Текст книги "Объективная реальность (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

И если по первому вопросу было решено всё-таки привлечь специалистов с заводов Круппа, которые сейчас не имели возможности развивать технологии производства орудий нужного калибра на территории Германии, по третьему было принято решение собрать совещание на тему мобильной артиллерии. Посмотрим, что наши гении от военного дела предложат, то по вопросу порохов необходимо было решать сейчас. И там еще стал вопрос гексогена. У нас его производят очень мало, дорогим и кустарным способом. И если Пятницын дал формулу получения гексогена самым технологичным методом, то в тетрадях была интересное упоминание о том, что при получении гексагена американским способом получается побочный продукт – октаген, сильное взрывчатое вещество, крайне необходимое для ракетных порохов и для скорострельной артиллерии, потому что оно устойчиво к высоким температурам.

Перечитав всю полученную информацию, Иосиф Виссарионович подчеркнул самые главные моменты, архиважное переписал в свой блокнот, потом попросил принести чаю. Его не покидала мысль, что готовиться к войне надо, но как сделать так, чтобы ее вообще не было, точнее, не нашей земле? Вопрос был только в том, кого будут готовить в качестве боевого тушканчика, который бросит вызов Советскому Союзу. Та же Польша точит зубы на Восточные кресы. Могут их начать накачивать оружием для войны с нами? Очень даже может быть.

Но тут Поскребышев доложил, что приглашенные на совещание уже прибыли. Первым вошёл нарком Ворошилов, за ним сразу же начальник Артиллерийского управления и Управления снабжений РККА Борис Михайлович Симонов, ему недавно исполнилось тридцать лет, на этой должности он был чуть больше года[1], руководитель Государственной плановой комиссии при Народном комиссариате СССР Валериан Владимирович Куйбышев, народный комиссар тяжелой промышленности Григорий Константинович Орджоникидзе, далее известные ученые, из них сравнительно молодой специалист, сотрудник научно-исследовательского института органической химии и технологий Павел Владимирович Зимин, сотрудник Научно-технической военно-морской лаборатории Семён Петрович Вуколов, недавно освобождённый и реабилитированный по делу «Весна» известный химик и артиллерист Андрей Андреевич Солонина[2]. Последним вошедшим оказался Лаврентий Павлович Берия, несколько дней назад вернувшийся из инспекционной поездки по Украине и Белоруссии[3]. Иосиф Виссарионович подождал, когда все займут место за столом, после чего произнёс:

– Товарищи, мы собрались здесь по вопросу, который является архиважным. Партия и правительство делают всё, чтобы обеспечить РККА самым современным оружием. Мы уже неоднократно говорили, что существование единственной в мире страны победившего пролетариата не дает спокойно жить капиталистам во всём мире. И возможность новой интервенции со стороны враждебных нам государств вполне вероятна. Мы прогнозируем даже возможность повторения империалистической войны, когда СССР будет воевать против союза западных государств. Нам сложно предположить, сколько у нас времени до такой войны, а потому нам необходимо заложить основу нашей обороноспособности. Изучая материалы прошедшей империалистической войны, мы обратили внимание на серьезное отставание русской армии от противника в тяжелой артиллерии. Второй бедой был еще и снарядный голод, который больше всего именно в этом сегменте вооруженных сил и проявлялся. В тоже время есть мнение, что использование высокоэнергетичных порохов, нитроглицериновых, могут предотвратить эту проблему. Но в СССР ничего подобного кордиту мы не производим. Очень глупо учиться на своих ошибках. Давайте будем учиться на ошибках чужих. Для этого мы тут и собрались. Что скажете, товарищ Симонов?

– На сегодня мы производим достаточное количество пироксилинового пороха, товарищ Сталин. На складах достаточный запас снарядов калибра свыше 100 мм. Наше управление не видит срочной необходимости переходить на новый вид порохов, хотя бы потому, что это создание новых предприятий, мы посчитали это экономически невыгодным, товарищ Сталин. Здесь наши выкладки предварительных расчетов. Если будет принято решение о начале производства таких порохов, то в этой пятилетке средства на это просто не выделены.

