Текст книги "Сын планеты (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Буби улыбнулась. Ситуация ее начала забавлять.

– Но Страж был направлен в эфемер горными племенами! – сообщила она гордо. – И мы довольны его службой! Земля этой долины – лишь малая, материальная составляющая нашей благодарности великому воину! Но я не зову его в отряд горных охотников – у него своя работа. Он – Страж. Он тот, кто защитит горы и примет колонны наших близких, если мы проиграем. Мы-то готовы погибнуть, но наши дети должны жить.

И втроем они свирепо уставились на меня. Но я уже принял решение.

– А с чего вы решили, что я хочу и, главное, буду воевать? – осведомился я. – Я тут подумал, что технологичный мир меня вполне устраивает. В бытность мою на Арктуре…

– В императорской гвардии! – язвительно вставила Эстер.

– …меня очень впечатлили сады Вечной резиденции императоров, – продолжил я невозмутимо. – Думаю, этот мой сад вполне вписывается в их стиль. Да и удобства цивилизации, опять же…

Они, конечно, разом накинулись на меня. Я успешно огрызался. Телохранители у грядки со снежной ягодой наслаждались спектаклем.

– Мои войны закончились! – сказал я наконец так, что они кое-что поняли и замолчали. – Это мой мир – так дайте мне покой в этом мире! Я просто хочу жить, понятно? Воюйте за власть сами, мне она не нужна, а нужно мне вот это небо над головой, вот эти вечные скалы и мой тихий сад, в котором играют дети! Убирайтесь!

– Ладно, живи в мире, отшельник, – после молчания пробормотал наместник. – Раз так… у нас нет больше к тебе претензий. Но есть вопрос. Моя разведка на материнской планете случайно засекла тех, кто прибудет сюда от покупателей наводить новый порядок. Они все одинаково и забавно одеты: плотные черные костюмы и меховые сапоги в любую жару. Широкие воротники на куртках, бусы на груди вроде узора… короче, они одеты, как ты. Это что-нибудь может значить?

Буби отчаянно глянула на меня. Она-то все поняла сразу. В отличие от жителей эфемера ее народ сохранил сказания о Стражах гор в полном объеме.

– Это значит, что вам не выиграть, – сказал я. Губы не очень хорошо слушались меня, но они поняли. – Не выиграть – и даже не выжить… Орден воинов динго издревле стоит на страже справедливости. Он – Сила! И сила эта искалечила многих своих носителей. Так обычно и бывает. Произошел раскол. Сыны Болдуина сохранили чистоту традиций, но иные – они просто наемники. Наемники – но обладающие Силой. У них есть своя традиция – не оставлять живых свидетелей. Так что…

– Стражи гор – это ведь сказки? – недоуменно спросил наместник.

– А если не сказки, то они все же смертные? – вставила Эстер. – В смысле, любого можно убить.

– Это ваши бойцы – смертные! – рявкнул я. – Год ир зёгэн, если вы понимаете, что это такое! А не понимаете, так быстро поймете! При первой же – и последней для вас – встрече!

Упругая сила выкинула меня на гребень горы. Дальним зрением я исследовал горизонт. Рядом, хлопнув крыльями, опустились «призраки». Один из телохранителей принес в своих когтях Эстер.

– Если вы думаете, что орден прибудет завтра, значит, он прибыл вчера, – сообщал я прописную истину. – И молитесь всем богам Южных морей, чтоб ваша разведка ошиблась!

– Все равно не понимаю, в чем опасность, – проворчал наместник. – Может, объяснишь?

– У них принцип усмирения прост, – сказал я, не надеясь, что меня поймут. – Прост, но эффективен: вырежут миллион, и оставшиеся станут работать за двоих.

– Они плохо знают наш народ!

– Тогда они вырежут не миллион, а сто миллионов, а оставшиеся…

Над энергоконденсатом эфемера поднимался призрачный дым вторжения.

В гробовом молчании они наблюдали, как я активировал костюм. С непривычки это … впечатляло.

– Они здесь, – сообщил я. – Теперь это мое дело. Я вызову помощь. Сыны Болдуина пока что имеют силу встать против зла, порожденного ими же. Но теперь уже я вас прошу: ввяжитесь в бой! Не дайте им уйти! Вам надо только продержаться – и не погибнуть всем, ибо для кого тогда спасать планету…

– Это уж слишком! – усмехнулся наместник. – Скажи лучше, как их надежнее бить. Раз уж вы так похожи…

Они все еще не понимали, с чем – и с кем – столкнулись.

