Текст книги "Комиссар Дерибас"

Автор книги: Владимир Листов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Менжинский улыбнулся тому, как Дерибас удачно вышел из затруднительного положения, и спросил:

– Как вы, Артур Христианович?

– А что ж, я могу. – Артузов тоже улыбнулся и подошел к Муравьеву, протянул руку: – Давайте знакомиться.

* * *

Квартира, на которой должно было состояться совещание мнимого эсеровского «центрального повстанческого штаба», находилась на Трубной улице в старом кирпичном доме. Просторная, богато обставленная комната на первой этаже, большие окна которой выходили во двор, была специально оборудована под зал заседаний: ряды стульев, стол для президиума. Окна зашторены.

Стояли самые короткие ночи, и в половине десятого, когда Дерибас и Артузов вышли из здания ВЧК, было еще совсем светло. Вечер был теплый и безветренный. На больших скамейках, установленных вдоль Рождественского бульвара, отдыхали москвичи. Кругом тихо и спокойно. Никто не мог даже предположить, что в столицу съехались антоновские главари, чтобы подготовить новую кровопролитную бойню.

«Совещание» было назначено на десять часов вечера. Дерибас и Артузов шли довольно быстро. Хотя квартира находилась недалеко, но они хотели убедиться, что все подготовлено к «достойной» встрече – оба привыкли вникать во все мелочи. Но беспокойство их оказалось напрасным: зал уже был заполнен чекистами. Сидело человек пятнадцать, все одеты в обычные штатские костюмы. В руках у них – карандаши и листы бумаги: ведь на «совещании» полагается вести записи. Кое-кто курил в коридоре.

Без пяти минут десять за стол президиума сели Артузов и Дерибас. Оба они были похожи на дореволюционных интеллигентов-народников. Особенно Дерибас со своей неизменной бородкой и длинными волосами – типичный социалист-революционер. Остальные уселись в зале, создавая тем самым видимость, что «совещание» начинается…

Вот и условный стук в дверь. Вслед за Муравьевым вошли Ишин и Эктов. Они громко поздоровались, и Артузов пригласил «гостей» в президиум.

Первым с информацией «центральному повстанческому штабу» выступил Муравьев. Он рассказал, как ему удалось установить связь с антоновским командованием, с каким почетом его принимали, какие настроения господствуют в этой армии. Не скупился на похвалы товарищу Ишину, который оказал ему большую помощь. Заканчивая свое выступление, он сказал:

– Более подробно о делах этой армии может рассказать товарищ Ишин.

– Эх, товарищ Петрович, – поднявшись со своего места, в сердцах произнес антоновский главарь. – Ты – член Центрального Комитета партии, а конспирации не научился!.. Ишин! Ишин!.. Нет здесь Ишина. А выступать буду я, Иванов Николай Петрович.

Ишин действительно приехал в Москву с документами на Иванова Николая Петровича, агента тамбовского губпотребсоюза.

– Товарищ Ишин, не волнуйтесь, – успокоил его Артузов. – Здесь все свои, и дальше этих стен ничего не уйдет. Говорите спокойно.

Многие присутствовавшие чекисты едва сдержали улыбку, глядя на то, как покраснел Ишин. Он оглядел сидящих перед ним людей, потоптался у стола и стал говорить. Сделал подробный доклад о социальном составе антоновцев, рассказал, откуда они черпают свои кадры, о принудительной мобилизации, о целях этого кулацкого движения.

Когда он кончил, ему стали задавать вопросы:

– Когда вы вступили в армию Антонова?

– После моего разрыва с Советской властью в 1919 году я перешел на подпольную работу в тамбовской организации партии социалистов-революционеров. В 1920 году стал создавать «Союз трудового крестьянства», вначале был организован губернский союз, затем сельские и волостные комитеты СТК. Все это явилось основой для действий армии Антонова.

– В чем заключаются обязанности «Союза трудового крестьянства»?

– Обязанности губкома СТК и главоперштаба Антонова строго разграничены. Штаб выполняет военную, оперативную и организационную работу, то есть руководит восстанием. Задачи комитетов СТК – чисто гражданские. Они наблюдают за порядком в деревнях, мобилизуют пополнение и осуществляют разверстку продовольствия для армии, творят суд.

