Текст книги "Сын планеты (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Значит, окончательно решил отойти? – спросил он с несвойственной симбиотам грустью.

Я кивнул. Затем счел нужным рассказать о планете-матери расы лордов. Ее агрессивные замашки скоро могли создать проблемы защитникам Асторы.

– У них разве есть установки нуль-переходов? – скептически осведомился Санго Риот.

Ну, его скептицизм был обоснованным. Нуль-переходы – крайне сложные и нестабильные образования, и толком в них не разбирался никто, в том числе и сами создатели. А создателей были считанные единицы. Слишком сложно, слишком энергоемко.

– У них, и это абсолютно точно, нет на Веге звездного порта, – сообщил я. – Хотя лорды посещают планету-мать достаточно регулярно. Говорят, что это безумно дорого. В частности, учатся они именно там.

С маски симбиота мигом сполз электроразряд, только что означавший усмешку.

– Пусть идут! – прошелестел он. – Если они так жаждут встречи с защитниками…!

Остальные шелесты и скрипы, видимо, означали варианты угроз «в прах!» и «по орбите размажу!».

Смена состояния духа у него, как всегда, произошла моментально. Хоп – и любуйтесь формой N1, «симбиот невозмутимый». Словно реле щелкнуло.

– Любопытно, что ты на стороне охотников, – заметил он как ни в чем не бывало. – Ведь они кто? Националисты. Те, кого ты презирал на своей родине. Певцы чадры и шариата.

Про чадру я бы еще поспорил, на жене вождя, молодой и симпатичненькой, обычно болталась всего одна тряпочка, и это точно была не чадра. Но Санго Риот, конечно, не саму чадру имел в виду.

– А если победят охотники, вы всех заставите жить в шалашах? – продолжал изгаляться Санго Риот. – Охотиться на оленей… их точно на всех не хватит. Выступать против медицины, самолетов, нуль-переходов, против литературы – охотники ведь неграмотны! – короче, против самого прогресса! Да, ты гигант!

И что отвечать? Я занял не его позицию, тем самым, не сказав ни слова, я и обвинил его, и оболгал, и подвел – самим фактом принадлежности к иному лагерю. И сейчас симбиот отбивался от воображаемого нападения.

– Ладно, топай отсюда, микроволновка разумная, – предложил я ему достаточно миролюбиво.

Хорошо, что оскорбления не нуждаются в переводе. Качнулись крылья ночи, блеснули звезды, и черная фигура исчезла. А перед крыльцом объявилась моя неверная подружка, неуверенно спрашивающая, чего это я тут (делаю? говорю? существую?).

– Я зёгэн, в этом суть, – пробормотал я. – Мне, чтоб увидеть, достаточно захотеть и вообразить…

– А… – в сомнении соображала подружка. – Так это твоя галлюцинация, увиденная мной? Мне не понравилась твоя галлюцинация! По-моему, она очень опасна – и ты тоже!

– Не думаю, что и ты б понравилась ему! – огрызнулся я насмешливо. – Люминофор на ушах, как он туда попал? Эласт в пятнах, опять винной ягодой швырялись там, куда тебя увезли и откуда ты только что явилась?

– А! – махнула она рукой, и браслеты серебряно вспыхнули в звездном свете. – Это офицер-каратель… дурак! У него такая манера… ну, в общем, уши-то я отмою!

– Вчера ты была с лордом, сегодня с карабинером, ты что, совсем их не различаешь?

– Оба зануды! – призналась девочка и вдруг хихикнула:

– Представляешь, один все уговаривал сходить с ним на гимнопения в подгорный храм! Будто мне это интересно!.. Так и второй – вот умора! – уговаривал сходить туда же, в засаду на первого! На гимнопевцев, в смысле!

– Ты отказалась?

– Да я бы сходила, – призналась девочка. – Войну я еще не смотрела. Только я обещала тебе вернуться к утру, а у них засада вот-вот! Даже на спецмобиле не успела бы, хотя он предлагал… Э, а ты чего это, а?

