Текст книги "Цвет крови – черный"

Автор книги: Владимир Брайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25

Босого человека в грязном рубище, с лицом, обезображенным уродливым шрамом, на рынке знали все. Это был Тидо – разносчик воды. За глаза его называли не иначе как сумасшедшим. Вообще-то с головой у него все было в порядке, но когда он сильно напивался, нес такую несусветную чушь, что и не передать. А наутро приходил в себя и как ни в чем не бывало появлялся на людях, ничего не помня о вчерашних разговорах. Поначалу на него криво косились после каждой пьянки, а потом привыкли. В конце концов, причуды есть у каждого. Идеальных людей нет.

Но причуды и пьяные разговоры – это одно, а разрубленное напополам тело – другое…

К вечеру рынок обычно пустеет, торговцы убирают непроданный товар, и покупателей почти нет. Именно в этот час на площади появился Тидо, таща за собой на веревке верхнюю половину разрубленного человека. Водонос брел, не торопясь, как будто вышел прогуляться и подышать воздухом перед сном. Он вовсе не казался пьяным, на лице запечатлелась накопившаяся усталость напряженного дня, не более. Глаза оставались чистыми и безмятежными, почти как у ребенка, не осознающего, что он натворил.

Веревка была привязана к руке мертвеца, и потому обрубок тела волочился боком, отчего выглядел еще страшнее. Судя по свежему кровавому следу, несчастный умер недавно. Скорее всего, убийство произошло рядом с рынком.

Несколько мальчишек уже побежали за солдатами, а взрослые, пораженные жестокой расправой, не осмеливались приблизиться к Тидо. Кто знает, что на уме у сумасшедшего? Никто. Даже он сам. В одну секунду безмятежное спокойствие может смениться приступом необузданного гнева. И тогда горе тому, кто окажется в этот момент рядом с убийцей.

Молчаливая процессия соблюдала дистанцию, стараясь держаться подальше от ненормального водоноса. Люди пытались предугадать, что последует дальше. Страх, замешанный на любопытстве, – лучшая наживка для толпы.

Стать очевидцем событий, о которых можно рассказывать близким, друзьям, да и просто соседям, а потом еще долго вспоминать, приукрашивая случившееся новыми деталями… Против такого искушения не сможет устоять ни один добропорядочный обыватель, чья скучная жизнь лишена каких бы то ни было всплесков, а один день ничем не отличается от другого.

Вскоре стало ясно, что Тидо направляется к центру рынка, где был воздвигнут помост, используемый глашатаями для чтения указов и объявлений, касающихся правил торговли. Вероятно, убийце было что сказать людям. На худой конец – покаяться. Иначе он не стал бы тащить свой страшный груз так далеко.

Дойдя до цели, Тидо наклонился, схватил покойника за волосы и, рванув вверх, привел тело в вертикальное положение. Прислоненный к помосту мертвец не упал. Со стороны могло показаться, что человек, закопанный в землю по пояс, спит, устало склонив голову. Но лужа крови, образовавшаяся рядом, свидетельствовала о том, что этот сон – вечный, а бедняга уже никогда не проснется.

Оставив труп в таком положении, Тидо взошел на помост и поднял руку, призывая к вниманию. Необходимости в этом жесте не было. Толпа, окружившая убийцу плотным кольцом, и без того готова была выслушать все, что тот скажет.

– Люди! – Спокойный, чуть хрипловатый голос человека, уверенного в своих словах и поступках.

При других обстоятельствах тем, кто хорошо знал Тидо, могло показаться, что голос водоноса не такой, как обычно. Но когда перед твоими глазами изуродованный мертвец, нужно иметь очень крепкие нервы, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как изменившийся голос.

– Люди! Я знаю, вы считаете меня сумасшедшим.

Толпа всколыхнулась, как будто все разом вздохнули, но никто не закричал: «Да! Считаем!»

– Может быть, когда напьюсь, я и правда говорю много лишнего. Как говорится, с кем не бывает. – Тидо развел руки в стороны, всем своим видом выражая сожаление. – Вино развязывает язык и не таким молодцам, как я.

