Текст книги "Кровавый алмаз (сборник)"

Автор книги: Владимир Дугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

– Сирена? – Джин на секунду задумалась, вспоминая. – Нет, не знаю, ни разу не слыхала. Там есть такой медный колокол, он звонил в него каждые полчаса…

– Это рында, он отбивал склянки. Эх ты, сухопутная крыса!

– Откуда мне знать, как называются все эти штуки. Там полно всяких веревок и палок, все скрипит и болтается. Пройти трудно, особенно, когда немного выпьешь.

– Напиваться на борту судна не положено, можно свалиться в воду, назидательно сказал я. – Видно, капитан Модсли не умеет поддерживать дисциплину среди экипажа и пассажиров.

– Он сам напивался так, что если бы не его матрос, мы уплыли бы Бог знает куда, на Северный полюс.

– На лодке большой экипаж? – поинтересовался я.

– Нет, только Модсли и этот матрос. У них там есть какая-то штучка, вроде автопилота, яхта может плыть сама.

– Надо говорить "идти", – поправил я ее. – Дорогое удовольствие, но зато очень удобно. Выставил курс и ложись спать. Электроника сделает все прибавит или убавит паруса, если изменится сила ветра, подвернет штурвал, если снесет течением, переменит галс.

– Яхта роскошная, – подтвердила Джин. – А какой там буфет! Каюты обшиты красным деревом, на стенах картины…

– Дешевая роскошь! Настоящему судну приличествует строгий, суровый стиль. Море не любит пижонов.

– Много ты понимаешь! Просто у тебя никогда не было столько денег, чтобы купить яхту, вроде этой.

Я подумал, что деньги при желании у меня могли быть, их хватило бы на десять яхт, но только проявить свое богатство было для меня все равно, что подписать себе смертный приговор.

– На черта мне яхта. Меня сразу укачивает.

– А меня нисколько. Модсли говорил, что я прирожденная…

Громкий хлопок прервал ее на полуфразе.

31

В свою же сеть кулик попался…

В.Шекспир

Гриша с трудом вывел машину из заноса. Мы остановились и вышли, чтобы взглянуть, что случилось, хотя и так было почти ясно – спустила одна из шин. У нас имелась запаска, и поставить ее было минутным делом, если бы не маленькая помеха – черные отверстия трех стволов, смотревших нам прямо в лица.

Гангстеры появились неожиданно, как будто выросли из-под земли, но я подозреваю, что они просто поджидали нас, присев за невысокими кустами, точно такими же, какие послужили нам ширмой во время предыдущей остановки. В одном из них я узнал Билла, очевидно, он уже успел полностью оправиться после схватки с Адамсом.

Дженнифер начала пронзительно визжать. Так кричат животные, понимающие, что их ведут на убой. Думаю, что если в радиусе двух километров находилась хоть одна живая душа, эти вопли достигли ее слуха. Но, похоже, бандиты хорошо знали – никто не придет к нам на помощь. Они не обращали на крик девушки никакого внимания, хотя лично у меня от него заложило уши.

Мистер Скал распорядился доставить всех нас к нему целыми и невредимыми, я понял это, когда Билл вытащил пару наручников и направился ко мне, щелкая на ходу их браслетами. Видимо, случай с "беспомощным калекой", вырвавшим горло у его напарника и чуть не прикончившего его самого, пошел ему на пользу и сделал осторожным.

Краем глаза я видел, что два других гангстера держат под прицелом Джин и Гришу, который, подняв руки, медленно отступал назад, пока не наткнулся на распахнутую дверцу «порше».

Когда Билл очутился прямо передо мной и уже протягивал раскрытые наручники, как бы предлагая мне самому вложить в них запястья, я сделал небольшой шаг вперед, расстояние между нами сократилось до полуметра.

В такой позиции ему было неудобно надевать на меня браслеты, и он, недовольно буркнув что-то неразборчивое, – кажется, удар Адамса повредил ему голосовые связки, – уперся левой рукой в мою грудь, чтобы оттолкнуть меня.

