Текст книги "Следы в звездной пыли (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3

Смесь раздражения и искры бешенства окрашивала мир в серо-красные оттенки. Перед глазами плыли красным цветом панические сообщения о состоянии бронескафа, подсвечивались алым поврежденные секторы на уменьшенной модели-схеме в левом нижнем углу, требовательно мигала багровая рекомендация немедленно покинуть поврежденную броню. Красный цвет интерфейса дополнял алую пелену на глазах, однако не был ее причиной. Истинная причина стояла напротив, небрежно опираясь на тонкую и длинную рапиру, словно хрупкое оружие и вправду могло выдержать тяжесть массивного серо-стального скафа с гербовым узором на плечах. Под керамо-пластиковой броней наверняка скалилась белобрысая морда, упиваясь собственным превосходством. Внешне скаф выглядел монолитно и безэмоционально, вызывая одобрительный гул на трибуне.

Я мог быть быстрее, выносливее и опытнее противника, но это не имело значения. Мой скаф был хуже, и уже это было приговором. Какая разница, можешь ли ты подпрыгнуть на несколько метров вверх, если скаф на это не способен? Видишь удар и способен уклониться? Скаф имеет другую точку зрения, и реагирует уже после того, как рапира прошивает бронелист и скупым движением срезает управляющие нити манипулятора. Правая клешня опадает бесполезным грузом, сковывая и без того нерасторопный механизм.

Пума-6Б хороший скаф, заслуженная классика. Превосходная надежность, доступные запасные части, отличная ремонтопригодность даже в условиях станции у черта на куличках. То, что надо для учебы и практики – можно активно входить в клинч, участвовать в учебно-боевых поединках против таких же скафов с настоящим, хоть и ослабленным вооружением, не опасаясь разориться на ремонте. Но сегодня он годится только в качестве гроба, и будь на моем месте обычный человек – так и случилось. Шпага уже трижды пронзала тело. Шипела биоплёнка, залатывая места проколов, аптечка щедро тратила обезболивающие и стимуляторы, пробирая на короткое время организм, но весь этот набор предназначался совсем не для боя, а исключительно чтобы дотянуть до эвакуации и оказания полноценной помощи. Я же все еще вел бой, удерживая что-то вроде массивного тесака в целой руке.

У врага был Каверхорд-Ц немецкого производства. Стоила такая штука, по местным ценам, в шестьдесят раз дороже моего скафа. Разумеется, с условием, если найдется желающий его продать: не смотря на возраст – а модели было эдак лет десять – в свободной продаже такую вещь не найти, как и равные ему по классу и поколению. Особенно здесь, практически во фронтире – слишком дорог и сложен для местных, чтобы им заинтересовались массово, и слишком опасен, чтобы продавцом не заинтересовалась служба безопасности немцев. Вооружать пиратов и всякий сброд крупные страны не собирались. Оттого и такая цена, доступная исключительно всяким принцам местных владетелей.

Зато если забыть про дорогой ремонт, требуемые навыки по управлению и другие трудности, броня была выше всяческих похвал. В таком скафе пилот чувствовал себя сверхчеловеком – сервоприводы и искусственные мышцы подчинялись велению мысли, ориентируясь на команды-пожелания из нейросети с минимальной задержкой, обратная связь позволяла тактильно чувствовать окружающий мир и действовать гораздо эффективней. Одно то, что эта хреновина позволяла использовать столь деликатный инструмент, как рапира, наглядно показывало все технологическое превосходство.

Я был весьма зол, будучи запертым в древней металлической консерве. Вот уж действительно – неприятности случаются.

