Текст книги "Время перемен"

Автор книги: Владимир Аренев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

2

Вечер ознаменовался очередным ворохом происшествий, курьезных и не очень. Начать с того, что после обильной трапезы Максим, естественно, отправился на поиски соответствующего помещения, где мог бы получить облегчение. Ничего похожего Журский не нашел. Угрюмый, он вернулся в гостевые комнаты, собираясь пожаловаться приятелю, – и обнаружил того спящим. Идти искать Мэркома, наследного принца или Кэвальда? Но те уединились где-то в покоях старца и обсуждали проблемы, возникшие с появлением Создателя, а также связанные с дневником Брайлинна (вернее, с содержанием упомянутого дневника). Словом, Максим решил прогуляться во двор, где, помнится, росли весьма густые и надежные кустики. – Здравствуйте! – вот так, не успел даже на полпролета спуститься, а уже, как говорится, отследили. Оборачивается. Девчушка лет восемнадцати-девятнадцати улыбается, неосознанно теребя край фартука. – А правда, что вы дружите с Создателем? – и громадные голубые глазищи доверчиво впиваются тебе в лицо: "нет, только не врите!" – Правда. – Это здорово! – Да. – ("Наверное, так оно и есть. Только сейчас, девочка, меня больше заботит другое..."). Ему пришла в голову мысль, показавшаяся достаточно разумной. – Послушай... а где здесь у вас... место... отхожее? – А вам зачем? – удивилась она. "Так, только не говори мне, что ваш Создатель сотворил вас еще и без... Романтик, блин!" – Использовать по назначению. – Так у вас же в комнате есть "вечерние вазы". Сперва Журский чуть не накричал на нее. Мол, при чем тут вазы, когда человеку... Потом догадался, что она имеет в виду. – Погоди-ка, а кто потом эти "вазы" выносить будет? – Для этого существуют горничные, – она так и не могла решить для себя, шутит он или говорит всерьез. – Знаешь, я вообще-то не привык, чтобы за мной убирали. Скажи-ка лучше, где находится... ну... отхожее место. – Во дворе. Она объяснила, как его найти, Журский поблагодарил и поспешил во двор, проклиная Дениса за то, что поселил своих эльфов в такой необустроенной эпохе. Каким-то чудом до места своего следования Максим добрался незамеченным. Вероятно, потому что шел запросто, не скрываясь. Но вот, по размышлении, он смекнул, что во дворе до сих пор стоит табором целое толпище эльфов, прибывших сюда, дабы лицезреть Создателя. Ну а он ведь – "Его друг". Значит, без "интервью" не обойдется. И не обошлось. Уже возле двери черного хода Журского ухватили за руку: – Эй! Подожди! Он постарался придать лицу суровое выражение и обернулся: – В чем дело? – Ты же пришел сюда вместе с Создателем, правильно? – на сей раз это был низкорослый эльф с огненно-рыжей шевелюрой и бородкой a la Атос. – В принципе, да. – Так тебя Он тоже создал? – Прости? – Ну, насколько я понимаю, Создатель, пока отсутствовал, не терял времени даром. Наверное, творил где-то другие миры. А потом узнал от Элаторха, что у нас тут происходит, и поспешил прийти. А тебя взял с собой. Из того мира, в котором находился, когда Его нашел Элаторх. Скажи, ты ведь сам не Творец? – Да вроде нет. – Вот видишь, о чем я и говорю! Выходит, ты – одно из Его созданий. Выходит, мы в чем-то с тобой даже братья. Ты Его слуга, да? – Я его друг детства, – мрачно сообщил Журский. – И прости, если у тебя всё, я пойду. Устал, знаешь. "Атос" не успел ничего ответить, только разинул рот от удивления. "И ладно, тоже мне, логик нашелся! "Его слуга"! Как же, разогнался!.." Сам Максим тоже набрал неплохую скорость – и поэтому едва не врезался в знакомую девчушку. Похоже, она специально поджидала его на лестнице. – Ой, извините! Ну как? – Что "ну как"? – едко уточнил он. Голубоглазая сообразила, что ляпнула лишнее, покраснела, но не сдалась: – Я имела в виду, как вам у нас, нравится? "И чего я взъелся, в самом деле?" – В целом – неплохо, но отдельные моменты, мягко говоря, печалят. – Понимаю, – кивнула она. – Послушайте, я хотела вас попросить... не для себя, не подумайте! Для папы. – Что с папой? Только учти, я не всемогущий. – Но вы же друг Создателя! – в широко распахнутых глазенках – все та же искренняя вера в тебя. – А с папой... он пропал. "Вот так. Похоже, люди... и эльфы пропадают здесь слишком часто". – А чем могу помочь я? – Учитель говорил, вы отправитесь в Топь. И... – Подожди-подожди! – поднял руки Журский, пытаясь хоть как-то привести свои мысли в порядок. – О каком учителе идет речь? И при чем здесь Топь? – Речь идет, вероятно, обо мне, – отозвался Мэрком. Судя по всему, старец поднимался