Текст книги "Низшая раса"

Автор книги: Владимир Кучеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Артиллерийскими делами накануне войны заправлял великий князь Сергей Михайлович, один из дома Романовых – гнусной клептократической мафий. Он распределял заказы по пушечному ведомству. И вместо того, чтобы обеспечить стране нужный запас снарядов, этот представитель низшей расы занимался пустыми прожектами, выказывал вопиющую некомпетентность и трахал балерину Кшесинскую. Каковая активно участвовала в распределении артиллерийских оборонных заказов.

Чего же удивляться тому, что с таким эффективным менеджментом мы влетели и в снарядный голод, и в менее поминаемый голод винтовочный? Как вы помните, читатель, засилье клептократии в стране всегда сопровождается управленческим идиотизмом.

Монополистические негодяи.

В отчаянной попытке решить проблему с артбоеприпасами тогдашнее правительство России обратилось за помощью к отечественному бизнесу, к русским заводчикам и фабрикантам. А надо сказать, что русские капиталисты к тому времени были объединены в крупные монополии-синдикаты, которые переделили рынок и держали на нём высокие монопольные цены. Работали синдикаты «Продуголь», «Продамет», «Продвагон», Цементный синдикат, «Гвоздь», «Продаруд», Союз паровозостроительных заводов, «Медь», «Трубопродажа», Зеркальный синдикат, Русское общество спичечной торговли – всего более полутора сотен монополий. Была монополия у сахарозаводчиков, появился даже синдикат, что объединил поставщиков шерстяных вещей для русской армии. А ещё был картель по поставкам армии амуниции из прорезиненной ткани. Десятую часть прибыли его участники скидывали в своеобразный «общак», откуда платились компенсации тем, кто не смог получить заказов от государства.

Словом, картина маслом. В то время как американцы принимали антитрестовские (антимонопольные) законы, стремясь не допустить монопольного застоя в экономике, царская Россия, наоборот, синдикаты укрепляла.

Монополии царской России откровенно мародёрствовали: держали высокие цены, дружно откачивая большие деньги из карманов покупателей и государственного бюджета. Если кто-то из их членов снижал цены, его сурово наказывали. Скажем, в Цементном синдикате за попытку снизить установленные цены виновника штрафовали на 50 тысяч рублей. Естественно, имея такие мародёрские сверхприбыли, бизнесмены царской России щедро давали взятки чиновникам. И всех "наверху" система устраивала. Проигрывал только народ, но кого интересовали нужды "этого быдла"?

И вот с такой системой бизнеса Россия втравилась в мировую войну. Зазвучали торжественные православные молебны, все рыдали и кричали в угаре патриотизма: "За веру, царя и Отечество". Войну с ходу назвали Второй Отечественной. И началось. На сей раз в дело вступили уже не столько дворянские свиньи, сколько русская капиталистическо-рыночная сволочь. Которая, как нам теперь говорят, строила Великую Россию и была гением предпринимательства.

Откроем статью Евгения Жирнова "Промышленные объединения являются совершенно необходимыми". Она написана по материалам советских исследователей экономики царской России Лаверычева и других ("Коммерсантъ-Власть", 15 октября 2007 г.):

"…Когда стало ясно, что казна больше не может обеспечивать переплату синдикатам, их лояльность немедленно испарилась. Руководители "Продугля", как установило расследование, сознательно тормозили отгрузку топлива, чтобы искусственно создать дефицит и поднять цены. (И это – во время войны. – Прим. ред.) Тем же самым занимались нефтяные синдикаты, которым удалось взвинтить цены на мазут впятеро. Не отставали и другие подконтрольные государству в недавнем прошлом монополии. "Продвагон", к примеру, всеми средствами тормозил начало работ на новых вагонных заводах, построенных во время войны, но не входивших в синдикат.