Надо все-таки менять товарища Симонова. Конечно, со своей колокольни он рассматривает вопрос правильно, его управление и должно экономить государственные деньги, вот только сколько денег будет потрачено на создание никому не нужных, тупиковых вариантов вооружений? Сталин бегло просмотрел выкладки управления снабжений, после чего продолжил:

– Нам понятна ваша мысль, товарищ Симонов. А что скажет товарищ Вуколов? Вы ведь не только ученый, вы еще и практик.

– Товарищ Сталин, пироксилиновый порох получил широкое распространение, потому что подходит для большинства артиллерийских систем. И надо сказать, что отечественный пироксилиновый порох имеет очень хорошее качество, не уступая в этом аналогичным порохам зарубежного производства. Он хорошо хранится, но для артиллерийских систем большого калибра, особенно 152 мм и выше есть технологические нюансы, которые делают его не настолько выгодным. Использование кордита выгоднее по двум причинам: увеличение расстояния действия артиллерии, за счет большей энергии, которое образуется при выстреле, или же уменьшение навески пороха для выстрела, что имеет значение – большее количество выстрелов из того же веса взрывчатого вещества. Второй плюс – более быстрое высыхание изделия, то есть опять-таки снаряд сделать быстрее. Это не столь существенно в мирное время, но в военное время такое преимущество может стать важным. Практика показала, что запасы, накопленные в мирное время, очень быстро расходуются и очень скоро стает вопрос их пополнения. И тут нитроглицериновые пороха однозначно имеют преимущество перед пироксилиновыми.

– Скажите, вы ведь с академиком Ипатьевым занимались пороховой проблемой во время Империалистической войны, почему же в царской России не решили выпускать кордит?

– Дело в том, что у нас и с пироксилиновым порохом были серьезные проблемы. В первую очередь по бензолу, которого катастрофически не хватало. Одна из комиссий обследовала предприятия Донбасса и вынесла решение, что производить мы его не сможем, строить предприятие долго, бензол надо закупать за границей. А это было очень сложно, его союзникам не хватало, тогда мы с Владимиром Николаевичем обследовали предприятия Донбасса снова и поняли, что можно будет в кратчайшие сроки, буквально несколько месяцев, наладить производство бензола. Главным был вопрос времени. Налаживать же производство нитроглицерина, который необходим для производства нитропорохов, при дефиците жиров, это было крайне неразумно. В той обстановке никаких иных вариантов у нас не было.

– Хорошо, товарищ Вуколов, скажите, разве обязательно производить высокоэнергетические пороха на нитроглицерине? Насколько я знаю, в Германии в конце войны были разработаны технологии использования другого вещества, если я не ошибаюсь, что-то из этиленгликоля…

– Товарищ Сталин. Немцы использовали динитроэтиленгликоль для производства динамита, он шёл как антифриз к динамиту. Были попытки применить его в нитроглицериновых порохах, но это довольно летучее вещество и если заменить нитроглицерин, то у пороха будет невысокий срок хранения. По проведенным экспериментам, он горит вдвое медленнее нитроглицериновых порохов. То есть, как эрзац замена нитроглицериновым порохам – использование возможно, но только в военное время, когда будет сказываться недостаток нитроглицерина. Преимущества – он дешевле, позволяет сэкономить дефицитные жиры.

– Ваше мнение понятно, товарищ Вуколов. Товарищ Зимин, скажите, вы работали над темой получения этилена. Насколько быстро можно создать промышленную установку по ее получению и для дальнейшего использования продуктов переработки этилена, например, того же… – Иосиф Виссарионович заглянул в блокнот. – динитроэтиленгликоля?

– Товарищ Сталин, мы только начали эксперименты в этом направлении, в принципе, ничего невозможного нет. Но тут необходимо три вещи: люди, лаборатория, деньги. И, конечно же, запланировать эту работу в нашем институте.

