Текст книги "Двенадцать друзей Бошена (СИ)"

Автор книги: Влада Багрянцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

1

========== 1 ==========

– Пишем?

Оператор кивнул, Джесси поправил намотанный вокруг шеи серебристый дизайнерский шарфик, похожий на снасть, гармонирующий с полупрозрачной рубашкой с глубоким вырезом, откашлялся и плюхнулся в кожаное кресло в центре зала с панорамными окнами, который располагался в съемочном павильоне, где собрались для первого знакомства все будущие участники проекта.

– 'Ад п'иветствовать вас всех сегодня в этом чудесном месте на ознакомительном соб'ании. – Омега, приветливо улыбаясь, оглядел расположившихся напротив на огромном черном угловом диване альф. – Мисте' Бошен, нас хо'ошо слышно?

Человек в светлой тенниске, с посеребренными висками, в маске, закрывающей верхнюю половину лица, молча, с достоинством кивнул с висящей на стене плазмы и махнул приветственно рукой, на среднем пальце которой блеснул массивный перстень. Трудно было понять, кто скрывается под маской – альфа, бета или омега. Альфы заскрипели кожей дивана, нервно устраиваясь, кто поудобнее, а кто выгодно подчеркивая свои достоинства, и разглядывая чудесатую огромную комнату, друг друга, слишком молодого ведущего и странного мистера Бошена.

– До'огие участники п'оекта, спешу п'ьедставить вам нашего спонсо'а, мисте'а Бошена. Итак, напоминаю, что все мы здесь соб'ались с одной целью – хо'ошо п'овести в'ьемя и повеселиться. Заодно одиннадцать из вас должны найти того одного, кото'ый и есть главная цель нашей иг'ы. Каждую неделю один из вас с помощью инте'активного голосования будет уходить из шоу, а самые везучие п'обудут тут двенадцать недель. Итак, – Джесси улыбнулся, плавным жестом указывая на сидящего с правого края коренастого альфу с недельной щетиной и добрым взглядом карих глаз. – Поп'ошу п'едставиться вас, участник номе' один. Без фамилий, пожалуйста, чтобы ваши почитатели по телевизо'у не смогли вас 'ассек'ьетить и найти в инте'нете.

– Меня зовут Говард, – громко и уверенно начал первый, сильно загорелый мужчина с красивыми татушками почти по всему телу. – Мне тридцать пять лет, я комбайнер. Живу в деревне, люблю природу, а она любит меня.

– Ко'отко, но по делу, – улыбнулся ведущий.

Следующим сидел ясноглазый, весь в белом, розовощекий кудрявый блондин.

Кудряш поерзал и уставился прямо в камеру, артистично презентуя себя и свой товар, как привык это делать в видеоблоге. По нему было видно, что он открытый гей, который чувствует себя совершенно свободно перед объективом:

– Элмер, народный целитель, мне почти тридцать, я произвожу и реализую продукцию, поддерживающую альфью силу и омежью красоту.

– Алкоголь? – вклинился худощавый альфа с пирсингом в ушах и выбеленными волосами.

Джесси невольно хрюкнул от смеха, но быстро закашлялся.

– Не зарекайтесь, любезный, – парировал Элмер. – Полшестого приходит ко всем. Пусть не сразу. Так что лучше возьмите визиточку… Многие не ценят того, что имеют, а спохватываются, когда уже поздно.

– Многие не ценят дружбу. А ведь этот сырок действительно неплох, – не успокоился пирсингованный, и ведущий, пытаясь подавить улыбку, взял власть в свои руки: этим петушкам только дай волю, и начнется бойня. Геи они или нет, но в альфе воинственное начало всегда прорывается.

– Благода'ю, Элмер, тепе' послушаем участника под номе'ом т'и.

И представление покатилось как по рельсам, твердо следуя по велению хоть и молодого и картавого, но опытного и веселого ведущего.

Номер три – парень в розовой футболке с котятами, с ослепительной и вместе с тем абсолютно блядской улыбкой, какие можно встретить лишь у хастлеров, – приветственно помахал рукой и сообщил, что его зовут Брюс, ему двадцать лет, и он программист.