Причём никакие меры дополнительного воздействия не помогали. Для руководства уходящей из-под госконтроля сахарной промышленностью в 1915 году было создано Центральное бюро по объединению закупок и распределению сахара. Но никакие его распоряжения заводами не выполнялись. Выработанный сахар вывозился по ночам с заводов на тайные склады, а являвшиеся с нарядами Центрального бюро получатели оставались ни с чем. При этом интересы сахарной монополии, как и всех прочих, отстаивали их кураторы из правительства и министерств. Поскольку для них прибыли курируемых компаний были куда дороже абстрактных государственных интересов.

Особенно ярко это проявлялось в делах о поставках воюющей армии вооружений, боеприпасов, продовольствия и т.д. Член Артиллерийского комитета Е.З. Барсуков вспоминал о трудностях, которые переживало Главное артиллерийское управление (ГАУ):

"При первых же известиях о крайнем недостатке боевого снабжения на фронте и возможности вследствие этого "хорошо заработать" на предметах столь острой нужды русских промышленников охватил беспримерный ажиотаж.

Именно 76-мм снаряд и был тем первым лакомым куском, на который оскалились зубы всех промышленных шакалов с единственной целью лёгкой наживы. К великому несчастью для России, у этих людей оказывалось подчас немало сильных покровителей.

Под давлением крайне тяжёлых обстоятельств, требовавших усиления артиллерийских заказов без всяких рассуждений, ГАУ пришлось отступить от намеченной программы и заказывать снаряды не только совершенно ничтожным заводам, но иногда даже не заслуживающим доверия аферистам, обещавшим быстро оборудовать новые предприятия.

Конечно, при таких условиях заводское оборудование, которое можно было достать главным образом за границей и притом в очень ограниченном количестве, перекупалось по бешеным ценам спекулянтами и вырывалось у солидных заводов; точно так же переманивался личный состав, по части которого заводы бедствовали с самого начала войны. Наконец, началась злостная спекуляция с валютой, бороться с чем было очень трудно. Словом, началась бешеная спекуляция на снарядах, в результате которой расплодилась масса мелких, немощных в техническом отношении и просто дутых предприятий, поглощающих с поразительной прожорливостью и с ничтожной производительностью всякого рода оборудование, инструментальную сталь, металлы, топливо, транспорт, рабочие руки и технические силы, а также валюту.

Таким образом, вместо разумного и наиболее продуктивного концентрирования всех средств производства их как будто нарочно распыляли по мелочам, вследствие чего почти всё действительно солидные и мощные предприятия оказались лишёнными возможности получить всё им необходимое, а потому и вынуждены были значительно замедлить темп своего развития".

Однако главная беда заключалась в том, что такой же разлад наблюдался по всей стране. Перебои с углём вызывали остановку железных дорог. Из-за неритмичного подвоза угля и руды останавливались металлургические предприятия. Всё это сказывалось на машиностроителях и т.д. В итоге именно потеря управления монополиями привела к хаосу и краху русской экономики, естественным следствием которого стала революция…"

Как писали советские исследователи, из-за бардака с поставками топлива и сырья в 1915 году прекратили работу 573 промышленных предприятия, а в 1916 году простаивали 36 доменных печей и 74 металлургических завода. Потребность воюющей страны в металле покрывалась лишь наполовину. Стали падать добыча угля и нефти. (Г.И. Шигалин. "Военная экономика страны в Первую мировую войну". Москва, 1956 г.; П.И. Лященко. "История народного хозяйства СССР", т. 2. Москва, 1948 г.)

Можно добавить: как истинные православно-русские патриоты, промышленники, получая заказы на снаряды, закладывали в их цену 175, а то и 200% прибыли. Глава Главного артиллерийского управления генерал Маниковский (умнейший человек, автор проектов развития России!) вспоминал: если на казённом заводе 122-мм гаубичная шрапнель обходилась бюджету в 15 рублей за один снаряд, то частный завод драл за неё уже 35 целковых. 76-мм снаряды обходились государству в 10 рублей на госпредприятиях и в 15 – на частных. Разница в цене 152-мм фугаса – 42 и 70 рублей. Представляете, как наживались на военных заказах православные частные заводчики, а? Ведь снаряды тратились миллионами. А какие взятки брали те чиновники, что распределяли военные заказы?!