Какое-то мгновение я сопротивлялся нарастающему нажиму, а потом резко откинулся назад. Одновременно с этим я сжал рукой его пальцы, вцепившиеся в отворот моей куртки так, что даже при всем желании он уже не мог выпустить его, а правым предплечьем согнутой под прямым углом руки изо всех сил ударил по его локтевому суставу в направлении, противоположном естественному сгибу – вверх и немного влево.

Он не успел среагировать и продолжал толкать меня от себя, в результате мой удар пришелся по локтю почти выпрямленной руки и вышиб ее из сустава. Все еще сжимая его кисть, теперь уже двумя руками, я нырнул всем корпусом вниз и влево, скручивая болтавшуюся на связках и околосуставной сумке руку бедняги, как отжимаемую после стирки тряпку.

Билл заорал от боли с такой силой, что заглушил бы визг Дженнифер, если бы не разные диапазоны их голосов. Но едва начавшийся дуэт прервался, хлопнул негромкий выстрел, и бас умолк, повалившись на меня.

В следующее мгновение я услыхал на фоне пронзительного крика Джин какой-то новый звук, похожий на удар по футбольному мячу, потом второй, сопровождаемый металлическим лязгом. Крутясь по бетону, к самому моему носу подлетел предмет, в котором я узнал автомат «мини-узи».

Выбравшись из-под тела Билла, я окинул взглядом поле сражения.

Один из соратников моего противника, бывшего, очевидно, главным в команде захвата, лежал навзничь, крестом раскинув руки. Голова второго была зажата между корпусом «порше-каррера» и краем его длинной дверцы, не могу себе представить, зачем он туда ее засунул. Гриша прижимал дверцу коленом, рискуя повредить петли и испортить свой дорогой автомобиль, в руке у него был плоский метательный нож.

– Ты цел? – голос моего друга выражал тревогу. – Он все-таки сумел выстрелить!

– И попал в своего шефа.

На спине куртки Билла четко вырисовывалось маленькое входное отверстие от пули.

Я перевернул его. На лице убитого было написано неподдельное выражение изумления. Он так и не научился быть по-настоящему осторожным и уже не научится никогда. Что ж, в любой среде происходит естественный отбор, Билл оказался в числе отбракованных.

Похоже, что оба его подручных тоже были мертвы. Когда Гриша отпустил дверцу, тело бандита глухо шмякнулось о бетон, задев по пути подбородком порог машины. Потом мой приятель шагнул к распластанному на дороге второму, склонился над ним, вытащил из его горла клинок еще одного метательного ножа, вытер блеснувшую сталь о куртку убитого и спрятал в прикрепленный к внутренней стороне своего предплечья чехол. Гриша всегда содержал свое оружие в чистоте и порядке.

Когда он выпрямился и повернулся ко мне, собираясь что-то сказать, в окружающем мире вдруг произошла некая неожиданная перемена, настолько внезапная и резкая, что Гриша так и застыл с полуоткрытым ртом.

Я тоже был ошеломлен и сперва не сообразил, в чем дело. Мне показалось, будто я внезапно оглох. Но секунду спустя я услыхал тихий шелест ветра в придорожном кустарнике и понял, что со слухом у меня все в порядке. Это перестала визжать Дженнифер, и наступившая тишина подействовала, как удар грома.

Она сидела, скорчившись у левого заднего колеса, пробитого шипом ловушки. Когда мы с Гришей подошли к ней, я увидел ее бледное как мел лицо, остановившиеся глаза и трясущийся подбородок.

Нам пришлось долго отпаивать ее водой из термоса, наконец, она немного успокоилась и пошатываясь встала.

– Они… Все?

Одно дело подсыпать снотворное в стакан ничего не подозревающей жертве, другое – взглянуть в глаза смерти, затаившейся в черной глубине направленного на тебя ствола. Все ее существо, страстно жаждавшее жить, возмутилось, вылилось в этом пронзительном визге. Выработанная тысячелетиями реакция, цель которой – предупредить других соплеменников об опасности. Куда девалась вся ее культура, великосветский лоск, который она демонстрировала за столом Адамса!