При последних словах Ишина многие чекисты низко склонили головы, делая вид, что записывают. На самом деле они прятали глаза от этого бандита, так как хорошо знали, что это был за суд, каким мучениям и пыткам подвергали бандиты коммунистов и представителей Советской власти. Между тем Ишин вошел во вкус и рассказывал о планах и намерениях антоновцев.

– Сейчас, пока товарищ Антонов находится на лечении, я возглавляю и военную, и административную власть. Главным методом борьбы мы выдвинули вооруженное восстание в целях свержения Советской власти. В Тамбовской губернии правые и левые эсеры слились в одну организацию для совместной практической работы. Нас информировали из Москвы, из ЦК партии левых эсеров, о том, что лидер этой партии Чернов, находящийся за границей, одобрил восстание в Тамбовской губернии. – Ишин посмотрел на Артузова, и тот кивнул в знак согласия.

– Сколько бойцов насчитывает сейчас ваша армия? – спросил «то-то из сидящих в зале.

– На этот вопрос более точно сможет ответить товарищ Эктов. Насколько мне известно, сейчас имеется двадцать кавалерийских полков, насчитывающих от двух до трех тысяч сабель каждый. Полки часто меняют свои названия и места дислокации. Например, 7-й полк, находившийся в Верхоцине, ныне перешел в Солдатские Дворики. Надеюсь, вы понимаете, для чего это делается. – Ишин обвел присутствующих долгим внимательным взглядом.

– Да, да, товарищ Ишин, – подтвердил Артузов. – Спасибо за информацию. Она позволит уяснить нам общее положение, сложившееся в армии товарища Антонова. Садитесь, пожалуйста. Слово предоставляется товарищу Эктову. Расскажите, пожалуйста, более подробно о боевых планах, о вооружении вашей армии, о потребностях в оружии, чтобы члены нашего штаба могли представить себе обстановку в полном объеме.

Эктов говорил тоже откровенно. Он осветил общее положение антоновщины, рассказал о планах боевых операций, так как лично принимал участие в их разработке, и дал характеристику командного состава.

«Совещание» затянулось далеко за полночь. «Гости» ответили на вопросы. Дерибас, как секретарь «совещания», вел записи. Пометки в своих блокнотах делали многие чекисты.

Когда на улице совсем рассвело, погасили свет и раздвинули шторы. Открыли окна. В душную комнату проник свежий воздух, и сразу захотелось спать. Было тихо и торжественно. Поднялся Артузов и спросил:

– Как, товарищи, разобрались во всех вопросах? – Он стал говорить приглушенным голосом, чтобы не было слышно на улице, а также оттого, что от усталости и напряжения голос у него сел.

Артузов оглядел сидящих в зале – все приумолкли. Он посмотрел на сидящих в президиуме – у них тоже был усталый вид. Решил, что пора кончать.

– Как, товарищ Ишин? – спросил Артузов. – Может быть, у вас есть вопросы?

– У нас вопрос один, – не поднимаясь с места, сказал Ишин, – когда и в каком количестве вы сможете достать нам оружие?

– Об этом мы вам скажем, – спокойно ответил Артузов. – Нужно разобраться и выяснить. Сегодня к вечеру дадим ответ. Это вас устроит?

– Да.

– Тогда объявляется перерыв.

Ишин в сопровождении группы чекистов вышел в коридор. Здесь его и арестовали.

Только в тот момент, когда два человека схватили Ишина за руки, а третий начал вытаскивать из его кармана пистолет, бандит понял, что произошло. Сопротивляться он не мог. Ишин покраснел, выругался и, обращаясь к Муравьеву, прорычал:

– Ну и хитер же ты . . .! А ведь были у меня подозрения. Надо было тебя как следует пощупать… Пощекотать бы уголечками или пилочкой!..

Эктова арестовали в зале. Когда Дерибас предъявил ему ордер на арест, он побледнел, сел на стул и тихо спросил:

– Может быть, я вам пригожусь?

Арестованных отправили в тюрьму, чекисты стали расходиться.

– Пойдем ночевать ко мне, Евдоким Федорович, – предложил Дерибас Муравьеву.

