Текст книги "Путь истребителя"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

      Куда мы шли я был в курсе, посовещавшись со всеми командирами, полковник повел караван в сторону границы.

      – Река, – крикнули нам с катера.

      С территории болот мы вышли к обеду, они, кстати, оказались больше, чем мне казалось раньше. Карта не давало того масштаба чтобы представить себе

территорию этого заболоченного района. Там был даже заболоченные лес, который мы обошли по окружной протоке. Их было действительно много, целый лабиринт из

берегов в виде камышей, протоки то сходились, то расходились. В одном месте мы выплыли на перекресток из семи проток, но все равно уверенно двинулись по

третьей. Я же говорю, маршрут был заранее продуман. Как полковник не заблудился, не понимаю, но с картой он обращался уверенно, и похоже твердо знал куда

править.

      – Что он сказал? – не расслышал Толик.

      – Говорят, на открытую воду выходим, река.

      – Понятно, – кивнул он, и поправил ворот форменного мундира.

      Ему единственному из всех достался мокрый немецкий мундир. К сожалению остальные ему не подошли. Танкист. Фигура субтильная, метр семьдесят, попробуй,

найди такую, чтобы была как влитая. Как назло, все убитые были в теле.

      На катере развевался немецкий флаг, все в форме противника, полковник в форме офицера. Среди убитых у острова был один лейтенант. Так что со стороны мы

выглядели как воинское подразделение Вермахта. Даже вооружены были их оружием, пришлось спрятать автоматы под брезент у ног, а в руках держать карабины. Или

кому повезло, это Степка с Олегом Анатольевичем с ПМ.

      Катер продолжал бодро тащить лодки. С горючим пока проблем не было, три запасных канистры, да полный бак, успели заправить буквально за полчаса до

выхода на открытую воду.

      – Слушай, так ведь это Неман! – воскликнул я, оглядываясь. В ширину речка была метров двести, где и до трехсот, а где и вообще до пятидесяти метров

сужалась. Я успел изучить карты местности, оказывается болото, имеет выход в эту речку. Насколько я понял, мы двигались куда-то от Гродно в сторону границы с

Литвой.

      – Да ну, она же в другой стороне? – удивился Толик.

      – Это и есть другая сторона. О, смотри!

      Со стороны советского берега, на небольшой глубине виднелась часть башни и кормы танка.

      – Что за машинка? – спросил Толик, с большим любопытством разглядывая затопленную технику.

      – Так это же ты танкист, должен знать, – хмыкнул я.

      – Ну не тэ-шестьдесят четыре точно. И не 'семидесятка'... Я местные машины не знаю, 'тридцатьчетвёрку' еще смогу узнать, – признался Толик.

      – У-у-у... БТэ-семь это, видел люки открытые? Из-за них немцы 'бэтэшки' прозвали 'Микки-Маусами'.

      – Буду знать, – внимательно посмотрев на оставшуюся позади брошенную технику, пробормотал Толя.

      – Слушай, старшина, я кажется, догадался почему мы в эту сторону пошли, – воскликнул я.

      Мой авторитет у Толика был непререкаем, когда он узнал кто я в этом мире, и с какой почтительностью обращались ко мне летчики. Казанцев и Даль даже

команды полковника Суворова исполняли не с такой поспешностью как мои. Все это видели и сделали выводы.

      Так не особо быстро к вечеру мы достигли автомобильного моста. Его охраняла зенитная батарея из шести орудий и примерно до двух взводов солдат. На

берегу в районе моста и у дороги были видны воронки. Не сказать, чтобы много, но налеты случались.

      – Вон у правого берега видишь большую воронку? Это двестипятидесятка, а вон три в линейку – это сотки, – рассказывал я Толику. Он с большим интересом

смотрел на то, что я показывал, стараясь особо не коситься на немецких солдат, которые за нами наблюдали и что-то кричали. Что кричали не понятно, звук

мотора заглушал.