– Если мы поручим вам это дело, возьметесь?

– Надо будет отложить…

– Вам надо будет всё остальное отложить, товарищ Зимин. И сосредоточиться сейчас только на этой проблеме. Так что?

– Сделаем, товарищ Сталин.

– Хорошо!

А еще лучше, чтобы и оксид этилена стали делать. Что-то там в тетрадках было об боеприпасах объемного взрыва. Пока что возьмем этот вопрос на заметку. Пусть товарищ Зимин поработает. Получится – будет академиком. За такое наград не жалко. Молодые академики –для нашей страны, это даже очень хорошо!

– И последний вопрос на сегодня – это производство гексогена. Что вы можете сказать по этому вопросу, товарищ Солонина? Вы получили данные нашей разведки по этому поводу, каково ваше мнение?

– Как взрывчатое вещество гексоген очень перспективен. Вся проблема в его получении. Это производное лекарства уротропина. В 1920 году немецкий химик Эдмунд фон Герц доказал его свойства как сильной взрывчатки. Но метод получения очень дорог, а выход низкий, потери составляют половину используемого вещества. Полученные данные дают намного более интересный теоретически выход, но их необходимо проверять. Перспективно? Более чем. Думаю, что военные от такого вещества не откажутся.

– Товарищ Сталин, мы изучали гексоген, считаем, что его производство тоже экономически невыгодно, но при удешевлении продукта мы действительно от такого вещества не отказались бы. – Симонов мгновенно отреагировал на взгляд вождя.

– Товарищи, мы считаем, что ситуация не позволяет нам почивать на лаврах. Поэтому мы предлагаем создать пороховой комитет с серьезными полномочиями. Руководить этим комитетом будет товарищ Берия. Он с сегодняшнего дня полностью перейдет для работы в этом комитете. Есть мнение, что нам необходимо создать предприятия по производству гексогена, нитроглицерина, этилена, а также высокоэнергетических порохов на основании нитроглицерина и динитроэтиленгликоля. Задачи – создание высокотехнологичных предприятий с большими объемами производства, решение от технологий до строительства заводов. Мы считаем, что заводы лучше всего планировать строить в районах Приуралья. Товарищу Куйбышеву найти на это средства, товарищу Орджоникидзе оказать помощь кадрами. Товарищ Солонина будет отвечать за гексоген, товарищ Зимин – этилен и его производные. За пороха ответственным будет товарищ Вуколов.

А после началось обсуждение частных вопросов, которых у собравшихся оказалось множество. Но лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

[1] В РИ впоследствии полковник, командир 19-й механизированной бригады РККА, репрессирован и расстрелян в 1938 году

[2] В РИ А. А. Солонина был осужден в 1930 году по делу «Весна» на 10 лет, выпущен на свободу в 1936 году. После этого получил звание генерал-майора, доктора наук, должность профессора в Химико-технологическом институте г. Рубежное.

[3] См. книгу «Мы, Мигель Мартинес»

Глава девятая. Сны Веры Павловны

Глава девятая

Сны Веры Павловны

На границе с Польшей

11 июля 1932 года

Мне снился сон.

