Текст книги "Японцы (этнопсихологические очерки)"

Автор книги: Владимир Пронников

Соавторы: Иван Ладанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Японизация возвращенцев

В настоящее время Япония поддерживает отношения со многими странами мира. Тысячи японцев работают в учреждениях японского бизнеса и различных правительственных организациях за рубежом. Срок пребывания японцев вместе с семьями за пределами своей страны колеблется в основном от двух до пяти лет. За рубежом проживает более 23 тыс. японских детей.

Дети японцев обычно посещают местные школы, где обучаются основам наук. Вместе с тем многие дополнительно учатся в японских классах, а некоторые только в японских. Функционирование таких классов и даже школ поддерживается за счет средств японского правительства и фондов промышленных корпораций.

Несмотря на предпринимаемые меры, японские дети за рубежом теряют важные черты национального характера. Подростки, вернувшиеся из-за границы, нередко уже не владеют искусством каллиграфии, плохо читают на родном языке, слабо разбираются в подлинно японских проблемах. В поведении подростков обнаруживаются навыки чужой культуры, подхваченные в детских садах, школах или просто на улице среди сверстников в стране, где они жили. Все это вызывает беспокойство японской общественности, особенно педагогов. Об этом много пишут [275].

М. Уайт, например, в статье «Японские возвращенцы» рассказывает, что мать одного из возвратившихся в страну школьников учитель отчитал и выставил из класса за то, что она попросила, чтобы ее сыну вместо риса с овощами давали на завтрак сандвич; эту женщину настоятельно попросили поторопиться с приобщением ребенка к японским нормам жизни.

Для реадаптации вернувшихся из-за границы детей к японскому образу жизни в ряде мест создаются специальные воспитательные центры. Иногда в них обучают около трех месяцев, иногда больше. Некоторые дети долго еще чувствуют себя иностранцами на родной земле, они с трудом усваивают предметы, преподаваемые японскими учителями. Учителя настойчиво внушают им мысль о том, что нужно забыть иностранный язык. «В ваших головах,– говорят они возвращенцам,– должно быть место только для родного языка. Выкиньте из головы все, что связано с иностранным языком». Однако сделать это не так-то просто.

В ряде городов существуют различные частные пансионы, где за весьма высокую плату вернувшихся из-за границы подростков и юношей обучают японской каллиграфии и стилистике.

Все эти осложнения оставляют глубокий след в психологии возвращенцев. На них, как бы они ни старались, смотрят все же как на маргинальные личности (находящиеся па грани смежных слоев общества, не будучи принятыми ни в один из них). В связи с этим и дети и их родители оказываются в некоторой изоляции. В результате в Японии растет прослойка, получившая не совсем точное наименование «интернационалистов». Адаптация их в стране осуществляется двумя путями.

Первый путь связан со стремлением к идентификации со стопроцентными японцами. Приверженцы этого пути избегают общения с теми, кто, как и они, жил за границей, надеясь таким образом возродить в себе утерянные черты японского национального характера. К этому они приучают и своих детей. По поводу и без повода они облачают детей в национальные костюмы, прививают им манеры японского этикета, национальные навыки поведения за столом и т. д., словом, стараются вытравить все неяпонские привычки.

Другой путь – полная противоположность первому. Здесь мы встречаемся с нежеланием обращаться к исключительно национальному образу жизни. Наиболее ярко это проявляется в поведении некоторых женщин. Усвоив за рубежом манеры западного, более свободного стиля жизни, японка сопротивляется условиям, которые ставят ее в приниженное положение. К тому же ей кажется, что неяпонские методы ведения хозяйства более практичны, и она не хочет от них отказываться. Эти женщины обычно ищут других японок, побывавших за границей, так как с ними легче достичь взаимопонимания. Объединившись вместе, такие «интернационалистки» по-своему организуют воспитание детей.

Приверженцы второго пути бравируют знанием иностранного языка, навыками, усвоенными за пределами Японии, иностранными вещами. Эти люди нередко экспансивны, настойчивы, изобретательны. Однако из-за того, что общественность их игнорирует, они испытывают ряд затруднений, в частности с устройством на работу. Некоторые японцы смотрят на таких людей как на отщепенцев, их детей они считают потерянными для Японии.