      Грузопоток по мосту шел не особо сильный, так что скучающие часовые и отдыхающие солдаты с интересом провожали взглядами нашу процессию, комментируя

увиденное. На их вопросы ответил Степка, немного нагловатым тоном. Полковник, в виде мраморной статуи опустив бинокль на грудь, смотрел вперед. Никакого

беспокойства по нашему поводу не было, идея уйти вглубь территорий противника оправдала себя, хотя мы, по моему мнению, засветились.

      Через полчаса река стала поворачивать, и от нее отделилось еще одно русло, уходя уже вглубь некогда советских территорий.

      По приказу полковника, как-то еще не привычно называть его командиром, Степка повернул в это русло. Проплыв под низко опущенными над водой ветвями ивы,

катерок потащил нас за собой.

      Перед самой темнотой, когда мы вышли на удобный участок, почему-то за все время кроме двух небольших деревень других селений нам не повстречалось.

Видимо те, которые попались, просто нельзя было обойти.

      – Есть охота, с утра во рту не крошки, – вздохнул Толик, внимательно осматривая берег на предмет опасностей.

      – Видишь, скорость снизили и головами крутят? Значит скоро остановка. Место для ночёвки ищут.

      Я не ошибся, через десять минут нос катера ткнулся в довольно высокий глинистый берег. Спрыгнув на землю. Даль стал забивать колышек, на который

Казанцев сразу же привязал веревку.

      – Стоянка для ужина! – скомандовал командир.

      Ухватившись за трос, мы подтянули себя к катеру и пришвартовались к нему, батя с Андреем сделали так же. Через катер мы сошли на берег.

      К моему удивлению отдохнуть нам не дали, да и какой отдых, если мы весь день просидели в лодках? Тут только и успели ноги размять как прозвучал приказ

от командира, забрать баулы и двигаться в лес. Летчикам со Степкой приказал готовить ужин, а Толика поставил часовым. С баулами мы шли почти полтора

километра, углубившись в лес. Обойдя место поля боя, со старыми осыпающимися ячейками, прошли ельник и вышли к другой речке. Тут спустили на воду лодку и

начали переправлять на другой берег поклажу. Я и Андрей оставили свои баулы на берегу и направились обратно, все одним рейсом унести мы просто не смогли, рук

не хватило. Переправившиеся на ту сторону командиры, достали из баула несколько саперных лопат и углубились в смешанный лес на том берегу. Мы готовили схрон.

Тут командиры правы со столькими вещами прорваться к своим шансов никаких, проще потом подготовить площадку и вывезти все самолетом, так что я был полностью

солидарен с ними избавиться от этого камня, висевшего мертвым грузом на наших шеях. Да, сейчас никакого беспокойства они не доставляли, транспортируясь на

лодках. А когда придётся их бросить, я так подозреваю, произошло бы это скоро, тогда что?

      Пока мы бегали с вещами старшие подготовили схрон. Все закончить мы успели, только когда наступила глубокая ночь. Посветив фонариками и проверив

маскировку, мы направились обратно на берег, там уже час как был готов ужин.

      – Подполковник Суворов, подойдите сюда, – услышал я окрик от старших командиров.

      Во время ужина на берегу освещаемые сполохами огня от костра, мы разделились по возрастным категориям. Молодые в своем круге – старшие в своем.

      Сейчас я как раз отдал солдатский котелок Степану, дежурному по кухне, когда меня окликнул полковник Суворов, а так как батька сидел рядом с ним, было

понятно, что обращались именно ко мне.

      – Товарищ полковник? – обратился я к нему.

      – Садись, – велел он, махнув рукой, и в сердцах добавил: – Это надо же было так случиться, что отец и сын в одном звании. Постоянно приходиться

поправляться, когда вы оба оборачивайтесь.

      – Предлагаю перейти на позывные, – подняв руку, предложил я.

      – Уже обсуждали, тебя твой батя опередил. Думаю это единственный верный вариант, пока мы находимся на территории противника, – кивнул командир.

      – Ясно, товарищ полковник.

      – Вот, я уже накидал позывные, – протянул мне листок Олег Анатольевич.