Пару недель назад, в день приятного знакомства со служанкой и еще более приятного продолжения, на меня заявили права, пытаясь ограничить в решениях и поступках. Сделали это уже традиционным способом – тупым металлическим предметом чуть ниже колена. Можно иметь любые способности к регенерации, но боль остается болью. Негативную практику следовало пресекать. Утром следующего дня мне продемонстрировали обиду, отлучили от тела и заблокировали дверь в одной из кают. Ситуация вызвала легкий ступор – такую модель поведения я не понимал. Меня пытались насильно включить в структуру прайда, причем в роли ведомого. Всесторонне рассмотрев предложение выкинуть подчиненную в открытый космос, я решил, что такое расходование средств будет малоразумным. В изначальном плане Тани не было, но генерируемые ею сверхдоходы стоили того и примиряли с рядом странностей. В итоге я просто махнул рукой, положившись на подписанный контракт. Общая постель не стоила уступок, к тому же Аари легко согласилась занять место хозяйки. Вполне нормальная ситуация для Заведения, потому никаких скандалов или злобных взглядов не было. Учеба потянулась дальше, но уже без обменов мнениями и впечатлениями в конце дня.

Спокойная рутина тянулась вплоть до того, как на пороге шлюзовой не оказалась Таня в компании белобрысого красавца со шпагой на боку. Темно-серый комбез, стилизованный под камзол, ботинки в масть, комм, оформленный под палладиевый браслет и слишком правильные черты, намекающие на дорогую пластику – все говорило о немалом статусе если не самого человека, то семьи, которую он представлял. Мне предложили переуступить контракт ценного специалиста. Я отказался, за что удостоился целого вороха намеков на неприятности. Мне было плевать, я не собирался отдавать кому-то генератор денег. Таня всю беседу просидела в уголке комнаты, демонстрируя мне маску вины и удивления – если забыть о ее демоне, можно даже поверить. Таня показывала, какой она важный и ценный специалист, что за нее готовы бороться очень влиятельные люди, не чета мне. От меня ждали извинений, осыпаний деньгами и просьб остаться. Я скинул ей текст контракта за ее подписью и выставил с корабля вместе с белобрысым. Держать рядом с собой источник неприятностей я не собирался. Заодно перепарковал корабль, доплатив хозяевам станции за анонимность – что-то мне подсказывало, так будет правильно.

Вспышка интуиции нашла подтверждение – перечитывая контракт, я все-таки нашел в нем крупный изъян. В случае моей смерти, все договоренности аннулировались. И если с остальными ребятами этот момент не стоил беспокойства – вшитый в нейросеть запрет на прямой или косвенный вред не даст поднять на меня руку – то у Тани такого блока не было.

Вызов на дуэль не стал неожиданным. Я не ждал персонально его, но он укладывался в общий ряд. Таня определенно решила выйти из экипажа маленького корабля через труп владельца. Я не винил себя в произошедшем, ставки превосходили простую измену или женскую обиду. Уверен, такая девушка, как Таня, не способна действовать и мыслить эмоциями, везде есть твердый расчет. В самом деле, зачем ей риск и туманные перспективы в команде полу-зомбированного экипажа и демона-владельца? У нее есть деньги, она молода, ее вытащили из Заведения. Дайте лет пять – и она купит себе курортную планету. Осталось убить меня.

Дуэльный кодекс свободных торговцев довольно прагматичен – не в смысле правил, а в деловом плане. Любой поединок должен был быть с определенным призом. Возможно, в уме свободных как-то не укладывалось, что можно рисковать жизнью просто так. Эфемерное понятие "честь" не котировалось. И если с моей стороны они ожидали контракт Тани и мой корабль, то выбирать соразмерный приз с их стороны должен был уполномоченный совет. Подобную наглость объяснить было не сложно – виновником дуэли, внезапно, оказался я сам. Нашелся уважаемый человек, уверявший, что лично присутствовал при оскорблении принца Асуол. С моей стороны, понятное дело, свидетелей не нашлось. Можно было отказаться – передать контракт и на этом конфликт был бы завершен, но я никогда не отдавал то, что принадлежит мне. Не отдам Таню, не отдам Волчицу... после того, как ее найду, разумеется. И уж тем более не отдам свою жизнь.