Следующим в очереди с бейджиком под номером четыре оказался представительный мужчина в начищенных туфлях и с уложенными светлыми волосами – Вуди, тридцатитрехлетний сексолог. Выбеленный альфа с пирсингом под номером пять, любящий вставлять свои пять копеек, оказался молоденьким двадцатиоднолетним художником по имени Дарен, а альфа с подкачанными, явно ботоксными, губищами под номером шесть представился Арчи, организатором свадеб. Ему было двадцать семь.

Все альфы заметно расслабились, и напряжение, царившее с самого утра, когда их привезли в этот огромный полупустой павильон, постепенно схлынуло, когда они поняли, что у них есть еще минимум неделя в беззаботном раю и никто не собирается их вышвыривать из шоу прямо сегодня.

Седьмым номером шел летчик Харви, которому исполнилось тридцать пять, и был он харизматичным и обаятельным, как и вся братия летунов, и тут же привлек внимание самых молодых участников – мимолетное, но явное, что порадовало его и немного напрягло остальных конкурентов.

Самый молодой из всех, совсем детка-конфетка Боб, маляр, сказавший, что ему девятнадцать, шел под номером восемь.

– Меня зовут Индиана, – басовито сказал девятый. – Мне тридцать восемь лет, востоковед, в прошлом археолог. Люблю коллекционировать бабочек.

– Любишь насаживать? – лопнул жвачкой Дарен. – На иголки?

Востоковед хмыкнул, заинтересованно глядя на пирсингованного:

– А кто не любит?

– Весьма полезное хобби, – закивал Джесси, ухитряясь подмигивать всем разом.

Десятый красавчик, Олби, пока не признался, что он библиотекарь тридцати двух лет – выглядел по крайней мере импозантным музыкантом или на крайняк стриптизером. Но внешность, как известно, обманчива, и кто знает, кто тут был честен, а кто привирал.

Одиннадцатым шел угрюмый бритый парень.

– Тим, – сказал он, и Джесси спросил:

– И это все?

– А что еще? – отозвался недовольно тот. – Сварщик я. Двадцать пять.

– Это возраст? – снова лопнул жвачкой художник.

– Нет. Возраст – двадцать два.

Заключающим представление стал альфа в красном костюме – приталенные брюки и пиджак на голое тело, – мулат, судя по цвету кожи, нарцисс, судя по взглядам. Он ответил сразу после Тима, не давая возникнуть паузе, лениво растягивая слова:

– Шон. Пока что в поиске себя. Тридцать лет.

Джесси приветливо-профессионально усмехнулся:

– Что ж, думаю, для пе'вого впечатления достаточно. Более близко вы познакомитесь позже, после того, как п'иедете в особняк и заселитесь в комнаты – в каждой по четы'е к'овати, по по'ядковым номе'ам – и получите завт'а па'ные задания. Тот по'ядок, в кото'ом вы сидите, п'ошу соблюдать на соб'аниях в дальнейшем. Всем удачи, 'еалити-шоу «Найди нату'ала» объявляется отк'ытым.

Небо за окнами взорвалось салютами, и альфы загалдели, выходя на террасу, с удовольствием рассматривая яркие всполохи разноцветных огней. Джесси с жадностью утащил с подноса бокал с шампанским: от смешения запахов парфюмов, которыми надушились альфы, и собственно альфячьих феромонов першило в горле.

Альфы же досмотрели салют и вернулись в гостиную, подходя к шведскому столу и подхватывая бокалы и мини-бутерброды, с интересом разглядывая друг друга и не торопясь знакомиться, налегали на вкусные дорогие закуски и легкую выпивку.

