Текст книги "Ранние болгары на Волге"

Автор книги: Владимир Генинг

Соавторы: Владимир Генинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

4. Хрящевское погребение

В 1952 г. Н.Я. Мерпертом в кургане 8 у с. Хрящевки в Ставропольском районе Куйбышевской обл. на левом берегу р. Волги было открыто вводное погребение женщины, положенной в неглубокой яме на спине, головой на север-северо-запад[124]124
  Н.Я. Мерперт. Материалы по археологии Среднего Заволжья. МИА, № 42, 1954, стр. 126–129.


[Закрыть]. Здесь же обнаружены остатки ожерелья из стеклянных, сердоликовых и каменных бус и раковин, две подвески из белого металла колесовидной формы и глиняный круглодонный сосудик, орнаментированный круглыми вдавлениями по плечику и отпечатками шнура по шейке. Погребение датируется второй половиной VIII–IX вв. н. э. Н.Я. Мерперт склонен связывать его «с началом истории болгарских племен в Поволжье»[125]125
  Там же.


[Закрыть], хотя сосуд он считает произведением местных неболгарских племен.

Лепная чаша погребения чрезвычайно близка II группе лепных сосудов Танкеевского могильника древнеудмуртского происхождения. Большинство бус также находит аналогии в Танкеевке. Поэтому есть все основания полагать, что хрящевское погребение относится к тому типу захоронений Танкеевского могильника, которые имеют удмуртское происхождение. Кстати в Больше-Тарханском могильнике не обнаружено подвесок, многих бус, а также сосудов хрящевского типа.

5. Кокрятьский могильник

В 1898 г. А.А. Спицын при обследовании Кокрятьского городища, расположенного на правом берегу р. Утки у восточной окраины с. Кокрять, ныне Майнского района Ульяновской обл., исследовал по другую сторону села на песчаных возвышенностях до 10 погребений.

Погребения ориентированы на север с отклонениями на запад и восток. Сохранность плюхая. Есть железные вещи. Протяженность могильника большая[126]126
  А.А. Спицын. Заметки из поездки на р. Утку в 1898 г. ИАК, вып. 60, 1916, стр. 79.


[Закрыть]. При обследовании Кокрятьского городища Куйбышевской археологической экспедицией в 1939 г. отмечено, что на противоположном берегу реки (Утки), против с. Кокряти на песчаных буграх встречается подъемный материал[127]127
  Сообщение А.В. Збруевой.


[Закрыть].

В Эрмитаже под № 588 хранится коллекция из с. Кокряти, в том числе и предметы с. Городища и могильника, полученные А.А. Спицыным у местного жителя Ф. Ставропольского. Коллекция включает ряд предметов, которые по своему характеру (бусы и украшения) скорее всего происходят из могильника. Большое число бус – стеклянных, сердоликовых, пастовых и из горного хрусталя различной формы и окраски – датируется преимущественно VIII–X вв. и находит полные аналогии в материалах соседнего Танкеевского могильника. Из металлических украшений к этому же времени следует отнести: шумящую подвеску с ажурным арочным щитком и каплевидными привесками (такого же типа, как на табл. XVI, 18), известную в материалах Больше-Тарханского и Танкеевского могильников; серебряные позолоченные поясные накладки сердцевидной формы, широко представленные в Танкеевском могильнике; височные медные кольца, иногда с заходящими концами; медные бубенчики шаровидной формы с прорезным отверстием; костяные и бронзовые альчики. Весьма примечательно, что собранная на городище керамика, наряду с многочисленными фрагментами гончарных сосудов, содержит, так же как в Танкеевском могильнике, черепки с примесью толченой раковины и зубчатым орнаментом.

Значительное число вещей из с. Кокряти находится в коллекции В.И. Заусайлова[128]128
  Фонды Национального музея Финляндии в г. Хельсинки, № 5384. A.M. Tallgren. Collection of Saoussailov. II. Helsinki, 1919, pl. VII, 10, 30; VIII, 11–13, 30; IX, 1.


[Закрыть]. В том числе есть и предметы VIII–IX вв. – медная ложечка подчеремского типа (№ 3878), бронзовое височное кольцо с шаровидной привеской (№ 3849), поясные накладки (№ 3880), бронзовые пластинчатые браслеты с кружковым орнаментом (№ 3848), различные подвески – шаровидные, каплевидные и с прорезным основанием (№ 3855, 58, 59), бронзовое зеркало (№ 3879) и сложная подвеска с круглым щитком (№ 3853). Все они имеют аналогии в материалах Танкеевского могильника.