– Не стоять в отдалении, – посоветовал я. – У них очень хорошее снайперское оружие. Не сближаться. Они специально обучены и вооружены для ближнего боя, вот как я. Не прятаться в укреплениях, потому что у них на вооружении фронтовые нуль-переходы, тут же забросятся внутрь и начнут резню…Ну и, конечно же, не создавать фронтов, против мобильных войск это просто бессмысленно…

– Но как-то их можно бить? – поинтересовалась Эстер.

До нее первой начало что-то доходить. Все же она видела в действии одного воина динго – и наконец догадалась умножить мою огневую мощь на какое-то число. Полученный результат ее поразил.

– Бить всех можно, – неуверенно сказал я. – Им можно противопоставить десанты «призраков». Наверно. Ударить – и уйти. Если, конечно, будет кому уходить. Еще они гибнут сами. Ренегаты широко применяют искусственные усилители реакции, а это разрушает организм. Они мало живут, когда воюют. Еще они не любят бои в горах, нуль-переходы почему-то работают в горах неточно, а выброситься в скальный массив вредно для здоровья… Но горы – это крайний, самый крайний случай. Если мы спрячемся в горах, они сожгут эфемер и уйдут в неизвестность, когда заметят прибывшую помощь.

– Я отдам всех «призраков»! – твердо сказал наместник.

– Никто из нас не умеет летать, – напомнила Эстер нерешительно.

– Научитесь! И охотники – тоже! В бою учатся быстро! «Призраков» хватит на всех, есть у меня запасец на случай войны, неподконтрольный материнской планете. Но если они прыгают так, как наш эксперт по ордену динго, то «призраки» их не остановят!

– «Призраки» – нет, – согласился я. – Остановить можем только мы. К бою, дети Болдуина, и да пребудет с нами справедливость – и воинская удача!

Четыре «призрака» сорвались с горы и невидимыми, неслышимыми тенями скользнули в фиолетовую бездну неба.

30

День первый. Отряд стоял в готовности: несложенные крылья шелестели за спинами, боезапас грозно сверкал на солнце. Гераклиты и офицеры-каратели держались обособленными группами, а где-то впереди и далеко внизу среди чудес эфемера скользили охотники.

– Они проводят полицейскую акцию, – сказал я. – Значит, в первую очередь захватили штаб карабинеров и резиденцию наместника. Туда – наш первый удар. Потому предупреждаю неразумных: освободив штаб, в кабинетах не засиживаться, военную связь не проверять! Ударить – и уйти, пока ноги не оторвали! Наместника это тоже касается! Возвращаться рассредоточено, чтоб не определили вектор и не перехватили нуль-переходом. Следующий удар – по энергостанциям эфемера. Кстати об энергии: бич воинов динго способен подрывать энергозаряды. Всем оставить энергооружие – иначе кишки по стенам размажет! Все ясно? Вперед!

Энергооружие никто не выложил. Тяжело расставаться с любимыми игрушками, тяжело поверить незнакомцу. Легче с жизнью расстаться.

Прозрачные птицы упали на крышу резиденции, вломились с разгону в верхние окна, замелькали в саду – началось! Черная фигура в окне – удар! – пополам! – внутрь! Черные за поворотом в коридоре – гранату! Удар! Граната – расстрелять на подлете! Черные близко – последний аргумент! Меч Стража гор взвизгнул, распрямился и засверкал мясорубкой. Удар в грудь, скафандр взревел от боли, но выдержал! Удар! – все! Тридцать секунд.

По коридору подбежала Эстер с телохранителем. С новым телохранителем. Перехватила мой взгляд, скривилась:

– Пополам. Еще на подлете.

– Слушаю здание, – сообщал я. – Черных больше нет. Уходим.

– А мне понравилась резиденция, – задумчиво сказала Эстер. – По договору она ведь уже моя? Что-то не хочется ее оставлять. Черные вообще-то слабее, чем ты расписал. Думаю, резиденцию мы сможем удержать, особенно если вызвать резерв…

Пятьдесят секунд!

– Уходим! – рявкнул я так, как когда-то своим ребятам на Второй Желтой.