Мы усадили Джин в «порше» и отправились на поиски машины бандитов, держа на всякий случай наготове их же автоматы. В магазине моего не доставало одного патрона.

Черный «форд-эскорт» стоял в какой-нибудь сотне метров, за невысоким холмом, незаметный со стороны шоссе. Он был пуст.

Однако, подойдя вплотную, я услыхал доносившийся из-за полуопущенного стекла левой дверцы нетерпеливый голос:

– Билл! Билл! Почему ты не отвечаешь?

Потом, после небольшой паузы, снова:

– Билл! Какого черта, откликнись!

Мы переглянулись.

– Это не наш приятель, Костлявый Мак? – спросил Гриша. Он еще ни разу не слыхал голоса "мистера Скала".

– Нет, у того приятный баритон, а этот визжит чуть ли не фистулой. Наверно, какой-то связной, наблюдавший за шоссе.

– Ответим ему?

После пережитой опасности меня вдруг охватило дурашливое настроение. Опасный симптом расшатавшихся нервов, но я решил немного порезвиться.

– Чего разорался? – Я прикрыл микрофон, свисавший на черном шнуре с приборной доски рукой, чтобы на другом конце не сразу распознали мой голос.

– Билл, слава Богу! Ну как, все в порядке?

Очевидно, голос Билла после удара в горло не отличался особой частотой тембра, и связной принял меня за своего приятеля.

Я откашлялся.

– Ага. У нас раненый, немного задержимся.

– Понял, Билл. Но они… Ты их взял? Что сказать боссу?

– Взял, не морочь голову. Мне некогда.

– О'кей, Билл. До встречи.

Раздался щелчок, и динамик умолк.

Мы вернулись к своей машине, из которой расширенными глазами смотрела на нас бледная как полотно Джин.

– Он… Он шевелится, Дэн!

Она указала пальцем на бандита, которому прищемило голову дверцей. Сейчас он лежал на обочине, рядом с Биллом и вторым безымянным гангстером, куда мы оттащили их перед тем, как идти искать привезшую команду захвата машину.

Гриша подошел к бандиту и толкнул его ногой. Голова гангстера безвольно перекатилась на другую сторону, у него явно была сломана шея.

– Успокойся, Джин, тебе показалось.

Она вцепилась в край дверцы так, что побелели суставы пальцев.

– Говорю тебе, там что-то шевелилось!

"Не хватало нам еще возиться со спятившей от страха девицей!" подумал я. Но тут же увидел, как куртка на груди Билла вздыбилась каким-то горбом, она не могла бы так подняться, если бы даже он сделал глубокий вздох…

Присмотревшись, я все понял.

– Это всего лишь тафа – сумчатая крыса. Вон кучка земли у входа в ее нору. Мы вторглись в чужие владения. Осторожнее, Гриша, она кусается, и ее укусы, как говорят, очень болезненны.

– Она питается падалью? – Гриша всегда был слаб в зоологии.

– Нет, это настоящая хищница, она ловит мышей и даже домашних птиц, поэтому любит селиться рядом с человеком. Наверно, почуяла запах свежей крови.

Гриша топнул ногой, и зверек размером с крупную нашу крысу, но отличавшийся от нее более заостренной мордочкой, красивой голубовато-серой шкуркой и хвостом с кисточкой, проворно юркнул в черное отверстие своего жилища.

– Ладно, хватит наблюдать за природой. Нужно убираться отсюда. Гриша шагнул к спущенному колесу и сокрушенно покачал головой.

– Но куда? Если они проследили нас до этого места, значит, уловка с картами, которые я подсунул мисс Макгроу, не сработала.

Я на минуту задумался, соображая, не сделал ли какую-нибудь ошибку.

– Может быть, мы напоролись на них случайно? – Судя по тону, мой приятель сам не верил в такую "иронию судьбы".

– Нет, Гриша. Они нас ждали, приготовили засаду. Они знали, по какому пути мы движемся.

– Как могли они это узнать?

Мне помог опыт, приобретенный еще в Союзе, во время борьбы с Организацией.

– Гриша, в твоем арсенале есть индикатор?

