Текст книги "Крот в аквариуме"

Автор книги: Владимир Чиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Чиков Владимир Матвеевич
Крот в аквариуме

После провала в августе 1991 года конвульсивной попытки остановить набравший ход процесс распада союзного государства, предпринятой группой высших руководителей СССР, в жизни нашей державы произошли разрушительные перемены. Вместе с памятными нам событиями того времени на граждан России была обрушена лавина низкопробной переводной литературы враждебного идеологического содержания, посвященной главным образом «антинародной и антигуманной» сущности роли коммунистической партии и советского строя в целом. Указанная тема, которая должна была по замыслу организаторов акции поменять в сознании людей полюса в восприятии и оценке исторических фактов, освещалась разными авторами через призму противостояния двух политических систем и их спецслужб на различных этапах всей 74-летней истории СССР.

Сразу после устранения от власти коммунистической верхушки СССР, не сумевшей организовать и повести за собой народ, для администрации США наступило время подведения итогов реализации разработанного и принятого еще в 1948 году на основе так называемого «плана Даллеса» (меморандум СНБ 20/1 – «Задачи в отношении России»). В этом плане, вышедшем в 1945 году из-под пера первого директора ЦРУ Аллена Даллеса, открыто заявлялось о претензиях США на мировое господство и о праве использования Соединенными Штатами в этих целях любых, даже самых чудовищных средств. В частности, в нем цинично предусматривались следующие средства воздействия на советское общество с целью развала СССР:

«…бросить всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей. Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности поверить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на Земле народа… угасания его самосознания. Литература, театр, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать всех, кто станет насаждать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякую безнравственность. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху… Честность и порядочность будут осмеиваться… Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, предательство, национализм и вражду народов – все это мы будем культивировать в сознании людей…Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем таким образом расшатывать поколение за поколением, мы будем браться за людей с детских и юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь… Вот так мы это сделаем».

И поэтому не случайно уже в наступившем 1992 году на лотках, прилавках газетных киосков и книжных магазинов появились изданные на средства иностранных разведок и зарубежных антисоветских центров большими тиражами следующие книги: В. Бакатина «Избавление от КГБ», В. Суворова (он же Резун) «Аквариум», К. Эндрю и О. Гордиевского «КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева», Д. Баррона «КГБ сегодня. Невидимые щупальца». В 1993–1994 годы к ним добавились книги Т. Вольтона «КГБ во Франции», Д. Шектера и П. Дерябина «Шпион, который спас мир», О. Калугина «Первое главное управление» и другие. Целью этой литературной интервенции являлась дальнейшая идеологическая обработка и продолжение процесса оболванивания людей нашей страны, противопоставление органов государственной безопасности российскому обществу и внушение каждому гражданину мысли о необходимости полного и окончательного вытравления из его сознания так называемого «чекизма» и уничтожения отечественных спецслужб как якобы «исчадия ада». Вместе с развенчанием нашего замечательного исторического прошлого нам пытались подменить созданный в сознании пантеон героев периода Гражданской и Великой Отечественной войн, а также социалистического строительства образами предателей и отступников, которых усиленно возносили на пьедестал антикоммунизма.

И только значительно позже стали появляться в продаже издававшиеся небольшими тиражами книги воспоминаний бывших руководителей КГБ СССР. Они стремились поведать правду о событиях того времени в стране и мире, о политических лидерах и их решениях, о КГБ и его сотрудниках, отделить правду от беззастенчиво распространяемой «вражескими голосами» лжи, приоткрыть завесу тайны, плотно окружавшую деятельность спецслужб и представить людям достоверную картину происходившего.

Одновременно с этим они старались объяснить читателям, как могло случиться, что обрушилась мировая система социализма, и в первую очередь ее оплот – Советский Союз, и кто в этом виноват? Почему Комитет госбезопасности в сложившейся ситуации не смог исполнить свой долг по обеспечению безопасности страны?

