Текст книги "Кровавый алмаз (сборник)"

Автор книги: Владимир Дугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

– Здравствуйте, дорогая мисс Макгроу. Если бы вы знали, как я соскучился по вашему кофе!

Она скромно потупилась, на слегка увядших щечках появился легкий румянец. Честное слово, это была великая актриса!

– Сейчас я вам принесу…

Когда она вернулась с дымящейся чашкой на подносе, я уже сидел за столом, разбирая бумаги.

– Мне никто не звонил в мое отсутствие?

– Никто, сэр.

Я наклонился, делая вид, будто стараюсь разобрать что-то напечатанное внизу страницы мелким шрифтом, а потом тем же обыденным тоном спросил:

– Даже мистер Скал?

Когда я поднял от бумаг лицо, на меня глядели три дышащие холодом смерти точки: два голубых глаза моей добрейшей секретарши, ставшие ледяными, и чуть ниже – черный зрачок дула маленькой «беретты». Подносик с кофе аккуратно стоял на самом краю стола.

– Не прикасайтесь к телефону, мистер Майнер. Положите руки на стол так, чтобы я могла их видеть, и не делайте резких движений. Если вы дадите мне спокойно уйти, я не стану стрелять.

– Но, дорогая мисс Макгроу, разве мистер Скал вам ничего не говорил? Мы с ним в одной команде, во всяком случае, сейчас…

– Я вам не верю.

– Но это так. Позвоните ему сами и скажите, что я уже вернулся в Сидней и хочу встретиться с ним. Можете воспользоваться моим телефоном, если вам так удобнее.

Какую-то секунду она колебалась, потом сняла трубку со стоявшего в углу стола телефона и, не сводя с меня глаз и пистолета, на ощупь набрала нужный номер.

Поразительно, но в трубку она заговорила по-русски… Очевидно, содержание беседы должно было остаться для меня секретом. Этот маленький эпизод потешил мое самолюбие – роль американского бизнесмена, работающего по контракту в смешанном русско-австралийском предприятии я сыграл, судя по всему, безупречно.

Скал подтвердил мои полномочия, и старая дева опустила пистолет, другой рукой протягивая мне трубку.

– Мистер Скал хочет поговорить с вами, сэр.

Голос ее, утратив жесткие нотки, снова обрел корректность, приличествующую вышколенной секретарше. Адресованную мне фразу она произнесла уже по-английски. Я взял трубку, одновременно придвинув кофе.

– Где мы встретимся?

– Привет, Дэн! Что за стремительность: вы даже не поздоровались…

Но я был не в настроении обмениваться любезностями, к тому же мне хотелось есть.

– Время не ждет.

– Ну как хотите. – Кажется, он обиделся. – На той же развилке шоссе, где и в первый раз. И захватите с собой вашего друга.

– Зачем?

– Я не должен вам ничего объяснять. Так мне угодно.

– Когда?

– Сегодня, в девять вечера.

Он положил трубку, не ожидая моего согласия. Мистер Скал решил отплатить мне той же монетой. Но, в отличие от него, мое самолюбие ничуть не пострадало от такой невежливости.

Допив кофе, я поднялся из-за стола. Мисс Макгроу все еще стояла у телефона, как бы в замешательстве ожидая, что я скажу или сделаю в следующую минуту. Кажется, мой разговор с ее всемогущим шефом произвел на нее сильное впечатление, возможно, она теперь принимала меня за какого-то таинственного Гарун-аль-Рашида уголовного мира.

– Я ухожу, мисс Макгроу. До конца недели вы можете быть свободны. Только приведите в порядок все бумаги.

– Наш офис закрывается?

– Нет, почему вы так решили?

– Но…

– Чтобы там ни было, свое жалованье вы получите вовремя. Возможно, скоро у вас появится новый начальник, но пока еще ничего окончательно не известно.

Оставив ее ломать голову над моим туманным высказыванием и разрываться между страхом перед Скалом и полицией, я покинул «Ассунту», на этот раз навсегда.