по лестнице и слышал конец их разговора. – Что же касается Топи и прочего... Нимроэль, я же просил тебя!.. – Прости, учитель. Просто я подумала... – Оставь нас, Нимроэль. И впредь, будь добра, старайся выполнять мои просьбы, хорошо. – Я слышал, у нее пропал отец, – осторожно сказал Журский, когда девушка ушла. Мэрком устало потер виски: – Это долгая история. Пойдем-ка к вам, там поговорим. – Дело в том, – вымолвил старец, когда они сели в гостиной, – что ее отец на самом деле пропал. Он тоже был одним из моих учеников – и вместе с тем, едва ли ни единственным моим другом. Вместе с ним мы пытались постичь природу и суть тех изменений, что творятся в Нисе. Тирэльвур решил заняться исследованием Топи. К сожалению, там он и сгинул. – Почему же тогда ваша ученица говорит, что ее отец пропал? Он не умер? – Мы не знаем. Может, умер, может, нет. Он просто ушел туда с отрядом – и обратно никто не вернулся. А все мои попытки узнать об их дальнейшей судьбе ничего не дали. – (Журский сначала не понял, о чем идет речь, и представил себе Мэркома, проглядывающего утренние газеты, чтобы "узнать об их дальнейшей судьбе". Потом вспомнил, что имеет дело с волшебником, мысленно чертыхнулся и продолжал слушать дальше). – Отправлять в Топь еще один отряд мне запретил Бурин-дор. Во всяком случае, до тех пор, пока в наших знаниях о Топи не произойдет качественного рывка, до тех пор, пока я не смогу гарантировать, что еще один отряд не пропадет, как это случилось с Тирэльвуровым. А откуда в таком случае взяться качественному рывку?! – А девочка, значит, считает, что мы сможем ей помочь? – Да. – А вы, Мэрком, в это верите? – неожиданно спросил Журский, наклоняясь вперед и пробуравливая взглядом старца. – Я давно уже ничего не принимаю на веру. В данном случае... я бы хотел, чтобы вы попытались. Только не спрашивайте меня, как именно. Не знаю. Да и вообще... – У вас здесь, наверное, есть библиотека или что-нибудь подобное? Мне нужно больше информации, понимаете. Как можно больше информации. Все, что у вас есть. И не только про Топь, вообще про мир. – Боюсь, вам их все не одолеть. Книг слишком много, это несколько сот книжных полок. – И все-таки мне придется прочесть хоть что-то. И еще, мне нужны будут постоянные консультации. Надеюсь на вашу помощь. – Разумеется. ...Скажите, Максим, а почему... – Почему я вдруг так загорелся желанием помочь вам? Наверное, совпадение впечатлило. – Он задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла и объяснил: – Очень на дочку мою похожа. – Нимроэль? – Да, Нимроэль. Как видите, все завязано не на благих помыслах, а исключительно на эмоциях и на личных чувствах. Мэрком подумал, что дело-то в том, что благие помыслы, как правило, в таких случаях становятся частью личных чувств, – подумал, но промолчал. – Ну, – Максим наигранно бодро прихлопнул себя по коленям и поднялся, время позднее, пойду-ка я вздремну. Спокойной ночи. – Спокойной ночи. Мэрком проводил Журского взглядом, в котором перемешались сочувствие и усталость. Почему-то после сегодняшнего разговора спутник Создателя показался мудрецу более понятным, более эльфийским, что ли... На какое-то мгновение Мэрком даже пожалел, что не поделился с Максимом своими предположениями. В конце концов, тот платок... он, конечно, принадлежал дочери Журского, но кто сказал, что она осталась в Нисе? Девочка вполне могла прийти сюда, бросить платок и вернуться обратно в свой мир. Допустим, она торопились вслед за отцом, когда же увидела, что того нет, оставила знак и поспешила обратно, чтобы надлежащим образом собраться "для приключения". И вот пока она там у себя собирается, здесь пройдет еще не один день. "Ерунда какая! "Знак оставила"! А кровью зачем было его измазывать?" – он в отчаяньи грохнул кулаком по подлокотнику. Завтра же он попросит Кэвальда сходить к Кругам. И вообще, может, придет какая-нибудь информация из столицы, куда были отправлены запросы и описание девочки. И еще – надо поставить у Кругов охрану, чтобы никто посторонний не совался. Не хватало еще только, чтобы эльфы шастали туда-сюда между мирами... Здесь он вспомнил рассказ Элаторха – и снова стукнул кулаком по креслу: как можно было забыть?! Проход-то скорее всего закрылся, если тамошний мохнатик не солгал. Выходит, и девочка не могла просто так уйти-прийти, и уж тем более ничего не грозит какому-нибудь заблудшему эльфу, по случайности попавшему в Круги. ...И значит, если она все-таки проскочила сюда, то и деться никуда не могла. Она где-то в нашем мире. Только – где? И откуда взялась та кровь?

