Текст книги "Крот в аквариуме"

Автор книги: Владимир Чиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Почему гиблого? – развел руками Кинг, растерянно глядя то на Полякова, то на Диллона.

– Да это я, извините, пошутил, – засмеялся Поляков. – Я имел в виду наше общее милое, а не гиблое дело.

– Я, между прочим, сразу понял, что вы шутите, – заметил Диллон и тоже засмеялся через силу. – Для того чтобы вы оперативно могли подготовить на меня досье, ровно через полмесяца и в это же время я передам вам на следующей встрече анкетные данные на себя, а вы мне – список всех сотрудников вашего ведомства, работающих в Индии.

Через полмесяца Поляков выдал американцам всех сотрудников ГРУ в Дели и Бомбее. Тогда же он предал и командированного в Токио своего коллегу по работе в США Александра Мачехина [63]63
  По наводке ЦРУ японцы арестовали Александра Мачехина, пытались завербовать его, применяя весь арсенал воздействия с иезуитски жестокими японскими пытками. Однако Мачехин выдержал все и не предал никого. Впоследствии он был вызволен из японской тюрьмы.


[Закрыть], которому всегда завидовал в умении легко вербовать американских военнослужащих и добиваться от них хороших результатов.

* * *

Высоко ценя только себя, Поляков без колебаний предавал работавших вместе с ним офицеров и тех, кто в период его работы в московском разведцентре оформлялся в командировку в Таиланд, Бирму, Лаос, Малайзию, Бангладеш, Непал, Пакистан, Индонезию и Шри-Ланка. Он раскрыл принадлежность к советской военной разведке около семидесяти человек и передал Диллону фотопленку с содержанием последних двенадцати номеров журнала «Военная мысль» – стратегического документа, издаваемого ежемесячно Генеральным штабом Министерства обороны СССР.

Диллон, не ожидавший такого большого объема полученной информации, невольно стал нахваливать агента Бурбона:

– В Лэнгли очень высоко ценят вас, мистер Поляков, за то, что вы так много делаете для нас. А самое главное, что вы на протяжении многих уже лет не совершаете ошибок, и поэтому никаких трудностей в работе с вами мы не испытываем… – Он хотел еще сказать, что главным его качеством является полное отсутствие каких-либо моральных мучений, угрызений совести, не говоря уже о чувстве раскаяния, которое часто «посещает» за границей перебежчиков и предателей Родины, но сдержался и завершил свою похвалу неуклюжим реверансом: – Я должен признаться вам, что мы, ваши операторы: и Джеймс Флинт, и Алвин Капуста, и Фред Хоупт, не говоря уже о Джоне Мори из ФБР, – почитали и почитаем за честь работать с вами…

Диллон заметил, как вспыхнули стальным блеском глаза агента. В тот же миг он выпрямил спину и, вскинув подбородок, принял горделивую осанку, свидетельствовавшую о большой уверенности в себе, и бесцеремонно бросил:

– Я-то свое тайное дело, работая в условиях личной опасности, делаю профессионально, комар носа не подточит. А вот ваши коллеги из Лэнгли не всегда действуют профессионально…

– А что же такого сделали мои коллеги? – скорчив гримасу, перебил его американский оператор.

– Они позволяли себе дважды нарушить конспирацию в работе со мной в Москве, – категорическим тоном заявил Бурбон-Поляков.

– Но это все демагогия, мистер Поляков. Вы можете что-то конкретное сказать?

– Почему же нет? Могу! В Москве я уже дважды считал себя, можно сказать, разоблаченным. В последний раз это произошло около года назад. Тогда пригласили меня, даже не согласовав со мной, на прием в ваше посольство. Но это еще куда ни шло. А вот то, что случилось там, это непростительно! При прощальном рукопожатии один из неизвестных сотрудников посольства всунул мне в руку записку. Она, словно раскаленное железо, до самого ухода из посольства жгла мне руку. Как только я вышел на улицу, то сразу же, не читая, незаметно порвал ее и выбросил обрывки по дороге домой. После этого я прервал свою связь с вашей резидентурой в Москве. И, не в обиду будет сказано, вы действуете в Москве беспечно и по шаблону. Мне кажется, вы просто недооцениваете советскую контрразведку… Поэтому я и отказался тогда от навязываемой системы личной связи и поставил условие: работать с вами на территории СССР только через тайники и определять места для них буду я сам.