Исходя из указанного, можно полагать, что у с. Кокрять расположен большой могильник VIII–X вв., который по культуре близок скорее к Танкеевскому могильнику.

6. Тетюшский могильник

В 1949 г. на правом высоком берегу р. Волги на северной окраине г. Тетюши в 30 км к северо-востоку от Больше-Тарханского могильника были обнаружены остатки разрушенного могильника, частично исследованного в том же году Н.Ф. Калининым[129]129
  Н.Ф. Калинин и А.Х. Халиков. Итоги археологических работ 1945–1952 гг. Тр. КФАН СССР. Казань, 1954, стр. 54.


[Закрыть]. При раскопках были обнаружены остатки по меньшей мере шести погребений, из которых удовлетворительно сохранилось лишь одно. Костяк лежал в неглубокой простой яме на спине, в вытянутом положении, головой на северо-запад. В могильнике обнаружены: медные височные кольца в виде простого несомкнутого круга (рис. 22, 1, 2), медная трубчатая пронизка из свернутого листка (рис. 22, 8), бронзовая небольшая цельнолитая пуговка (рис. 22, 3) и более крупная из двух половинок с орнаментом (рис. 22, 4), многочисленные бусы и бисер из сердолика, пасты и известняка (рис. 22, 5–7), железный нож простого типа (рис. 22, 9), крупный серп совершенной формы (рис. 22, 10) и глиняный лепной горшочек с уплощенным дном и нарезкой по краю горла (рис. 22, 11). По этим вещам могильник датируется IX–X вв. Почти все вещи из него, так же как и погребальный обряд (особенно северо-западная ориентировка), очень сходны с материалами Танкеевского могильника, где встречены и серьги в виде простого несомкнутого кольца, и крупные пуговицы из двух половинок, и трубчатые пронизки, и бусы с бисером, и лепные сосуды. С Больше-Тарханским могильником Тетюшский едва ли близок. Из сходных вещей здесь можно отметить лишь небольшую бронзовую пуговицу, имеющую к тому же чрезвычайно широкий ареал. В то же время некоторые предметы Тетюшского могильника встречаются в культуре Волжской Болгарии домонгольского периода. К их числу следует отнести бронзовые пуговицы из двух половинок, найденные в Билярске и на городище Великие Болгары[130]130
  Коллекции ГМТР, № 5378; ГИМ, № 37407.


[Закрыть], и особенно железный серп развитой формы, аналогичный домонгольским серпам Волжской Болгарии[131]131
  Коллекция ГМТР, № 8838.


[Закрыть].

Рис. 22. Тетюшский могильник. Разные вещи.

1, 2 – серебро; 3, 4, 8 – бронза; 5–7 – стекло; 9-10 – железо; 11 – глина.

* * *

Обзор памятников Среднего Поволжья VIII–IX вв., связанных с появлением здесь болгарских и других тюркоязычных племен, был бы неполным без рассмотрения и других памятников, в основном поселений, которые рядом исследователей, в особенности А.П. Смирновым, рассматриваются как раннеболгарские[132]132
  А.П. Смирнов. Археологические исследования Ульяновского областного музея в 1957 г. Ульяновск, 1958; он же, Археологическая экспедиция Ульяновского музея 1960 г. Ульяновск, 1961, стр. 39–40; он же, Железный век Чувашского Поволжья. МИА, № 95, 1961, стр. 135 и сл.; он же, Некоторые спорные вопросы истории волжских болгар.


[Закрыть].

7. Тарновское поселение

Тарновское поселение было изучено разведочной шурфовкой Н.Я. Мерпертом в 1952 г.[133]133
  Н.Я. Мерперт. Материалы по археологии Среднего Заволжья, стр. 151–156.


[Закрыть] Исследователь относит основной слой поселения к городецкой культуре и датирует его серединой I тысячелетия н. э. Судя по описанию, керамика этого слоя, представленная обломками толстостенных лепных сосудов, плохо обожженных и изготовленных из глины с примесью шамота и растительных остатков, не может быть сопоставима с керамикой именьковского типа и, вероятно, по характерной орнаментации края горла нарезками должна быть причислена к типу позднегородецкой, или древнемордовской посуды.