От уведомления о поединка до самой дуэли прошло не более четырех часов – этот мир привык жить очень быстро. За это время организаторы успели выделить зал, устроить рекламу, организовать платный вход, подвоз напитков и два вида тотализаторов – легальный и не совсем. Арена битвы выглядела прямоугольником десять на пятнадцать метров, щедро усыпанным песком. От внешнего мира грани площадки отделялись стенами в три метра вышиной, от которых поднимались ряды трибун, на манер амфитеатра. Если прикинуть на глаз – процентов восемьдесят мест были заняты. Местные обожают летальные зрелища. Я поискал глазами Таню – безрезультатно, как и ожидалось. Аари нашлась на положенном месте, я сам купил ей билет – девушка робко улыбнулась, заметив мое внимание, и помахала рукой. Она все еще принадлежала Тане, но в момент размолвки я поломал ее комм и оградил от внешней информации. Мало ли какой приказ может поступить, пробовать отраву на вкус не было ни малейшего желания. К тому же, без приказа она могла находиться, где ей вздумается. Отдавать мятежному подчиненному отличного повара я не собирался.

Сегодня Аари должна была привлечь к себе хозяйку. Рядом с ней лежал герметичный взрывпакет с какой-то сверх-липкой гадостью, неуничтожимой без растворителя. В момент встречи двух подруг, обе окажутся зафиксированы до моего прихода – это чтобы мне не искать Таню после победы. Была одна тема для обсуждения, которую совсем не следовало доверять внутрикорабельной сети.

Еще за меня болел Кот. Из-за регистрации в качестве единого существа, мохнатый клубок демонятины обязан был присутствовать во время боя. Я приказал ему забиться куда-нибудь в уголок и не отсвечивать до времени.

Ревел синтезированный звук под потолком, вещая о грядущей битве. Эхом отвечала толпа, заводясь все сильнее. Тихо стрекотали мелкие камеры, увиваясь вокруг моего доспеха, но почти сразу же отпорхнули всей стайкой, стояло вступить на арену моему сопернику. Тут то я и понял, что бой предстоит не столь гладкий, как ожидалось. Перевес не в мою пользу низким гулом оценили зрители, но еще раньше это сделали букмекеры, моментально уронив коэффициент выигрыша в случае победы соперника и столь же сильно повысив мой. Недолго думая, я ухнул сотню миллионов на свое имя. Коэффициенты резко выровнялись, а на комме тренькнул десяток сообщений с пометкой срочно.

На уровне зрителей протаял объемный куб с фантомом ведущего. Импозантный мужчина отделался десятом шаблонных фраз о чести и достоинстве, о красоте поединка, затем соизволил сообщить полезную информацию – от модели боевых скафов, до родословной белобрысого, ведущей начало от румынских князей. Не Дракулы, но тоже что-то древнее, бедное и кроме древней истории ничем не примечательное, на мой взгляд, однако народ впечатлился. Коэффициенты вновь покачнулись не в мою пользу.

Куда интереснее стало решение дуэльного совета, который обязан был решить величину приза в случае, если я возьму верх. По правилам, приз выбирался соразмерно шансам на победу, учитывая снаряжение, опыт, биохарактеристики, а так же опираясь на величину, которую в свою очередь запрашивал вызвавший на дуэль. Делалось это, чтобы вызвавшая сторона хорошенько подумала над размером возможных потерь и забрала свой вызов от греха подальше – или соразмерно снизила сумму компенсации.

Сегодня на арене с одной стороны был дворянин в нехилом скафе, с опытом поединков, нейросетью, модернизацией организма и боевой химией в крови. Эта машина убийства требовала от меня контракт сотрудника (оценка дохода от сотрудника, основанная на данных обучения и биометрике прилагается) и мой корабль (оценка прилагается).

С другой стороны на арене ожидал парень в древней броне, без нейросети, без химии в крови, без изменений в организме. Смущал нечеловеческий вид, указанный при регистрации на станции, но к громким самоназваниям все привыкли, а симбионтами тут было никого не удивить. Мой симбионт выглядел безобидно и ныкался в песке.