Удивившись сказанному, Диллон почесал в затылке, криво усмехнулся и, как фанатик своего дела, веривший в абсолюты, согласился:

– Наверно, вы правы, мистер Поляков. И поэтому я извиняюсь за своих коллег, работавших с вами в Москве. То, что вы рассказали мне сейчас, еще раз свидетельствует о том, что вы – хороший разведчик…

А дальше американец стал опять расхваливать Бурбона за его непоколебимую преданность Америке, за добросовестное служение ЦРУ, высокий профессионализм и блестящие результаты совместного сотрудничества.

– Если говорить откровенно, – нетерпеливо заговорил в ответ Бурбон, – то я горжусь тем, что успел сделать что-то полезное для США. Признаюсь вам, мистер Пол, я получаю удовольствие от шпионажа. И чем больше риска в нем, тем мне интереснее, тем осторожнее я действую. Как вы думаете, почему уже более десяти лет меня не могут разоблачить?

Диллон, пожав плечами, ответил:

– Наверно, вы – очень везучий человек…

– Да нет! Это потому, что я усвоил уроки советской разведки и контрразведки. Сказываются, конечно, и многолетняя выучка, и опыт работы в «поле». Но самое главное, повторяю, – я хорошо знал контрразведывательный почерк КГБ. Никогда я не вел записей добытых секретных сведений для вас. Полагался только на свою память. Единственное, что дается мне пока трудно, – это поддерживать в своем сознании необходимость ведения двойной жизни и постоянно играть две роли. То я советский разведчик, прикидывающийся патриотом своей страны, то я тайный ваш слуга, заботящийся о нуждах Лэнгли. Играешь, играешь эти роли и думаешь, как бы не заиграться. Вы, мистер Пол, не поверите, как нелегко чувствовать себя одновременно и офицером ГРУ, и шпионом ЦРУ… И с одинаковым пылом служить и вашим, и нашим.

После этих слов Поляков погрузился в непривычное для него состояние созерцания.

Диллон несколько секунд задумчиво смотрел на него, потом вежливо спросил:

– О чем вы так сильно призадумались?

Бурбон вздрогнул от неожиданного вопроса и, лукаво прищурив левый глаз, ответил:

– О вашей нелюбви ко мне и причинах нежелания стать моим «агентом». Вербовка агента из посольства США – это заветная мечта и цель каждого разведчика.

– Вы шутите, говоря о моей нелюбви к вам?

– Если я шучу, то в шутке есть намек. За предоставленную мною информацию об офицерах ГРУ вы обещали мне передать свои анкетные данные…

– Нет проблем, – подхватил Диллон и, вытащив из нагрудного кармана рубашки вчетверо сложенный листок бумаги, подал его Бурбону. – Если надо что-то дополнить, пояснить, то я готов это сделать.

Бурбон в ответ молча кивнул, развернул листок с отпечатанным текстом, прочитал и сказал:

– Меня все устраивает. Спасибо.

– Тогда у меня к вам один уточняющий вопрос: в каких случаях офицеры ГРУ, выезжая в загранкомандировку, меняют свои фамилии?

– Это бывает редко и только в исключительных случаях. Мне известен лишь один факт замены фамилии сына командующего войсками Западного и Третьего Белорусского фронтов, дважды Героя Советского Союза, генерала армии Черняховского. Замены фамилий делаются тем офицерам, которые являются детьми или близкими родственниками высокопоставленных государственных и военных деятелей.

Диллон еще раз поблагодарил Бурбона и протянул ему конверт с долларами.

– Это за вашу информацию.