      Взяв его в руки, достал из нагрудного кармана светодиодный фонарик, и быстро прочитал:

      1. Полковник Суворов – позывной 'Командир'.

      2. Подполковник Васнецов – позывной 'Шатун'.

      3. Подполковник Суворов-старший – позывной 'Батя'.

      4. Подполковник Суворов-младший – позывной 'Соловей'.

      5. Капитан Рябинин – позывной 'Глаз'.

      6. Лейтенант Казанцев – позывной 'Крепыш'.

      7. Старшина Суворов – позывной 'Танкист'.

      8. Старший сержант Даль – позывной 'Стрелок'.

      9. Рядовой Раевский – позывной 'Малой'.

      – Ха, Степка расстроиться. Кстати, у меня такой позывной был, когда в сорок первом бомбардировочном полку служил, – хмыкнув, пробормотал я.

      – Что сам 'Соловей' не удивляешься? – приподнял брови Олег Анатольевич, или правильнее Шатун. Кстати, я догадался, откуда такой позывной взялся.

Походка у него действительно напоминала хождение вразвалочку Михайло Потаповича. Шатун был коренастого телосложения, ничего похожего со стройной фигурой

матери. Я кстати полностью в отца пошел, разве что только цвет глаз другой.

      – Петь люблю, – пожал я плечами, ответ напрашивался сам собой.

      – Угадал, – уважительно протянул Шатун.

      – Да тут все позывные, если не в бровь так в Глаз, извини Андрей, – ответил я.

      – Рядовой Раевский! – рявкнул вдруг Командир.

      – Я! – подскочил от неожиданности, моющий в речке посуду, Степан. Судя по плюху, одного котелка мы лишились.

      – Ко мне!

      Подбежавшему Степке, дядька отдал листок с позывными и велел разучивать всем составом, особо предупредив, что общаться теперь будем только по ним.

      – Есть! – козырнув и четко повернувшись вокруг своей оси, что вызвало одобрительные смешки у командиров, Степка направился к молодежи. Через минуту

оттуда донесся возмущенный вопль Степки и добродушный смех.

       – Ладно, с одним вопросом решили. Бать расстели карту, – велел Командир отцу.

      Оттянув резинку, я надел фонарик на голову, спустив на лоб. Карта теперь неплохо освещалась, что давало возможность Командиру пользуясь лазерной

указкой объяснять свой план.

      – Мы находимся вот здесь, в излучине реки, практически посередине между Брестской крепостью и городом Гродно...

      Когда он закончил, задумчиво подперев кулаком подбородок, я размышлял глядя на карту. Это была уже наша, копия из архива. С нанесенными на нее

войсковыми знаками и местоположениями наших войск на момент начала войны.

      – ...а ты что скажешь Соловей? – спросил у меня Командир. Судя по тому, раз они сразу начали общаться пользуясь позывными, решили довести эту практику

общения до автоматизма.

      – План хорош, я тут ничем помочь не могу, не специалист. Но меня вводит сомнение возраст карты и кое-что другое. Я вот посмотрел на эти обозначения.

Вроде все правильно, этот полк и эти два я знаю, и они действительно тут дислоцировались в то время. Например, вот этот истребительный полк я обнаружил на

третий день нахождения в этом мире. Там новейшие истребители были уничтожены прямо на поле, еще помню новый комбез там нашел, пилотку. Но вот тут обозначен

мост. Так что со всей уверенностью могу сообщить вам, что координаты неправильные. Я в июле сорок первого сам сопровождал бомбардировщики на этот

железнодорожный мост, он находится севернее на четыре километра ЗА этой излучиной, а не перед ней. Тут еще есть пара не соответствий, и это только те, что я

знаю, а сколько их в действительности?

      – Карте мы теперь доверять не можем, – задумчиво протянул Командир.

      – Может просто сверить? – спросил я.

      – У тебя карта есть?

      – У меня нет. У Казанцева есть.

      – Не догадался, – покачал головой Командир.

      – Крепыш, подойди к нам! – крикнул Казанцева, Шатун.

