Текст книги "Стук тыгдымского коня (СИ)"
Автор книги: Владимир Бриз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Минут за пять дверь была мастерски взломана. Боря уже собирался позвать мученицу, но ему помешала однокурсница Жанна, живущая этажом выше, которой срочно понадобились конспекты. Услыхав женский голос, соседка сдуру решила, что это щебечет большая Килькинская любовь, и, не желая подводить отзывчивого паренька, залезла в шкаф. Жанна же, получив конспекты, уходить не спешила. Она купила новый лифчик и ее распирало.
– Смотри, какой я лифон приобрела, – похвалилась она, кокетливо показав оторопевшему Килькину роскошную грудь, упакованную в черный с кружевами лифчик. – Правда, улет?
– Улет! – подтвердила возникшая в дверях Наташа.
Ойкнув, Жанна испарилась, оставив краснеющего и заикающегося Борю объясняться с подругой. Наташа была девушкой доброй, и немного повредничав, сменила гнев на милость. Восстановившуюся было идиллию нарушила соседка, которая с громким чихом вывалилась из шкафа. Простыня на ней неприлично задралась. Взбешенная Наташа отхлестала Килькина по щекам, плюнула в вымытое лицо соседки, и, покрыв всех отборнейшим матом, ринулась прочь. Боря бежал за ней следом, всякий раз мужественно подставляя лицо, когда у девушки заканчивались ругательства. Все было тщетно. Автобус ушел, и унес его мечту в городские дали.
Закончив рассказ, Килькин снова разрыдался в не успевшего отстраниться Кленова, на груди у которого уже образовалось обширное, сопливо-слезливое пятно.
– Ну, чего ты? – утешал его Никита. – Вон меня сегодня Стелла бросила. А на прошлой неделе Лилька. А между ними еще одна. Оксана. Сначала спасла, а потом бросила. А я настроился, между прочим.
Боря был безутешен.
– Да не слышит он тебя. Пофиг ему, – заметил Мишка. – Своя Наташка ближе к телу.
В комнату заглянул Фиолетовый.
– Слава пожирателям гранита, – прокричал он, и подошел к столу.– Ого. Кто это у нас богат, как Крейс?
– Крез, – поправил его Уханов, но Фиолетовый, выглядывающий на столе стакан, его не услышал.
Стаканов больше не было, и тогда он взял чашку, вытряхнул присохшие чаинки, и со стуком поставил ее на стол.
– Наливай!
Ему налили. Фиолетовый залихватски выпил и, отдышавшись, сообщил:
–У Чудовища дверь сперли. Заходит оно посрать... выходит, а двери нету, – рассказывая, он ловко наполнил водкой стаканы и чашку. – Вечер. Полна общага народа и никто... представляете, никто не заметил. Мастера! Ну, вздрогнули.
Все выпили, и Фиолетовый продолжил, не забыв при этом снова наполнить посуду.
– Чудовище злое такое. Шныряет по общаге, и всех про свою дверь пытает. А Женек ему ...ха-ха. А Женек ему и говорит – это тебе кажется, что двери нет. А она есть. Только обрела другую форму бытия, уйдя от нас путем воина.
Чудовищем звали Толика Черемясова, жившего на одном этаже с нашими героями. Толик был помешан на трудах Кастанеды, и постоянно надоедал всем своими нотациями про дорогу воинов и правильное понимание вещей.
– Вы – слепцы,– частенько повторял он. – Вы – слепцы.
Всем этажом было решено, что Черемясов – занудное чудовище, заблудившееся в поисках истины.
– Нашел потом? – спросил Кленов, запивая водку водой, подкрашенной порошком Юпи.
– Нет пока. Бегает, контору палит. Он ее подписал, гад продуманный. Ну, еще по одной?
Здесь нужно пояснить, что двери для местных обитателей являлись большим дефицитом. Как известно, казенные койки – штука жутко неудобная. Сетки на них отвратительно скрипят, проваливаются, с них постоянно сползает матрац, обнажая металл. Во время сна – это очень неприятно. А вот двери, по своим параметрам, идеально эти сетки заменяли. К тому же, для позвоночника полезно. Не двери, а сплошная польза. Поэтому, это было первое, что уносили из освободившихся комнат. Никита помнил, как в свое время ему с Мишкой определили для жилья комнату с зияющей дырой на входе. Впрочем, кроме мусора там вообще больше ничего не было.
Теперь у них было целых четыре двери. Одна, как положено на входе, две на койках и одна про запас.
