Текст книги "Путь истребителя"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

силой прижал к телу немца, так что сомневаюсь, что с начавшейся снаружи пальбой его кто-то слышал.

      Дернувшись, немец замер и едва тихо простонал. Стянув облепившую меня простыню, я вскочил на ноги и снова произвел выстрел, и в этот раз патрон

сработал как надо. Пальба на улице не стихала, поэтому я заторопился. Оттолкнув убитого в сторону, и под грохот упавшего карабина, немец оказывается сидя на

ступеньках занимался чисткой оружия, рванул внутрь хаты.

      Сразу за дверью справа от входа, рядом с печью был рукомойник с помойным ведром под ним, слева, о счастье оружейная. Натуральная армейская пирамида. С

карабинами и одним автоматом. Под оружием в нишах виднелись цинки с патронами.

      Схватив автомат и сунув за пояс запасной магазин, я подскочил к окну у обеденного стола, благо вел он в нужную сторону.

      Ситуация снаружи изменилась. Дверь в туалет покрытая свежими пробоинами, была открыта и виднелась окровавленная рука. За туалетом залег коптильщик и

держа на прицеле командирского 'люгера' сарай, внимательно смотрел, изредка крутя головой.

      Тщательно прицелившись, я короткой очередью срезал его, уж больно удобно он лежал. Из рамы посыпались осколки стекла, немец дернулся и непроизвольно

произведя выстрел, замер.

      – Степка, как ты? – тревожно крикнул я, не высовываясь наружу.

      – Нормально, чуть не подстрелили. Оказывается, эти стены пули на раз пробивают, одна из них в миллиметре от головы просвистела.

      – Ясно, проверяем и сваливаем. В оружейке двух карабинов не хватает. Рыбаки вооруженные, услышав выстрелы вернутся, могут подстрелить. Работаем в темпе

вальса!

      – Лады!

      Пробежавшись, мы проверили всех четверых немцев, трое были убиты, тот, что был в туалете тяжело ранен. Добив его стали быстро собираться.

      – На! – Степка сунул мне в рот полукруг копченой колбасы. Сам он уже что-то жевал.

      Откусив большой кусок, кивком головы поблагодарил, его, продолжая укладывать цинки в стопку. Попавшийся ящик с гранатами пошел вниз, как поддон.

      Поесть просто не было времени, нужно отчаливать как можно быстрее. Оружие мы уже перенесли на катер, сейчас занимались сбором трофеев. После стрельбы,

первым делом я накинул сбрую и повесил на плечо карабин. Автомат с пистолетом отжал Степка, они ему приглянулись, я не возражал, к карабину больше привык,

чем к этой трещотке.

      Сложив цинки на носу, рядом с пулеметом, я поправил мешок с сушеной рыбой и, вернувшись на берег, стал помогать сталкивать в воду самую большую лодку.

Когда приготовления к отходу закончилось, мы еще раз пробежались по пристройкам.

      Перешагнув через тушу собаки, я вошел в сарай. Тут хранилась сушеная рыба, мы ее уже собрали, но еще оставалась. В углу притулился велосипед, нам он

был не нужен, поэтому я оставил его без внимания.

      – Ну чего? Есть что? – заскочил следом Степка.

      В отличие от меня, он был знатным трофейщиком. Брал все, что плохо лежит. Еще бы, старина со Второй Мировой войны.

      – Да ничего интересного, вот только топор тут нашел и пилу, – показала я находки.

      – А, ясно... О, велик. Нормально, – подхватив велосипед под раму, он потащил его на лодку, пнув на ходу собаку.

      Махнув рукой, я направился следом.

      От берега отошли мы только через полчаса с момента последнего выстрела, привязанная сзади лодка следовала за нами. Когда мы отошли, кобыздох вдруг

вскочил и яростно залаял в сторону леса, вызвав у нас безудержный смех.

      – Чего это? – удивился вдруг Степка, он как опытный яхтсмен стоял рядом со штурвалом, и удивленно крутил головой пытаясь понять, что за свист стоит

вокруг.

      – Ложись! Рыбаки вернулись, – заорал я сразу же. Свист пролетавший рядом пули мне был хорошо знаком.