3

Библиотека в здешней башне Мэркома была небольшой. Оно и понятно: основные книги находились в башне городской, где чародей жил; поскольку здесь он только проводил опыты, то и литературу собрал соответствующую. – Во всяком случае, я не буду страдать, выбирая, что именно штудировать, подытожил Максим. Из всех имевшихся в наличии трудов он счел подходящим только громаднейший фолиант "О природе Срединного и народах, его населяющих, с иллюстрациями Руклида и комментариями Мэркома". Ну а собственно книгу писал, как понял Журский, целый коллектив авторов. – Ну что же, на ближайшие несколько часов занятие у вас есть, – сказал Мэрком. – Мне необходимо отлучиться. Если что-нибудь потребуется, позвоните в колокольчик и кто-нибудь из слуг обязательно прийдет. Журский поблагодарил старца и углубился в чтение. Это оказалось не таким уж простым делом. "О природе..." несколько отличалась и от монографий, которые Максиму приходилось изучать по роду свой профессиональной деятельности, и от книг масс-культуры. Построение фраз, способ изложения информации – все это казалось необычным, сбивающим с толку. Да еще и иллюстрации эти на разворот, отвлекающие внимание. Максим с недоверием разглядывал их: "Неужели здесь на самом деле обитают такие звери?!" К тому же ненасытным прометеевым орлом постоянно терзала мысль о дочери. В конце концов Журский отложил книгу и отправился на поиски Кэвальда. Впрочем, сами поиски так и не состоялись – проходя мимо очередного окна, Максим увидел опускающуюся во дворе башни меганевру, а на ее спине знакомого разведчика. – С добрым утром! – А, это вы, – обернулся Кэвальд. – С добрым утром! Вот, отвозил Элаторха к родным. Он-то с ними недавно расстался, а они, из-за расхождения во времени, не видели его несколько лет. А у принца сын... ну, вы понимаете. – Конечно, понимаю. Скажите, Кэвальд, ваша стрекоза... она выдержит еще один полет? Разведчик внимательно поглядел на него, потом кивнул: – В принципе, да. Но давайте лучше пройдемся пешком. Мы ведь говорим о Кругах? Только сначала я бы предложил вам переодеться. Во-первых, ваш костюм не слишком подходит для прогулки по лесу, а во-вторых, к чему привлекать лишнее внимание? Когда они подошли к воротам (Журский к тому времени последовал совету Кэвальда и оделся как обычный эльф, да и заодно сообщил Мэркому об отлучке), оказалось, толпа "паломников" не убавилась. Даже, кажется, наоборот. – Они по-прежнему идут сюда, – подтвердил Кэвальд догадки своего спутника. – Город выглядит так, как будто вот-вот там случится землетрясение и эльфы спешно покидают его. Много лавочек и магазинов закрыто, я уже не говорю о цирюльнях и прочих подобных заведениях. Улицы переполнены. Выглядит все это не слишком приятно, вот что я вам скажу. Городские власти пытаются навести хотя бы подобие порядка, но это у них не очень-то хорошо получается. Тем более, что часть стражников не вышла на работу – по тем же причинам, что и торговцы, цирюльники и прочие эльфы. У меня едва не отобрали меганевру, спасло только то, что я был с Элаторхом и он приказал оставить меня в покое. – Зачем им понадобилась ваша стрекоза? – Все летуны, какие только были в наличии, задействованы, чтобы успокаивать горожан. Носятся над Бурином и с помощью громкоговорителей просят не создавать заторов и не впадать в панику. Еще просят всех вернуться на свои места. Ну и других занятий хватает... – А что же ваши волшебники? Почему они не наведут порядок? Кэвальд с удивлением посмотрел на Максима: – Вы, вероятно, еще многого не знаете. Маги такого уровня, как Мэрком, не