А я преображался. Грубое нарушение законов разведки – преображение при посторонних. Но я больше не разведчик. А у ордена динго даже и законов на такой случай не сохранилось – так давно случилось последнее преображение Стража гор. Литания на языке невообразимо древнего и далекого мира звенела в ночи, и на мраморе крыльца поднималась, расправлялась жуткая с любой точки зрения фигура. Черный провал под капюшоном вместо головы, сияние энергопояса и злобный блеск оружия – именно это, скорее всего, виделось моей подружке. Резко усилилась видимость – удобная особенность гермошлемов воинов динго. Бусы тактильной взрывчатки – на грудь. Шок-ножи – в обоймы. Метательные иглы – в плечевые тяги. То, что отдаленно напоминает пистолеты – в набедренные секции. И еще с десяток весьма специфических устройств – по всему телу. Ну, а полевые конструкции – основное оружие воинов динго – обычным зрением и вовсе неразличимы. Еще я стал повыше ростом – это активизировались стабилизаторы хода. Устройства сами по себе не придавали ногам дополнительной силы, но помогали эффективно использовать имеющуюся – и надежно защищали ступни. А это немаловажно, когда попадаешь стопой в бронежилет карабинера.

– Ты чего это? – повторила девочка весьма агрессивно.

– Пойдешь со мной.

Бывают ситуации, когда личность надо упрашивать. Чаще случается, что надо убеждать. Еще чаще – когда лучше отступиться. Но иногда, крайне редко, лучше всего взять за руку и тащить. Вот как сейчас. Во имя светлого будущего этого мира…

Девочка коротко заверещала. Я закинул ее на плечи, а это не самое удобное место для сидения, если учесть, что над правым плечом торчала рукоятка энергобича, над левым эфес меча и захват снайперской винтовки.

Земля дрогнула и стремительно понеслась за спину. Когда очень нужно, воины ордена динго могут перемещаться достаточно быстро.

– Так где, ты говоришь, будет засада?

Мы стояли на дороге, ведущей к горным храмам. Девочка отвечать не торопилась. В школе очень быстро приучаются не болтать того, за что впоследствии могут оторвать голову. В буквальном смысле.

– А говорили, что вас нет, – осторожно заметила она. – Стражи гор – это же было очень давно, да еще и в сказках?

В общем-то она была права. Орден динго давно покинул этот мир. Вместе с гибелью последнего Стража… Именно поэтому она должна была увидеть то, что обычно сокрыто от глаз посторонних. Чтоб не умирала надежда на возрождение…

– А я чужой здесь, – коротко пояснил я. – Но это ничего не меняет, не так ли? Я все равно Страж гор.

– Ну да, ну да… Ты еще скажи, что сын Болдуина…

Далеко впереди рявкнуло, да так, что со склонов покатились камни. Поздно! Поздно!

Мы все же нашли их – тени, светлые тени на черных обгорелых камнях. Каратели не стали утруждаться стрельбой и просто сожгли отряд объемно-зажигательной бомбой. Что же вы так, гераклиты, наивное племя, знатоки старинных ритуалов боя!..Дальнее эхо скорбно гремело по ущельям. И сквозь него доносились еще какие-то неясные звуки. Храм! Кто-то мог остаться в храме!

– Жди меня здесь! – сказал я девочке строго. – Жди и смотри. Вот это – война.

Она не дождалась, встретила меня на полпути и стала помогать тащить оставшегося в живых. Помощи с нее – ногу придержать, но все же важен сам факт…

Мы затащили его на седловину горы.

– Привет, юный бог! – сказал я юноше. – Ну и как самочувствие?

– Ребра, – сообщил он искаженным от боли голосом. – Мне поломали все ребра…

– Заживет, – буркнул я равнодушно. – Вы, кажется, знакомы? Ну вот и пообщайтесь пока.

У меня самого времени на общение не было – как и желания. Где-то внизу не спеша двигался к городу отряд карателей. Скоро они заметят, что оставшиеся позабавиться с пленным гераклитом не догнали их. И начнутся вопросы по переговорникам. А мне это надо? Пусть мое появление будет для них сюрпризом. Тогда у меня останется шанс вернуться из предгорий, а у карателей – нет.

Потом был трудный и медленный путь к эфемеру. Энергопояс по ходу встречи с карателями угас, и юношу попросту пришлось тащить на подручных средствах.

– Ты уходил, чтоб догнать карателей, – прошептал юноша утвердительно. – Среди них и мой брат. Он… там кто-нибудь остался жив?