Я сидел за рулём огромадной фуры МАН. Большой тентованный прицеп, но он не был ничем заполнен. Фура шла налегке. Дело было ночью, я выбирал место для ночлега и остановился на небольшом пятачке в лесу, впрочем, это место облюбовали дальнобойщики, во всяком случае, тут было пара машин без огней, скорее всего, водители ушли спать. Очень может быть, что тут располагался какой-то частный мотельчик, как раз рассчитанный на нашу братию. И почему-то меня не удивляло, что я еду один, без напарника, как будто, так и было принято. Вот только чем больше я оглядывался по сторонам. Тем меньше нравилось мне это место: какое-то хмурое, вроде бы лес, трава зеленая, а деревья стоят голые, без листвы и какие-то почерневшие. Темень, да нет, хмарь какая-то, и вообще очень депрессивное место. И вылезать из машины как-то совершенно не хотелось. Я врубил фару на дальний свет, чтобы увидеть, что происходит вокруг, но пробиться сквозь эту темень, которая пятнами подступала к фуре, никак не удавалось. И тут к машине вылезли два типка, похожие на бомжей, в грязной одежде, с какими-то нездоровыми лицами, глазами, которые в свете фар отражались красным цветом. Они стали уговаривать меня выйти. Один настойчиво тыкал куда-то направо. Я посмотрел, там стояла очередь из людей. Что за очередь? Откуда тут столько народу? Я оставался в растерянности. А взмахи зазывал становились всё энергичнее, они хотели, чтобы я вышел и присоединился к их группе, напоминающей зомби. Бледные безжизненные фигуры, которые двигались медленно, куда-то вперед. И тут свету удалось, чуть-чуть мигнув, пробиться вперед и я увидел, что очередь уходит в какой-то холм, показавшийся мне чем-то живым, слишком уж та арка, в которую медленно продвигались люди, напоминал пасть какого-то чудовища. По холму пробегали волны, напоминающие мышечные судороги, вот только глаз у этого чудовища не было, только черный-пречёрный провал рта.

В ужасе я надавил на педаль газа. Мой МАН начал двигаться, но эти два чудика пытались меня не пустить, правда, одного снесло при развороте, а вот второй уцепился спереди машины и теперь, достав до лобового стекла, старался разбить его и выкинуть меня из фуры. Отчётливо пронеслась мысль, что ели я выйду, то всё, меня затащит в эту очередь – и смерть! От страха волосы стали дыбом. Но это придало мне сил – я сумел вырваться на трассу, придурок всё пытался разворотить окно, которое стало покрываться небольшими трещинками. Пришлось рискованными маневрами стряхивать этого кадра с передка. Это получилось, машину тряхнуло, когда она переехала тело, а потом неожиданно повело в сторону. Фуру повело, и она начала сползать в кювет. Я до сих пор не понимаю, каким чудом мне удалось не завалиться, а выровнять авто, несколько длинных секунд, показавшихся мне вечностью я мчал по боковой стороне кювета, пока не смог вырваться на дорогу и выровнять фуру. Я немного успокоился. Скорость спала, я уже ехал вполне уверенно, а в голове возникла мысль, что эту хрень нельзя оставлять, её обязательно надо уничтожить, иначе БЕДА. Вскоре я подъехал к военной базе, кажется, меня там ждали. Я выпрыгнул из машины у какого-то склада, там стоял военный, которому я сказал: «Мне нужна взрывчатка. Много». Тот кивнул головой. Точно, такое бывает только во сне. Со склада вышли люди, которые начали затаскивать ящики с динамитом в машину. Точно сон, потому что только во сне Буденный, Ворошилов, Жуков и Рокоссовский будут загружать в твою фуру ящики со взрывчаткой!

А потом я поехал обратно. Я был сосредоточен и не разгонял фуру до бешенной скорости, очередного съезда в кювет мне не хотелось совершенно. Вот и показалась та поляна. Довольно широкий отнорок от дороги, который туда ведёт, да тут не одна машина, правда. Они стоят довольно далеко от толпы зомбиков. Я уже на наитии, по памяти направляю машину в сторону проклятого холма. Время, кажется, застыло. Но я сосредоточенно придавливаю педаль газа и ставлю заранее припасенный костыль, который прижимает педаль к полу. МАН начинает рычать от набираемой мощи. Я вижу, что траектория выбрана верно и машину несет прямо в провал пасти, стараюсь открыть дверцу машины и понимаю, что у меня ничего не выходит…