В верхних горизонтах культурного слоя поселения была обнаружена гончарная керамика, которую автор датирует IX–XII вв. «Это кувшины с ручками, сделанные из хорошо отмученной глины, равномерно обожженые, ангобированные и покрытые характерным серо-коричневым лощением. Такая керамика не имеет местных корней. В особенностях форм и техники производства ее отчетливо видны сармато-аланские черты, характерные для салтово-кавказских памятников второй половины I тысячелетия н. э. Появление этой керамики в Среднем Поволжье связано с приходом сюда из Приазовья значительной племенной группы, являющейся частью распавшегося Приазовского болгарского племенного союза»[134]134
  Н.Я. Мерперт. Указ. соч., стр. 155.


[Закрыть].

Однако едва ли можно согласиться с таким категорическим выводом. Сейчас, после раскопок Больше-Тарханского и Танкеевского могильников, можно совершенно определенно говорить о том, что гончарная керамика Тарновского поселения более поздняя, чем тарханская и даже танкеевская. Действительно, как мы уже видели выше, едва ли можно сопоставить керамику Тарновского поселения с гончарной керамикой Больше-Тарханского могильника, где абсолютно преобладающими формами являются приземистые кувшины темно-серого или желтовато-серого цвета с примесью в тесте шамота и растительных остатков и черным лощением. Более сопоставима тарновская керамика с красноглиняными кувшинами Танкеевского могильника, но в последних почти не отмечено лощение коричневато-серых тонов. Подобное лощение, да и форма тарновских кувшинов, более близки к керамике Волжской Болгарии X–XII вв.[135]135
  Т.А. Хлебникова. Указ. соч., стр. 103.


[Закрыть], с которой, очевидно, их и надо сравнивать. Поэтому без привлечения других более убедительных мотивов датировки Тарновское поселение нельзя относить ко времени ранее X–XII вв.

8. Криушское поселение

Криушское поселение находится на правом берегу р. Волги у с. Криуши Ульяновской обл. На поселении обнаружены остатки жилищ в виде полуземлянок подквадратной формы с глинобитными печами и очагами, сложенными из камней. Собран значительный вещевой материал, состоящий из гончарной и лепной керамики, датированный авторами IX–XI вв.[136]136
  А.П. Смирнов. Археологические исследования Ульяновского областного музея в 1957 г.


[Закрыть]

А.П. Смирнов и Н.В. Тухтина, опубликовавшие этот интересный комплекс, при определении даты возникновения Криушского поселения исходили из следующих соображений.

Во-первых, соотношение гончарной и лепной керамики, с преобладанием последней в нижних горизонтах культурного слоя[137]137
  Н.В. Тухтина. Раскопки 1957 года близ села Криуши. МИА, № 81, 1960, стр. 145–152.


[Закрыть]. Н.В. Тухтина пишет по этому поводу: «Наличие большого количества лепной керамики па селище говорит о сравнительно раннем времени существования последнего»[138]138
  Там же, стр. 152.


[Закрыть]. На поселении встречено два типа лепных сосудов. Один из них, горшковидной формы с примесью в тесте песка и шамота, имеет отогнутый край горла с насечками. Он может быть отнесен к посуде позднегородецкого или древнемордовского типа. Второй – желтоглиняные и сероглиняные сосуды с примесью в тесте песка, шамота и дресвы, богато украшен линейным, волнистым или ногтевым орнаментом[139]139
  Там же, стр. 150.


[Закрыть], а края часто покрыты защипами. Н.В. Тухтина сравнивает их с керамикой Саркельского городища, где частично они и находят себе аналогии[140]140
  С.А. Плетнева. Керамика Саркела – Белой Вежи, стр. 225–226.


[Закрыть]. Этот тип керамики можно сопоставить с некоторыми сосудами Больше-Тарханского могильника (см. табл. VIII, 7, 8).

Оба типа лепных сосудов Криушского поселения стратиграфически не относятся к основному болгарскому слою. Раскопками вскрыто полуземляночное жилище, в котором обнаружена только гончарная керамика[141]141
  Н.В. Тухтина. Указ. соч., стр. 147–148.


[Закрыть]. Надо полагать, что лепная посуда является более ранней, чем гончарная, и поэтому не может свидетельствовать о ранней дате болгарского Криушского поселения.