Я промолчал. Сталь обнажают для боя. То, что там было, просто станет еще одним из моих снов-кошмаров: каменистый склон, лента дороги внизу, бешеные глаза карабинеров в опасной близости, дрожь пулемета в руках…

Мы оставили его перед городом. Тащиться по городу с раненым лордом – безумие. Да и зачем? Юноша был достаточно богат, чтоб лучшие медики эфемера примчались прямо сюда. Да и надоело его тащить по горкам.

– Значит, вы все же есть, – задумчиво пробормотал заговорщик. – Мы, конечно, верили, но воинов справедливости не видели так давно…

– Нас нет! – сказал я внушительно. – Нас настолько нет, что не стоит даже и говорить, кто и как доставил вас к городу.

– Я ничего и не видела, – сразу откликнулась моя сообразительная подружка.

Парень тоже подумал. Наконец и до него сквозь боль дошло, что один воин – не та сила, которой можно выступать явно. На прощанье он сказал:

– Стражи гор – сказка, кто же спорит… но, например, бывшего гвардейца из охраны императора хотелось бы видеть в наших рядах, а не в корпусе карабинеров. Так уж устроен наш мир – либо мы, либо наш противник. В гражданской войне нейтральных сил не бывает, вы должны это понимать. Запомните, мы встречаемся на пляжах Белых Песков. Нашу компанию узнать легко, ведь у нас сама Эстер, первая красавица побережья!

– Дело вкуса, – возразил я. – Вот видишь эту кнопку? Для меня первая красавица – она.

Моя дама стерла с ушей остатки люминофора, подала мне грязную ладошку, и мы удалились под недоуменные взгляды избитого бога.

22

Белые пески пляжей Веги – не единственная достопримечательность приморья. Приморские обрывы из известняка скрывают в себе множество пещер. Каждая из них – чья-то собственность. В городе-призраке, где нет почти ничего постоянного, материальное и земное ценятся очень высоко. Владение самым захудалым гротом – свидетельство немалого богатства. Хозяйка же этого подземного зала, вероятно, вытирала об деньги ноги после прогулок.

В многоцветном зале шлифованного камня гремело знаменитое многоголосие пляжей Белых Песков. Обремененные обилием свободного времени местные лорды из обычного хорового пения создали впечатляющий, сложнейший вид искусства. Сотни голосов гремели симфонической мощью. И над ревущими водопадами звуков повелевающей радугой звенел, царил женский голос. Она стояла в центре цветка-толпы, раскинув руки, красуясь безупречностью и чувственностью тела. Переливы необычайно глубокого голоса прихотливо украшали основную, тоже не из простых, мелодию. Она понравилась мне, дерзкое юное создание, очаровательное дитя фиолетовых небес Веги.

– Ну как, впечатляет? – самодовольно хмыкнул юный бог, мой опекун и проводник в мир богатых.

– Вот это голос! – искренне ответил я. – Переорать такую толпу!

Выздоровевший юный бог разочарованно махнул на меня рукой.

– Она же ведет их! – все же не выдержал и взялся объяснять он. – Это очень трудно – управлять сотнями певцов только властью своего голоса. Говорят, это свойство из класса гипнотических. И крайне редко встречается. А выраженное с такой силой – не встречалось ранее никогда. Ну, ты так не сможешь. И я не смогу. И никто здесь, кроме нее.

Он бы еще по плечу меня снисходительно похлопал, как ребенка!

Рука гераклита поднялась, видимо, чтоб похлопать снисходительно по плечу – и наткнулась на жесткий блок. А это, я скажу, не очень приятно… по ощущениям. Но вроде кость у него осталась цела.

– Ты чего?! – взвыл он от боли. – Я же твой друг!

– А я воин, – пояснил я неохотно. – Мне… неприятно подпускать к себе чужую руку. Любую руку. Сожалею, но… любое высокое умение уродует человека.

Гераклит побаюкал ушибленную конечность – и внезапно задумался. Видимо, начал соображать, в чем же изуродовали лордов их высокие умения. Мне понравилась его сообразительность.

После гимнопений в гроте, видимо, остались только свои. Пришла пора заговоров и жутких тайн.