А между тем все новые и новые книжные издания, газетные публикации и документальные фильмы шпионско-разведывательной направленности, чаще всего имеющие весьма сомнительное качество, продолжали бесконтрольно издаваться и поступать в продажу. Для некоторых приглашенных в качестве консультантов бывших сотрудников КГБ, чаще всего из числа случайно подвернувшихся под руку, гораздо более важным стало нивелирование ранее допущенных службой явных промахов. При внимательном ознакомлении с такой книжной продукцией не сложно было выявить множество фактических ошибок и несоответствий и даже искажений и подтасовок, что в корне меняло существо и восприятие событий читателем. Эти, мягко говоря, вкравшиеся в работы недостатки объяснялись не только поверхностным владением авторами основным материалом, но и чрезмерной поспешностью при подготовке к изданию очередной книги или выпуску телефильма. Либо это было вызвано осознанным стремлением переписать, перелицевать и подать общественности в сенсационно-скандальном ключе какую-либо из ранее уже освещавшихся в прессе историй из жизни органов госбезопасности.

Во всем этом усматривался хорошо скрытый умысел иностранных спецслужб на продолжение разрушения России. Ради этого еще в начале 80-х годов «просвещенным демократическим Западом» и его спецслужбами для борьбы с СССР, провозглашенным президентом США Рейганом «империей зла», был открыт ящик Пандоры. Как результат выпущенные на свободу зло, клевета, ложь, зависть и ненависть нашли для себя в нашем «демократически обновлявшемся» обществе благоприятную среду и успешно прижились. Исказить, оболгать, вытереть ноги об историю своего государства, унизить и опорочить все отечественное – стало в нашей стране к началу 90-х годов признаком хорошего тона, активного участия в «перестройке», а позже – проявлением лояльности по отношению к новой власти и чуть ли не показателем внутренней интеллигентности. Все оказалось вывернуто наизнанку: правда никого больше не интересовала, да и люди не готовы были ее воспринимать. Всем хотелось обещанных новыми лидерами немедленных демократических преобразований и изменений к лучшему в декларируемых ими «стодневках». Даже самая отъявленная ложь шла на ура! В обществе царило состояние массового психоза и сумасшествия. Обманываемые другими, люди были рады обманываться и сами. Поэтому патриотизм, зашита Отечества, семейные и общественные ценности, честь, достоинство, дружба, любовь, верность присяге и многие другие святые для советского человека понятия были отброшены и забыты.

Выпавшую из обессилевших рук деморализованного руководства власть в стране захватили активные, горластые, с огромными амбициями представители партийно-комсомольского аппарата и «недооцененные», младшие научные сотрудники от истории, политологии и экономики упивались хаосом и вседозволенностью того времени. Они не понимали, что творят, и не хотели сознавать, что жизнь без чести, к которой они призывали, бессмысленна, а их заимствованные у Запада монетарные теории и схемы экономического развития – это дорога в никуда.

Всем известно, что лжецы приносят зло. Вот почему всегда было крайне важно, чтобы люди знали правду, одну только правду, а не ее эрзацы, чтобы подлинная история событий во всей ее сложности, многогранности, противоречивости доходила до них в неискаженном виде. А иначе, в чем мы все успели убедиться, человека достаточно легко ввести в заблуждение и пустить на долгие годы по ложному пути.

Автор представляемой книги полковник Владимир Матвеевич Чиков – бывший сотрудник органов государственной безопасности, он работал в одном из оперативных отделов ведущего контрразведывательного органа страны – Второго главного управления КГБ СССР. По роду деятельности имел непосредственное отношение к выявлению действовавших на территории СССР агентов иностранных разведок из числа советских граждан, иностранцев и лиц без гражданства. Этим я хочу особо подчеркнуть, что, владея информацией не из вторых рук и не понаслышке, он использовал знание предмета и изложил в своей книге события, связанные с деятельностью органов госбезопасности и обстоятельствами разоблачения одного из самых изощренных и коварных предателей в истории отечественных спецслужб, предельно объективно. Иудой оказался генерал-майор Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР Дмитрий Поляков. В документах ФБР и ЦРУ с 1961 по 1986 год он проходил под псевдонимами Топхэт, Бурбон, Спектр, а в материалах оперативной разработки КГБ 1980–1986 годов значился как Дипломат.

