Текст книги "Разорванная цепь (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Павел купил бутылку водки и пачку печенья в центральном гастрономе, который походил больше на привычный минимаркет, где всего всегда было понемногу. Уверенный, что его запомнили и здесь, он сел на маршрутку под номером 3, вышел на остановке «магазин Лесной», зашел в этот самый магазин, купил еще какую-то мелочь, зарисовался, пошутил с продавщицами, прошелся пешком, поймал маршрутку в обратную сторону, вышел у дома культуры, оттуда по улице Калинина прошел к мосту, перебрался через реку, сел на маршрутку, которая шла к больничному комплексу, доехал до конечной, вышел, и уже через лес стал добираться к даче, на которой его уже ждали.

Глава сороковая

Вечерний гость

Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 01 апреля 2010 года.

Любая разведка любой страны коллекционирует секреты. Некоторые потому, что они представляют угрозу для их государства. Некоторые потому, что они представляют угрозу для других государств. Некоторые потому что представляют угрозу для всего человечества. А некоторые так, на всякий пожарный случай. Любая разведка серьезного государства имеет подразделение, которое изучает непонятное, занимается поиском перспективных исследований, решает, какие изобретения надо спрятать от общества, чтобы обществу не навредить знаниями, к которым общество еще не готово.

Одним из отделов Конторы, который курировал Константин Львович Переделкин, был и такой отдел (тринадцатый), который занимался всеми подобными мутными делами. Надо сказать, что при Берии это был один из очень важных отделов, на нем замыкалась работа научных и инженерных «шарашек», институтов и конструкторских бюро, в которых трудились исключительно заключенные. Потом этот отдел курировал в том числе и ядерную программу СССР, проводил операцию прикрытия разработок ядерного оружия и настолько успешно, что американцы были уверены, что СССР получит атомную бомбу не раньше конца пятидесятых годов. Потом значение это отдела стало падать, людей в нем стало меньше, шарашек не было, но вот гениев в России меньше не становилось. И эти гении выдавали порой такое, от чего надо было спасать все человечество. Как минимум… В свое время именно этот отдел похоронил разработки по получению альтернативной энергии, потому что благосостояние государства строилось на экспорте нефти, а потом и газа богатым странам Европы. И когда в Контору пришли бумаги о господине Дэне Кэрпентере, ученике знаменитого Николы Тесла, знакомого с изобретениями своего гениального учителя не понаслышке, именно генерал Переделкин возглавил операцию по доставке ценного ученого уже в Россию. К тому времени СССР приказал долго жить. Полученные материалы полностью окупили все затраты Конторы на эту операцию, хотя время внедрения большинства из них еще не наступило. Ложка хороша к обеду.

Различные секреты, особенно подобного плана, кроме государственных структур всегда интересовали и другие организации: масонские ложи, церковь, транснациональные корпорации, которые являлись своеобразными государствами вне всяких государств, различные группы влияния, которые должны были стать прообразом мирового правительства, и которые к мировому господству, собственно говоря, и стремились. В таких структурах всегда были подразделения, которые занимались коллекционированием и сбором подобных тайн.

Так что число групп, которые могли бы заинтересоваться архивом Казота, было более чем предостаточно. Константин Львович подогрел вчерашние щи. Он почти никогда не ел свежеприготовленные щи, давал им сутки настояться. Только после этого божественное блюдо приобретало тот неповторимый вкус, который так требовался гурману-генералу. Покойная жена разбаловала его, он любил поесть вкусно, но ел простую пищу. Вкусной ее делали умелые руки жены. Если гречневая каша, то рассыпчатая, чтобы крупинка от крупинки откатывалась. Если щи, то наваристые до умопомрачения, и обязательно с грибами, можно без мяса, а вот без сушеных или свежих белых грибов – увольте! И с завидным аппетитом Константин Львович Переделкин взялся за поедание щей.

На ужин генерал-отставник задумал сделать картошку и немного рыбы. Рыбу он засолил еще утром – филе лосося должно было просолиться часа через два-три, не более. А картошку решил приготовить самым простым и надежным способом – отварить в мундирах. Чем проще тем вкуснее – основной принцип здоровой кухни. Картофель, немного масла и кусок красной рыбы, что еще нужно человеку для того, чтобы ощутить настоящий вкус жизни? Разве что немного трав, которые украсят стол, жаль, если бы было лето, траву можно было сорвать прямо в огороде.