Ежегодно в Японию из-за границы возвращаются около 3 тыс. детей. Это, конечно, ничтожно малый процент общего числа японских школьников. Тем не менее общественность и министерство просвещения усиленно пекутся об организации для таких детей различных воспитательных мероприятий. Японские официальные круги и общественные организации всемерно стремятся ослабить культивирование психологии «интернационалистов». Единственно, что может «выбить» у людей эту психологию, считают многие, – это побуждение детей к настойчивому овладению ценностями своей культуры. Здесь мы сталкиваемся с теорией и практикой приобретения опыта.

Особенности приобретения навыков

Как известно, навыки (опыт) приобретаются путем многократного повторения. Но по приверженности к повторению вряд ли какая-либо страна, разве только Китай, может сравниться с Японией. Для этого есть свои причины.

Японский ребенок проводит куда больше времени в своей жизни, учась писать на родном языке, чем дети на Западе. Требуются тысячи часов упорного труда, чтобы научиться писать иероглифы, иные из которых включают до двадцати четырех отдельных деталей. Отсюда единственный выход – копирование, повторение и еще раз повторение.

Заучивание наизусть, шлифовка формы путем копирования и многократного повторения – вот основной метод обучения. Он используется не только для обучения письму и усвоению иероглифов, это всеобщий метод приобретения опыта в Японии. Иностранцы, которых поражают японская борьба каратэ или аранжировка цветов икебана, часто загораются желанием овладеть этими искусствами. Они настойчиво докапываются до их сути, усваивают основные принципы и, познакомившись с общим характером искусств, теряют терпение, когда дело касается шлифовки движений. Иностранцев изумляет обилие выделенных движений и то время, которое надо затратить на их освоение. Большинство из них не в состоянии проявить столько терпения и обучается японским искусствам кое-как. Японцы же тратят на это годы.

Так, чтобы овладеть р а к у г о – традиционным искусством рассказчика, молодой человек идет учиться в дом опытного ракуго-ка – мастера по рассказу. Там он может трудиться годы, никогда не получая конкретных инструкций… до тех пор, пока мастер однажды доверительно не скажет ученику: «Теперь ты готов к тому, чтобы учиться». И снова идут годы, ученик тратит их на то, чтобы день за днем оттачивать операции, из которых постепенно складывается подлинное искусство. И так во всем.

Недаром до в названии борьбы дзюдо или фехтования кэндо означает «путь» – понятие, включающее глубокий философский смысл. Овладение искусством до предполагает процесс, практически не имеющий конца [12]  [12] Об искусстве до см. в гл. III.


[Закрыть]. Так воспринимается любой опыт. Но будь то искусство или мастерство, метод обучения везде один: повторение. Путем нескончаемой цепи упражнений в течение месяцев в токийской школе буфетчиков молодой человек научается удивительно точно наливать в рюмки положенное количество вина, сбивать миксером столько коктейля, сколько нужно, ни граммом больше.

В Японии так обучают и аранжировке цветов, чайной церемонии, мастерству игры на классических музыкальных инструментах. Этот же путь положен в основу практических навыков, таких, как умение сшить кимоно, надевать и носить его, одевать в кимоно других и т. д. Для путешествующих по Японии имеются школы, где этому обучают желающих. Однако иностранцы не могут достичь настоящего мастерства, поскольку методы тренировки, с которой они сталкиваются в Японии, расходятся с тем, что привычно для них. Все японское дается только японцу. Стремление японца учиться, учиться, настойчиво учиться заложено в основе японского характера.

Девушка, например, с завидным упорством тренируется в искусстве икебана. Только ли для удовольствия? Вряд ли. Она самосовершенствуется. Овладение искусством икебана, отточенные навыки аранжировки цветов обеспечивают положительные изменения в личностном плане, который ей нужен будет в замужестве, для того чтобы стать хозяйкой дома, матерью. Поэтому икебана занимаются обычно до замужества.

3. Социальные нормы поведения японцев

Поведение человека обусловлено внутренними и внешними факторами. Внутренние факторы – это мотивы поведения, внешние – социальные нормы. Среди многообразия социальных норм выделяются нормы внутригруппового общения, нормы межгруппового общения и общенациональные нормы. Социальные нормы классов и различных социальных групп буржуазного общества «обеспечивают прежде всего классовую ориентацию индивидов и различных социальных групп. Зависящие от положения в системе общественного производства социальные нормы способствуют выработке общих для данного класса или группы установок, ценностей, а в целом формируют классовое сознание представителей эшх социальных классов и групп» [37, с. 14].