Эстер осеклась и бросилась следом за мной на крышу. Разбег – прыжок – удар развернувшихся крыльев! Защити меня, небо, унеси от врага, ветер!

Прозрачные птицы пропали в ослепительном сиянии небес.

Мы стояли в точке встречи, и голос наместника насмешливо рокотал в переговорнике:

– Милая союзница! Штаб в наших руках, и это оказалось настолько легко, что мои планы несколько изменились. В условиях войны глупо оставлять штаб с его системами связи врагу, не так ли? Мы остаемся здесь! Думаю, мы сумеем себя защитить, особенно если вызвать резерв! Привет нашему паникеру и фантазеру, так называемому Стражу гор!

– Что, узнал численность полицейских войск? – вклинился я в разговор. – Тысяча двухсот не боится?! Ты сопливый ребенок, наместник, смерть твоих офицеров будет на тебе! Если осталось хоть чуть-чуть разума – уводи людей! Наше время подлета – пять минут! Попробуем расчистить вам отход в горы…

– Страж, у нас погоня, – прорвался голос Буби. – Теряем бойцов, оторваться не можем. Помоги с воздуха! Дай нам хоть несколько минут!

Эстер пересчитала бойцов, кивнула, мы разделились на две группы, и призрачные птицы бросились со скалы в небо. Как быстро это стало привычным!

Мы вытащили немногих. «Призраки» наместника с воем вырывались из окон горящего штаба, огненные бичи хлестали им вслед, и они падали и падали…

– Всем живым! – хрипел наместник в переговорнике. – Уходим в небо! В небо!..

Горы приняли уцелевших. Наместник пересчитал бойцов и мучительно скривился. Плакать, похоже, он не умел.

– Мы не успеем научиться новому способу боя, – пробормотал он. – Нас перебьют раньше.

– Это тебе не мирных людей в джунглях жечь! – сказали ему горящие глаза Буби.

Вслух она ничего не произнесла, может, потому, что не хватило сил. Охотников крепко прижали при отходе, никто не был готов к фокусам, которые преподнесли фронтовые нуль-переходы черных воинов.

– Утром у нас была эскадра, – подвел горький итог наместник. – Половину мы уже потеряли. Пол-эскадры, и то при условии, что охотники все перейдут на крылья.

– Перейдут! – пообещала Буби. – «Призраки» – это единственное, что спасло нас. Никто не откажется, хотя все боятся высоты.

Костры догорали. Эстер сидела рядом, и я услышал, как она прошептала:

– Карабинеры погибли почти все. Тем проще будет прийти новой власти. Так, Страж?

Это, конечно, было не так. Кончалась ночь, и приближался день, который не каждому было дано пережить…

День второй. Отряд стоял в готовности. Охотники мрачно поглядывали вниз, за край утеса. Один тренировочный полет перед боевым вылетом не прибавил им уверенности, скорее наоборот.

– Черные воины заняли энергостанции эфемера, – сказал я. – Наш удар – по охране станций! Бьем и сразу уходим. Оборудование не трогать – от него зависит жизнь в городе! И – энергооружие всем на землю!

Никто не двинулся с места. Все самовольщики остались вчера на месте боя, изуродованные до неузнаваемости.

– Вперед!

Призрачные птицы кинулись с утеса в небо…

Полчаса спустя отряд вернулся.

– Вдребезги! – сообщила Эстер, скидывая боезапас. Наместник радостно скалился – обошлось почти без потерь! Охотники тряслись от запоздалого страха. Драться они почему-то не боялись, но вот прыгать в пропасть с хрупкими крыльями за спиной…

Отдохнули. Отмылись, поели. Снарядили боезапас. Выстроились на утесе.

– Черные воины заняли склады вооружений. Следующий удар – туда!

Призрачные птицы кинулись в небо…

На пятом вылете черные вычислили точку встреч. Охотники, неопытные в воздухе, возвращались группой, по прямой, по ним несложно было установить координаты. Нуль-переход открылся ночью, и началась дикая рукопашная…

Утро встретили немногие. Эстер лежала на камнях, рядом валялись черные, у каждого размозжено лицо ударом боевого браслета. Музейный панцирь гераклитов, над которым посмеивались карабинеры, спас ей жизнь. Заряды игольных пистолетов не смогли пробить древнюю сталь. Бронежилеты карабинеров пробивали, а панцирь – нет. Остался жив наместник. Фанат неба, он даже спал, не снимая снаряжения, при первых звуках боя ушел в небо и продержался до конца невидимой летучей смертью. Остался кое-кто из охотников, сумевших укрыться среди камней. Утром спустилась с соседней скалы Буби со снайперской винтовкой в руках. Ее убийственный огонь позволил мне добраться до нуль-перехода и запустить туда связку бусин-гранат. Было б здорово, если б удалось разнести центр управления нуль-переходами, но – маловероятно.