      Отошли мы самое большее метров на десять, даже мотор завести не успели, толкали катер с помощью длинных шестов. Взвизгнув, от рикошетила от рубки

очередная пуля.

      – Какие настырные, – проворчал я, лежа на дне катерка, после чего крикнул: – Степ, давай нос в их сторону поверни, ща прочешем их из пулемета.

      Пока Стёпка укрываясь за рубкой, шестом поворачивал катер, я пробрался на нос, и схвати завязки брезента, откинул чехол в сторону. К моему удивлению

там был не обычный МГ-34 или МГ-42, а станкач МГ-08 с улиткой с боку. Мне приходилось в Крыму встречаться с такими. Он был очень похож на наш 'Максим',

правда, стрелять мне из него не приходилось, в трофеях видел.

      Лента была на месте, откинув защелки, я рычагом взвел пулемет, и ухватившись за пистолетную рукоятку приложился щекой к прикладу. Прицел был опущен,

пришлось одной рукой устанавливать его на двести метров.

      – Степка, еще, мне радиуса не хватает!

      – Ща, подожди!

      Воспользовавшись заминкой в стрельбе, видно немцы перезаряжались, Степка вскочил и, оттолкнувшись шестом от дна, развернул-таки нос катера.

      – Ложись дурень! – крикнул я.

      Лодка немцев выплыла из боковой протоки на середину речушки. Один сидел за веслами и активно греб к нам. Двое с карабинами, на носу и на корме. Как раз

тот, что на носу, закончил заряжать и снова вскинул карабин.

      – Ну держитесь, – пробормотал я, и снова прилипнув к прицелу дал короткую очередь по лодке.

      Мне нужна была сверка, куда уходят пули. Очередь легла левее, сделав поправку короткими очередями, стал гасить фрицев. Заметив, что ответного огня нет,

Степка привстал и стал поддерживать меня из автомата, откинув приклад.

      Легкий дым из ствола мешал мне видеть. Пришлось привстать и всмотреться в дрейфующую в нашу сторону по течению лодку.

      – Вроде готовы, не шевелятся, – пробормотал я.

      – Сейчас глянем, – ответил Степка и закопался в мешках, через секунду издав ликующий вопль, он показал мне чехол с биноклем: – Держи.

      Взяв небольшой полевой бинокль, я всмотрелся в лодку.

      – Не шевелятся, – сказал я, минутой спустя.

      – Чё, к ним?

      – Трофеи они и есть трофеи. Пробуем завести мотор и идем к лодке.

      – Лады.

      С мотором мы возились минут пять, пока не догадались, что перекрыт краник на бензобаке. На шланге мы нашли, но оказалось, был еще один. Взревев, мотор

стал работать на больших оборотах. Заметив мой нетерпеливый взгляд, Степка покачал головой и крикнул:

      – Подожди, пусть прогреется!

      Через минуту, когда звук заметно стих, мы зашуровали к уткнувшейся в камыши у берега лодку. К моему удивлению, катерок, несмотря на прицеп из лодки

оказался очень даже шустрым, мы успели разогнаться километров до сорока в час.

      Проскочив мимо, Степка осторожно развернул и тихо подвел катер к расстрелянной лодке, на дне которой уже заметно прибыла вода. Кроме двух карабинов и

запаса патронов мы ничего больше не взяли, сеть и лодка нам были не нужны. Притопив лодку с убитыми, мы запустили мотор.

      – Степ?

      – А?

      – Возвращаемся на пристань. Раз этих можно не опасаться, то основательно подчистим после себя. Пусть потом гадают что произошло.

      – Хорошо, и трофеи поищем получше, а то быстро пробежались. Сколько еще ништяков осталось? Надо горючку поискать, я так думаю, этот движок жрет хорошо.

      – Сев, смотри, что я нашел? – держа на вытянутых руках гимнастерку, окликнул меня Степка. Выцветшая гимнастерка с погонами и двумя пулевыми дырками на

спине.

      – Чья?

      – Лётная. Тут на одном погоне четыре звездочки, капитанская, – ответил он, на просвет показывая дырки от пуль.