Гриша встретил меня в дверях запасной квартиры, облаченный в цветастый передник. Из предосторожности мы решили не возвращаться в коттедж, надеясь, что приют на десятом этаже затерянного в жилом массиве дома еще не обнаружен никем из наших противников.

Я рассказал ему о назначенном Скалом свидании и о том, что он тоже должен будет принять в нем участие.

– Это не причина, чтобы оставаться без обеда, – заявил Гриша. – Ты говоришь, он обиделся? Значит, мало шансов, что после завершения сделки нас пригласят в ресторан. Иди, помой руки, через десять минут можно будет садиться за стол.

Ни он, ни я не подозревали, что это будет наш последний совместный обед.

Мой «ситроен» стоял в гараже далекого Терри-Хилса, «порше-каррера» Гриши находился, очевидно, на какой-то неизвестной полицейской стоянке, так что добираться отсюда к месту рандеву с Черепом нам предстояло автобусом.

Мы приехали на пятнадцать минут раньше назначенного срока и стояли, глядя в противоположные стороны, чтобы издали заметить приближение Скала. Время шло, но все машины проносились мимо, не удостаивая нас вниманием.

– А он не воспользуется случаем, чтобы полоснуть нас из окна автоматной очередью и удрать? – спросил Гриша. – Мы сейчас представляем идеальную мишень, можно прошить нас обоих одной пулей.

– Думаю, что нет. Хоть он и не испытывает к нам, особенно ко мне, нежных чувств, но десять миллионов долларов достаточно заманчивый приз, чтобы наступить на горло и не таким естественным порывам души.

– Бриллиант у тебя с собой?

– Нет, что ты! Стал бы я так рисковать.

– Думаешь, он поверит тебе на слово?

– Я покажу ему документы из банка, где хранится «Суассон».

– Разве там указано, что именно ты положил в сейф?

– Описания бриллианта нет, просто сказано: "драгоценный камень, оцениваемый вкладчиком в десять миллионов долларов США".

– Ты же мог положить в сейф какую-нибудь стекляшку…

– Когда я абонировал сейф и платил за его аренду – довольно приличную сумму, между прочим, – мы со Скалом еще не были знакомы. Так что он поймет: это не заранее подстроенная ловушка, не обман. История охоты за «Суассоном», как я подозреваю, ему хорошо известна, судя по некоторым намекам, сделанным во время нашей первой беседы.

– Дай Бог, чтобы он клюнул на приманку. Но у меня все же остаются на этот счет большие сомнения.

– Клюнет, не сомневайся. Он человек азартный. Кроме того, никакая это не приманка. Я собираюсь выполнить условия сделки.

– Если бы и наш контрагент имел такие же намерения…

– Другого выхода у меня нет. Он переиграл нас.

– Может быть, мы могли бы как-нибудь…

– Нет, Гриша. Надо признать свое поражение, как это ни обидно. Добро всегда побеждает только в сказках и американских фильмах, в жизни чаще бывает наоборот. Чему удивляться – у зла всегда больше возможностей, больше средств и методов, а добро ограничено правилами, иначе оно само становится злом.

– Глубокая мысль, старик! Жаль, что не новая.

– "Все это уже было сказано прежде, но поскольку никто не слушал, сказанное следует повторить", – процитировал я Андре Жида.

Пока мы беседовали, со стороны Норт-Туррамурра появился знакомый «мерседес». Я подтолкнул Гришу в бок:

– Вот и они.

Мой приятель взглянул на свой «ролекс».

– Ровно девять. Пока что он соблюдает условия.

"Мерседес" свернул на обочину метрах в двадцати от нас и остановился. Задняя дверца приоткрылась, в салоне вспыхнул свет, но из машины никто не вышел. Очевидно, нас приглашали подойти поближе.

Я понимал: Скал использует психологическую уловку, чтобы с самого начала поставить нас в положение просителей. Но делать было нечего. Мы с Гришей не торопясь направились к «мерседесу».

В салоне кроме Скала и водителя никого не было, и я сперва удивился такой неосторожности старого бандита, но тут же услыхал за спиной писк тормозов. Оглянувшись, я увидел подъехавший со стороны Терри-Хилс «форд». Я узнал его, он был в составе той группы машин, которая перехватила на шоссе «опель» Адамса. Дверки его распахнулись, и из машины выскочили пять человек. Они окружили нас с Гришей плотным кольцом, так что к «мерседесу» мы подошли уже под конвоем.