Первый участник отошел к краю стола и искоса разглядывал сборище альф, все еще не веря, что вот он здесь и все резко изменилось всего-то за пару-тройку дней. Думал ли он, простой механизатор, что может попасть в это волшебное место, с кучей привлекательных парней? Интересно, что привело сюда этих альф – таких разных и таких… странных. Он, например, решился на участие внезапно даже для себя…

Первый партак Говард набил еще в старшей школе – купили с товарищем в складчину машинку, чернила и пробовали на себе, потому что насмотрелись в журналах с мотоциклами на крутых альф в кожанках и банданах. Стоит сказать, что идея эта пропала сразу с появлением первого кривого солнышка на лопатке Говарда. С ним он ходил ещё пару лет, пока в студенческой общаге сосед по комнате не предложил посетить вместе салон, где работал его брат. Там-то Говард и перекрыл старое кривое солнышко новым рисунком, ярким и искусно выведенным снежным барсом, хвост которого захватывал и бок. Но один хвост смотрелся убого на боку, и вскоре там же разрослись стилизованные листья папоротника, за ними потянулись этнические узоры, переползающие на бедро, а забить «рукава» оставалось уже делом чести. На груди расправились черные вороновы крылья, на шее тоже перья и цветы, на лобке жизнеутверждающие символы – ладони Будды, указывающие на яички, будто на распускающийся лотос. Эта была последняя из сделанных тату, подарок мастера – омеги – на днюху. Сюрприз, увидев который Говард долго приходил в себя. Новые не появлялись больше пяти лет, с тех пор как он, бросив загнувшийся бизнес в городе, не вернулся к родителям в деревню, устроившись работать по профессии – комбайнером. Все омеги их глухой деревни исходили слюной и смазкой на рослого, плечистого, брутального Говарда, а тот в их сторону не смотрел. Все пять лет. Поскольку природа над ним зло пошутила, лишив способности возбуждаться на омег, и задница перемазанного мазутом старшего в смене казалась ему милее всех гладких попок на свете.

Тем не менее за все пять лет он ни разу не потрогал ни ее, ни чью-либо еще – в деревне альф не преклонного возраста было человек десять, все женатые. Говард раз в месяц выбирался в город, знакомился в баре с каким-нибудь залетным парнем и проводил с ним ночь. Конечно, это было не то, ведь в его возрасте – почти тридцать пять – хотелось чего-то серьезного.

– Только по-быстрому, – сказал ему альфа, с которым они познакомились в баре воскресными вечером. – А то мне домой еще ехать, утром вставать рано, на кастинг.

Говард, задумчиво посмотрев на нового знакомого, шатена с выдающимся носом, который на актера или модель точно не тянул, поинтересовался:

– Что за кастинг?

– Ты телик не смотришь? «Найди натурала» – новое шоу, стартует через неделю. Типа одиннадцать геев и один натурал заперты в одном доме на двенадцать недель. Каждую неделю кто-то вылетает, пока не вылетит натурал, и тогда между участниками, кто остался, разделят миллион. Либо в конце остаются два человека, и если среди них один натурал – тогда он получает два миллиона, а гей – один миллион. Я пойду заполню анкетку, – подмигнул шатен. – Даже если не выиграю – представь, сколько там охуенных мужиков! И жратва бесплатная, бассейн, сауна, все шикардосно.

После этого шатен ужрался вхламину и пригласил Говарда к себе. Утром, разлепив заплывшие глаза, он сдернул одеяло с недовольно замычавшего Говарда и заголосил:

– Я проспал из-за тебя!

– Чо ты орешь, ты ночью так не орал, – заметил тот, с неохотой садясь на кровати. – Давай подброшу тебя до места, куда тебе надо?

Офис телевизионщиков нашли очень быстро, но в пробке все равно стояли долго, потому Говард поплелся вместе с шатеном, имя которого так и не запомнил, в здание, в надежде прибиться к автомату с содовой. Шатен, скривив губы, сам нашел автомат, сам оплатил покупку и потащил его дальше, в находящийся за стеклянной стеной шоу-рум:

– Посиди со мной, раз пришел, я пока в туалет смотаюсь, а ты вещи постереги.

Говард согласно мотнул головой, усаживаясь за длинный стол – он и рад был охладиться немного, ведь в машине кондер сломался. Вскоре из кабинета выпорхнул омега в обтягивающих кремовых брючках, раздал сидящим за другим столом бумажки и положил перед Говардом такую же.