– Вот такое оно, Чудовище хитрое, – продолжал Фиолетовый. – Что еще. Ну, про этого чудика, – он кивнул на Килькина. – Вы уже в курсе. Ах, да. Гы-гы-гы. Маньячелло наш. Илюшка Мавр учудил. Выходит Женек из комнаты. А Машка его как раз в душе мылась. Выходит и видит: стоит на карачках Илюшенька, и зеркальце, в дырку, куда труба входит, сует. Женек ему пинка навесил. Спрашивает, мол, че творишь негодяйский Мавр. А тот встает весь красный, и встречным вопросом в лоб: – А у тебя Машка каким шампунем моется? Женек аж растерялся. Пока соображал, Илюшка в тину сдриснул живенько.
Не успел он закончить рассказ, как в дверях шумно возник Сашка Лепехин.
– Так я и думал, – грустно констатировал он, выгружая на стол минералку и две банки газированной водки. – Ни за что не угадаете, что со мной по дороге приключилось.
– Кишки в ментовке смотрел, – буркнул Никита.
– Точно. Откуда знаешь? Следил за мной?
– Позвонили и доложили. Сказали, чтоб гнал тебя в шею.
– Потрещи мне еще. Ну, где мой стакан?
За стаканом сгоняли Фиолетового. Лепехин, желая достичь общего градуса, наливал себе двойную порцию.
– Гитару мне. Гитару,– проорал он, – Э-эх.
– Мне мама в детстве выколола глазки,
Чтоб я в шкафу варенья не нашел,
Я не хожу в кино, и не читаю сказки,
Зато я нюхаю и слышу хорошо.
– Ну? Что молчите, подпевайте.
– Маленький мальчик рыбу ловил,
Сзади к нему подползал крокодил,
Долго кряхтел крокодил-старичок,
В жопе застрял пионерский значок.
– Маленький Вовка по стройке гулял, – подхватил Кленов,
Феликс Эдмундыч за ним наблюдал,
Гулко о голову звякнул кирпич -
Метко кидает Владимир Ильич.
– Дайте я. Дайте мне, – Фиолетовый выхватил гитару:
-Рыжий пьяный ежик
Залез на провода
Током шибануло
Глупого ежа
А-а-а-а-а. А. Это песня про любоовь.
А бабы сеют кукурузу,
А титьки ляпают по пузу,
А солнце светит и печет,
А из...
– Кстати,– Лепехин положил на струны ладонь, оборвав песню, – А почему мы без баб гуляем?
– Нету, – развел руками Никита.
– Как это в общаге нету баб? Такого не бывает, – понесло любвеобильного Лепехина. – Неужели никого нет на примете? Нам ведь не для забавы. Нам ведь просто поговорить.
Уханов пожал плечами.
– Даже не знаю, чем тебе помочь. Не сложилось у меня с местными.
– К тебе друг приехал сквозь бури и морозы. А ты ему баб зажал, – обиделся Сашка.
– С детства замечаю, какой ты гад все-таки. Замечаю и терплю. Всем раскажу, что если в тебе копнуть экскаватором, то там ужас чо откроется.
– Щас я девчонок приведу, – заявил вдруг Фиолетовый.
Он поставил бутылку, которую собирался открывать, и резво выбежал. Вскоре однако вернулся ни с чем, бормоча что-то про коварные звезды и не рыбный день.
– Девок в профилактории полно, – вспомнил Кленов. – У Нас профилага есть на девятом этаже. Сезон заочниц. Только он уже закрыт.
– Как закрыт, – ревел неугомонный Лепехин, пугая задремавшего Килькина. – Срочно открыть и водрузить флаги.
– Туда по пожарной лестнице лезть надо, – поддал жару Фиолетовый.
– Я не пойду, – объявил Никита, – у меня любовный шок не прошел еще.
– Вот только не надо нам мозги парить, – возмутился Сашка. – Шок у него. Вы мозгач, Никита Васильевич, и нет Вам веры.
Он выломал из швабры палку, и прикрепил к ней колготки Стеллы в виде знамени.
– Сыны мои. Родина в опасности! Девки ходят не размятые и прискорбно сухие. Там в заоблачной вышине плачут они, вглядываясь в облака, свесив косы в форточки.Там нас ждет сказка, которую нужно сделать былью. Так не посрамим земли своей и рода своего.
Фиолетовый крикнул "ура", и захлопал в ладоши, Кленов гордо выпятил грудь, Килькин снова уснул, Уханов попытался ускользнуть, но был пойман бдительными друзьями.