– Не буду я тебя стеснять, – ответил Муравьев. – У тебя уже все спят, мне нужно устраивать постель, и поднимется переполох. Спасибо. Я лучше отосплюсь в гостинице за все дни, что недосыпал. А потом приду к тебе.

– Ну как знаешь…

Днем в своем кабинете Дерибас, тепло встретив Муравьева, заявил:

– Вот и закончилась твоя миссия, Евдоким Федорович! Спасибо за все. Объявляем тебе благодарность.

* * *

Части Красной Армии, в составе которых действовала кавалерийская бригада Котовского, начали решительное наступление на районы, занятые антоновскими бандами. В течение десяти дней была разбита так называемая первая армия Антонова.

Вскоре в Москву из Тамбова возвратился Самсонов и привез под охраной арестованных активистов антоновщины.

– Ну, как там дела? – спросил у него Дерибас, как только они встретились.

– Операция развивается успешно. Крестьяне-середняки раскусили предательство эсеров и затеянную ими авантюру. Начался массовый отход от этого движения. Но не все обстоит так, как нам хотелось бы. – Последние слова Самсонов произнес с горечью, и Дерибас насторожился.

– А что такое?

– Тяжело ранен Котовский.

– Каким образом?

– Как ты знаешь, Эктова привезли к нему в отряд. Был разработан план разгрома антоновской банды с его участием. Котовский с бойцами из своей бригады, переодетыми в крестьянскую одежду, выехал в расположение антоновцев. Эктова он держал все время рядом с собой, пригрозив застрелить в случае предательства. Все шло хорошо. В расположение одного из гарнизонов они прибыли на рассвете и выдали себя за отряд из «кубанско-донской повстанческой армии». Котовскому удалось связаться с Иваном Матюхиным и с большим трудом выманить его подразделения из лесу в село. Эктов со своей ролью справился. Ты, наверное, знаешь Матюхина по рассказам Муравьева. Котовский говорит, что это человек-зверь, похлеще Ивана Ишина. Он хвастался тем, что выкручивал красноармейцам головы.

Так вот, Котовский пригласил Ивана Матюхина вместе с другими антоновскими главарями на совещание в свой штаб. И там все началось…

Во время совещания Котовский и его командиры открыли огонь по бандитским главарям, решив покончить вначале с ними, а затем захватить или уничтожить всю банду. Котовский нацелился в Ивана Матюхина, но его пистолет дал подряд две осечки. Один из бандитов выстрелил в Котовского и ранил его в плечо. А Иван Матюхин воспользовался суматохой – бежал… Банда почти вся была уничтожена, но Матюхину с некоторыми главарями удалось скрыться…

– Как Котовский?

– Сейчас ничего. Сделали операцию. Будет жить. Мы же обязаны принять меры, чтобы поймать Ивана Матюхина.

– Где он скрывается?

– В том то и дело, что никто не знает.

– Вот дьявол! – Дерибас только выругался.

Он понимал, что предстоит задача не менее трудная, чем та, которую они выполнили. Антонов скрывается неизвестно где, он ранен, и пока реальной силы у него нет. Его армия почти полностью разгромлена. Но теперь на арену выдвинулся Иван Матюхин, человек жестокий и волевой, который еще может натворить бед. За ним пойдут остатки бандитского войска. К тому же он научен на горьком опыте. Эктову теперь не поверит, да и будет ли верить кому-либо другому?

С другой стороны, Иван Матюхин без оружия, без продовольствия долго не продержится. Он вынужден будет искать связи. Постепенно Дерибас приходил к мысли…

– Кого мы можем послать к Матюхину? Муравьев для этого дела не подойдет. Феликс Эдмундович дал указание особому отделу Красной Армии вместе с нами, принять участие в этой чекистской операции. Может быть, Чеслава Тузинкевича?

* * *

Чеслав Тузинкевич приехал в Воронеж с отрядом антоновцев на рассвете. На вокзале их ожидал Кандыбин с группой чекистов. Бандитов усадили в автомобиль, сказали, что повезут на склад за оружием. Привезли к зданию ВЧК, впустили в помещение по-одному, а оттуда отправили в тюрьму. Операция была закончена тихо и бескровно. После этого Кандыбин дал Тузинкевичу три недели для отдыха.