Б..дь, а где же был царь, верховный печальник за судьбу православной России? Куда глядел этот хренов "святой"? Почему он не сажал и не ставил к стенке этих мародёров и спекулянтов? Когда к нему обратился глава Главного артиллерийского управления Маниковский, возмущённый хищничеством русских промышленников, Николай Второй резко осадил его: не надо, мол, нервировать отечественный капитал.

Благодаря такому "милосердию" монарха на фронте погибали сотни тысяч здоровых и крепких русских людей. Потому что не хватало ни снарядов, ни винтовок, ни пулемётов. В то же самое время в ресторанах Москвы и Петрограда шли дикие кутежи: гуляли коммерсанты-поставщики военного ведомства, наживавшие на крови русских фантастические барыши. То есть страна оказалась парализованной и поставленной на колени дичайшей коррупцией. Ведь высшие чиновники России, стоявшие со свечками в церквах, покровительствовали всем этим поставщикам-гиенам, давали им бюджетные деньги, брали с них взятки – и подписывали нужные постановления министерств и ведомств. Так что здесь евреи виноваты или всё же русская правящая верхушка?

Царской России несказанно повезло, что у немцев в 1915 году ещё не было танковых и моторизованных дивизий. Что скорость движения немецких войск в прорывах ограничивалась скоростью пеших бойцов и конных упряжек. Иначе б они, пользуясь снарядным голодом русской армии и криминально-коррупционным бардаком в нашем тылу, разодрали бы Россию в клочья. Сотни тысяч наших солдат попали в "котлы" окружений не в 1941-м, а уже в 1914-1915 годах.

Н-да, надо сказать (будь тогда у руля Сталин), показательная расправа над сотней спекулянтов в воюющей царской России могла бы в корне изменить ситуацию. Мне скажут, что к 1916 году царскому правительству удалось наладить производство снарядов, решить проблему с оружием. Да, но было уже поздно: в воюющей армии и стране уже случился психологический надлом. Люди уже получили твёрдое убеждение в том, что правители страны – это негодяи, воры и предатели, которых нужно как можно быстрее свергнуть и перерезать к чёртовой матери. Россия уже оказалась революционизированной.

Винтовочный «голод».

Но это только снарядный голод. А ведь в то же самое время Россия испытала и дикую нехватку самых элементарных винтовок для фронта. К сожалению, в нынешней Расее не переиздаётся замечательная книга русского оружейника В.Г. Фёдорова «В поисках оружия». Да-да, того самого Фёдорова, что в 1916 году создал первый в мире автомат (не пистолет-пулемёт, а именно штурмовую винтовку под винтовочный патрон) и который перед Первой мировой работал в Артиллерийском комитете.

Так вот: нехватка винтовок в романовской России возникла в первые же месяцы боёв. Всего у страны в распоряжении (в войсках и арсеналах) летом 1914 года было 4 миллиона 652 тысячи винтовок. Но первые же бои показали, что в месяц теряется по тем или иным причинам в среднем по 200 тысяч трёхлинеек и карабинов. То есть 2,4 миллиона в год. А мощности имеющихся заводов (Тульского, Сестрорецкого и т.д.) – всего 525 тысяч в год. Вскоре оказалось, что не хватает оружия для обучения пополнений – призванным в армию стали давать палки. Конечно, с той же проблемой столкнулись и другие воюющие страны, но они, в отличие от России, имели сильную промышленность, которая смогла быстро нарастить производство. А вот у царизма индустрия хромала.