Общенациональные нормы – это образования прежде всего социально-психологические, они формируются в процессе общения. Человек той или иной культуры становится таковым, общаясь с представителями своей культуры. Каждая культура имеет специфические, только ей свойственные общенациональные нормы. Среди таких норм в Японии выделяются прежде всего нормы гири.

Нормы гири

Гири – это и обязательство, и ритуал выполнения обязательства, и долг благодарности. В широком смысле гири проявляется в соответствующем общении вышестоящего с нижестоящим, во взаимодействиях между равными, в ритуалах общения между соседями и т. д. В настоящее время придерживаться отношений гири наиболее свойственно лицам старше 40-45 лет. Однако у всех японцев без исключения они сохраняются в виде особых форм долга благодарности.

Долг благодарности возмещается в Японии два раза в год: в середине года в виде подарка по случаю поминовения усопших (о – тюгэн) и в конце года в виде подарка по случаю конца года (о – сэйбо). Не случайно это время является временем выплаты служащим премиальных. Администрация хорошо знает, что у каждого есть чувство долга перед другим – будь он посредником на помолвке, надежным покупателем или учителем. Каждый ждет, что его одарят в знак признательности. Большинство подарков – практического свойства, например растительное масло, сахар, мыло и т. п. Долг благодарности заключается не в подарке, а в самом акте дарения. Поэтому некоторые подарки передариваются по многу раз, хотя вообще-то это не принято. К подарку приклеивают этикетку с именем дарителя.

Гири распространены и при заключении сделок. В сфере торговли в Японии сложилась особого рода торговая мораль – сёбай дотоку. Среди торговцев и бизнесменов бытуют выражения, имеющие смысл «Не могу поступить плохо в отношении партнера, так как нарушу принцип гири». В среде молодежи меньше следуют такому правилу.

Отошения гири очень сильны в политических кругах. Фракционная политическая борьба в Японии – это разновидность противоборства различных группировок, члены которых связаны отношениями гири. Подобные отношения существуют и в среде журналистов, писателей, мастеров прикладного искусства. Здесь в качестве формы гири можно указать на передачу секретов мастерства от учителя к ученику. В отношениях между друзьями, хорошими знакомыми и соседями чувство гири проявляется в разделении друг с другом горестей и радостей.

Исследователи отмечают разное отношение к гири в зависимости от возрасаа и пола. Юноши считают отношения гири эгоистичными, утилитарными, устаревшими. Девушки же видят в них добродетель, альтруизм, считают современными. Старшее поколение в Японии признает гири высшей моральной категорией, отражающей совершенство человеческой личности. Люди среднего возраста проявляют в отношении гири определенную сдержанность. Однако гири – это все же общая социальная норма поведения в Японии.

Нормы гири в сознании японцев неотделимы от ниндзё (букв, «человеколюбие»). Хотя обе эти социальные нормы родились в феодальном обществе, вторая из них в отличие от первой признается молодежью. Молодое поколение считает, что ниндзё отражает подлинные чувства, не порабощая человека. Между гири и ниндзё существует тонкое психологическое различие. Так, если подчиненный делает подарок шефу, которого не уважает, – это гири, но если при этом шеф, который знает об этом, испытывает искреннее чувство благодарности, – это ниндзё. Можно сказать, что гири – атрибут социальных отношений, а ниндзё – подлинные чувства, переживаемые людьми в системе этих отношений.

Согласно высказываниям японских исследователей, гири – это оправа, а ниндзё – драгоценный камень в этой оправе [237].

Гири и ниндзё отражают сложные и специфические отношения в японской культуре, регулирующие поведение людей. Они не исключают, а предполагают друг друга, хотя могут проявляться и вместе и раздельно. Так, молодая жена, только что вошедшая в дом мужа, на первых порах испытывает стесненность в отношениях со свекровью. Руководствуясь нормами гири, невестка проявляет благоговение перед свекровью, старается все сделать для нее должным образом и даже с любовью. Тем неменее гири держит ее на дистанции от свекрови, которая имеет перед ней социальное превосходство. Если свекровь идет навстречу невестке, то постепенно отношения теплеют, становятся сердечнее. Японцы говорят, что в гири в таких случаях начинает входить ниндзё. Когда гири в отношениях свекрови с невесткой наполняется содержанием ниндзё, невестка, продолжая испытывать чувство долга, выполняя свои обязательства перед свекровью, ощущает эти переживания как желаемые.