– Стоп!

Эта резкая команда прозвучала, едва я прикоснулся к ручке дверцы, собираясь открыть ее пошире. Я повернулся к человеку, отдавшему ее.

– В чем дело?

– Руки! – Он протянул открытые наручники. Второй уже предлагал такие же браслеты Грише. То ли случившееся во время попытки похищения Адамса и судьба Билла с его группой захвата сделала их чересчур осторожными, то ли продолжалась психологическая обработка… Как бы то ни было, пришлось покорно протянуть руки и дать заковать себя. Нас быстро обыскали.

– А теперь садитесь в машину, – распорядитель церемонии подтолкнул меня в спину. – Ваш друг останется пока с нами.

Неловко, головой вперед, держа перед собой руки, скованные наручниками с очень коротким соединительным звеном, я полез в салон «мерседеса», вдыхая знакомые запахи кожи и дорогих сигар.

Скал сидел на дальнем конце широкого сидения. В руке у него был автоматический «кольт», направленный мне прямо в лицо.

– Странное начало для деловых переговоров, – заметил я, усаживаясь поудобнее. Он не ответил. Глубоко посаженые глаза холодно смотрели на меня из черных провалов глазниц. Выражение лица ничем не напоминало того любезного и даже приветливого партнера по бизнесу, каким я знал его до сих пор. Очевидно, мой резкий ответ во время нашей телефонной беседы болезненно ранил его самолюбие. Я уже начал жалеть, что поддался тогда эмоциям и тем создал ненужные осложнения. Но исправить сделанное было нельзя, а показывать сожаление или раскаяние тем более. Оставалось лишь принять предложенный тон.

Минута протекла в тяжелом молчании. Думаю, лицо мое хранило бесстрастное выражение, впрочем, я бывал в переделках и почище этой. Наконец, меня начала раздражать разыгрываемая комедия.

– Мистер Скал, надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы демонстрировать свое недовольство моими дурными манерами? Это становится просто смешным.

Лицо его дернулось в судороге, я даже испугался, не повторил бы эту судорогу и его указательный палец, лежащий на спусковом крючке предохранитель «кольта», как я успел заметить, был поставлен в положение «F». Но он овладел собой.

– Вы добыли требуемую сумму?

– Нет.

Его брови поднялись, свет проник в глубокие глазницы, и я увидел, какого цвета у него глаза. Они были темно-синими, почти черными, такие глаза бывают у итальянских красавиц на старинных картинах, но главарю бандитов этот цвет не шел. Впрочем, в молодости, когда на голове у него еще вились кудри, – трудно было себе представить такое, глядя на этот лысый череп, – его глаза могли нравиться женщинам.

Несколько секунд он молчал, что-то обдумывая, а потом осторожно, как бы боясь ошибиться и спугнуть удачу, спросил:

– Тогда зачем же вы пришли? Что вы можете мне предложить?

– Бриллиант «Суассон».

Он опустил руку с «кольтом» на колени и откинулся на спинку сидения. Мне показалось, что я услыхал глубокий вздох облегчения.

– Значит, вы все-таки нашли его… Я так и думал.

– Да, я его нашел. Вы угадали. Теперь он может стать вашим.

Мне хотелось покрепче поддеть его на крючок алчности. Пусть почувствует, что алмаз почти в его руках, ощутит себя обладателем сокровища, которым, помимо всей его привлекательности как баснословно ценного предмета, из соображений престижа мечтали овладеть самые богатые люди на земле. Принцы и короли сочли бы честью вставить «Суассон» в свою корону, страстные собиратели редкостей стремились включить его в свои коллекции, запереть в бронированные хранилища, первые красавицы мира отдали бы все, лишь бы появиться со сверкающим чудом ювелирного искусства на груди…

– Он у вас с собой? – повторил Скал вопрос Гриши.