Автор описывает то, как в 1914-1915 годах по заданию царского правительства закупал винтовки за рубежом – везде, где только можно. Сначала пробовали обойтись без закупок. Стали изымать трёхлинейки Мосина в тыловых и охранных частях, отправляя их в воюющие дивизии, а тыловикам вручая старые однозарядные винтовки Бердана No 2. Но этого не хватало. Россия попросила у Эфиопии (Абиссинии) вернуть ей винтовки, что в конце XIX века мы посылали в помощь эфиопам, отбивавшим нападение Италии. Специальные команды поехали в Монголию и Маньчжурию искать и выкупать оружие у местного населения, оставшееся с Русско-японской войны. Но найденные винтовки оказались в ужасном состоянии.

Пришлось побираться по всему миру. Необходим был один миллион винтовок. В Японии удалось взять винтовки "Арисака" калибром в 6,5 мм. Купили 300 тысяч ружей образца 1897 года, но с мизерным количеством патронов – по сотне на ствол. В конце 1914-го обогатили американцев, заказав им 300 тысяч ружей "Винчестер" под русский трёхлинейный патрон. Но это ещё что! Верные союзники согласились помочь русским: французы дали старые однозарядные четырехлинейные винтовки "Гра" образца 1874 года (450 тысяч) и "Гра-Кропачека" образца 1874-1885 годов (105 тысяч). Эти хоть имели подствольный магазин на 8 патронов. Италия скинула царизму древние ружья "Веттерли" образца 1877 года. Частично дефицит винтовок хотели покрыть, вооружая пехотинцев револьверами и гранатами: мол, в окопных боях этого хватит. Кое-кто вообще предлагал давать пехотинцам топоры-алебарды на длинных древках да револьвер вдобавок. В русской армии воцарился дикий разнобой стрелковых систем: разные запасные части, разные патроны. Старьё, естественно, оставляли в тыловых частях и в ополчении, все трёхлинейки Мосина шли на фронт.

И хотя винтовочный голод удалось затем побороть, и это обстоятельство успело подорвать моральное состояние армии.

Тут же и пулемётная проблема. Предвоенный расчёт был таким: армии не понадобится более 5 тысяч пулемётов за всё про всё. Но первые же бои показали: нужно поставлять в войска 4430 пулемётов в месяц! Враг просто режет наши войска не только из станковых, но и из ручных пулемётов. И опять пришлось закупать пулемёты за рубежом: своё производство не справлялось с задачами.

Слабость промышленности царской России и расхлябанность её вороватого госаппарата в ту войну были видны во всём. К 1917 году годовое производство пороха в царской России составляло 22 тысячи тонн, а в Германии – 150 тысяч тонн, во Франции – 140 тысяч, в Англии – 205 тысяч, в Италии – 40 тысяч тонн. Годовое производство патронов в России достигало только планки в 1 миллиард 785 миллионов, тогда как немцы клепали 2 миллиарда 430 миллионов патронов, французы – 2 миллиарда, англичане – 1,7 миллиарда. И если с винтовками к 1917 году положение у нас выправилось (мы занимали по их производству второе – после Германии – место в мире), то с пулемётами дело обстояло плохо. Максимальный годовой объём производства пулемётов при царе – 11 тысяч в год. У немцев – 120 тысяч. Франция – 30 тысяч. Англия – 60 тысяч. Пушки? Россия – максимум 5 тысяч орудий в год, Германия – 20 тысяч, Италия – 8 тысяч, Франция – 10 тысяч, Англия – примерно столько же. (Данные беру из "Мифа о красном терроре".)

Как вспоминает В.Г. Фёдоров, протестные настроения среди русских солдат на фронте он видел уже в 1915 году. Мол, посылают нас на убой – не хватает ни снарядов, ни винтовок. А у немца, дескать, всё есть.

Козни настоящего врага.