Данное дело занимает, во-первых, особое место в ряду наиболее значимых уголовных дел, когда-либо расследовавшихся органами КГБ СССР. Его уникальность, прежде всего, заключается в том, что речь идет о старшем офицере, а затем генерале военной разведки, который сотрудничал со спецслужбами США в течение невероятно продолжительного срока – 25 лет. Во-вторых, что особенно будет понятно профессионалам, поддерживая в течение всего этого времени агентурную связь с американской разведкой не только за границей, но и на территории СССР, Поляков оставался невидимым для советской контрразведки и пребывал вне всяких подозрений. В-третьих, предатель был разоблачен именно следователями КГБ, ими были обнаружены важнейшие вещественные доказательства его изменнической деятельности. Особо хочу подчеркнуть, что именно следственным путем были выявлены тогда и разоблачены еще несколько агентов иностранных спецслужб из числа советских и иностранных граждан. Это был поистине беспрецедентный случай в истории отечественных органов госбезопасности.

Разоблачение шпиона Полякова привлекло к себе огромное внимание с момента первого упоминания о нем в январе 1990 года на страницах газеты «Правда». Американцев, только через четыре года узнавших об аресте своего суперагента, больше всего интересовало, когда именно и вследствие чего был разоблачен генерал Поляков. Многие отечественные и зарубежные авторы из числа историков разведки и ветеранов спецслужб не раз брались за освещение этой особой темы, но, положа руку на сердце, следует сказать, что никому из них в силу разных причин не удалось даже приблизиться к раскрытию образа этого супершпиона, а также к полному, всестороннему и объективному изложению реальных событий. Эти работы чаще всего являлись своего рода фотомонтажом, в них было все: от простого вымысла до полета фантазии, – не хватало только правдивого изложения фактов, раскрытия образа и психологии личности предателя. В этом смысле работа писателя Владимира Чикова выгодно отличается в лучшую сторону: она более точна по фактам и гораздо профессиональнее изложена.

Главный вопрос, который мы задаем себе: как могло случиться, что человек, участвовавший в Великой Отечественной войне с первых ее дней и награжденный за мужество и героизм орденами, вдруг добровольно пошел на сотрудничество со спецслужбами США? Этот вопрос под стать тем, что мы время от времени задаем себе: что есть жизнь? Зачем я живу? Что будет потом? И для чего все это?

Об этом и о многом другом читатель узнает, прочитав книгу писателя Владимира Чикова, в которой сохранены все обстоятельства вербовки и разоблачения американского шпиона, а также подлинные имена и фамилии противостоявших друг другу сотрудников двух спецслужб – СССР и США.

Мне, как одному из руководителей Следственного управления КГБ СССР, на которого была возложена задача по осуществлению расследования принятых к производству уголовных дел, нелегко отойти от сложившихся личных оценок этой документальной книги. Хочу лишь подчеркнуть, что особая притягательность литературного произведения Владимира Чикова со столь странным для большинства читателей названием ««Крот» в «аквариуме»» заключается не только в том, что она основана на реальных событиях, но и в заинтересованности автора честно рассказать о кропотливой и в буквальном смысле ювелирной по исполнению работе следователей. Эта работа основана на их высоком профессиональном мастерстве, интеллекте и умелом использовании законов психологии. И автор убеждает нас в этом в одной из глав книги, отслеживая схватку умов, когда в результате длительной оперативной разработки подозреваемого в шпионаже лица не было добыто ни одного прямого или косвенного доказательства его преступной деятельности. Для абсолютного большинства читателей это, конечно, сенсационный факт.

Все дело в том, что сочинители различных публикаций из года в год уверяли и продолжают настойчиво утверждать, что «все уликовые материалы на шпиона Полякова, нужные для следствия, добыли военные контрразведчики». Конечно, так и должно было бы быть, но, к сожалению, на деле оказалось все далеко не так, что и является глубоким заблуждением, широко бытующим как среди военных контрразведчиков, так и среди авторов книг и газетных статей, в которых сообщалось о предательстве генерала Полякова и его разоблачении. И об этом как раз и свидетельствует основанная на подлинных документах книга Владимира Чикова. Он пишет об этом не для того, чтобы сразить литераторов, журналистов и историков разведки своей информированностью или упрекнуть кого-либо из них в нечестности и передергивании фактов, а чтобы читатель понял, на чьей стороне правда и что собой представляли задачи, реально стоявшие перед следствием.