Почти два месяца Чеслав Тузинкевич не видел свою жену, с которой только недавно вступил в брак. Но его жена недаром была дочерью Марии Федоровны Цепляевой. Мать объяснила ей, чем занят Чеслав, и Варя с тревогой поджидала мужа. И дождалась. Теперь все дни они проводили вместе. Была середина июля. Варя с Чеславом с утра отправлялись к реке, загорали на песчаных отмелях, купались. Было хоть и голодно, но весело и спокойно. Иногда Чеславу удавалось поймать судака или леща, и тогда они, возвратившись домой, пировали.

В конце третьей недели, а это был уже конец июля и палящее солнце отбивало желание проделывать длинный путь через весь город к реке, молодые Тузинкевичи расположились по-домашнему на террасе своего дома с книгами в руках. Неожиданно в дверь постучали. Чеслав вышел в сени. Он сразу узнал сотрудника отдела Глебова.

– Здорово, входи, – радостно приветствовал он сослуживца.

Застенчивый Глебов помялся у порога и ответил:

– Спасибо. Я на минутку. Меня прислал Кандыбин, просит тебя зайти.

– Когда?

– Если можешь, то сейчас.

«Опять что-то стряслось», – подумал Тузинкевич и ответил:

– Зайди, присядь. Я оденусь, и пойдем вместе.

Вошла Варя.

– Что случилось? – спросила тревожно.

– Чеслава просит начальство. Зачем – не знаю.

Молодая женщина только вздохнула и тихо ушла в свою комнату.

Вскоре Тузинкевич был у Кандыбина. Тот поднялся ему навстречу, пожал руку и спросил:

– Как отдохнул?

– Спасибо. Вполне.

– Как дома? Как жена?

– Все в порядке. – Тузинкевич отвечал кратко, понимая, что не для того позвал его Кандыбин, чтобы расспрашивать о семье.

– Понимаешь, Чеслав, – перешел Кандыбин к основному делу, – во время боя с частями Котовского сбежал Иван Матюхин. Сейчас он создал новый отряд. Ты Матюхина знаешь?

– Да. Ивана и Василия – обоих братьев.

– А он тебя?

– По-видимому, тоже. Я присутствовал на совещаниях, где был Иван. Несколько раз с ним разговаривал в присутствии Муравьева.

– Москва просит нас принять участие в розыске Ивана Матюхина, чтобы провести войсковую операцию. Он скрывается в лесах, где-то в районе Тамбова. Как ты на это смотришь?

– А как же быть с отрядом, который я привез в Воронеж за оружием и который теперь сидит в тюрьме? Иван ведь знает, что я поехал с отрядом.

– Вот в этом-то все и дело. Если тебе удастся найти Матюхина, то ты скажешь, что отряд получил оружие и скрывается у надежных людей в Воронеже. Приехать в тамбовские леса отряду теперь невозможно, так как многие дороги перекрыты частями Красной Армии. Ты и приехал, чтобы договориться, где и как передать оружие и куда следовать участникам отряда. Понял идею? Самое главное – узнать, где находится Иван Матюхин! Затем отряд Матюхина будет окружен и разбит.

– Я согласен, – без колебания ответил Тузинкевич.

– Должен предупредить, – продолжал Кандыбин, – после того как Матюхин ускользнул от Котовского, он может тебе и не поверить. Ведь вместе с Котовским был Эктов. А Ишин все еще в Москве. Он арестован. Поэтому Матюхин может сделать с тобой все что угодно. Да ты сам знаешь этого человека. Так что решай! Это не приказ, а просьба. Если ты не уверен в себе, можешь отказаться…

Тузинкевич задумался. Он отлично понимал, на какой риск должен пойти. Но он был коммунист, чекист, сознательно пошел защищать революцию и за дело пролетариата готов был отдать свою жизнь. Сейчас поляк Тузинкевич в Советской России обрел вторую Родину.

– Я согласен.

– Тогда давай обсудим, как ты будешь искать Матюхина.

Вечерело. Они говорили долго. Договорились, что на следующий день Тузинкевич отправляется в путь.