Но параллельно развивался и второй сюжет. Англичане, втянув русских в выгодную им войну, нас откровенно использовали и предавали. Им очень не хотелось, чтобы русские захватили Босфор и Дарданеллы, превратив Чёрное море во внутрироссийский водоём. Если русские кладут сотни тысяч своих голов, оттягивая немецкие дивизии от Западного фронта, спасая жизни англичан и французов – это пожалуйста. Но вот проливы, выход в Средиземное море – вот этого не надо! Впрочем, с англичанами тут были солидарны и французы, и американцы. И потому «союзники» по Антанте начали откровенно предавать русских с первых же дней войны. Ну а российская «элита» этого словно не замечала.

Итак, русаки, лишённые снарядов, испытывающие нехватку винтовок, бьются с немцами и австрияками, а англичане "упускают" линейный крейсер "Гебен", который из Средиземного моря переходит в Чёрное, на службу туркам. Тем самым наш Черноморский флот парализовали вплоть до 1916 года. Ведь до того момента ЧФ состоял из устаревших четырехорудийных броненосцев-додредноутов типа "Потёмкина". Они уступают "Гебену" (кораблю дредноутного типа) и в скорости хода, и в весе бортового залпа, и в дальнобойности пушек. В открытом бою немецкий линейный крейсер мог в одиночку топить один русский корабль за другим, сам оставаясь неуязвимым и недосягаемым для наших снарядов. И только в 1916-м на Чёрном море появляются первые русские дредноуты.

Зачем британцы "проворонили" "Гебен"? Правильно – чтобы помешать русским захватить проливы и Константинополь уже в 1915 году. Чтобы не дать русскому флоту разбить турецкий.

Это – самое подлое предательство своего союзника. Откровенная диверсия англичан против русских. Но при этом царское правительство делает вид, будто ничего не случилось, и продолжает выполнять все обязательства перед англичанами и французами. Россию, значит, предают, а она блюдёт "священный долг" перед б…скими "союзниками"! Случайно ли? Наверное, нет – если вспомнить то, как англичане с помощью взяток манипулировали Русским государством ещё в XVIII веке. А ещё учтём, сколько русских аристократов и тогдашних олигархов состояли в масонских ложах, подчинённых "старшим товарищам" в Лондоне и Париже. И ещё возьмём в расчёт то, насколько глубоко в царскую элиту запустила свои щупальца британская разведка. Это – тоже коррупция, читатель, переходящая в национальную измену.

Англичане с самого начала решили, что Россия должна помочь им сокрушить Германию, пролить много своей крови за британские интересы, но до конца войны не дожить. Россию приговорили к революции и распаду, дабы исключить её из клуба победителей. Российская империя должна была распасться вместе с империями Австро-Венгерской, Османской и Германской. При всём этом царский режим продолжал всё тот же "мазохизм". Когда немцы начинают натиск на англо-французов и те просят помощи у русских, царь бросает войска в наступление на Восточном фронте и помогает союзникам. А вот когда мы просим о том же самом, англо-французы всегда медлят.

Предательство наших "союзничков" становится очевидным для всех, но только не для царя Николая. К 1916 году ситуация тем не менее складывается в нашу пользу. Русский народ, щедро оплатив кровью и золотом (золотым запасом страны) коррупцию и тупость собственной элиты, всё же налаживает военную промышленность. Снарядный голод преодолён. Генерал Брусилов громит австро-венгерскую армию (Брусиловский прорыв), которая больше не является серьёзной боевой силой. Под ударами русских отступают турки – наши движутся к Трапезунду, с востока по южному берегу Чёрного моря. Становится ясным, что немцы проигрывают войну, что русские займут Босфор и Дарданеллы. Уже готовится десантная операция. В ход должны пойти 9-я армия, Черноморский флот с новыми дредноутами, уникальные десантные суда типа "Эльпидифор" с носовой аппарелью, способные буквально вылезать на низкий берег. Готовятся и четырехмоторные аэропланы типа "Илья Муромец"…

И снова союзники нас предают. Сначала англо-французы пытаются опередить русских и захватить черноморские проливы с юга. Они устраивают Галлиполийскую операцию с участием полумиллионной группировки войск и большого флота (февраль 1915 – январь 1916 г.). Однако турки под командованием немца фон Сандерса героически обороняют проливы. Огнём береговых батарей они топят шесть линкоров англо-французов. По итогам неудачной операции Англия потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 119,7 тысячи бойцов, Франция – 26,5 тысячи. Союзникам приходится убираться несолоно хлебавши. Становится очевидно, что проливы захватят русские.