– Уханыч! Друг! – Сашка орал ему прямо в ухо.
– Солнце встало над рекою Хуанхэ,
С речки китайцы идут,
Желтый флаг несут они в руке,
Веселенькую песенку поют:
Уня-уня-уняня. Уня-уня-уняня.
Уня-уня-уняня. Уня-уняняя.
Кленов дирижировал знаменем и бутылкой в такт.
Уня-ня-я-я, – кряхтя от натуги, пытался вторить ему Фиолетовый, тащивший обезноженного Килькина.
Веселая ватага дружно ринулась на штурм лестницы, не обращая внимание на то, что она шатается, и на отсутствие значительного количества перекладин. Внизу остался спать, позабытый всеми, Боря.
Профилакторий встретил компанию неожиданной тишиной. Исследовав оба крыла, друзья с удивлением обнаружили, что все спят. Только на кухне курили двое парней.
– Странно, – пробормотал Мишка. -Обычно здесь фестиваль.
Он сунулся к парням с расспросами, и тут же был послан в грубой форме. Лепехин за него обиделся, и завязалась потасовка.
На шум выскочил народ из соседних комнат. Фиолетового сразу сшибли с ног, и он по-пластунски нырнул на балкон.
Кленова зажали в угол, и принялись методично избивать. В ответ он пинался, и плевался в обидчиков кровавыми слюнями.
Уханов с Лепехиным успели отгородиться столом, и в руки противнику не давались, коварно тыча их знаменем.
К месту боя прибывали и прибывали обитатели профилактория.
–Физфак бьют! – с тыла неожиданно прибыла подмога, вызванная Фиолетовым.
Расклад сил сразу поменялся, и теперь уже Кленов с Вовкой Тимофеевым и Фаридом Арслановым с соседнего потока, лупил обидчиков по мордасам. На шум прибежала вахтерша. Она всплеснула руками, поохала и убежала обратно.
– Атас. Бабка в милицию звонит, – крикнул кто-то, и толпа мгновенно растворилась, оставив пару валяющихся на полу тел.
Моментально сориентировавшись, наши герои быстренько спустились на свой этаж. Злые и слегка протрезвевшие они вышли с балкона. Навстречу им, гуськом топали наркоманы из соседнего крыла. Они мерно раскачивались и пели:
– Ес. Ес. РЛС. Телеграм. Автомат, – разносилось по этажу.
– Забьем? – хохоча, спросил Никиту паренек, возглавлявший колонну.
– Нет наркотикам, – брезгливо отозвался тот.
– Забьем? – спросил он тогда Лепехина.
– Лучше водки.
– Водки? – обкуренный парень залился еще более визгливым смехом. – Водку пьют алкаши. Алкаши-какаши.
– Да что же это за день-то такой! – не выдержал Кленов, и с разворота врезал назойливому типу по морде.
Наркоманов били минут пять. Никита отойдя в сторонку, равнодушно наблюдал за сражением.
– Давай уже убегать, – не выдержал он. – Они все равно драться не могут, а умирать не хотят. Как ваньки-встаньки, блин.
Плюнув, друзья пошли дальше.
– Ес...ес...РЛС, – доносилось им в спину.
В скверном настроении компания возвратилась в комнату. Молча допили бутылку, которую Фиолетовый умудрился принести обратно. Уханов с Кленовым тут же завалились спать, а Сашка с Фиолетовым, проголодавшись, решили пожарить картошку. Очистив картофелину, Лепехин неожиданно уперся лбом в стол, и перестал подавать признаки жизни. Сколько приятель его ни тормошил, он только мычал в ответ. Раздосадованный Фиолетовый ушел, оставив дверь, распахнутой настежь.
Утром всех мучило тяжелейшее похмелье. В довершении к их страданиям в общежитии отключили воду. Кленов с Лепехиным, словно зомби бродили по комнате, и вяло ругали Никиту, за то, что он проснувшись раньше всех, выпил из чайника всю воду. Уханов на злобные выпады не реагировал. Ему было хорошо. В комнату зашел всклокоченный Фиолетовый.
Он взял чайник и с надеждой потряс им в воздухе.
– Ага. Щас тебе оттуда фонтан забьет, – съязвил Мишка.
Фиолетовый вздохнул, и поставил чайник на место. Погрустив несколько секунд, он вдруг радостно хрюкнул, и, схватив заварник, жадно к нему присосался, с утробными звуками глотая заварку. Сашка с Кленовым тут же бросились его отбирать, но было поздно.