– Пожалуйста, заполните личные данные, – сказал он. – Тут и тут – ваша подпись, тут и тут – род занятий…

– Простите, я не… – попытался вклинится Говард, но омега не замолкал:

– …предпочтения, хобби, номер медицинской страховки… Хотя это не обязательно – компания берет на себя обязательство по оформлению новой.

Говард, который уже пять лет как просрочил свою и должен был заплатить немалые деньги по оформлению новой, заинтересовался:

– Без ограничений?

– Абсолютно! На три года вперед. Стоматологические услуги, посещения врачей и лечение в лучших частных клиниках бесплатно. – Оглянувшись на других альф, омега доверительно сообщил: – Подписывайте, даже не думайте! Вас точно возьмут, им такой типаж и нужен! А то приходят всякие хлыщи, – покосился на шагающего в их сторону шатена и поспешил обратно в кабинет.

Говард, хмыкнув, поставил подписи по всех положенных местах, даже не надеясь, что ему позвонят. Однако спустя пару дней, когда он мылся в душе, туда с телефоном в руке ворвался папка:

– Тебя! С телевидения!

– Откуда? – удивился Говард, но папка, сделав страшные глаза, сунул ему в мокрую руку телефон и вышел, а Говард приложил его к уху: – Алло?

– Позд'авляем, жю'и выб'ало вас для участия в 'еалити-шоу «Найди нату'ала»! – игриво проглатывая «р», сообщил телефон голосом омеги.

Говард выключил воду и посмотрел в зеркало, рассматривая свою крайне обескураженную небритую физиономию.

Участник номер два действительно был целителем. «Народный целитель – нелицензированный человек, который практикует искусство исцеления, используя традиционные методы, растительные лекарственные средства и даже силу внушения» – так определял его вид деятельности толковый словарь Дуля. Именно этим Элмер и занимался – практиковал искусство исцеления посредством изготовления настоек и внушения, что они способны кого-то вылечить. Он, продавая альфам чудо-средство для потенции, основанное на гусиных шпорах и перегородках грецкого ореха, верил, что оно поднимет самый ленивый хер на планете. И это действительно происходило – много их удалось поднять, но не настойкой, а видом на свой подкачанный зад. Любой грецкий орех усох бы от зависти, нагнись с ним рядом Элмер. Все потому, что большинство приходящих в лавочку под названием «Ковчег силы» являлись лицами нетрадиционной ориентации. Омеги покупали крем с бобровой струей для того, чтобы придать половым органам розовость и бархатистость, альфы перли косяком за спреем, отбеливающим анус.

– Какое-то наваждение! – бормотал Элмер, досадуя, что не заготовил кремов про запас. – Такое чувство, будто за писюнами и сфинктерами у нас только педики следят. Натуралы, похоже, так трахаются – волосатые, шершавые и с непривлекательным анусом.

– Ты ж сам педик, – отзывался его помощник, перетирая в ступке корешки. – И чего жаловаться? Бизнес идет, неважно, на чем именно.

С ним Элмер соглашался, но нутро грызло чувство неудовлетворенности – хотелось и капли от артрита продавать так же хорошо, и моржовый жир, и кедровое варенье для улучшение работы мозга, и много еще чего.

Стоя в пробке у проспекта, Элмер увидел в рекламном ролике на огромном табло приглашение всех желающих подать заявку на участие в проекте «Найди натурала». Подумал, что вот он – шанс прославиться. Если его покажут по телевизору, то продажи возрастут, крем с бобровой струей можно будет вообще поставить на поток, а там, возможно, появятся и желающие вложиться в его дело и расширить бизнес.

– Добрый день, – приехав по указанному адресу, Элмер навис над администраторской стойкой. – Вы еще принимаете анкеты?

Получив разграфленную бумажку, Элмер красивым, изящным почерком с завитушками указал все, что было необходимо и даже сверх того, прикрепив к анкете фото из бумажника. Подумал, что так оно точно потеряется, попросил у омеги за стойкой степлер и присобачил фото намертво.

Он ждал, что ему позвонят – дорогу осилит идущий, и ему позвонили, приглашая на предварительное собеседование, что по факту уже являлось однозначным «да», поскольку попросили принести документы для оформления.

Элмер натянул белые брюки и достал выглаженную рубашку – его обязательно заметят! Началась белая полоса везения.

