Текст книги "Рокировка (СИ)"

Автор книги: Владилен Суворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

   Защита селения и присмотр за воспитанием многочисленной ребятни оставались на плечах десятка ветеранов. К старым убеленным сединой и украшенным ранами мужчинам относились предупредительно вежливо и почтительно.

   Таким образом, деньги в селении были, за последние 20 лет, село дало миру более сотни воинов, трех сотников и одного тысячника, также родом из селения было 4 гвардейца, в настоящее время служащих в гвардии Восточной Андской Империи. Еще около сотни соотечественников в эти годы нашли свой последний приют в чужой земле. Среди здравствующих в эти дни воинов было 32 мастера меча, 60 человек достигло уровня старшего ученика. Что выделяло Выселки среди сотен других подобных селений. Ну и конечно, только в этом селении проживал личный графский кузнец, ковавший клинки и доспехи для конной гвардии графа Ахейского.

   В мире, где книги были дорогим и редким удовольствием, а грамотность была признаком аристократии. В отсутствие газет, телевидения и других развлечений. Циркачи были верхом креатива. В списке удовольствий, цирк стоял на втором почетном месте после плотской любви.

   Итан смотрел, как жилистые загорелые люди сцепляют несколько повозок, споро оборудуя сценическую площадку.

   – "Наверное, будут акробаты, жонглеры и силачи..."

   Таня решила попроказничать, и заодно утереть нос всем прочим мальчишкам. Итан спрыгнул с деревенского плетня, сделав кувырок через голову. Прокатившись пару раз колесом вперед и назад, Итан легко прошелся по кругу на руках, показал все виды шпагатов, и задний мостик, с особым шиком просунув голову через ноги и подперев лицо кулачками.

   Следующим номером мальчишка заложил ноги за шею и пробежался по пыльной земле на руках, смешно перебирая руками. В конце перформанса Итан совершил обычное сальто вперед и назад. Занятия уличными танцами в прошлой жизни не прошли даром, также как и восстановление навыков на протяжении последних двух лет.

   – Очень не плохо, – голос принадлежал одному из высоких акробатов, – у вас талант молодой человек.

   Итану не понравился колючий взгляд мужчины, и он торопливо извинившись, тут же скрылся из поля зрения заинтересованной группы циркачей.

   До самого вечера мальчик помогал по хозяйству матери, то и дело, вспоминая как лихачил на окраине села.

   – Одевайтесь в лучшее, идем смотреть цирк,– слова отца отразились множеством радостных воплей. Орали два старших брата, старшая сестра, и два маленьких малыша, еще не понимавших, зачем нужно орать и присоединившихся за компанию.

   Итан, внутренне считавший себя детищем более просвещенного века, воспринял эту весть почти равнодушно. Конечно, на фоне скуки было неплохо увидеть нечто новое и освежить ощущения, но и только.

   По такому случаю, вся деревня вырядилась во все лучшее. Здесь были и парча и шелк, и золотые украшения. Мужчины все как один явились оружными, в полном доспехе и опоясанные мечами. Фестиваль понтов по средневековому этикету.

   Почти восемьсот человек плотно обступили вычерченный на земле круг, памятуя о том, что не желательно заходить за ограждение. Это пространство нужно было циркачам для выполнения трюков.

   Все выступление заняло чуть более часа.

   Для человека просвещенного видевшего и способного сравнить этот дешевый балаган с выступлением московского цирка – разница были наглядна и не вызывала вопросов. Для того чтобы достигнуть уровня цирка того мира, здешним циркачам требовалось еще не меньше сотни лет развития, а может и побольше.

   Итан несколько раз замечал на себе испытующие взгляды циркачей. Действительно он был единственным, кто не заливался заразительным восторженным смехом, видя потуги мастеров манежа.

   Его спокойное, в чем-то равнодушное лицо выделялось слепым пятном в толпе радости и счастья. Впрочем, мальчик не заострял внимания на подобном анализе и мелких мелочах поведения. После выступления, когда котелок для пожертвований был уже полон, на месте выступления была разбита ярмарка.