Какая-то наивная, детская надежда на невозможное прозвучала в вопросе закоренелого бандита и убийцы. Он чуть ли не протянул ко мне руку, будто я мог тут же вложить в его ладонь переливающийся радужными искрами камень. Честное слово, мне жаль было разочаровывать старика, но я сказал:

– Нет. Бриллиант в надежном месте, и я могу получить его по первому требованию.

Привычная осторожность вернулась к нему, и он спросил:

– Чем можете вы подтвердить свои слова?

– У меня в кармане документы, но… – Я встряхнул скованными руками.

Секунду он колебался, потом приоткрыл дверцу и позвал:

– Нед, подойди-ка сюда!

В проеме появилась чья-то голова.

– Да, сэр?

– Сними с него наручники.

Нед достал из нагрудного кармана ключик и освободил меня от браслетов, действительно очень мне мешавших.

– Все, сэр?

– Да, можешь идти.

Люди Скала явно не были посвящены в содержание совершающейся сделки, они просто выполняли приказы. От водителя «мерседеса» нас отделяла стеклянная перегородка, и когда Нед удалился, мы со старым бандитом снова остались наедине.

Я достал из бумажника несколько листиков плотной глянцевой бумаги и протянул их Скалу. Он окончательно отложил свой «кольт» и углубился в изучение текста. Очками он не пользовался.

Если бы я собирался прикончить его и удрать, сейчас как раз был довольно удобный и, возможно, единственный случай. Я мог уложить Скала одним ударом, схватить пистолет, лежавший на сидении между нами, и попытаться убить водителя – вряд ли стеклянная перегородка была рассчитана на то, чтобы остановить пулю. Потом достаточно было сесть на его место, и тогда мощный двигатель помог бы мне оторваться от преследования…

Но это погубило бы не только детей, но и Гришу, который, все еще в наручниках, стоял снаружи под охраной пяти гангстеров. Нет, Скал был в полной безопасности и знал это, а вся разыгранная сценка с заковыванием и расковыванием, нацеливанием на меня пистолета являлась не более чем мелкой местью за мою недавнюю грубость.

Наконец, он убедился в подлинности документов. Как я и предполагал, мой опытный противник обратил внимание на даты и понял, что это не подлог, что он держит в руках подлинный залог того, что «Суассон» лежит в сейфе банка и в самом недалеком будущем может стать его собственностью.

– Хорошо. Возьмите бриллиант, передайте его мне из рук в руки и можете убираться на все четыре стороны.

– Это только одна часть нашей сделки, мистер Скал.

– Вы имеете в виду освобождение заложников? Я отпущу их.

– Когда и где?

– Надеюсь, вы не станете требовать, чтобы я возвратил их туда, откуда взял? Или передал российскому послу? Зафрахтуйте достаточно вместительное судно нейтральной страны, и в открытом море, за пределами территориальных вод, мы произведем обмен.

– Если вы не хотите вмешивать в это дело власти, вам придется заняться этим самому и за свой счет. У меня нет таких денег.

– А ваша яхта? Точнее, украденная вами яхта?

О, он знает и это! Интересно, откуда? Вероятно, имел осведомителей в полиции или каком-то частном сыскном бюро.

– Она слишком мала.

Скал задумался. Я понимал: он взвешивает все «за» и «против», пытается найти способ извлечь из ситуации максимальную для себя выгоду, не подвергаясь слишком большой опасности, не идя на риск.

– Хорошо. Через несколько дней я свяжусь с вами, будьте к тому времени готовы.

– Постараюсь.

– Кстати, можете спокойно располагаться в своем уютном коттедже, никто вас там не побеспокоит.

Я не знал, как понимать такое заявление. То ли он окончательно разделался с Адамсом и именно это имеет в виду, то ли говорит о своих людях… Ясно было одно – ему удобнее следить за нами, если мы будем находиться в Терри-Хилс, этим, а не заботой о моем комфорте, продиктовано его любезное предложение. Но я все равно не собирался исчезать из поля зрения и поэтому ответил:

– Так мы и сделаем, благодарю вас.

– Мы? Почему вы говорите во множественном числе? – Скал посмотрел на меня в упор и злорадно ухмыльнулся. – Или вы успели обзавестись после Дженнифер новой подружкой? Кстати, куда вы ее дели?