– Рекомендую, вот новичок в твой новый отряд, – представил меня мой покровитель и друг.

В его словах отдаленным эхом прогремела неявная угроза: уже всем известно, что она осталась одна, без поддержки отряда, в окружении властных, честолюбивых лордов, изуродованных высоким умением боя. Она ответила ему таким уверенным взглядом, что гераклит смутился.

– Эстер, – представилась она сама, потому что представлять ее пока что было некому. – Командир боевого отряда.

– Эстер, новичок, – подумав, сообщил и я.

Она недоверчиво усмехнулась. На Веге одинаково принято называть близнецов, а так повторяющиеся имена не встречались. У лордов была достаточно развитая, музыкально тренированная фантазия, чтоб даваить своим отпрыскам уникальные имена.

– А похожи! – заявил кто-то насмешливо за спиной.

Дитя сытой, праздной элиты, она, конечно, выросла гораздо выше меня, и уж тем более никак не вязался с ее изысканной красотой мой прозаический облик – и потрепанный костюм.

– Стрелять умеешь?

– Да, я же служил в охране императора, – не совсем к месту сообщил я.

Здесь всем было известно, что в императорскую гвардию выбирали исключительно гигантов.

– Будешь моим телохранителем, – решила она. – И постарайся, чтоб твою сестру не пристрелили, как императора… брат.

На мгновение наши взгляды встретились. За высоченной стеной превосходства лордов пряталась детская беззащитность. Я был единственным бойцом ее отряда – если еще соглашусь. Больше ей некого было назначать телохранителем. И я извлек клинок – тонкий звон распрямившейся стали растаял во внезапно наступившей тишине. Наши глаза встретились – и она приняла безмолвно мою присягу.

– Надо же, какая хорошая подделка под меч Стражей гор! – заметил тот же насмешливый голос.

– Да уж, сказочный богатырь был бы кстати, – вынуждена была признаться она. – Может, здесь и сын Болдуина найдется? Поднимись с колен, воин. Сопровождаешь меня сегодня на совещание командиров.

Я убрал клинок, и она задумчиво проводила его взглядом. А я посмотрел на шутника – и хорошенько его запомнил.

Ее попытались убить в эту же ночь. И в несколько последующих. Гераклиты, так я их стал называть, были утонченными эстетами, но это не помешало им устроить междоусобную резню – да и когда это мешало? Я решил бить их всех, пока они не придут естественным путем к мысли о мире. Ну, те, кто останется в живых.

Ее и сейчас вели: мы шли после ночного карнавала вдоль спящего моря, а с дальних скал за ней следил хищный зрачок ночного прицела. Я остановился и положил руку на плечо. О, они уже знали, что это такое! Прицел погас, тени метнулись в разные стороны, одна в грот, другая – горной кошкой по утесу.

– Опять?! – охнула Эстер.

Энергобич хлестнул раз и другой. Сделано.

– Кто в этот раз? – прошептала девушка.

Я промолчал. Энергобич – примитивное оружие. Им не разглядывают, не опознают – им режут пополам.

– Ты хоть понимаешь, что они все – мои друзья?! – потерянно сказала Эстер. – Мы с детства росли вместе!

Друзья в толкотне за власть простодушно норовили ее пристрелить, но что с того? Зато они ах какие танцоры, ох какие певцы, ух какие пловцы, А уж умницы такие, что и междометий не подберешь.

– Откуда ты свалился к нам? – горько сказала она. – Тебе хорошо, ты бездушный, и убийства – суть твоей жизни… а я? Как мне с этим жить дальше?!

Откуда я? Я смотрел в небо. Высоко над нами горели звезды. Здесь они были такими яркими, что скалы в их свете отбрасывали тень. Откуда же я? С Желтых планет, где воздух сух, где звенят над полями голоса беспечных аборигенов, готовых равно рыхлить землю и махать кинжалами? Но я – не они, да и нет их больше, Желтых планет. Но я и не Пограничник. Нет во мне того рвения, что помогает добиться теплой конуры и вкусной еды пограничника Асторы, и маяк нуль-перехода давно спрятан за ненужностью в кустарнике Белых Змей у пограничной реки… Уж конечно, я не асторянин, об этом даже предполагать несерьезно. Но кто тогда? Неужто сын той далекой, холодной моей родины, которой я и не нужен? Да и где та родина, за какими далями? Хороводом закружились видения: горящий поезд, кровавый туман, и лучистые глаза Анико – «отнеси меня во взрослую жизнь»… падающий Санго Риот и крик его «брат, помоги!»… и воины мои, мои мальчишки, да будут им пухом руины городов; и где-то совсем далеко мудрые, печальные глаза Болдуина и тихое его покаяние – «сын мой, страшную ношу даю я тебе – бессмертие»…