Пока было время, генерал вернулся к работе. Он вновь включил компьютер, подождал, когда база данных пополнится, попросил доставить аналитические сводки из других источников Организации. Аналитика пришла практически немедленно, Константин Львович углубился в сводки других аналитиков Организации, тенденции, которые он отмечал в последнее время так или иначе подтверждались выводами других аналитиков. В этом месяце ему предстояло сделать общий аналитический анализ, что-то вроде анализа выводов аналитиков, поэтому он собирал еженедельную аналитику и готовил файл главного аналитического отчета. На основании этого документа будет формироваться тактика Организации на ближайший период. В тоже время кто-то составлял аналитический прогноз, на основании прогноза строилась стратегия Организации на достаточно долгосрочный период, что-то около года. Коррекция и совершенство планов было одним из основных условий успешной работы Организации.

Генерал не знал, кто читает эту аналитику, кому достаются сводки и планы, он не был посвящен в то, кто стоит во главе Организации, но пока цели и методы Организации не противоречили целям и методам самого Переделкина, отставной генерал был готов трудиться на неизвестное начальство на страх и на совесть. В том, что в Организации существует строгая иерархия, генерал Переделкин не сомневался ни на секунду. Его место в этой иерархии мало волновало пожилого человека, он слишком хорошо знал то, что главное в жизни – это хорошо делать свою работу и не задавать лишних вопросов. Ответы придут вместе с вопросами, так его учили наставники Конторы, люди, стоявшие почти что у самых источников его дела. Закончив работу отставной генерал вышел на открытую веранду – перекурить пока не появился гость. Он вытащил сигару нового сорта, откусил кончик, закурил, предаваясь наслаждению, которое всегда было с ним. Впрочем, полного наслаждения не получилось. Сигара оказалась слишком плохого качества. Она была дорогой, но никакого отношения к Доминикане не имела. Это была дешевка, которую изготавливали если не в Индонезии, так, несомненно, в Китае. Китай был тем местом, где изготавливались почти что все подделки в мире, во всяком случае, так думал генерал Переделкин.

А вот и гость. Переделкин увидел человека, который пересекал дорогу, направляясь к его воротам. Он был достаточно молод, по меркам Константина Львовича, одет несколько легкомысленно, так, как одевается современная молодежь. Чем ближе гость подходил, тем яснее становилось, что он загримирован. Загримирован на скорую руку, что, впрочем, для его миссии на сегодня казалось вполне достаточным. Человек давно находился в состоянии стресса. Он был бледен, нервы-то расшатаны, держится, какой-то запас силы еще есть, а это хороший знак. Интересно, чем вызвана такая устойчивость? Что давало ему сил продержаться такое длительное время? Вот он открыл калитку, молодец, за все это время ни разу не оглянулся назад, увидел хозяина, подошел к нему без опаски, интересно, что дальше?

– Здравствуйте, вы Константин Львович? Я от Валентина-лейтенанта.

– Из какого отдела?

– Шестерки.

– Мы все в этом мире шестерки.

Генерал Переделкин усмехнулся. Он ни на секунду не сомневался в том, кто его гость, а импровизированный пароль был нужен только для того, чтобы оценить степень психологической устойчивости своего гостя. Результатами первого теста он оказался доволен.

– Прошу, проходит в дом. Можете снять парик и грим, привести себя в порядок, пойдемте, покажу вам комнату. Вы будете не против, если я поселю вас наверху? Этот дом старый, в то время не разрешали строить в два этажа, но люди умудрялись сделать на чердаке под крышей иногда и целую комнату.

– Спасибо. Меня зовут Павел.

– Пока что не за что. Лестница тут. Осторожно. Поднимайте люк. Мое имя вы знаете, так что знакомство можно считать состоявшимся.