Совет традиционно призвал к примирению и определил приз в размере фрегата Крост, находящегося в собственности противника. Если не ошибаюсь, выглядит этот монстр здоровенной тупоголовой рыбиной, закованной в слои пассивных щитов. Размер экипажа до тысячи человек, собственный ИскИн. Год постройки вполне лохматый – лет пятнадцать назад сошел со стапелей КЮС последний экземпляр серии, но для фронтира кораблик весьма неплох. Идеальное жилье для принца – в меру комфортное и весьма безопасное, местные пираты уж точно предпочтут не лезть. Я поймал себя на мысли, что уже планирую, как использовать эту бандуру, даже настроение поднялось. Мне показалось, что принц откажется от таких условий – слишком велика была пауза меж оглашением приза и ритуальной фразой вызывающей стороны, но он подтвердил поединок, завизировав стандартный протокол цифровой подписью. Затем спросили уже меня – не желаю ли заплатить виру. Обойдутся. Рефери еще раз огласил полный перечень условий, начиная от имен и завершая оружием – по настоянию вызвавшего, холодное оружие с молекулярной заточкой, в скафах.

Хорошее настроение держалось ровно до того момента, как противник парой скупых движений не проделал первое отверстие в моем теле. Я стал гораздо осторожнее, но в поединке короткого ножа и дубового доспеха против длинной шпаги и высокотехнологичной грации, моя слабость была очевидна. Еще шесть минут ему понадобилось, чтобы довести меня до той самой алой пелены перед глазами.

Вновь бросаю свое тело, стараясь подставить поврежденный бок под удар. Полуразвалившийся доспех превращает рывок в неуклюжее движение, предсказуемое и нелепое. Вспышка боли ослепляет лицо – удар рапирой наотмашь прорезает броню, уродуя лицо шрамом. Энергозащита скафа сдохла и не способна противиться оружию. "Эвакуация-подтвердить". Скаф разламывается на две половины, застывая на песке недвижным трупом. Арена ревет, требуя добить беззащитного бойца – звуковая волна, ранее экранированная, оглушает.

Я отпрыгивая в сторону и двумя перекатами разрываю дистанцию. Ощущение свободы, простора, переполняет каждое движение. После тесноты и неуклюжести скафа, я чувствую себя сбросившим тяжелые оковы.

Принц не торопится завершать бой, движется полукругом, наслаждаясь вниманием толпы. Ему же хуже.

Руками касаюсь рассеченного лица, окрашивая ладони в алый. Усилие – и кровь принимает форму гексаграмм. Подчиняясь моей воле и влитой силе, ладони обращаются в клинки, а гексаграммы обращаются багрово-красным рунным узором. В поединок высокотехнологичного железа вступает магия.

Я бегу прямо на соперника, разгоняясь для финального прыжка. Принц ждет меня, слегка отклонив шпагу в сторону – он сможет нанизать безумного человека в последний миг, сорвав аплодисменты. Вот только обычный человек не прыгает на десяток метров вверх с такой силой, и не способен изогнуться так вовремя, чтобы пропустить под собой взметнувшийся смертоносный клинок.

Падаю вниз, вкладывая в удар клинками всю энергию движения. Зачарованные ножи пробивают тяжелую броню, словно тонкий лист металла – со скрежетом и стоном прорезаемого металла, неровно, но неумолимо. Очередной отмах рапирой даже не стоит внимания – на такой дистанции он не может ничего, разве что пластать самого себя, надеясь попасть по мне. Я продолжаю вскрывать отсек пилота, чувствую себя укротителем бешенного быка – принц паникует и пытается сорвать меня, ударяясь поверхностью скафа о борты, катаясь по поверхности арены, в надежде раздавить тяжестью брони, но моей злости и гибкости хватает, чтобы удержаться.

Я добираюсь до него, смотрю в его полубезумные глаза и отрезаю ему голову. Скаф замирает, потеряв управляющие импульсы. От границы арены бежит мед-бригада, орет толпа, стайками вьются вокруг роботы-репортеры. Лезвия вновь обращаются в руки, я сползаю на песок, падая без сил рядом со скафом проигравшего. Рядом деловито устраивается кот – надо же, не раздавили за всей суетой.

Принца, разумеется, спасут. Отрезанная голова в этом мире, при наличии немедленного вмешательства, не самое страшное дело. Ведущий торжественно объявляет победителя и его выигрыш, люди орут еще громче, смешивая в общем оре и негодования проигравших ставку и восхищение поединком, и зависть к призу, и вполне резонные вопросы – что это была за мутация, позволяющая преобразовывать органику в клинки, способные резать керамопластик?

