Текст книги "Еженедельник «2000» или «лабиринт» (СИ)"

Автор книги: Владимир Борода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

17 января, понедельник.

Купить «Респект».

П ушла на работу, нести чехам светлое и радостное про паровозы, самолеты и автомобили. Я же по зверскому холоду прусь на остановку в трафику, так здесь киоски-магазины с газетами-журналами-табачными изделиями обзывают... Прусь еженедельник купить. Должна выйти статья. Конечно обо мне. Полмесяца назад взяли интервью, на дом приехал фотограф, вывел меня на улицу, я напялил черные очки – что бы КГБ не узнало и читателя еженедельника порадовать, щелкнула вспышка, ослепила меня на мгновение, и вот сегодня я прусь в киоск. Который магазин. За деревянными решетчатыми заборами по левой руке стоят личные дома. По правую тянется длинная и высокая хрущеба за облетевшими еще осенью кустами. Красота... Был бы волком – завыл бы...Туман, холод, иней в бороде, нос мерзнет от очков, уши под шляпой тоже. Зима... Вламываюсь в прокуренный магазин – хозяйка дымит как паровоз, негнущимися пальцами скребу стекла очков, киваю шляпой, бормочу «добры ден». На пульте среди всего разного еженедельник «Респект», что мне и нужно, хватаю его, листаю, есть!.. Есть, приличных размеров фото – я в шляпе и в черных очках, в кулаках судорожно сжат воротник меховой куртки – находка фотографа, захлопываю еженедельник, плачу и почти бегом домой. Читать... Да нет, я не сильно эгбиционист, нарцисс и себялюбец, хотя есть немного. Всего помаленьку... Просто еще одна статья означает еще один пинок в жопу обтянутую форменными штанами от мундира МВД. Полиции то есть... Что бы не спало, что бы ловило мышей, что бы давало азил. Мне... Ну и остальным конечно, во вторую очередь, если им положняк... Читаю, тащусь, местами выбивает слезу. Один заголовок чего только стоит! ЧЕХИЮ СЧИТАЮ СВОИМ ДОМОМ, А СЕБЯ ЗА ПРАЖАКА!..

Неужели это я наговорил такое? чего только не скажешь со злости, да... Сколько таких домов было – не сосчитать, пальцев не хватит, если только и на ногах... Где я только не жил, где только меня судьба не носила, и носило меня, как осенний листок, и бросало меня, как окурок...

Сижу в кресле, слушаю запись раннего Высоцкого, блатные песни, и слезу без малого выбивает... Да нет же, нет, не о березках вонючих, черт бы их побрал бы с той родиной-уродиной, а просто так. Ностальгия по лету, молодости, воле... Где мои шестнадцать лет? На Большом Каретном! А где мой черный пистолет? На Большом Каретном...

24 января, понедельник.

АВРОРА.

На целую неделю выбила меня статья в «Респекте» из седла и жизненного ритма. Вечерами улыбаюсь, что бы П. свою не расстраивать, сам же не пишу, целыми днями глаза в потолок пялю или Высоцкого слушаю... А че писать, в коробку что ли, ни кому это не нужно, ни кто не врубается, гады-суки-падлы, что талантлив я чертовски, умен и почти красив, биография у меня – диссидентам на зависть, печатай меня да печатай – не хочу, греби прайса лопатой на мне, мне же только процент отстегивай на жизнь мою хипповую, нам с П. сильно много не надо... Так нет же, нет, хер вам от Советской власти, а не напечатанная книга... В Арго читают, в Вышеграде изучают, Матя прикидывает, пани Данекова примеривается... Может написать книгу про то, как издателей расстреливают во время переворота? Хоть порадовать себя немного... Целую неделю кривил губы, сегодня собрался с силами и поперся в «Аврору». Есть такое издательство, видимо в честь того самого легендарного корабля, с которого большевики по-пьяне палили по Питеру, хе-хе-хе... Холод, мне не привыкать, пустое метро – это ништяк, выпуливаюсь на станции метро Музеум, ревизоры. Требую легитимацию, мне показывают, я им тоже показываю, билет конечно... Тщательное изучение и меня отпускают с богом. Беги мол, да не попадайся без билета... Бегу. Зеленая лошадь с мужиком, у мужика в руках копье, местная достопримечательность – сам Вацлав видите ли, основатель Вацлавской площади и всего остального чешского государства вроде бы. Сворачиваю на Оплеталова, здесь магазин у Мати, мы там с П. иногда, когда его выдадут, Машурки покупаем. Машурское подземелье, местный андеграундный журнал. Ого, в этом же магазине и издательство что ли?.. Ни чего не понятно, но зайдем. -Добрый день. Мне нужно издательство Аврора, –