Павел поднялся наверх, в свою комнату. Ему сразу понравился и дом, и его хозяин. Это было редкое чувство, чувство защищенности, то чувство, которого так не хватает беглецам, и на приманку именно этого ощущения их чаще всего и ловят. Говорят, что о доме можно сказать по тому, как в нем пахнет. Дом отставного генерала был пропитан запахами леса, свежести, хвои, здоровья и настоящего покоя. Никогда еще Павел не думал, что в доме старика не будет запаха старости. Но не только отсутствовал запах старости, не было и тех запахов, которыми обычно запах стараются убить или замаскировать. В небольшой комнатке, где потолок практически нависал над головой, приходилось постоянно нагибать голову. Кровать находилась почти по центру комнаты, недалеко от входного люка, около кровати располагалась небольшая тумбочка и сундук, в котором находилось постельное белье. Постель была приготовлена заранее. Возможно, не новейшая, но чистая, это уже было самым большим плюсом. На кровати аккуратно разложили полотенца и халат. Тапочками любезный хозяин снабдил гостя сразу же при входе в дом. Чердак был обит деревом изнутри, отчего в комнате создавалось впечатление особенного уюта. Павел понял, что ему предстоит еще и долгий вечер. Наверняка, придется повторять свою историю хозяину, а это достаточно утомительно, тем более не следовало терять время. Павел вздохнул, взял халат и одеяло, после чего направился в ванную комнату.

Глава сорок первая

Паутина

Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 01 апреля 2010 года.

Что значит быть пауком и находится в самом центре паутины? Что значит ждать, когда дернется хоть какая-то ниточка, ждать, и чувствовать, как время течет сквозь пальцы, а голод, голод-хозяин заставляет тебя подспудно нервничать и совершать импульсивные действия, за которыми могут последовать ошибки? Роман Газарян прекрасно знал, что такое состояние еще называют в простонародье «мандраж», а еще он знал, что в его положении права на мандраж нет. Он сделал все, что можно было сделать, но человек, которого он искал, исчез, растворился, затерялся в мегаполисе и пока что никаких следов не было. Удачей было видео, но пока что это было единственной удачей. Поиски девушки пока что никаких результатов не принесли. Цепкие глаза нищих и попрошаек тоже не выследили искомый объект. Да. Объект, именно объект – о предмете поиска нельзя говорить как о живом человеке, иначе возникнут неправильные эмоции. Надо сказать, что у ребят Газаряна работы было более чем в избытке: кроме основной операции «Паутина» они вели еще слежку за двумя объектами, слежку плотную, такую чаще всего ведут не для того, чтобы потом шантажировать объект, так готовят устранение объекта. В таких нюансах Роман разбирался более чем. Тут пришел сигнал – босс незамедлительно требовал Романа к себе в офис. В трехэтажном офисе, который занимал фонд под управлением Погожина, Роман расположился на втором этаже. Кабинета босса был на третьем. Точнее, весь третий этаж занимал кабинет, приемная, конференц-зал, комнаты отдыха, в которых располагался исключительно Арсений Ростиславович Погожин. Этаж был напичкан противошпионским оборудованием и был своеобразной крепостью в крепости, которой являлось здание фонда. Тут больше полагались на технические средства, но кроме этого была нанята целая армия профессиональных охранников, что было не совсем понятно, зачем заштатному фонду с не очень большими капиталами такое количество охраны. На чем на чем, а на охране и технике Погожин не экономил. Руслан прошел к лифту. На третий этаж нельзя было попасть по лестнице: только лифтом. Карточка открыла двери. Лифт мягко поднялся так, что Роман даже не почувствовал движения, этот лифт был сделан на лучшем заводе, иного Погожин бы не допустил. Так же бесшумно открылась дверь: Рома был уже на месте.

Арсений Ростиславович Погожин ждал его в своем кабинете. Он был в привычно плохом настроении. Точнее, к такому плохому настроению шефа за последние дни все в офисе привыкли. Главное, не было вспышек гнева, которые приводили порой к непредсказуемым последствиям, а это уже хорошо. Человек склонен в самой плохой ситуации выискивать что-то хорошее. Правда, были и локальные успехи. Так, пришло сообщение, что документ, который так интересовал господина Рогожина, вот-вот будет в его руках. Без этого документа ему было никак не продвинуться в работе с одним из подопечных. Сейчас он ждал, когда придут копии нужного документа. Его только приобрели на аукционе, сумма была значительная, ее надо было еще закинуть в банк, без гарантии которого вообще сделка не состоялась бы. Аванс уже зачислили акционерам. Сейчас финансисты работали над тем, чтобы необходимая сумма легально оказалась на нужном счете, выбирали самую правильную схему финансирования. Главное требование было в одном – привлечь к этой операции как можно меньше внимания со стороны контролирующих финансовые потоки органов, налоговые службы интересовали Погожина меньше всего – их он почти не опасался. А вот других, совершенно незаметных и независимых от государственных, властей Арсений Погожин действительно боялся.

