Текст книги "Ликабет. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Владимир Балашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Послышались команды центурионов, германцев накрыл залп пилумов, и когорты орудуя щитами и мечами, двинулись вперед под косыми струями дождя. На холмы, прикрывая друг друга, полезли штурмовые манипулы. Холмы не взять – внезапно понял Валерий. Ползти вверх по крутому скользкому склону, это не взбираться по лестнице на стену. Этот чертов дождь их прикончит. И словно в подтверждение его мыслей с холма, не удержавшись на податливом от дождя, глинистом склоне, покатились вниз первые атакующие. Впрочем, дальше Буховцеву было не до наблюдений, началась жестокая рубка. Шаг за щагом германцев теснили, и легионы продвигались все дальше вглубь ущелья. Валерий как уже бывало в схватке, потерял счет времени. Вначале он стоял с порученцами в третьей линии, прикрывшись щитом от летящих сверху копий и камней, и пытался командовать в отчаянной рубке без строя, в которую постепенно превращался бой. Но потом пошла смена уставших, и он взялся за меч.

Бой шел в узком пространстве щитом к щиту, так что зевать не приходилось. Один, несколько выпадов мечами, команда центуриона, и смешавшийся строй, переступая через тела врагов и своих, идет вперед. Раненых легионеров подбирают и уносят в тыл. Иногда, когда освобождалось пространство, у Валерия появлялась возможность поработать мечом без строя. Германцы быстро отступали, оставляя на месте схватки тела и унося раненых, а римляне продвигались вперед. Эти короткие поединки были для него сейчас обычным выходом адреналина в смертоносной толчее. На самом деле он мало рисковал. Конечно, случиться могло все, что угодно, но Валерий уже знал предел своих возможностей и действовал расчетливо, к тому же легионеры, всегда были готовы прикрыть командира щитами.

Как бы ни было, легионеры усиливали натиск и наступали, но вскоре наступление встало. В узком изгибе горного прохода германцы уперлись и встали насмерть, а выбить их было не просто. В этом узком месте на атакующий строй со стен ущелья непрерывно летели камни, стрелы, копья–срезни, поэтому вместо натиска, первым линиям пришлось идти врукопашную под обстрелом, прикрывая головы. Проблему нужно было решать, и Валерий ушел в задние ряды в поисках префекта.

– Холмы не взяли – констатировал Эггий – похоже, дальше мы не пройдем. Что скажешь трибун?

Валерий всмотрелся сквозь клочья тумана в крутые лесистые стены ущелья, сплошь усыпанные бородатыми германцами. Восемнадцатого легиона там не было, да и не ожидал он его увидеть. Еще в начале схватки он понял, что со штурмом холмов ничего не получится.

– Может, нам попробовать? Другого выхода не вижу.

– Думаешь, сможем?

– По крайней мере, заставим их на время прекратить обстрел.

Эггий задумался, повернулся и позвал бенефициария.

– Найди трибуна Дуилия.

Посланец исчез, но вскоре им стало не до атаки. В сыром воздухе прозвучал двойной сигнал отступления.

* * *

Валерий сидел на поляне, жевал травинку и смотрел на проглянувшее сквозь серые тучи, Солнце. Дождь прекратился, подул теплый южный ветер, и теперь вокруг было тепло и сыро. Пахло прелой травой и смрадом большой человеческой мясорубки, но внимания на это он уже не обращал. Привык. Рядом с Валерием сидел Ахилл Филаид и вышедшие из боя легионеры. Они молча перекусывали, перевязывали раны и обреченно смотрели на поле недавней битвы. Оно было рядом, по нему бродили германцы, добивали раненых и собирали трофеи. На римлян внимания обращали мало, сбор добычи увлек варваров полностью и сейчас они походили на объевшихся гиен. Однако и к их отряду приближаться боялись. Лишь изредка подходил какой‑нибудь бородач с фрамеей в руках, выкрикивал ругательства или смеялся, тыча в их сторону рукой. Римлянам было без разницы, они просто сидели и дожидались конца. Пробиться их силами даже через этих разрозненных сборщиков падали было нереально, да и устали они.