   Это вообще была хорошая идея, возить за цирком несколько телег с добром и продавать диковинки любопытным сельчанам. Нет, конечно, в селе было много своих диковинок, что хранились в многочисленных сундуках. Служивые всегда передавали наряду с деньгами еще и гостинцы. Но здесь и сейчас работал совсем другой принцип, каждый хотел показать другим, что у него есть деньги и он может позволить себе ненужную в хозяйстве вещицу.

   Тут нужно помнить, что сельчане не были землепашцами подобно крестьянам других стран. Каждая сельская семья вела учет десяткам поколений воинов. Что в свою очередь вело к немного пренебрежительному отношению к деньгам.

   – "Деньги, это ветер, еще заработаем..."

   Примерно так мыслило большинство каротов. Конечно, у каждого дома было свое подворье, но в отличие от других стран, кароты уделяли больше внимания птицеводству и животноводству, чем огородничеству. Кухня горцев была более чем на половину мясной и молочной. В горах почти у каждой семьи было небольшое стадо коз. Здесь пили козье молоко и варили козий сыр.

   Такое отношение к жизни, позволяло кормиться на землях Союза сотням трупп циркачей. Кароты вообще были падки на удовольствия. Сексуальность здесь буквально витала в воздухе. Поэтому почти в каждой семье было больше 10-15 детей. Женщины рожали постоянно, переставая ходить с животом лишь в силу преклонного возраста. Женщины каротов отличались природной выносливостью, очень редко девушка в этих землях могла умереть во время родов. Что тут сказать, свежий воздух, физический труд...

   Все это приводило к тому, что каждая семья могла выставить в среднем до 6-8 бойцов, даже в случае гибели половины детей родители могли остаться на плаву и быть экономически независимы от родственников. Очень в редких случаях каротам приходилось обращаться за помощью к двоюродным родственникам. Такая помощь оказывалась незамедлительно, но уже за спиной просящего... раздавался осуждающий шепот. Кароты не любили унижаться. Нередко были случаи, когда одинокие старики, чьи сыновья погибли на далеких войнах, предпочитали смерть от собственного кинжала, чем опускаться до просьб помощи у родственников. Карот мог просить помощь лишь у сына, брата или отца, но никогда не просил помощи у дочери. С момента выдачи замуж, дочь умирала для семьи, как будто ее никогда не существовало.

   Чем больше было сыновей у карота, тем более уверенно он смотрел в завтрашний день. И здесь нужно добавить ясности и уточнить главную негативную черту каротов как народа. Кароты были тщеславны. Эта черта развивалась даже у женщин, хотя она была им свойственна в гораздо меньшей мере, чем мужчинам. У некоторых каротов тщеславие со временем деградировало в хвастовство и манию величия, конечно, данная мания ограничивалась профессиональной сферой. По мнению обычного карота, самый лучший народ жил в Союзе (не частое мнение), самые лучшие войны были кароты (частое мнение), самые красивые женщины это женщины каротов (в данном случае на этом больше настаивали кароты служившие в своей стране, часто это считают не более чем проявлением зависти к своим более удачливым соотечественникам, служащим в других странах) и т.д. в том же духе.

   Жители других стран этого мнения не разделяли, что выливалось в бесконечную череду конфликтов. Любой поход карота в трактир заканчивался всегда одинаково, мордобитием на почве доказывания превосходства. Учитывая то, что кароты были одними из самых платежеспособных и добросовестных клиентов, примета про карота в трактире и драку стала аксиомой.

   День оказался насыщенным на события, Итан часто переворачивался с бока на бок, не в силах войти в состояние сна. Завтрашний день манил своими тайнами и радостными открытиями. Ночью в доме было прохладно, а на улице так и вовсе холодно. Предгорья не баловали теплой погодкой.