Третий участник широко улыбался, хотя мыслями отсюда был далек. Почему Лоис из всех поклонников выбрал именно его, Брюс мог сказать уверенно – влюбился. Внешность у Брюса была для альфы слишком заметная, но дело было даже не в спортивном телосложении, а в обаятельной широкой улыбке и пронзительных светлых глазах такого прохладного оттенка, какой бывает только у взбалмошных хаски. Вот в эту улыбку, глаза и легкий характер Лоис и влюбился. Однако со временем стало понятно, что избалованному вниманием и подарками омеге простой однушки с жалюзи на окнах вместо тяжелых дизайнерских штор не совсем уютно.

– Котик, давай купим посудомойку, – не раз просил Лоис, рассматривая слезший с ногтей лечебный лак. – У меня кожа трескается на руках!

– С этой зарплаты никак, – отзывался Брюс, у которого от одного вида грустного Лоиса щемило в груди. – Со следующей – обязательно!

А к следующей зарплате обычно ломалось что-то более важное: микроволновки, чайники, сантехника… Лоис мечтал о большом доме, о собственной машине и возможности ходить по салонам с вышедшими удачно замуж друзьями. И хотя он ничего по этому поводу не говорил лично ему, Брюс был уверен – не пройдет и года, как Лоис не выдержит, ведь друзья уже смотрели на него с сочувствием, мол, не всем же везет в жизни с обеспеченными альфами.

Потому Брюс и брался за любую подработку, оставаясь допоздна в офисе и практически не имея выходных. Это они его имели своим отсутствием.

Рекламу о наборе в реалити-шоу «Найди натурала» он видел, но не придавал значения – очередной шлак. Однако начальник, бросая ему на стол распечатку телефонного заказа, сообщил, что сегодня заявка с выездом специалиста. Клиент – офис компании «Кассиопея».

– Телевизионщики? – поинтересовался Брюс, пробегая взглядом по строчкам.

– Они! Упала скорость передачи данных на оптоволокне, диагностируй и проси любую сумму – заплатят, у них работа стоит.

Брюс заявку принял с радостью, примчался в офис компании на крыльях любви – к Лоису – и диагностировал проблему в первые пять минут. Еще двадцать ушло на ее решение, а оставшееся время до конца рабочего дня он тянул, чтобы создать видимость активного мозгового штурма, копошась в серверной.

– Ну что такое! – В комнату, обдав его запахом парфюма, влетел омега, и Брюс замер, раскрыв рот от удивления, ведь это был сам Джесси, популярный телеведущий, обладающий неповторимым шармом, как утверждал омежий журнал «Каравай историй», именно благодаря свой милой картавости. – Долго вы тут будете п'облему искать?

– Нашел, исправляю, – улыбнулся от уха до уха Брюс, а омега внезапно сощурился и подошел ближе.

– А ну 'аск'ой 'от! – приказал он и уставился на его белые ровные зубы, точно коня покупал. – Слушай, лапонька, а ты не хочешь хо'ошенечко за'аботать?

Брюс задумался, каким образом он может заработать, учитывая, что только что его рот так пристально осматривали, поэтому спросил:

– А вы хотите мне что-то предложить?

Омега – ухоженный, красивый и холеный, как любимый скакун падишаха, – поправил сиреневый шарфик на шее.

– Я тебе п'едлагаю поучаствовать в шоу – одиннадцать геев и один нату'ал будут жить в одном доме до тех по', пока не выгонят нату'ала. Даже если не выиг'аешь миллион – отдохнешь и п'ославишься, – сообщил Джесси, размахивая холеной ручкой в золотых кольцах.

– А почему вы мне это предлагаете?

– Зубы хо'ошие. И улыбка блядская, будто гово'ишь: «Выебите меня поско'ее». Точно долго п'обудешь на шоу.

– Спасибо, блин, – приуныл Брюс. – Я откажусь, пожалуй.