Некоторое замешательство возникает из-за необычного способа убийства, но судьи большинством все же решают, что было использовано холодное оружие, как и указано в регламенте. Ко мне более никаких вопросов. Все проблемы будут позже, и будут обязательно, я уверен. На счет деловито капнули четыреста сорок три миллиона – такую сумму не выпустят из лап просто так. Комм поведал о регистрации на мое имя фрегата "Гордость Кахота" – и за это мне тоже будут мстить.

Но сейчас предстоит решить совсем небольшую проблему, но весьма важную в череде событий. На трибуне, рядом с Аари, зафиксированная вместе с ней в единый серо-белый пластиковый ком, что-то гневно вещала Таня, обращаясь к рабыне. Понимаю ее чувства.

Я оставил сломанный доспех на арене – проще будет купить новый, чем восстанавливать этот хлам – сам же поднялся на трибуны и без особых проблем добрался до скованных вместе девушек.

– Добрый день, – легкая улыбка Тане, затем поворот в сторону Аари. – Что она тебе говорила?

– Госпожа сказала нажать на кнопку, когда вы подойдете, но не сметь вас об этом предупреждать. – Потерянно произнесла она. – Но потом отменила приказ.

По лицу служанки текли слезы – сложно жить с рабским имплантом. Горько делать то, чего не хочешь ни душой ни телом.

– Обычный маячок. – Прокомментировала Таня. – Мне нужно было поговорить. Она бы нажала – и я подошла сразу.

– Здорово, – улыбнулся я, рассматривая компактный взрыватель в дрожащих руках девушки. Такого хватит, чтобы уничтожить все вокруг на пять метров. – Аари, нажми на маячок.

– Нет, стоп! – Не сдержалась Таня, затем закусила нижнюю губу, лихорадочно придумывая очередное оправдание.

– У тебя есть два пути. – Обратился я к бунтовщице. – Первый – поставить рабский имплант и остаться в команде.

– Никогда! – Яростно прошипела она.

– Второй, – продолжил я тем же тоном, – Я подарю твой контракт какой-нибудь дикой планетке, на поверхность которой никогда не садятся корабли. Ты проживешь остаток жизни в мире без электричества и медикаментов.

– Плевать, – фыркнула Таня, – Я подомну под себя племена и стану там богиней.

– Станешь, – эхом ответил я. – Но каждую ночь ты будешь смотреть на звезды и скрежетать зубами от бессильной ненависти, зная, чего лишилась. Такова цена предательства.

– И вот так просто ты откажешься от меня? – Не могла поверить Таня. – От денег, которые я могу тебе заработать?

– Сегодня ты заработала для меня три с половиной сотни миллионов и корабль. Пожалуй, этого будет достаточно. – Я достал флакончик со спреем-дезактиватором клеящей пены и коротким движением распылил на уровне ног Аари, помог ей освободится и направился на выход. Взрывное устройство так и осталось рядом с Таней, молчаливо предлагая третий путь.

– Постой, я согласна! – Догнал меня вопль почти на выходе.

Еще бы нет.

Базы установили без особых вопросов в медотсеке. Всего десять минут – и вместо бунтаря мы имеем добросовестного, трудолюбивого и лояльного сотрудника. Разве не прелесть?

Воистину, нейросети – главное благословение этого мира. Люди цепляются за свободу, называют рабские импланты бесчеловечными и стараются жестко контролировать их установку. Но если задуматься, только благодаря им команда приютских раздолбаев и преступников сможет стать высококвалифицированными специалистами, а бунтарка сохранит жизнь, получив второй шанс.

Уверен, в моем старом мире за "ограничителями свободы" выстроилась бы очередь. Кажется сказкой, что можно купить волю, трудолюбие и любовь к знаниям. Но местные почему-то считают иначе.

– Когда пойдем смотреть наш новый корабль? – С неумным энтузиазмом поинтересовалась Таня, сверкая живой улыбкой.