встречаются на каждом шагу. Если не ошибаюсь, он вообще самый могущественный... но не в этом даже дело. Просто они не рискнут вмешаться в происходящее – о слишком уж сложных процессах идет речь. Да и не забывайте про то, что все это связано с Создателем. Эльфы стремятся увидеть его – и как могут, какое право имеют волшебники их останавливать?! – Ясно. И это безобразие творится уже второй день? – Вчера, когда я пролетал над Бурином, там было потише. Просто примерно к утру в город вернулись те, кто слышал речь Создателя. Они подтвердили, что Он на самом деле возвратился. Хотя большинство из нас и так это почувствовало. – Каким образом? – Мы, Нерожденные, ощущаем Его присутствие. У наших детей с каждым последующим поколением эта способность чуть-чуть ослабевает, но в целом остается достаточно сильной. – Не знал! Любопытно, какова природа данного явления... – казалось, в Максиме неожиданно проснулся ученый. – Если вам на самом деле интересно, переговорите с Мэркомом. Он, по-моему, единственный, кто занимался исследованием подобных вопросов. – Почему единственный? – Все, что связано с Создателем, для всех нас священно. И чаще всего необсуждаемо. Не потому, что Он сам запрещал что-либо подобное, нет. – Тогда почему же? – Мне сложно объяснить. Это некое внутреннее состояние... трепет... уважение... – А Мэрком, значит, таких чувств не испытывает? – Не могу ничего утверждать с уверенностью. Просто он, Мэрком, всегда был прежде всего ученым, исследователем. – Даже в ущерб внутреннему трепету. – Отчасти, наверное, да. И он проводил различные исследования, некоторые из которых, мягко говоря, одобрялись не всеми. Но его авторитет... Мэркому сходило с рук многое такое, что другому никогда бы не позволили делать. – А кто мог бы запретить ему? – Сложно сказать... Бурин-дор, наверное. Или Совет волшебников, если бы кто-нибудь из них сынициировал его, Совета, созыв. Маги, знаете, как правило, с трудом переносят общество себе подобных. Мэрком, кстати, в этом отношении как раз является исключением из правила. Ну вот, кажется, мы пришли. Покажите мне, где вы нашли платок. И – он у вас с собой? – Да, вот он. А нашли мы его... по-моему, здесь. Кэвальд внимательно осмотрел все вокруг. Потом, как будто заметив след или даже лишь тень следа, он отправился к дороге, с которой они свернули, когда шли к Кругам. – Не молчите! – не выдержал Максим. – Что? Она в порядке? С ней ничего не случилось? Разведчик довел след до дороги и там, выпрямившись, повернулся к ожидавшему Журскому. – Ну откуда же я могу знать такие вещи? По следам видно, что здесь, кроме вас с Создателем, шло еще два эльфа... или, насколько я понимаю, два человека. Действительно, девушка и парень. Вполне возможно, что именно те, которых вы описали. Они подошли к дороге, некоторое время потоптались на одном месте, а потом пошли на юг. – То есть, в направлении, прямо противоположном башне Мэркома! – с досадой воскликнул Максим. – Я бы на вашем месте так сильно не расстраивался. Нам будет значительно проще отыскать их на юге, чем на севере. Представьте себе, что они попали бы в город. Как бы мы нашли их в том хаосе, который сейчас там творится? Журский закрыл глаза: – Целые сутки! Прошло больше суток! За это время... – Перестаньте, за это время они не могли далеко уйти. Сейчас мы вернемся в башню, там я запрягу свою красавицу и слетаю поищу их. Теперь, когда известно направление, считайте, мы их уже нашли. Но когда они пришли в стойло, меганевры там не было. Как выяснилось десять минут спустя, Создатель тоже покинул башню.