Вошел Роман Газарян. Новый шеф службы безопасности, точнее, службы внешней безопасности. Эта группа должна была заниматься акциями вне корпоративного центра Погожина, вся внутренняя безопасность, в том числе личная безопасность Арсения Ростиславовича зависела от совсем других, многократно проверенных людей. Доверял ли Погожин Газаряну? Конечно же, нет. Он не доверял никому, даже внутренней охране, даже своим ближайшим помощникам. Тем более не было смысла доверять наемнику, который работал на тебя без году неделя. Но вести поиск Газаряну Погожин предоставил так, как тот считал нужным. План мероприятий понравился Арсению Ростиславовичу сразу же, он был детальным, тщательно обоснованным и должен был принести результат. Принцип работы Погожина был в жестком контроле подчиненных, но без ограничения инициативы. Конечно, сроки и некоторые условия устанавливались жестко, но за пределы оговоренного Погожин не выходил и контролировал только самое главное – результат. И если результат достигался другими, не оговоренными заранее средствами, Арсению было на это наплевать, лишь бы был результат. Все ради его Величества Результата.

– Вызывали, Арсений Ростиславович?

– Да, что у нас нового?

– Ищем. Следим. Пока изменений нет.

– Поиски девушки дали какой-то результат?

– Нашли три объекта, похожие, но запись нечеткая… Так что ведем наблюдение. Если из них хоть кто-то приведет к объекту, будет хорошо. К сожалению, в самом ресторане в тот день система видеонаблюдения была на профилактике. Был только визуальный контроль. Мы попробуем показать наши фотографии девушек охране. Но это чисто ход на удачу.

– Скажите, Роман, вы уверены, что наш объект все еще в Москве?

– Нет. Не уверен… уверен, что он еще в России, а где: в Москве или Подмосковье, выбрался ли за пределы столицы – не могу знать точно.

– Хорошо, почему он не выехал за пределы России?

– Арсений Ростиславович, Москва полностью перекрыта. Ни по воздуху, ни поездом не выезжал. По данным таможни никто с такими паспортными данными из России не выезжал. Мы дали через ваш банк информацию, что Павел Полянский имеет кредитную задолженность. Павлов завтра вынесет определение, а с решением суда его официально через таможню уже не пропустят.

– Так…

– Сделать фальшивые документы он еще не успел, это гарантия. Мы уже переговорили со всеми специалистами, его ни у кого не было. Думаю… если мы его еще какое-то время не найдем, перед объектом станет вопрос: как уйти подальше. Понадобятся фальшивые документы. Он не дурак, понимает это, поэтому прятаться будет в Москве или ближайших к Москве населенных пунктах. А из тех, кто изготавливает документы, никто с нами ссориться не захочет, так что на этом этапе он точно завалится.

– Логично… А все-таки, он в Москве или где-то еще?

– Арсений Ростиславович, все дальние направления мы перекрыли самыми надежными людьми. Если может где-то скрыться, так это куда-то по ближним селам или райцентрам. Ближние села – там маршрутки уходят от станций метро, контролировать сложно, но я туда отправил летучку, ребята опрашивают по селам, не появился ли кто новый, шерстят. А вот по райцентрам сложнее. Автостанции самое сложное направление. Мы работаем с данными камер видеонаблюдения… Мне бы еще два-три компьютера помощнее. Да ребят толковых – программистов. Мои зашиваются от объема информации, которую надо анализировать. Ресурсы на пределе.

– Дам. Арапкин тебе направит все, что необходимо. Что-то еще?

– Информация по объектам слежения на этом диске.

– Хорошо, спасибо… вот что… Роман, как на мой взгляд, можно было бы с девушками поработать активнее, пропажа трех девушек в столице на статистике странных происшествий не отразится.

– Арсений Ростиславович… если это приказ…

Роман напрягся, ему показалось, что шеф хочет отдать приказ, но не хочет делать его напрямую, скорее всего, хочет, чтобы подчиненный проявил инициативу, но в правильном (по мнению Погожина) направлении. Роман знал такой демократичный тип руководства: я не ограничиваю вашу инициативу. Я только намекаю, какой эта инициатива должна быть. Дудки! Не на того нарвались!