несколько неуверенно спрашиваю у визуально знакомого продавца с хвостом волос, все же не в магазине же другого издательства пришвартовалась эта Аврора?.. Оказалось да. Пяток ступенек вверх, дверь, короткий коридор, уставленный пачками книг в типографской упаковке, это нам уже знакомо, дверь, за нею диван. Меня усаживают, поят чаем, участливо расспрашивают, предлагают оставить свой труд Песок из Калифорнии и зайти...ну скажем за полмесяца, а можно и позвонить. Можно, но я дикарь и на телефон кидаюсь с вилами...

Ошарашенный выскакиваю из издательства, в магазин, кивком головы прощаюсь с продавцом. Выпуливаюсь... Взбудоражен, взъерошен, забыл все издательства, в которых был до сегодняшнего дня, а вдруг?!.. Дурак думкой богат, едрена-феня, по крайней мере не нагрубили, в жопу не послали, рукопись оставить разрешили и действительно? места-то много не занимает, может от скуки и полистают, чем черт не шутит... А вдруг... Сквозь серое небо блеснул солнечный луч. Это не украденная метафора, это с какого-то дома на музей блеснули на секунду прожектором... Еду домой, сам себе улыбаюсь, строю планы, завтра наверное начну писать...

27 января, четверг.

Г+Г.

Еду на Винограды, в издательство со странным названием Г+Г, издатель Федор Гал, бывший диссидент, бывший подписант, бывший хартист. Адрес нашел в Новых Книгах, созвонился, приглашен на сегодня. Вот и еду... Холодно, хмуро, снега нет, зато есть смог. Морды пассажиров в метро – лучше не глядеть, интересно, этого Федора хоть немного колыхнет моя судьба или ему по барабану и я, и моя судьба, и мои книги... Везу ему аннотации, рукопись ни какую брать не стал, пусть выберет, тогда и привезу... Винограды это район Праги, дома конца девятнадцатого – начала двадцатого, серые, хмурые, помпезные. А вот и эта улица, вот этот дом, ни хрена себе! новость, такого я еще не видел – вход в издательство через кафе... Неплохо устроился пан Гал, неплохо... Темным деревом отделаны стены, за столиками люди, оглядываюсь одновременно продирая очки замерзшими пальцами. Ко мне спешит какая-то пани в темном платье, невысокая и пухлая, начинает меня мучить чешским. Но я не поддаюсь и отвечаю ей тем же: -Добрый день, я Владимир Борода, у меня назначена встреча с паном Галом... -Да-да, я вас жду, –

почти перебивает меня пани. Я же с удивлением вглядываюсь ей в лицо – надо же, а вроде Федор, а как выглядит...

–Пан Гал уехал на конференцию по правам человека в Германию и поручил мне встретиться с вами. Давайте присядем и я вас слушаю. Раздеваюсь, но не до белья, вешаю шмотки на вешалку, усаживаюсь, достаю портфелио, начинаю предъявлять бумажки. Пани, фамилия вылетела из другого уха, нетерпеливо отодвигает мои бумажки в сторону, но я настойчив, бумаг у меня просто навалом, и наконец добираемся до аннотаций. Тут пани начинает вдумчиво вчитываться в чешские слова аннотаций мои русских воплей. Закончив с последней, категорически заявила? -Это нам все не подходит! У нашего издательства совершенно другой профиль.

Я выкатываю на нее глаза:

–Что значит другой? Я что, вам бульварный детектив принес или порнографический роман? -Нет-нет, нам это не подходит. Мы издаем известных авторов... -А когда вернется пан Гал? –

интересуюсь мрачно я, собирая свои бумажки в папку.