Утром вернулись верующие гераклиты, ходившие на ночные моления в подгорный храм. Кое-кто все же остался жив.

Похоронили убитых, сменили точку встречи. Отдохнули. Снарядили боезапас. Наместник тоскливо пересчитал бойцов. Одна эскадрилья. А было – десять.

Наместник взялся за переговорник.

– Последний резерв, – усмехнулся он. – Берег, чтоб было кому впоследствии умерить притязания нашей милой союзницы. Но сейчас не до политики.

Эстер была с ним полностью согласна и тоже взялась за переговорник. И у нее имелся резерв на «впоследствии».

Вскоре небольшая группа «призраков» упала в лагерь. Бойцы все, как на подбор, худые, жилистые, с обветренными лицами, в бронеобтекателях с драконами на груди.

Личная охрана наместника, «драконы Веги». Среди них ростом и сложением выделялась единственная в отряде девушка. Без удивления я подошел к ней и вернул меч Стражей.

– Приветствую тебя в рядах защитников Веги.

Анни-ко усмехнулась и отдала какой-то замысловатый салют. Гибкая сталь защелкнулась на талии – меч вернулся к хозяйке.

Много позже подошел отряд гераклитов, и гигант-командир церемонно опустился перед Эстер на колено.

– Приветствую тебя в рядах защитников Веги, Первый, – сказала ему Эстер.

Новичков-гераклитов разобрали по группах, наспех обучили, и грозная стая призрачных птиц понеслась к эфемеру…

День седьмой. Выжили самые умелые, злобные, удачливые. Очень быстро все признали, что лучшая одежда – бронеобтекатели отряда «драконов». Теперь все выглядели одинаково: бронеобтекатель, боезапас для ближнего боя, плащ-«призрак» за спиной. Бойцы разбились на пятерки, действовавшие самостоятельно. Командир не требовался, потому что приказ был один – бить черных! А в скоротечном бою вообще не до приказов.

Эстер и наместник сидели на скале, свесив ноги в пропасть. Искоса поглядывали на меня, видимо, перемывали мне косточки.

– Что уставились, как на черного?

– А похож! – ухмыльнулся наместник. – Рука иногда так и тянется – пальнуть разок!

Война быстро смыла с наместника наработанные начальственнее маски, и сейчас он был самим собой – деревенским парнем, с простыми деревенскими шуточками и житейской хитростью.

– А сам? – поинтересовался я. – Чем ты сейчас отличаешься от черных? Они в броне – и ты тоже. Они мастера точечного боя, и ты мастер… и деретесь вы за одно и то же – за власть на Веге. Скоро друг друга будете путать.

– Но мы здесь живем, – возразила Эстер осторожно. – Мы бьемся за наш мир, а они?

– Золотые слова! – оценил я. – Вот и не забывайте про это отличие, когда станете вести бой в эфемере. Мы бьемся за наш мир, а не против него, нам нельзя устилать улицы трупами тех, кого вызвались защищать.

– Да они там танцуют на пляжах, когда мы за них бьемся насмерть! – прорвало наместника. – Пусть хоть раз попробуют на себе…!

– У каждого свои игры! – отрезал я. – У жителей эфемера танцульки, у вас войнушка.

– А вот если б мы сожгли энергостанции эфемера, – мечтательно заметил наметник, – их нуль-переходы подохли бы. А без нуль-переходов мы возьмем их голыми руками.

– И убьем эфемер, – возразил я. – Санго Риот за своего родича нам крылья пообрывает! Еще бредовые идеи есть? Почему бы не накрыть планету вакуумными зарядами – тоже ведь решение!

– Иногда хочется! – честно призналась Эстер. – Как гляну на них сверху! Веселятся, нахлебники, за счет нашей крови! Про энергостанции брат правильно предложил – надо жечь! Нам твой Санго Риот не указ!