– Гады! Ну, что за гады вокруг, – сокрушался Мишка.
– Это точно, – подтвердил Никита. – Ну, что гад! Пойдем к тебе. Дело есть.
Он поднялся с кровати, и вывел Фиолетового в коридор.
– Слушай. Дай пиджак погонять,– попросил он у него дорогой.
Фиолетовый просьбе почему-то дико обрадовался.
– Тебе малиновый или черный?
Уханов выбрал черный.
– В плечах узковат, – пробурчал он, вертясь перед зеркалом.
– Ничего не узковат. Как по тебе шили. Сейчас я еще галстук достану, – он вытащил целый ворох галстуков, при этом не переставая разглагольствовать. – О галстуках я знаю все. Галстуки – это моя слабость. Так...этот не подходит. Этот тоже не в тему. О! Вот... то, что нужно. И к костюму, и к глазам, и к фактуре твоего фейса.
– Не умничай.
–Я тебе точно говорю. Самое оно. Еще рожу подрихтовать, и будешь ты вылитый Джегаш Филиповский.
Фиолетовый запудрил Никите синяк на скуле и нацепил ему на нос темные очки.
– Супер! – восхищенно оглядел он получившийся результат. – Хоть на свадьбу, хоть на похороны.
В комнату зашел Кленов. Он был так же при полном параде.
– А че это вы замутили? – поинтересовался Фиолетовый, подозрительно разглядывающий увесистую сумку, висевшую у Мишки на плече.
– Много будешь знать – быстрее помрешь,– ответили ему хором.
– Я поехал, – сообщил Уханову Кленов.
– Давай,-кивнул Никита.
Он еще немного покрутился перед зеркалом, и вышел вслед за другом.
Гл.9
На автобусной остановке было полно народу.
– Не ходят, заразы,– пожаловался Уханову Арсланов. – Выручай. На экзамен опаздываем.
– Да почему я-то опять?
– Лицо у тебя располагает. Мы пробовали сами – глухо.
Никита вздохнул и вышел к обочине, подняв руку. За его спиной в кустах прятались Арсланов и компания. Частник, не углядев опасности, лихо притормозил рядом.
– До универа докинешь?
– Если деньги есть, садись,-водитель улыбался, но увидев вылезающих из кустов студентов, тут же скис. Опыт и чутье подсказывали, что эта поездка будет для пассажиров бесплатной.
– Здорово, мужик, – произнес Арсланов, садясь рядом.
– Привет, мужик, – на заднее сиденье полез Женька Филин.
– Как дела мужик?– следующим был Вовка Тимофеев.– Никит, че не садишься?
– Мне в другую сторону. Вон как раз туда трамвай идет.
Дорога Уханова лежала в педагогическое общежитие, где жила его знакомая Олеся Вишневская. Это общежитие встретило Никиту суетой и криками. Весь первый этаж заволокло едким, сизым дымом.
– Веселитесь? – кашляя поинтересовался он у пробегавшей мимо девушки в полосатом халате.
– Да индусы селедку жарили,– пояснила та. – Черти нерусские. Никак не хотят верить, что ее так едят. Хоть следили бы. А то сожгли все, и скачут по кухне, как обезьяны.
– Понятно.
Уханов, зажав нос пальцами, поднялся на третий этаж. В Олеськиной комнате царил кавардак. На кроватях, стульях, дверцах шкафа и просто на полу была разложена, разбросана, развешена и навалена всевозможная женская одежда, очевидно собранная со всего этажа. Посреди этого изобилия бегала полуголая Олеська с озабоченным выражением лица.
– Ой, – засмущалась она, и спряталась за дверцей шкафа.
Никита неловко топтался в дверях.
–Ты сказала – открыто, – покраснев, оправдывался он.
– Ух ты. А я тебя и не узнала, – девушка вышла из укрытия, запахнувшись в легкомысленный халатик. – Ты прямо, как банкир с большой дороги. Только вот галстук на тебе говно говном. – Девушка снова зарылась в тряпки.– Завтракать будешь? Только у меня, кроме чая, ничего нет. Слушай... чего лучше надеть: вот это платье с декольте, или джинсы и топик с голым пупком?
– Тут я тебе не советчик, – отозвался Никита, и прошел к столу.
Пока он пил чай, Олеська наконец определилась с выбором.
–Ну как? – спросила она, кокетливо крутясь. – Соответствую?