      Когда к нам приблизился Казанцев, мы выключили светодиодные фонарики чтобы не вводить летчика в недоумение, пользуясь трофейным. Сами они сидели у

катера и лодок метров в десяти от нас. Брошенное в костер сыроватое полено давало треск и искры создавая шумовой эффект позволявший нам спокойно общаться не

боясь быть услышанными.

      – Товарищи командиры? – вопросительно спросил он, подойдя к нам.

      – У тебя карта есть?

      – Так точно. В комбинезоне.

      – Принеси, – велел Шатун.

      – Есть.

      Посмотрев на часы, Командир известил нас:

      – Через двадцать семь минут отходим.

      Сравнение карт сразу выдало недочеты в той, что из нашего мира.

      – Ладно, правдивость карт можно определить только визуально. Приготовиться к отплытию! – скомандовал Командир, убирая карты в планшет.

      План по переходу через фронт был прост как все гениальное. Командир просто предложил найти партизан и сообщить что у них я. Дальше уже дело техники и

опытного шифровальщика. Вызвать самолет и переправиться через линию фронта.

      Самое приятное было в том, что все местонахождения партизанских баз на сорок третий год нам было известно. Главное чтобы все было правильно и тут не

произошел так называемый 'эффект бабочки'. А то окажется командиром партизанского отряда какой-нибудь Пасюк вместо Ковпака. Всё-таки война тут уже идет по-

другому.

      – У меня вопрос по легализации, – поднял я руку, когда мы закончили обсуждать примерный маршрут движения до ближайшей партизанской базы.

      – Задавай, – разрешил Командир.

      – После того как мы пресечём линию фронта вопрос снимается. Там будут уже другие приоритеты и люди, меня волнует, как мы объясним незнание обычных

реалий этого времени, тем кого встретим по пути к партизанам, да и им самим.

      – Уже подумали. Мы разведка, глубоко внедренные агенты. Из-за того что очень похожи на тебя, тьфу, ты на нас, были вынуждены прорываться к своим с

важными документами. Не были на родине десять лет. Как тебе?

      – Да в принципе пойдет, – протянул я задумчиво, добавив: – Только про документы не надо, мало ли что. А Малой с Танкистом?

      – Малой твой 'кровный' брат. Вместе учились пилотированию. Насчет Толи пока не решили, думаю его к нам приписать, как штатного водителя группы.

      – Нормально, криво и вкось, но пока критику выдерживает. Тут больше играет то, что я за вас поручился, а это, поверьте, стоит немалого. Знаете, почему

летчики так к вам спокойно относятся? Потому что я сказал, что вы свои. Думаете, они не поняли что вы тут чужаки? Нужно придерживаться выбранной версии, пока

она играет нам на руку.

      Командир вздохнул.

      – Хорошо. Время. Отходим!

      Через минуту затарахтел катер и, светя прожектором, мы двинулись в ночь, под светом серебристой луны игравшей бликами на спокойной воде.

      – Подъем! – услышал я. На часах сейчас стоял Даль, он же и объявил побудку в назначенное время.

      Подняв голову хмуро осмотрелся. Народ тихо ворочался, просыпаясь. Утренняя дымка, роса на траве, влажное обмундирование. Темные, можно даже сказать

синие ели, запах хвои. Сосновый бор, где мы остановились на ночевку, все это навевало мысль о сказке. Посмотрев на циферблат часов, понял, что спали мы всего

три часа. Время было всего пять утра, только рассвело.

      После того как мы отошли от берега, и углубились в лабиринты речек, прошли мы не так чтобы долго, через час когда вышли на большие воды озера,

последовал приказ пристать к берегу. С катера сняли ручной пулемет, с лодок быстро перекидали вещи. После чего Андрей и Степка отвели катер и лодки на

середину озера, где затопили их. Вернулись они на малой лодке, которую, не пробивая дно притопили у берега, чтобы если бы было нужно, можно потом достать и

использовать. Дальше нагрузившись, часа два шагали в ночной темени. Слегка помогала стоявшая луна, немного освещающая путь и изредка пользовавшийся фонариком

Командир. Достигнув этого соснового бора и выставив часового, мы попадали, кто где стоял.