– Властью, данной мне, – твердо сказал я, – здесь и сейчас приказываю: структуры эфемера оставить в сохранности, жителей в конфликт не втягивать, за их спинами не прятаться, под удар не подставлять!

Они с интересом уставились на меня, похожие в своих реакциях, как брат и сестра.

– Какой властью? – полюбопытствовал наместник. – Болдуина, что ли? Что-то он запаздывает со своей помощью, далеко живет, наверно?

– Болдуин здесь, – пробормотал я, не надеясь, что они поймут. – Что для него пространства? Его путь – внутри себя. Черными тропами надо пройти, чтоб встать против своих детей. Черные – тоже его ученики.

– Пусть поспешит! – язвительно посоветовал наместник. – А мы пока будем жечь эфемер, и начнем с энергостанций! Потому что иначе погибнем сами! И что сделает твоя власть?

– Власть моя в правде. Не потеряй крылья, дракон.

Я ушел готовиться к вылету. Наместник ухмылялся мне в спину, но Эстер задумалась. Ничего она не поняла, но уловила что-то чуткой артистической душой.

31

Они сожгли энергостанции, когда моя пятерка обрушилась на блок-пост черных в предгорьях. Судороги боли смяли наши крылья. Анни-ко с криком упала на землю, я едва успел подставить руки. «Призраки», лишенные невидимой подпитки эфемера, умирали, конвульсивно заворачивались в тугие бутоны… закукливались? Горным бойцам из нашей пятерки не повезло, их расстреляли на месте падения сразу, затем навалились на нас. Анни-ко, закусив губу, схватилась за меч Стражей. Взвизгнуло активированное лезвие – и закрутилась мясорубка! Она сумела лезвием отбить удары бичей, дорвалась до ближнего боя, а тут и мой костюм восстановился, пояс зёгэна засиял… Мы порубили их и ушли в горы, оставив за спиной жуткую картину из крови и смерти.

К вечеру пешком возвратились боевые пятерки, потрепанные, обескураженные. И без крыльев за спиной. Наместник встал передо мной, у него тряслись побелевшие губы.

– Я не знал, что «призраки» питаются от эфемера! – хрипел он мне в лицо. – Не знал! А ты почему не предупредил?!

– Я тем более не знал, это ведь твои «призраки»! – холодно возразил я. – Потерять крылья – я ведь иное имел в виду.

Наместник жег меня ненавидящим взглядом. Ему был нужен виновный!

– Зато ты знал, что убьешь эфемер, – добавил я. – И оставишь больных в лечебницах умирать без помощи, и детей в школах без тепла и еды, и рабочих в подземельях без света…а ведь их миллионы. Ты потерял крылья, дракон.

Эстер не вмешивалась в наши разборки, сидела в стороне от всех за камнями. У нее было свое горе: погиб ее Первый, заместитель, соратник по ордену гераклитов и просто ее лучший друг детства, ее верный щит и опора. Он разбился, потеряв крылья.

Наместник ушел переживать свое горе в одиночестве. Пошел и я – к Анни-ко. Ее трясло. Она сидела в глубине пещеры и с ужасом глядела на свой меч, а в глазах метались картины боя, кровь, отрубленные руки… Неверными движениями она отправляла в рот какие-то комочки.

Тихо подошла Буби.

– Она убьет себя наркотиками за неделю, – пробормотала Буби.

Она была права. Но мы оба понимали, что без наркотиков ужас убьет Анни-ко за сутки. В отличие от наместника и Эстер, для нее война не была игрой.

Я качал ее на руках и баюкал, пока она не погрузилась в тяжелый сон.

День десятый.

– Вместе с крыльями мы потеряли фактор внезапности, – наконец признал наместник. – Остается воевать традиционными способами, а против них черные подготовлены. Тут нам и конец. Но у нас есть Страж. Ведь ты же один из них, только за нас, так? Вот и рассказывай, как нам можно победить – или хотя бы уцелеть.

Он так ничего и не понял! И все еще пытался командовать. Что ж, непонятливые бьются мордой об стенку.

Отряд кружком сидел вокруг меня на теплых камнях. Синела на склонах ягода, посаженная предками нынешних охотников. По хребту вилась неприметная тропа-рокада. В бездне неба над ней лениво кружила дозорная птица. Мирная, благостная тишина. Бойцы поглядывали на птицу тоскливыми взглядами.