   Позыв мочевого пузыря оказался очень кстати. Итан соскользнул с кушетки, быстро натянул сапожки и пошел на улицу, проходя через холл дома, старался двигаться потише, и доски на этот раз не скрипели. Отец спал очень чутко, чуть что, сразу вскакивая с топором, с которым не расставался даже во сне, старый боевой топор всегда лежал на подставке у изголовья.

   Во дворе было светло, лунный свет серебрил штабеля дров в поленнице. Необычно тихо вел себя старый дворовой пес Хорь. Обычно эта псина не давала нормально пройти до силуэта уличной уборной, набрасываясь и тщательно вылизывая лицо мальчика, что не нравилось Итану до омерзения. Язык у собаки был шершавый и слизистый, и что было отвратно с неприятным запахом.

   Справив нужду в обоих вариантах, он быстро подмылся прохладной водой, со вздохом вспоминая о туалетной бумаге.

   – "Эх, цивилизованный мир. Где ты?"

   Что-что, а туалеты во всех мирах одинаковы.

   Итан вышел из туалета, продолжая заправлять штаны, часто путаясь в темноте в завязках.

   – "Электричество бы сюда..."

   Мир, покрытый сумерками, резко дернулся в глазах и погрузился во тьму. А ведь, ничто не предвещало.

   Хромой как всегда не спал, он сидел на крыльце и мучительно обдумывал свою нелегкую судьбу. Правая нога, сломанная еще в детстве, плохо гнулась, ставя крест на возможной военной карьере и полноценной жизни. Все чаще мужчина задумывался о смерти, точнее о самоубийстве.

   Помощь братьев не спасала положения. Он больше не мог терпеть молчаливого всеобщего порицания. Кароты могли простить инвалида пришедшего с войны, но не могли понять, как можно было стать таким в мирной жизни, видя в этом злой рок темных сил. Именно по этой причине Храмой до сих пор был не женат. Ни один род в деревне да и в округе не захочет породниться с неудачником.

   Несколько теней на улице заставили отбросить тяжелые мысли.

   – "Кто это может быть?"

   Хромой вспомнил, о предупреждении старосты по поводу циркачей. В основной своей массе циркачи были довольно безобидными людьми. Однако некоторые представители этой братии, часто пробавлялись грабежами и воровством.

   Мужчина оперся на трость и тихо заспешил на околицу села, пытаясь не упустить движущиеся вдалеке темные пятна. Калитка в плетне оказалась открытой, что было странно. У круга повозок ровно горело несколько костров и факелов, отбрасывая блики на окружающую тьму.

   – Принесли...?

   – Да. Тяжелый стервец.

   – Молодцы. Спрячьте пока в сундук, потом разберемся.

   Хромой сдавленно выдохнул, узнав в руках долговязого акробата вихрастого мальчишку Хоука.

   – "Правду говорят ворье... вот только воруют они – детей".

   Хромой не был воином, но он успел пройти 2 года обучения в воинской школе, где его научили бросать ножи. Для карота это был минимум необходимых навыков. Конечно, нож на поясе давно был не более, чем декоративным украшением одежды, но сейчас не было другого выхода.

   В ночи просвистела сталь, и одним акробатом стало меньше. Хромой побоялся бросать кинжал в того похитителя, что держал мальчишку, боялся промазать и все испортить.

   – "В конце концов, такая смерть тоже выход..."

   Холодная сталь блеснула во тьме и столкнулась с тростью, стальной стержень трости выдержал, спасибо доброму кузнецу за подарок. Сын старой Клуши не был воином, он не знал большей части уловок и приемов. Но он был карот...

   Сталь вновь ударилась о трость, со скрежетом, зацепившись за крюк у основания. Хромой резко оттолкнул лезвие в сторону, пнул скрытого тьмой незнакомца здоровой ногой в грудь, и взвившись в прыжке намертво зафиксировал шею врага в локтевой сгиб. Враг был силен, и он уже вырывался. Два тела сцепились в ночи, катаясь по грязной земле и Хромой, сделал единственное, что могло уравновесить его шансы. Он вцепился зубами в шею незнакомого врага, вцепился и грыз ее как зверь, до тех пор, пока его не пронзило более десятка лезвий одновременно.