4

– Это было необходимо, – пожал плечами Мэрком. – Таким образом мы хоть частично сможем привести в порядок то, что творится в городе и его окрестностях. – Послушай, а как насчет моей меганевры? – Успокойся, Кэвальд. Нимроэль умеет с ними обращаться. – Я не сомневаюсь. Но послушай... – Подождите! – не выдержал Журский. – Все это отлично: меганевра, беспорядки... А что прикажете делать мне? Кто-нибудь вообще занимался поисками моей дочери?! Мы с Кэвальдом сегодня выяснили... – Вот письмо, почитайте. Эльфы скоро прибудут сюда, они займутся прочесыванием местности в течение ближайших часа-двух. – При этом чародей умолчал о том, что эльфов-то всего двое, поэтому "прочесывание" – не совсем подходящее слово в данной ситуации. В письме, кстати, об этом тоже не было ничего сказано. А дело, разумеется, в том, что все имевшиеся в распоряжении городских властей силы брошены на устранение беспорядков, тут уж никому и дела нет до какой-то потерявшейся девчонки. Если бы не настоятельное требование Мэркома оказать помощь, и этих двух эльфов здесь бы не было. – А вот, собственно, записка, которую оставил вам Создатель. Максим с малопочтительным кивком забрал оба листка и принялся читать их. – И все-таки я хотел бы знать, когда я получу меганевру обратно, – не унимался Кэвальд. – Мне кажется, ты кое о чем забываешь. Даже если она попадет в руки опытного летуна, нет никакой гарантии, что тот сможет найти с ней общий язык. Он не будет заботиться о ней как следует, это наверняка. В той суматохе у него будут другие проблемы. Пойми!.. – Я сейчас ничего не могу поделать, Кэвальд! Извини. Вернуть их прямо сейчас не в моих силах. Но мы договорились, что Нимроэль прилетит сюда, как только освободится. – "Как только"! Вот именно!.. – разведчик раздосадованно хмыкнул и вышел. – И все-таки не понимаю, почему возникла столь срочная необходимость улететь, не дожидаясь нас. – Максим отложил оба послания и повернулся к Мэркому: – Неужели полчаса имеют такое большое значение? – Выгляньте в окно, – сказал на это чародей. – Я увижу там что-то принципиально новое? – Может быть. Эльфы всё прибывают и прибывают. Я попросил их покинуть пределы башни, поэтому они собрались за оградой. Они ночевали на земле, потому что я не могу предоставить всем постели. – Это их выбор. Я, честно говоря, не уверен, что вам стоит так уж переживать по данному поводу. Чем скорее они прочувствовали бы все минусы своего положения, тем скорее ушли бы. Мэрком покачал головой: – Они бы не ушли, в этом все дело. Почти семь столетий (кто больше, кто меньше) мы жили надеждой на Его возвращение. Неужели вы верите, что какие-то мелкие житейские неудобства способны остановить их в стремлении увидеть Создателя? Но поглядите в окно. Вчера пришли в основном мужчины, сегодня же начали являться женщины, в том числе и с детьми. Вы знаете, дети рождаются у нас очень редко; при этом они очень хрупки и болезненны. – И все-таки их матери решились на то, чтобы прийти сюда. – Я же говорил вам! Чтобы увидеть Его... – ...они согласны пожертвовать собственным ребенком?! – Они верят, что теперь, когда Он вернулся, ничего плохого с ними не произойдет. Ни с кем. Никогда. Рядом с Ним само упоминание о болезни или смерти кажется нелепой шуткой. Семь сотен лет – большой срок. Многое забыто. – Но вы помните, – предположил Максим. – И вы, в отличие от них, не верите в то, что теперь все будет по-другому. – Да нет, они правы, – с горькой усмешкой произнес Мэрком. – Все будет по-другому, это несомненно. Но "по-другому" не значит "хорошо". Да и "хорошо" – понятие весьма относительное... А все-таки зря вы не захотели посмотреть. – добавил он, выглянув через прутья решетки наружу. – И что здесь такого необычного? – спросил, подходя Журский. – А то, что как только Создатель улетел, они почувствовали это, особенно Нерожденные. И лишь тогда стали расходиться, хотя Он просил их об этом еще вчера. – Но все время приходят новые. – По инерции. Скоро поток иссякнет, я уверен. – Думаете, в городе будет легче его контролировать, поток? – Да. И во всяком случае, в Бурине паломники будут обеспечены кровом, едой, питьем и прочими необходимыми вещами, о которых они столь неосмотрительно забыли, отправляясь сюда. – Знаете, Мэрком, мне нравится ваш образ мышления. Вы талантливый аналитик, вам об этом говорили? Старец засмеялся. – Насчет аналитика – ни разу. Обычно хвалят мои невероятные способности к волшебству, благодаря которым я, мол, и развязываю подобные задачки. – Но, разумеется, волшебством здесь и не пахнет? – Вы точно знаете? – добродушно поинтересовался чародей. – Пока не убедите меня в противоположном – не поверю. Там, откуда я родом, волшебников нет. – Или они научились слишком хорошо убеждать вас в том, что их нет. Ответить Максим не успел – в комнату вошел Авилн и сообщил своему хозяину, что его хочет видеть вновь прибывший из города некий господин Гулладвэн. Мол, прошлый раз, когда он прилетал за Создателем, о чем-то упомянутый господин забыл договориться с господином Мэркомом. Чародей извинился перед Журским и поспешил к гостю, бросив только напоследок: – Подождите меня здесь. Скоро вернусь. – Скажите, Авилн, а кто такой этот Гулладвэн? – остановил Максим слугу. – Главный Искатель Бурина, – невозмутимо, словно дворецкий из старой доброй Англии, промолвил Авилн. "Короче говоря, следователь", – мысленно подытожил Журский.