Прощание на вокзале в Воронеже было коротким: Кандыбин привез Тузинкевича и Варю за несколько минут до отхода поезда. Обняв на прощание Тузинкевича, он отошел в сторону и стал наблюдать со стороны: мало ли кто еще может проявлять интерес к отъезжающему. Но все было спокойно. Посторонних людей, которые привлекали бы внимание, на платформе не было.

Когда закончилась посадка на поезд, Чеслав поцеловал жену, обнял ее на прощание и поднялся по ступеням вагона. Варя махала рукой, пока поезд не скрылся из виду. Вышла на привокзальную площадь, низко опустив голову.

Здесь ее догнал Кандыбин.

– Не печальтесь, – попытался успокоить ее, – скоро он вернется, и на этом все закончится.

Варя с недоверием посмотрела на Кандыбина, покачала головой и сказала:

– Вы сами не верите в свои слова. На этом не может закончиться. Впереди еще много дел…

– Во всяком случае, он будет с вами…

* * *

Тузинкевич сошел с поезда в Тамбове в середине дня.

Под горячими лучами солнца мостовая нагрелась так, что от нее исходил жаркий воздух. Хоть Чеслав и был в рубашке-косоворотке, но по лицу текли ручьи пота. Он остановился в тени дерева и стал обдумывать, что делать дальше.

С Кандыбиным обсудили несколько вариантов. Первый: Тузинкевич остановится в гостинице, посетит, жену Федорова и попытается узнать, нет ли у нее связей с антоновцами. На возможные вопросы о судьбе мужа ответит, что ему ничего не известно.

Второй вариант: Тузинкевич идет на квартиру железнодорожного мастера Степанова, который организовал первую поездку Тузинкевича и Муравьева к антоновцам. Кандыбин сказал, что Степанов арестован чекистами, но в доме осталась его семья. И может быть, у кого-то из членов семьи остались нужные связи.

И наконец, третий вариант: Тузинкевич выходит на дорогу, ведущую к Кирсанову, то есть на ту дорогу, по которой они ехали верхом в сопровождении Володи. Здесь одного из попутчиков попросит подвезти его до деревни Ляды, где проживает Баранов, антоновец, с которым Тузинкевича познакомил Донской.

Какой вариант выбрать из этих трех, Чеслав должен решить на месте. И вот он стоит в тени дерева, размышляя, как лучше поступить.

Идти пешком по пыльной дороге в такую жару нет никакого желания. Но этот вариант показался Тузинкевичу наиболее перспективным. «Сидеть дома у жены Федорова и дожидаться оказии, если жена его примет и если у нее остались какие-то возможности, – значит, действовать на авось, – решил Чеслав. – Ожидать возможного связника на квартире у Степанова, если примут родственники, – тоже решение малонадежное и пассивное». Тузинкевич по своему характеру был человек действия, сидеть и дожидаться было не в его привычке.

Перекинув узелок с пожитками через плечо, как делали в ту пору ходоки, Тузинкевич вышел за город. Пыльная, побуревшая дорога безрадостно тянулась вдоль выгоревшей, иссохшей, бесплодной степи. Она терялась где-то вдали и выглядела невероятно уныло. Тузинкевич снял потную рубашку, накинул ее на голову и споро зашагал, жадно всматриваясь в даль.

Так прошагал он часа полтора. Вдали на обочине показался невысокий зеленый куст. Он решил передохнуть и немного подкрепиться. Подошел к кусту, сложил свой багаж, сел в тени и первым делом отпил из фляги теплой невкусной воды. Затем пожевал бутерброд. С тоской посмотрел вдаль, где не было видно ни деревца, а желтели только заброшенные поля. Некоторое время сидел закрыв глаза. Когда открыл, то увидел над дорогой, в той стороне, откуда он недавно пришел, большое облако пыли. «Кто-то едет!» – подумал с надеждой.

Вскоре на дороге показалась телега, запряженная исхудалой лошадью. Тузинкевич собрал свои пожитки и, когда телега поравнялась с ним, окликнул мужика, сидящего в полудреме:

– Добрый день, хозяин. Куда путь держите?

Тот очнулся, поморгал глазами от неожиданности и, придержав лошадь, ответил:

– Тут, недалеко…

– Подвезете?

– Садись… Сам-то откуда?

– Из Тамбова, – дружелюбно ответил Чеслав. – В село Ляды мне нужно.