– Я имею в виду себя и своего друга.

– Он останется с нами и будет пользоваться всеми преимуществами и благами моего гостеприимства, пока мы с вами станем улаживать техническую сторону сделки.

Это был неожиданный и очень болезненный удар. Поэтому, хоть и понимая всю бесполезность своих слов, я сказал, пытаясь возражать:

– Вам мало заложников? Он мне может понадобиться.

– Зачем? Нести бриллиант? Насколько я знаю, он весит не так уж много…

Скал снова вернулся к раздражающей манере подтрунивания, которая так злила меня. Конечно, он делал это сознательно, справившись с уязвленным моей грубостью самолюбием. Похожий на облезлого орангутанга старый бандит был неплохим психологом и, несмотря на все мое умение владеть выражением своего лица, читал его, как открытую книгу.

– Мой друг хорошо готовит, – попытался я свести все к шутке, хотя на душе у меня скребли кошки.

– Несколько дней вам придется довольствоваться стряпней вашей экономки, миссис Дженникен.

Он знал даже, как ее зовут… Разведка у Костлявого Мака была поставлена как следует. Возможно, что моя экономка, как и мисс Макгроу, тоже была у него на службе. Меня бы это не удивило – Скал начинал казаться мне какой-то огромной, почти мистической фигурой, воплощением зла, всемогущим повелителем темных сил. Поражение тяжело подействовало на мою расшатанную опытами доктора Ашборна психику.

– Итак, мы договорились, – решил он за меня, видя, что я не отвечаю. – если хотите, я подвезу вас домой.

Терять мне было нечего, и я согласился.

"Мерседес" направился в одну сторону – по шоссе, ведущему к Терри-Хилс, а «форд» с охраной и Гришей, которого усадили вместо одного из гангстеров, занявшего место рядом с нашим водителем, – в противоположную. Я даже не смог перекинуться взглядом со своим напарником и другом.

37

Надежда умирает последней.

Диоген

– Вам нужна охрана, сэр? По просьбе клиентов мы обеспечиваем безопасность транспортировки ценностей до указанного ими пункта. Служащий банка протянул руку к телефону, стоявшему на его конторке.

– Нет, благодарю вас. Я справлюсь сам.

Не хватало мне еще одного соглядатая! Среди бела дня, на оживленных улицах можно было не опасаться нападения, тем более, что воры и грабители – включая людей Скала, не посвященных в тайну, – не догадывались, что лежит у меня в кармане. А когда я вернусь к себе в коттедж, отнять «Суассон» не сможет уже никто – об этом я успел позаботиться.

– Тогда всего вам доброго, сэр. Желаю удачи.

Тяжелая дверь банка, помещавшегося в мрачном старинном здании, на удивление плавно закрылась за мной, дожатая специальным механизмом-доводчиком. Здесь не использовали тугих пружин, с пушечным грохотом захлопывающих двери в наших отечественных учреждениях. Я остановился на краю тротуара, ослепленный ярким солнцем, и подозвал такси.

Мой уютный коттедж показался мне холодным и пустым, почти столь же мрачным, как здание банка. Конечно, таким его делала в моих глазах не входная дверь, все еще носившая следы вторжения негра, не пустой холодильник, который мы очистили от съестного, отправляясь на поиски «интерната». Я все время ощущал отсутствие моего приятеля, мне не хватало его веселой болтовни, запахов очередного шашлыка.

Чтобы отвлечься, я еще раз проверил вмонтированную в кейс мину с таймером и дублирующим его радиовзрывателем. Он приводился в действие при помощи маленького передатчика, похожего на пульт дистанционного управления телевизором. Все это было собрано из подручных материалов и деталей, купленных в Сиднее. Я сделал мину давно, еще до знакомства с Адамсом и Скалом, даже не зная, понадобится ли мне она, а потом хранил в разобранном виде, чтобы ничей посторонний взор не мог заподозрить меня в преступных замыслах. Теперь мина пригодилась. Если Скал попытается обмануть меня, то бриллианта он по крайней мере не получит. Стоит лишь нажать на кнопку, и находящийся в радиусе одного-двух километров от меня кейс взорвется, превратив содержащийся в нем «Суассон» в ничего не стоящую алмазную пыль, годную разве что для притирки клапанов автомобильного двигателя. Не говоря уж о других возможных последствиях взрыва мощного заряда пластиковой взрывчатки.