– Спасибо, но русский офицер денег не берет. Разве вам не говорили ваши коллеги в Лэнгли, что я пошел на сотрудничество с ФБР, а затем и с ЦРУ не по материальным, а по идеологическим соображениям. Я – борец за справедливость, а не за деньги. Их я имею столько, сколько нам надо для семейной жизни. И выделяться в моем двояком положении никак нельзя…

Поляков и его жена Нина Петровна Киселева жили в Дели, как все посольские сотрудники. Он был неплохим кулинаром и часто, когда жена задерживалась на работе, готовил ужин сам, особенно когда приглашал гостей из числа иностранцев. Любил компании, ходил на все протокольные и непротокольные мероприятия: выпивал рюмку-две и незаметно уходил к себе в кабинет или уезжал домой и глушил спиртное сколько мог, но на людях всегда поддерживал имидж непьющего. Он мог бы, конечно, жить и на широкую ногу, возможности у него для этого были. Американцы, которых он снабжал на каждой явке информацией ценностью на сотни, а то и тысячи долларов, всегда преподносили ему конверты с крупными суммами, но он не брал их, опасаясь засветиться на трате их при совершении крупных, дорогостоящих покупок. Удовлетворялся он хорошими подарками, особенно касавшимися его увлечений – охоты и рыбной ловли. Поэтому ему дарили дорогие ружья, рыболовные снасти и необходимые для любимых им увлечений красивую кожаную амуницию и разное снаряжение.

Диллон, узнавший от своих коллег, работавших с Бурбоном, о его страсти к рыбной ловле, предложил провести очередную встречу на берегу реки Джамна или на ее притоке Чамбал.

– Должны же мы с вами когда-то снимать стресс и получать в благодатной Индии с ее прекрасной природой положительные эмоции?! Как ехать туда и найти хорошее место для рыбалки, мне объяснил и показал на карте полковник Кинг. Американский спиннинг для вас и все необходимое для рыбной ловли я привезу на машине. Так как? Вы согласны поехать вместе в моем джипе?

– А когда вы предлагаете поехать с вами? И в каком месте вы можете подобрать меня?

– Давайте в следующий выходной день в пять часов утра. А вот в каком месте вы должны подсесть ко мне, предлагайте сами. И учтите, что рикш в такое раннее время еще не будет. И если я назначу вам какое-то удаленное место, то вам просто не на чем будет добраться, а я куда угодно смогу подъехать на машине.

– О'кей. Встречаемся у отеля «Ашока». Что я должен прихватить с собой?

– В каком смысле? – поднял брови американец.

– В плане передачи вам очередной порции секретной информации.

– О да! – спохватился Диллон. – Лэнгли запросило сведения о, возможно, знакомых вам установленных разведчиках из стран народной демократии, работающих в Индии. Имеется в виду ваших коллег из военной разведки. Подготовьте также в устной форме сообщение о количестве источников информации из числа граждан Индии, состоящих на связи у ваших офицеров. И сделайте выборку тех агентов, которые работают в высших правительственных эшелонах индийской власти. В дороге на рыбалку может случиться всякое, поэтому прошу вас не делать никаких записей и не брать их с собой.

– Можете не беспокоиться, Пол, память у меня надежная.

– Тогда все, до встречи у отеля «Ашока».

* * *

На следующий день резидент Поляков, располагая полными данными на американца Пауля Диллона, направил в Центр шифровку следующего содержания:

Совершенно секретно. Экз. единственный. Лично тов. Ростокину.

В соответствии с вашими указаниями о приобретении пловцов установлен дружеский контакт с первым секретарем посольства США Паулем Лео Диллоном, впредь «Плед». Ему 47 лет. В посольстве занимается экономическими вопросами. Он выходец из семьи служащего, родился и учился до призыва в армию в Бостоне, затем служил в морской пехоте, где изучил русский язык. После войны окончил Бостонский университет, где также изучал русский язык, потом работал в Западной Германии гражданским клерком по вопросам связи военной администрации США с населением. С 1962 года начал работать в госдепартаменте в экономическом отделе. Неоднократно бывал в командировках в Италии и Мексике.