Вторым аргументом авторы считают малочисленность красной гончарной керамики[142]142
  А.П. Смирнов. Археологические исследования Ульяновского областного музея в 1957 г., стр. 16.


[Закрыть]. Едва ли такой метод датировки может быть приемлемым без привлечения других данных. В гончарной керамике Волжской Болгарии сосуды из глины красного цвета известны в значительном количестве и на ранних памятниках: так, на Мало-Пальцинском селище X–XI вв. они составляют 24,8 % из общего числа гончарной керамики, а в нижних слоях Болгарского городища, датированных этим же временем, – около 20 %[143]143
  Т.А. Хлебникова. Указ. соч., стр. 137.


[Закрыть]. Нельзя упускать из вида и керамику Танкеевского могильника, где также много подобной керамики.

На Криушском поселении найдены обломки красноглиняных сосудов с темно-зеленой поливой, известные в Киеве лишь с XI в.[144]144
  Б.А. Рыбаков. Ремесло древней Руси. М., 1948, стр. 362.


[Закрыть], шиферное пряслице (начальная дата также лишь XI в.)[145]145
  Б.А. Рыбаков. Указ. соч., стр. 184–196.


[Закрыть] и железный ромбический наконечник стрелы с перехватом у черешка, датируемый обычно XI–XII вв.[146]146
  А.Ф. Медведев. Оружие Новгорода Великого. МИА, № 65, 1959, стр. 170.


[Закрыть] Все это позволяет считать, что поселение возникло где-то на рубеже X–XI вв. и существовало до XII–XIII вв. В этом нас убеждает и отсутствие в керамическом комплексе поселения сосудов тарханского типа.

Вместе с тем некоторые кувшины Криушского поселения очень близки танкеевским как по форме, так и технике изготовления – без лощения, с вертикальными венчиками, покрытыми горизонтальным рифлением[147]147
  Н.В. Тухтина. Указ. соч., стр. 146.


[Закрыть].

9. Андреевское городище

Андреевское городище на левом берегу р. Волги Ульяновской обл. рассматривается А.П. Смирновым как «ценнейший памятник истории: оно освещает слабоизученный период ранних болгар и может быть поставлено в ряд с Кайбельским и Больше-Тарханским могильниками, Тигашевским городищем и Криушским селищем»[148]148
  А.П. Смирнов. Археологическая экспедиция Ульяновского музея 1960 г., стр. 39.


[Закрыть]. На основании малочисленности красной гончарной керамики, находок поливной керамики среднеазиатского происхождения и киевской керамики XI–XII в., железного наконечника стрелы плоской ромбовидной формы X–XII вв. Андреевское городище датировано X–XII вв.[149]149
  Там же, стр. 37.


[Закрыть] Эта дата уточняется А.П. Смирновым при определении времени сооружения укреплений, основание которых отнесено к концу X – не позднее начала XI в. Очевидно, это время надо принять и за начало жизни на городище вообще. В таком случае основной период существования городища распределится между XI и XII вв., т. е. в том отрезке времени, который уже далеко выходит за пределы интересующего нас периода. Не совсем понятна поэтому постановка этого памятника в один ряд с такими ранними памятниками, как Больше-Тарханский и Кайбельский могильники.

10. Балымерское городище

Балымерское городище у с. Балымеры Куйбышевского района Татарской АССР, на левом берегу р. Волги, исследовано А.М. Ефимовой в 1955 г. Нижний слой городища, отнесенный автором к так называемой позднегородецкой культуре, датирован VII–IX вв. н. э., а верхний – домонгольским периодом Волжской Болгарии – X–XII вв.[150]150
  А.М. Ефимова. Городецкое селище и болгарское городище у с. Балымеры ТАССР. МИА, № 111, 1962, стр. 25–48.


[Закрыть] Не возражая против датировки верхнего слоя, связанного с существовавшим здесь городищем, остановимся на дате и культурной принадлежности нижнего слоя.

Поселение нижнего слоя содержит объекты (остатки землянки и различных ям) и комплекс находок, весьма характерных для памятников именьковской культуры Среднего Поволжья (Именьковское городище[151]151
  Н.Ф. Калинин и А.Х. Халиков. Именьковское городище. МИА, № 80, 1960, стр. 226–247.


[Закрыть], Рождественское селище и городище[152]152
  В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Археологические памятники у с. Рождествено. Казань, 1962.