– Боевой орден воинов динго, – неспешно заговорил я. – возник из отрядов самообороны людей, опьяненных свободой. Это были первопроходцы. Оторвавшись от материнской планеты, они вкусили воли и изменились настолько, что предпочли принуждению бой и смерть. Таким образом, воины динго по духу родственны всем нам.

– А по крови? – полюбопытствовал кто-то дотошный.

– Впервые это произошло в ином мире, за бесконечностью пространства, примерно семнадцать тысяч лет назад. Но память о тех событиях все же сохранилась, в форме легенд и песен о Стражах гор. Те народы, чья память хранит подобное, являются, таким образом, прямыми наследниками тех первых воинов.

Бойцы загомонили. Наместник недоверчиво хмыкнул, Эстер тоже. Они оба учились в университетах на материнской планете и помнили, что писаная история их мира начинается десять тысяч лет назад, а до того обезьянье существование и войны друг с другом каменными топорами.

– Орден неоднократно бывал разгромлен, но возрождался вновь, – продолжил я, – ибо тяга к свободе неистребима. И с каждой битвой множились военные знания и арсеналы. Дело в том, что по традиции наставников ордена хранила тайна – никто не знал, кто они. Наставники спасались от уничтожения и передавали искусство последующим поколениям бойцов. Со временем орден возвысился, и единственной серьезной угрозой считался сам себе. Ну, так оно и получилось. Общение со смертью уродует души людей, делает их жестокими и нечувствительными к страданиям тех, кого они призваны защищать, а великое воинское умение взращивает великую гордыню и презрение к тем, кто избрал мирный путь. Воины ордена динго стали диктовать народам, как им жить, стали распоряжаться их судьбами. Так закатилось солнце свободы над первым из восставших миров. Так же погибает и эфемер – те, кого мы призваны защищать.

– Ты не болтай! – сказал наместник недовольно. – Ты говори, как бить черных!

Он так ничего и не понял. И остальные тоже.

– Неужели вы думаете, что я буду готовить к бою свору, уподобившуюся черным бойцам? – удивился я. – Что я передам знания тем, кто недрогнувшей рукой обрек на страдания тех, кого призван защищать?

Именно так они и думали. И очень разозлились, когда поняли, что я с ними не согласен.

– Возьмите его, ребята! – приказал наместник. – И заткните рот, по законам военного времени.

«Ребята» двинулись на меня с удивительным единодушием, не различая, кто гераклит, а кто «дракон», и даже горные охотники ломились заодно со всеми. Осмелели! Решили, что я – просто воин ордена динго. Просто один из многих.

За моей спиной неслышно, неуловимо быстро, как змея перед броском, возникла и закачалась фигурка Анни-ко. Она была без меча Стражей, и это было самым важным. Труды мои, значит, не пропали даром!

Я отлупил их всех, не жалея носов и зубов. Анни-ко отбила Эстер ее чудные стройные ноги, набросилась сверху и лупила на манер бешеной кошки. Но не увлекалась – когда я закончил, она прекратила драку тоже. Наместник вообще в драке участвовать не смог. Он лежал, вжавшись между камнями, а пули над его головой методично крошили гранит, не давая вздохнуть, не то что подняться.

– Буби, не трать боезапас! – крикнул я.

Буби спустилась со скалы, на плече снайперская винтовка, ослепительная улыбка до ушей. На какое-то время она снова стала молоденькой, жизнерадостной любимой женой вождя, проказливой не хуже своих детей.

Наместник поднялся из-за камней, впрочем, лишь для того, чтоб получить удар «тигриной лапой» и улечься обратно.

– Полный порядок! – отметила Буби. – Прямо как дети: такие хорошие, пока спят! Ну, или просто лежат…

Они с Анни-ко пожали друг другу руки. Я положил свою ладонь сверху. Почему-то к Буби Анни-ко сразу прониклась доверчивым уважением, как к матери, что ли… Но Буби и была матерью, самой профессиональной в племенах – звание «любимая жена вождя» прежде всего означало должность главного воспитателя детей, после Банту, естественно…

Вот что меня всегда поражало: дурак дураком, а как получит по уху, так сразу все понимает! Вот и наместник понял, и даже признал свою неправоту официально. А уж рядовые бойцы… Так что вечером мы все мирно сидели у костра.

– Извините, учитель, – почтительно сказал боец, тот самый, который дотошный. – А как же вы? Вас не заразил яд Силы?