И вновь не последовало одобрительных выкриков. До тех пор, пока толпа не поняла истинных намерений жестокого убийцы, он может говорить все, что угодно. Никто не будет сочувствовать и не встанет на его сторону.

– Сейчас я трезв как стекло.

– Кто это такой и зачем ты убил беднягу? – Кому-то, не иначе как самому нетерпеливому, надоели пустые разговоры, и он задал вопрос, интересовавший всех.

– Это не бедняга, – Тидо повернулся в сторону, откуда раздался голос, – а подонок, давно заслуживавший смерти.

Вдалеке показались четверо солдат, окруженные стайкой возбужденных ребятишек.

– Его зовут Лоуд, а прозвище – Молот. Он был одним из предводителей воровской общины. На совести негодяя столько искалеченных и загубленных жизней, что и не сосчитать.

Торговые люди (из которых в основном состояла толпа, собравшаяся у помоста) не любили воров. От тех были одни неприятности. Украденный кошелек, где находилась дневная выручка, мог не только загнать человека в долги, но и искалечить всю его жизнь. Тот, кто не работает, обогащаясь за счет чужого пота и крови, не может вызывать ничего, кроме отвращения и ненависти.

После объявления имени жертвы на Тидо стали смотреть другими глазами. Но солдаты уже проталкивались сквозь толпу, направляясь к убийце.

– Прежде чем меня заберут, я хочу договорить.

Несмотря на то что арест был неизбежен, водонос оставался невозмутимым. Так может быть спокоен лишь ни в чем не повинный человек с чистой совестью.

– Даже у приговоренного к смерти есть право на последнее слово. Я знаю, что за совершенное убийство меня повесят, поэтому не хочу откладывать дело в долгий ящик, а намереваюсь воспользоваться своим правом здесь и сейчас.

На этот раз люди одобрительно загудели. Одно дело – внимать словам взбесившегося бандита и совершенно другое – прощальной речи народного мстителя.

Возникла только одна проблема: представителей власти, которые были уже почти на месте, не очень-то интересовали откровения бандита. Состав преступления налицо, убийца не отрицает свою вину, труп заберут мусорщики, а значит, все предельно ясно и разбираться здесь нечего.

– Я хочу закончить… – Тидо вновь поднял руку, призывая к вниманию.

Теперь его просьба не осталась без ответа. Со всех сторон стали кричать:

– Пусть говорит!

– Да!

– Успеете забрать!

– Раз есть что сказать, надо послушать!

– Говори, они подождут!

– Не робей, поможем, если что!

Несмотря на то что наряд вплотную приблизился к помосту, где находился убийца, было очевидно: четыре солдата не справятся с агрессивной толпой. Им просто не позволят увести арестанта.

Люди хотели дослушать, узнать, чем закончится страшная история, а служивые могут и подождать. Никуда Тидо не денется. В конце концов, парень убил человека, чтобы привлечь внимание и донести до народа накопившуюся в душе боль. Отказывать смертнику в такой малости несправедливо.

К счастью, патрулем командовал опытный ветеран, а не молодой выскочка, поэтому разум возобладал над амбициями. Обошлось без ненужного кровопролития, и Тидо позволили закончить речь.

Один охранник встал за спиной оратора, а оставшиеся трое заняли позиции внизу. Теперь преступник не убежит. Впрочем, если окружившие помост люди задумают отпустить убийцу, четверка солдат все равно ничего не сделает. Но об этом лучше не думать. Пусть ублюдок поскорее заканчивает свой жалостливый рассказ – и отправляется на виселицу.

– Говори! – Людям не терпелось услышать подробности.