Содержание гири может быть весьма различным в зависимости от насыщенности отношений личными чувствами. Согласно одной крайности гири может быть формальным и исключать компонент личного переживания, согласно другой – гири наполняется этим переживанием. И если такие переживания окрашены чувством искреннего расположения, то в гири вплетается ниндзё. Старшее поколение японцев не отделяет гири от ниндзё, оно воспринимает единый комплекс гири-ииндзё как две стороны одной медали, молодежь видит здесь довольно глубокий водораздел. По-видимому, так оно и есть: гири возникает в межличностных отношениях там, где довлеет необходимость в совместном общении, ниндзё же – только там, где это общение пронизано уважением, симпатией, любовью. Ниндзё слабо уловимо со стороны, гири выступает в явном виде. Японцы часто говорят: «Поскольку чувствую ниндзё, соблюдаю гири, соблюдая гири, вызываю к себе чувство ниндзё».

Слово гири фактически непереводимо. Делались неоднократные попытки передать гири как синтез каких-то вполне определенных компонентов, но из этого ничего не получилось. Поэтому лучше всего перечислить некоторые характеристики гири, как это делает Носивши Нода [247, с. 175-179].

1. Гири – это обязанности человека по отношению к другому. Содержание и интенсивность исполнения этих обязанностей зависят от социального статуса. Есть гири ребенка по отношению к родителям, ученика – к учителю, подчиненного – к начальнику, должника – к заимодавцу их. д.

2. Человек не имеет права требовать от другого исполнения обязанностей гири. Он должен ждать, когда тот добровольно станет их осуществлять. Человек, не проявляющий гири по отношению к тому, к кому оно должно проявляться, рассматривается в Японии как личность, достойная презрения. Однако считается, что к гири нельзя принуждать, и тот, кто заставляет другого исполнять гири, сам оказывается его нарушителем. Любой в Японии, исполняющий долг гири или принимающий его от другого, входит составным звеном в цепь взаимоотношений в японской нации. В связи с этим можно сказать, что нормы гири пронизывают японскую культуру сверху донизу.

3. Отношения гири неизменны. Раз возникнув между двумя людьми, они продолжают жить до конца их дней. Это характерно для бытовых, деловых, профессиональных взаимодействий: человек, который проводит досуг с одним, не будет проводить его с другим; покупатель, пользующийся услугами одного торговца, не пойдет к другому и т. д.

4. Узы гири устанавливаются между людьми на различных социально-психологических уровнях. В прошлом здесь хотели видеть чувства симпатии и уважения, в связи с чем гири не мыслилось без ниндзё. Хотя теперь, как указывалось выше, молодежь имеет несколько иное мнение по этому поводу, комплекс гири-ниндзё в Японии дает себя знать всюду. Гири коренится в глубинах сознания япопца, оно слилось с его глубинным чувством и интеллектом.

5. Поскольку гири – явление эпохи феодализма, оно прежде всего строилось на иерархической основе: подчиненный всегда проявлял гири по отношению к господину. Последний тоже осуществлял гири в сторону нижестоящих, по его гири было совсем другим, покровитель-ствепным, хотя единая природа гири сохранялась. По современным понятиям, глава фирмы или учреждения нарушает нормы гири, если он общается с подчиненными только в сфере профессиональной деятельности. Гири требует от руководителя интересоваться личной жизнью, семейными делами подчиненного. В свою очередь, подчиненные, как велит им г и р и, склонны без понукания и подстегивания оказать начальнику услугу в его личных делах, например помогать ему в самых различных домашних делах.

6. Те, кто отступают от норм гири, теряют лицо. Их престиж в глазах окружающих сильно падает, они воспринимаются в качестве беспардонных и даже безнравственных личностей. В свою очередь, отступники испытывают чувство стыда, «не могут смотреть людям в глаза».

И поскольку стыд неразрывно связан с совестью, которая побуждает человека к самоуважению, то можно сказать, что гири стимулирует нравственное поведение. Гири очень близко соприкасается с нормами права. Однако здесь наблюдаются довольно сложные наслоения.