   – Хорг побери этих каротов.

   – Что с Элаем?

   – Перегрыз кровоток... падла, – один из жонглеров с чувством пнул труп худощавого карота.

   – Стоил ли мальчишка этих потерь?

   – Поверь мне, стоил. Заказ выполнен. Бросаем повозки и реквизит и уходим.

   – Может, добьем остальных?

   – Ты что, дурак совсем?! Кузнец это приблуда, а за остальных у тебя будет в кровниках куча "волков", они будут гонять тебя по империи – пока не загонят. Надеюсь, у этого мяса не было братьев...

   – Командир, лошади готовы.

   – Итак, разделяемся. Встретимся в Истрэ.

   – Так точно Мастер.

   Амелия Гольдштайн. Торбург.

   – Амелия!!!

   Кирилл осторожно выглянул вниз, там внизу между стеллажами медленно шаркал ногами старик Тьерри. Сгорбленная фигура с трудом передвигалась между узкими проходами массивных шкафов, неся в руках легкую корзинку.

   – Я здесь Тьер!

   Старик подслеповато поднял голову, оглядывая огромное заваленное свитками и книгами пространство.

   – Госпожа, я вас не вижу...

   – Щас спущусь, – Кирилл... то есть Лия быстро спустилась с широкого двухэтажного шкафа, с губ маленькой девочки срывались проклятия которые заставили бы покраснеть портового грузчика.

   – Госпожа, как можно... вам нельзя сидеть в такой пыли, – старый слуга возмущенно зашамкал беззубым ртом.

   – Давай не будем о плохом Тьер, – девочка откинула платок на корзинке, – гренки, яйца вкрутую, пирожки, молоко, печенье... спасибо Тьерри.

   – Все для вас госпожа.

   В этот момент старик был честен как никогда. Семья слуги прислуживала семье герцога более трех сотен лет, преданность въелась в кровь представителей данного рода подобно хорошей кислоте.

   Герцогство Гольдштайн. Десять лет назад земля герцогства входила в состав великого королевства Фарланд, в некоторых местах в прошлом королевство даже называлось Империей. Называлось...

   Герцогство, расположенное на пересечении трех великих материковых рек, Руфь, Антрелл и Дана – было лакомым куском для любого завоевателя. Земля богатая черноземом, воткни ветку и зацветет. Теплый климат, жители Гольдштайна не знали зимы. Четыре урожая в год, многочисленные и богатые города. Территория равная современной Польше. Защита – рыцарская конница в тяжелых стальных доспехах. Страна вытянута вдоль реки Руфь и имеет границу с тремя могущественными соседями. С запада ослабевший в результате войны, но все еще достаточно богатый Фарланд, с востока плотно заселенная Гурландия, с юга торговые Вольные Города.

   А с севера... с севера Тарки...

   Высокие, двухметровые варвары. Рыжебородые и рыжеволосые. Грубые и бесстрашные, кровожадные и свирепые. Побережье континента с севера упиралось в вечное мерзлое море. Более трех сотен лет назад корабли тарков принесло с далеких островов Хавьердала. С тех пор они только множились и росли в числе. Тарки населяли обширные земли на севере, часто воюя друг с другом по поводу и без него. Пока объединившись в могучий союз, не отхватили от земель Фарланда этот цветущий кусок земли.

   – "Десять лет назад..."

   Первое что сделал Сигурд, Кунгард тарков после разгрома объединенных войск Фарланда, Гурландии и Вольных Городов – это овладел молодой женой погибшего герцога. Герцог Ульф был могучим воином. И такой поступок вождя вызвал восторженный рев сотен тысяч мощных глоток.