И Тидо продолжил:

– Каждый день вы идете на рынок. Одни здесь торгуют, другие что-нибудь покупают. Бедные или богатые, вы все чувствуете себя людьми, которые честным трудом заслужили право жить и работать. И только воры, словно гиены, привлеченные запахом крови, приходят сюда ради наживы. Они выползают из грязных убежищ, чтобы начать охоту. Не на падаль, а на живых людей. Ведь эти твари крадут не просто ваши деньги, они крадут здоровье, время, затраченное на работу, и даже надежды на лучшее завтра. Они не просто забирают ваши сбережения и разбивают мечты, а еще и бессовестно присваивают будущее, в котором вам уже нет места.

Что для воров жизнь какого-нибудь торговца? – продолжал Тидо. – Ничего. Перерезать горло ради пары медных монет – раз плюнуть. Напоить и обобрать до нитки доверчивого крестьянина, приехавшего в город представителем от своей деревни? Легко. Для негодяев нет ничего святого, а человеческая жизнь вообще ничего не стоит. Набив карманы вашими деньгами, они пьянствуют, хвастаясь друг перед другом, кто больше украл, обманул доверчивого простака, разбил чье-нибудь сердце или прирезал глупого деревенского увальня. Они не люди, а бешеные псы, трусливые пожиратели падали, ничтожества, достойные лишь смерти.

Тидо сделал паузу, набрал в легкие воздух и заговорил снова:

– Может, я ошибаюсь? Или окончательно сошел с ума и несу дикую чушь? Если это так, скажите мне в лицо, я не обижусь. Нет, правда. В моем положении можно быть откровенным и не бояться в ответ услышать горькую правду.

Для обычного неграмотного водовоза Тидо выражался слишком уж гладко и правильно. Так могут изъясняться ученые мужи, а никак не простые бедняки, чья жизнь прошла на рынке в кварталах городской бедноты. Но когда играют на эмоциях толпы, разум и здравый смысл отходят на второй план. О них забывают. Вспоминая лишь тогда, когда уже все закончилось.

– Может, Лоуд по прозвищу Молот заслуживал жизни, а я поступил неправильно, изрубив на куски пожирателя падали? Хищника, черпающего жизненные силы в чужом горе? Негодяя, возвысившегося среди подобных себе за счет того, что был он самым хитрым, самым жестоким и беспощадным?

– Ты правильно сделал, Тидо! Их всех давно нужно было перебить как бешеных псов! Совсем обнаглели. Не дают жить честным людям!

Порой всего одна капля может нарушить шаткое равновесие, прорвав мощную плотину. Так же и одно слово или выкрик способны резко изменить настроение толпы.

– Ты прав, Тидо! Прав во всем! Давить их без жалости!!! – теперь это были не единичные выкрики, а дружный рев.

Те, что еще пять минут назад смотрели на выступающего как на жуткого монстра, теперь видели в нем чуть ли не героя.

Старший патруля успел горько пожалеть о том, что вовремя не проявил должную решимость и не увел преступника сразу, пока еще было возможно. С одной стороны, этот малый сделал мир немного чище, избавив его от мрази, недостойной называться человеком. А с другой – начальство будет недовольно, если убийца скроется с места преступления.

Терзаемый подобными мыслями, командир патруля не знал, как поступить. Показывать слабость нельзя. Толпа подобна дикому животному, реагирующему на страх. Малейший признак нерешительности может спровоцировать нападение. Сила тоже не поможет. Четверо вооруженных солдат бессильны против такого количества народа. К счастью, смутьян Тидо оказался порядочным человеком. Водонос взбаламутил толпу и сам же ее успокоил. Взметнув руки вверх, он призвал народ к тишине. А после того, как люди успокоились, продолжил:

– Я тяжело болен и все равно не жилец, поэтому перед смертью решил сделать хоть что-то хорошее. Убил одного из подонков. Всех, конечно, не перебить, но избавиться от главарей можно. Не сегодня-завтра мерзких гиен передушат в их норах. Даю слово. Таких, как я, много. И мы пойдем до конца. Да, на место убитых придут новые лидеры, но с ними разделаются так же, как с их предшественниками. Это будет продолжаться до тех пор, пока главари воров не поймут – в этом городе им жизни не будет.

Тидо замолчал, как будто о чем-то задумался.