– Нет. Это не приказ. Это мои размышления, Роман. Только размышления.

– Мы не можем привлекать к своим поискам слишком активное внимание. Иначе… Одно дело искать человека, когда начнут пропадать люди, кто знает с какими родственниками, кто знает, как и кто начнет их искать, а когда обнаружат связь с нашим… Дозором… Работать станет очень трудно. Результат тогда никто гарантировать не сможет. Уже сейчас серьезные люди задумываются, кого это по Москве ищет Руслан Аликперов и его команда. А, главное, что начинают задаваться вопросом, почему это ищут какого-то неприметного прыща с Украины? Согласитесь, это еще хуже. Кроме того, что труднее станет искать, стоимость поисков станет куда как больше.

– Убедил. Убедил… Ладно, не мешаю. Завтра жду с докладом в девятнадцать. Расскажешь, что еще надумал.

– Слушаюсь, Арсений Ростиславович.

– Свободен.

Глава сорок вторая

Душевный разговор

Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 02 апреля 2010 года.

Чайник уже закипел. Свисток проорал нехитрую мелодию, призывающую прекратить это буйство энергии, горячий пар вырывался из носика сначала тонкой струйкой, потом же яростно, грубо, жестко. Павел недолго наблюдал за этим зрелищем: в последнее время он стал почему-то останавливать свое внимание на самых простых и обычных вещах, на которых раньше никогда внимание не задерживал бы. Он мог следить за облаком, которое зависло в окне напротив кровати, удивиться необычайной форме дерева, о которой не подозревал, хотя проходил мимо него неоднократно, а форма кленового листа, сорванного мимолетом, могла вызвать даже слезы. Конечно, такие мысли не могли не отвлекать от главного – бегства, мешали, не могли не мешать, но почему-то постоянно всплывали в голове, стоило только опасности отступить хотя бы ненадолго.

– Аааа… уже закипел.

Хозяин дома зашел на кухню с охапкой высушенной травы. Это был подготовленный сбор, который следовало измельчить. Константин Львович тщательно всполоснул кипятком большой заварочный чайник, потом стал ножницами нарезать туда подготовленную траву, когда травы оказалось достаточно, залил заварочник кипятком, закрыл крышкой и накрыл полотенцем.

– Ну что, молодой человек, приступим к утренней трапезе? Еда у меня скромная, но ее будет достаточно, чтобы поддержать молодые силы.

Павел ожидал, что расспросы начнутся вечером, но вечером его никто не трогал. Павел принял душ, поужинал вместе с гостеприимным хозяином. Простая пища оказалась не совсем уж и простой: отварной в мундирах картофель удивительным образом сочетался с нежной, умеренно просоленной семгой. После ужина хозяин ушел к себе работать, а Павел пошел отдыхать. Усталость сделала свое дело: он спал крепко, глубоко, как говорят, без задних ног, без снов и видений. И проснулся Павел бодрым и полным сил. Теперь пришла пора завтрака и пора серьезного разговора.

– Я знаю, что вы ждали моих расспросов еще вчера.

Начал разговор Переделкин, когда они закончили ужинать и разлили чай по чашкам. К травяному чаю прилагались сушки, но никто и не собирался сушками увлекаться. Ароматная и вкусная овсяная каша на молоке оказалась такой сытной, что Павел даже удивился, что овсянка может быть такой вкусной. Наверное, именно небольшое количество янтарного изюма делало кашу такой аппетитной.

– Я не хотел торопить вас, Павел, чтобы дать возможность отдохнуть и собраться силами. Может быть, я мог бы и не расспрашивать вас, меня не просили о том, чтобы оказывать вам какую-то помощь, кроме как предоставить убежище. Я мог бы ограничиться этим, к сожалению, на старости лет я стал слишком любопытным. И меня стало интересовать, что это за молодой человек, из-за которого поднялся такой шум-гам в столице, что даже ко мне, в мое стариковское пристанище, докатились отзвуки этого события.