– Ты думаешь, «маячок»? Но как могли они его установить? Даю голову на отсечение – с тех пор, как я купил свою машину, никто посторонний к ней не подходил. Ты думаешь, мне охота взлететь на воздух?

– Все равно надо проверить.

Ворча, что мы напрасно теряем время, Гриша полез в багажник и начал расстегивать замки на одном из чемоданов.

Красный глазок индикатора замигал, как только мы его включили очевидно, передатчик «маячка» был довольно мощным. Минуту спустя источник предательского излучения был найден. Но «порше-каррера» оказался чист, как девственные альпийские снега, Гриша не ошибся, давая в заклад голову. «Инфекция» пришла со стороны.

– Джин, откуда у тебя этот браслет?

– Мне его подарила миссис Гай. А что? Красивая и дорогая штучка. Я оставила ее себе на память…

"Господи, на память о чем?!" – Мне начинало казаться, что я никогда не смогу постичь загадок женской души. Единственное, что могло меня утешить, так это то, что в своей тупости я был не одинок.

– Дай мне его на минуту, Джин.

Кончиком перочинного ножа я поддел почти незаметную пластинку на внутренней стороне браслета, и она отскочила. Одного взгляда на то, что оказалось под ней, было достаточно.

– Недаром я всегда опасался случайных попутчиц, – сказал Гриша. Может быть, в этой штуке еще и мина с радиовзрывателем?

Джин с ужасом оттолкнула от себя лежавшую на сидении сумочку из крокодиловой кожи, на которую указал мой друг.

– Проверим, – полушутя-полусерьезно сказал я и открыл сумочку. Но там, кроме всякой обычной женской мелочи, среди которой я обнаружил флакончик с уже знакомым мне запахом, не было ничего опасного.

– Джин, тебе придется расстаться со своим браслетом, – сказал я.

– Но почему? Мне он нравится, и…

– В самом деле, – вмешался Гриша. – Сделай девочке приятное, выковыряй из браслета начинку, а остальное оставь ей. На память.

Но у меня были другие планы.

32

Боюсь данайцев, даже дары приносящих.

Вергилий

Если бы не необходимость отремонтировать пробитую шину, мы, возможно, и не остановились бы на маленькой заправочной станции – бензина у нас было еще вполне достаточно.

У невысокого белого здания с огромной броской вывеской, которое располагалось сразу же за железнодорожным переездом, приблизительно на середине пути между Тари и Уокопом, стояла только одна машина ярко-красная «тойота». За рулем сидела крашеная блондинка, о чем-то оживленно спорившая с хозяином бензоколонки.

Гриша придирчиво осмотрел себя в зеркальце заднего вида.

– Ладно, старик, я пошел.

Не знаю, о чем говорил он с хозяином, но только минуту спустя тот не торопясь направился к нашей машине, оставив Гришу оправдываться перед блондинкой за небольшую задержку в обслуживании приехавшей раньше нас клиентки.

Когда он подошел поближе, я разглядел, что это пожилой, давно небритый человек в рабочем комбинезоне. Возможно, он даже и не был хозяином, а только обслуживал приезжих, хотя вряд ли доходы от этой маленькой станции позволяли ее владельцу держать помощника.

– Так что у вас стряслось?

Говорил он как-то замедленно, вероятно, так же и работал. Я объяснил ему, что нам от него нужно, и он не торопясь покатил колесо «порше» куда-то за сарай, примыкавший к зданию станции. Очевидно, там была оборудована мастерская. Я приготовился к долгому ожиданию.

Гриша все еще беседовал с блондинкой, судя по его позе, он пустил в ход все свое мастерство Дон Жуана, чтобы уложиться как можно в более короткий срок. Рядом со мной Джин со смешанным выражением интереса и огорчения наблюдала за разворачивающейся перед ней сценкой.

Мой приятель не подкачал. Он вернулся как раз в тот момент, когда из-за сарая появился небритый флегматик с отремонтированным колесом.

Я взглянул на руки Гриши. В них ничего не было.

– Ну как?

– Порядок! А ты что думал?

Джин недовольно отвернулась, она явно была не в духе.