По существу изложения видно, что полковник Чиков не только внимательно читал многотомное уголовное дело, но и скрупулезно изучал материалы следствия и предшествовавшей оперативной разработки. Он правдиво изложил и ту информацию, которую извлек из бесед с бывшими коллегами Полякова по работе в «аквариуме» и в зарубежных резидентурах ГРУ Генерального штаба. Поэтому главное и бесспорное достоинство книги ««Крот» в «аквариуме»» – в ее достоверности, в отсутствии излишне подробных описаний, которые склонны иногда вызывать только недоверие.

Создавая эту книгу о шпионе Полякове и о разоблачении его следователями КГБ во главе с начальником отделения Следственного управления КГБ СССР подполковником (позже генералом) Александром Духаниным, автор был предельно честным и непредвзятым, он стремился отделять вымысел от реальности и тем самым с беспощадной прямотой поставил вопрос: какой жизни достоин человек и как ее он должен прожить? Но об этом, как и о многом другом, должен задуматься сам читатель.

Александр Загвоздин, участник Великой Отечественной войны, генерал-майор юстиции в отставке, в 1970–1992 годах заместитель начальника Следственного управления КГБ СССР

Глава 1
Топхэт сдаёт своих

Для измены родине нужна чрезвычайная низость души.

Н.Г. Чернышевский

Понедельник, 30 октября 1961 года, Нью-Йорк

В этот день, 30 октября, случилось неожиданное событие для полковника Фейхи – сотрудника американской военной миссии при Военно-штабном комитете (ВШК) Организации Объединенных Наций. После семи вечера в офисе раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Фейхи услышал взволнованный мужской голос:

– Это говорит полковник Генерального штаба Вооруженных сил СССР Дмитрий Поляков [1]1
  По показаниям Полякова Д.Ф. в процессе следствия в Следственном управлении КГБ СССР.


[Закрыть]. Начальник секретариата советской военной миссии при ВШК.

– Здравия желаю, мистер Поляков, – поспешно ответил американец. – Слушаю вас.

– Мне необходимо по неотложному делу встретиться с руководителем вашей миссии генералом О'Нейли…

Фейхи почувствовал в голосе русского полковника большое волнение и подумал о том, что, наверное, произошло что-то непредвиденное, из ряда вон выходящее. Поначалу он несколько растерялся, потом вежливо ответил:

– Хорошо, я доложу о вашей просьбе генералу, но это будет только завтра. Сегодня его в офисе не будет. А что у вас случилось?

Наступило короткое молчание: теперь уже Поляков растерялся, не зная, как лучше ответить. Дыхание его в трубке заметно участилось, и он тихо, с некоторым раздражением обронил:

– О том, что у меня случилось, я расскажу вашему генералу. – И он положил трубку, даже не попрощавшись с американским полковником.

Подойдя к окну, Поляков вдруг как-то особо остро почувствовал свое одиночество, и как будто в одно мгновение все вокруг него стало ненадежно зыбким. А в голове возникли мысли: «Стоило ли говорить Фейхи о своем намерении встретиться с руководителем американской миссии генерал-лейтенантом О'Нейли? И при этом еще подчеркивать: по неотложному, важному делу? Не дай бог этот Фейхи проболтается кому-нибудь из знакомых советских граждан, командированных на работу в ООН?!»

После таких тягостных сомнений ему стало страшно, словно после звонка в офис американского генерала за его спиной начали совершаться какие-то сделки и его самого уже продают кому-то.

На самом деле так оно и было. В тот же вечер, 30 октября, полковник Фейхи позвонил в Федеральное бюро расследований США и сообщил о коротком телефонном разговоре с советским полковником Дмитрием Поляковым.