И в этот момент я просыпаюсь. Что за хрень мне приснилась? Даже вскрикиваю. Чёрт, вот никогда я не любил ездить чугункой. Это, наверное, мерный стук колес, он меня в какой-то транс ввёл. Впрочем, о снах и вещих и не вещих подумаю потом. Смотрю на часы. Скоро граница. Поезд шёл до Берлина. Но сейчас первый рубеж – Польша. Выпала мне дорога дальняя, в международном вагоне, Compagnie Internationale des Wagons-Lits, наследии старой царской России. Но купе было более чем комфортным, а попутчика у меня не было. По документам я гражданин Франции, предприниматель, родом из Саара, Клаус Циммерман. Ладно, время до прохождения пограничного контроля еще есть. О странном сне подумаю как-то потом. А вот вспомнить, как я готовился к этой операции было очень даже правильно.

Пятнадцатого июня мне позвонил Артузов и предупредил о том, что надо встретиться, по второму варианту. Это означало, что он будет ждать меня в машине, причем не служебной, на площади Спартака. До этого места мне следовало избавиться от хвоста. Как? Это уже мои проблемы. Я как раз закончил сочинять бумагу для своей командировки в Германию. Надо было показать Артуру черновик. В любом случае, без согласования с его ведомством никакой поездки не будет. Официально, конечно же, командировку будет утверждать наркомат иностранных дел. Правда, в связи с тяжелой и продолжительной болезнью Литвинова сейчас и. о. наркомаиндел исполняет Молотов, но ко мне это никакого отношения не имеет. Поговаривали, что британцы предложили устроить нашего наркома в какую-то очень дорогую швейцарскую клинику. Но его состояние не позволяет пока что туда переправить этого весьма видного руководителя нашей страны. А Вячеслав Михайлович сейчас уехал в длительный вояж по миру. Вообще-то такое сочетание – нарком иностранных дел и фактический премьер-министр страны – это сильно! В общем, распечатал я нужный документ на машинке и отправился на встречу. Для того, чтобы уйти от слежки воспользовался Сандуновскими банями. А что тут такого? Человек пошел помыться. Вот только есть там один банщик, Максуд. Человек Артузова. Так что вышел я из Сандунов через служебный ход, да и одежда была совсем не моей, как и портфель, вместо своего приметного жёлтой кожи я теперь был снабжен папкой, тоже кожаной, но никакого портфеля и близко не было! Я прибыл на место даже на пять минут раньше срока, но при этом сделал несколько кругов по столице, слежки за мной не было.

– Привет, Миша! Прыгай, поедем.

– Будь здоров, Артур! Едем. А куда ты меня тащишь?

– Это сюрприз.

– Не люблю сюрпризы, особенно от тебя. Последний вообще был не в тему.

– В смысле не в тему?

– В том смысле, что поселиться в «Соколе» и не иметь никакой страховки мне совершенно не нравится.

– Понимаю, Миша. Скажу даже так. это была моя инициатива. За что я получил нахлобучку.

– Артур, ну ты и сволочь!

– А то… Миша, понимаешь, слишком рискованное дело, а тут такое дело, ты ведь в Стамбуле справился, вот и тут должен был бы…

– Я тебе что, Джеймс Бонд Бессмертный?

Блин! Прокол…

– Кто такой Джеймс Бонд?

– Да… прислал мне один тип рассказ про секретного агента британской разведки под кодовым именем 007. Типа его тут арестовывают и перевербовывают агенты ГПУ.

– Ну так ничего тема…

– Ага… Особенно если ты узнаешь, что этого агента интересовало. Угадай с трех раз!

– Охрана товарища Сталина?

– Мимо!

– Чертежи нового танка?

– Мимо!

– Золотой запас СССР?

– Опять не угадал.

– Сдаюсь!

– Уровень надоев в колхозе «Звезда Ильича» села Кормильцево Псковской области.

– Ты это серьезно?

– Да…

Вообще-то такой рассказ мне действительно попал, конечно агента лимонников звали не так, но сути это не меняло. Обычное графоманство. Ничего интересного. Но вот Артур от смеха аж скорчился, пришлось остановиться на обочине, потому что ровно держать руль ему никак не удавалось. Пришлось подождать, когда он отржётся.