И тогда западная сволочь устраивает нам новую подлянку, не давая России осуществить операцию в проливах в 1916-м. Лондон и Париж подталкивают к вступлению в войну против немцев Румынию с её слабой армией. Естественно, немцы громят румын – и опять царь, верный е..ному союзническому долгу, бросает войска, подготовленные к захвату Босфора и Дарданелл, на спасение Румынии.

Однако Лондон видит: задача всё равно не решена. Русские просто перенесли десантную операцию на лето 1917 года. А надо её полностью сорвать и пустить саму Россию под откос. Но как? Найден гениальный выход: нужно спровоцировать революцию в стране. Как? Используя коррупцию и алчность русской правящей верхушки и буржуазии. Тем более что повод появился.

Как коррупция и жажда наживы вызвали 1917-й.

К концу 1916 года патриотически-православные русские промышленники, наваривая на каждом снаряде сотни процентов барыша, настолько достали государство своим откровенным воровством, что оно решило их проучить. Военные заказы распределили по казённым заводам (ФГУПам, как сказали бы нынче) и по иностранным подрядчикам, в основном американским. Те не страдали такими воровскими замашками, как русские фабриканты, а потому брали дешевле.

Ещё раз скажем: если на казённом заводе 122-мм гаубичная шрапнель обходилась бюджету в 15 рублей за один снаряд, то частный завод драл за неё из казны уже 35 целковых. 76-миллиметровые снаряды обходились государству в 10 рублей на госпредприятиях и в 15 – на частных. Разница в цене 152-мм фугаса – 42 и 70 рублей…

При этом русские патриотические промышленники безбожно срывали планы производства снарядов.

Источник – http://festival.1september.ru/20042005/index.php?numbartic=214268)

За что бы ни бралась клептократическая низшая раса, правившая тогда Россией, всё она ухитрялась испакостить или безбожно завалить. Существует любопытная статистика, косвенно указующая на размах воровства в воюющей царской империи. А.Г. Купцов в "Мифе о красном терроре" приводит такой факт: рекордный показатель расхода артиллерийских снарядов у Франции – 7,5 миллиона в месяц, у России – 2 миллиона. Но царизм истратил на пушечные боеприпасы 13,33 миллиарда рублей (35,5 млрд франков), а французы – 26 миллиардов. "Куды снаряды делись? Или куды делись деньги?" – вопрошает автор. А мы смело отвечаем: деньги сожрали воры – чиновники и частные подрядчики. Аферисты и чиновники-взяточники. Они буквально делали бизнес на крови русского солдата, считая, что русский народ всё стерпит.