Где же Цедиций? – гадал Буховцев. Нолин говорил, что по истории те, кто спаслись, прорывались с ним. Как ни странно, за себя Валерий не беспокоился. В нем сидела уверенность, что сам он, обязательно выберется. С того похода к холму, он уже чувствовал себя выше судеб обычных людей. Странное чувство, которое еще нужно было осмыслить и понять. Сейчас его заботило, как вывести из этой передряги людей.

Разгром был полный. После сигнала к отступлению они перестроились, и стали пятясь выходить из теснины. Но это было не так‑то просто. Буховцев сразу понял, что сигнал вызван не их медленным продвижением. Что‑то случилось в тылу и это что‑то представляло большую опасность. Когда легионы, наконец, выбрались на равнину, все стало ясно. Поле вокруг кишело германцами, а по песчаным дюнам между ними и лагерем беспомощно металась конница Нумония. Германцы отогнали от холмов измотанные в бесплодных штурмах когорты восемнадцатого и семнадцатого легионов, и зашли им в тыл. Это был конец. Начался кровавый забег к лагерю, который как сразу понял Валерий, легионы уже проиграли. Они с Филаидом и несколькими манипулами остались на пологой поляне, с которой начался штурм ущелья, и это спасло их жизни. Германцы, пытавшиеся вначале их добить, видя, что римляне никуда не бегут, и готовы к бою, постепенно отстали и ушли в поисках более доступных жертв, а таких вокруг было много. Никакого единого римского войска уже больше не существовало. Лишь Эггий пробивался в лагерь с более–менее организованными частями девятнадцатого и орлом легиона, остальные добирались сами по себе. Нумоний тем временем рванул к болоту и в этой неразберихе удачно проскочил по тропе. Другим повезло меньше. На широком пространстве между лагерем, лесистыми холмами и болотом царило побоище. Германцы, почуяв кровь врага, кружили около римлян как волки вокруг добычи. Даже сейчас по полю еще метались не дошедшие до лагеря отряды и отдельные легионеры, а варвары тем временем отложили резню, и занялись грабежом. Очень важной составляющей хорошего германского воина. Так как правильный воин должен не только ловко махать мечом, но и возвращаться с поля боя с добычей. Только в этом случае ему почет.

Ветер окончательно разогнал тучи, и теперь на нем ярко сияло осеннее Солнце, освещая место их поражения. Над ними, оповещая округу радостными криками, медленно кружили падальщики. Рядом с их отрядом германцы закончили грабеж и теперь с интересом посматривали на живых римлян. Они к этому времени тоже отдохнули, да и стало их больше. Выжившие легионеры постепенно добирались до отряда, и теперь на поляне было не меньше когорты.

– Марк, смотри – Ахилл указал в сторону лагеря.

Оттуда раскидывая попадавшихся по пути германцев, к ним шел крупный римский отряд. У них появился шанс. Однако почти сразу радость Валерия убавилась. Со стороны спускавшегося с холмов леса, к проходу спешил конные германцы.

– Ахилл, поднимай парней.

Через четверть часа Валерий радостно приветствовал Цедиция. Под командой префекта пришло почти две когорты легионеров собранных из всех трех легионов. Среди них Буховцев встретил Нерия и Дуилия. Приветствовал обоих.

– Тертий, ты жив. Я рад. Рад и за тебя, центурион.

– Ты же сам велел держаться префекта. Как видишь, я с ним, и до сих пор жив – Дуилий улыбался и был доволен.

Валерий посмотрел на Цедиция. Пара кровопотеков, синяк на скуле, но в целом с префектом все было в порядке, хотя по изрядно порубленному щиту, видно, что помахать мечом ему пришлось.

– Луций, что в лагере?

– Захвачен лагерь, а наместник Публий Квинтилий Вар бросился на меч, достойно отправившись к своим предкам – сказал Цедиций со скорбной миной, а потом мрачно добавил – Эггий тоже – и было видно, что по поводу Эггия он действительно огорчен.

Префект помолчал и продолжил.