– Кто я? – спросил я в багровый туман. – Где я? Зачем? Куда иду я в одиночестве?

Я ждал ответа. Так должно было случиться: до какого-то момента меня несло, я бился за жизнь и за честь, и бой был смыслом жизни. Но вот меня вынесло на берег – пришло время вопросов и ответов. Отец мой, ответь!

Но я ничего не слышал. Мой мудрый учитель был далеко, за далями бесконечных пространств…или, может, в глубинах моей памяти… Я всматривался и вслушивался в напряжении всех чувств. Туман… только туман…

…Пришло ощущение теплого камня под щекой. Я перевернулся. Над головой, качаясь, плыл и звенел звездный хоровод, и высокая тоненькая девушка трясла мой пояс и разъяренно шипела на Эстер:

– Не стой скалой, год ир зёгэн! Не видишь, у него кончается энергия!

В огромных глазах девушки блестели злые слезы. Не плачь, моя ветреная подружка из школы… Правду говорят: дети вырастают незаметно…

23

В сердце эфемера, самой древней, коренной части города-призрака, царил полдень. Здесь, среди белокаменных особняков, жара почти не ощущалась. Могучие деревья укрывали аллеи и дорожки трепещущей тенью. В каменных ложах журчала прозрачная вода горных ручьев: проделав весь путь в подземных водоводах, она оставалась по-прежнему ледяной и чистой – и заметно охлаждала воздух.

По каменным плитам, испытавшим на себе поступь десятков поколений лордов, не спеша прогуливались двое. Они беседовали, и нежный голос девушки поражал редких встречных богатейшими переливами тембра. И только ее спутнику было не до восхищения.

– Я позвала тебя, Второй, ради информации, – сообщила ему Эстер.

Юный гераклит понимающе склонился перед ней – под прозрачным сиреневым костюмом прокатились волнами могучие мышцы. Он владел сложным искусством танца мышц, когда тело играет при каждой смене положения, и Эстер на мгновение даже залюбовалась им – но не более.

– Ты примкнул ко мне одним из первых и не прогадал, – заметила девушка. – Сейчас ты мой заместитель в ордене Гераклитов, и я во всем полагаюсь на твою верность.

– Да, – скромно согласился юноша. – Только отметь: я примкнул не одним из первых, а первым.

– Вовсе нет. Первым был тот, кого вы считали моим телохранителем.

– Ах да! Верный бойцовый пес! Но это я привел его!

– Да. Я помню. Расскажи о нем все, что знаешь. Ведь это ты привел его.

Гераклит нервозно глянул на юную красавицу. В последнее время Заря Побережий стала носить непрозрачную одежду, переняв гнусную привычку своего охранника. Но и под плотными рукавами на предплечьях девушки угадывались очертания того, что издревле называлось обручнями – стальные наручные доспехи, усеянные трехгранными шипами. Удар наотмашь такой рукой не оставлял на лице живого места. К сожалению, Эстер быстро переняла и другую привычку верного пса – бить при малейшем неповиновении и со всей дури.

– Почему я? – осторожно сказал гераклит. – Больше всего он общался именно с тобой. Кстати, где он?

– Мой юный друг! – раздраженно заметила Эстер. – Мне не нужны вопросы на вопрос, мне нужен твой ответ! Если, конечно, ты верен мне по-прежнему.

– Э… я не отвечаю вопросом на вопрос, я просто уточняю наши позиции в разговоре: будешь ли ты сдержанна, если мой ответ тебя случайно – и независимо от меня! – не удовлетворит?