Говорят, что лишние переживания сокращают жизнь. Таня нацелилась жить вечно.

Глава 4

Среди игр, привычных человечеству настолько, что следуют вместе с ним через века и глубины космоса, игры в вопросы и ответы одни из самых любимых. Разумеется, ей не тягаться с удовольствием от игр за власть или войной, зато она доступна всем – от ревнивых домохозяек, встречающих припозднившегося мужа, до ученых, с благоговением вопрошающих вселенную.

Получить честный ответ – целое искусство. Иногда мерзкое и грубое, с лужами крови и пытками каленым железом, иногда изящное и безмолвное, вроде поединка разумов. И далеко не всегда пытки оказываются эффективнее уговоров.

Сегодня службе безопасности нет нужды в витиеватых разговорах и раскаленном железе. Напротив меня сидят трое эмпатов, столь разных внешне, сколь они схожи верой в собственные силы. По центру расположился представитель станции, худощавый, высокий, как и все, родившиеся в космосе. Одет в стандартный бело-серый комбез управляющего персонала, и только две полосы на плечах отличают его форму от формы сотен мелких начальников. Слева от него персонаж гораздо колоритней – широкий и невероятно толстый субъект, завернутый в сине-золотой кафтан с узором-гербом напротив сердца. Представитель всех свободных семей на станции, избранный специально для расследования. С другой стороны еще один представитель, на этот раз имперских сил – редкий гость для станции, приглашенный послужить третьей, независимой стороной расследования. Уж слишком были велики убытки– станция перестраховывалась от обвинений в предвзятости.

Разумеется, станция не побрезговала и другими методами – в меня влили рекордное число химии, призванной ослабить контроль и разговорить. С моего разрешения, разумеется. Своеобразная иллюзия свободы – отказ трактовался бы не в мою пользу. В самом деле, если им не жалко дорогостоящих медикаментов, то пусть. Организм все равно перелопатил химию быстрее, чем она должна была подействовать.

– Начнем?

Была бы их воля, они вскрыли бы мне черепушку и считали все ответы напрямую. К счастью, на летальное считывание тоже требуется разрешение, которое ни один нормальный человек не даст. Разве что на кону будет стоять нечто большее, чем жизнь одного человека...или вмешаются директивы рабского имплантата.

– Вы убили Эдди Гарсиа? – Сверившись с едином списком вопросом, выведенным на поверхности перед каждым из троих, спросил представитель станции.

– Да.

Специалисты довольно кивают, отмечая кристально чистые реакции и минимальную задержку перед ответом. Само событие их не интересует.

Мы возвращались с арены, когда из пролета вышагнул оборванец с игольником и всадил половину заряда в стену рядом с нами, пока я не сломал ему шею. Предсказуемая меткость для наркомана, которому десять минут назад вручили оружие и показали мое фото.

Букмекер, любезно выплативший триста пятьдесят миллионов сверх суммы ставки, передумал заниматься благотворительностью и решил вернуть себе денежный чип. Только с исполнителем он откровенно продешевил.

– Вы убили шестнадцать человек наемной гильдии "Корус", а именно...

– Да.

Букмекер исправился. В чем нельзя отказать деловым людям Свободных, так это в гибкости мышления и умению корректировать планы на лету. Возможно, все было спланировано заранее – если дешевый вариант не прокатит, тогда в дело вступят специалисты.

Нас "приняли" за две сотни метров до шлюзового отсека, залив плазмой закуток, за которым мы еле успели спрятаться. Аари поймала заряд в левое плечо и выбыла из боя, отключившись от шока. Заряд прижег рану, не допуская кровопотери и инфекции – любимое оружие пиратов сохраняло жизни будущих рабов. Демонокот расположился на обморочной девушке и приготовился наблюдать очередной эпизод из жизни людей – ему происходящее почти ничем не грозило. Таня вцепилась в изящную рукоятку игольника и зло кусала губы, бросая взгляд то на керамику стены, уже покрасневшую от выстрелов, то на меня. Я же был и вовсе безоружен – все стреляющее осталось на арене, вместе со скафом – и уже намечал контуры октограмм, намереваясь завершить конфликт весьма непривычным для этого мира способом, но в какой-то момент вспомнил о компактной бомбе, уготованной Таней для меня.