Схлопывался платёжный баланс страны. За годы войны экспорт товаров упал с 1,5 миллиарда рублей в 1913 году до 956 миллионов в 1914-м, 402 миллионов в 1915-м, 577 миллионов в 1916-м и 463 миллионов рублей в 1917 году. За четыре года войны (1914-1917 гг.) Россия импортировала товаров почти на 7 миллиардов рублей, тогда как стоимость её вывоза за это же время была равна только 2,4 миллиарда рублей. Резко рос импорт продовольствия (это о том, как старая Расея "всю Европу кормила"). Например, из Китая. Транзитные перевозки мясных продуктов из Китая в Сибирь и центральные районы в период мировой войны выросли почти в 13 раз. Оказалось возможным увеличить ввоз монгольского рогатого скота с 66 тысяч голов в довоенные годы до более чем 175 тысяч в 1916 году, одновременно закупалось не менее 100 тысяч овец. Ввозилось в ещё большем, чем прежде, количестве также зерно в Сибирь и на Дальний Восток. В годы войны сильно возрос спрос на соевые бобы и соевые продукты (масло, жмыхи) из Маньчжурии. В большом выигрыше оказался и Китай. Маньчжурия, прежде почти не заселённая, отсталая китайская провинция, стала превращаться в один из самых динамично экономически развивающихся регионов. Если в 1896 году сбор пшеницы по всей Северной Маньчжурии едва достигал 1 миллионов пудов, то в годы войны он превысил 60 миллионов пудов (данные историка Н.П. Ионичева). Соединённые Штаты ввезли в Россию товаров в 1914 году на 27,9 миллиона долларов, в 1915 – на 169,9 миллиона, в 1916 году – на 470,5 миллиона долларов.

В США были размещены заказы на артиллерийское вооружение на сумму 2 миллиарда рублей золотом. Однако оказалось, что заводы, которые должны были выполнять эти заказы, ещё не построены. Американские компании, как оценивал сложившуюся ситуацию видный организатор материально-технического снабжения русской армии, начальник Главного артиллерийского управления генерал А.А. Маниковский, "через 26 месяцев после подписания контракта… оказались в состоянии выполнить всего лишь 1/10 часть принятого на этот срок заказа". Срыв объяснялся во многом и тем, что сказывалась молодость военной промышленности США, отсутствие традиций и опытных кадров. Необходимо также учесть финансовые потери от некомплекта, неритмичности и перераспределения в рамках Антанты части военных поставок в Россию.

Так, в частности, нами было заказано в США 3,8 миллиона винтовок, оплачено 1,2 миллиона, отправлено же в Россию и поступило в действующую армию всего 300 тысяч. Из 108 тяжёлых гаубиц в армию поступило, по неполным сведениям, только восемь.

Главное артиллерийское управление срочно направило в Америку 2 тысячи русских специалистов, которые помогли за счёт внедрения передовых отечественных военно-технических достижений развернуть на предприятиях США производство артиллерийского вооружения, но произошло это только к началу 1917 года. Российские военные заказы, таким образом, способствовали созданию ныне самого крупного в мире американского военно-промышленного комплекса. Мы питали своим золотом американских упырей! Поднимали их экономику, а сами подыхали!

Естественно, гигантская разница между импортом и экспортом в Россию покрывалась за счёт роста заимствований на Западе.

Как пишет Ионичев, русское правительство ради доставки в страну закупаемых на Западе оружия и товаров вынуждено было отказаться от собственного фрахта иностранных судов и передало в распоряжение британского адмиралтейства русский торговый флот, за исключением судов, оказавшихся запертыми в Балтийском и Чёрном морях. Англия, со своей стороны, обязывалась доставить в навигацию 1916 года 2 миллиона тонн грузов из затребованных Россией 2,6 миллиона тонн. Фактически было перевезено меньше – 1,9 миллиона тонн. Но доставка импортируемых грузов в русские порты решала только часть вопросов. Военные материалы должны были перевозиться затем в места назначения железнодорожным транспортом. Последний же не справлялся с возросшим объёмом военных перевозок, его работа ухудшалась с каждым месяцем войны.