– Когда германцы насели на главные ворота, в лагере находилось не больше трех когорт. Ворота они захватили, а после взяли и преторий, а когда в лагерь пришел Эггий с отрядом, все уже было кончено. Нам удалось уйти через декуманские, но сейчас времени мало. Нужно уходить, пока германцы бродят по полю. Как только они подберут последнюю железку, сразу обратят на нас внимание.

– Трибун – позвал он Дуилия – пусть центурионы разберут легионеров под свою команду. Соберите пилумы, все, что сможете взять. И быстрее, нам нужно встретить гостей.

Гости были уже близко. Конный отряд варваров стремительно приближался.

– Их не так‑то и много – заметил Валерий – да и не умеют германцы воевать конными против строя.

– Не умеют – подтвердил Цедиций – но важно кто там. Думаешь, у германцев любой может ходить во главе конницы.

– Арминий?

– Так и есть. Наш старый знакомый скачет помахать нам рукой на прощанье.

Они построились на поляне и мрачно смотрели на собиравшуюся напротив толпу германцев. Варваров было в три раза больше, но самое плохое было то, что они собрались не все. Много германцев бродило по поляне, а еще больше в глубине ущелья. Если сейчас прорваться через варварский строй, то другие могут задержать их в ущелье, насесть с флангов и замедлить движение. Тогда их шансы проскочить будут близки к нулю. Но надежда была, Сейчас на поляне собралось почти три когорты, так что силы для прорыва были. Несмотря на то, что много раненых, и люди устали. Все это было не важно, потому что, легионеры понимали – им выпадал такая возможность, что усталость и раны, это мелочи.

– Что будем делать? – обратился Валерий к Цедицию.

Тот посмотрел на ущелье, на Арминия, гарцующего на коне около германского строя, и обернулся к Валерию.

– Нужно атаковать, пока здесь не собралось все их войско, но германцы в ущелье нам мешают. Через эту толпу мы пробьемся, трибун, но бить нужно всех сразу. Неплохо было бы их чем‑нибудь привлечь.

– Может, побеседуем с Арминием? Германцы любят послушать разговоры между вождями.

– Хорошая мысль – префект обернулся к Дуилию – будь наготове – и вышел вперед из строя.

– Как дела вождь? Мы собрались в лагерь, а ты, наверное, пришел проводить нас, как союзник римского народа? – крикнул Луций Цедиций и рассмеялся.

Арминий тоже расхохотался. Было видно, что он вообще всем доволен.

– Конечно, провожу. Твои воины уже строятся в царстве Плутона, и ты тоже отправишься к ним. Пропретор Вар передает тебе привет. Когда мы виделись с ним в последний раз, его голова висела на колу в претории.

– Он умер достойной смертью, я видел, как он бросился на меч. А вот какой умрешь ты, сын Сегимера? Может, утонешь в болоте, или тебя прирежут свои же сородичи. Скажи, знают ли твои воины, что ты давал клятву императору, и они бьются под рукой клятвопреступника?

На этот раз Арминия задело, его лицо исказила ярость. Разговор шел на латыни и германцы не понимали, о чем говорит их вождь с римлянином, но заинтересовались и стали подходить ближе. Уловка подействовала. Однако один германец латынь понимал, пришпорил коня и подъехал к Арминию. Валерий узнал Ингвиомера. Было сложно понять, что он спросил у Арминия, но до Буховцева долетели слова.

– Ты как Флав?

– Ингви, твой племянник не говорил тебе, что в Паннонии, прежде чем стать гражданином и получить кольцо, он принес клятву римскому народу? Вина на нем, но я бы на твоем месте держался подальше, от того, кто так шутит с клятвами и с богами, перед лицом которых их дает. Проклятье может пасть и на тебя.

– Волчье племя. Вы губите людей целыми народами. Какие могут быть клятвы перед такими как вы? – яростно выплевывал слова Арминий.

– Когда я прибыл сюда двадцать лет назад, то видел мальчишку, который везде гадил. Не помнишь, как звали того центуриона, который научил тебя подтираться, носить чистые одежды и сидеть за столом, как это делают римляне? Уже забыл. Я тебе напомню, его звали Гельб.

Сын Сегимера выругался по–германски и уже хотел отдать какой‑то приказ, но тут из строя вышел Ахилл.