– Неотразима! – восхитился Уханов, по достоинству оценив выбранный девушкой деловой костюм. -Если бы я не сидел, то уже бы валялся.
Олеся довольно хихикнула.
– Тогда поехали. Че нам рассиживать.
И они быстренько поехали. Возле юридического института парочку уже поджидал маявшийся Кленов.
– Ихний ректор на больничном, – заговорщически шепнул он другу.
–Отлично. Олеся, знакомься это Миша. Миша, это Олеся. Ждите меня тут, я быстро.
В институте Уханов заблудился. Он никак не мог найти нужного кабинета.
–О, Хранитель сокровищ, – перед ним возникла девушка, к которой он так удачно забежал, спасаясь от гопников.-Ты живой еще? Удивительно.
– А че мне будет-то? Меня в долю взяли. Теперь вместе ищем. А ты значит тут учишься?
– Ага, -девушка вопросительно смотрела на Никиту.
– Ну, так что насчет прогуляться? Я все так же благодарен и восхищен.
– Я думала, не догадаешься. Сегодня к трем – пол четвертому сюда подходи. Только умоляю, без галстука. Он слишком роскошен для меня.
– Договорились. А где у вас кабинет проректора по воспитательной работе? Меня узнать попросили.
Получив подробную инструкцию, Уханов нашел наконец нужную дверь. "Лясова О.П.", – прочитал он, и, перекрестившись, постучался. Приятный голос пригласил войти.
– Ольга Павловна у себя?
– Ольга Петровна, – поправила его секретарша, задумчиво тыкающая наманикюренным пальцем в клавиатуру компьютера. – А Вы собственно...
– По личному, – перебил ее начинающий аферист, и постучал к Лясовой.
Лясова оказалась холеной женщиной лет сорока в стильных очках.
– Здравствуйте, Ольга Петровна. Позвольте представиться, менеджер по продажам – Пчелкин Артур Андреевич. В данный момент представляю фирму "Диплодок".
Никита протянул визитку с золотым тиснением. Женщина молча ознакомилась.
– Дело в том, – продолжил Уханов, – что наша компания проводит небывалую акцию среди высших учебных заведений. В качестве гуманитарной помощи мы предлагаем студентам годовую подписку на очень льготных основаниях.
– Не понимаю, чем же я могу быть вам полезна?
Никита вздохнул. Несмотря на внешнее спокойствие, он отчаянно трусил.
–Видите ли, в чем дело. У нас серьезная фирма по продаже книжных изделий, и в следующем году мы планируем открыть сеть магазинов при вузах. Во всех респектабельных институтах будут арендованы помещения, где будут продавать учебные пособия по профилю данного заведения. Более того, мы планируем печатать в собственной типографии и пособия,
разработанные Вашими коллегами. Печатать абсолютно бесплатно. Продавать за цену чисто символическую.
В глазах у Ольге Петровны промелькнула заинтересованность. Никита усилил словесный нажим.
– Сейчас мы анализируем покупательскую способность вузов. Нет, в юристах я не сомневаюсь, но начальство требует полного отчета. В течении трех-четырех дней коньюктура будет тщательно изучена, и начнется работа по составлению договоров. Сейчас же от вас мне нужно только разрешение на проведение акции.
– Проводите,– подумав, ответила Лясова. – Я думаю, что пока Вы можете разместиться в холле.
Витиевато попрощавшись, Никита удалился. Лясова задумчиво повертела в руках визитку, и позвонила по указанному там номеру. Хитрый Уханов предусмотрел и такой вариант. Прежде чем поехать к Олесе, он полчаса обрабатывал тетю Любу. Вахтершу на проходной. Тете Любе была рассказана слезливая история про чистейшую любовь и тиранов родителей, которые не хотят видеть в качестве жениха бедного студента, а хотят исключительно менеджера по продажам. Рассказ был дополнен взяткой в виде коробки конфет и вахтерша согласилась, положив в тумбочку листочек с подробной инструкцией, что и как отвечать.
– Алле!
–Скажите, пожалуйста, это фирма "Диплодок"?
– Филиал фирмы – отдел продаж и потребительского анализа слушает Вас.
– Пчелкина Артура Андревича можно к телефону?
– На данный момент он отсутствует, но вы можете оставить сообщение.
Ольга Петровна положила трубку.
–Ну и времена пошли, – пожаловалась она вошедшей преподавательнице римского права. – От горшка два вершка, а уже
менеджер. Повязал дрянь вместо галстука, и анализирует. Одни деньги в глазах. Не-ет, мы не такими были.