      – Похоже, сбили тут кого-то, – задумался я: – Нужно было хоть одного взять живым.

      – Погоны, сколько она тут висит у них?

      – Погоны больше года назад ввели, так что черт его знает, хотя... Дай-ка.

      Взяв, протянутую Степкой гимнастерку я сразу определил и год и фабрику.

      – Московская фабрика, по рукавам видно. Вот тут на петлицах должны были эмблемы, но их нет, даже дырок нет. Скорее всего, он с дальней авиации, раз

сбили его до июля сорок второго. Эмблемы на петлицы после ввели. Простые бомберы досюда не долетают, а если и долетят то не вернуться, топлива не хватит.

Гимнастерка летняя. Опытный летчик был, видишь четыре дырки от наград. Сдал перед вылетом. Вот эта отдельная, от Красной Звезды, остальные не знаю, любые

могут быть, – объяснял я, крутя гимнастёрку показывая то нагрудные карманы, то погоны, то рукава.

      – Жаль его, – вздохнул Степка, принимая гимнастерку обратно, и аккуратно сворачивая: – Сохраню на память.

      Мы успели обшарить все постройки, и найти немало ценных вещей, которые нам в будущем могли пригодиться. Вставала только одна проблема, катер и лодка и

так были загружены, пришлось сталкивать в воду еще одну лодку, поменьше и цеплять ее.

      Немцев сбросили в воду, копать просто не было сил после плотного обеда, привязали груз к ногам и в воду, метрах в двадцати от берега. Там глубины были.

      Сбором трофеев мы занимались уже несколько часов, когда из хаты появился Степка.

      – Сев, я тут дневник командира нашел. Там где его лежанка в отдельной комнате, – подходя с тетрадкой в толстом переплете, окликнул меня Степан. В

отличие от него я языка не знал. Стёпка два года жил в Берлине, поэтому немецкий язык знал и письмо прочитать сумел.

      – Есть что интересное? – поинтересовался я, грузя в лодку запасные канистры.

      – Есть. Пост тут с мая сорок второго организовали. Наших ловили, с двух сбитых бомбардировщиков, наверняка одного из них гимнастерка то. Поймали, но

пост не убрали, более того, по инициативе этого командира организовали тут промысел и коптильню. Все довольны, и этот Ганс, что придумал, место теплое

получил, и командование. Есть свежая и копченая рыба. Кстати, тут написано, что к ним каждые три дня приезжает телега с бочкой, за живой рыбой. Для господ

офицеров в комендатуру и ближайшую часть, – листая тетрадку, рассказывал он, – кучеряво устроились.

      – Ты все осмотрел?

      – Все, кстати, там ящик с патронами для пулемета, надо бы забрать.

      – Где? – искренне удивился я.

      С патронами к устаревшему пулемету было действительно швах, половину одной ленты я выпустил, осталась еще одна. Еще в небольшом ящике на катере нашли

цинк и все.

      – Представляешь, командир использовал его как подставку для лежанки. Я проверил, полный. Тяжелый зараза.

      – М-да, а грузить и некуда... Ящик на хрен, цинками перетаскаем... Что-то, еще есть захотелось. Там есть чем перекусить?

      – Консервы, свежий хлеб. Галеты. Даже кофе в термосе за печкой нашел. Будешь?

      – Буду.

      – Когда отходим?

      – За два часа до того как стемнеет. Нужно уйти подальше и найти укромное место, организовать лагерь. Смотри, – я достал из планшета карту, – вот тут

вся округа и болото есть. Видимо они помимо службы и патруля составляли карту фарватера. Все довольно точно указано.

      – Хочешь сюда уйти? – сразу просек тему Степка, ткнув пальцем в точку островка посередине болота.

      – Нет, он близко вот к этой рыбацкой деревне, дым заметить могут. А вот этот конечно дальше от 'окна' чем тот, который ты предложил, но зато и выше, и

труднодоступен. Смотри на обозначения над уровнем моря, судя по окраске на нем деревья растут. И добраться до него не проблема. Видишь, рядом протока

проходит, значит можно на катере пристать, и замаскировать его.