– А чего у него такой номер с нулями? – поинтересовался Артузов, когда приступы хохота улеглись.

– Типа это дает агенту право на убийство.

– Серьезно? То есть, если он просто ноль – то он обычный агент. А если двойной ноль – то агент-ликвидатор?

На этот раз Артур со смехом справился довольно быстро.

– И как его поймали?

– Проявили интернациональную солидарность и пролетарскую бдительность два колхозника из Чехословакии Болик и Лёлик. – Вдохновенно врал я, отступать всё равно было некуда. Тем более, Москва осталась за нами и мы выехали за город. – Они приехали в наш колхоз набираться опыта ведения сельского хозяйства, чтобы у себя в Чехословакии создать первую социалистическую сельскую артель. А тут враг по кустам шарится. Они его из берданки солью…

– Да, Миша… Хотел у тебя попросить почитать, но нет, понимаю, что мой неокрепший разум ЭТО может не выдержать.

О! А мы же к Горкам подъезжаем. Точно. А еще точнее, к Горкам Ленинским. Именно тут Ильич провел последние дни своей жизни. Он меня что, на экскурсию сюда привёз? Похоже, что да. Тем более, что вот и экскурсовод показался. И охрана рядом с ним. К машине подошёл Власик. Артур остался на месте, а меня охлопали, в смысле обыскали на предмет чего опасного, посмотрели, что в папке. Ничего крамольного не нашли. И я пошёл. Вот скажи кому, что моим экскурсоводом будет сам товарищ Сталин, ни за что не поверил бы! Я и не верю. И правильно делаю. Вождь указал мне на одну скамейку. Сказал очень просто:

– Он любил тут сидеть.

Это вместо здрасьте!

– Здравствуйте, товарищ Сталин!

Я, типа вежливый такой весь.

– Товарищ Пятницын, скажите, вы что правда, были готовы пойти в пасть врага?

– Скажу честно, товарищ Сталин, мне эта идея товарища Артузова не понравилась. Но когда он сказал, что всё это уже решено, то что тут поделать? Конечно, приятного в этом было мало, но есть такое слово «надо». Вот и стал думать о том, как сделать так, чтобы всё-таки вывернуться из этой ситуации. Хотел даже какой-то спецпрепарат попросить, чтобы на всякий случай был при себе. На самый крайний случай.

– Товарищ Артузов не в курсе, что вы не только товарищ Кольцов. Поэтому и попытался продавить свое видение вопроса. Для него важен успех операции. Мне важно сохранить товарища Кольцова и ваши знания. Понимаю, что мы уже немного сдвинули течение истории. Но не обольщайтесь. Сейчас вы будете готовиться к командировке в Германию. Я внимательно читал ваше мнение по вопросу событий в этой стране. Скажите мне, Троцкий был прав насчет оценки опасности нацизма и партии Гитлера?

– Я думаю, товарищ Сталин, именно Троцкий и привлек к Гитлеру внимание сильных мира сего. Он слишком громко кричал о его опасности. Война в Европе очень выгодна американским промышленникам. Она решит их экономические проблемы, а если в результате ее ослабнут сильные соперники – Англия, Франция, а СССР и вовсе исчезнет с карты мира, то почему бы не накачать Германию деньгами и оружием? И как только к нацистам потекут деньги, они действительно станут очень и очень опасны.

– А если Гитлера не будет?