– Может, решим наш спор по–другому. Я знаю, что уважаемые вожди у херусков выходят на поединок перед битвой. Я вызываю тебя, Арминий, сын Сегимера, перед лицом твоих воинов – он повторил это на германском, потом не спеша снял шлем, кольчугу и остался в одной тунике и поножах.

В руках гоплон и махайра. В солнечном свете волосы Ахилла отливали чистым золотом, как шлем на статуе бога Ареса. Валерий смотрел на это зрелище и перед ним явственно представали картины битв великих героев Эллады. Если это и происходило, то выглядело именно так.

– Что он делает? – Буховцев подошел к Цедицию.

– Спасает наши шкуры, Марк. Сейчас германцы будут следить за ним и не увидят нашу атаку. Пусть готовят пилумы. Как только Ахилл падет, сразу залп – в голосе префекта были горечь и печаль, а квадратные челюсти играли желваками.

Валерий отдал приказ Дуилию и обернулся к Ахиллу. До него только сейчас дошел смысл сказанного. Арминий спокойно наблюдал за эллином, а когда Филаид подошел ближе, презрительно фыркнул.

– Ты верно заметил, вожди выходят на поединки, но только с равными им вождями. Для тебя достаточно обычного воина.

Ахилл рассмеялся.

– Пусть тебя не беспокоит моя знатность. Мой род восходит к богам и великим героям, о деяниях которых слышали даже в этих диких краях. А мои предки правили и возлежали за столами, когда твои варили в котлах кабанье дерьмо на обед. Но я готов снизойти до тебя и признать равным.

Если до этого Валерий считал, что видел Арминия в ярости, то он ошибался. Вождя буквально затрясло. Он выкрикнул приказ и из строя вышел дюжий германец с мечом и щитом. Схватка длилась несколько секунд, германский поединщик пал на колени с пробитой грудью, и прижался к ногам своего врага. Снова короткий приказ Арминия и на Ахилла кинулись уже трое херусков. Филаид прыгнул им навстречу. Взмах меча, и один германец падает на траву. Двое других отправились за ним в течение минуты. Строй варваров разразился криками и затих. Ахилл стоял и смотрел на Арминия.

– Я думал, ты достойный вождь, сын Сегимера.

В следующий миг на Филаида кинулись пятеро. На этот раз схватка продолжалась дольше. Валерий помнил, как эллин умеет биться против нескольких противников, но то, что видел сейчас, поразило даже его. Германцы падали один за другим. Последнего Ахилл добил на земле, когда тот рухнул с перерубленными ногами. Эта схватка далась Филаиду тяжело, но как только он встал, вперед кинулась вся толпа варваров. Он бросился им навстречу и даже свалил в прыжке одного противника, но тут поскользнулся на политой кровью траве, и его накрыла толпа врагов.

Прозвучала команда, в воздух поднялась туча пилумов, и плотно легла на толпу германцев. Следующий залп пришелся чуть дальше. Потом еще один, потом еще и римский строй кинулся в атаку. Первые ряды они прошли без усилий, просто добили выживших после обстрела, подняли с земли тело Ахилла, и двинулись вперед, давя строем попадавшихся на пути, растерянных варваров. Шли, не останавливаясь, остановка для них была подобна смерти, поэтому германцев просто откидывали щитами, рубили мечами направо и налево. Валерий шел в середине строя, и следил за тем, чтобы натиск не ослабевал. Если где‑то возникала заминка, туда сразу шло подкрепление из внутренних рядов. Пару раз к подкреплению присоединялся он сам.

– Вперед, вперед – слышались команды.

Последние ряды напирали на первых, и они уверенно пробивались к цели. Внезапно Валерия остановил сокрушительный удар по шлему и в следующий миг оказался на земле. Тело обмякло, а в голове гудело. На какое‑то время он оглох, и яростные звуки боя доходили до него как из другого мира. Ну вот, и все. Как тогда, во сне. По крайней мере, ощущения были те же. Запахи земли, крови и слабеющее сознание. Над ним склонились, крепкие руки подняли и понесли вперед. Валерий с усилием вскинул голову и увидел озабоченное лицо Нерия.