Люди, окружившие помост, с напряженным вниманием ждали, чем закончится выступление.

– Ну, в общем, можно было бы много еще чего сказать. – Незаметно для окружающих Тидо перешел на простую обиходную речь. – Ну, я вообще не мастак говорить. Хотел чего-то сказать – и сказал. Спасибо, что послушали. А теперь, – убийца повернулся к начальнику караула, – ну, в общем… Ведите меня куда надо.

Собравшимся на площади (включая солдат) было жаль бедного водоноса. Хотя все прекрасно понимали: в любом случае он обречен. Не важно, что прикончит беднягу – неизлечимая болезнь, виселица или воры. Главное, он не жилец. Вспыхнул напоследок, словно падающая звезда. Сообщил, что хотел, и погас.

В полном молчании Тидо сошел с помоста и в окружении солдат направился к выходу с рынка. В жизни бывают моменты, когда хочется сказать многое, а нужных слов нет. Сейчас был именно такой случай. Люди сопровождали сочувственными взглядами человека, не побоявшегося бросить вызов преступному миру. Он и вправду был скорее героем, чем убийцей. Но перед смертью равны все. Будь то вор, герой, принц или обычный торговец…

Некоторое время конвой с заключенным (у которого связали за спиной руки) сопровождали дети, а затем, потеряв интерес к молчаливой процессии, отстали и они.

Тидо шел с опущенной головой, о чем-то задумавшись. Командир патруля первое время внимательно наблюдал за пленником, пытаясь определить, не собирается ли тот совершить какую-нибудь глупость. Но в конечном итоге пришел к выводу, что опасаться нечего.

Если разобраться, бедняге и вправду некуда было бежать. Пускай даже история со смертельной болезнью выдумана, все равно остаются правосудие и воры. Можно попытаться скрыться от кого-то одного, но когда на тебя охотятся чуть ли не всем миром, спастись не удастся. Ненадолго оттянуть неизбежное можно, но на большее рассчитывать не приходится.

Видимо, Тидо и сам прекрасно понимал, что обречен. Ничем другим нельзя объяснить его отчаянный прыжок с моста. Высота была не слишком большой – от силы десяток метров. Вот только надежно связанные за спиной руки и обилие воронок в быстрой реке не оставляли ни единого шанса.

Патруль, сопровождавший арестанта, был не готов к столь решительным действиям водоноса. Дойдя до середины моста, Тидо поднял голову, словно очнулся от долгого сна, оглянулся по сторонам и, сделав большие испуганные глаза, закричал:

– Смотрите! Воры бегут! Вон они!

Все дружно, как по команде, оглянулись назад, но, как и следовало ожидать, никаких воров не было и в помине. Этот дешевый трюк, призванный отвлечь внимание конвоиров, отлично сработал.

Толкнув плечом не ожидавшего нападения охранника, Тидо в несколько прыжков достиг ограждения, лег животом на перила и, резко оттолкнувшись ногами, нырнул вперед. Нелепо кувыркающееся в полете тело пролетело несколько метров и ударилось об воду, подняв тучу брызг.

Все произошло настолько быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать. Подбежавшие к ограде солдаты успели лишь заметить голову, два или три раза вынырнувшую из воды, а затем беглец попал в воронку и навсегда скрылся из виду.

– Кому суждено утонуть, тот не будет повешен, – философски изрек один из конвоиров.

– Да. А парня все равно жаль. Ладно, чего стоите? Пошли, ротозеи. Все сегодня в ночной караул.

– Но ведь…

– И завтра тоже. А кто скажет еще одно слово, пойдет и послезавтра. Думаете, меня капитан по головке погладит, за то что дал сбежать убийце?

– Он утонул.

– Не важно, утонул он или нет. Главное – сбежал. Дол, ты за свой длинный язык будешь дежурить три ночи подряд.

– А…

– Четыре ночи и десять палок за пререкание со старшим. Еще кто-нибудь хочет высказаться?

Как и следовало ожидать, желающих не нашлось. Понуро опустив головы, солдаты зашагали вслед за командиром.