Правовые нормы

Правовая система Японии исходит из гири и опирается на его правила. Составители законов четко отдают себе отчет в том, что не следует вступать в противоречие с нормами неписаных, но очень строгих правил. Большинство японцев недолюбливает юридические правовые нормы. Закон для них – синоним дубинки. При упоминании слова «закон» (хо) многих прямо передергивает. В народе считают, что от закона лучше держаться подальше.

Резко негативное отношение к закону сохраняется в сельской местности. Крестьяне ранее пользовались землей, арендованной у землевладельцев, и платили последним аренду совсем не обязательно по контракту. Они ощущали свой гири, и этого было вполне достаточно. Если землевладелец, например, предпринимал какие-то, скажем, «незаконные» действия против крестьян, и кто-то обращался по этому поводу в суд, то далеко не все поддерживали жалобщика. Рассказывают, что одному такому истцу, прибегнувшему к помощи суда, выразила презрение почти вся община. Сыновьям его в течение ряда лет отказывали в этой местности невесты. Особенно ярко и наглядно такие взгляды проявляются в области гражданского и семейного права.

Хотя японское гражданское право берет на себя обязанность регулировать исполнение обязательств так же, как в любой западной стране, на самом деле такая регуляция, по сути дела, не осуществляется. Перед законом старший и младший, если они подписывают соглашение, равны. И тот и другой обязаны соблюдать дух и букву соглашения. На самом же деле все обязательства неукоснительно должен соблюдать тот, кто стоит ниже по иерархии. От вышестоящего ожидают лишь, как говорят, достойного отношения к соглашению. Все конфликтные ситуации будут разрешаться не через суд, а по правилам гири. Юристы из западных стран, изучающие положение судопроизводства в Японии, бывают крайне удивлены ничтожно малым количеством гражданских дел по сравнению с Западом.

Когда в Японии человек по чьей-то вине терпит убытки, он реагирует на ситуацию совершенно не так, как мы привыкли это себе представлять. Обращение в суд с требованием возместить убытки подчас рассматривается японцами как вымогательство, поэтому они стараются воздерживаться от таких крайних, на их взгляд, действий. К тому же японцы не любят менять характер сложившихся с кем-либо отношений. Поскольку судебное разбирательство в их глазах наносит урон престижу, они обычно стараются обходиться без него. И наконец, японцы привыкли к превратностям судьбы. На всякие там личные ущемления или потери они смотрят удивительно спокойно. Привыкшие исстари видеть опустошительные действия тайфунов, землетрясений и других стихийных бедствий, японцы с покорностью переносят любые неприятности, рассматривая их как нечто неизбежное.

Японцы, не моргнув глазом, подчиняются обстоятельствам, и если для облегчения участи со всей очевидностью перед кем-либо встанет необходимость обратиться в суд, то далеко не каждый это сделает. Здесь сказывается и рациональность мышления японцев – ведь судебная тяжба требует от обеих сторон значительных затрат. Отказ пострадавшего от своего права возбудить судебное дело – обычное явление в Японии. А если случается так, что виновник повинится перед пострадавшим, конфликт разрешается сам собою. Если кто-либо потерпел убыток, скажем, от аварии на дороге и виновный предлагает даже незначительную компенсацию, далеко не соответствующую нанесенному ущербу, то пострадавший обычно идет навстречу. Он расценивает предложение виновника не иначе как искреннее желание как-то возместить ущерб, и этого часто бывает достаточно. Нередко потерпевший отказывается от компенсации, если понимает, что ущерб нанесен только по неосмотрительности, без умысла. Когда же никакой компенсации не предлагается, то и здесь потерпевший не сразу воспользуется своим правом и не вдруг обратится в суд. Он ищет какого-нибудь посредника, который от его имени делает попытки разобраться. Таким посредником обычно становится лицо, пользующееся авторитетом у общественности. Мнение этого лица часто бывает достаточным для примирения сторон.

В целом нормы поведения японцев исходят не из юридических оснований, а скорее из сложившихся психологических установок. Исследования и жизненные наблюдения показывают, что правовые нормы Запада все больше прокладывают пути в японскую культуру, однако вряд ли японцы откажутся от своих взглядов на право и закон. Слишком глубоко эти взгляды вошли в национальную психологию, вросли в систему японской этики.