– Ты как, трибун?

Буховцев промямлил что‑то нечленораздельное. Говорить было сложно, язык едва шевелился во рту. Он собрался с силами и как можно громче прокричал. По крайней мере, ему казалось, что громко.

– Квинт, мне нужно на гору. Ту, куда мы ходили. Помнишь? Неси туда.

Усилие отдалось адской болью в голове и его сознание погрузилось во тьму.

Глава 6

Валерий очнулся в густой траве на лесной поляне. Через силу привстал, осмотрелся. Местность вокруг была незнакомая. По краю поляны дубовый лес, на деревьях под порывами теплого ветра качаются ветви, а листья мелко дрожат. Напротив поросший кустарником скалистый утес. Судя по тому, что лес круто спускался вниз, они находились на горе. У подножия утеса расположился римский контуберний, а рядом с ним сидел Квинт Нерий и что‑то жевал. Центурион был в двух повязках, но в целом выглядел бодро. Недалеко от него скалился улыбкой Децим Гетулий. Валерий осмотрел других, ища среди них знакомые лица, но таковых не обнаружилось. Он попытался встать, однако голову тотчас пронзила острая боль, сразу перешедшая в тошноту. Пришлось опуститься на траву и облегчить желудок. Хорошо же его приложило. Превзнемогая боль Валерий ощупал голову. Шишка на лбу была приличная, но никаких повреждений не наблюдалось.

– Ну как трибун, пришел в себя? – поинтересовался Нерий.

– Приду – заверил его Буховцев.

И в самом деле, боль стала немного утихать.

– Где мы?

– Там, куда ты хотел – Квинт указал в сторону холмов на горизонте.

Валерий внимательно всмотрелся, и среди холмистых отрогов увидел гору. Ее склон отсюда выглядел по–другому, но это, несомненно, была она. Округлый склон, редкий лесок на вершине, а самой яркой приметой был уходящий в серое небо световой столб. До горы было недалеко. Если по прямой, то не больше мили. Он бросил взгляд на серое небо и тусклое Солнце за облаками. Наступал вечер, и уже начало темнеть. Сколько же времени он был без памяти?

– Как там, наши? Прорвались?

– Прорвались. Мы ушли от них уже в ущелье. Есть там одна тропа – Квинт улыбнулся, потом что‑то вспомнил, и улыбка разом слетела с его губ – да, досталось нам. Столько людей потеряли, орла оставили – он скрипнул зубам.

– Плохо Квинт. Людей не вернешь, а орла возвращать надо, иначе позора не оберешься.

Нерий внимательно посмотрел на трибуна, кивнул.

– Знаю. Может, дадут боги случай, а мы уж постараемся – он бросил взгляд на свой контуберний – хорошо, что не все на поле остались. Префекта Цедиция и центуриона Филаида нужно за это благодарить.

Валерий кивнул головой, подтвердил.

– Никогда такой схватки не видел – он вспомнил про Ахилла и к горлу подступил ком – префект сказал, он наши шкуры спас.

– Так и есть. Пусть дадут ему боги долгую жизнь. Такой человек самого лучшего достоин – Нерий прижал ладонь к амулету на поясе и мысленно прочитал молитву.

Буховцев смотрел на него недоуменно.

– Так Ахилл жив?

Квинт удивленно обернулся.

– Когда несли, живее тебя был и все спрашивал – как там трибун?

У Буховцева отлегло от сердца. На душе сразу стало спокойно, даже тупая боль в голове куда‑то окончательно прошла. Он хлопнул Нерия по плечу.

– Это хорошая новость центурион. Благодарю, что принес меня куда нужно, но за новость я особо благодарен.

Нерий довольно ухмыльнулся, кивнул на горный кряж, где сквозь серый туман уходил в небо столб света.

– Пойдешь на гору?

– Пойду.

– Опасное дело ты задумал. Эта гора, плохое место.

– Знаю, но нужно.

Нерий пожал плечами. Нужно, значит нужно. Дела начальства его не касались, если начальство само не озадачивало этими делами. Буховцев посмотрел на Нерия, на легионеров. Они уже собрались и были готовы к походу.