По счастью, хозяйственная девушка не оставила его на арене, так что уже через полминуты ответный ход был подготовлен. Я крикнул, что готов сдаться, дождался завершения обстрела и смачным пинком отправил демонокота в полет. Мохнатое создание, сжимая в пасти взрыватель, безо всякого желания полетело совершать подвиг. Наемники отреагировали на движение парой выстрелов, но быстро успокоились, заметив животное, шустро прошмыгнувшее в сторону, и вернули фокус своего интереса на наш закуток. Напрасно. Рвануло так сильно, что Таня около минуты потирала ушки, пытаясь избавиться от гула в голове. Внутри меня недовольно поворочался демон, сетуя на утерю носителя, но успокоился после обещания найти ему новую оболочку. Через пару минут мы выглянули из закутка – черные стены, сажа на потолочных панелях, рваные куски одежды, запах горелого мяса и другие последствия встречи взрывчатки и активированных энергобатарей.

Оттащив Аари в корабль и закинув ее в регенератор, я начал прокачивать варианты возможных действий. С кристальной четкостью было ясно, что желающих на такую сумму будет огромное количество – до тех пор, пока деньги с чипа не перекочуют на счет в банке. Финансовая система этого мира опиралась на доверенные центры транзакций, существовавшие на всех крупных планетах и некоторых имперских кораблях. Пока к нашей станции не прибудет имперский борт, чип с деньгами станет желанной добычей для всего местного сброда.

– Вы являлись владельцем "Гордость Кахота"?

– Да.

Еще один проблемный актив, порожденный результатом поединка. Бывшие владельцы не смирились с утратой корабля, и, действуя с присущей всем свободным наглостью, подали в суд, пытаясь оспорить сделку. Руководство станции проигнорировало уверения семьи в недееспособности принца, усомнилась в документах о продаже, оформленных задним числом и совсем уж недобро отнеслось к попытке затянуть дело, высказанной в форме недоверия к чиновникам академии. Проигравшей семье продемонстрировали контракт с системой найма Российской Империи и пообещали включить в число пиратских бортов идентификационные коды кораблей Кахота, если кое-кто не уймется.

Через два дня борт был официально переписан на мое имя. Счастья от этого не было ни малейшего – семья Кахот к тому моменту уже направила мне письмо с просьбой подарить им корабль обратно. Именно подарить – ни о какой денежной компенсации не шло и речи. Все дело в закладках, устанавливаемых семьями в ключевые узлы кораблей, на случай захвата пиратами или конфискации борта. Например, емкость с ядом в разлагаемой оболочке, установленная внутри системы водо-обеспечения. Если в процессе техобслуживания не добавлять пару-тройку реагентов, оболочка в скором времени протает, высвобождая отраву. И когда это может случиться – через месяц или через полгода после захвата корабля – зависит от настроения бывших хозяев. В качестве закладки могут выступать дыры в программном обеспечении, недостатки систем жизнеобеспечения, известные только владельцу. Выявить и устранить все это смертельное разнообразие может только сертифицированный ремдок, до которого еще предстоит добраться – то есть, найти тралл, который согласится совершить прыжок с потенциально нестабильным и опасным кораблем на обшивке. Ясное дело, за стандартную ставку никто на такое не отважится – придется выложить уйму средств за риск. И это еще не все расходы. Сам процесс извлечения пакостей по объему может сравниться с полной переборкой всех узлов и влететь в совершенно неприличную сумму – услуги ремдока во фронтире невероятно дороги. В общем, очень сомнительное приобретение, на котором внезапно может найтись запрещенное вооружение, запрещенные артефакты и еще невероятное число вещей, за которые без суда вешают даже свободные. Я попытался продать его местным – мне предложили доплатить двенадцать миллионов, и так уж и быть – они заберут железку рыночной стоимостью под два миллиарда себе.

– Вы убили Ордана Солла, известного как Сепаратор?

– Да.