   На следующий день Сигурд собственноручно убил трех малолетних детей Ульфа и Камиллы. Поговаривают, что схватив младенцев за ноги, он разбил их черепа о каменные стены захваченного родового замка. А через неделю, официально водрузил на свою голову корону герцога Гольдштайна. С целью придания захвату легитимности, была проведена свадебная церемония с принцессой Камиллой.

   Спустя еще девять месяцев у Сигурда родился первый ребенок – сын. Назвали его Ульфом, Сигурд уважал храбрых воинов, а покойный Ульф был на редкость храбр – не побоявшись сражаться в первых рядах своего погибшего войска, такой поступок вызывал у варваров-тарков искреннее мужское уважение.

   Спустя десять лет у Сигурда было восемь детей, двое скончались от болезней еще в раннем младенчестве.

   Прошедшие года не умерили аппетитов и мощи тарков. Но поколение лидеров, разбившее армии союзников остепенилось и уже не рвалось в бой, так как раньше. Сотни верных соратников коротали свои дни в стенах мощных каменных Бургов, так называли варвары свои каменные замки.

   Время от времени появлялись недовольные и тогда Сигурд вел за собой верные войска, вытравливая заразу непокорности на корню. За эти годы тарки уже успели вкусить радости городской культурной жизни. Привыкли к лошадям, создав по образцу прежней рыцарской конницы ничуть не худшие отряды латной кавалерии. Огромные воины в латах на огромных лошадях, соседи боялись внимания тарков, поэтому были исключительно вежливы и дружелюбны.

   Амелия Гольдштайн была третьим ребенком в семье варвара. Она была старшей и единственной дочерью владетеля, что в свою очередь накладывало свои ограничения. Два старших брата пошли в отца и были такими же рыжими. Однако дочь пошла в мать. Камилла Марийская дочь графа Марийского была из рода вояк, в отличие от прочих народов тарки относились к каротам достаточно нейтрально. Пшеничный цвет волос Камиллы и Амелии сильно выделялся на фоне сплошных огненных грив тарков и каштановых волос жителей Фарланда.

   Дочь Сигурда с раннего детства притягивала взгляды тарков. На пути к власти у варваров было только два сравнительно честных способа, взять в жены дочь вождя и стать приемником, либо убить вождя в честном поединке. Второе в отношении Сигурда было не более чем мечтой. Имея рост под 2 метра 20 сантиметров, Сигурд был машиной разрушения с весом под 200 килограмм.

   Вождь был плечист, могучие руки были увиты жгутами чудовищных мышц, а сжатый кулак нередко был чуть больше чем голова среднестатистического человека. Все это подкреплялось звериной природной реакцией и беспощадностью к врагам.

   Сигурду сразу понравились традиции цивилизованных стран. Монархия, наследственная монархия привели его в восторг. Поэтому все эти годы он занимался только одним, при полной поддержке близких соратников, всячески давил любые намеки на инакомыслие. Вождь собирался передать власть своим потомкам, создав при этом сильную династию. Для осуществления этих планов вождю потребовались союзники. Такими союзниками стали кароты тестя.

   Уже через два года на территорию Гольдштайна прибыло 4 полка элитной каротской пехоты. Став личной гвардией герцога Сигурда и принцессы Камиллы. В последние несколько лет Сигурд начал тяготиться званием герцога, подумывая объявить себя королем или на худой конец императором тарков.

   Ставка на родичей жены начала срабатывать, и доказала свою правильность. Солдаты графа Марийского сумели предупредить более 20 покушений и попыток отравления членов семьи герцога. В последнем случае чуть не погиб 3-летний сын Сигурда.

   Владетель и тут смог показать свой норов, приказав уничтожить тинг мятежника от мала до велика. В тот же день было убито 12 000 человек. Несколько десятков человек из клана Медведя смогло выжить, и поклялись страшно отомстить Сигурду. Но герцог не обратил на их слова должного внимания, в последние десять лет у него уже появилось несколько тысяч кровников не чета этим, одним мстителем больше или меньше, не суть важно.