По натуре общителен. Увлекается, как и я, теннисом, охотой и рыбной ловлей. Он избран вице-президентом местного клуба охотников и рыболовов. Наше знакомство поддерживается на почве этих общих увлечений.

Плед постоянно делится со мной имеющейся у него информацией о законодательстве в различных индийских штатах. От контактов со мной не уклоняется, но и настойчивости не проявляет. Полагаю, что в процессе дальнейшего изучения Пледа и выяснения его возможностей дружеские отношения с ним могут перерасти в агентурные отношения.

Считаю целесообразным продолжить его разработку. Прошу вашей санкции.

Данин

^{24.10.1973 г}.

Через некоторое время в Дели пришел ответ из Центра:

Совершенно секретно. Лично Данину.

С вашим предложением о работе с Пледом согласны.

Просим иметь в виду, что Плед связан со спецслужбами Гималаев. Это мнение основывается из вашего же сообщения об изучении им русского языка. Судить о перспективах дальнейшего его использования пока рано. Неизвестно и с какими намерениями Плед начал поддерживать контакт с вами.

Ростокин

^{27.10.1973 г.}

Поляков был доволен таким ответом из разведцентра: для него было главным получить санкцию на продолжение работы с Диллоном. А на вторую часть шифровки у него был уже готовый ответ, но он не стал отправлять его в Центр. В первую очередь решил легализовать перед своими коллегами последующие контакты с Пледом и другими сотрудниками американского посольства. Для этого на очередном протокольном мероприятии Поляков, как было оговорено ранее с полковником Кингом, познакомился, и сделал это на глазах у многих людей, с первым секретарем посольства. На другой день он рассказал об этом своим подчиненным, а также жене в соответствии с установленными правилами о необходимости легендирования личных связей на территории чужого государства.

Тем временем американцы Кинг и Диллон обсуждали между собой, как можно помочь Бурбону в повышении результативности в его работе.

– Бурбон должен пройти в Индии разведывательный путь успешнее, чем в Бирме и Америке, – доказывал Диллон. – Надо помочь ему. Он нравится мне своими вкрадчивыми, мягкими манерами держаться на официальных приемах. Психологическая подготовка у него прекрасная. Порой кажется, что он переигрывает меня. Мыслит всегда четко и никогда не теряется…

– Да, это так, – согласился военный атташе Кинг. – В официальной обстановке он всегда достойно отстаивает интересы России. Причем он такой «кусачий», каких мне мало встречалось в жизни. Тебе, Пауль, с ним будет нелегко. И смотри, как бы он не завербовал тебя по-настоящему, всерьез и надолго.

– Пока все идет плавным путем, – закашлялся Пол. – А если нужно будет, то мы с вами придавим его, как червяка. Ему нельзя теперь дергаться, все его встречи в Нью-Йорке и Рангуне, да и здесь со мной документируются техникой. Сейчас, чтобы создать видимость активной работы «кусачего» полковника и укрепления его авторитета в глазах руководства в Москве, надо создать ему хороший имидж в московском разведцентре. А для этого придется посодействовать ему в заведении вербовочной разработки на меня с моего «личного согласия». И надо нам подкармливать его какой-то информацией…

– Но ты же говорил, – прервал его Кинг, – что в Лэнгли будут готовить для него полуправдивую информацию.