Три дня прошли, говоря словами старинного романса, "в мучительном бреду". При всей моей привычке к острым ситуациям я не находил себе места от беспокойства. Сказывались месяцы относительно спокойной жизни, когда я занимался лишь делами «Ассунты» под материнской опекой мисс Макгроу и от нечего делать долгими вечерами мастерил мины с радиовзрывателями, сидя в одиночестве в своем коттедже…

Кроме хождения из угла в угол по холлу, я использовал эти три дня для того, чтобы соорудить подробный отчет начальству и предупредить его о необходимости принять в одном из восточных портов судно с "ценным грузом". Так когда-то называли в наших газетах пароходы с испанскими детьми сыновьями и дочерьми испанских республиканцев, разгромленных Франко и Гитлером.

Деликатный вопрос о бриллианте я постарался обойти молчанием, представив дело так, будто Скал решил освободить заложников в обмен на собственную безопасность. Всю честь разоблачения банды я приписал Грише ведь он, собственно говоря, именно за этим сюда и приехал. Себе я отвел скромную роль подсадной утки, на которую клюнули сначала Адамс, а потом и Костлявый Мак. Получилась вполне приличная детективная повесть, где правда была переплетена с вымыслом. Конечно, мне было далеко до героя романа Грэма Грина "Наш человек в Гаване", который посылал своему руководству в ЦРУ рисунки, скопированные с инструкции пылесоса, выдавая их за секретные чертежи, или до одного моего коллеги, долгое время морочившего Центр донесениями, в которых утверждалось, будто он завербовал самого Генри Киссинджера. Но все равно, это была неплохая работа. Авось сойдет. Руководству сейчас было не до меня – шла ожесточенная борьба за власть, сопровождающаяся чехардой кадровых перестановок.

По обычным каналам я передал свое творение нашему резиденту, и снова потянулись мучительные дни ожидания.

Я читал газеты, слушал радио, смотрел теленовости, чтобы как-то заполнить ставшее пустым, как праздничный зал после шумного карнавала, время. Иногда я обнаруживал интересную, хотя на мой взгляд и не совсем достоверную информацию. Однако, я давно научился читать между строк.

Опознав негра, полиция добралась, оказывается, и до его хозяина, "известного коллекционера и бизнесмена мистера Адамса, близкого друга трагически погибшего сэра Робинса". Потом вездесущие репортеры сообщили широкой публике о "жутких экспериментах доктора Ашборна", проводившихся в разрушенном гангстерами особняке. Адамс был арестован, но тут же выпущен под залог, после чего уехал… в Россию. Это наводило на некоторые размышления.

Доктор исчез, а полиция объявила о его розыске. О мистере Кутере, тем более, о полковнике Кутере, не упоминалось ни слова, но это меня не удивляло.

Думаю, что Скал торопился не меньше и так же томился от нетерпения, желая поскорее закончить это дело, но, вероятно, возникли какие-то организационные трудности с транспортом. Он позвонил только на пятый день, в одиннадцать тридцать утра.

– Привет, Дэн. – Кажется, он сменил гнев на милость и снова начал называть меня просто по имени. – Все в порядке, я зафрахтовал небольшой индонезийский сухогруз. Если вы готовы, будьте сегодня в шесть вечера на пятом причале бухты Сидней, я возьму вас на борт своего катера и доставлю на судно. Завтра же мы доберемся до… Словом, до точки, где сможем совершить обмен.

Я долго ждал этой минуты, но когда она наступила, вдруг почувствовал, что новость, сообщенная Скалом, застала меня врасплох. Тем не менее, отступать было поздно, я постарался успокоить свое участившееся дыхание и ответил, как мне кажется, почти равнодушным тоном:

– У меня тоже все в порядке, я буду на причале ровно в шесть.