Среда, 1 ноября, ФБР

В среду утром руководитель советского отдела контрразведки ФБР Джеймс Нолан проснулся с сильной головной болью. Она явилась следствием неспокойной ночи: его мучили кошмары, которые перед рассветом внезапно уступили место размышлениям о загадочном звонке советского полковника в резиденцию генерала О'Нейли. «Что нужно этому русскому? Почему он не сказал, для чего нужна ему эта встреча с высокопоставленным официальным представителем США в ООН? И вообще, кто он – этот русский? «Чистый» военный дипломат или разведчик?» Решив, что многое должны прояснить материалы слежки за ним и, возможно, имеющееся на него досье в архиве, Нолан успокоился и задремал. Проснувшись с головной болью, он торопливо побрился, порезавшись при этом, что с ним случалось редко, принял холодный душ и, чтобы не тратить время на приготовление завтрака, сразу приступил к решению служебных вопросов: набрал номер телефона Дэвида Мэнли [2]2
  Имя и фамилия изменены.


[Закрыть]– специалиста ФБР по Советскому Союзу.

Тот ответил не сразу. Услышав сонный, глухой голос Мэнли, Нолан, не извиняясь перед ним за ранний звонок – не было еще и восьми утра, с раздражением предупредил его:

– Ты должен быть у меня сегодня между десятью и половиной одиннадцатого со всеми материалами, которые должен был вчера собрать в архиве.

Ответа не последовало.

– Ты меня понял?

– Да, мистер Нолан, – еле слышно ответил Мэнли заспанным, вялым голосом.

Этот тихий, вялый голос привел начальника отдела в бешенство:

– Так у тебя есть что докладывать или нет?!

– Есть.

– Ну хорошо. Я жду тебя.

Ровно в десять Дэвид Мэнли вошел в кабинет шефа и, положив перед ним толстую папку с документами, направился к сидевшему за столом для докладов мужчине лет пятидесяти. Это был известный в ФБР разработчик острых операций, направленных против Советского Союза, Джон Мори [3]3
  При допросах в Следственном отделе КГБ Поляков Д.Ф. называл его Джоном Муром.


[Закрыть]. Исполненный достоинства, высокий, седовласый Мори поднялся из кресла, сделал шаг навстречу Мэнли и, крепко пожав ему руку, спросил:

– Ты ознакомился уже с материалами этой папки?

– Да.

– Прекрасно, – отозвался Мори, затем повернулся к читавшему сводки наружного наблюдения Нолану и громко, чтобы тот услышал, спросил: – А может, мы послушаем Дэвида, что интересного содержат принесенные им сводки? Я говорю это к тому, чтобы мне не тратить потом время на ознакомление с ними.

Нолан, отложив в сторону папку, откашлялся и сказал:

– Я согласен с тобой, мистер Мори. Пожалуйста, Дэвид… Можешь сидя докладывать.

– Спасибо, мистер Нолан… Основываясь на досье, которое было заведено нами в мае пятьдесят первого года, и на сводки наружного наблюдения тех лет, а также прошлого и нынешнего года, у меня нет сомнений, что полковник Поляков является советским разведчиком…

Джон Мори и Джеймс Нолан удивленно переглянулись.

– А теперь позвольте мне изложить свои доказательства, – продолжал Мэнли. – Я постараюсь быть очень кратким…

– Нет, давайте лучше поподробнее, – предложил начальник отдела.

– О'кей. Начну с первой его командировки в нашу страну: с мая пятьдесят первого по июль пятьдесят шестого года. В то время он являлся офицером для поручений при представительстве СССР в Военно-штабном комитете ООН. Имел звание подполковника. Через два года его назначают начальником секретариата ВШК этого же представительства. Кстати, неплохая для разведчика должность прикрытия. При выходах в город он профессионально выявлял нашу слежку, а в ряде случаев и уходил от нее. Так было, например, при посещении банка и переводе денег в одну из гостиниц Лос-Анджелеса…

– А установлено кому именно в Лос-Анджелесе переводились эти деньги? – спросил Мори. – Это во-первых. Во-вторых…

– А во-вторых, – не дал ему договорить начальник отдела, – были ли при первой его командировке выявлены какие-либо контакты, представляющие для нас интерес?