Организация поставок в царской России оказалась хуже некуда. Бардак и неразбериха царили здесь. Будучи, например, не в силах закрыть все потребности фронта в самолётах, царское (а потом и революционно-февральское) правительство с осени 1914-го по конец 1917-го закупило на Западе (в основном во Франции) 1800 аэропланов и 4 тысячи двигателей. Эти иномарки были завезены в Мурманск и Архангельск, где и застряли. На фронт попала только треть из закупленных самолётов. Оказалось, что грузы скопились в Мурманске, ибо железную дорогу от него на Питер построили лишь в конце 1916 года. Две трети купленных за большие деньги машин, таким образом, застряли в северных портах и на тыловых складах. (В. Гончаров. "Карлики и великаны".) То есть логистика в Росимперии оказалась, как говорится, ни в п…., ни в Красную армию…

Железные дороги оказались не в состоянии обеспечить фронт даже регулярным подвозом продовольствия. Для снабжения армейских частей продовольствием выделялось ежемесячно 60 тысяч вагонов при необходимых 80 тысячах. Неритмичная работа железных дорог приводила к резкому снижению плановых поставок продовольствия армии. В то же время добыча угля – хлеба индустрии – в России в 1916 году упала на 15%, нефти – на 7%.

Впрочем, начались трудности и с заготовкой хлеба. Об этом сегодня не любят вспоминать, но в 1916-м в царской России начался кризис зерновых заготовок для нужд государства. Как сообщает "Миф о красном терроре", вместо пятисот миллионов пудов удалось закупить только 170 миллионов. Богатые крестьяне и перекупщики стали прятать зерно, дожидаясь всё большего взвинчивания цен. Одновременно общий сбор зерна в стране в 1916 г. по сравнению с 1913-м упал на 24,5%. И потому уже в 1917-м, до победы красных (29 апреля), Временное правительство вводит нормирование потребления хлеба, а в мае 1917-го издаёт две инструкции о продразвёрстке. То есть о принудительном отбирании у крестьян всех хлебных излишков и передаче их в руки государства. Был бы тогда царь у власти, и ему пришлось бы делать то же самое. Появились бы не большевистские, а царские продотряды с комиссарами.

Так-то вот работал "цвет русской нации", уничтоженный красными, м-да…

Стоимость основных статей расходов рабочего.

Почему государству в 1916 году пришлось пойти на экстренные меры по урезанию аппетитов частного капитала? Потому что Первая мировая вызвала чудовищный рост государственного долга России. Он с 1913 до 1917 года вырос с 20 до 65 миллиардов тогдашних рублей. По сведениям министерства финансов, до 20 февраля 1917 года на войну было истрачено 29 миллиардов 626,9 миллиона бумажных рублей. Брать в долг приходилось и у Запада.

Ионичев напоминает: 19 августа 1915 года на заседании Совета министров обсуждалось требование союзников послать в Америку русское золото для обеспечения платежей по заказам и для кредитных операций. Это вызвало взрыв негодования. "Значит с ножом к горлу подступают союзники – или золото давай, или ни гроша не получишь… так приличные люди не поступают!" – восклицал государственный контролёр П.А. Харитонов.

Русское правительство ввиду крайне тяжёлого экономического положения в стране согласно очередной финансовой конвенции от 14 октября 1916 года, предусматривавшей открытие Англией ещё на полгода ежемесячных кредитов, обязалось дополнительно отправить в Англию золота на сумму около 20 миллионов фунтов стерлингов. Одновременно в стране без устали работал печатный станок, наводняя Россию обесценивающимися рублями. Расходы бюджета страны в 1916-м по сравнению с 1914 годом выросли-то втрое до 15,26 миллиарда рублей. Денежная масса увеличилась за войну вшестеро, и уже в 1917 году начнётся гиперинфляция. То есть налицо была опасность финансового краха даже без всякой революции. Недаром первая мысль о конфискации громадных богатств православной церкви была высказана ещё в 1914 году депутатом Госдумы Н. Кудрявцевым в журнале "Новый экономист". Положение усугубилось тем, что царь-идиот, ровно за 70 лет до Горбачёва и в разгар тяжёлой войны, в 1915 году ввёл сухой закон ("Об ограничении питей"). Напомним, что спиртное давало казне в 1908-1913 годах 26,6% доходов. Таким образом, идиотский закон торпедировал государственные финансы России в ходе напряжённой войны! Зато скольких спекулянтов и махинаторов накормил…