– Да, это так, – кивнул Диллон. – Но мы уже сегодня должны думать о последующей его работе с хорошим результатом, который принесет пользу и нам, и ему в открытии шлюза к служебному росту. Для этого хорошо бы подобрать ему еще одного, теперь уже настоящего кандидата на вербовку. Но такого, который умеет держать язык за зубами. При этом кандидат для подставы должен работать под нашим контролем и не должен знать существа отношений Бурбона со мной. Нашему объекту подставы мы должны дать твердую установку, чтобы он никогда не отказывался от выполнения просьб советского разведчика. И еще: кандидат должен считать, что выполняет архиважную задачу для Америки, что он участвует в хитроумной игре нашей разведки с советской…

Сделав паузу, Диллон несколько секунд держал на Кинге немигающий, затуманенный взгляд, потом спросил:

– А может быть, у вас, мистер Кинг, есть на примете подходящая кандидатура лет тридцати пяти – сорока? Если мы сами подберем такого человека и осуществим операцию по его подставе, то это вам тоже потом зачтется…

– Дайте мне время подумать, – расплылся в улыбке Кинг: у него, как и у Полякова, тоже теплилась надежда получить звание генерала.

– Сколько вам для этого потребуется времени?

– Две-три минуты, чтобы мне мысленно прикинуть каждого из моих подчиненных.

Полковник Кинг задумался. Прошло минуты две, и он снова заговорил:

– Я могу предложить нашего сержанта – техника Роберта Марциновски. Он и по возрасту подходит – ему сейчас тридцать четыре года. И человек он надежный. Я даже намерен назначить его административным помощником военного атташе.

– А где он раньше работал?

– В Греции, Германии, Японии и Вьетнаме.

– Вот видите, как все прекрасно складывается для нашей операции. Я попрошу вас, мистер Кинг, поскольку вы лучше меня знаете своего будущего помощника, подумать: какие сведения мы можем, хотя бы на первых порах, передавать советскому разведчику? Причем такие, которые не могли бы причинять ущерб американским интересам. Я жду от вас предложений ровно через неделю. Это будет как раз перед моей встречей с Бурбоном. Кстати, подумайте и о том, какой псевдоним можно будет присвоить Роберту Марциновски.

– О'кей.

* * *

Опасаясь попасть в поле зрения советской контрразведки, работавшей при посольской резидентуре КГБ, Поляков предпочел встречаться с американцем Полом не в городе, а на охоте в горах и на рыбалке на реке Ганг и ее притоках Джамна, Инд и Нарбада. Однако, по рекомендации Кинга, Диллон на первый раз повез его на Чамбальское водохранилище.

Устроившись на некотором расстоянии друг от друга в зарослях Чамбалы, они делали вид, что ловят рыбу, в то время как спрятанный в нагрудном, накладном кармане Диллона магнитофон записывал донесения советского резидента и его ответы на уточняющие вопросы американского разведчика. Пола интересовало многое: последние достижения в авиа– и танкостроении, космической технике, а также исследования и научные разработки в противоракетной обороне. Поинтересовался он и предстоящим официальным визитом в Индию Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, и спектром политических проблем, которые будут затрагиваться на двусторонних переговорах, и обеспечением безопасности советского лидера в ходе визита.

Сообщив своему оператору подробности начавшейся в Дели подготовки к приезду Брежнева, Поляков потом задал ему колкий вопрос:

– Как видите, я слил вам много секретной информации! А чем же я-то буду отчитываться перед своим разведцентром об этой встрече?

Диллон, не колеблясь, ответил:

– Считайте, что этой встречи у нас не было. Кстати, вы запрашивали свой разведцентр о разрешении поездки со мной на рыбалку?

– Нет, – мотнул головой Бурбон.

– Вот и хорошо. А если бы запросили, то могли бы насторожить свое руководство слишком быстрым сближением с американцем. На следующей встрече в Дели я постараюсь снабдить интересующей Москву информацией по Китаю, в том числе и сведениями по экономике Поднебесной. А сейчас я схожу к машине и принесу вам подарок за ваши ценные сведения.

– От подарка я не откажусь.

Через пару минут американец вернулся с небольшой разноцветной коробкой в руках.

– Что это? – удивился советский военный атташе.

– Сейчас увидите это сами. – Диллон распечатал футляр и вытащил из него красивый спиннинг. – Это вам, как заядлому рыболову. И учтите, он – с секретом…

– А зачем рыболову спиннинг с секретом? Наверно, чтобы рыба лучше клевала?