– Кого там?

– Баранова Ивана.

– О-о! – с удивлением оглянулся возница на седока. – Его, поди, уж и дома нет.

– А где же он?

– Этого я не знаю. Да и знает ли кто-нибудь?! – Он с сомнением покачал головой.

– Что так?

– Да есть к тому свои причины, – уклончиво ответил крестьянин. – Время нонче какое! Я уж довезу тебя до его дома, а там разбирайся сам.

Остальную часть дороги проехали молча. Тузинкевич смотрел на степь, то спускавшуюся в глубокие лощины, где вечернее солнце уже не могло достать земли своими лучами, и поэтому там было сумрачно и прохладно, то поднимающуюся на высокие холмы, где было светло и весело, но уже не жарко. Появились перелески. А когда солнце скрылось за горизонтом, они въехали в большое село.

– Это и есть Ляды, – сказал возница. – Вы знаете, где дом Баранова?

Тузинкевич понял, что его спутник интересуется, был ли он раньше знаком с Барановым. Чеслав встречался с Барановым в Тамбове, а в селе не был. Он хотел было ответить, что знает, но понял, что этот мужик сразу догадается, что в этих местах он не бывал. Поэтому, чтобы не вызывать лишних подозрений, ответил:

– В селе я ни разу не был.

Телега проехала почти все село и остановилась у дома, в котором светилось одно окно.

– Вот дом Баранова, – сказал возница.

Тузинкевич поблагодарил, соскочил с телеги и пошел к дому. Его спутник поехал дальше. Тузинкевич постучал в дверь. Никто не ответил. Он постучал сильнее. На порог вышла женщина.

– Я к Ивану Баранову. Могу с ним поговорить?

– Войдите в дом, – пригласила женщина.

Тузинкевич переступил порог, прикрыл за собой дверь. В комнате было светло от большой керосиновой лампы. Деревянный стол посредине, рядом – скамья. В углу – иконы. Женщина выжидающе смотрела на незнакомого человека.

– А вы кто? – Женщина спросила строго.

– Я был знаком с ним в Тамбове. Миша я. Он должен меня помнить…

– А Ивана нет…

Тузинкевич потоптался в нерешительности.

– Как же быть? Я приехал специально к нему, мне он очень нужен.

– Пройдите, присядьте. – Женщина смягчилась.

Тузинкевич сел на лавку, рядом положил свой мешок.

– Вот так незадача, – сказал он. – Что же мне делать? Возвращаться в Тамбов – на дворе уже ночь… Может быть, можно где-нибудь переночевать?

– Подождите. Скоро придет племянник, поговорим с ним. – Женщина занялась своими делами и перестала обращать внимание на Тузинкевича.

Чеслав сидел на скамье и гадал о своей судьбе. Он пытался было посмотреть на улицу, но в наступившей темноте уже ничего не мог различить. Дни стали заметно короче, а через приоткрытое окно в комнату вливался теплый воздух, насыщенный запахами трав, высохших листьев и чего-то такого, что наполняло душу щемящей тоской.

Спустя примерно час в сенях послышалась возня. Кто-то пришел. Вскоре хозяйка вошла в комнату, где сидел Тузинкевич, вместе с подростком, который, окинув незнакомца долгим пристальным взглядом, спросил:

– Вам нужен дядя Иван?

– Да. – Тузинкевич тоже с интересом рассматривал подростка, подумал: «Неужели он тоже связан с бандитами?»

– Сейчас уже поздно. Утром я схожу в соседнее село и попробую узнать о нем.

– А как же я? – спросил Тузинкевич, глядя на хозяйку.

– Переночуйте у нас. Можно и на сеновале, а если хотите, то в комнате.

– Лучше на сеновале.

Хозяйка дала Чеславу старый ватник подложить под голову, и паренек повел его на сеновал. По дороге спросил:

– Что сказать дяде Ивану?

– Скажи, что его ждет Миша. Он меня должен помнить. Мы с ним встречались в Тамбове.