– Хороший вопрос! – признал я. – И очень простой ответ: мне не позволил мой наставник. Понятно, что существуют законы общества, и по ним мы все такие сволочи, и это в общем и целом недалеко от истины… Но есть также и наставники, и их авторитет, власть, а также методы воспитания тоже кое-что значат… так что нет, не заразил меня никакой яд.

Дотошный потрогал синяк под глазом и признал, что да, методы воспитания много значат…

– Что может одиночка против всего мира! – угрюмо бросил наместник.

Его наши разговоры невольно задевали: он-то как раз и был одиночкой, облеченным властью. И малодушие свое он наверняка именно так и оправдывал – что, мол, может одиночка против всего мира! А тут появляюсь я и говорю нечто крамольное…

– Одиночка может изменить мир вокруг себя, – серьезно сказал я. – И это очень, очень много! Для тех людей, кто вас окружает.

Чего он от меня не ожидал, так это вот такой незначительности амбиций. Ну как же, Страж гор, защитник вселенской справедливости! Что я ему, сказочный герой? Откуда я силы возьму на Вселенную?! Хотя бы один отряд душегубов вразумить, и то великое дело…

– Но я-то как раз не одиночка, – добавил я. – Разве у меня хранится меч Стражей?

Анни-ко холодно встретила обращенные на нее взгляды, а наместнику ответила так твердо, что он смешался и опустил глаза.

– Считай, что мы все поняли, учитель, – подала голос Эстер. – Только черных как-то надо бить. Есть у них слабые стороны?

Все насторожились – отвечу или нет? Ясно же, что ответом я и себя раскрою. То есть Эстер просила, чтобы я ей рассказал, как меня возможно убить.

– Есть и у них слабые стороны, – вздохнул я. – Они – почти киборги. Боевые машины.

Бойцы заерзали – нашел, мол, слабую сторону!

– Киборг – это сила, – пояснил я. – Но только когда есть энергия. Много энергии. С уничтожением энергостанций и гибелью эфемера можно не опасаться их бичей, и их локации, и полей защиты – короче, всего, что энергоемко. То есть почти всего, чем они страшны. Что же у них осталось? Конечно, индивидуальное мастерство ближнего боя. Оружие автономного типа. Тактильная взрывчатка, естественно… В общем, этого хватит, чтоб перебить вас в первом же бою. Но они еще и устали. Дело в том, что скафандры черных тянут энергию из носителя, если нет поступления извне. Они, конечно, могут их снять, но… киборги! Не мыслят себя без скафандров. Это для них гораздо хуже, чем голым и без оружия. Я думаю, сейчас черные больше лежат, чем двигаются. Бросятся они только в бой. Но! Десять минут боя – и человек сгорел. Сможем мы продержаться десять минут?

Бойцы воспряли духом. Десять минут! Это… реально!

– А если все же скинут одежду? – недоверчиво пробормотал наместник. – Они по-прежнему сильнее любого из нас. Стыд ведь им не помешает?

– Не помешает, – согласился я. – Но снять скафандр – это порвать связь с механизмом. Порвать связь легко, восстанавливать трудно. И долго. А они боятся потерять свое надчеловеческое могущество. Сила уродует…

Вот тут он меня хорошо понял – сам испытал что-то похожее, когда потерял крылья. А Эстер задумчиво прищурилась – соображала, а было ли такое, чтоб я снимал свой скафандр? И что из этого следует…

32

В ночь перед решающим боем следовало бы хорошенько выспаться, перед тем плотно покушав. Любой боец понимал, что так следует поступить. Но никто не спал. Десять минут – и войне конец! Даже «драконов» наместника, профессиональных вояк, бил легкий мандраж.

Эстер в глубине пещеры любезничала с наместником. Ей тоже было не по себе, она даже взялась рассказывать наместнику о тонкостях хорового пения истинных лордов. А там и до самого пения дошло. Над отдыхающими бойцами поплыл, забился ритмами чарующий грудной голос Зари Побережий. Чарующий – в прямом смысле. Наместник, попавший в зону безусловного поражения, не сводил с девушки зачарованного взгляда. Потом стал подпевать. Бойцы дико на него оглядывались – поющий наместник! Он бы еще плясать начал!