–Пан Гал доверяет мне и поручил встретиться с вами и мое мнение тождественно мнению пана Гала. Насхледоноу пан Борода. -Мне прийти когда стану известным? –

не выдержав, иронизирую. Пани осталась невозмутимой, улыбнувшись, повторила:

–Насхледоноу, пан Борода.

Выхожу на мороз как оплеванный. Но мне не привыкать. Ай да борец за права человека, ай да бывший диссидент... Насхледоноу – скриплю зубами себе под нос, бредя хмурыми улицами среди хмурых домов в сторону метро.

31 января, понедельник.

Почта.

В пятницу П. с работы привезла бумажку с почты, ей ее отец доставил. Просят меня прийти на почту и получить заказное письмо от МВД. Еду на 198 автобусе, на Смихове пересадка до Ангела на метро, затем трамвай до почты. Получил еле-еле, как всегда с боем – что это за бумажка?! у вас должен быть паспорт! и так далее, распечатал, читаю чужие слова в чужих буквах. Ответ на статью в «Респекте». От МВД. Продлили срок рассмотрения моей просьбы об убежище...об азиле... Ну что же, и на том спасибо. Выхожу с почты с чувством усталости, забыв позвонить П., как договаривались, иду пешком, мимо трамвайной остановке, весь такой задумчивый... Может министру МВД морду набить?.. А может не надо? Завтра начинается февраль. Снег не падает, просто холодина. Прага серая и притихшая. И мое настроение серое и притихшее... Приеду и сяду за машинку. Буду «Трамвай в неизвестность» дошлифовывать, с черновика на чистовик перепечатывать – Вячеслав предложил ряду издательств в Москве ненаписанную книгу со своей версией причин революции и всего произошедшего со страной за 70 лет... А его стало искать перестроечное КГБ. Подмосковный поселок, населенный кроме обычных людей и необычными – кришнаит Леша, семья баптистов, поэт Гриша, Художник, Маша которая гуляет сама по себе... Убийство неизвестного – волосатого и бородатого, следом убийство Александра Меня, священника, неудавшееся покушение на Вячеслава... Чехия, ожидание азила, который скорее всего не дадут, и не написанная книга... Может быть когда-нибудь и напечатает кто-нибудь... А что – вроде бы написано неплохо, талантишко у меня есть, тема злободневная и душераздирающая, остается лишь малость – издатель...

ФЕВРАЛЬ.

7 февраля, понедельник.

МЛАДА ФРОНТА.

Еду по Радлицкой на трамвае, который пилит в неизвестность... Вокруг ободранные дома, разбитые тротуары, может еще от фашистов осталось? Не знаю... Пилю-пылю в Младу Фронту, надоумил я сам себя, прочитав рецензию журнале на выданную ими книгу современного русского писателя неизвестного мне, фамилье его мне ни хера неговорит-нешепчет, наверное говно, мы авторы текстов – категоричны в оценках. Может быть и со мною захотят дело иметь, везу им Терру Инкогниту, роман о будущем России, которой уже нет. Вместо России Тера Инкогнито, населенная дикими племенами, разговаривающими на русмате... Контролируемая ООН и внешне, и изнутри. И конечно талантливый вождь одного из племен, имеющий в помощниках двух людей из внешнего мира, мечтает захватить этот самый внешний мир – уже летающий к звездам, своим могучим войском на коровах, вооруженных дубинами... Один помощник – Главный Воин, бывший Наблюдатель ООН, второй Бринер, контрабандист предметов с Территории во внешний мир. За формой сайнс-фикшен скрывается грусть и философские раздумья – ни кого нельзя бросать на пути будущему, и нет другого пути, чем общечеловеческий. Хе-хе-хе...Обалденейшая книга! если когда-нибудь кто-нибудь ее издаст – вот это в сраку русским патриотом с пол локтя будет, ха-ха-ха...смеюсь в пустом вагоне вслух. Конечная! выпуливаюсь, прижимая пакет с рекламой «Теско» к груди, а в пакете заветное... Верчу головой, действительно конечная, и трамвай разворачивается, и дальше уже не куда – дальше какие-то развалины, фабрики или мастерские, полная жопа и талантливый писатель конца двадцатого века, а ведь действительно конец... А вот и сразу через дорогу и нужный мне 61 дом, небольшая такая громадина бетона в ободранных плитках, налево супермаркет, направо крыльцо, бетонные ступени, стеклянные двери, изучаю таблички на стане холла, кто-то на меня кричит... И громко! Поворачиваю башку – за стеклом как в зоопарке мужик и орет, видимо глухой напрочь, вот ведь мне повезло – чех, глухой и старый... Прислушиваюсь, мужик орет меньше и внятней, а! ему любопытно – куда я прусь. Показываю свободной рукой, свободной от сжимания нетленного труда – мол я сам знаю, но мужик не унимается, продолжает дальше рот разевать. Подхожу к вратнице, это местные туземцы так будки обзывают, с мужиками и бабами любопытными за стеклом, ну, что надо? -Куда пан идет? –