– Доберешься до Ализо? – спросил он центуриона.

– Доберусь, трибун. Я здесь тропы лучше германцев знаю, хоть до Ализо, хоть до Ветеры дойду – рассмеялся Квинт – может, еще и поквитаюсь с кем. Есть тут должники.

Валерий простился с легионерами и отряд Нерия отправился в путь, а он стоял и долго смотрел на гору. Тяжелый день заканчивался, и до конца его путешествия оставалось совсем немного, но торопиться сейчас необходимости не было. Он снял кольчугу и осмотрел себя от макушки до пят. Руки и ноги были в синяках, кровоподтеках и мелких шрамах, за три дня он много чего получил. Теперь вот еще и голова. На теле не было живого места, и лишь энергия, которой были наполнены окрестности, поддерживала его силы. Он чувствовал ее, даже не подключаясь к энергетическому потоку. Какая‑то сила проходила сквозь него, будоражила, уносила боль и усталость. Голова уже не болела, а тело ощущало необыкновенный прилив сил. Валерий снова одел кольчугу, изрубленный в сражениях щит повесил за левым плечом, обнажил меч и мысленно настроился на видение внутреннего мира. Окрестный мир поплыл, просветлел и наполнился белым светом, в котором изредка проблескивали энергии всех цветов радуги и оттенков. Валерий всматривался в холмы и леса, и ему казалось, что у него кружится голова. Однако вскоре он понял, что с головой все в порядке. Это медленно кружился вокруг светового столба, мир энергий. Энергии ползли едва заметно, очень похоже на медленный водоворот. Валерий крепче сжал меч и стал спускаться с горы в сторону светового потока.

Харимунд ждал его у входа в долину. Он был один и Буховцев едва узнал жреца из‑за мертвенной бледности исказившей его лицо. Валерий видел там страх, оттенки страха были и в его пацере.

– Он там – просто сказал Харимунд.

Буховцев все понял, кивнул.

– Давно?

– С прошлой ночи.

– Он видел тебя?

– Видел и прошел мимо.

Еще тогда, на лесной поляне Валерий понял, что они должны встретиться с Сакмардом еще раз, и вот встреча состоялась. Предстояло новое испытание, но он и не ждал, что все будет просто.

– Я даже не почувствовал его. Никогда не испытывал такого страха – продолжил Харимунд – кто он?

– Это очень древнее существо. Его сложно почувствовать, если он этого не хочет, потому что он не человек – ответил Валерий.

– Он тоже пришел что‑то забрать?

Валерий пожал плечами.

– Я не знаю, Харимунд, зачем он пришел. Может, пришел за мной.

– Тебе будет нужна помощь.

Помощь нужна – мысленно согласился Валерий, но сейчас это было именно его дело, да и есть у него должок перед сыном Оскибода.

– Может и нужна. Ты мне хорошо помог тогда. Благодаря твоему предупреждению я спас жену. Я у тебя в долгу, Харимунд, и поэтому ты со мной не пойдешь. Это мое дело, как бы оно не повернулось. А ты, когда все закончится, возвращайся к своим, и помни эти времена.

Он взял в руки щит, кивнул на прощание жрецу и пошел к горе навстречу световому столбу и едва видимому на его фоне редкому лесу на вершине.

Сакмард ждал его в самом провале. Сидел на покрытом мхом, огромном каменном блоке и смотрел на Валерия. Темное энергетическое пятно отчетливо выделялось в бущующих вокруг белесых энергиях, а уходящий вверх жгут был едва различим. Если судить по силе этих энергий, то было видно, как анунак ослаб за последнее время. Диоген говорил, что ему тяжко жить на Земле, но в этом месте похоже, было просто погано. Валерий крепче сжал щит и меч и двинулся к противнику.

– Зачем ты ждешь меня Сакмард?

Вместо ответа последовал короткий бросок вперед, так что Буховцев едва успел отскочить. За броском пошла череда молниеносных выпадов, большинство из которых Валерий принял на щит. Он ответил безрезультатными атаками. Разбросанные на склоне камни, были плохой опорой и мешали принять удобную стойку, а безрассудно бросаться вперед он не собирался. Валерий уже знал, чего стоит его противник. Они разошлись в стороны, и некоторое время стояли и смотрели друг на друга.