– Мой юный друг… мы сделали невозможное, объединив все отряды и создав боевой орден гераклитов, обладающий достаточной мощью для войны против режима метрополии. Но нам предстоит большее – война. Так что я не собираюсь… одним махом, по крайней мере… избавляться от ближайших соратников. Итак?

– Я полагаю, он извне, – обреченно, ожидая насмешки, сказал гераклит, забыв даже покрасоваться волной мышц. – Я полагаю, он из Стражей гор. Воин справедливости. Они, конечно, сказка, но… я видел его в истинном облике!

Юноша вспомнил, как карабинеры кидали его по кругу ударами сапог, как на волне ветра ворвалась в круг жуткая черная фигура, как мучители умерли страшной смертью – и содрогнулся.

Главное было сказано, а дальше слова полились так стремительно, что гераклит не успевал договаривать их. Эстер слушала, задумчиво опустив голову и поигрывая рукавом одежды. Наконец она взглянула на него, и юноша очарованно умолк. Она была невозможно красива!

– Оставим мертвых земле, – вздохнула она. – Пусть будет пухом камень гор для моих ребят, которых ты предал. Ведь это ты их предал? У меня тоже есть родня в карателях, так что я знаю!

Серебро боевых браслетов сверкнуло перед его глазами – и опустилось.

– Мы все в крови, и я не выделяю тебя, – жестко сказала Эстер. – Междоусобица позади, мы достигли единства страшной ценой – и оставим это в прошлом!

Юный силач помялся и признал:

– Я примкнул к тебе, веря в Стража. А больше – страшась его.

– А я пришла к себе, следуя за ним! – невольно вырвалось у Эстер. – Но вот сейчас его нет с нами, и я не знаю, как жить дальше. Не знаю и боюсь.

– Ну и зачем нам твой телохранитель? – недоуменно спросил юноша. – Он, конечно,… может быть… из Стражей, но сейчас-то у нас есть орден, и есть глава ордена – Эстер, Заря Побережий! Мы победим!

Девушка опомнилась и сдержала очередное признание. Да, она глава ордена. Пусть так все и считают.

– Куда он ушел? – резковато спросила она. – И почему?

Гераклит недоуменно пожал тяжелыми плечами.

– Я давно с ним не встречался, – признал он. – В последний раз мы с ним обсуждали особенности боя в горах с применением оружия массового поражения. Ты же знаешь, у меня брат в карателях, а они собирались что-то подобное сделать с горными племенами, что-то там опять не поделили, только всерьез на этот раз… Ну, вот это и обсуждали.

– И?

– И все! – пожал плечами гераклит. – Решили, что каратели не решатся заразить истоки рек. Нам тогда в приморье достанется больше, чем охотникам. Они-то могут в ущельях и пещерах скрыться, в отличие от нас.

– Действительно, бессмыслица…Разумнее выжечь полынные джунгли фронтовым оружием и добить охотников в обычном бою… Тогда другое: говорят, ты путаешься с девочками из низов?

– И что? – насторожился он. – Среди них встречаются неплохие подружки.

– Ну не знаю… но мне нужна одна их них. Она была дружна со Стражем. Даже слишком дружна.

– Ах эта! – заулыбался гераклит. – Хотел бы я знать, с кем она не была дружна? Хотя… неплохая подружка. Ее можно найти у моря, в компании у Розовой скалы. Она зовет себя Анни-ко. Древнее имя, между прочим…

– Ну надо же, какое открытие! – язвительно ответила Эстер. – Оказывается, они себя даже как-то называют!

24

В угольно-черной ночи мерцало пламя костра, и скала отсвечивала розовым сиянием. Неясные фигуры угадывались у огня. Они пели под какой-то противно дребезжащий инструмент:

 
И придет твой ужасный конец,
Попадешься чудовищам ТЭЦ,
Будешь долго и призрачно жить,
Будешь часто бездумно любить,
И тебя, конечно, убедят —
Как и я, ты сделаешься раб!..
 

Песня уязвила Эстер жуткой примитивностью. В ней не было обязательной родной полифонии, не было искусства переливов тембра, не было… да ничего в ней не было. Не было ничего, несущего вечное пламя красоты. Был унылый мотив, была чужеродная созвучность слов – и все. Монотонность песни делала смысл с непривычки почти непонятным, словно пелось на чужом языке. На чужом языке…

– Анни-ко! – позвала-приказала Эстер, и ее тренированный голос подавил и песню, и аккомпанемент, и шорохи моря.