Лясова выкинула визитку в мусорную корзину и загрустила, очевидно вспоминая свою молодость. Между тем, Никита, утерев пот со лба, и уняв дрожь в коленках, спустился к ожидавшим его Мишке с Олеськой.
– Можем начинать, – сообщил он. – Таможня дает добро.
Далее Кленов с Ухановым быстренько организовали стол со стулом, повесили плакат и разложили книги. Олеська тут же бойко принялась зазывать покупателей:
– Подходите. Самая крутая фантастика. Миры Асприна, Желязны и Гаррисона ждут Вас. Фантастика на любой вкус – боевая, фэнтези, космическая. Книги по полцены. Подписка на год. Три книги в месяц, – разносился по холлу ее звонкий голосок с легким южным гыканьем.
Друзья немного полюбовались умницей, и направились к выходу. По дороге к остановке на них напал заросший вертлявый тип.
– Братья! – кинулся он к ним, широко распахнув руки.
Никита испугался, что его сейчас начнут обнимать, но тип дальновидно приближаться не стал.
– Я вижу ваши светлые души, – восторженно сообщил он. – Ваши братья по вере с нетерпением ждут Вас! Откликнитесь на наш призыв! Миром правит зло, но вы еще можете спастись. Поверьте в нашего Бога, и он поможет вам! Хотите уверовать?!
– Я уже уверовал, – отозвался Уханов. – Я уверовал в гномов. Мелкие хапуги сперли золото партии, и теперь мы живем бедно.
В разговор вклинился и Кленов: – Ничего. Мы их выведем на чистую воду. Ишь, разрезвилась, чудь белоглазая. С этим надо бороться. Разыщем украденное, и вернем счастье народу. Ты с нами, брат?!
Вертлявый растерянно хлопал глазами, в руках он комкал приготовленные листовки. Никита с усилием вытянул одну, и пробежал ее глазами.
–Та-ак... крысы-мутанты, деревья-людоеды, конец света, Ельцин описал колесо самолета, Пугачева – предатель светлых сил. Блин. Так я и знал. Про гномов ни строчки, – он выбросил бумажку. – Брат! О гномах должны знать! Завтра с девяти до двадцати встреча у кривой березы. Мы, трое единомышленников, скрепленные узами светлых идей, накроем вражье логово. Готовься, я дам тебе оберег, спирт и копье.
Оставив остолбеневшего паренька стоять с раскрытым ртом, друзья пошли дальше.
– Куда наши попы смотрят? – возмущался Уханов.
Мишка пожал плечами.
– А что они смогут сделать? В стране кризис, плавно переходящий в задницу, и, как всегда, полно пророков и лжепророков. Только одних концов света на этой неделе штуки три обещано.
– Да чего угодно пусть делают. Хоть что-то. Понимаешь? Все меня обращают. Мормоны, китайцы, братья и свидетели какие-то всех цветов радуги. Все, кроме попов.
– Ну ты же не обратился.
– У меня иммунитет от бабушек. А у кого бабушек нет? А?
Гл.10
Возле аудитории было шумно. Сдавало сразу несколько групп. Женя Шеногова, постукивая ножкой, выразительно смотрела на Уханова.
– Женечка,– радостно улыбнулся ей Никита, и тут же сделал серьезное лицо. – Что это у тебя?
– Где?
–Да сзади. По-моему, горб. Как я раньше не замечал?
–Где-е?
– Да сзади же, говорю. Вот смотри, – он положил ей руку на воротник. – У меня вся ладонь поместилась.
Женя тут же стала вертеться, пытаясь заглянуть себе за спину.
– Это просто воротник такой, – бормотала она, доставая из сумочки зеркальце.
Потом вдруг замерла и подозрительно посмотрела на Уханова. Он был сама невозмутимость.
– Ну ты и свисток, – рассмеялась она, и щелкнула Никиту по носу.– А галстук сними. Не идет он тебе.
Шеногова отошла к подружкам. Из аудитории вышел Егор наряженный, в картонные доспехи, покрашенные серебрянкой, и плащ, сделанный из простыни. В руках он сжимал выструганный из палки меч.
– Егорище из психушки что ли на экзамен сбежал? – поинтересовался Уханов у Кленова.
– Да не-ет. Сходняк у них на Кумысной Поляне. Он из этих. Как его. Толкинутых, вот.
Следом за Егором вышел Риль.
– Пришел! Увидел! Победил! – торжественно объявил он. – Главное и не готовился совсем.