Сакмард не изменился. То же худое лицо, аккуратная борода и шрам на щеке, только выглядел он так, что даже Харимунд смотрелся бы рядом с ним жизнерадостным бодрячком. Потрепанный вид врага придал Валерию уверенности, и он пошел в атаку. Удар щитом, выпад мечом по ногам и почти сразу замах сбоку, но вот навстречу летит похожий на жало меч Сакмарда, и Валерий присев, чтобы не поскользнуться на камнях, отступает. Безрезультатная схватка длилась, пока Буховцев не устал, и не отступил назад. Сакмард тоже не стал атаковать, отступил, и снова сел на камень.

Валерий стоял опершись на щит, и смотрел на противника. В глазах все плыло от недавнего напряжения схватки и тяжело дышалось. Даже не смотря, на временный прилив сил он не мог заставить нормально работать придавленное усталостью, избитое тело, но и анунак выглядел не лучше. Этот бой был схваткой двух обессиленных калек. Валерий горько рассмеялся от пришедшей в голову мысли. Его смех, как и тогда на поляне произвел на Сакмарда странный эффект. Анунак встал и не спеша пошел вперед, смешно ковыляя по камням. Внезапно он прыгнул вверх по склону и Валерий от неожиданности вздрогнул. Сейчас в облике и движениях Сакмарда не было ничего человеческого. Резкими угловатыми прыжками он поднялся еще выше и оттуда прыгнул вниз, на Буховцева. Валерий вскинул щит, но было поздно. Он почувствовал мощный удар, и сразу острая боль обожгла плечо. Его отбросило на камни, он пытался встать оперевшись на щит, но не смог. Левая рука онемела. Воздух пронзил злобный клекот, так что волны белесых энергий в кратере возмутились, но почти сразу ярко вспыхнули и подавили враждебное возмущение.

Валерий избавился от щита и встал на встречу Сакмарду. Тот был уже близко, и сейчас в его облике не было ничего от человека со шрамом. Челюсти выпирали вперед, из‑за этого клыкастые зубы выходили за линию губ и этот оскал был ужасен. Вихлястое тело совсем не походило на человеческое, а качающаяся семенящая походка наводила на мысль о парящем над землей бесплотном духе. От всего этого веяло вселяющей ужас, чужеродностью. За сегодняшний день Буховцев видел много крови и страшных сцен, но если он выживет, именно эта останется в его памяти. Он принял стойку, только встретить анунака мечом ему не удалось. Последовал еще один прыжок и Валерий оказался на камнях. Ну, вот и всё – пришла в голову мысль, но его сознание сразу возмутилось – нет, не всё. Только не сейчас и не в этом месте. Он воззвал о помощи, в мгновение перед его взором промелькнул образ Ликабета, а обоняние ощутило запах разогретых солнечным светом сосен, и пришло знание. Все это длилось краткий миг, а в следующий, Валерий собрал последние силы, вскочил, и ударил Сакмарда мечом туда, где у человека находится гортань, а у анунака непонятно что. Меч пронзил Сакмарда и вышел из его тела как из старой ветоши, а следующий взмах пришелся поверх головы по самой макушке. Сакмард рухнул на камни как кукла–марионетка, у которой обрезали нити.

Валерий сидел рядом с телом поверженного врага, и смотрел, как на его лице все явственней проступали чужеродные черты. Да, это больше походило на ящера, на очень странного ящера. Со шрамом на щеке, бородой и вполне человечьими глазами. Жуткое зрелище одновременно притягивало и отталкивало. Нужно было идти, тем более, что левая рука едва шевелилась и онемение медленно шло дальше по телу. Лютаев говорил, что переход лечит любую болезнь, оставалось надеяться только на это.

Внезапно Сакмард заговорил. Отчетливый вопрос прозвучал прямо в мозгу Буховцева.

– Кто ты?

Валерий опешил. Может, показалось? Он мысленно вступил в разговор.

– Сначала ответь – кто ты?

– Ты знаешь – снова прозвучал голос в голове.