Мы вежливо распрощались, как и подобает двум бизнесменам, пришедшим к взаимоудовлетворительному соглашению. Относительно Гриши не было сказано ни слова.

Точно в шесть я вступил на борт шикарного белого катера, поддерживаемый под локоток матросом, как некая "весьма важная персона". Скал ждал меня в рубке. Судя по всему, он не слишком опасался властей, если рисковал появляться в самом центре Сиднея, в оживленном портовом районе, где кроме обычной полиции, можно было встретиться и с представителями береговой охраны, и с таможенниками.

– Рад вас видеть, Дэн.

– Не могу ответить вам тем же, даже из вежливости. Надеюсь, вы оцените мою откровенность.

– Ну-ну, Дэн. Нужно уметь проигрывать.

– Где мой приятель?

Скал как-то странно взглянул на меня.

– Вы к нему очень привязаны? Что ж, тем лучше.

Услышав это, я немного успокоился. Значит, Гриша еще жив, и Скал хочет как-то использовать его в своей игре. Еще не все потеряно.

– Я вас не понял.

– Сейчас объясню. Вещь у вас с собой?

– Вот здесь, – я похлопал по кейсу, – но…

– Так я и думал. – Он улыбнулся. – Не сердитесь, но все ваши действия в этой партии я могу предсказать по меньшей мере за три хода. Там у вас, конечно, взрывчатка? Я угадал?

Сперва я растерялся. Но через секунду сообразил, что как бы то ни было, а то обстоятельство, что он раскусил мою хитрость, мой способ застраховаться, ничего в сущности не меняет. Даже наоборот – уменьшает риск случайного непонимания.

– Да. И если вы попытаетесь нарушить условия нашей сделки, то…

– Не попытаюсь, не мечтайте. Но я, со своей стороны, тоже должен иметь гарантию того, что вы не пошлете мне вслед быстроходный корабль береговой охраны, как только я отдам вам свой товар.

– Я вам обещаю…

– Даже если вы дадите мне расписку, сделанную вашей кровью, я ей не поверю. – Он почти дословно повторил Адамса.

– Тогда я не знаю, как убедить вас.

– И не нужно. Я сам все вам объясню. Когда мы с вами совершим обмен, ваш друг останется со мной. Я отпущу его, как только окажусь в безопасном месте. Думаю, вы не считаете меня настолько кровожадным убийцей, чтобы подозревать, будто я без всякой надобности и, главное, без всякой для себя выгоды прикончу его? Как бы то ни было, таково мое решение, и у вас нет иного выхода, кроме как принять эти условия.

Последние слова он произнес жестким тоном, исключающим всякие возражения. В каждой операции с заложниками рано или поздно наступает момент, когда кончаются взаимные уловки, и пассивной стороне приходится уступить и надеяться лишь на «честность» противника. Я ответил коротко:

– Хорошо.

Оставалось рассчитывать, что Грише повезет, как везло не раз, и он выйдет из очередной переделки цел и невредим. Кроме того, Скал был прав: без нужды он никого до сих пор не убивал. Другое дело, что считать нуждой… Может быть, ему понадобится прочистить пулей ствол пистолета или зачешется указательный палец на спусковом крючке. Мало ли что может он счесть достаточным основанием, чтобы прихлопнуть человека, как муху.

Пока я предавался своим мрачным мыслям, зарокотал мотор и катер, описав плавную дугу, направился к выходу из залива.

Час спустя мы приблизились к стоявшему вне пределов территориальных вод судну под индонезийским флагом. Это был небольшой сухогруз старой постройки, борта его покрывали рыжие пятна, труба отчаянно дымила. Дряхлая посудина наверняка давно была исключена из списков Ллойда, и только это обстоятельство, не дававшее надежды на получение страховки, еще поддерживало ее на плаву. Впрочем, если судну иногда случалось выполнять деликатные операции, вроде нынешнего рейса, оно могло приносить своим владельцам доход.

Катер плясал на высокой волне – отголосок пронесшегося шторма – но я быстро поднялся по веревочному трапу на борт. К моему удивлению, Скал не потребовал спустить люльку или парадный трап и выполнил то же упражнение ничуть не медленнее меня. "Силен, старый бандит!" – подумал я с невольным уважением.