– Нет, не для этого. Это специально изготовленный лично для вас спиннинг, в рукоятку которого вы можете, как в тайник, закладывать и хранить в ней различного рода секретную информацию и документацию.

– Что вы имеете в виду?

– Шифры, инструкции, конспиративные адреса и так далее…

– Так это все вы должны передавать мне, а не я вам. И чем чаще вы будете делать это, тем больше я буду иметь американских спиннингов…

– Это получается бумеранг, но не в мою пользу… Хорошо, пусть это будет так…

Возвратившись с рыбалки, Поляков подготовил на другой день шифровку в Центр:

Совершенно секретно.

Москва.

Тов. Ростокину.

С Пледом складываются доверительные отношения. Подозрительных моментов в его поведении не установлено. Однако я не исключаю, что Плед может являться сотрудником американских спецслужб. Через него мы можем получать интересующие нас сведения по Китаю.

Поскольку у нас нет в посольстве США своих источников информации, полагал бы целесообразным работу с ним продолжить.

Данин

^{17.12.1973 г.}

О своей поездке на рыбалку Данин не сообщил. Дальнейшие конспиративные встречи с Диллоном он проводил теперь в обеденный перерыв в отелях «Оберой» и «Ашока». Конкретными местами встреч с того времени становились не гостиничные номера, а фойе, коридоры и магазины на первом этаже отелей. Обмен информацией происходил на ходу, в процессе передвижения от прилавка к прилавку или в коридорах отеля. Свои отлучки из посольства Поляков объяснял необходимостью решения бытовых вопросов в городе. Иногда шпионские сведения для Пола он передавал на официальных приемах через военного атташе США Кинга.

Тем временем в Центре после проведенного анализа поступившей информации от Полякова усомнились в ее достоверности. В связи с этим обстоятельством начальник 2-го управления ГРУ генерал-лейтенант Сеськин направил шифровку резиденту Данину, в которой отмечалось:

…Основные усилия загранточек в Дели и Бомбее необходимо ориентировать на добывание информации о мероприятиях США, направленных на укрепление их позиций в бассейне Индийского океана. Кроме того, нам важно знать сейчас мнение США по вопросам советско-китайских и советско-японских отношений. В 1973 году по данной теме было добыто вами только два документа, представлявших интерес, а в этом году резидентурой не получено ни одного.

В качестве главного разведывательного задания на 1974 год всем загранточкам ставится – добывание информации по вскрытию планов США и империалистических блоков по подготовке возможного внезапного нападения на СССР и страны социалистического содружества, а также о развязывании локальных вооруженных конфликтов в Юго-Восточном регионе мира.

Просим впредь не сужать круг задач, стоящих перед вашим разведаппаратом, и констатируем неудовлетворительную работу по стране главного противника.

После такой оценки Поляков трижды, не согласовывая с Центром, выезжал с Диллоном на охоту в предгорья Гималайского хребта и передал ему много шпионских сведений. О своих поездках на охоту или рыбалку он ставил в известность только своих подчиненных, но никогда не говорил, с кем именно. Засевшая в голове обида на Центр за несправедливые, критические замечания о его работе, не давала ему покоя около месяца, и в конце концов он написал рапорт о предоставлении отпуска.

Перед тем как выехать в Советский Союз, он провел встречу с Диллоном. Пол, опасаясь, что Бурбон может по независящим от него причинам не вернуться из Москвы, проинструктировал его на всякий случай о необходимости поддержания там связи с посольской резидентурой ЦРУ и определил ему задание следующего характера:

– добыть полный перечень задач военно-промышленного комплекса на 1974–1976 годы;

– получить по возможности списки выпускников Военно-дипломатической академии за последние два года;

– сделать фотокопии учебника «Стратегическая разведка»;

– переснять все недостающие номера Информационного бюллетеня ЦК КПСС за 1973 год и за первую половину 1974 года.