День клонился к закату. Рынок опустел. Мусорщики утащили страшный обрубок, засыпали кровавые лужи песком.

Мелиус не только выбрался из реки, но и успел преобразиться. Теперь даже при всем желании нельзя было заподозрить связь между прекрасно одетым юношей из богатой семьи и «утонувшим» бедняком Тидо.

Но связь была. И заключалась она в том, что, какую бы личину ни избрал себе Мелиус, это ничего не изменит.

Взбудораженные убийством Лоуда-Молота, главари воров непременно соберутся на сходку, чтобы обсудить возникшую проблему. Им даже в голову не придет, что «проблема» появится лично, чтобы засвидетельствовать свое почтение, а заодно уберет с игровой доски несколько лишних фигур.

Мелиус привык держать слово. Если он пообещал Деферро, что разберется с ворами, то выполнит взятое на себя обязательство. Файт сделает это потому, что уверен: в отличие от армии бездарных шутов настоящий король должен быть один.

Тогда кукольнику будет проще управлять огромным театром.

Глава 26

Зачастую на войне побеждает не самый сильный, а самый хитрый. Тот, кто сможет ввести противника в заблуждение. Навязать свои правила ведения боя, не оставив свободы выбора. Заманить в ловушку, прикинувшись слабым. И ударить в самый неожиданный момент.

Чэйу не был настолько глуп, чтобы биться один на один с могущественным врагом. Охотник реально оценивал собственные возможности. Несмотря на потерю божественной сущности, мятежный сын Хаоса сохранил достаточно сил, чтобы без труда справиться с одним противником.

Чэйу должен выманить Этана из болота на поверхность. Заставить раскрыться, сделав первый шаг. После чего нанести удар, который решит исход битвы.

План был простым и в то же время не эффективным. В пятидесяти метрах от берега стояло дерево. Старый дуб, со всех сторон окруженный гнилой жижей, напоминал одинокого воина – последнего из выживших в жестоком сражении. Остальные деревья сгнили или были уничтожены вездесущими ракстлами, а этот исполин стоял назло всем врагам. Сердцевина давно превратилась в труху, но снаружи дуб выглядел нормально. Если бы не отсутствие листвы, можно было подумать, что с ним все в порядке. У старого рыцаря, закованного в латы, хватит сил на последнюю битву. До тех пор, пока он может стоять на ногах, его рано списывать со счетов…

Чэйу переместился к дереву, оставив открытым портал для прыжка. Мгновенные перемещения в пространстве напоминают переход из одной комнаты в другую. Дверь открывается. Один шаг – и ты на месте.

Концы согнутого прута соприкасаются, но муравей, не подозревающий об этом, ползет от начала до конца, затрачивая массу времени. Хотя может достичь конечной цели, всего лишь перейдя с одного конца на другой.

Пространство не ограничивается тремя измерениями. Оно многомерно. Сфера Хаоса – обитель богов – находится в одном из этих измерений. Кроме того, существует еще и пространство в пространстве. То, что для простоты принято называть «подпространством».

Переходы из одной точки в другую совершаются именно через подпространство.

Чэйу не закрыл за собой «дверь» после прыжка, и в образовавшуюся бездонную яму диаметром в несколько метров устремилась вода из болота.

Если это болото – новая крепость Этана, то он придет, чтобы закрыть брешь. Или попытается скрыться. Третьего не дано.

Глупо сидеть в норе, словно загнанная в угол крыса, ожидая, когда болото пересохнет. Ведь рано или поздно придется драться. Охотники взяли след и не успокоятся до тех пор, пока не затравят беглеца.

Чтобы ускорить процесс, чэйу сделал еще пару «дыр». После чего стал терпеливо поджидать добычу. Кот, затаившийся у норы, никуда не торопится – мышь выбежит. У нее нет другого выхода.

С точки зрения охотника, его план был идеален, но порой даже небольшой просчет оборачивается катастрофой. Вот и на этот раз мышь оказалась умнее кота. Вместо того чтобы выйти из укрытия, псевдо-Этан нанес неожиданный удар.