– Ганс Христиан Андерсон, – усмехнулся Никита. – Детский писатель-сказочник.
– Да я всегда с пол тычка сдаю, -возмутился Риль.– Даже дифуры.
– В мемуарах напишешь. Мне-то не надо зачехлять.
– Кто зачехляет? А ты дифуры сдал?
– На оценку отлично! – гордо ответил Уханов, и, достав зачетку, раскрыл ее перед носом Риля и быстро захлопнул.– Видел?
– Ничего я не видел, -потянулся за зачеткой Костя.
Движение получилось резким, и он нечаянно выбил ее из рук. Пятившийся назад Кленов зацепил зачетку ногой, и она залетела через щель под дверью в аудиторию. Гудевшая толпа замолчала. Профессор Карамышкин, мучивший Тарасова, удивленно замер, увидав подлетевшую к ножке стола книжицу.
– Оригинально...оригинально, – пробормотал он. – Сколько преподаю, так экзамен еще ни разу никто не сдавал. А видел я немало.
Профессор поднял зачетку.
– Так...так...Уханов Эн Вэ...отлично, – он расписался, и метнул ее обратно.
Никита не поверил своим глазам.
– Отл! – прочитал вслух Кленов. А ты... пришел там. Че-то смотрел, победил кавой-то. Учись, салага.
Он похлопал Риля по щеке.
– Я тоже так хочу, – заявил Турутин, и кинул в волшебную щель свою зачетку.
– Ну, ребята это уже плагиат, – услышал он голос преподавателя, – с Вами...эээ...Турутин, мы побеседуем после всех. Индивидуально так сказать.
Сраженный горем, студент отошел к стенке, печально вздыхая.
– Поехал я, – сказал Никита Кленову. Узнаю, как там Олеська.
– Давай. Я как закончу, тоже подтянусь.
– Никит. Подожди, – Уханова догнали Риль с Тарасовым. – Есть полчаса?
– Полчаса всегда где-то есть. А зачем тебе?
– Сходишь в мед со мной? Там доктору одному в дыню позвонить надо. У меня девушка экзамен сдать никак не может ему.
– Пусть учит. Что за дикость?
– Да знает она, – поморщился Риль. – Там другая тема. Он, короче, специально не ставит.
– Трахнуть он ее хочет за оценку, – вмешался Тарасов. – А она не хочет. Конфликт поколений.
– Это другое дело. Тогда надо сходить, посмотреть на озабота.
Корпуса медицинского института находились в пяти минутах ходьбы.
– Вон она, – указал Риль на девушку, с отрешенным лицом смотрящую в даль.
Перед девушкой о чем-то оживленно махал руками чернокожий студент. Увидав своего парня, она с облегчением поспешила навстречу. Негр не отставал, хватая девушку за руку, и пытаясь перегородить ей путь.
– Это че за Джим Хокинс? – поинтересовался Риль.
– Да привязался, как банный лист. Понабирали не пойми кого. Проходу не дают.
Костя осмотрел остановившегося в двух шагах негра.
– Привет, Чунга Чанга, куклуксклан пришел. Вас в африкании не учили себя прилично вести?
– Fuck you, – отозвался чернокожий.
Он озирал ребят с высоты двухметрового роста, и презрительно топырил губу. На фоне этой горы мышц физики смотрелись бледновато.
– Я так и думал, – печально заметил Никита, и, примерившись, пнул негра меж ног.
Тот удивленно охнул, упал на колени, и тут же получил по лицу от Риля. Тарасов с разбега повалил его на бок.
– Я вот думаю, – Риль сплюнул на лежащего. -Может голову его на даче повесить? Хотел кабанью, но людоед понаряднее будет. Ножик есть у кого?
– Ой. Он сереньким стал, – заметил Тарасов деланно умильным голосом. – Интересно, если еще раз пнуть станет, он фиолетовым в крапинку? – Тарасов тут же выполнил задуманное. – Нет. Не хочет, зараза. А может с разбегу надо?
– Хватит, – подружка Риля загородила собой жертву. – Прекратите.
– Вы че творите, мужики? -четверо студентов в белых халата подошли к компании.
– А че вы тут зоопарк развели, и не следите? – огрызнулся Тарасов. – Ходят, пристают нагло. Посылают по не-нашему.
– Есть такое за ними, – ухмыльнулся один из вновь подошедших. – А можно я тоже пну? Ради научного интереса.
– Нет! – добрая девушка была непреклонна.