      – Угу, хорошее место. Отсюда километров двенадцать по прямой будет?

      – Да. Тут главное не заплутать, видишь какой лабиринт из проток?

      – Будем смотреть в оба.

      – Будем, – ответил я сворачивая карту, – пожрать тащи, а то ща бумагу есть буду.

      – Отваливай! – скомандовал я.

      Мы решили не оставлять немцам такой хорошо оборудованный пост, поэтому перед отплытием подожгли его. Сейчас от построек изрядно тянуло дымом, в окне

хаты появились языки пламени. По берегу носилась собака, гавкая. Перед отходом мы сняли ошейник отпустив его.

      Увидят дым и зарева пожарищ? Да пожалуйста, без опытного проводника нас не найти, а если даже найдут то пулемет к чему? Отобьёмся, на лодках много

войска не притащишь.

      Через несколько минут наша процессия, урча мотором, скрылась в ближайшей протоке.

      Дойти до острова мы не успели, просто тупо заблудились, свернув не туда. Лабиринт из проток сыграл с нами злую шутку, уведя в сторону.

      В сгущавшейся темноте, впереди появилось тёмная масса.

      – Степ, включи прожектор, посмотрим что это, – крикнул я другу, стараясь перекричать шум мотора. Сам я полулежал на носу у пулемета и, сверяясь с

картой светя фонариком, показывал куда рулить.

      Вспыхнул установленный на рубке прожектор, немного пометавшись, освещая камыши, он остановился на деревьях впереди. Сверившись с картой, я обрадованно

крикнул:

      – Этот островок, от которого мы отказались. Переночуем тут, а завтра уже на нормальное место перейдем.

      – А деревенские? – убавив обороты мотора, спросил Степка.

      – Да хрен с ними. Давай, я показывать буду, куда править.

      Прямого пути к острову не было, пришлось обойти его, благо протока кольцом огибала остров, дав нам возможность подойти ближе.

      – Сев, смотри какой удобный заливчик, прям, как создан для стоянки. Заходим? – спросил Степан.

      С подозрением осмотрев залив, я только озадаченно покачал головой, следы на берегу ясно давали понять, что сюда подходили лодки. Остров был часто

посещаемый. Был только один выход, выставить часового.

      – Давай правее бери, чтобы лодки на прицепе в поворот вписались, – скомандовал я.

      Катер мягко ткнулся в берег, слегка приподняв нос, когда на небольшой скорости въехал на берег.

      – Степ пробегись по берегу, посмотри есть тут кто? – скомандовал я, а сам подойдя к прожектору взялся за рукоятку и стал крутить им освещая небольшой

заливчик. Заглушив мотор, и проделав манипуляции для временной консервации двигателя, Степка подхватил автомат и скрылся в зарослях.

      – Чисто, – ответил он, появляясь на берегу.

      – Хорошо, – откликнулся я, принимая его сообщение, прикинув размеры залива.

      Размер для стоянки трех-четырех лодок. Судя по костру на берегу и следам он часто посещаем, значит нужно держать ухо в остро. Судя по камышам

образующим стену залива, их явно кто-то проредил, и прореживает, чтобы залив не зарастал.

      Подтянув лодки, и закрепив их на берегу. Мы несколько поздновато поужинав, стали готовиться ко сну. Распределив дежурства, я лег спать, первым на часах

выпало стоять Степану. Он уже не первый раз был в карауле, и особенности службы по уставу знал, поэтому подхватив автомат, стал прохаживаться по берегу.

      С удобством устроившись на пуховой перине, Степка затрофеил ее у командира поста, глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

      Мне выпало стоять с часу до пяти утра, времени побудки. Степка, разбудив и полусонно ткнув пальцем в лодки и катер быстро скороговоркой пробормотал:

      – Катер, лодки, командир, – после чего плюхнулся на мое место и, свернувшись калачиком, уснул в обнимку с автоматом.

      Часы были у нас у каждого, взяли трофеями с немцев. Посмотрев на светившиеся фосфором цифры, я сделал легкую разминку, прогоняя сон и подхватив

винтовку, стал изучать остров, изредка замирая и прислушиваясь. Ночью противника можно было определить только по слуху.