Дуб, на котором сидел чэйу, вдруг ожил. Секунду назад это было обычное дерево, а в следующую – гигант, обхвативший ветвями наглеца, посмевшего вторгнуться на чужую территорию.

Охотник отчаянно рванулся, попытался уйти. Но для того чтобы перейти в другую «комнату», нужно сделать хотя бы один шаг. В противном случае ничего не получится. Чэйу был опутан ветвями так крепко, что не мог шевелиться.

Чудовищные тиски сдавили тело охотника мертвой хваткой. Попытка вырваться не привела к успеху. Простое дерево не могло быть таким сильным. То, что выглядело дубом, на самом деле являлось болотным духом, вселившимся в дерево. Духом по имени Тиглд.

Охотник сопротивлялся изо всех сил, и все же борьба продлилась недолго. Тиглд оказался сильнее. Спустя несколько секунд, не выдержав давления, тело гончей взорвалось миллионом серебряных капель, разлетевшихся в разные стороны. Вместе со смертью чэйу исчезли порталы. Воронки перестали засасывать воду, а над болотом воцарилась первозданная тишина.

Могло показаться, что Крэмс одержал безоговорочную победу, хотя на самом деле это было не так.

– Рано радуешься. – Этан, наблюдающий за развитием событий из надежного укрытия на берегу, не смог сдержать кривой усмешки.

Он представил выражение лица Крэмса, приготовившегося к обмену телами. Это было нетрудно. Этан знал, как выглядит его собственное бывшее лицо в моменты триумфа. Наверняка некромант решил, что слуги в течение часа без особого труда сдержат натиск охотников. Он ошибался. Уничтожить чэйу по отдельности трудно, а когда они соединяются, практически невозможно.

В качестве подтверждения этих слов две гончие вынырнули рядом с местом последней битвы. Несколько мощных прыжков навстречу друг другу – и два грациозных тела сшиблись в воздухе. И слились в единое целое.

Это было удивительное зрелище. Переплетение серебряных тел сопровождалось мерцанием, придававшим действию неповторимое очарование. Две звезды на ночном небосводе устремляются навстречу друг другу и, вместо того чтобы взорваться ослепительной вспышкой, превращаются в огромное солнце.

Жаль, никто, кроме Этана, не смог по достоинству оценить происшедшего. Ракстлам и Тиглду чуждо чувство прекрасного. Гнилое болото – их дом. Ничего лучшего они не знали и не желали знать.

Впрочем, слияние двух тел было только началом. Одновременно с началом трансформации тысячи серебряных капель, осевших на дне болота, ожили, устремившись наверх. Словно потоки неутомимых муравьев, спешащих в муравейник, они стекались к светящейся фигуре, вливаясь в нее.

Прошло меньше минуты, и три гончие из одного помета воссоединились вновь. Два брата и сестра превратились в огромного сфинкса. Тело собаки венчала голова десвии – древней птицы, которую ошибочно принимали за птенца семиглавого дракона.

– Сейчас ты узнаешь, на что способны гончие чэйу. – Этан не скрывал торжества.

Крэмсу не позволят завершить обряд. Скоро здесь будет слишком много охотников. И тогда…

Сфинкс прыгнул вперед, и гигантская лапа ударила в основание дерева. Дуб не переломился, всего лишь дав трещину, из которой наружу выплеснулась отвратительная грязно-бурая жижа. Ветви-плети метнулись навстречу врагу, но опоздали. Там, где только что находился сфинкс, уже никого не было.

Стремительный прыжок в сторону – и огромный серебряный монстр нанес второй удар. На этот раз с другой стороны.

Раздался резкий хруст, и дуб угрожающе накренился. Следующего удара ему не выдержать. Теперь из трещины не просто лилось – оттуда мощной струей бил грязный фонтан. Поникшие ветви вяло потянулись к убийце, но тщетно. Это была скорее агония, чем осмысленное сопротивление.