– На оба ваших вопроса отвечаю отрицательно: нет.

На лице Джона Мори появилось изумленное выражение. Нолан в это время продолжал молча просматривать досье на Полякова. Когда он обнаружил что-то интересное в папке, то, вскинув голову, спросил:

– А как ты, Дэвид, можешь расценивать выступление мистера Полякова в октябре пятьдесят третьего года на совещании сотрудников советских учреждений в Нью-Йорке?

– Вы имеете в виду, – подхватил Мэнли, – высказанную им неправильную, с позиции руководства СССР, точку зрения в отношении постановки вопроса советской делегацией на восьмой сессии ООН?

– Да, я это имел в виду. Практически он выступил на том совещании с антисоветских позиций по вопросу разоружения пяти великих держав на одну треть всех вооруженных сил. Поляков заявил тогда, что вопрос о разоружении уже неоднократно ставился советской делегацией и ни разу не получал поддержки со стороны остальных членов ООН. И что снова ставить его в повестку дня не следовало бы, подчеркнув при этом, что этот вопрос потерял уже всякую остроту. Как ты думаешь, Дэвид, что должно было последовать в отношении Полякова после такого смелого, антиправительственного выступления?

Мэнли откинулся на спинку кресла и спокойно произнес:

– Насколько мне известно, компартия Советского Союза никогда и никому не позволяла отклоняться от своего внешнеполитического курса. Если же кто-то из членов партии шел вразрез с ее установками и не согласен был с ее политической линией, тех изгоняли из ее рядов, а иногда даже и расстреливали.

– Так он коммунист или нет? – поинтересовался Мори.

– Да, он – член Коммунистической партии Советского Союза.

– Тогда, по логике вещей, – продолжал Мори, – он должен был быть исключен из партии и откомандирован в Москву. Но ни того, ни другого не было сделано. Мало того, он во второй раз приезжает в Нью-Йорк, как будто ничего не произошло, на свою прежнюю должность в Военно-штабной комитет… Так о чем это может свидетельствовать?

– Разумеется, о сокрытии бывшим руководством Полякова его антипартийного выступления в Нью-Йорке.

– Наверное, так оно и было, – задумчиво произнес Нолан. – Иначе бы его не командировали во второй раз в Нью-Йорк.

– Но меня поражает другое, более компрометирующее его обстоятельство, – продолжал Мэнли. – По данным наружного наблюдения, в период первой командировки Поляков вел себя не очень осторожно. Он был неразборчив в связях с женщинами, часто посещал магазины и покупал в них фототехнику, шубы, золотые кольца, магнитофоны, кожаные пальто и другие товары. Причем по несколько штук. Связи заводил в основном с продавцами. Возможно, я и заблуждаюсь, но все это никак не вяжется с обликом советского разведчика.

– Так кто же он? – подавшись вперед, спросил начальник отдела Нолан. – Военный разведчик или военный спекулянт? И что он хочет поиметь от встречи с генерал-лейтенантом О'Нейли?

Мэнли пожал плечами.

– Не знаю. Возможно, для достижения каких-то своих личных целей.

– А генерал О'Нейли уже знает о телефонном звонке советского полковника? Если знает, то как он отнесся к его просьбе? – спросил опять Джон Мори.

– Вчера вечером я имел разговор по закрытой связи с мистером О'Нейли, – ответил Нолан. – Он сказал, что встречаться ему с русским при любых обстоятельствах надо, потому что Поляков – его коллега по работе в Военно-штабном комитете и поэтому было бы не совсем правильно и неэтично отказывать ему во встрече. Я согласился с генералом и попросил немного подождать с назначением дня встречи. Когда и где она должна состояться, мистер О'Нейли просил меня сообщить ему через два дня…

– А генерал не возмутился, что вы вмешались в решение этого вопроса и взяли эту функцию на себя? – прервал его Джон Мори.