      Плеск я услышал где-то под утро, когда горизонт начал светлеть и серость вокруг расцветать красками. Прислушавшись, я направился на противоположную

сторону острова, плеск шел оттуда. Вряд ли это рыба, плеск она еще может устроить, а вот шуршание камышей, какой бывает, когда по болоту движется человек,

сомневаюсь.

      Осторожно обойдя тонкий ствол корабельной сосны, я подошел к зарослям кустарника и, вытащив из футляра бинокль, стал осматривать болото на предмет

источника шума.

      Стоял я так, чтобы тень деревьев скрывала меня, если болото уже просматривалось, то под деревьями была настоящая темень.

      Вздрогнув от нового источника шума, я оторвался от бинокля и посмотрел прямо под берег. Буквально метрах в десяти от меня камыши двигались раздвигаемые

чьей-то рукой. Сомневаюсь, что это были немцы, скорее всего наши. Или из плена сбежали, или сбитые летчики. Хотя могут быть фронтовая разведка или диверсанты

из осназа. Показавшаяся фигура сразу все расставила по своим местам. Наши, летный комбинезон был различим при встающем солнце. 'Ласка' в поднятых руках,

спецкарманы по бокам и груди, шлемофон на голове.

      Летчиков было двое, первым пробивал дорогу плотный крепыш с широкими плечами и сломанным когда-то носом. Вторым вслед в след двигался второй, невысокий

худой паренёк лет двадцати в таком же комбинезоне и с автоматом в руках. Судя по отсутствию кобуры под мышкой, борт-стрелок. У первого кобура была, значит,

командир, пистолеты теперь были только у офицеров. Скорее всего, экипаж бомбардировщика, или дальняя, или что вероятнее с 'грача', как бойцы прозвали после

моей песни 'Штурмовики', ТА-3.

      Тут я несколько растерялся, подать голос? А если очередью сперва ответят?

      Пока бойцы выбирались на берег, и с лёгкими матюгами приводили себя в порядок, я лег за ствол сосны, и тихо окрикнул их:

      – Кто такие?

      Оба на миг замерли, но потом почти мгновенно исчезли в камышах, только хруст стоял, пока они прятались. Все произошло так быстро, что я и глазом

моргнуть не успел, видимо у парней была серьезная подготовка для подобных случаев. Такую подготовку они могли получить только в одном месте. В Центре.

      – Свои. Я подполковник Суворов. Спецполк, – почти сразу, тихо крикнул я.

      Громко кричать не хотелось, деревенька рядом. Звук над водой далеко разноситься, да и Степка спит. Свои часы он честно отстоял, пусть спит.

      – Точно свои? – так же негромко спросили меня из камышей.

      – Выйди, увидишь. Мое лицо все знают.

      После некоторого колебания из камышей показалась голова крепыша. Настороженно поводив стволом автомата туда-сюда, он вылез и, сторожась, направился в

мою сторону. Я более чем уверен, что напарник летчика держит деревья под прицелом.

      – Правее, – поправил я его.

      – Товарищ подполковник, может, вы выйдите, а то под деревьями темно, не видно ничего, – с легкой насторожённостью попросил крепыш.

      – Хорошо, выхожу. Надеюсь у вас крепкие нервы.

      Встав, я вышел на открытое пространство, наблюдая, как у крепыша расплывается улыбка, опознал.

      – Товарищ подполковник... – радостно было начал крепыш, но заметив, как я нахмурился, устав надо соблюдать, тут же поправился: – Товарищ подполковник.

Экипаж лейтенанта Казанцева, возвращаясь после выполнения задания...