с интересом интересуется мужик и сообщает, что журнал «Люди и земля» расположен... Я прерываю местного Шерлока Холмса.

–Мне журнал не нужен, я в издательство «Млада Фронта», а где оно находится – я уже прочитал на стене.

Мужик кивает головой и на всякий случай щеголяет иностранным языком – говорит мне немного странным русским – действительно издательство находится именно там, где я прочитал.

Иду пешком, игнорируя лифт, собираю слова в кучу, хотя то, что говорить в издательствах – я уже заучил наизусть. Как попугай. Ночью меня разбуди и от зубов отлетит – Добры ден, я списовател, мам на конто едну выдану книгу в накладательстве Матя, хцел бы набиднут вам инну... И так далее, и тому подобное, а П. говорит, что я по-чешски не умею, да я еще мог бы чешский преподавать, для начинающих ходить по чешским издательствам писателям говорящим на других языках... Пришел. Длинный коридор, под бородой вспотело. Ни кого нет, не на всех дверях есть таблички. Общее впечатление – ниже среднего... Не издательство, а контора эпохи развитого социализма. Начинаю искать, естественно – начинаю с секретариата, прямо политбюро, а не издательство! Молодая смазливая герла вытаращив глаза на такого дивного списователя, ведет меня в нужный кабинет. Там ни кого нет, много всего хорошего и разного, может их обокрасть? А может не надо?.. Сижу, жду, может быть еще сегодня придет, все же не пятница, не лето, да и время одиннадцати нет, вон и мобиль на столе валяется, может у человека проблемы с желудком...или с жопой...а я... И дождался, неплохой на первый взгляд мужик моих лет с улыбчивой мордой, следом еще какой-то молодой в наглаженном костюме, мужик-то по простому, ну джинсы, ну пуловер-рубашка, дальше перечислять? Носок-трусов он мне не показывал. Оттарабаниваю заученное, показываю статьи-рецензии, хвастаю – участвовала рукопись в конференции Пэн-клуба и на книжной ярмарке, но вам притащил другую. Выкладываю труд, мужик с интересом листает, затем показывает мне «Респект» с моими черными очками и шляпой с бисером. Признаюсь что это я. Расстаемся с мужиком по-хорошему, то есть я ему оставляю рукопись, он мне дарит визитку, читаю – пан Михачек, он предлагает названивать, забегать, вообще – быть как дома и не стесняться. А я и не стеснялся – выпил две чашки чаю и сахару положил от души, раз на халяву. Потряся с мужиком друг другу руки и сообщив молодому в костюме – насхледаноу, выхожу в коридор. Тихая радость распирает мне мочевой пузырь... Лирики от меня не дождетесь, я вам не Тургенев, я Володя Борода, хипарь, прошедший школу мужества в советских лагерях...А дабл в «Младе» Фронте так себе. Но получше, чем у Мати. Там совсем караул.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Ангел с картонными крыльями в Арго, Песок из Калифорнии пересыпают в Авроре, аннотация на Звезды для Командора тщательно изучают в Вышеграде, с Матей у меня договор для радио, блин! да я же самый настоящий писатель! Главное не позабыть – куда что дал, так как прайсов на копии у меня нет, везде даю оригинал, потерять не долго... Да, совсем позабыл – бью себя по лбу. Какая-то дама средних лет, но младше меня шарахается на всякий случай в сторону, Зазаборный Роман у пани Данековой...