Рабочий или хозяин, кем бы он ни был, положил колесо в наш багажник, захлопнул крышку и направился к машине блондинки, готовясь, очевидно, встретить град раздраженных упреков, а мы развернулись и стартовали в обратном направлении.

Когда мы проезжали мимо оставшейся в одиночестве «тойоты», из ее окна высунулась хозяйка машины и послала нам воздушный поцелуй, который, конечно, предназначался моему другу, а отнюдь не мне или надувшей губки Дженнифер. На пухлой ручке блондинки сверкал изящный золотой браслет…

– Надеюсь, ты ничего не повредил, когда открывал крышку, – озабоченно сказал Гриша. – А то все мои труды пойдут насмарку.

– Раньше надо было думать! Теперь останавливаться, вытаскивать индикатор и устраивать проверку работоспособности «маячка» как-то неуместно.

– Будем надеяться на лучшее, – философски произнес приятель.

– Что ты ей наплел? – Мне хотелось заинтересовать Джин и заставить ее сменить гнев на милость.

– Секрет фирмы, – важно ответил наш ловелас. – Какая разница, главное результат.

– Теперь они будут охотиться за ее машиной и в конце концов убьют эту ни в чем не повинную женщину, злорадно сказала Джин. – Так ей и надо, не бери дорогих подарков от первого встречного.

– Ну, не такие уж они идиоты, сперва посмотрят, кто сидит в машине, возразил я. Но в тоне моем не было уверенности.

Мы возвращались в Сидней, потому что это было последнее место, где Скал станет нас искать, когда обнаружит, что его команда захвата потерпела фиаско. Кроме того, пока Гриша обольщал блондинку, у меня возник еще один план.

Какое-то время мы ехали молча, а потом я спросил:

– Джин, где стоит яхта капитана Модсли?

Она недоуменно взглянула на меня. Очевидно, ее мысли витали где-то далеко.

– Что? А, яхта… Обычно у причалов яхт-клуба, но в последнее время она была возле маленькой пристани на мысе Лонг-Риф.

Я знал это место, ближайшие жилые постройки находились от него по меньшей мере в полутора километрах, вокруг расстилался зеленый массив, что меня вполне устраивало.

Гриша повернулся ко мне, подняв брови.

Ты хочешь спрятаться в яхте? А если ее хозяину взбредет в голову покатать по взморью целую кучу своих полковых приятелей?

Но Джин, напротив, оживилась.

– Правильно, Дэн! Модсли уехал куда-то на целый месяц, поэтому я туда и залезла. Там есть консервы и много выпивки. Давай спрячемся там, места хватит на всех.

– А охрана?

Гриша выдвигал, как всегда, все новые возражения.

– Я вас проведу, я знаю, как можно туда незаметно пройти.

– Одно дело перекантоваться в каюте два-три дня для девушки, а другое – жить там целой компанией неизвестно сколько времени.

– Ладно, мы все это обдумаем, пока будем ехать, – положил я конец дискуссии.

Но особенно раздумывать нам было некогда. Мы уже миновали Буладела, впереди лежал большой портовый Ньюкасл, где можно было затеряться не хуже, чем в Сиднее, потом Госфорд, от которого до окраин Сиднея оставалось километров двадцать пять-тридцать. Нужно было что-то решать.

– Положись на меня, Гриша. Я знаю, что делаю.

Если бы только это было правдой!

В Госфорде мы нашли маленький уютный ресторанчик с хорошо просматриваемым из зала подъездом для машин и просидели за столиком – к вящей радости владельца, извлекшего из нашей вынужденной задержки кое-какой доход, до самой темноты. Выехав из городка, мы свернули с магистрального шоссе на второстепенную дорогу, идущую ближе к побережью, и по ней осторожно, с оглядкой, добрались до Сиднея.

Оставив в стороне Терри-Хилс, где в моем милом коттедже, о котором я уже вспоминал с некоторой ностальгической грустью, хозяйничали, вероятно, незваные гости, с изумлением обнаружившие «автоматику», включавшую и выключавшую свет на кухне, мы проехали северную часть Броквейла, миновали лагуну Нарробин и остановились на повороте. За спиной у нас лежала оконечность мыса Лонг-Риф, а слева, отделенная от дороги узкой полосой растительности, – небольшая, укромная бухточка, цель нашего "броска на юг".