5

Выглядел господин Гулладвэн сурово, взглядом усаживал вас в кресло, и казалось, что если только вздумаешь врать – тут же выведет на чистую воду и на ней же, воде с хлебом, будет держать в каталажке до тех пор, пока во всем не признаешься. Словом, пресерьезнейший персонаж. К тому же он, кажется, успел не на шутку поцапаться с Мэркомом. Максим подозревал, что причина в несанкционированном появлении Создателя на вверенной Гулладвэну территории – факт, повлекший за собою череду беспорядков. А, похоже, больше всего на свете Гулладвэн не любил беспорядки. После того, как их представили друг другу, Журскому пришлось долго и в деталях описывать все обстоятельства, при которых они с Резниковичем нашли платок Надежды. Главный Искатель внимательно слушал и даже кое-что записывал в свой блокнотик. Не иначе намеревался лично позаботиться об этом деле. Оказалось, вместе с Гулладвэном прибыло два сыскаря рангом пониже, но с колоссальными, если верить словам Искателя, полномочиями. Они потащили Журского к Кругам и принялись детально изучать местность. Чувствовалось: оба – спецы что надо, от таких никто и ничто не скроется. – Найдем, – заверил один из них, худой и хмурый. – Жаль только, меганевры в нашем распоряжении нет, а то... – Подождите, но вы же сюда на стрекозе прилетели, так? – Максим вопросительно переводил взгляд с одного сыскаря на другого. – Даже на двух, – уточнил напарник худого. – А толку? Господин Гулладвэн наверняка уже отбыл в столицу и прихватил с собой обеих. – Зачем?! Хмурый посмотрел на него, как на умалишенного: – В городе творится дракон знает что, там каждая стрекоза на счету. Ну что здесь будешь говорить?.. Они по-своему правы, их начальник – тоже. Вот только Максиму от этого ничуть не легче; но ведь "найдут" же, правильно?.. Радоваться бы – да не радостно. Втроем они вернулись в башню: сыскари – чтобы приготовиться к походу по следам пропавшей Надежды, Журский – чтобы пообедать. Все равно с собой его эти двое брать не собирались. Мол, ничем он им не поможет, только мешать будет. Трапезничать пришлось в гордом одиночестве, поскольку Мэрком уже откушал, а Кэвальд не желал ничего слышать о еде, будучи в расстроенных чувствах из-за своей меганевры; а больше в башне "господ" не было, прислуга же ела-пила отдельно. После обеда Журский поплелся в библиотеку, убивать время. Но читать "О природе..." за стоявшим здесь столиком показалось ему очень неудобным, и Максим решил взять книгу к себе в комнату. Фолиантище был знатный, таким можно людей убивать; Журский кое-как пристроил его подмышкой и поволок к дверям. Где Максиму и пришлось задержаться. "О природе..." ни в какую не желала покидать библиотеки – книга намертво зависала у порога, словно была посажена на прочную, хоть и невидимую цепь. Ругаясь вполголоса, Журский не сдавался и рвался к выходу. – Что здесь происходит?! От неожиданности Максим уронил фолиант (разумеется, себе на ноги) и уставился на Мэркома. Чародей являл собою олицетворенную фигуру Гнева: с растрепанной бородой и пылающим взором он сурово глядел на провинившегося. Выслушав объяснения Журского, старец немного успокоился. Кажется, случившееся даже немного позабавило его. – Вот вам, кстати, возможность убедиться, что волшебство все-таки существует. Ни одну книгу из этой библиотеки никто без моего ведома не может унести. Система защиты тотчас срабатывает – и одновременно срабатывает сигнал, оповещающий меня о том, что кто-то пытается совершить кражу. – Или просто взять книгу к себе в комнату, чтобы почитать, – ворчливо добавил Максим. – К чему такие сложности? Насколько я понимаю, среди ваших слуг нет воров. Или вы держите здесь какие-то особо тайные манускрипты? Почему же тогда я не видел ни одного? Мэрком засмеялся: – Ну, на то они и тайные! Если же серьезно, то в жизни бывает всякое. А многие книги, собранные здесь, слишком уникальны, чтобы рисковать. Я бы не хотел потерять ни одну из них. Поэтому, уж извините, вам придется читать их в библиотеке. Правило есть правило. – Ладно, забудем про книги. – С помощью чародея Максим положил "О природе..." на место. Присев на подоконник, он покачал головой: – Меня другое волнует. Когда вы планируете вернуть сюда моего друга? – Какого?.. – потом он догадался. – Создателя? Ну, Он, вероятно, будет теперь жить в столице. Господин Гулладвэн утверждает (и я с ним согласен), что это лучшее решение сложившейся ситуации. – Вполне возможно, что вы оба правы. Но в таком случае мне необходимо тоже попасть в столицу. – Боюсь... – Не бойтесь! Хотите сказать, что поблизости нет ни одной меганевры, которая бы отнесла меня туда? Пусть так. Просто дайте мне в спутники кого-нибудь, кто знал бы дорогу. Я и на своих двоих смогу добраться ничуть не хуже, чем на стрекозе, поверьте. – А как же ваша дочь? – Кажется, от меня сейчас здесь ничего не зависит. Двое Гулладвэновых эльфов, насколько я понимаю, вполне компетентны. Простите, но мне нечего делать в вашей башне. А в столице... – О, вот вы где! – воскликнул вошедший Кэвальд. – Мэрком, я решил, знаешь ли, прогуляться. До Бурина. Хочу удостовериться, что твоя ученица на самом деле умеет обращаться с меганеврами. Чародей повернулся к Максиму: – Ну вот вам и провожатый.

Киллах о переменах

Благодаря своему путешествию к Граничному хребту, Клеточник не только обзавелся волшебным мечом. Он еще и увидел, как живут кхарги в самых разных уголках того, что после стало Державой Сынов Господних. Многому научился он – но еще больше предстояло ему узнать по возвращении в Гунархтор.