Жду трамвай. А он за углом выдерживает график и характер. Немного радуюсь... Главное не сглазить... Вроде бы этот Михачек серьезно отнесся, я на всякий случай и Историю российского преступного мира захватил, вдруг заинтересует, но он Терру взял... Ура, едем, все же в вагоне теплей. А за окнами ободранные дома улицы Радлицкой. Караул...

17 февраля, четверг.

МАТЯ.

П. получила зарплату за распространение между чехами книг о паровозах, я сделал копию перевода (П. перевела, кто же еще. Конечно она!) рассказа из «Песок из Калифорнии», везу его Мате, а вдруг? Аннотация на Ангела его не заинтересовала, странный Либор человек... Надо еще захватить сумочки для Хосе, такие небольшие, для ксив и прайсов на шею, что бы в трамвае номер «22» люди из Румынии не украли... С темной кожей люди. Местные с темной кожей тоже не дураки – кто не копает ям вдоль улиц для труб и не носит на стройках песок, бетон и все остальное, то же трамвай номер 22 любят, медом что ли там намазано? не знаю... Черт с ними, пусть крадут – сидеть им. А я к Мате. Там мне поулыбаются, чай правда больше не предлагают, но это и понятно – сколько можно чаем поить? выдали одну книгу, рецензии все хорошие, кроме одной, да и та, в «Новых книгах» номер сорок, не литературной стороны касается, не понравилось видите ли пану... Как же его, а! Милану Юнгманову, что беженцы между собою ножами махают, подумаешь – по два года в одних стенах, с одними и теми же рожами, без просвета впереди и выхода, ну и что? так ведь не бьют, жрать дают, и в шею не гонят, так какого такого? А?! Ну козел... И годов мне прибавил, вместо 1958 написал, что я с 1938, представляете? Хипарь с 1938 года?! ну улет... Бегу по Люблянской, подмораживает, сверху серое небо, снизу серый асфальт – зима в Праге. Снег выпал – в горах, можешь поехать на жопе, если лыж нет или ноги кривые, прибежал... Очки, платок с шеи, отдаю рассказ, ни какой заинтересованности, а чего же ты ожидал? думал сбегутся все работники издательства и начнут рвать друг у друга листы? Да нет, бормочу себе под нос на обратном пути в сторону метро, чего уж, я понимаю – нас, авторов много, а издательств не очень... Вот если бы по издательствам шныряли нобелевские лауреаты, да еще бы дарили свои рукописи, вот так да бы был бы просто ништяк...для издателей...а авторы могли бы на хлеб зарабатывать копанием ям, вместе с теми цыганами, которые не крадут... А что тут такого? Стою на перроне, жду поезда в сторону Качерова и Гайя, я же молодой и здоровый, на мне же пахать можно! мне же всего сорок один! и болел я только туберкулезом из серьезных болезней, но это не считается... Давно это было и выздоровел давно. У меня же плечи, ну... ну не знаю, в узкие двери, от шкафа к примеру, не влезают... За стеклом автобуса проплывают серые хрущебы, по местному панеляки, я еду к своей машинке, к своим мыслям, к своему крику на бумаге... Завтра надо отнести Хосе сумочки, может быть продаст, только же он гад в два раза дороже продает, чем мне дает, цену накручивает, а за такую цену даже не каждый немец купит... Не говоря уж о чехах.

18 февраля, пятница.

ВЫШЕГРАД, АВРОРА, Хосе.

Холод, серое небо, а у меня настроение почему-то ништяк! Да, жизнь удивительная штука, правильно сказал Владимир Маяковский перед тем как прострелил себе башку. Был бы у меня пулемет, я бы под плохое настроение тоже бы наверное прострелил бы...да не одну... Издателей на свете много. И бюрократов что не дают азил тоже навалом... Шутка. Пулемета нет, длинные волосы и хорошее настроение удерживают меня от опрометчивых шагов в сторону терроризма. Повезло гадам... А вот и наш магазин на Оплеталова. Здороваюсь с продавцом имеющим хвост, интересуюсь Машурками. Еще не нет. Иду в издательство. Пять ступенек вверх из торгового зала. -Добрый день. Что скажете нового? -Добрый день. Консультант еще не отозвался, читает. Звоните, –

и улыбка на тридцать два зуба. я тоже растягиваю в ответ губы и показываю не совсем здоровые зубы в неполном комплекте – какие есть, других не держим. Трогательно прощаемся и я бегу дальше. Может быть надо было узнать адресок консультанта да встретить его вечерком?.. Вот бы смеху было!..