За день до отъезда в отпуск Поляков сделал несоизмеримые с его денежным довольствием закупки различных дорогостоящих подарков и сувениров. Приобрел стереофонический четырехдорожечный магнитофон, серебряный сервиз, спиннинги, золотые кольца со вставками из бриллиантов, авторучки «Паркер» и «Шефер» в позолоченных корпусах и кое-что по мелочи для офицеров, которые раньше оказывали ему кое-какие услуги…

Поляков знал, что от руководителей разведки всегда зависело и зависит многое в карьере любого сотрудника этого военного ведомства, и поэтому из каждой загранкомандировки или при уходе в отпуск он привозил им из-за рубежа дорогостоящие подарки, которые они охотно принимали. И может быть, поэтому в Полякове укрепилось брезгливое чувство к продажности некоторых своих начальников. И потому, возвращаясь из отпуска к местам службы за кордоном, он предавал их с большой легкостью и характеризовал как недалеких и продажных людей. «Закладывал» он всех, кроме начальника ГРУ, генерала армии Петра Ивановича Ивашутина, на которого у него не было прямого выхода и которого он очень опасался только из-за того, что тот работал раньше первым заместителем председателя КГБ СССР.

Подарки же для руководящего персонала в Москве ему давали американцы, которые по-прежнему не совсем понимали мотивов его сотрудничества с ними и потому не на все сто процентов ему доверяли. Поляков чувствовал это и теперь уже, не обращая никакого внимания на комплекс неполноценности своих операторов, держался перед ними всегда уверенно, без угнетенности финансовыми проблемами, хотя в деньгах его семья иногда нуждалась. И посему его супруга вынуждена была учительствовать в посольской школе. Работая же в Москве между загранкомандировками, Поляковы имели всегда столько, сколько необходимо было для жизни, ничем не выделяясь среди остальных своих коллег.

Находясь дома в отпуске, Полякову не составило особого труда выполнить задание Пола Диллона – собрать интересующие ЦРУ сведения. Перевозить же через границу непроявленную фотопленку со списками выпускников Военно-дипломатической академии и секретным учебником «Стратегическая разведка» он не решился и заложил все это в тайник на улице Богдана Хмельницкого. Убедившись, что тайник изъят сотрудниками посольской резидентуры ЦРУ, Поляков улетел в Индию.

Вернувшись в Дели, он попросил полковника Кинга известить Диллона о своем приезде. На очередном протокольном мероприятии Кинг передал Бурбону, что явка ему назначена в отеле «Оберой» через два дня.

На этой встрече Диллон поблагодарил агента за успешное выполнение задания в Москве и раскрыл ему вторую «козырную карту», нацеленную на изучение и разработку еще одного сотрудника посольства – сержанта Роберта Марциновски.

– Он должен фигурировать у вас под псевдонимом Ринос, – предупредил Диллон. – Что касается его установочных данных, то я, чтобы не затягивать время нашей встречи, передаю вам копию анкеты на него. Ринос уже проинструктирован полковником Кингом в том плане, чтобы не уклонялся от выполнения ваших поручений. Мы убедили его, что он будет выполнять особо важную задачу для Соединенных Штатов Америки. Однако мы не знали, что Роберт – человек меркантильный: он поставил условие, чтобы советская разведка делала ему выплаты за переданную информацию. Отнеситесь, мистер Поляков, к этому с пониманием, а мы потом компенсируем вам все эти расходы. Договорились?

Поляков, подумав, ответил:

– Это не вопрос. Скажите мне честно: я могу серьезно рассчитывать на него? Могу ли я завтра сообщить в Центр о нем, как о возможном кандидате на вербовку, со всеми его установочными данными?