Джин не подвела. Доверившись ей, мы благополучно, никем не замеченные – по крайней мере никто нас не окликнул, никто не остановил, – добрались до причала, где стояло несколько яхт. Ни на одной из них не горел свет, очевидно, мы были единственными посетителями этого маленького «порта» в тот вечер.

– Вот она! – указала девушка на небольшое суденышко, тершееся бортом о плетеные веревочные кранцы, вывешенные с края причала. Я обратил внимание на то, что яхта крепилась всего двумя швартовыми.

В темноте трудно было оценить мореходные качества «Кукабарры», но, похоже, она находилась в полной готовности к выходу – стоило только поднять паруса. Я перепрыгнул невысокое ограждение причала и очутился на палубе. То же проделали мои спутники.

– Спускайтесь в каюту, посмотрите, что там и как, – сказал я. – Мне нужно кое-что здесь сделать, потом я присоединюсь к вам.

Гриша кивнул и ведомый опытной Дженнифер полез в глубины суденышка.

Я прошел на корму и ощупал «утку», на которую был накручен один из удерживающих яхту у причала тросов. Потом наклонился и вытащил из ножен, прикрепленных к моей правой голени, нож.

Этот охотничий нож знаменитой американской фирмы «Бак» я купил вскоре после приезда в Австралию. Толстый в обухе клинок из нержавеющей, твердой и одновременно упругой стали, чуть вогнутое в середине части острое как бритва лезвие, удобная рукоятка, сделанная из покрытого пупырышками коричневого оленьего рога… Словом, овеществленная мечта любого мальчишки, да что там – любого настоящего мужчины, какого бы он ни был возраста!

Я перерезал крепкий кавларовый швартов как бумажный шнурок. Потом сделал то же с баковым концом.

Минуту спустя легкий бриз наполнил кливер и бермудский грот, я закрепил гика-шкот, и «Кукабарра», чуть накренившись, с легким шелестом отошла от причала…

Когда обеспокоенный моим долгим отсутствием Гриша поднялся на палубу, яхта уже подходила к узкому выходу из бухты в открытый океан.

– Старик, ты что это натворил! – сдавленным шепотом произнес мой ошеломленный приятель.

– Решил стать пиратом. На рассвете мы поднимем "Веселый Роджер", если только такой флаг найдется на борту.

– Пиратов обычно вешают на реях, – пробормотал он, затравленно озираясь. – И вообще на суше я чувствую себя как-то увереннее…

– Ой, мы плывем! – Над краем люка показалась голова Джин. – Что, яхта оторвалась? Вот здорово!

– Тише!

Я боялся, что далеко разносящийся над спокойной поверхностью бухты голос девушки кто-нибудь услышит.

– Гриша, приготовь мне пару бутербродов и бокал какого-нибудь морского коктейля – на твое усмотрение.

Это была военная хитрость, чтобы убрать их с палубы, пока мы не выйдем в открытое море и не удалимся от берега на достаточное расстояние, где они смогут выражать свои эмоции, не опасаясь быть услышанными береговой охраной.

– Намек понял, – по-морскому четко ответил мой приятель. – Мисс Дженнифер, займемся приготовлением ужина капитану.

И они вернулись в каюту.

33

Нелюдимо наше море,

День и ночь шумит оно;

В роковом его просторе

Много бед погребено.

Н.Языков

К рассвету мы уже находились в нескольких милях от берега и, преодолевая слабое Восточно-Австралийское течение, двигались к северу. Было погожее утро, под косыми лучами восходящего солнца поверхность океана напоминала лист измятой алюминиевой фольги.

В свете дня я как следует разглядел захваченное нами суденышко. Это была сорокафутовая яхта – полуторамачтовый иол с бермудским парусным вооружением. «Кукабарра» хорошо слушалась руля, и позже, когда мы пересекли южный тропик и вошли в полосу пассатов, я убедился, что она может идти против ветра крутым бейдевиндом до тридцати пяти градусов, развивая приличную скорость.