– Всем участникам платят за'плату, – добавил Джесси, опираясь задницей о край стола. От него пахнуло дорогим запахом духом – ненавязчиво, притягательно, – Ты сколько получаешь сейчас? Сколько? А там, п'едставь, в два 'аза больше. За неделю. Спонсо' п'оекта мисте' Бошен очень обеспеченный человек. В десятку Фо'бс входит!

– И выходит, – вздохнул Брюс, понимая, что его уже подцепили на крючок.

Судьба сама несла ему в руку золотое яичко, и отказаться значило потерять своего омегу, потому Брюс подписал контракт там же, в кабинете Джесси, случайно заехавшего по пути за забытым шарфиком и заставшего компьютерный коллапс. И Брюса.

Лоису он признался сразу, опасаясь, что тот будет против и придется звонить и уговаривать менеджеров контракт аннулировать, но омега, напротив, затею поддержал:

– Милый! Наконец-то! Ну теперь заживем! Грех отказываться от таких денег! Ты мне еще машинку обещал, котик, помнишь?

– Стиральную? – отозвался Брюс, обнимая его.

– Нет, ты что, обычную. «Рено».

– Альфы в шоу собирались, мылись, брились, подмывались… – негромко пробормотал Брюс, оглядывая жующую и пьющую гейскую братию вокруг себя. Он-то уж натуральный натурал и в себе не сомневался ни капли. Значит, остальные голубые как окно виндоус. В компах Брюс разбирался от и до, значит, и в остальном разберется. Основная проблема состояла в том, чтобы его натуральность не раскрыли ни при каких делах, деньги нужны позарез, больше, как вот здесь, и взять-то их негде. Необходимо продержаться до конца программы, а значит, придется притворяться нежной сиреневенькой глазовыколупывательницей, тьфу, блин – фиалкой.

Пидором он был всего один раз: решил как-то приготовить борщ, порадовать Лоиса.

Зашел в интернет спросить, кто как готовит. Сразу узнал и чей Брым, и что сметану ему за воротник, пидору, и историю расселения народов заодно изучил… Короче, тогда они с милым заказали пиццу.

Брюс верил в себя и в их с Лоисом любовь. Просто его омега всегда любил покомандовать, ему и правда шли дорогие брендовые шмотки, а работая программистом, Брюс не мог позволить обеспечить своему бриллианту нужную оправу. Его омеженька был красивый, как лучик солнца, и безусловно достоин самых лучших украшений, машин, тряпок. Родители не могли дать нужный антураж, и Брюс, как ни старался, тоже не сумел. Он и сам видел разницу – тряпки с рынка и брендовые спортивки сидели на Лоисе совершенно по-разному. И пластиковая бижутерия не сверкала на его детке так, как это делали бриллианты от Тартье. Лоис должен был сиять, а рядом с Брюсом он чах, как изысканный цветок в бурьяне.

Поэтому для Брюса вопрос этичности участия в этом шоу даже не привстал на полшишечки. Он слишком любил свой цветочек, и ждать, пока тот поникнет или его сорвут чужие жадные волосатые лапы в платиновых украшениях, не стал.

Брюс огляделся уверенно – он начитался на форумах разных советов и самое главное даже скопировал для изучения. Так вот, наиважнейшим было чувствовать себя уверенно и вообще не подавать вида, что его что-то смущает или волнует. Он ради Лоиса будет твердым как кремень. Он даже чувствовал в этот момент, как стальным звоном позвякивают его яйца от ощущения своей уверенности и самцовости – все-таки из всех единственным натуралом выбрали его, а это что-то да значит.

Бельишко он выбрал в магазине для омег, под чутким руководством своего омеги и непередаваемыми взглядами беты-продавца. Милый помог ему подобрать откровенное и сексуальное омежье нижнее белье, а также футболочки и маечки. Футболками и майками у него язык не поворачивался назвать эту продукцию зарубежной промышленности, и не будь он на шоу, ни в жизнь бы не надел эти яркие приталенные и сексуальные тряпочки, делавшие его странноватым альфой. Впрочем, именно это и требовалось от его имиджа. Он должен был всем видом изображать из себя то ли недоальфу, то ли переомегу – Брюс еще сам не определился. Но настроен был решительно: деструкция была не в его характере. И пусть Лоис любил покомандовать, а то и подоминировать над ним, не принимая другого положения дел в их отношениях, Брюс от этого меньше альфой не становился. Мало ли что втемяшится в голову любимому мальчику? Пусть себе командует…