      Все оказалось просто. Это был экипаж из того полка 'троек', который мы видели в день попадания. Задание они выполнили, но при отходе в машину

лейтенанта Георгия Казанцева, точнее в левый мотор, попал зенитный снаряд. Тянули они долго, отстав от своих, пока не заклинило от перегрева правый мотор,

похоже его тоже зацепило, только не так серьезно как левый, раз так долго продержался. Они на поврежденных моторах умудрились всю Польшу пересечь, пока не

были вынуждены идти на посадку. Плюхнулись сюда, в болото, а так как почти час летели чуть ли не на бреющем, то не думаю что их кто-то засек. Плюхнулись

удачно, успели, прежде чем самолет ушел на глубину добраться до небольшого островка, который едва вместил их. Отвоевав жизненное пространство у змей, они

затихарились. Утром, то есть вчера, решили двигаться дальше, но путей оказалось не так много. Пока сделали слеги, пока нашли обходной путь вокруг топи,

прошел еще один день, Следующий островок оказался не так гостеприимен, как прежний, змей оказалось больше и лечь спать, а тем более уснуть, когда они

шевелятся под ногами, не смогли. До нашего, они просто не успели дойти до темноты, хотя разглядеть успели. Помучившись пол ночи, решили двигаться дальше при

свете вышедшей из-за облаков луны. Так мы и встретились. Стрелка-радиста, кстати, звали Борис Даль. Старший сержант Борис Даль. Как я и думал, они проходили

летную практику в Центре, закончив его в апреле этого года, там же притерлись друг к другу и сформировались как экипаж.

      – А вы как, товарищ подполковник? Говорили, что вы погибли, когда бомбили эшелон Гиммлера.

      – Нет, меня истребители ссадили. Успел машину в молодой ельник посадить и деру.

      – А почему вас так долго не было, товарищ подполковник, почему к своим не вышли?

      – На меня охота шла, тоже в болото загнали. Вот, – я расстегнул рубашку и оголил плечо, чтобы показать свежую рану, – подстрелили, почти месяц у одной

польки-вдовушки отлёживался.

      Это сразу успокоило летчиков, они полусидя жадно слушали меня. Хотя мне показалось их немного озадачила моя одежда, но вопросов они не задавали.

      – Ясно, товарищ подполковник, – вздохнул летеха.

      – Ну, нет худа без добра, встретил своего родственника, Степана Раевского. Дальнего родственника, тоже, кстати, отличного пилотажника, только без

боевого опыта. Пошли к нам в лагерь, только тихо, Степка до полуночи на часах стоял, пусть поспит.

      – Хорошо, товарищ подполковник.

      – Есть хотите? Сухпаек у вас на три дня, наверняка ведь экономили?

      – Так точно, товарищ подполковник, – поддакнул лейтенант. Сержант Даль за все время не произнес ни слова. Удивительным молчуном оказался, но судя по

поведению лейтенанта. был отличным товарищем.

      – Сейчас костер разведем и что-нибудь приготовим... Вот, кстати, наш лагерь.

      Казанцев невольно присвистнул, увидев наши богатства.

      – Трофеи, мы вчера днём уничтожили пост на реке, и захватили патрульный катер, – слегка похвастался я, и добавил: – Хотя зря наверное сожгли его, время

сократили. Раньше могут начать искать.

      Лично я в этом сомневался. На карте ясно было видно, что пост находился далеко, и не мог заревом пожара сдать нас. Близко просто никого не было, так

что обнаружить уничтоженный пост могли только водовозы, судя по дневнику прибыть они должны через сутки.

      – Лихо вы, товарищ подполковник.

      – Не в первый раз по немецким тылам гуляю, они меня уже в лицо знают, – чуть с хохмил я, осмотрев бойцов, приказал: – С вас вода ручьем течет,

снимайте. Постирайте, сейчас мыло дам, и сушить повесьте.

      Пока бойцы тихо плескались в соседней заводи, там было удобное место для мытья, я достал из мешка две рыбины, котелок литров на десять, десяток

картофелин, лук и специи.

      Как только соседние деревья обрели гирлянды из сушившейся униформы, а у разведённого мной костерка стали сушиться сапоги, стал тихо командовать:

      – Так, сержант, вы рыбу почистите. Нож есть? Хорошо, вон туда отойдите, там место удобное. А мы с вами лейтенант, пока займеся картошкой и луком. Вон

колода удобная, как только сержант закончит, нарежем рыбы и картошки.