Темная фигурка, спотыкаясь, двинулась к ней. Девушка в обтягивающем дешевом эласте, короткие волосы копной, была явно в наркотическом мире. Огромные, в пол-лица глаза смотрели холодно.

– Мне нужен…

– Явилась! – хрипловато констатировала девушка. – Что, пес потерялся? Так кормить надо было. Не знаешь, что другим, не-лордам, тоже есть требуется? Теперь знай. И убирайся – здесь наше место. У тебя же есть многоцветные гроты? Ну вот туда и убирайся.

Не стоило говорить с Силой таким тоном! Боевые браслеты сверкнули в звездном свете. Эстер не боялась – она в одиночку способна была справиться со всей компанией беспризорников. Девушка отступила, подняла руку, и широкий пояс соскользнул в ее ладонь. Эстер остановилась в последний момент. Потому что вовремя осознала, что девушка вовсе не пьяна. Где-то она уже видела такие будто спотыкающиеся шаги. Да это же боевая раскачка!

Резкий звук трепещущей от ненависти стали прозвучал в ночи. В руке у девушки качнулся и замер, готовый к бою, удивительный клинок, так похожий на воспетый в легендах меч Стражей. Гибкая сталь! Совсем недавно Эстер видела это оружие совсем в других руках. Меч пока был в ножнах, но Анни-ко бестрепетно изучала фигуру противницы, готовая отхватить любую конечность.

– Похоже, мы дети одного учителя, – обронила Эстер. – Мир.

Она шагнула в зону поражения и опустилась на каменную плиту. Анни-ко посомневалась, но все же сочла за лучшее застегнуть пояс на талии и опуститься напротив.

– Откуда песня? – миролюбиво поинтересовалась Эстер.

– Сами сочиняем.

– Кто научил так?

– Сказала же – сами! Что, не нравится?

– Нет, – призналась Эстер.

– Ну и ладно. Мы поем для себя. И о себе.

– И что такое ТЭЦ, знаете?

– Технико-энергетическая цивилизация, – пробормотала Анни-ко. – То, в чем мы живем. Полное дерьмо…

– Вообще-то она именно вас должна устраивать, – заметила Эстер. – Вы обуты, одеты, накормлены – вас даже работать заставляют, чтоб не свихнулись со скуки. И чего вам еще нужно?

– Настоящей жизни, – тоскливо сказала девушка.

– Так берите.

– У нас нет сил. Мы все вялые почему-то…

– Вы – может быть, да. Но только не ты! – усмехнулась Эстер. – Ты вот даже слишком энергичная, на мой взгляд. Страж обучает? Я, собственно, из-за него пришла. Я его ищу.

– Вряд ли я захочу помочь тебе, – сразу предупредила Анни-ко.

– Почему?

– Ты не понимаешь, что значит «кончается энергия», – бросила Анни-ко. – Ты же по рождению лорд! Живешь в праздности, в свободное от ничегонеделанья время играешь в войну с режимом, чтоб не свихнуться от скуки. Ты же никогда не задумывалась, на какие средства живет твой телохранитель? А ведь он вынужден был защищать тебя в одиночку, без сна и выходных. У него не было времени даже на отдых, не то что на подработку! Ты ему хоть что-то платила?

– Орден гераклитов – добровольное объединение! – холодно заметила Эстер. – У нас сражаются за идею, не за деньги. Наемникам у нас делать нечего. Таким режим карабинеров в самый раз будет, не мы.

– Ну и наняла бы телохранителя из лордов! Богатому что б и не поработать за идею! Чтоб со скуки не свихнуться.

– Так он был просто голоден? – протянула Эстер. – Просто голодный обморок… И что же он ничего не попросил у меня?

– Ну не настолько же ты тупая! – крикнула девушка яростно. – Ты понимала! Но тебе нужно было, чтобы он попросил! Чтобы поклонился! Вот за это я тебя ненавижу. И вот что я тебе еще скажу – и не надейся, что сможешь это забыть! Ему было плохо, очень плохо, и он пришел ко мне. Ко мне, но не к тебе! Хотя мы обе его ученицы! Ясно?!