– Странные вы, бабы, народ, – Риль склонился над поверженным. – Жалеете вечно не пойми кого. Эй, ликантроп, слышишь меня? Короче, это – мой дом. Это – мои девушки. Это – все вокруг мое, и вести тут нужно себя прилично, а если кто-то не согласен, то может срочно выдвигаться домой. – Он огляделся вокруг, и наугад махнул рукой. – Африка где-то там. Понял меня?
Негр кивнул.
– Не слышу.
– Да.
– Во-от. А то лопотал все чего-то непонятное. Ну что, пошли? Нам еще доктора бить сегодня. Никит, ты чего там?
Уханов за время беседы отошел в сторону. Внимание его привлекла интеллигентная женщина в очках.
– Выставка козлов, – сообщила она, мило улыбаясь. – Только сегодня, в доме офицеров. Козлы пяти континентов. Мархуры, тары, горалы и еще полсотни разновидностей.
– Костя, купи мне два билета. Очень надо.
– Я тебе что, плохого козла показал? Щас еще одного посмотришь. Бесплатно.
– Мне о-очень надо. Покупай, не жмись.
На два билета у Риля не хватило, пришлось раскошелиться и Тарасову.
– Что за день, – возмущался он. – По атомной – жбан, что не однокурсник, то прихоти одна чуднее другой.
– Раскудахтался, как бабка старая, – Уханов довольно спрятал билеты в карман. – Ну, погнали к доктору.
Преподаватель оказался толстеньким мужичком с лихо закинутой прядью волос на лысину. Студентов он встретил сурово.
– Почему опаздываем? И почему не в белых халатах?
– Да мы ненадолго, – сообщил ему Риль, и врезал по морде.
Будущие медики взволнованно повскакивали с мест.
– Господа, – Никита выставил руки вперед ладонями. – Это не беспредел. Данный профессор повадился трахать студенток за пятерки. Студентки против, и удовольствия не получают. Это все не правильно, и мы быстренько. Успеете сдать еще.
Позади увлеченно гыкали Риль с Тарасовым, пиная профессора. Наконец им надоело.
– Еще хоть одну девушку будешь домогаться, я отмудохаю тебя на глазах у жены, – сообщил Костя. – Естественно, с объяснением причины.
– Ну че, мы всех ухажеров перебили, или еще кто остался? – повернулся к нему Уханов. – Если всех, то мне идти надо.
Гл.11
– П-пол ч-часа уже п-парюсь, – пожаловался Уханову Цибалин. – Н-неходит т-транспорт. А я д-джинсы к-купить х-хочу.
Его за штанину подергал подошедший чумазый мальчишка, показав картонку. На картонке печатными буквами было написано: "Дай денег".
– Н-нет д-денег.
Мальчишка требовательно дернул за пиджак Никиту.
– Нет у меня. Хочешь семечек насыплю?
Семечек оборванец не захотел, и побежал дергать за сумку проходящую мимо женщину.
– С-совсем об-бнаглели. Уже и с-спросить л-лень. От-ткуда они. В-весь в-вокзал з-заполонили. Н-не п-пропихнуться.
– Да хрен их знает. С Азии откуда-то. Мы ушли, и они сразу занялись любимым делом. Режут друг дружку, и деньги в кружку.
– А з-здорово у н-них ус-строено, – Цибалин указал на сидящих на другой стороне дороге бородатых мужчин в халатах и тюбетейках.
– Д-дети и б-бабы б-бегают – д-деньги с-собирают. А эт-ти с-сидят в-весь д-день. В-вырасту, к-куплю у н-них ж-жену с-себе.
– Подходи, не робей, своих денег не жалей. Где шарик угадай, большой куш забирай, – звучно раздавался голос, сидевшего неподалеку от остановки наперсточника.
Желающих играть не наблюдалось. Народ был уже ученый.
– Мужики, – к приятелям подошел невысокий паренек. – Выручайте. Видите играть никто не хочет. Вы для толпы постойте. Мы в долгу не останемся.
– Мы спешим, – равнодушно отвернулся Уханов.
– Мужики, – низкорослый повернулся к Цибалину,– ну выручайте. Отблагодарим.
– И что н-нам з-за эт-то б-будет?
– На такси посадим.
– Н-ну че, т-тогда п-помогу.
Никита схватил друга за рукав.
– Куда ты лезешь? Горила бешенная.
– П-помочь н-надо. Н-на т-такси д-до центра д-доедем. Ав-втобус в-все р-равно н-не х-ходит.