– Можете. И не только о нем. Можете проинформировать Центр и о знакомстве на дипломатическом приеме в посольстве Великобритании с представителем крупной американской компании «Нортроп» Уолтером Вильямсом. Сообщите, что он периодически, пять-шесть раз в год, бывает в Индии и мог бы быть полезен вам по линии технической разведки. Чтобы создать видимость вашей успешной работы здесь, вы можете завтра же запросить санкцию и на «вербовку» меня. Я даю вам на это согласие, – лукаво улыбаясь, добавил Пол. – Уверен, что благодаря нашей с Кингом операции по «подставе» вам сразу трех американцев: Марциновски, Уолтера, Диллона – вы будете теперь купаться в лучах славы в ГРУ. Полагаю, что вы отработаете потом все это с лихвой?

Недовольно передернув плечами и прищелкнув пальцами, Поляков торопливо ответил:

– А по-моему, я давно уже отработал все с лихвой!

– Да, это так, – вынужден был признать Диллон. – Поэтому мы, Марциновски, Вильямс и я, даем вам добро на нашу «вербовку». При условии, что с одним из нас троих вы должны работать по-настоящему серьезно, то есть по всем правилам разведки, конспиративно.

– С кем именно?

– С Риносом.

– О'кей. Уверен, что мои кабинетные начальники в Центре проглотят любую вашу наживку.

– Мы тоже надеемся на это, – польстил ему Пол.

Тогда же Диллон от имени Риноса снабдил Полякова информацией политического характера: о попытках китайского вождя Мао Цзэдуна «сколотить» блок небольших государств якобы для совместной борьбы против стран-гигантов – СССР и США.

– А по истечении некоторого времени, – продолжал Диллон, – вы можете передать в Москву от имени того же Риноса не менее важные сведения о намерениях Китая заключить договор с Вашингтоном об экономическом сотрудничестве и намерении вызвать столкновение Америки с СССР, побудив Россию первой начать войну против США. А чтобы заинтересовать ваш разведцентр в кандидатуре Уолтера Вильямса, проинформируйте ГРУ о переданной якобы именно им блокаде и минировании Соединенными Штатами северо-вьетнамских портов.

И хотя эти сведения были устаревшими, тем не менее в ГРУ заметили нацеленность в работе делийской резидентуры на добывание информации по Китаю, а также обратили внимание на активность резидента по установлению оперативных контактов с американцами. С учетом этих обстоятельств в 1974 году на него было подготовлено представление на присвоение звания генерал-майора. Но от подписания этого представления начальник 2-го управления ГРУ генерал-лейтенант Константин Егорович Сеськин уклонился – в тайниках своей души он, как и генерал Гульев, тоже подозревал Полякова в причастности к провалам разведчиков-нелегалов и агентов из числа иностранцев. Однако это звание было все же впоследствии ему присвоено.

Не раз у Сеськина возникали подозрения по поводу скороспелых оперативных контактов Полякова с американскими дипломатами в Бирме и Индии. По своему жизненному и оперативному опыту генерал Сеськин хорошо знал, что установление контактов с иностранными дипломатами, особенно с представителями спецслужб противника – дело архисложное и трудное. Как правило, сотрудники резидентуры ведут длительный поиск, изучая десятки людей, прежде чем найдут нужного человека, а Поляков по части установления оперативных контактов был подозрительно успешен, он их «пек» словно блинчики. Причем «блинами» у него были установленные разведчики ЦРУ США – Джеймс Флинт и Алвин Капуста в Бирме, Пауль Диллон, Роберт Марциновски и Уолтер Вильямс в Индии. Да еще и своих коллег, военных атташе Фреда Хоупта в Бирме и Вильяма Кинга в Индии, он преподносил Центру как кандидатов на вербовку.

Докладывая заместителю командира ГРУ генерал-полковнику Толоконникову о своих сомнениях в достоверности получаемых от резидента Полякова донесений, Сеськин, назвав ему фамилии американских дипломатов, уверительным и твердым голосом заметил:

– Неужели вы, Леонид Семенович, думаете, что эти дипломаты оказались настолько ярыми сторонниками Советского Союза, что вот так просто и легко пошли на сотрудничество с нашим Поляковым? Но больше всего удивляет, что, даже не проверив их по оперативным учетам, он каждый раз настойчиво просит нас дать ему санкции на их вербовку…