Пидорки вокруг были… странноватые. Большая часть альф раскрасилась как индейцы на тропе войны, и Брюс был рад, что его желудок крепок, как драконье яйцо – гвозди может перемолоть и не гыкнет. Все-таки видеть сразу столько геев было непривычно и, честно говоря, страшновато… Выбрать нужную позицию, при которой его не раскусят, но и не посадят на кукан, зажав в темном уголке, было крайне сложно, но ради Лоиса он очень постарается не провалить миссию и продержаться как можно дольше.

После общего сбора всех с вещами сгрузили в туристический автобус и сообщили, что до места назначения ехать больше двух часов – особняк, где им предстояло жить безвылазно, находился у леса, вдали от цивилизации.

– А если у кого-то, к примеру, случится отек яичек? Пчела куснет или змея? – спросил Дарен, зашвырнув вещи на свое сиденье – он, похоже, не затыкался никогда.

– Будем реанимировать, – откликнулся Харви. – Я умею. Массаж сердца, искусственное дыхание, первая помощь при ожогах, удушье и прочее. Хотя я считаю, что бригада медиков там будет дежурить неподалеку.

Говард, усевшись у окна, еще раз оглядел всех, останавливаясь на заднице согнувшегося над сумкой в проходе народного целителя. Он с трудом вспомнил его цвет глаз, зато задница в белых брючках впечаталась в память намертво, как оттиск на сургуче.

– Садись ко мне, – предложил Говард, помогая запихнуть его сумку на верхнюю полку.

– Спасибо, – отозвался тот, как бы невзначай цепляя его руку, и Говард понял, что путь к заднице целителя найти будет не так сложно.

Сидящий впереди художник, наматывая на палец жвачку и наблюдая за проявлением их взаимной любезности, фыркнул:

– На что только не готовы люди ради бабок. Слышь, тракторист, на меня даже не смотри, я и есть натурал.

– Ага, как же, – заметил Говард. – И я комбайнер.

– А жаль! Такие шутки за триста пропадут… И зря, кстати, не веришь, – Дарен согнулся и прилепил жвачку к низу сиденья, – очень зря.

Да уж, только пидор может лепить жвачки к стульям, подумал Говард и поставил мысленно жирную галочку в списке на одиннадцать человек прямо напротив Дарена. Но вычеркивать его оттуда не торопился, ошибиться было очень легко. Часто натуралы были те еще пидорасы.

2

========== 2 ==========

Перенервничав и эмоционально выгорев за два часа поездки, все альфы угомонились и зашевелились, только когда комфортабельный автобус, свернув с трассы, проехал через массивные ворота по лесной дороге. Участок вокруг особняка оказался довольно большим, утопающим в зелени. Из автобуса, кроме леса и асфальта дороги, ничего не было видно. Все, как обещали, – полное уединение на двенадцать недель.

Автобус остановился, и Джесси ласточкой вылетел из плотно набитого альфьим духом салона, встрепенулся у подножки и, улыбнувшись, пригласил всех на выход.

Особняк с виду представлялся роскошным, с открытыми террасами по второму этажу и бассейном на третьем. Рядом с беседкой на углу здания располагался небольшой загон для павлинов, и Харви, выйдя первым, тут же перевел взгляд на окна, молясь богам, чтобы окна его комнаты не выходили на эту сторону.

Побывав много где за границей, он, как и все поначалу, тоже умилялся этим красавцам с волшебными перьями и царственными хвостами. До первой ночи. Проснувшись в три утра от жутких криков, идущих прямо из преисподней. Вначале Харви показалось, что кого-то убивают, и, вооружившись складным ножом, он, крадучись, спустился на ресепшен защищать постояльцев от маньяка, режущего омег под окнами отеля. Там к тому моменту собралось порядочно взбудораженного народа в пред-, а то и обморочном состоянии и сильно пахло валерьянкой. Бета с ресепшена профессионально раздавал успокоительное в одноразовых малюсеньких стаканчиках и объяснял, что это не вторжение инопланетян, а у павлинов сбились внутренние часы – наступило собственное утро и они просят завтрак, сейчас их покормят, и снова будет тихо и красиво. В тот день Харви понял, что павлины это не только красота, но и «ну на хер такое счастье».