Сеновал находился над большим амбаром. С одной стороны, там, где не было сена, крыша была решетчатая и проглядывало черное бездонное небо с несметным числом звезд. Чеслав улегся на спину и смотрел на небо. Думал о жене, которая сказала перед отъездом, что ждет ребенка. Он думал и улыбался: в мыслях был дом в Воронеже и мечты о том, как они будут жить, когда вся эта катавасия кончится. Если бы не Матюхин, то уже все было бы позади! Тузинкевич вспомнил этого человека-зверя: квадратное лицо, злые пронизывающие глаза, зычный голос. И сильное мускулистое тело. Такому в руки лучше не попадаться.

Вскоре он уснул. Спал спокойно, ничто его не тревожило. «Что будет, то будет!» – решил он. Ничего худого Матюхин не сделает. Ведь он знает его как эсера, поехавшего с отрядом за оружием для антоновской армии. Естественно, Матюхин спросит, где отряд, и ответ заготовлен. Самое худшее – если не удастся найти Матюхина. Тогда он вернется с задания ни с чем. Конечно, никто не будет за это корить: не всегда ведь все удается чекистам. Но в душе у него будет осадок: на него надеялись товарищи…

Проснулся рано, отчего – и сам не понял. Было прохладно. Солнце освещало верхушки высоких тополей, на которых разместились вороны. Решил еще полежать: куда, собственно, идти? В дом? Кто его там ждет?

Пролежал до тех пор, пока из дома не вышла хозяйка и не подошла к амбару. Тогда Тузинкевич слез с сеновала и спросил:

– Племянник еще спит?

– Да что вы, – ответила хозяйка, – он с рассветом ушел искать Ивана. – Взяв что-то в амбаре, она предложила: – Зайдите в дом, попейте хоть чайку.

Тузинкевич охотно принял приглашение. В доме сел на лавку, достал из своего мешка два небольших куска сахара и один дал хозяйке. Выложил краюху хлеба.

– Вот спасибо, – поблагодарила хозяйка. – Давно у нас в селе нет сахара. – Она вытащила из шкафа кусок сала и угостила Чеслава.

Чай и еда повысили настроение. Тузинкевич вышел во двор, уселся в тени и стал коротать время.

Иван Баранов пришел к полудню. Едва взглянув на Тузинкевича, сразу признал его, приветливо поздоровался и спросил:

– Звали меня?

– Да. У меня важное дело к Ивану Матюхину. Помогите его разыскать.

– Я сам его давно не видел. Да и видеть не хочу…

«Если не видел и видеть не хочешь, тогда зачем пришел ко мне? – мгновенно сообразил Тузинкевич. – Отлично знаешь, кто я такой и по какому делу пришел…» Спокойно сказал:

– Он будет и мне, и вам благодарен.

Баранов помолчал.

– Ну ладно. Может, в другом селе кто знает. Пойдем.

Они шли степной дорогой, потоп перелеском. Порядком устали. Часа через два пришли в соседнее село. Как оно называлось? Для Тузинкевича это не имело значения.

Баранов оставил его у околицы. Тузинкевич опять ждал сидя на траве, в тени дерева, благо было сухо и тепло. Наконец появился Баранов в сопровождении высокого незнакомого мужика. Приблизившись, сказал:

– Вот Василий попробует вам помочь. Я больше ничего не знаю. Бывайте здоровы, – повернулся и пошел обратно в свою деревню.

Василий опять стал расспрашивать, зачем Тузинкевичу нужен Матюхин. Чеслав вынужден был объяснить:

– От разговора с Матюхиным зависит многое. В этой встрече Матюхин заинтересован не меньше чем я.

Мужик понял, что молодой человек говорит серьезно и напрасно не стал бы рисковать. Сказал:

– Жди меня здесь. Достану подводу, припасу продуктов – и поедем. Точно не знаю, где теперь Иван, но попробуем поискать.

Выехали только под вечер. Когда совсем стемнело и не стало видно дорогу, соорудили в кустах шалаш. Развели костер. Поужинали тем, что было у Тузинкевича и что припас Василий. Улеглись спать, подложив под себя охапки сена. Рядом посапывала, похрустывала, пережевывая овес, привязанная лошадь.

Едва рассвело, Василий поднял Тузинкевича. Наскоро перекусив, они поехали дальше. Василий был человеком неразговорчивым. И только однажды, когда взошло солнце, показывая кнутовищем в сторону большого холма, едва вырисовывающегося в утренней дымке, сказал:

– Там Бондари. Нам нужно быстрее проскочить мимо, чтобы нас не заметили красные. Там стоят их части.