Значит, анунаки владеют телепатией. Он не удивился, слишком много необычного видел за последнее время.

– Я хочу знать о тебе то, что знаешь ты сам.

Сакмард рассмеялся, или может, это ему показалось. Кто их поймет, анунаков, и что у них означает это странное карканье?

– Ты самый необычный из обитателей этого мира, которого я видел. Малого не просишь.

Но у меня времени на долгие рассказы, так что спрашивай именно то, что тебе нужно.

– Ты давно на Земле? Откуда ты прибыл?

– Да, я здесь очень давно по вашим, людским меркам. Я прибыл с планеты, похожей на Землю, но все же другой. Ты знаешь, что такое планета?

– Знаю – подтвердил Валерий и почувствовал, как анунак удивился – Зачем вы прибыли?

– За ресурсами. Ваш мир богат, в нем много ценного.

– Например.

– Золото, да и много другого. Все, что рождают звезды, ценно, потому что редкость и это есть не во всех мирах.

– Твой мир далеко?

– Был близко, но сейчас далеко. Там, за небесами, пустота и в ней все движется.

Валерий начинал понимать.

– Теперь вы не можете сюда попасть?

Анунак скосил на Буховцева глаза и в его, пока еще человечьем взгляде промелькнуло любопытство. Ответ снова прозвучал у Валерия в голове.

– Я неверно сказал – пустота. Там не так пусто. Где‑то больше материи, где‑то меньше. Есть течения, потоки. Именно по ним мы передвигаемся. Ваше светило ушло из нужных потоков и нам стало сложно сюда добираться. Невыгодно – на этот раз в голосе анунака не было вызова, он просто рассказывал. Допрос превращался в беседу.

– Как же вы стали править людьми?

– Мы никогда ими не правили. Наши дети правят, мы нет. Ты же не скажешь, что правишь собакой или волом. Они просто служат тебе. Мы нашли племя смышленых дикарей, развили их мозг, дали им знания и они стали нам служить. Они работали на нас, потому что нам было все труднее заниматься добычей на планете и летать в свой мир, а когда связь прекратилась, мы стали жить со своими творениями. Они по–прежнему служили нам.

– Вас не смогли отсюда забрать?

– Не смогли. Была война, ведь не мы одни знали про этот мир. На Земле жили и другие иномиряне, и не только на Земле, но и на других ваших планетах.

– Они тоже ушли?

– Никто не ушел до конца. Они также оставили здесь своих, и к ним даже иногда прибывают корабли, немногие, что смогут добраться.

– Вы могли бы захватить планету.

– Зачем нам это нужно? Люди и сейчас мало отличаются от зверей, а в древние времена совсем не отличались. Они для нас не опасность, а скорее слуги потому что, эта планета для нас чужая. Ты и не представляешь, что такое жить на чужой планете. Чужое давление, чужой воздух, энергии чужой звезды и чуждые энергии самой планеты. Ты не можешь нормально ни дышать, ни думать. Даже ходить нормально не можешь, потому что твое тело не предназначено для этого мира. К тому же в этом мире были такие как ты.

– Такие, как я?

– Да. Такие как ты. Земляне, способные полностью воспринимать энергии планеты и всего мира. Это во всех местных заложено, но они никогда не пользуются. Как бы мы ни были сильны, мы всегда уступали жителям планеты, которые могли получить помощь от ее энергий и энергий вашей звезды.

Валерий задумался.

– Но ты же приспособился к жизни на Земле. Как ты воскрес после битвы с Арфером?

– Приспособился, но ты бы знал, чего мне это стоило, а в тот раз все было просто. Пришли наши слуги, и я взял тело одного из них, а потом изменил насколько смог, на привычное для меня.

– Зачем?

На этот раз голос в голове был раздражен недогадливостью Валерия.

– Как зачем? А как я буду здесь жить, мыслить? Ты думаешь, если твое сознание поместить в собаку или осла, ты будешь ослом с разумом человека? Нет, ты будешь просто странным ослом, а потом станешь обычным ослом. Твой разум также велик для осла, как и мой для обычного человека – Сакмард замолчал и продолжил – еще только один вопрос, потом отвечай ты. У меня нет времени.