Генерал Переделкин сделал осторожный глоток: чай был еще слишком горячий, немного подул на чай и отставил чашку на блюдце. Теперь он смотрел Павлу прямо в глаза. Павел почувствовал себя несколько неуютно – он понимал, что принимающему его человеку надо будет что-то рассказать, но тут к нему дошло, что рассказать надо будет все, с мельчайшими подробностями. Он стал рассказывать – медленно, обстоятельно, стараясь не упустить ни малейшей детали. Не то чтобы он проникся к этому старику доверием, отнюдь, наверное, Павел настолько устал от погони, и теперь ему казалось, что искренность будет той самой ценой, которую он может заплатить за гостеприимство. Константин Львович несколько раз останавливал Павла, переспрашивал, уточнял детали, этот разговор разительно отличался от того допроса, да, именно допроса, который Павлу устроил Валентин Куприянов. Павел чувствовал, что отношение к его истории заинтересованное, искренне заинтересованное, кроме того, чувствовалось, что собеседник доверяет рассказу Павла, понимает и знает многое, очень многое, а потому рассказывать было легко и просто. Со стороны Константина Львовича это было обычное применение профессиональных навыков – умение создания особого доверительного тона в разговоре с источником информации. Впрочем, отставному генералу тема разговора казалась интересной: он курировал направление поиска изобретений, сейчас, в виду острого дефицита кадров, в этом направлении в Конторе работало слишком мало людей, перекрыть отток мозгов и изобретений, поставленный практически на промышленный поток они не могли. Несколько очень сильных игроков полностью монополизировали этот рынок, отправляя в США, Японию и Германию плоды ума российских ученых, а тут получилось так, что в руках Переделкина оказался интересный свидетель, показания которого можно было использовать в игре, которую давным-давно задумал отставной генерал Константин Львович Переделкин.

– И все-таки… из-за чего поднялась вся эта буча? Что за изобретение?

Константин Львович выдержал паузу, стал ждать. Это был самый главный момент разговора. Будет юлить или нет, выложит всю правду, Переделкин был уверен, что копии документов Полянский держит при себе, но покажет их или нет, вот в чем вопрос.

– Минуточку, сейчас принесу. У меня копии сохранились.

– Не смотря на взрыв в метро, сохранились?

– Да, я их на себе держал, а не в сумке.

– Хорошо, хорошо, неси…

Павел пошел в отведенную комнату. Переделкин был доволен тем, что за все время разговора его собеседник говорил с ним честно и откровенно. Доверие – хорошая основа для дальнейшей работы. В голову отставного генерала пришла интересная задумка, но пока это было только задумка, замысел простой но эффективной операции, проведение которой могло стать важнейшим фактором изменения расстановки политических сил в России.

– Вот они.

Павел уже принес документы: несколько страниц, снятых ксероксом.

– Давай, посмотрю, что за сокровище скрывают эти листы бумаги.

Константин Львович говорил эти слова в шутливом тоне, но когда он увидел, что попало в руки Полянского, губы его тут же пересохли, сердце застучало в бешеном темпе, он увидел то, что никак уже увидеть не ожидал.

– Павел, вы можете еще раз описать человека, который продал вам этот документ?

Павел старательно описал внешность невзрачного человечка, с которым свела его нелегкая в научной библиотеке. Описание было достаточно точным, настолько точным, что на какое-то мгновение Переделкину аж зубы свело – это был Алексей Сургачев, племянник гения, на которых так щедра была русская земля, изобретателя Егора Степановича Кашинского. Делом Кашинского генерал когда-то занимался. Сначала предлагали изобретателя закрыть, арестовать, слишком его изобретения казались опасными для современного общества, не готового принять необходимость экономить углеводородные ресурсы. По настоянию Константина Львовича Переделкина Кашинского оставили в покое, дали возможность работать, но все его работы оперативно изымались сотрудниками КГБ, вплоть до самой кончины гениального ученого-самоучки. А вот получилось так, что Сургачев сумел-таки что-то из архива старика-ученого умыкнуть. Жадное отродье. И за что продавал-то! За такую малость! А ведь был под подозрением, работали с ним. Работали да не доработали. Сумел-таки утаить… Ах ты ж… Мелкая душонка…

– Так, с этим понятно… а теперь уточни, на кого тебе покойный Растопшин указал…

– Руслан Алекперов, вот на этой визитке все было написано.

Павел протянул Переделкину картонный прямоугольник с несколькими фамилиями и телефоном. Действительно, Алекперов. Тот самый Алекперов, которого никак на чистую воду вывести не могут, покровители у него. Как начинаешь выводить на экран его связи – в самые верха уходят, далеко-далеко, даже не усмотришь, как далеко. Константин Львович уставился в другую фамилию, усмехнулся.