[Закрыть] и другие памятники). А.М. Ефимова датирует этот комплекс сначала VII–IX вв.[153]153
  А.М. Ефимова. Указ. соч., стр. 26.


[Закрыть], затем VII–VIII вв.[154]154
  Там же, стр. 33.


[Закрыть] Основаниями для этой даты, по ее мнению, кроме находок железной пряжки и наконечника стрелы, поздние пределы бытования которых определяются VII в.[155]155
  Там же, стр. 32.


[Закрыть], являются находки в нижнем слое фрагментов гончарной керамики, которые автор рассматривает как раннеболгарскую, и датирует VIII–X вв.[156]156
  Там же.


[Закрыть] Но здесь спорными являются два момента – с одной стороны, насколько оправдано отнесение гончарной керамики к нижнему слою, и с другой – на чем основана датировка этой гончарной керамики. Разберем первый момент. Предположим, что гончарная керамика в нижнем слое действительно сосуществует с лепной. В таком случае она должна встречаться равномерно и прежде всего в ненарушенных слоях. Нижний слой, как это подчеркивает А.М. Ефимова, «пересечен многочисленными болгарскими ямами»[157]157
  Там же, стр. 26.


[Закрыть], поэтому искать ненарушенные напластования здесь весьма трудно. Очевидно, более чистое залегание культурных остатков возможно прежде всего в наслоениях дна землянок и хозяйственных ям. Однако при расчистке остатков единственного жилища обнаружена лишь лепная керамика[158]158
  Там же, стр. 27.


[Закрыть]; в очагах № 1 и 2, и в жертвенной (?) яме № 14 болгарской керамики не обнаружено[159]159
  Там же.


[Закрыть]. Сложнее обстоит дело с хозяйственными ямами – в заполнении четырех ям из восьми также не найдено болгарской керамики, но в четырех ямах она имеется (№ 4, 9, 16, 17)[160]160
  Там же, стр. 27–39.


[Закрыть]. Отнесение двух из них (№ 4 и 16) к нижнему слою весьма сомнительно, так как не зафиксированы их дневные уровни, поэтому они могли оказаться и ямами болгарского поселения. У третьей ямы, № 17, дневной уровень прослежен с глубины 0,8 м. В заполнении ее обнаружено 42 фрагмента лепной и четыре фрагмента гончарной керамики. Но последние могли попасть в заполнение и из верхнего слоя, так же как и в яму № 9, верхняя часть которой нарушена болгарской ямой № 13[161]161
  А.М. Ефимова. Указ. соч., стр. 27–29.


[Закрыть]. Таким образом, объекты, не нарушенные поздним слоем, не содержат болгарской гончарной керамики, поэтому определенно говорить о ее совместном бытовании с лепной нет оснований. Это положение подтверждается и тем, что гончарная керамика, обнаруженная в нарушенных участках нижнего слоя, ничем существенно не отличается от основной керамики верхнего слоя. Достаточно в этом отношении сличить две таблицы (3 и 5), приведенные А.М. Ефимовой[162]162
  Там же, стр. 31, 41.


[Закрыть]. В первой она дает статистику гончарной керамики из нижних штыков, во второй – из верхних штыков. Если соединить данные обеих таблиц в одну, удалив графу лепной керамики и сделав пересчет гончарной керамики, то получится следующее (табл. 11).

Таблица 11. Соотношение групп керамики по штыкам на Балымерском городище.

Во всех штыках гончарная керамика дает примерно одинаковое соотношение групп по цвету: красная – ближе к 10 %; желтая – к 30 %; коричневая – до 10 % и серая – от 30 % и выше. Таким образом, можно считать, что болгарская керамика не имеет прямого отношения к датировке нижнего слоя, поэтому единственно определяющими здесь являются другие вещи, непосредственно связанные с нижним слоем: железная пряжка, датируемая временем не позднее VII в.[163]163
  В.Ф. Генинг. Селище и могильник у села Рождествено. МИА, № 80, 1960, стр. 142.


[Закрыть], и красные глиняные шаровидные бусы, относящиеся, как это правильно отмечает А.М. Ефимова, к первой половине I тысячелетия н. э.[164]164
  А.М. Ефимова. Указ. соч., стр. 32.