* * *

Тленуракка ("Гнездо Смелых") – город большой и богатый – находился в стороне от их пути, но Желтоклыкий настоял на своем. – Ты же сам хотел, чтобы я рассказал тебе про мои догадки насчет планов господина Миссинца. А теперь отказываешься, – ворчал он. – Не бери в голову, пару дней потеряем, зато потом, возможно, выиграем много больше. После того, как Желтоклыкий же настаивал, чтобы они двигались к Гунархтору с максимально возможной скоростью, слышать это было странно. Рокх с досадой припомнил, как приходилось тащить еще не до конца выздоровевшего надзирателя на носилках, меняясь с кхаргами-зверьми. А теперь вот... О случившемся в пещере по молчаливому согласию обоих не было сказано ни слова. Просто в отношениях между воспитанником и надзирателем наметились определенные перемены. Вот, например, раньше Желтоклыкий никогда сам бы не взялся что-либо рассказывать Рокху, а теперь буквально настаивает, еще и в Гнездо это затащил. Правда, что вылупляются здесь исключительно смелые, заметно не было. Скорее уж, сытые. Вообще прежде всего било в ноздри здесь то, что болезнями или гнилью в Тленуракке не пахло – вот такой парадокс. Чему Рокх несказанно удивился: в любом из городов, виденных им прежде, эти две составляющие являлись непременными, даже в Гунархторе. Желтоклыкий фыркнул: – Я же говорил, что тут есть к чему принюхаться. Они сняли комнату в холме для дорожников, а кхаргов-зверей, как обычно, устроили в общем загоне. – Сколько вы намерены пробыть в нашем заведении? – почтительно осведомился худощавый хозяин-южанин. – Всего пару дней, – небрежно проронил Желтоклыкий. И так же небрежно высыпал на стойку сумму, требуемую за постой. После чего повернулся к Рокху: – Пойдем-ка, прогуляемся. Тот мысленно зарычал, утомленный долгим переходом, но подумал, что Желтоклыкий знает что делает. – Смотри по сторонам внимательно, – сказал надзиратель, когда они снова очутились на улице. – То, что ты увидишь... всего этого скоро не будет если удастся задуманное господином Миссинцем. – А если нет? – Тогда тебе больше не доведется что-либо увидеть, – отрезал Желтоклыкий. – Но не только для этого я привел тебя в Тленуракку. Я намерен на время стать твоим наставником, однако прежде давай-ка походим по городу. И они с головой окунулись в это море запахов и звуков.

* * *

Когда возвратился Клеточник в Гунархтор, позвал его к себе Голос Господен – и принял в своем личном кабинете. А был тот предназначен для самых важных встреч и оборудован соответственно: удобно и вместе с тем роскошно. И сказал Голос Господен: "Вижу я и так, что повеление мое ты выполнил. Теперь же настал срок узнать тебе о воле Одноокого, которую должен я воплощать среди кхаргов – в чем ты мне и поможешь".