   Карательные отряды из каротов великолепно сдерживали варварскую вольницу тарков. Предпочитавшие свободный строй и топор тарки, разбивались о монолитные ряды копейщиков и мечников графа Мария. Какие при этом цели преследовал граф не совсем было понятно, впрочем, возможно он просто любил свою дочь. Кароты были мстительны, и злопамятны, граф не забыл о трех казненных внуках, не забыл... но пока не припоминал их зятю, держа в уме наличие еще 8 плодов нового брачного союза.

   При этом Сигурд умудрился родить, не считая Амелии, девять сыновей, включая двух умерших. Это тоже положительно влияло на авторитет вождя среди тарков, говоря о сильном семени.

   Конная гвардия герцога в основном состояла из представителей малочисленных таркских родов. Члены которых связывали свое будущее исключительно с фигурой Сигурда и его потомками. Оппозиция практически полностью была раздавлена и уничтожена. Родной клан Сигурда, клан Снежных Барсов – был самым многочисленным, и был способен выставить на поле боя более 200 000 воинов. С учетом малочисленных родов, преимущество влияния вождя среди тарков было тотальным.

   – "Угораздило же родиться в семейке..."

   Герцогство Гольдштайн было богатым и осталось таковым при тарках. При тарках оно даже еще больше расцвело. Сигурд не понимал такого явления как разбойники и городской криминал. Договориться с тарками не получилось ни у воровской братии, ни у гильдии убийц. И за теми и за другими с успехом охотились сотни равнодушных каротцев с холодными ледяными глазами.

   Семья герцога была самой богатой в этой части мира. Сокровищница ломилась от огромного количества драгоценностей и магических артефактов. Шаманы варваров были не слабее магов прочих стран, и с успехом применяли созданные чужими руками артефакты в своих целях.

   Сколько себя помнила в этом мире Амелия, у нее всегда была замкнутая жизнь. Вокруг всегда крутилось несколько десятков молчаливых каротов. Единственная дочь вождя с момента рождения стала крупной фигурой на игральной доске ведущих политиков данной части мира.

   Несмотря на семилетний возраст уже можно было говорить о том, что дочь вождя прославится редкой для тарков красотой. Женщины у тарков были рослые, средний рост был от 175 до 182 сантиметров. Широкие в бедрах, сильные и энергичные.

   Все говорило о том, что Амелия будет выше матери, чей рост составлял экзотические для варваров 170 сантиметров. Пока сложно было судить о фигуре девочки, но уже сейчас сквозь припухлость детского лица пробивались тонкие черты позволявшие судить о главном. Пройдет еще лет десять и юная принцесса станет мечтой всех впечатлительных мужчин.

   У девочки с детства было все, что только возможно отдать ребенку без страха за его жизнь. Любая еда, любые игрушки, любая одежда, и все возможные удовольствия, включая увеселительные поездки по городскому парку в коляске с открытым верхом. Детскую радость не усугубляло даже то, что вокруг в это время носилось несколько сотен всадников-охранителей.

   Отец, не смотря на всю свою свирепость, тайно любил свою дочь, не рискуя проявлять свои чувства на людях. В некоторых случаях можно было найти с оппонентами общий язык, просто отдав свою дочь замуж за сына одного из лидеров фракции. Сигурд выбрал тотальное уничтожение противника. Ввергнув несколько густонаселенных городов в полное разрушение. Любую претензию на собственную дочь Сигурд воспринимал близко к сердцу, ощущая ее как личный вызов и оскорбление. Вождь уже давно оторвался от реальности, приближенные всячески создавали перед ним упрощенную картину мира. Поэтому он уже давно видел себя и свои поступки в другом свете. И если для родных тарков он продолжал быть лидером, то для сторонних наблюдателей он казался страшным тираном кровопийцей.