Заметив улыбку на лице коллеги, Джеймс Нолан, помолчав секунду-другую, сказал:

– Нет, не возмутился. И, скорее всего, потому, что я прямо заявил ему о большой нашей заинтересованности в проведении встречи и что мы готовы принять в ней участие. К тому времени у меня родилась идея взять на контакт мистера Полякова. Эта мысль укрепилась во мне после сообщения характеризующих данных на него по предыдущей командировке в Нью-Йорк. Мы ничего не потеряем, даже если он откажется от контакта с нами. Зато мы можем, чем черт не шутит, приобрести хорошего источника в советском представительстве ООН. Если, конечно, сумеем склонить его на свою сторону. Это надо сделать на материальной основе, поскольку русские очень любят американские доллары. На своем веку я немало видел русских типов, которые за доллары соглашались забыть свои коммунистические идеалы и готовы были работать на своего заклятого идеологического врага. Я имею в виду США. Да и вообще я невысокого мнения о моральном облике этих русских. Считаю, что любого из них можно завербовать на материальной основе. Все дело только в размерах денежного вознаграждения… – Подумав немного, Нолан добавил: – Между прочим, мы можем завербовать Полякова и по имеющемуся у нас компромату прошлых лет. Было бы лучше, конечно, – начальник отдела ФБР перевел взгляд на Мэнли, – если бы мы располагали новыми компрометирующими материалами по второй его командировке. Поэтому я прошу тебя, Дэвид, поинтересоваться: не появилось ли в отношении русского полковника каких-то свежих фактов его неправильного поведения?. Если их нет, то попроси от моего имени поработать над этим вопросом более плотно. И пусть попытаются создать ситуации, понуждающие его к совершению противоправных действий, которые можно было бы задокументировать. А теперь давайте определимся, когда и где должна состояться встреча с русским полковником. И кто в ней должен участвовать… И еще: кто должен взять на себя разработку Полякова? – Нолан вопросительно посмотрел на Мэнли, потом – на Мори, ожидая от них конкретных предложений.

Первым откликнулся Дэвид:

– Я полагаю, что встречу с русским желательно провести через пару недель. Этим самым мы дадим возможность плотно поработать «наружке» за интересующим нас объектом. А организовать встречу надо в офисе генерала О'Нейли. Например, под видом проведения приема по какому-нибудь надуманному случаю. Для этого надо направить официальные приглашения не только мистеру Полякову с супругой, но и кому-нибудь еще из офицеров советского представительства. И тоже с супругой. Это для того, чтобы советская контрразведка при советском посольстве не заподозрила в чем-то Полякова при посещении им офиса американской миссии. И последнее: разработку его должен начать и довести до прямой вербовки Джон Мори. Он, как участник многих контрразведывательных операций против Советского Союза, лучше, чем кто-либо другой, знает русских, их характер и психологию, – вот ему и карты в руки.

Седовласый Джон Мори по общему признанию своих коллег, в том числе и директора ФБР Эдгара Гувера, был опытным контрразведчиком и поэтому, естественно, больше, чем кто-либо, подходил для вербовочной разработки полковника Полякова.

Посмотрев на Мори, Нолан спросил:

– Вы принимаете такое предложение? Мори улыбнулся и сказал:

– Мне кажется, что вы и без моего ответа все уже решили.

– О'кей, мистер Мори. Я согласен и с другим предложением Дэвида – о назначении встречи на шестнадцатое ноября. Организацию ее проведения поручаю тебе, Дэвид. Таким образом, русский полковник будет две недели находиться в полном неведении, то есть без ответа на свою просьбу о встрече с генералом О'Нейли. Посмотрим, как он поведет себя во время ожидания этой встречи. А вы оба за это время проверьте его по всем учетам ЦРУ, ФБР, МИ-пять и МИ-шесть. Надо нам узнать о нем все, всю его подноготную!

– Но в душу-то мы, конечно, не залезем… Вы же сами не раз говорили, что русская душа всегда была загадочной.

– Да, это так, – согласился Нолан. – Вот вы и помогите ему раскрыть свою душу, задействуйте для этого весь комплекс проверочных мер. Необходимое информационное обеспечение получите завтра в аналитической службе. И еще раз напоминаю: «наружка» должна до вашей встречи с ним поработать как можно плотнее… Нам очень нужен свежий компромат на него…