      Широко зевнув, я привстал на локтях и лениво осмотрелся. Увиденное, заставило меня подскочить от неожиданности. Оказалось, мы ночевали на поле боя.

Буквально в двадцати метрах от меня, привалился к стволу сосны скелет в истлевшей форме. Судя по ней командир. Вчера вечером мы тоже встретили подобное, но

там было чисто, ни скелетов, ни вооружения. Только пушка раздавленная и все. Тут же, похоже с момента последнего боя никого не было. У остова танка, после

взрыва боекомплекта принадлежность было сложно определить, но вроде не наш, с невозмутимы видом прогуливался Даль с автоматом на плече. Буквально в паре

метров виднелся взорванный блиндаж, с вывороченными бревнами настила. Множество костяков было раскидано в разных местах в тех позах, в которой их застигла

смерть.

      – Черт возьми! – воскликнул кто-то рядом. По голосу не смог определить, но вроде Андрей.

      Похоже, только сейчас проснувшийся отряд понял, где ночевал.

      – А я думаю, что это веточки часто хрустят, вроде по ельнику идем, – пробормотал бледный Толя.

      Подошедший Даль пояснил:

      – Тут за соснами речка и мост был, деревянный. Судя по количеству ячеек, рота оборону держала при двух орудиях. Их позиции были вон там, где сгоревшие

деревья стоят, – показал он рукой. Видимо когда рассвело, обнаружив, где находиться, успел пробежаться и осмотреться.

      – Что с мостом? – спросил Командир, поправляя обмундирование и подхватывая с земли автомат.

      – Взорван, товарищ командир. Там только пеньки от быков остались, – повернувшись к Командиру, пояснил сержант.

      – Ясно.

      Отряд разбрелся по месту боя, рассматривая остатки позиций. Над поляной и старой дорогой в ста метрах от нашей стоянки повисло тяжелое молчание.

      Присев у скелета командира, полковник поправил ворот, рассматривая знаки различия.

      – Шпала. Капитан. Видимо это он командовал обороной.

      В отличие от остальных, я и летчики ходить не стали, и не такое видеть приходилось, а стали готовить завтрак, доставая консервы и галеты. Мне

показалось, что только на этой поляне они осознали, что находятся в другом мире, на другой войне.

      После осмотра полковник велел перебраться к речке, привести себя в порядок позавтракать и продолжить движение.

      Во время завтрака мы негромко, как будто опасаясь, что погибшие тут два года назад бойцы и командиры услышат нас, обсуждали увиденное.

      – Немцы после того как уничтожили оборону тут не задерживались, сразу ушли, – ложкой подхватив большой кусок тушенки, сообщил свои наблюдения Андрей.

      – Почему вы так решили? – поинтересовался Казанцев.

      – Там чуть в стороне большая братская могила. Судя по обозначениям немецкая. Потери у них большие были, иначе бы хоронили в отдельных могилах. А

недолго, потому что торопились. Я на краю обороны, у леса, нашел два костяка, судя по истлевшей форме немцы. Видимо их просто не заметили, там даже оружие

рядом лежит.

      – А зачем они мост взорвали? – поинтересовался Даль.

      – Сомневаюсь, что это они. Более того уверен, что это наши подорвали мост. Там брошенная подрывная машинка, наша, советская. Ну, немцам больше ловить

тут было нечего, оставили пяток солдат хоронить своих и рванули в обход. Вот и все... Жаль, что немцы документы забрали у наших, не знаем, что за

подразделение тут стояло.

      После завтрака, мы накачав лодку, тут пришлось поработать качком, газ в баллоне кончился, мы переправились на тут сторону и, убрав спущенную лодку в

тюк двинулись дальше.