Часа через два въехали в лес. Лесная дорога, вначале широкая, петляя и извиваясь, становилась все уже, и Василий направлял лошадь по одному ему известным приметам. Сквозь листву высоких дубов и кленов пробивались лучи солнца, и было приятно передвигаться в этом зеленом полумраке.

– Далеко еще? – поинтересовался Тузинкевич.

– Должно быть, где-то здесь, поблизости, если не перебрались в другое место.

Но они ехали еще не меньше часа, пока в лесу их кто-то не окликнул. Василий ответил на крик громко. Потом назвал свое имя, остановил лошадь. Вскоре к ним подъехали верхом на лошадях два мужика с винтовками за плечами.

– Что нужно? – спросил один из них грубо.

– Василий я, – повторил спутник Тузинкевича. – Меня знает командир ваш – Иван. Вот ему, – он показал на Чеслава, – нужно срочно с ним поговорить.

– Кто ты такой? – спросил мужик Чеслава.

– Иван меня знает, – спокойно ответил Тузинкевич.

– Поезжайте за ним. – Тот, что спрашивал, кивнул головой на своего спутника и сам ускакал в лес. Второй всадник свернул на едва заметную тропу и медленно поехал впереди.

Теперь мысли Тузинкевича были заняты одним: «Как-то встретит Матюхин?» Он уже не сомневался, что его доставят к этому бандитскому главарю. Так они ехали версты две-три, пока их не остановили снова. Подошла вооруженная группа. Василий остался сидеть на телеге, а Тузинкевичу предложили следовать за ними куда-то дальше в лес. Он уже порядком устал. В лесу становилось сумрачно. Вскоре он почувствовал запах лесной гари, потом запахло конюшней. Они вышли на большую поляну. Подул ветерок, и стало светло. В дальнем конце поляны стояла изба, к которой они направились.

Тузинкевича ввели в избу. Два человека вошли следом за ним.

– Вот этот спрашивает тебя, – сказал один из сопровождавших кому-то, кого Тузинкевич еще не рассмотрел, так как его глаза еще не привыкли к полумраку.

– Ты кто? – спросил жесткий голос из дальнего угла комнаты.

– Мне нужен Иван Матюхин, – не отвечая на вопрос, твердо сказал Тузинкевич.

– Кто тебя направил ко мне?

– Вы меня должны помнить, – опять Тузинкевич не ответил на вопрос. – Я Миша, приезжал вместе с Петровичем.

– Я тебя помню. Но почему ты ищешь меня, а не кого-нибудь другого? Объясни мне сначала это! – Голос Матюхина, а это был он, и Тузинкевич это понял, звучал угрожающе.

– Организация эсеров, в которой я состою, о чем вам должно быть известно, связалась в Москве с товарищем Ишиным. Он посоветовал разыскать вас…

– Что с Ишиным?

– Он надежно укрыт… Так же как и отряд, который был послан в Воронеж за оружием.

Наступило длительное молчание. Тузинкевич все так же стоял у порога. Войти в комнату его никто не приглашал. В сумраке он стал различать контуры какого-то человека. Он не мог с уверенностью сказать, что разговаривает с Иваном Матюхиным, но весь тон беседы свидетельствовал о том, что говорит он с главарем.

– Хорошо. Иди отдыхай. Я подумаю, – наконец сказал Матюхин. – Потом позову.

Прием был не из приятных. Но нервы у Чеслава были еще крепкие. Да он и не рассчитывал на радостную встречу. И все же весь остаток дня он провел в размышлении: «Кто его знает, что придет в голову этому бандиту! Может быть, будет допрашивать «особыми методами», которыми допрашивали антоновцы коммунистов, о чем Чеслав слышал от Муравьева?» И когда его снова позвали к Матюхину, он был весь напружинен.

– Послушай, а где Эктов? – Матюхин задал свой вопрос сразу, едва Чеслав переступил порог, в расчете на то, что если Чеслав к нему подослан, то должен знать, что Эктов участвовал в операции по уничтожению антоновской армии вместе с Котовским. В этом случае он растеряется и тем себя выдаст.