[Закрыть] Следовательно, нижний слой Балымерского поселения не может быть отнесен ко времени не позже VII в. н. э. Скорее всего этот слой датируется IV–VII вв. н. э., т. е. предшествует памятникам типа Больше-Тарханского могильника.

11. Рождественский могильник

В 1956–1958 гг. В.Ф. Генингом у с. Рождествено Лаишевского района Татарской АССР в низовьях р. Меши на правобережье р. Камы был изучен сложный комплекс памятников, состоявший из остатков городища, селища и могильника именьковской культуры IV–VI вв. и болгарского селища XII–XIII вв., а также поздних кладбищ[165]165
  В.Ф. Генинг. Селище и могильник у с. Рождествено; В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч.


[Закрыть].

При первой же публикации ранних материалов этого памятника А.П. Смирнов датировал Рождественский могильник VI–VIII вв., отнеся его к населению славянского происхождения, и высказал мнение, что он «относится к эпохе проникновения болгар на Волгу»[166]166
  А.П. Смирнов. Введение к III тому Трудов Куйбышевской археологической экспедиции. МИА, № 80, 1960, стр. 7.


[Закрыть]. Позднее он развил эти положения, аргументируя их следующим образом:

1. Селище и могильник не связаны друг с другом. Селище относится к IV–V вв. н. э.[167]167
  А.П. Смирнов. Некоторые спорные вопросы истории волжских болгар, стр. 162.


[Закрыть]

2. Могильник стоит одиноко среди памятников Среднего Поволжья и Прикамья и по погребальному обряду и керамике близок к древнеславянскому могильнику близ с. Волынцево Сумской обл.[168]168
  Там же, стр. 162–163.


[Закрыть]

3. Рождественский могильник следует датировать не IV–VI вв. н. э., а VI–VIII вв., так как там имеются кольца с шаровидными расширениями VI–VIII вв. н. э., коньковая привеска позднехаринского типа, пряжки, которые могут быть отнесены и к концу I тысячелетия н. э., пронизки из свернутых медных листков, датируемые широко в пределах I тысячелетия н. э.[169]169
  Там же, стр. 165.


[Закрыть]

Однако Рождественский могильник и селище составляют единый комплекс, о чем свидетельствует не только расположение памятников, но и керамика, которая «представлена различными вариациями плоскодонных горшков, совершенно тождественных между могильником и селищем»[170]170
  В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч., стр. 86.


[Закрыть]. Такая же керамика, как это отмечает и А.П. Смирнов, весьма характерна и для других памятников этого типа, в том числе и для Именьковского городища, начальная дата которого достаточно четко определена IV–V вв. н. э.[171]171
  Н.Ф. Калинин и А.Х. Халиков. Именьковское городище, стр. 247.


[Закрыть], и для городища Шолом, время возникновения которого относится к IV–V вв. н. э.[172]172
  Б.Б. Жиромский. Древнеродовое святилище Шолом. МИА, № 80, 1960, стр. 445–446.


[Закрыть], и для Балымерского поселения. Исходя из этого нельзя отрывать Рождественский могильник от синхронных и идентичных ему по культуре поселений.

Тезис о близости Рождественского могильника к памятникам Волынцевского типа[173]173
  Д.Т. Березовець. Дослiдження на територiï Путивльського району, Сумськоï областi. АП, т. III, Киïв, 1952, стр. 242–251.


[Закрыть] вызвал некоторые сомнения и А.П. Смирнова[174]174
  А.П. Смирнов. Некоторые спорные вопросы истории волжских болгар, стр. 163.


[Закрыть]. Он, в частности, отмечает одну существенную деталь, отличающую эти памятники, а именно то, что в волынцевских погребениях прах сожженного сложен в глиняный сосуд-урну, тогда как в Рождественском могильнике прах помещался всегда вне сосудов на дне могильной ямы. Эти различия можно дополнить. В Рождественском могильнике труп сжигался в одежде вместе с украшениями, поэтому здесь не обнаружено ни одного предмета, который не подвергался бы воздействию огня[175]175
  В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч., стр. 40.


[Закрыть], в волынцевских же погребениях, наоборот, все украшения клались отдельно уже непосредственно в урну после сожжения покойника[176]176
  Д.Т. Березовець. Указ. соч., стр. 248.


[Закрыть].