– Капитан Чанг, это мистер Дэн Майнер, – представил он меня подошедшему к нам невысокому китайцу в белом кителе.

– Очень приятно, – протянул тот руку. – Приветствую вас на борту «Танахбала», мистер Майнер.

Я слегка поклонился, обмениваясь рукопожатием с капитаном. Очевидно, владелец этой ржавой консервной банки был уроженцем архипелага Ментавай, расположенного у юго-западных берегов Суматры, в состав которого, насколько я помнил, входит маленький островок, давший имя судну.

– А вот и еще один ваш пассажир, – произнес Скал, широко улыбаясь.

Я обернулся. Через высокий фальшборт переступила на палубу «Танахбала» знакомая долговязая фигура… Гриша!

– Позвольте представить вам мистера Кристофера Фэрфилда. – Скал сделал рукой жест в сторону моего друга, на запястьях которого уже не было наручников.

– Очень приятно, мистер Фэрфилд, надеюсь, вам понравится на моем судне, – заученно произнес китаец.

– К сожалению, мы с мистером Фэрфилдом покинем вас, как только вы примите груз, капитан. До конца плаванья мы оставим вам одного мистера Майнера.

– Весьма огорчен, сэр. Наш кок прекрасно готовит китайские блюда, вы были бы довольны.

– Дела, дорогой капитан, дела! Кроме того, моя печень не выносит ничего острого и жирного.

– Весьма огорчен, сэр. – Капитан снова поклонился. – Позвольте показать вам каюты, господа.

В этот момент над краем фальшборта показалась фигура одного из охранников Скала. За ним лез второй, потом появился третий, четвертый… Это было похоже на абордаж, они сыпались на палубу горохом. Всего я насчитал десять человек.

Но капитан Чанг был, очевидно, предупрежден о нашествии.

– Проводи этих людей на бак, Чарли, – приказал он подошедшему помощнику. Размести их на свободных койках и накорми. Они помогут нам принять груз, а потом оставят наше судно. Проследи, чтобы им не докучали наши матросы.

Полагаю, что если кто кому мог докучать и доставлять неприятности, так это скорее бандиты Скала матросам, а никак не наоборот. Их физиономии говорили сами за себя, а если бы какому-нибудь малонаблюдательному человеку этого оказалось бы недостаточно, то из-под распахнутых курток красноречиво торчали рукоятки пистолетов и коротких автоматов. Когда я садился на катер, этих типов, как и Гриши, не было видно. Очевидно, они скрывались где-то в глубине катера.

Вид их не произвел никакого впечатления на капитана Чанга. Ему, конечно, всякое приходилось видывать в этих опасных водах, где все еще ходили легенды о знаменитой мадам Вонг, предводительнице пиратов.

Я думал, что мне удастся поговорить с Гришей, но нам отвели разные каюты. Вместе со мной поселились два человека из команды Скала, они не заговаривали со мной и вели себя вполне пристойно, тем не менее, я понимал, какая им отведена роль.

38

Нет больше той любви,

как если кто положит душу свою

за друзей своих.

Иоан. XV, 13

Точка рандеву была известна только Скалу и капитану Чангу, поэтому, когда на горизонте появилось небольшое пятнышко, через некоторое время превратившееся в силуэт судна, у меня не было уверенности в том, что именно к нему мы должны приблизиться, чтобы принять детей.

Но «Танахбала» медленно шел на сближение. Через час я уже мог рассмотреть это плавсредство как следует.

Иначе его и нельзя было назвать, ибо гордого имени морского судна оно не заслуживало. Очевидно, Скал выбрал эту развалину с тем расчетом, чтобы при необходимости сразу пустить ее на дно вместе с компроментирующим грузом. В наступивших сумерках я не мог разглядеть цвета флага, безжизненной тряпкой повисшего на кормовом флагштоке. На борту виднелись полустертые иероглифы, а ниже – отдельные буквы латинского алфавита, но разобрать название я тоже не смог, не сумел даже определить, были то иероглифы китайские, корейские или японские.