      Шли в определенном порядке нагруженные как мулы, у меня было два вещмешка и два цинка с патронами для немецких карабинов. Летчики вместе переносили

пулемет и часть боезапаса. Только Андрей бегал вокруг без дополнительного веса с одним десантным рюкзаком и в камуфляжном комбинезоне, на нем было охранение.

      Кстати, когда я, скинув трофейную форму, переодеваясь, застегнув воротник, немного покрутил плечами. Показалось или нет, но гимнастерка стала немного

жать. Нагнувшись за летным комбинезоном, увидел, что на меня кто-то ошарашенно смотрит. Впереди, на одной ноге замер Толик, его расширенные глаза перебегали

с моих погон на грудь. С наград на погоны, туда-сюда, туда-сюда. Когда говоришь это одно, а увидеть боевые награды воочию это другое.

      Летчики, как и я, были в форме и летных комбинезонах с 'Ласками' на боку, то есть, одеты строго по уставу. Я даже свои яловые сапоги успел начистить. У

меня еще был ППС, и починенная разгрузка на боку. Остальные в современном камуфляже и с несовременным оружием. Все 'ВАЛы' и другое оружие осталось в схроне,

отцы-командиры вооружились местным. Даже Андрей обзавелся ППС.

      Посмотрев на мокрого от пота Степку несшего шесть карабинов и два цинка к ним, не считая своего личного оружия и сидора, я догнал идущего впереди

командира.

      – Товарищ полковник? Разрешите обратится?

      – Разрешаю, – обернулся он ко мне.

      – Я тут подумал, может транспортом обзавестись? Тут у немцев благонадежное население, партизан нет, может сыграть на этом? Непуганые они.

      Достав карту, командир посмотрел, прикинул и отрицательно покачал головой.

      – Тут до ближайшего партизанского края всего километров двести, дойдем дня за неделю-другую. А насчет непуганого... не думаю, сейчас тут и сбитые

летчики пробираются и спецназ и разведка. Про бежавших из плена тоже не забывай.

      – Ясно. Разрешите идти?

      – Свободны.

      К обеду мы обошли небольшую заболоченную низину краем леса и вышли к большому озеру. Не выходя на открытое пространство, мы осматривали заливной луг на

предмет противника.

      – О, а это наш, – сказал я, как только увидел на берегу озера тушу Пе-8.

      – На озеро садился, скорость погасил и на берег выскочил, – добавил Казанцев.

      – Кабина целая, скорее всего летчики выжили... И ушли на своих двоих, пулеметы отсутствуют, – с интересом рассматривая распластавшего крылья исполина,

произнес отец.

      – Посмотрим? – с азартом спросил Толик, Степка активно закивал.

      – Самолёт на виду лежит, может быть засада, – отказал Командир.

      – Ясно, товарищ полковник, – уныло ответил Степка.

      – Обходим озеро по краю леса и идем дальше, нам до вечера нужно преодолеть еще не менее двадцати километров.

      Так и сделали. Подхватив свои тяжелые ноши, мы зашагали за командиром. Андрей уже исчез впереди, проверяя дорогу на предмет опасности и проходимости.

      Пройти мы успели едва ли триста метров, как завибрировала рация на поясе командира.

      – На связи?..

      Сняв свою, включил ее и прислушался, заметив, что не один так поступил.

      – ...видел троих. У них еще знаки на груди, это точно фельджандармерия.

      – Сколько техники? – послышался вопрос полковника.

      – Два мотоцикла с люльками при пулеметах, один одиночка.

      – И нас семеро, – буркнул я.

      – Тишина в эфире! – рявкнул командир, после чего вернулся к разговору с Андреем: – Шансы?

      – Есть, если тихо будем работать. Меня одно беспокоит, что они тут делают? Дорога малоезженая.

      – Может, экипаж сбитого самолета ловят? Он вроде недавно сел, – предположил Батя.

      – Соловей, численность экипажа сбитой машины?

      – От восьми до двенадцати человек, – ответил я.

      – Однако.