Конечно, мне было трудно тягаться с такими знаменитыми мореплавателями-одиночками, как Джордж Чичестер или Хойновская-Лисевич, но кое-чему я научился, когда в составе студенческой команды ходил на крейсерской яхте по Черному морю в Болгарию и Турцию. Через несколько дней я окончательно восстановил полузабытые навыки и чувствовал себя довольно уверенно в новой роли предводителя пиратов, особенно после того, как обнаружил комплект карт и разобрался с навигационным оборудованием, а также убедился в работоспособности рации.

Плаванье началось счастливо, во всяком случае, погода на первом этапе нам благоприятствовала, хотя в период с декабря по март в этом районе случаются свирепые ураганы и штормы. Гриша вскоре освоился настолько, что вполне мог заменять меня за штурвалом, иногда же мы доверяли вести суденышко авторулевому и тогда отдыхали всей командой.

При первом удобном случае я объяснил Грише свой план. Он был предельно прост: идти на север, мористее Большого Барьерного рифа, потом, примерно на высоте десятой южной параллели, повернуть на запад, обогнуть мыс Йорк и через Торресов пролив войти в залив Карпентария. Высадившись на побережье в пункте, наиболее близком к цели нашего путешествия, мы сможем добраться до «интерната» пешком, а потом, осмотревшись, разработать детально операцию по освобождению детей.

Этот план был хорош тем, что Скал наверняка все это время будет, распыляя свои силы, разыскивать нас на дорогах, ведущих в северную часть Квинсленда, и не обнаружив никаких наших следов, придет в полное замешательство. Вряд ли он догадается, что мы избрали столь экзотический и сравнительно медлительный вид транспорта. Таким образом, наше появление в районе «интерната» должно оказаться для него совершенно неожиданным, в чем я видел залог успеха операции.

Как бы согласившись друг с другом, мы обошли молчанием слабый пункт: хватит ли у нашего противника терпения, и не «эвакуирует» ли он в конце концов свой "склад живых консервов" вместе с обслуживающим персоналом… Оставалось лишь надеяться на его жадность и смелость.

– А что будет с вашим автомобилем? – вдруг задала вполне резонный вопрос Дженнифер. – Ведь это очень дорогая машина, а вы бросили ее прямо на дороге.

Мы с Гришей переглянулись. Устами младенца…

– Через несколько дней полиция заберет ее и поставит на штрафную площадку, после чего сумма, за которую мы сможем выкупить «порше», начнет увеличиваться с каждым просроченным днем. Но, боюсь, они никогда не дождутся этих денег.

– Вы не собираетесь возвращаться?

– Не будем загадывать заранее. Мы предприняли рискованное дело, кто знает, чем все это кончится…

Такое легкомыслие пришлось ей по душе, оно соответствовало характеру Джин.

– Ну и ладно! Пропал мой браслет, пропадет ваша машина, мы разобьем яхту Модсли о скалы и все утонем. Прямо как в кино. Зато интересно.

– Всегда нужно надеяться на лучшее, – назидательно сказал Гриша.

Проходил день за днем. Наше счастливое пока что путешествие продолжалось, мы неуклонно продвигались к северу. Вскоре «Кукабарра» вошла в полосу южных пассатов, и мне представилась возможность самому оценить воспетую многими прелесть плавания в этих широтах, когда дует постоянный ровный ветер, светит ласковое солнце, а форштевень рассекает сверкающие волны, взбивая у бортов пену и вспугивая летучих рыб. По вечерам загорались яркие звезды, море иногда светилось загадочным зеленоватым светом. В его прозрачной глубине скользили какие-то неясные тени, возможно, то были большие рыбы или дельфины. Это производило совсем иное впечатление, чем путешествие на океанском комфортабельном лайнере, где все время чувствуешь себя как бы в центре большого города, а от волн тебя физически и психологически отделяют высокие стальные борта, могучие механизмы, присутствие сотен людей, постоянная музыка и другой привычный шум современной цивилизации.