– Ясно.

Эстер поднялась и шагнула в темноту.

– Эй! Заря Побережий! Не трясись, он вернется. Он никогда не бросает своих учеников. К сожалению.

– Где он сейчас? – через силу выговорила Эстер. – У тебя?

– В горах, где же еще?

– В горах? Но…зачем?!

– Ты не знаешь?! – недоверчиво спросила девушка. – Там же каратели хотят устроить бойню!

– И при чем тут Страж?

Девушка дернула плечом и повернулась, чтобы уходить. С Эстер ей явно больше не хотелось продолжать разговор.

– Может, потому что он – Страж, – пробормотала она скорее для себя. – Может, потому, что в горных племенах тоже есть его ученики…

– Когда он вернется, передай, что мы его ждем! – громко сказала Эстер.

– Вряд ли он сможет вернуться, – дрогнувшим голосом ответила девушка. – В полынных джунглях будет настоящий ад! Но если он выживет, то вернется к нам, нищим и вялым детям эфемера! Так почему-то получилось, что ему больше некуда возвращаться. Не к лордам ведь в услужение, просить подачку!

– Мы не лорды, мы гераклиты, – возразила Эстер.

Ночь ответила ей молчанием.

25

– Ну и как там в горах? – поинтересовалась Анни-ко.

– В горах сейчас хорошо! – вздохнул я. – Ручьи по-прежнему прозрачны и полноводны, зелень пышна, лани пугливы, и вечно цветущий митраль дарит девочкам свои венки.

Я сказал ей правду – но не всю. В горах действительно было хорошо, и каменные ладони скал надежно укрыли детей охотничьих племен. Но она ведь не про сами горы спрашивала. А в полынных джунглях был бой…

– А в полынных джунглях?

Огромные, недетски серьезные глаза – от них нелегко скрыть боль.

– Что тебе до охотников? У эфемеров свой путь.

Мне был важен ее ответ. Но еще важнее – ей самой.

– Ну… ты много про них рассказывал. Они мне как родные. Они… плохо, если с ними что-нибудь случилось. Что там было?

А в джунглях был бой. Охотники свои земли не отдают никому, но в этот раз против них встала Сила. Падали тысячелетние деревья, и падали в огне взрывов воины. Фронтовое оружие – не шутка. Это не карабинеры с пулеметами. В этот раз карателей и видно не было. Только «небесные призраки» и ракеты.

– Уводи людей в горы, вождь.

– Отступление – смерть! Ты ведь понимаешь меня, воин? Шаг за шагом мы потеряем свои земли. Полынные джунгли – наша граница, нам и защищать ее. Лучше погибнуть в бою, чем отдать то, что отстояли наши предки.

– Здесь не будет боя. Ты знаешь, что такое химическое оружие?

Вождь знал, и потому молчаливые бойцы ушли скорбными колоннами вверх по склонам. Их повела высокая суровая женщина, боевой комбез увешан запасными кассетами для ручного пулемета. В ней трудно было узнать жизнерадостную молоденькую жену вождя.

– Я остаюсь, – сказал вождь. – Здесь моя земля – куда мне уходить? Моя гвардия остается тоже. Пусть покажут, какие они Неукротимые да Бессмертные. Мы наведаемся в гости к карателям, которые прячутся от нас за расстояниями – и взорвем там все!

– В прах! – поддержал я его. – По орбите размажем.

– Я надеюсь, Страж гор останется верен клятве совести? – спросил вождь.

Я понял недосказанное. Без поддержки воина динго у отряда диверсантов не было шанса даже приблизиться к карателям. Но и с моим участием акция была самоубийственной. В изначальном смысле этого слова…

Узкая крепкая ладошка девочки успокаивающе скользнула по моей щеке.

– Я боюсь, когда ты теряешь сознание, – предупредила она. – Не уходи.

– Теперь не уйду, – вздохнул я. – Я хотел уйти, на Астору, отдышаться после боя – так не дали. Не так это просто, как раньше.

– Почему?

– Сын Планеты, в этом суть.

– Не понимаю, – сказала девочка беспомощно.

– Ну, это просто. Представь, что ты дружишь с одним парнем, даже живешь у него – но на танцульки бегаешь с другим.