Для Волынцевского поселения и могильника характерны три типа посуды. Наиболее многочисленны (50 %) грубые лепные горшки, чаши и сковороды с большой примесью шамота в тесте, орнаментированные защипами по венчику. Второй тип (25 %) – в основном сковородки и в незначительном количестве горшки с прямым горлом, изготовленные из глины с небольшой примесью шамота и имеющие заглаженную поверхность. Третий – орнаментированные лощением гончарные сосуды черного или коричневого цвета с примесью песка. Последняя группа обнаружена преимущественно в погребениях[177]177
  Там же, стр. 249.


[Закрыть]. В Рождественском могильнике и поселении совершенно отсутствуют горшки с защипами по краю венчика, нет ни одного сосуда, орнаментированного лощением или изготовленного на гончарном круге[178]178
  В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч., стр. 21–25, 48–50.


[Закрыть], поэтому керамика этих двух комплексов едва ли может быть сопоставима.

Нет никаких оснований связывать Рождественский могильник с памятниками типа Волынцевского могильника. Поэтому высказанные А.П. Смирновым утверждения следует рассматривать лишь как гипотезу.

Возвращаясь к датировке Рождественского могильника, следует отметить, что кроме перечисленных А.П. Смирновым предметов, из которых отдельные имеют действительно широкую датировку в пределах, может быть, всего I тысячелетия н. э., в Рождественском могильнике был обнаружен ряд вещей, датируемых только в пределах IV–VI вв., в том числе: застежка сюльгамного типа с кольцом, украшенным двойной насечкой и припаянными S-образными завитками[179]179
  В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч., стр. 43, табл. XVI, 5.


[Закрыть], хорошо датированная в комплексе Березняковского городища V–VI вв.[180]180
  П.Н. Третьяков. К истории племен Верхнего Поволжья в первом тысячелетии н. э. МИА, № 5, 1941.


[Закрыть]; медная пряжка с вращающимся восьмеркообразным пластинчатым кольцом и двойной треугольной задней пластиной для скрепления с ремнем[181]181
  В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч., стр. 48, табл. XVI, 11.


[Закрыть], употреблялась в III–V вв.[182]182
  А.А. Спицын. Вещи с инкрустацией из керченских катакомб, 1904; ИАК, вып. 17, 1905.


[Закрыть]; массивная литая накладка[183]183
  В.Ф. Генинг. Селище и могильник у села Рождествено, стр. 142, рис. 4-15.


[Закрыть], широко распространенная в памятниках Прикамья в III–IV вв. н. э.[184]184
  В.Ф. Генинг. Памятники харинского времени в Прикамье. КСИИМК, вып. 57, 1955, рис. 42, 4.


[Закрыть], и др.

Таким образом, Рождественский могильник и синхронное ему селище существовали ранее появления болгарских племен на Средней Волге и не могут быть связаны ни с Больше-Тарханским могильником, ни тем более со славянским этносом на Волге.

Несколько слов о раннеболгарских памятниках, обнаруженных в последние годы в пределах Чувашской АССР. К числу последних относятся: Тигашевское городище, с которым А.П. Смирнов увязывает тезис о появлении болгар в Чувашском Поволжье в IX в.[185]185
  А.П. Смирнов. Археологические исследования в Чувашии в 1957 г. «Уч. зап. Чув. НИИ», вып. XIX. Чебоксары, 1960, стр. 710; он же, Железный век Чувашского Поволжья, стр. 150–151.


[Закрыть] Криушское поселение на Волге, отнесенное им же и Н.В. Трубниковой к IX–X вв.[186]186
  А.П. Смирнов. Железный век Чувашского Поволжья, стр. 138; Н.В. Трубникова. Отчет о работе 2-го отряда Чувашской археологической экспедиции за 1957 г. «Уч. зап. Чув. НИИ», вып. XIX. Чебоксары, 1960, стр. 73–74.


[Закрыть], Янгильдинское поселение, также датированное А.П. Смирновым IX–X вв.[187]187
  А.П. Смирнов. Железный век Чувашского Поволжья, стр. 139.


[Закрыть]

Тигашевское городище, изученное Г.А. Федоровым-Давыдовым[188]188
  Г.А. Федоров-Давыдов. Болгарское городище-святилище X–XI вв. СА, 1960, № 4; он же, Тигашевское городище, МИА, № 111, 1962, стр. 49–89.