   При всем при этом наблюдательные ближники вождя не смогли не заметить главного. Амелия была удивительно умна для своего возраста.

   Она умела считать в уме любые числа. Запоминала любой текст книги с первого раза. К семи годам она говорила на 5 языках – гортанном таркском, певучем каротском, лающем фарладском, спокойном андском и на гномьем. Последнее удивляло больше всего, язык гномов был настолько сложен, что найти человека владеющего им в совершенстве было не легко даже в Фарланде.

   Последние несколько месяцев Амелию можно было встретить только в библиотеке. Личная библиотека герцогов Гольдштайна был огромной, вмещая сотни огромных шкафов полных книг и свитков высотой в 2-2,5 этажа, до верхних полок можно было добраться лишь при помощи стремянки.

   Этого времени хватило девочке, чтобы найти укромный угол на одном из шкафов, где было свито уютное гнездышко. Любимый плед, лампа-амулет, корзинка с припасами и она готова была провалиться в тенета знаний. Тяга к знаниям буквально вызывала боль, если ее не удавалось удовлетворить.

   – "Интересно, как там поживают ребята?"

   – "Ну, Андрюху я сразу узнаю, всего лишь самая красивая девушка в мире и фея даритель счастья. Танька, это самый успешный среди женщин лавелас. Санька, девушка владеющая оружием и магией на высшем уровне. Серегу будет вычислить сложнее всего..."

   Пока Амелию-Кирилла все устраивало. Богатая и могущественная семья. Многочисленная родня, для тарков родство это святое, пусть даже лидер будет есть младенцев – они закроют на это глаза, потому что родная кровь важнее таких мелочей.

   Фотографическая зрительная и музыкальная слуховая память, помогли овладеть языками. Сейчас Лия знала о мире гораздо больше умудренных годами дворцовых мудрецов. Сотни прочитанных книг обогатили память девочки огромным багажом знаний.

   Черты лица, которые часто изучала в зеркале Лия, отражали отдаленное сходство с пресловутой Шарлиз Терон.

   – "Знал бы, заказал бы другой тип лица..."

   Симметрия лица была типично скандинавской, что привлекало к Лие огромное количество любопытных мужских взглядов. Женщины типажа Шарлиз считались среди тарков эталоном красоты.

   – "Тарки-педофилы... девке 7 лет всего, а уже стойка как у гончего пса..."

   Сексуальная раскрепощенность тарков не знала границ. Уже сейчас по всем городам и весям бегали сотни тысяч детишек метисов. Тарки не признавали моногамии, предпочитая иметь по 3-4 жены, и неопределенное количество любовниц наложниц. Сигурд тоже не брезговал наложницами, правда ограничился при этом одной единственной женой.

   В близкие отношения с женщинами тарки начинали вступать с 12-13 лет. При этом зачастую запросто женились на родных сестрах и дочерях. Было не понятно, по какой причине этот буйный народец еще не выродился. Близость плоти была настолько важна для тарков, что в случае необходимости воин-тарк мог схватить на улице незнакомую симпатичную девушку, и не взирая на сопротивление овладеть ею где-нибудь в укромном месте. Десять лет назад средний боец тарк овладел бы женщиной прямо на улице, как говорится все естественно чего тут стыдиться, но те времена уже давно прошли. Теперь все тарки соблюдали минимальные приличия. Перед тем как утолить страсть очередной жертвой, тарки не упускали возможности оглянуться, дабы не смутить неокрепшие умы горожан. Овладев женщиной, варвары тут же теряли к ней интерес. Девушка должна была быть действительно красивой по меркам тарков, чтобы заставить варвара проявить свой интерес несколько раз.

   В понимании тарков эталоном была, сильная, высокая женщина с широкой костью и широкими бедрами. С массивным упругим задом и сильными мускулистыми ногами, с большой и высокой грудью. Женщины тарков все без исключения отличались массивностью груди. Большие глаза, прямой нос, высокие небольшие скулы, открытый лоб, пухлые губы, упрямый подбородок.