– Хм… Думаю, в нацистской партии найдут ему замену, хотя это и очень непросто. Гитлер – харизматичный руководитель, обладающий большой силой внушения, чем-то вроде массового гипноза. Прекрасный оратор. При этом опасный и беспринципный тип. Если его убрать, во главе движения могут стать другие, тот же Геринг, например, тоже достаточно интересная личность, военный летчик, герой прошедшей войны. Но он намного более договороспособный, нежели Гитлер и может стать более опасным врагом. В моей истории Гитлер после того, как завоевал Польшу, не стал открывать фронт против СССР, а разнес Францию, причем в рекордно короткие сроки. То есть, стал кусать руку, его вскармливающую. Англичане дадут ему возможность захватить демилитаризованную область, Чехословакию, Австрию, потом будут топтаться на континенте, не сделав и выстрела, чтобы спасти союзников-поляков. Затем люфтваффе – авиация Германии начнет бомбить города Британии, а флот развернёт против британцев масштабную морскую подводную войну. Гитлер попытается нагнуть Британию, заставить ее капитулировать, пойти на сговор, чтобы потом обрушиться на нас. Но он упрётся в твердолобого Черчилля, который не захочет иметь никаких дел с этим зарвавшимся ефрейтором. И только не сумев сломить Британию, Гитлер пойдет на Восток – нападет на СССР. Правда, англичане ему гарантируют, что не будут высаживаться в Европе минимум три года. Чтобы он сумел не только до Урала дойти, но и дальше. При этом лимонники будут официально нашими союзниками. Но есть и хорошие варианты, если в партии к власти придут Рем, Гиммлер, Гесс… это может быть даже очень неплохо. У них потенциал по сравнению с Гитлером слабее, тогда возможны интересные варианты. Очень интересные.

– Устранение Гитлера для нас плохо или нет?

– Это хорошо, товарищ Сталин. Уверен, что хорошо. Но делать это надо быстро. Пока им не заинтересовались серьезные игроки. Но дальше варианты развития событий становятся непредсказуемы. Но там придется импровизировать. Опираясь на характеристики, которые нам уже известны.

– К сожалению, не все проблемы можно решить устранением одного человека. – Иосиф Виссарионович задумался.

– Надо стараться. Чтобы в Германии к власти пришло как можно больше левых, товарищ Сталин. Ни в коем случае нацисты на выборах не должны стать той силой, которой смогут передать власть в стране. Ведь они на выборах не победили. Но путем банального шантажа удалось Гинденбурга склонить к тому, чтобы именно Гитлер возглавил правительство. А потом Гинденбург очень вовремя умер. Естественно, своей смертью, возраст и всё такое, вот только ничем таким серьезным он не болел. Есть серьезные основания считать, что его очень аккуратно убрали. Мавр своё дело сделал, мавр может сдохнуть. Но у нацистов уже была своя фракция в рейхстаге, довольно многочисленная.

– Немецкие социал-демократы те еще сволочи и ренегаты, товарищ Пятницын.

– Так никто не говорит, что с ними надо в десна целоваться, ни в коем случае. Но ситуационный союз возможен. Как был же возможен союз с попутчиками, например, частью эсеров. А потом можно будет и подвинуть их от власти.

– Хорошо, напишите об этом. А мы пока подумаем и взвесим. Что касается вас, с товарищем Кольцовым. Сейчас вам придётся поработать, товарищ Пятницын. Серьезно поработать. И не только по вашим планам в Германии. Ближайших две недели вы будете вспоминать. Есть еще два товарища, которые знают вашу тайну. Пока этого более чем достаточно. Меня интересует максимум информации. А они и помогут вам вспомнить ВСЁ. Даже то, что не хочется вспоминать, но надо. Это не касается вашей личной жизни, Миша, никак не касается.

Две недели, говорите? А почти что месяц? День за днём! Я не знаю, сколько можно вспомнить, если постараться. Но… работа происходила по такой схеме: Мы брали какую-то тему, я надиктовывал всё, что помнил по ней. Именно надиктовывал. Это оказалось быстрее, чем писать самому. Уверен, что меня еще и писал магнитофон. А потом меня погружали в гипнотический сон. И вот тут я вспоминал множество нюансов, о которых забыл. Всплывала такая информация, которую я никогда вроде бы не читал или не слышал. На самом деле, я просто не обратил на неё своё внимание, но мой мозг её зафиксировал, но отложил очень глубоко, чтобы не перегружать себя лишним контентом. Вот под гипносуггестивным воздействием это всё и всплывало… как… сами понимаете. В общем, широк наш человек, говна в нем много, потому и не тонет!