Пансион «Унитаз», напротив оплот полиции, пустая улица Бартоломейска, только автомобили припаркованные, на углу магазин с галстуками, он нам побоку, а вот и наша подворотня с нашей заветной дверкой с глазком и звонком. На замок закрытая, видимо что бы пол писатели не топтали, а то взяли моду – по издательствам рыскать, а телефон на что? позвонил, сказал что написал и повесь трубку. Надо будет – тебя позовут, а на нет и суда нет. Звоню, открывают, захожу. Приводят даму, в кабинет не зовет, я помню – там ковролин, а у меня с собой пылесоса нет, в коридоре же получаю порцию отповеди – ваша аннотация изучается, да-да, я все прекрасно понимаю – лист размером А4 с испачканной машинкой одной стороной требует тщательного изучения... Может быть послать на экспертизу? – интересуюсь у дамы. -Не понимаю?

Вытягивается рожа у дамы. Пардон – слегка помятое жизнью лицо, я щерюсь в улыбке – шутка, поворачиваюсь и бегу к Хосе.

Хосе аргентинец, вместе с чешской женой держит магазин на Ильской, секи-хенд фешион, то есть хиппово-андеграундные шмотки, в последнее время с уклоном в «космическое», сумочки берет естественно на комиссию, естественно накручивает сто процентов, естественно жалуется на жизнь. Покупателей мало, аренда высокая, машина старая, недавно ездил к друзьям в Германию...Потратился бедолага... Я ему в ответ оптимистически – не работаю, книги не печатают, в Германию съездить не могу – нет ксив, жду азил уже год с лишним, метро ездит днем с большими перерывами, но зато ремонтирую его не я... Почти как у Довлатова в одном из рассказов. Улыбаемся друг другу, трясем руки и расстаемся хорошими друзьями. Нам с Хосе делить нечего – азил он не ждет, книг не пишет и на метро не ездит. У нас с ним разные дороги. Вот стану я бизнесменом, конкурентом Хосе, вот тогда он и взвоет... Но это я думаю будет еще не скоро, МВД Чехии бдит интересы Хосе и не даем мне азил с ксивами. Хотя и положняк... Прогуливаюсь в сторону Славянской библиотеки, что притаилась почти под крышей Клементинума, кстати – Клементинум это комплекс средневековых зданий с дворами, церковью, темного камня, когда-то монастырь, теперь же конгломерат культуры: библиотека – главная что ли в стране, и славянская, музей, хранилище, концертный зал, архив... Одним словом огромнейшая кормушка для огромнейшей массы бездельников, ни хера не производящих и в общем-то ни хера не делающих. Зарплата естественно за счет дураков-налогоплательщиков. А когда-то Клементинум принадлежал монахам-иезуитам, ну средневековый комплекс для средневековых интеллектуалов... Возьму там какого-нибудь современного автора, для отдыха мозгов, почитаю, люблю я это дело, почти как граф Толстой – попишу немного, пошью сумочки для Хосе, почитаю... Мне бы еще ксивы и прайсов немного, граф-то все имел, и был бы у меня сплошной ништяк. Но и так жаловаться грех. У нас в семье хоть П. работает, а вот Эдуарду Лимонову пришлось даже слугой работать...Я наверное тоже в слуги подамся... Или в дворники. Буду философски мести улицу и подбирать окурки, а вокруг меня будет бить ключом жизнь, я же буду из нее черпать сюжеты, описывать их на бумаге и складывать в картонную коробку. Когда коробка наполнится, можно будет отнести ее сборный пункт утильсырья... И на вырученные прайса купить веревку... Только если кто-то думает о том, что я повешусь – так это со мною мимо, я же скорей парочку издателей особо вредных удавлю, чем сам вздернусь. У меня натура другая, не интеллигентная, я же по простоте своей и в морду дать могу... Хоть и пацифист. Как в том самом анекдоте – да я тебя за пацифизм прибью!..