* * *

Тленуракка был городом древним; за годы, а то и века своего существования он всерьез укоренился на этих землях. И власть свою тоже укрепил наподобие высоченных каменных стен – не подступишься! – Обрати внимание, – говорил Желтоклыкий, – местных градоправителей давно уже не выбирают. Нет, конечно, прежде, как и везде, после смерти предыдущего очередного градоправителя выбирали из числа постоянных и наиболее влиятельных горожан – однако в те годы и речи не шло о наследственной передаче власти. Теперь – только так. – Считаешь, это плохо? – спросил Рокх, дабы поддержать разговор. Все-таки воспитанник, которого изначально готовят к тому, что он будет править городом... Не договорил. Осекся. Посмотрел на собственное отражение на поверхности одного из рукотворных прудов, которыми славился Тленуракка. – Вот именно, – со значением сказал Желтоклыкий. – Вижу, ты и сам догадался, мальчик. Воспитанник, которого изначально готовят к какой-либо определенной цели, разумеется, будет лучше исполнять свои обязанности. Правда, при том лишь условии, что оные обязанности не будут ему в тягость. Если сам он пожелает заниматься тем, чем назначено ему заниматься другими. – А что же в противном случае? – В противном случае даже управлять городом будет ему противно, уж прости за словопляску. Но Тленуракке жаловаться на градоправителя, пожалуй, не стоит. Хороший воспитанник хороших учителей; зубастый, с тонким чутьем. – При чем здесь чутье? – не понял Рокх. – А чтобы удерживать в подчинении город, одних знаний маловато. Нужна, мальчик, еще и интуиция. ...Тем более, что Ядозуб управляет не только Тленураккой. Рокх растерянно присел на бортик рукотворного пруда, смастеренный из гладких бирюзовых камней. Камни нагрелись на солнце и зло обжигали кожу, да к тому же еще пахли по-особому, остро и пряно. Угрожающе пахли. "Я устал, – подумал Рокх впервые за время всего этого похода за мечом. – Я устал. И я не хочу ничего слышать, просто не желаю вникать во все тонкости..." Что-то напугало его, но он еще не мог понять, что именно; однако было какое-то предчувствие, чутье, как сказал бы Желтоклыкий. Впрочем, надзиратель говорил уже совсем о другом: в отличие от своих коллег в иных городах, градоправитель Ядозуб властвовал и в Тленуракке, и в примыкавших к ней деревнях – и воля его распространялась на довольно обширную территорию. – Взгляни на эти деревья, – указал Желтоклыкий на чей-то приватный сад, огражденный внушительным забором. – Каждое из них отбрасывает тень. И тень тех, что больше, перекрывает тени ростков или тени, отбрасываемые травой. Мы привыкли к тому, что власть, которой может обладать один кхарг, распространяется на круг своей семьи, на деревню или город. Как видишь, в Тленуракке династия здешних градоправителей добилась большего. Тогда скажи мне, что мешает кому-либо достичь еще большего? Нет границ для властителя, сумевшего добиться подчинения от своих подданных, сумевшего силой и лаской заставить их признать свою власть. – И еще, – добавил он некоторое время спустя, когда они оставили позади и рукотворный пруд, и забор приватного сада – и зашагали дальше. – Чтобы властвовать над отдельными элементами, прежде нужно соединить их, объединить. Если, разумеется, они уже не объединены. Возьмем деревенских старост. Те, над кем они властвуют, объединены общей деревней, в которой живут. – А в городе – городскими стенами, – хмыкнул Рокх. – Да, – Желтоклыкий не счел нужным обращать внимание на насмешку. – Но в этом суть: то, что объединяет, не должно быть надуманным, искусственным. Иначе ничего не получится. – И что же объединяет жителей Тленуракки и его окрестностей? – Династия, из которой происходит Ядозуб. Согласно здешним легендам, Одноокий лично помогал пра-пра-правоспитателю нынешнего градоправителя. И того, кстати, тоже звали Ядозубом. У них вообще у всех одно и то же имя. – Но это... во-первых, неудобно, во-вторых, просто отвратительно! Не иметь возможности выбрать себе имя – как такое допустили?! – С одной стороны, конечно, неудобно, а с другой – очень даже удобно. Тленураккцы считают, что душа Ядозуба воплощается всякий раз в его воспитанника – разумеется, после смерти предыдущего градоправителя. А самого первого Ядозуба, повторяю, поддерживал Одноокий. – Хорошо, почему в Тленуракке существует династическое правление, я понимаю. Они, конечно, с перевоплощением явно что-то напутали: как в уже сформировавшегося кхарга может вселиться кто-либо? Ладно, допустим, это как-то объясняется. Но с какой радости всем этим Ядозубам подчиняются окрестные деревушки?! Желтоклыкий довольно усмехнулся: – А ты сам посуди. Всякий раз Ядозуб предыдущий выбирал себе воспитанника не непосредственно из тех нововылупленышей, которые еще оставались на Плато. Он ездил по деревням и подыскивал себе замену среди чужих воспитанников. Конечно, молодого кхарга, приглянувшегося Ядозубу, отдавали безо всяких разговоров, еще и благодарили, что, мол, снизошел. Ведь тем самым деревня становилась избранной, все в ней как бы семейные друг другу – а теперь один из круга их семьи входил в круг большей семьи, целого Тленуракки. Рокх с досадой ударил хвостом по выкатившемуся из мостовой булыжнику продолговатому, очень похожему на яйцо, которое вот-вот треснет и разродится новым кхаргенышем. Булыжник с глухим стуком покатился по улице и в конце концов упал в канавку водостока. – Узы подобного рода крепки – но только до тех пор, пока они выгодны для обеих сторон. В противном случае цена им – обломок скорлупы. – Несомненно, так оно и есть, – согласился Желтоклыкий. – И выгода существует для обеих сторон. Для Тленуракки (и в частности для чреды ее Ядозубов) она заключается в том, что подвластные городу деревни выплачивают дань мясом, бляшниками, древесиной и другими ценными объектами торговли. Для деревень же – тем, что местные Хранители Порядка следят за оным не только в пределах городских стен; по сути, здесь существует несколько отрядов Хранителей, которые отвечают за мир и спокойствие в каждом из районов, подчиненных Тленуракке: охраняют поселян от бандитов, от набегов соседних воинствующих кланов и так далее. – Почему мне ни разу ни один наставник не рассказывал об этом. – Так велел господин Миссинец. Он считал, что еще не пришло время знать вам об этом. Теперь – пришло. – Он хочет сделать то же самое с Гунархтором? – догадался Рокх. Желтоклыкий издал резкий отрицательный запах: – Нет. То же самое он хочет сделать со всеми кхаргами.