   Упрямство ценилось в женщинах не меньше чем красота, нет ничего более приятного, как объездить своевольную девушку. Традиция дрессировки мужем молодой жены была самой древней и уважаемой. Девушек растили дерзкими и капризными, а муж после свадьбы должен был так объездить свою жену, чтобы она стала смирной и покорной. Главным инструментом дрессировки считалось мужское достоинство.

   Рукоприкладство к своим женщинам в среде тарков осуждалось, сразу низводя посмевшего поднять руку на женщину до уровня женоподобного существа. С женщинами воюют женщины. Такому тарку руки, как правило, не подают. Наличие своевольной жены позволяло судить о величине и мощи мужского достоинства в сторону уменьшения и автоматически понижало статус мужчины в мужском коллективе. Удовлетворенная мужем жена поперек мужа слово не скажет...

   Жительницы Гольдштайна на этот типаж совсем не походили. Каштановые волосы, тонкий не скандинавский тип лица, хрупкое телосложение, малый размер груди и бедер, все в туземках разочаровывало тарков.

   – "Тарк не бросается на кости, он не собака", – эта присказка была и в этом мире. С точки зрения тарков дочь Сигурда, грозила стать по всем меркам первой красавицей.

   Интерес Амелии к боевым искусствам проявленный однажды, был удовлетворен мгновенно. Дочь вождя должна понимать величие искусства войны. Кирилл эти вещи понимал прекрасно и такое отношение к жизни всячески приветствовал, глубоко внутри себя. Отыгрывать роль маленькой девочки было нелегко, достаточно сказать, что раньше ему не приходилось участвовать в подобных авантюрах, даже школьный актерский кружок обошел его стороной.

   В семилетнем возрасте невозможно эффективно заниматься боевыми искусствами, разве что быть зрителем, Амелия и была статистом. Ей даже не дали прикоснуться к тренировочному кинжалу. Оказывается не "принцессное это дело кинжалами махать".

   – "Мда... видимо рано или поздно придется валить отсюда".

   Когда поблизости не было других людей, Лия часто тренировала поведение и моторику движений мальчиков и парней. Стараясь не забыть, как нужно ходить, поворачиваться, садиться и разговаривать. Давалось это нелегко. Новое тело побеждало в рефлексах. Если раньше он просто сел бы на стул или скамью, то теперь руки автоматически поправляли сзади платье, чтобы не усесться на деревянную поверхность голой попой. Нижнего белья у тарков не было, и в скором времени Лия собиралась заполнить этот пробел. Вместо трусиков женщины тарки носили что-то типа ретузов, очень теплых ретузов, которые еще можно было носить зимой, и категорически не возможно было терпеть летом.

   Битва за мужские привычки и рефлексы медленно и верно проигрывалась. Воспоминания о прежней жизни постепенно становились явлением подобно старой доброй забытой на дальней полке книге. Здесь и сейчас большая часть знаний Кирилла были не востребованы.

   Кое-что можно будет применить, когда Амелия станет старше. А до тех пор не стоило пороть горячку.

   На данный момент главное – воспользоваться форой во времени, и узнать об окружающем мире максимум возможного. Эта задача с успехом выполнялась. Амелия норовила сунуть свой любопытный нос везде, где можно и невозможно. Битва с фолиантами библиотеки проходила в одни ворота и через год, задачу усвоения материала библиотеки можно будет считать реализованной.

   Буквально на днях у дочери герцога образовалась целая стайка подружек сравнительно одинакового с Лией возраста. Идея принцессы Камиллы о привлечении в круг общения Амелии дочерей приближенных соратников, нашла отклик у вождя.

   Два десятка рыжих девочек бегали по обширным покоям принцессы, играя в салочки и другие детские игровые прелести. Тем не менее, ближе к вечеру Лие удавалось сбежать от привязчивых "подружек", чтобы почитать всласть и насладиться одиночеством в тиши библиотеки.