21 февраля, понедельник.

МЛАДА ФРОНТА.

Звонить я не люблю. по целому ряду причин. Во-первых плохо говорю по-чешски. Во-вторых по телефону легче послать в жопу, даже если и культурно, то мне от этого не легче. В-третьих просто-напросто я с телефоном не дружу. Я признаюсь честно – периодические смены телефонных трубок – разбитых на новые в нашем районе, это моя работа... Не судите строго – я тихонечко и совершенно спокойно захожу в будку. Естественно телефонную. Выкидываю оттуда пустые пачки из-под сигарет, пластиковые бутылки из-под лимонадов, скомканные рекламки. Телефонная будка становится хоть немного похожей на телефонную, конечно если не разглядывать исписанные стены, все эти – сосу, даю, анал и орал, и так далее. Слава богу, хоть дверцы нет, а то бы ссали и трахались в будке, как в Совке. Дальше – тихо и совсем не нервно снимаю трубку и вставляю карту. Телефонную. Дожидаюсь надписи – наберите номер. Набираю. Раздаются гудки и...телефон почему-то сбрасывает набранный номер сняв один импульс неизвестно за что и сообщает – карта пустая. Противным писком и надписью. Я тихо, главное не нервничать, не нервничать, достаю карту, снимаю шляпу перед чешским техническим неизвестным гением, тру чипом карты об волосы, одеваю шляпу, вставляю карту и... Телефон сообщает – карта пустая. Хотя перед самым первым набором номера на дисплее светилось – тридцать три импульса. я тихо-тихо, главное не волноваться, перехожу в соседнею будку. Третья только на монеты, которых у меня нет... Главное не волноваться, главное спокойствие...говорю сам себе набирая номер, на дисплее благодушно написано – тридцать два импульса, , в трубке щелкает, телефон так же благодушно сообщает – тридцать один и...сброс. Разъединение. Изо всех сил стараясь не волноваться и сдерживаясь, набираю еще один раз номер и... Еще один импульс в жопе, соединения нет, телефон сообщает – карта пустая...И противный писк. Тупо гляжу на аппарат. Может удариться головой? Главное не волноваться, подумаешь – мерзнут руки, ветер поддувает под джинсы, а телефон украл уже три импульса, главное не волноваться... В крайнем случае всего в трехстах метрах есть еще три телефона... Вот я и еду на Радлицкую собственной персоной, что бы не волноваться и не вводить в расходы чешский телеком. Это фирма такая. А что это мне станет двадцать четыре кроны, а в семье работает только П. – так это ни чего. Психика главнее. И вообще говорят – нервные клетки не восстанавливаются. И не так уж далеко – час туда, час обратно, по телефону было бы дольше... Мужик за стеклом, длинный коридор, знакомый кабинет. Пан Михачек с сожалением сообщает – консультант еще не прочитал, сам пан проглядел – ему нравится, будем надеяться, улыбка, неплохой мужик пан Михачек, да, неплохой, позванивайте, насхледоноу... Длинный коридор, мужик за стеклом, холод. Невдалеке бомж пьет из бутылки пиво. Счастливчик, живет в Чехии, в России ему бы пришлось в феврале не пиво пить, а пивную сосульку сосать... Повезло мужику, что и не говори. Еду назад, глазею в окно, снизу пригревает, в издательстве я сходил отлил, так что поводов для беспокойств нет. Будет лето, будут ксивы, будут книги... Главное не сильно состариться к тому времени, а то бы хватило сил радоваться... Суки...

22 февраля, вторник.

МАТЯ.