Я регулярно включал бортовую рацию, но только, разумеется, на прием. Метеосводки были утешительны и не предвещали в ближайшее время никаких катаклизмов в этом районе мирового океана. Такими же успокоительными выглядели и программы новостей. Банда Скала как будто прекратила свою шокирующую местную публику деятельность, некоторые обозреватели предполагали даже, что гангстеры со своим предводителем убрались с австралийского континента на какой-то другой конец земного шара, ибо им "прижгла пятки" здешняя полиция.

Но я знал, что это не так, что Скал бросил все свои силы на поиски нас с Гришей, что он лихорадочно старается спасти подпольную империю, торговлю "живым товаром", а заодно и голову. Стоит ему потерпеть неудачу, и за ним начнут охотиться не только представители закона, но и сегодняшние его партнеры, обманутые в своих лучших ожиданиях.

Об Адамсе тоже не было никаких сообщений. Лишившись верного негра, он потерял часть своей силы и мобильности. Возможно, его пугала мысль о новой встрече с людьми Костлявого Мака, смерть миссис Гай, исчезновение Дженнифер. Мне казалось, что толстяк решил временно выйти из игры.

Ничего пока не сообщалось и об исчезновении яхты капитана Модсли. То ли он еще не возвратился, не успел заметить пропажу и поднять по этому поводу шум, то ли по какой-то другой причине, но об угоне «Кукабарры» в новостях не упоминалось ни слова. Впрочем, возможно, это была недостойная внимания мелочь, а на самом деле береговая охрана уже занялась ее поисками и с минуты на минуту мы увидим патрульный катер или вертолет.

Но найти нас было не таким уж простым делом. Как орлы в небе, змеи на камне и мужчины в теле женщин из известной притчи царя Соломона, мы не оставляли следов, а океан был велик… Конечно, во времена библейские не было вертолетов и радиолокаторов, но ведь и курс нашего судна никому не был известен. Мистер Скал мог бы подсказать полиции, где следует нас искать, но во-первых, он еще не мог, как я надеялся, узнать о пропаже яхты, а во-вторых, если бы и узнал и связал это событие с моим исчезновением, вряд ли стал бы помогать властям.

В один из вечеров случилось нечто странное, правда, я уже когда-то читал или слышал о подобном явлении. Мы втроем сидели на палубе, наслаждаясь прохладным ветерком после жаркого дня, как вдруг Дженнифер воскликнула:

– Смотрите, что это?

Я взглянул в направлении ее вытянутой руки и увидел на поверхности темного океана какое-то свечение. Мы уже не раз наблюдали вызванную планктоном флюоресценцию, и эта картина меня не очень заинтересовала. Честно говоря, мне лень было вставать с удобного шезлонга и идти на корму, где у борта стояла Джин. По всем признакам и Гриша испытывал то же.

Но она продолжала звать нас, в голосе ее слышалось неподдельное возбуждение.

Когда мы прошли на корму и я, перегнувшись через леер, взглянул вниз, то увидел нечто непонятное. Справа от нас, метрах в трех от яхты, в глубине вращалось какое-то светящееся колесо. Оно чем-то напоминало колесо вентилятора или древней кареты – сияющий голубой обод и расходящиеся из «ступицы» изогнутые «спицы». Я не мог на глаз определить, на какой глубине это происходило, какого размера было «колесо». Мне оно показалось огромным – диаметром в несколько сот метров, но, возможно, я и ошибался. Мы как завороженные наблюдали за его медленным вращением.

– Что это? – спросил Гриша шепотом, как будто боялся спугнуть видение.

– Не знаю. И никто не знает. Но я уже слыхал о таких явлениях.

– А вот еще одно! – Дженнифер указала пальцем за корму. – А там еще…

От светящегося колеса на поверхности воды мерцали голубоватые блики, мы насчитали шесть таких пятен в пределах видимости.

Странное дело, но ни одна рыба или медуза не проплыла на фоне вращающегося в глубине объекта, хотя этот район океана славится своей продуктивностью и во время случаев обычной флюоресценции планктона мы всегда их замечали, очевидно, рыбы питались "светящейся похлебкой" из мелких рачков. Сейчас же толща воды как будто вымерла.