      – Брать их все равно надо, – добавил я: – Узнать, что они тут делают, и есть ли еще. Вдруг тут целый батальон лес прочесывает? Ну и про транспорт

забывать не стоит. В форме фельджандармов мы будем как невидимки. Это как отмороженные дэпээсники у нас, не обратили внимания на водителя радости полные

штаны. Шанс уйти в отрыв немалый. Я лично за уничтожение немцев и ухода в отрыв. Если что одиночка мой.

      Сбоку стоял Казанцев и круглыми глазами смотрел, как я общаюсь с помощью крохотной рацией. Видимо в последнее время слишком много и непонятного

свалилось на него, вот лейтенант и завис.

      – Андрей пробегись вокруг поста есть ли там еще кто, а мы пока посовещаемся. Соловей в тему говорит, это шанс, – подумав, приказал нашему следопыту

полковник.

      Выставив Даля и Казанцева в охранение, мы собрались вместе и стали обсуждать и предлагать разные варианты захвата техники и пленного.

      – Ну что у вас, – вышел на связь Андрей. Его голос мне показался несколько возбужденно-разъярённым.

      – Решили брать немцев.

      – Ну, я так и думал. Можете подходить, я уже взял пост, техника целая, есть пленные.

      – Идем, жди через двадцать минут, – поиграв желваками, ответил полковник.

      – Принято.

      Через пятнадцать минут мы были на месте. Теперь было понятно, почему Андрей решил сосвоевольничать, я бы на его месте поступил также. Полковник это

тоже понял, поэтому кивнул, поблагодарив.

      – Это они ее? – спросил я, подойдя стоявшему чуть в стороне Андрею.

      – Нет, я, – покачал он головой.

      Картина в этом живописном уголке дикой природы была сюрреалистична. Немного диковата, но вполне в духе этого времени и места.

      На дороге стояло три мотоцикла, как Андрей и говорил: два с люльками и один без. У переднего мотоцикла, рядом с задним колесом лежало тело убитого

жандарма.

      Остальные в разных позах, в которых их застала смерть, лежали на небольшой полянке. На небольшом одеяле, вот аккуратисты, без сознания лежала девушка.

Над ней как раз склонились отцы-командиры. Летчики по приказу Командира подхватили пленного и потащили его куда-то в сторону, за ними с легкомысленным видом

шагал Шатун и с убитым выражением лица позади плёлся Степка-Малой.

      – Зачем?

      – Кричать начала, когда эти пули получали. В общем, создавала излишний шумовой фон, ну я ее на рефлексах и вырубил.

      Неодобрительно глянув на его пудовые кулаки, только покачал головой. Заметив мой взгляд, Андре ответил:

      – Не ударил, просто нажал на определённую точку.

      – Успели они ее?

      – По внешнему виду, вроде нет, – тоже посмотрев, как девушку поливают из фляги, ответил Андрей.

      – Местная?

      Девушка была яркой блондинкой, и довольно красива. Видимо полька.

      – Точно не скажу, но по виду да. Думаю, на дороге отловили и решили развлечься. В принципе обычная ситуация и не такое приходилось видеть.

      – А этих ты как? Да еще один?

      – Стрелять из пистолетов я еще не научился. Хотя ты прав, если бы они слюни не пускали, то не решился бы, – в нагрудном и набедренной кобурах у него

находились пистолеты с накрученными глушителями.

      Судя по разукомплектованности одежды двух жмуриков, Андрей застал их в самый интересный момент.

      – Кстати у нее шишка на голове. Хорошая такая, видимо приголубили, чтобы не орала пока сюда везли. Опытные паскудники, видимо не первый раз этим

занимаются.

      Как только выяснилось, что девушка действительно полька, она залопотала по своему, когда пришла в себя, я только презрительно хмыкнул и молча сплюнул

на землю.

      Тяжелые мотоциклы с люльками были настоящими BMW модели R 75. Одиночка оказался редким модернизированным DKW SB 200 второго поколения. Тип-два. Немного

беспокоило только восемь посадочных мест на нас девятерых, но я уже обдумывал выход из этой ситуации.

      Это все я объяснял Андрею, осматривая технику.