Будучи пилотом вот уже одиннадцать лет, Харви, при всей его харизме и располагающем характере, все еще оставался один. Случайных связей у него был миллион – пилотов любили все, одна форма чего стоила. Да и без формы он был оч-чень интересным альфой. Но к своим тридцати пяти он изрядно наелся гулек и перелетов, и где-то с полгода назад его остро скрутило в бараний рог вечное одиночество. Можно смело летать в бурю и мглу, если знаешь, что тебе есть куда возвращаться. А в его одинокой квартире, кроме кактусов, никто не водился. Не мог он ни кота завести, ни собачку, ни даже черепашку с улитками. Никому он не был нужен, никому не было интересно, какие у него планы и желания, что он съел вчера, сколько кругов намотал по стадиону и в какую страну полетит завтра. Никто не желал ехать с ним в ебеня на рыбалку, кормить комаров и мошку – одно дело сладко потрахаться и пошопиться, и совсем другое слушать про подступающие болячки и маячившую на горизонте зрелость. Воды не хотелось и о спиногрызах все еще не мечталось, а вот в родной душе ощущалась острая нехватка и невероятная потребность – до ночных слез и пьяных истерик.

Поэтому за этот шанс – поучаствовать в передаче – он ухватился со страстью измученной бессонными ночами души. Он готов был даже поставить крест на святом – на карьере, если его открывшаяся в передаче гомосексуальность станет поперек горла начальству: уйдет в частную авиацию, пока молод и на него есть спрос. Вот таким образом он решился изменить свою жизнь, потому что все, что делал раньше, как жил, как искал знакомства, ни к чему хорошему не привело – достаток есть, но кому он нужен, если внутри него гулкая дыра, куда проваливается вся радость и счастье.

Харви внимательно присматривался к участникам. И если быть честным, больше, чем выиграть, найдя натурала, он желал найти тут свою половинку. Пока что увиденное ему нравилось. Теперь главное было не спешить, не выделять кого-то особо, но и не тянуть кота за хвост, чтобы не увели более расторопные коллеги.

Раздражал его, пожалуй, только один персонаж – альфонсик в красном. Кажется, его звали Шон. Он еще ему ничего не сделал, но острая неприязнь разливалась в груди пилота только при виде лощеного мужчины. Харви допускал, что альфа может быть любым – и нежным и игривым, и манерным и жестким, но только не альфонсом. Это уже не альфа. Одно дело, если Харви скажет своей половине – сиди дома, я для тебя в лепешку расшибусь. И совсем другое, если здоровый лось «не определился» по жизни. Порхайте вокруг него, любите, цените, а он будет с писюном играться. Тьфу, бля.

К его несказанному удовольствию, их комната для второй четверки участников, в которую входили еще Дарен, Арчи и Боб, оказалась по другую сторону от вольерчика со спящими павлинами. Парни вроде подобрались нормальные, и Харви решил сходить к соседям, чтобы поближе познакомиться с первой четверкой. Для близкого знакомства не хватало общего застолья – обычно оно многое раскрывает и объясняет. Но у Харви с собой было – летчик он или где? Поэтому, даже не разобрав вещи, он засунул в оба кармана джинсов по бутылке виски и отправился в комнату напротив.

Швырнув рюкзак с вещами на верхнюю полку шкафа-купе, Дарен первым делом принялся запихивать в ящик выделенной ему тумбы предметы первой необходимости: дезики, упаковки жвачек, жидкость для линз – ну не своего же цвета у него были синие-синие глаза, – блокноты с набросками, карандаши разной степени жесткости и различную мелкую ерунду. Когда на пол при этом высыпались фольгированные цветные квадратики, он хмыкнул, потому что Боб, устраивающийся напротив, едва заметно смутился и отвернулся. Но Дарен заметил – он всегда был внимателен к деталям.