Когда на поле боя встречаются два сильных соперника, противостояние не может быть долгим. Одна ошибка или пропущенный удар – и шансов отыграть упущенное не остается. Потрясение настолько велико, что добить врага не составляет труда.

Третий, и самый мощный, удар оказался решающим. После него поверженный Тиглд рухнул в болото. Ветви судорожно взмахнули в последний раз, пытаясь найти призрачную опору, но тщетно. Поединок окончился. Победил сильнейший. Точнее, сильнейшие.

Расправившись с противником, объединившиеся чэйу сотворили огромную воронку, которая стала со страшной скоростью засасывать болотную жижу.

– Посмотрим, как ты сейчас запоешь! – Этан даже не пытался скрыть радость.

Сами того не подозревая, гончие ударили по наиболее уязвимому месту некроманта – его любимому детищу.

Крэмс не мог остаться безучастным, когда его неоперившегося птенца так жестоко терзали.

И не остался…

Обмен разумами может произойти только в том случае, если у проводящего обряд мага все под контролем. Он спокоен и сосредоточен.

В создавшейся ситуации ни о каком спокойствии речи не шло. Обнаглевшая тварь настолько взбесила Крэмса, что он успокоится, только уничтожив ее.

Некромант мог расправиться с монстром и без помощи могущественных артефактов. Правда, для этого понадобится больше времени. И в любом случае придется задействовать магические способности.

Поэтому нет смысла скрывать свою силу или затягивать поединок. Необходимо как можно скорее уничтожить врага.

На мощный всплеск магии слетятся другие охотники, но Крэмс расправится и с ними. Перебьет всех, как бешеных собак, а уж потом избавится от ненужного больше тела.

В распоряжении некроманта есть несколько артефактов, у каждого из которых имеются свои сильные и слабые стороны.

После непродолжительного размышления Крэмс остановил выбор на сердце бывшего бога – неисчерпаемом источнике энергии.

Гнусные твари хотели войны?

Что ж, они ее получат. А немногочисленные выжившие (если такие вообще будут) надолго запомнят жестокий урок…

Секунду назад болото не подавало признаков жизни, а в следующую перед чэйу возник сын ненавистного Алта. Бесчувственного божества, повинного в смерти хозяина.

Глупец оказался настолько наивным, что вышел из портала в зоне прямой досягаемости. Чэйу были готовы к любым неожиданностям, поэтому реакция последовала незамедлительно.

Огромный сфинкс не стал играть в благородство и вложил в решающий удар всю свою силу. Ни один смертный не может выдержать ревущего водопада чистой энергии, обрушившейся на голову. Да что там смертный! Подобная атака могла уничтожить даже демона.

Но она оказалась бессильна совладать с сердцем бога.

Поставив жизнь на красное, побеждаешь или проигрываешь. Других вариантов нет. Яростный всплеск до дна опустошил объединившихся чэйу, оставив их без защиты. Впрочем, даже если бы защита осталась, это все равно не спасло бы гончих. В любом случае ставка оказалась проигрышной.

В вытянутой правой руке псевдо-Этана пульсировало сердце, вобравшее в себя энергию чудовищного удара. Легкое движение левой руки – и тело сфинкса взорвалось веером ослепительных брызг.

Даже целая стая крыс не в силах справиться с рыцарем, закованным в латы. А всего три – и подавно. Попытка чэйу была изначально обречена на провал. У гончих не было ни шанса.

Удар пришелся в корпус, разорвав его на части. Целой осталась лишь голова. Сестра, как обычно и бывает, была самой смышленой в помете. Поэтому братья составляли тело, а она – голову. Пока жив один из чэйу, оставшиеся не умрут. Капли-муравьи найдут дорогу к муравейнику, возродившись вновь.

Голова сфинкса трансформировалась в свою истинную форму, после чего гончая сделала стремительный шаг в портал, оставив поле боя.

Чтобы сбить преследователя со следа, она «прыгнула» еще несколько раз. Но это было лишним. Некромант не собирался гнаться за ослабленной чэйу. Ему было не до того.