      Воду для ухи брали прямо тут же в протоке. Казанцев голышом вошел в воду и, дойдя до протоки, где было довольно сильное течение, набрал свежей воды. К

сожалению других источников поблизости не было, но я уже испорченный местным временем знал, что можно пить и эту. Чистая вода, никаких палочек.

      Через десять минут, после того как в кипевшую воду полетели картошки и остального, я запустил куски рыбы, заворочался и проснулся Степка. Аппетитный

запах уже расплывался над заливом, и видимо разбудил друга.

      Сев и кутаясь в одеяло, он как то сонно осмотрелся вокруг, покрутив туда-сюда головой со всклоченными волосами. Посмотрев на бойцов, которые в одних

кальсонах сидели на бревне и с интересом за ним наблюдали, что-то пробормотал и, широко зевнув, снова свалился на постель.

      – Наверное, принял вас за сон, – хмыкнул я, помешивая срезанной веткой уху.

      От моего негромкого бормотания одеяло отлетело в сторону и Степка дико уставился на нас.

      – Проснулся? Иди, умывайся, сейчас будем знакомиться и завтракать.

      Уха уже была готова, отодвинул ее вместе с треногой немного в сторону от костра, я ложкой попробовал на вкус.

      – Божественно, особенно с голодухи... Степка, хлеба прихватит и чайник. Пока едим, как раз дойдет. Лейтенант воды набери, чайком побалуемся.

      Знакомство произошло быстро, у Степки, как и у меня, язык был неплохо подвешен, и он быстро сдружился с обоими парнями. Нам всем было по девятнадцать

лет, даже забавно.

      – Товарищ подполковник, а какие у нас дальнейшие планы? – поинтересовался Казанцев, после плотного завтрака и чая с галетами. Мое командование они

приняли безоговорочно, да и по-другому, они просто не могли.

      – Пока задержимся в окрестностях, у нас тут встреча назначена. Через несколько дней уже все вместе будем пробиваться к своим.

      – А немцы не будут мешать из-за поста?

      – Найдем укрытие хорошее затаимся... Все, лейтенант, с этой минуты вы расчет пулемета. Мы вчера постреляли из него, но не вычистили, займитесь, а мы

пока займемся маскировкой катера.

      Если вы думаете, что Степка просто принял новеньких и все... ага, как же. Его интересовало все, жизнь, служба, авиация, работать он старался поближе,

то к одному, то к другому. Если с сержантом он сразу просек, что от него немногого добьёшься, то с лейтенантом, с моего одобрения, долго чесали языками.

      Из-за маскировки пришлось задержаться почти на час, закончив с изучением и чисткой МГ, летчики-штурмовики стали нам помогать.

       Когда тихо урча мотором, мы вышли из заводи с лодками на прицепе, то со стороны казалось что плывут три куста. Один впереди, урчит мотором, за ним

цепочкой два поменьше на расстоянии по три метра каждый.

      – Вроде он, – пробормотал я, сверяясь с картой. Впереди виднелся покрытый невысоким лесом, преимущественно березой, небольшой островок, размером метров

тридцать на шестьдесят.

      Удобной бухты тут не было, пришлось пробивать его, чтобы подвести катер и лодки к берегу, благо там была открытая вода.

      – Черт, траву на винт намотали, – пробормотал Степка, когда мотор внезапно стих. Сержант успевший снять сапоги прыгнул в воду, ухнув по пояс, держав

верёвку и оружие над головой он побрел к острову, таща нас на прицепе, через минуту в воду прыгнули и мы с лейтенантом и тоже впряглись как бурлаки на волге.

      Зашвартовав лодки и катер, мы принялись маскировать их.

      – Так, вещи из самой большой лодки выгружаем на берег, лодку нужно освободить от груза, – скомандовал я.

      До обеда было еще далеко, поэтому я решил отправляться сейчас.

      – Как долго вас ожидать товарищ подполковник? – поинтересовался Казанцев.

      – От нескольких часов, до нескольких суток, лейтенант. Если мы не вернёмся через пять дней, забирайте катер и уходите к нашим. Продовольствия вам

хватит недели на три, не меньше, – ответил я.