[Закрыть], расположено в юго-восточной части Чувашской АССР, примерно в 70 км к северо-западу от с. Большие Тарханы. Здесь изучены остатки интересного святилища и феодального замка и собран обильный вещевой материал, на наш взгляд убедительно датированный исследователем X–XI вв.[189]189
  Там же, стр. 78.


[Закрыть] Г.А. Федоров-Давыдов не считает возможным расширить эту датировку на IX в., поэтому мы, соглашаясь с ним, полагаем, что Тигашевское городище нельзя рассматривать в одном ряду с Больше-Тарханским могильником.

Криушинское поселение, обнаруженное П.П. Ефименко и П.Н. Третьяковым в 30-х годах XX в. вблизи устья р. Аниша на правом берегу р. Волги, при публикации П.Н. Третьяковым было датировано X–XIV вв.[190]190
  П.Н. Третьяков. Памятники древнейшей истории Чувашского Поволжья. Чебоксары, 1948, стр. 62.


[Закрыть] Дополнительно обследовавшая в 1956–1957 гг. этот памятник Н.В. Трубникова отнесла его к IX–X вв. Основанием для такой датировки она считает наличие в материалах с Криушинской дюны бронзовой наременной бляшки с тонким растительным орнаментом на лицевой стороне и шпеньком с обратной. Далее она пишет: «…Подобные бляшки известны в разных комплексах салтовского типа IX в. н. э. Здесь же найдены обломки гончарной керамики с вертикальным лощением типа, также могущего быть сопоставленным с этим временем»[191]191
  Н.В. Трубникова. Указ. соч., стр. 73–74.


[Закрыть]. Следует заметить, что ременные бляшки с растительным орнаментом доживают и до X–XI вв. Аналогичные предметы, в частности, широко представлены в древнемарийских могильниках X–XI вв.[192]192
  А.Х. Халиков и Е.А. Безухова. Материалы к древней истории Поветлужья. Горький, 1960, стр. 37, рис. 29, 9-12.


[Закрыть] Кроме того, в Криушинском селище найдены бронзовые пуговицы с рисунком[193]193
  Н.В. Трубникова. Указ. соч., стр. 74.


[Закрыть] и железная пряжка, близкая к лировидной[194]194
  Там же.


[Закрыть], также преимущественно распространенная в домонгольских памятниках. Так, бронзовые пуговицы в значительном числе известны г. поселениях Волжской Болгарии X–XIII вв.[195]195
  Коллекции: ГМТР, № 7719, 5427; ГИМ, № 37407.


[Закрыть], а железные пряжки, близкие к лировидным, обнаружены на Тигашевском городище[196]196
  Г.А. Федоров-Давыдов. Тигашевское городище, стр. 79.


[Закрыть] и в Новгороде, где они датируются XI–XII вв.[197]197
  М.В. Седова. Ювелирные изделия древнего Новгорода. МИА, № 65, 1959, стр. 258.


[Закрыть]

На Криушском селище к тому же отсутствует керамика тарханского типа, поэтому это поселение нельзя датировать раньше X–XI вв. Вероятно, оно, так же как и расположенное напротив на левом берегу р. Волги Мари-Луговское селище[198]198
  А.Х. Халиков. Очерки истории населения Марийского края в эпоху железа, т. 2, стр. 181–183.


[Закрыть], относится к периоду появления болгаро-тюркского населения в Марийско-Чувашском Поволжье, основавшего здесь в X–XI вв. ряд торговых факторий.

Таким образом, вышеприведенный анализ некоторых памятников Средней Волги домонгольского периода позволяет пока относить к раннеболгарскому периоду VIII–IX вв. лишь могильники Больше-Тарханский, Кайбельский, II Больше-Тарханский, Тетюшский, Кокрятьский, Танкеевский и Хрящевский (рис. 17). Остальные памятники (преимущественно селища), датированные X–XI вв., являются более поздними и характеризуют время последующего развития культуры волжского населения в период возникновения государства.

Могильники могут быть подразделены на две группы: одна из них включает памятники (II Больше-Тарханский и Кайбельский могильники), близкие к Больше-Тарханскому могильнику и хронологически, и в культурном отношении; другая состоит из памятников, так называемого танкеевского типа (Танкеевский, Хрящевский, Кокрятьский и Тетюшский могильники), хронологически близких Больше-Тарханскому могильнику, но отличающихся по культуре.