Невдалеке появился новый охотник…

Сестра чувствовала – тысячи муравьев ожидают свою королеву-матку. Стоит только немного выждать, а затем вернуться – и она воссоединится с братьями, чтобы продолжить битву. До тех пор, пока они живы, никто и ничто не сможет остановить гончих. Никто и…

Крэмс не стал повторять ошибку Тиглда. Несмотря на появление очередного врага, он не забыл расправиться со старым, сделав то же самое, что чэйу. Открыл портал-воронку – и через несколько секунд серебряные капли навсегда сгинули в таком месте, откуда никто никогда не возвращался.

Звездная пыль.

Осколки погибших миров.

Неизведанные пространства.

И нескончаемый поиск единого целого – превратившийся в вечное проклятие.

Вот что ожидало двух братьев.

Только сестра не знала этого. Она потеряла контакт.

А значит, их больше нет. И чэйу осталась одна на всем белом свете.

Когда теряешь самое дорогое – то, что составляло смысл жизни, – дальнейшее существование превращается в бессмысленную агонию. Сначала ушел хозяин, теперь братья. Все когда-то кончается. И хорошее и плохое. Чэйу была уверена – ей не удастся отомстить. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Втроем они могли попытаться еще раз. В одиночку у нее не получится. И даже если Этан умрет, это уже ничего не изменит. Братьев не вернуть. Мир не станет прежним, а жизнь не войдет в привычную колею.

Поэтому она сделала единственно возможное – вернулась туда, откуда пришла. На проклятое болото, где погибли два чэйу и закончилась история Вайлента – рыцаря без страха и упрека, фаворита несравненной Фасы, блистательного придворного, непобедимого воина и первого среди охотников…

То, что для одних – трагедия всей жизни, для других – мелочь, не стоящая внимания.

Крэмс убивал нападавших, нисколько не заботясь о том, что будут чувствовать те, кто остался в живых. И когда рядом возникла серебристая сука, расщепил ее между делом, походя, а после «слил» через портал вслед за остальными ублюдками.

Он не подозревал, что поставил жирную точку в давней истории. Некромант жил настоящим и смотрел в будущее. Не забивая себе голову призраками прошлого. Фантомами, которые оживают только в том случае, если кому-то нужны. А когда в них отпадает необходимость, угасают, превращаясь в несвязные обрывки забытых историй.

Три часа продолжалось сражение, больше похожее на бойню, чем на битву. Охотники сначала прибывали поодиночке, затем – группами. И в том и в другом случае ничего не менялось. Те, что не успевали вовремя покинуть поле битвы, погибали.

Главная ошибка нападавших заключалась в том, что они полагали, будто перед ними обычный смертный, выбравший полем битвы огромную смердящую лужу. Реально же им противостоял могущественный некромант, не испытывающий недостатка в энергии и к тому же сражавшийся в собственной «крепости».

Долгое время Крэмс был вынужден скрывать свою истинную силу. Теперь в этом не было необходимости. Скрывшись за маской Этана, он мог позволить себе все, что угодно.

Если первое время некромант просто убивал, то, начиная с определенного момента, полностью уверившись в своем могуществе, начал калечить охотников. Предоставляя им возможность уйти.

У битв, вошедших в историю мира, должны быть свидетели. Можно сколько угодно рассуждать об ужасах войны, кровопролитных сражениях и отважных героях, но это будут всего лишь слова. Пустые звуки, не вызывающие ассоциаций. Намного убедительнее и страшнее пьяный безногий солдат, протягивающий руку за милостью, с лицом, превращенным кипящей смолой в застывшую маску. Глядя в его пустые бессмысленные глаза, простые обыватели начинают понимать, что красивые истории о великих сражениях не имеют ничего общего с жестокой правдой войны. И в сердцах смертных поселяется страх.

Когда мир будет лежать у ног Крэмса, он расскажет, кто скрывался за маской бывшего бога. К тому времени благодаря стараниям искалеченных охотников молва о великой битве разнесется по самым отдаленным уголкам света.