Глава десятая. Из дальних странствий возвратясь

Глава десятая

Из дальних странствий возвратясь

Москва. Кремль. Кабинет Сталина

15 июня 1932 года

Любой успех надо длительно готовить. Вояж товарища Молотова по европейским странам и Японии был тщательно подготовлен. И сейчас он прибыл в Кремль, чтобы отчитаться перед вождем о проделанной работе. Конечно, шифрограммы и радиосообщения во время визита посылались регулярно, но сейчас вождя интересовало то, что нельзя было доверить шифровкам и оставалось «за кадром».

– Здравствуй, Вяче! Тебя можно поздравить с успешным дебютом как наркома иностранных дел.

– Здравствуй! Пока еще исполняющего обязанности наркома, товарищ Сталин.

– К сожалению, здоровье товарища Литвинова вызывает очень серьезное опасение. Так что, скорее всего, тебе этот воз тянуть долго придётся. Привыкай.

– По Чехословакии. Мы подписали документы об официальном признании Чехословакией Советского Союза. Нам сильно помогли товарищи, которые смогли выйти на Антонина Швеглу, он сейчас возглавляет аграрную партию и им же удалось склонить его к благожелательному отношению к нашей стране. А он имеет сильное влияние на нынешнего премьер-министра Франтишека Удржала, состоит в отличных отношениях с Бенешом и Масариком. Было достигнуто понимание по основным экономическим вопросам, подписан договор о намерениях и торговое соглашение. Первого июля в нашу страну прибудет делегация для согласования полноценного торгового договора между нашими странами. Намечается весьма серьезная группа их промышленников и аграриев. Переговоры с крупными капиталистами шли довольно сложно, после кризисов двадцать шестого и тридцатого года их экономика на подъеме, но сумели выйти на строительство двух заводов: моторостроительного и автомобильного. Будут выпускать грузовые автомобили Татра Т27 и Т28. Довольно неплохие машины. Есть возможность купить станкостроительный завод, оборудование для деревообрабатывающей промышленности. Сложнее по самолетостроению, но и там переговоры начались, продолжим их в июле. А вообще, Коба, ситуация в Чехословакии очень непростая. Такой конгломерат народов, политических партий только за полсотни, все мелкие, очень сложная для анализа ситуация. Пока что их аграрная партия самая сильная, но достаточно большое влияние местного банковского капитала, и эти толстосумы весьма осторожничают. Больше всего боялись, что мы поднимем вопрос о золоте Колчака. Когда поняли, что этого вопроса на повестке дня нет – успокоились. Но особо доверительных отношений у нас пока не предвидится.

– Их и потом не предвидится. Аграрная партия у них – это капиталисты, только сельские, там крестьянин-единоличник – редкость, крупные аграрные фирмы владеют почти всей пригодной для сельского хозяйства землей, так что не особо надейся, что они будут с нами дружить. Торговать будут. И это уже хорошо! И учти, пока что во внешней политике чехи смотрят в рот французам. Так что многого от них не жди. Если бы Франция не была заинтересована сейчас улучшить отношения с нами, ничего бы не вышло. Что у тебя по Франции?

– Тут у нас всё получилось очень даже хорошо. Во-первых, Эдуард-Мари Эррио, как всегда, к СССР расположен очень неплохо. Именно его правительство признало СССР, так что определенные благоприятные возможности у нас были, и мы почти всё смогли реализовать. Мы сумели подписать два важнейших договора: пакт о ненападении и торговое соглашение. Встречался с группой политиков, которые благожелательно настроены к Советскому Союзу: Камиль Шотан, Леон Блюм, Пьер Лаваль. Конечно, возможность расширения экономического сотрудничества их заинтересовало.

– Вяче, как удалось договориться по флоту?