В те дни я был очень популярной личностью. Огромное число совершенно разного народа внезапно почувствовало себя моими друзьями. Эти милые люди предлагали решить мои проблемы, обеспечить защиту, урезонить конкурентов и рисовали безоблачное будущее. Думаю, нет смысла озвучивать цену их дружбе? Ордан Солл был одним из тех, кто обиделся на отказ. Обиделся настолько, что направил штурмовой бот к нашему кораблю – я отстыковался от станции в первый же день конфликта, не желая встречать паломников с тяжелым оружием возле своих дверей.

Признаюсь, ощущение скрежета металла, ударов по обшивке, когда ты заперт в небольшом объеме курьерского корабля, далеко не самые приятные. Словно находишься на горящем корабле в океане. В корабле нашлись пустотные скафы – самая базовая модель, годная, чтобы шесть часов молиться, рассылая сигнал sos и ожидая спасения. Девушки согласились прикинуться ветошью и нервничать внутри шкафа для одежды.

Пока плазма срезала крепления шлюзовой, я занимался прикладной мистикой, вырисовывая стены, пол и потолок узкого перешейка меж шлюзом и жилой секции темно-красным, щедро расходуя собственную кровь и магию. Мы завершили практически синхронно. Выдавленный домкратом люк отлетел в сторону и вверх, резко ударило по ушам снижение давления, заорала корабельная система, только сейчас возмутившаяся проникновением на борт. Я отступил чуть назад, облокотившись спиной на закрытую дверь внутренней секции. Перед глазами плыло марево защиты, даруя уверенность в собственной защищенности. В коридоре уже топтались два боевика – закованные в стальные латы боевых скафов, они медленно приближались, удерживая оружие на уровне моей груди, что-то кричали через спикеры – стандартный призыв лечь на пол и смириться. За их спинами был видел третий – в скафе куда круче, черных тонов с аляповатой, явно кустарной окраской. Ясное дело, что босс не доверит такие суммы никому, кроме себя. Дважды фыркнула плазма, рисуя круги на прозрачной плоскости защиты и на половину сжирая энергию, вложенную в контур – неприятный момент, с патронами щит вел себя куда экономичней. Медлить было нельзя.

По коридору поползли еле заметные складки, с каждой секундой становясь все отчетливей. Боевики покачнулись – пол словно ожил под ними и заходил волнами. Из спикера донеслись тревожные голоса, дула плазмоганов развернулись в сторону пола, собираясь изрыгнуть заряд, но уже в следующий миг коридор словно схлопнулся, с невероятной силой сжимая свою добычу, перемалывая внутри себя, словно собака кость. Дальнейшее скрылось с моих глаз за смятыми стенами, но я видел и раньше это порождение зла, вселившееся в керамопластик стен. Сейчас оно выстрелит в том направлении нитями-манипуляторами, созданными из того, что было раньше боевиками и их скафами, и начнет отлавливать новых жертв – невероятно быстро и точно. Смесь неживого и живого, призванная из нижних миров, заберет плату за вызов сама – к моему счастью. В противном случае оно бы попыталось отобедать мной, но риск того стоил. Тринадцать минут, отмеренные призывом, кончились под протяжный стон металла – материалы обшивки и корабля осыпались прахом, ржавели, сгнивали, не в силах пережить вселение. Только после этого я направился на мостик. Система визуализации показывала искореженный челнок и сломанные фигурки возле него, некогда бывшие людьми. В тот же вечер я отправил Таню и Аари в командировку, передав чип с наличностью и поручение произвести ремонт борта. Дело было даже не в переводе средств на счет – заинтересованным лицам ничего не стоит добиться добровольного перевода денег на их счета – я просто убирал лишних свидетелей. Именно поэтому сейчас я один в этом кабинете. Мои подчиненные ничего не знают, ничего не видели. Сам я вернулся на станцию, на правах нелегала – датчик идентификатора был уничтожен вместе с носителем демона. Как оказалось, что-то администратор определенно преувеличила, стращая нас карами за движение без датчиков. Или, быть может, это относилось только к учебным секторам – сейчас были каникулы, так что локальный конфликт проходил на других уровнях.