– А с этим… господином Ричардсоном связываться пытался?

– Да… только эти данные старые. Там уже все телефоны поменялись, да и фирмы такой не существует. А в Штатах этих Ричардсонов как собак нерезаных. И большая половина из них Адамы.

– Ну да… большая половина… Этот господин Адам Ричардсон персона в своих кругах более чем известная. Сейчас он заместитель директора ЦРУ, шишка значительная, так что, помочь с телефончиком? Связать с ним? В долю-то возьмешь?

– Константин Львович… можно мне с вами честно… Да я и так честно… извините… сбивчиво получается…

Переделкин наклонил голову, потом положил руку на плечо Павла, успокаивая его, потом медленно, с расстановкой, произнес:

– Просто сосредоточься и выскажи главную мысль. Хорошо?

– Я постараюсь, – Павел облизал губы, мгновенно пересохшие, потом выпалил, практически сжав предложение в одно слово. – Янехочувсехэтихденег. Яхочужить.

– Успокойся. Говори спокойно, хорошо…

– Понимаете, так сложилось… Мы влетели в этом деле… Но я не чувствую, что смогу этим вот изобретением купить себе спасение, мне кажется оно слишком опасным… Если тут меня хотят за него убить, почему это не могут сделать там? Я ведь там совершенно беззащитен. Это же нонсенс, я не вижу, что смогу его реализовать. Но… главное не это… моей мыслью было даже как-то вернуть эти бумаги Алекперову, но… уверен, меня это не спасет… Он не оставит мне жизнь в обмен на бумаги. Ему это не нужно.

– Здравая мысль…

– Я понимаю, что эти бумаги представляют ценность, в первую очередь для государства… Но… но я не знаю, к кому обратиться, у кого попросить защиты… И вообще, сможет ли меня кто-то в этой ситуации защитить.

– Понял тебя… И если защищать некому, ты ведь продумывал и этот вариант?

– Продумывал… Так получилось, что я вовлек в это дело еще одного человека… Это меня огорчает. Придется вместе бежать на Запад и пытаться продать эти бумаги. Других вариантов не останется.

– Ну что, Павел, спасибо тебе за откровенность. За честность спасибо.

– Да что вы, Константин Львович, наш разговор для меня такое облегчение…

– Облегчение… это возможно… Отдыхай. Не возражаешь, если я на досуге немного покумекаю над твоими проблемами, кто знает, может быть, что-нибудь да надумаю…

– Спасибо вам…

– Не за что…

Глава сорок третья

Идущие по следу приветствуют тебя

Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 02 апреля 2010 года.

Газарян ощущал, что не смотря на то, что босс отпустил ему времени более чем достаточно, внутренне тот хочет, чтобы результат был как можно быстрее. Было что-то, какой-то фактор, неизвестный Роману, который заставлял его нового шефа спешить. Но Роману было на этот фактор наплевать, он знал, что делает все правильно, но понимал, что дать результат, немедленный результат не в силах. Сейчас он шел использовать единственный шанс, который мог дать какой-то результат. Ни одну из трех девушек охрана не опознала, не смотря на хорошие фотографии, сделанные ребятами Газаряна. Роман познакомился с двумя из них. Осталась третья. По какому-то странному стечению обстоятельств ни у одной девушки на время той видеозаписи алиби не было. Но и поход в ресторан с бильярдом обе девушки отрицали. Третья девушка работала в магазине мобильной связи. Ну что же, попробуем…

Новый посетитель Людмиле активно не понравился. В магазине уже появлялись ищейки, она это чувствовала тем обостренным чувством, которое присутствует у людей, над которыми сгустилась беда. Но если раньше она видела ищеек, то сейчас перед ней был совсем другой тип, невысокий накачанный спортсмен армянин или азербайджанец, он был не из тех, кто ходит по дешевым салонам мобильной связи. Да и его машина, которую он небрежно припарковал напротив магазина, говорила о совсем другом статусе посетителя. Теперь Люда ждала, к кому обратится посетитель к ней или напарнику, который сейчас ковырялся во внутренностях поломанного мобильника. Направился к ней.

– Девушка. – что-что, а говорил Роман без этого «кавказского» акцента, ставшего притчей во языцах. – Скажите, какой мне телефон взять, мой вышел из строя.