Был в городе в библиотеке, заглянул к Хосе, нет, не продал ни одной, но трогали, да! трогали туристы мои сумочки, на сленге русских хиппи «ксивники», от слова «ксива» – паспорт, трогали пальчиком, но не купили. Хосе считает не сезон, я считаю Хосе жмотом. Накинь цену к моей небольшой процентов двадцать пять-тридцать и купят... Судите сами – джинса потрепанная дальними трассами, витой шнурок и медная кнопка, узор бисером вышит... Не ксивник, а произведение прикладного искусства в стиле аля-хиппис. На аукционе продавать можно. Но только не за ту цену, что Хосе ломит. Не ходите в его магазин на Ильской, пусть гад обанкротится, а еще хайра имеет по плечи... Ну а от Хосе и к Мате. А вдруг... сердечко екает, а вдруг... Слична Томкова, улыбается, мне все улыбаются, кроме дамы с Вышеграда, и отрицательно кивает головой. Что?.. а, еще не читала... уже легче, а вдруг... Прощаюсь с Томковой, выхожу в склад, прощаюсь с работниками издательства, мне сердечно отвечают, видимо здесь всех любят... кто пол топчет, и выпуливаюсь на улицу. Может написать порнографический роман с главным героем-издателем? Вот бы смеху было...

23 февраля, среда.

ВОЛЬВОКС ГЛОБАТОР, Утопия.

П. надоумила меня обратиться в Вольвокс Глобатор, они видите ли печатают хипповое, андеграундное, культовое, гляди и мне стрельнет. Тем более сегодня у совков праздник, день советской армии, ну агрессоры хреновы, должно стрельнуть. Я же пацифист... Еду на Флоренс, вагон метро переполнен, итальянцы падают то в одну сторону, то в другую и смеются, уроды, наверное во всей Италии нет ни одного вагона метро, наверное они или на автомобилях ездят или на ослах... Издательство это на улице со смешным названием расположилось – Первого полка, дом номер семь. И праздник сегодня у агрессоров, и улица с милитаристическим уклоном, может уссаться от смеха? Да ладно, и так холодно... Иду по Сокольской, холодина, в воздухе разное говно висит, типа смог, несу прижимая к боку Ангела с картонными крыльями, он притих и задумался над своею будущей судьбой... Я тоже. Пока в этом Арго прочитают оригинал, может здесь на копию клюнут, а вдруг?!.. Холодина как в Совке, только снега нет... А как красив снег белоснежный, только что выпавший с вензелями желтого цвета от струй мочи!.. Лирики не ждите, я не Тютчев, что есть, то есть, под интеллигента косить не буду, лучше чем есть притворяться ни к чему... И насчет частого моего упоминания даблов, туалетов, сортиров и ссанья – ей богу, я не зассанец! Просто я сидел, просто я отбыл в ШИЗО год частями, просто меня часто там била охрана – в том числе и по почкам, просто у меня при холодной погоде мочевой пузырь начинает работать излишне интенсивно. Вот и все. Ей богу, я не зассанец, а если кому-то про это читать не красиво – пусть читает классику – там вообще люди не ссут, не срут, практически не трахаются и жрут изредка. Зато изящных чувств просто хоть жопой ешь! Особенно рекомендую Тургенева... Дом за автовокзалом, автобусы выезжают с площади, кто в Мюнхен, кто в Амстердам, а кто и в Устье-над-Лабой... Вход с подворотни, закрученная лестница с отбитой штукатуркой и засранными ступенями, решетка на двери отперта и гостеприимно распахнута к самой стене. Звонок, звоню, над звонком табличка с надписью по-чешски мол Вольвокс Глобатор, издательство... Ну-ну... Слышны шаги, кто-то идет, дверь нараспашку – богемистая тетя моих лет, а может и моложе, просто ее прежняя андеграундная жизнь довела... -Добрый день, я автор, хотел бы предложить вашему издательству свою книгу, –

старательно ломаю свой язык чешским, как ни странно – тетя понимает и без страха впускает меня вовнутрь. А, понятно, чего ей бояться, здесь уже есть один волосатый с хвостом и бородой, раза в два толще меня, ну да, ей после такого урода чего меня красавца бояться... Жопастый покосился на меня сквозь проем двери из комнаты, не поздоровался и продолжил разговор с невидимым мне собеседником. Через дверной проем, загораживаемый его плечами, было видно обыкновенное издательство – шкафы, компьютеры, книги, рукописи... А тетя затащила меня в комнатку напротив, небольшой такой будуар, и усадив за круглый стол, кстати тоже заваленный разным хламом – ну рукописи графоманов, они пол топчут, по издательствам шныряют, начала меня пытать – чай, кофе, кофе с молоком? Интересно, если бы я заказал кофе с водкой, нашлось бы? Счастье им – не пью водку...