      Степка в это время уложил на дно лодки весла и стоял рядом с шестом в руках, уперев его в землю.

      Лейтенант и сержант стояли на высоком берегу и смотрели, как мы уходим. Перед тем как мы ушли за поворот и нас скрыл высокий камыш, я увидел, как

взлетела рука Казанцева в прощании.

      – Видишь, как удобно все сложилось, теперь за вещами есть кому присмотреть.

      – Повезло, – откликнулся Степка: – ты слышал, Жорка Казанцев говорил, что советские войска подошли к Смоленску, уже блокировали его.

      – Не особо торопятся. Я Сталину рассказал, какие потери мы понесли. В последнее время стали давать отпуска для улучшения демографии и беречь солдат. В

лоб уже не бросают.

      – Понятно... Поворот.

      – Наш следующий.

      Через сорок минут мы были на месте.

      Пробив в стене камышей проход, стали загонять в него лодку.

      – Упаримся мы так, – тяжело дыша, выдохнул Степка, когда нос лодки уперся в очередную кочку.

      Мы стояли на корме, чтобы нос задрался, и легче было отталкиваться шестами.

      – А что делать, опять на пузе? Отдохнём немного и продолжим, вот уже видно, метров двести осталось.

      – Слушай, я что придумал. Веревки у нас метров сорок, один прыгает в болото, идет вперед находит место покрепче и подтягивает лодку. Как?.. А почему

я?!..

      – Инициатива еб..т инициатора, раздевайся, – хмыкнул я.

      Идея Степки сработала, лодка подтягивалась как на салазках. Сидя по середине чтобы распределить вес я внимательно отслеживал обстановку вокруг, держа

карабин наготове. Немцы наверняка обнаружили уничтоженный пост, и должны поднять тревогу. Один пост мы уничтожили, и насколько я знал кроме пары деревушек,

по окраинам болота, больше ничего тут не было. Думаю, они привлекут местных в наших поисках, пост был один и потеря катера остро скажется на поисках.

      – Все, прибыли, барин, – бросая верёвку на дно лодки, тяжело дыша, прохрипел Степка.

      – Отдышись, а то нырнуть не сможешь.

      – Угу.

      Раскачав, он взобрался в лодку, отряхнув мокрые руки, взял фляжку с водой и, открутив колпачок жадно к ней присосался.

      – Когда пойдем?

      – Лодку замаскируем, я вот по пути камыша нарвал и травы, накидаем сверху, не будет видно.

      – Хорошо, маскируй, а я пока отдохну.

      Через десять минут, закончив, толкнул Степку:

      – Пошли, пора.

      Вода доходила мне до груди, я держался за край борта и одну из кочек, пока Степка выбирался из лодки, оставив, как и я, оружие на дне.

      – Ты первый, – сказал Степка.

      – Ага, давай за мной.

      Нырнув, мы держась за руки пошли на глубину. Когда голова стала кружиться от недостатка кислорода, а Степка задергал руку, я стал быстро перебирать

руками, устремляясь вверх.

      – Вернулись, наконец? – на полусевшем в воду понтоне, стоял дядя Олег и, облокотившись о перила, спокойно курил с комитетским прищуром глядя на нас.

      – Да куда мы денемся? Здравствуйте Олег Анатольевич, – отдышавшись, поздоровался я, рядом фыркал Степка. Это раньше маминого брата, я называл дядькой,

но за последнее время я немного подрос. Возмужал на войне, с тех пор дядькой его называю только мысленно, в слух же уважительно по имени отчеству.

      – Сработало все-таки, – радостно воскликнул он.

      – Идем, вас уже все заждались, – кинув окурок подальше в болото, велел Олег Анатольевич, наклоняясь, чтобы помочь взобраться на понтон.

      Пока он помогал Степке взобраться на понтон, я ухватился за скобу, нижнюю перекладину и одним рывком подтянулся. Когда Олег Анатольевич обернулся ко

мне я уже стоял на понтоне, и пытался отряхнуться от стекавшей с меня воды.

      – В таком состоянии вам лучше не показываться Нине Анатольевне и Виктории Сергеевне. Чревато, – задумчиво протянул дядька.