А мы с Анни-ко сидели у входа, поглядывали за подходами, и между делом я учил ее одной песенке из моего детства, из щемящих сердце. Переводить ее было – редкое наслаждение, потому что ни одной реалии не находилось соответствия в языках Голубой Веги. Но я, конечно, перевел! И лишь одно меня смущало в переводе: одинокую березку наших тоскливых пространств я заменил платиновой красоткой, деревцем терпко ароматным, капризной содержанкой богатых ухоженных садиков за мраморными оградами особняков старых лордов – и это решительно не подходило.

Но возмутились бойцы. Наш вой им, видите ли, спать мешает! Хоть бы один спал!

– Есть необходимость учить сейчас, – твердо заявил я. – Ибо это песня таких же, как мы, уходящих на защиту родины.

Все живо заинтересовались. Выслушали перевод, выслушали подстрочный перевод, выслушали комментарии к подстрочному переводу – и уловили именно то несоответствие, что и меня смущало. Ну не к месту там была платиновая красотка! Пришлось долго рассказывать о березке, и что она значит для широкой русской души…

– Бесстыжая скромная красота! – озадаченно определили «драконы» и успокоились.

Но утром, снаряжая боезапас, они с усмешкой говорили:

– За березку!

И это вовсе не казалось шуткой.

Остатки отряда грозным строем вытянулись передо мной. И наместник, и Эстер стояли вместе со всеми, никак себя не выделяя.

– Властью, данной мне, здесь и сейчас приказываю: бить черных, щадя население, так как бьемся за них!

– За березку! – откликнулся серьезно строй.

– И потому же, – продолжил я, – горным охотникам необходимо покинуть отряд. Кто-то должен остаться живым – кто-то, способный защитить наше будущее – детей. Чтоб было за кого биться.

В тяжелом молчании уходили горные охотники – но никто из них не возразил. И вообще никто не возразил. Видно, труды мои были все-таки не напрасны.

А Буби осталась. Она бледно улыбнулась мне:

– Ну какая из меня любимая жена вождя? Если вождь погиб…

Искорка затаенной тоски мелькнула в ее глазах. Он был немолодым, ее вождь – только она его действительно любила. Потому это была ее война.

Стройная, как тростинка, серьезная девочка увела бойцов в горы. Так было принято в горных племенах: если погибал вождь, бойцами командовала воспитательница детей. Наверно, эта девочка была настоящей воспитательницей – бойцы ей подчинились беспрекословно.

– За березку! – прокатилось над горами, и колонна отправилась в свой последний бой.

Он оказался изнуряющим, этот бой, и действительно последним для большинства из нас. Где-то в эфемере, на дальних подступах к казарме черных, попала в засаду и погибла Буби вместе со своей пятеркой. Кто будет теперь светить озорными улыбками детишкам племени?… В тяжелой рукопашной сбили наместника, «драконы» выносили его, прикрывая собой, и, естественно, погибли. Остался жив понравившийся мне дотошный мыслитель. Так они и брели вместе, наместник и последний «дракон», и непонятно было, кто кого поддерживает. Эстер уцелела чудом, хотя не раз попадала в свалку. Древняя броня оказалась очень непростой, если сумела сохранить жизнь славной дочери Веги. А вот Анни-ко единственная пошла в бой не в броне, а в своем данс-костюме из эласта, вся в подвесках, браслетах – и на каблуках. Ее хранила только гибкая сталь – и хранила безукоризненно. Все схватки она провела чисто и прошла со мной до конца без единой царапины. Сейчас она брела в трансе, шатаясь по дороге, натыкаясь на камни и вызывая усмешки гераклитов. Зря они усмехались. Пока они выбивались из сил, возвращаясь в горы, она в трансе восстанавливала форму. Ну, а я в последней схватке остался с Анни-ко против всех черных и, видимо, слишком много зачерпнул из запретных сил, пытаясь уберечь ее, себя и всех остальных от мгновенной смерти. Понятно, что после боя организм взбунтовался, и внезапно отказали ноги. Гераклиты тащили меня, сами еле передвигаясь. Жалкое зрелище являли остатки нашего победоносного отряда, и брать нас можно было буквально при помощи столового ножа и вилки, было б кому. Но мы перебили всех, лично проверил. А в горы сейчас ползли, ведомые инстинктом, а не разумом. Возвращались туда, откуда ушли в последний бой – как голуби возвращаются на голубятню.