      – А ты откуда знаешь?

      – Пехота захватила десяток таких моделей, самим не надо, а нам отдали. В моем полку два таких было, накатался вволю. Это еще в Крыму было.

      – Как техника?

      – В порядке. 'Бумеры' новье, года нет. А одиночка покатался, много дорог видел, – отряхнув руки, ответил я.

      Похлопав по заднему сиденью одиночки, я уже успел освободить два контейнера по бокам и загрузить туда свои вещи, застолбив мотоцикл, посмотрел на

хнычущую польку, которой Батя представил свое плечо в виде носового платка и, поглаживая по голове, шептал что-то успокоительное.

      Пока я осматривал технику, на поляне успели произойти некоторые перемены. Командиры исчезли, видимо отправились к пленному, из кустов доносились вопли

боли, перемешанные с невнятным бормотанием, а на поляне появились летчики. Они как раз раздевали последнего немца, одновременно быстро, пока кровь не успела

высохнуть, отстирывали форму в бьющем рядом роднике. Толя виднелся на повороте дороги, метрах в двухстах от нас, страховал.

      – Я пробегусь до дороги следы посмотрю. Да и просто осмотрюсь, – сказал Андрей.

      – Лады, – кивнул я.

      Андрей почти мгновенно исчез. Проводив его взглядом, я почесал затылок и пошел узнавать, кто умеет ездить на этих рогатых монстрах. У Степки можно было

не спрашивать, он их боялся как огня.

      Первым делом подошел к возившимся у родника летчикам, они как раз заканчивали стирать последний мундир. Жмура у мотоциклов они раздели последним,

видимо это был его.

      Подойдя к Казанцеву, он немного озадаченно рассматривал мундир на просвет. Там было видно две дырки в районе сердца.

      – Крепыш, как насчет вождения мотоцикла? Умеешь?

      – Я нет, товарищ подполковник, а Борис большой любитель. В полку было три трофея, вот на них и катался. Его даже как связного использовали, когда

нелетная погода была, быстро гонял.

      – Ясно

      – Стрелок, с 'БМВ' справишься?

      – Так точно, товарищ подполковник, – вскочив, ответил он: – Приходилось пользоваться.

      – Хорошо, один водитель есть... – пробормотал я себе под нос, после чего добавил: – Твой тот, к которому Малой карабины прислонил. Там еще на люльке

его сидор и два цинка с патронами положены.

      – Ясно, товарищ подполковник.

      – Продолжайте.

      Оставив летчиков, я направился за кусты, где допрашивали пленного. К отцу даже подходить не стал, знал, что они с дядькой гоняли в босоногом детстве на

мопеде на чем и закончилось их знакомство с двухколесной техникой.

      Обнаружились они буквально в пятидесяти метрах, немец, полусидя, был привязан к толстому стволу сосны, остальные столпились рядом. В ноге, вышел

колена, у пленного торчала рукоятка ножа.

      'Понятно, 'экспресс-допрос'. То-то Степка такой бледный', – подумал я.

      – Ну что тут? – спросил я у обернувшегося Командира.

      – Поспрашивали... – неопределенно хмыкнул он.

      – И-и-и?.. – подтолкнул его к озвучиванию информации.

      – Насчет безопасности можно не волноваться, нет тут никого рядом. Развлекались они, причем не в первый раз. О сбитом тоже спросили, оказалось сел он

две недели назад. Половина экипажа покинула машину еще в воздухе, четверо село. Пилотов почти сразу взяли, парашютисты приземлились где-то на территории

Польши. Где он не знает, только слышал, что долго прочесыванием занимались. Половина сразу попалась, остальные еще где-то бродят. Сейчас закончили

допрашивать насчет дорог, стоявших тут частей и гарнизонов. Многое узнали, кстати, хорошая оказалась идея двигаться дальше на машинах.

      – А пилотов как поймали?

      – Тут в часе ходьбы деревенька. Вернее даже хутор, вот и попались на глаза местным крестьянам, передали путь следования их и перехватили. Кстати,