Текст книги "Разорванная цепь (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Можно было бы прошерстить малины, – подал голос Исмаил-хан, – вот только толку от этого будет мало. Скорее всего он зависнет где-то в столице, но не на малине, это не его круг, исключено. Друзья, знакомые и друзья знакомых так же отпадают, если он не дурак. А он не дурак, раз так долго продержался. Остается тогда несколько вариантов, например: снять квартиру по объявлению. Надо пройтись по тем, кто сдает квартиры почасово и не только.

– Согласен. Какой еще вариант?

– Если ему удастся завести какое-то знакомство, например, женщину, или алканавта. Запас спиртного чтобы только не кончался. В принципе, не столь уж маловероятно, но в таком случае мы его не достанем, если сам не высунется из норы.

Высокий дородный, с резкими чертами лица и почти черными глазами, Исмаил Гурзуфов стал раскатывать сигарету. В этой компании только он один курил. Газаряны вели спортивный образ жизни, к сигаретам не притрагивались.

– Тебе чай? – Амаяк обратился к брату, Роман кивнул в ответ, – А тебе?

– Мне сок, апельсиновый. – ответил Гурзуфов. Он пил только вино и только молодое, однолетнее, которое ему в Москву доставляли родственники раз в году.

– Амаяк, ты слышал? Надо поработать с риэлторами, особенно «черными» и «серыми».

– Да, брат, понял, я думаю, кому это поручить.

– Тут надо самых толковых. – Роман понимал, что Амаяк и так это понимает, но, по привычке, от ценного указания отказаться не мог.

– Да… И самых быстрых. Объем работы немаленький. У нас есть фото клиента?

Появившаяся как по мановению волшебной палочки, девушка принесла на подносе чайничек, две чашки, сахарницу и высокий стакан сока. Амаяк принял поднос, подошел к Роману. Исмаил сам подошел взять сок. Он был примерно на голову выше каждого из Газарянов и казался самым главным человеком. Часто именно к нему обращались незнакомые, уверенные, что говорят с главным. Это Романа веселило, а однажды помогло избежать серьезных неприятностей. Тем не менее, Исмаил-хан свое место знал и на первые роли не высовывался. Работа начальника штаба в группе Газаряна его вполне устраивала. Но Амаяк был сегодня не спокоен. Он пил чай крупными глотками, не замечая, что тот обжигает горло.

– Сурен и Миша, они самые подходящие, дать им парочку ребят в помощь и пусть шерстят риэлтеров. – внезапно выдал на-гора Амаяк.

– Согласен. – подтвердил решение Газаряна-младшего Исмаил Гурзуфов.

– Рома, знаешь, что-то мне кажется, мы не туда влезли… слишком круто нас в оборот взяли с первого же дня. – Это выступление брата было для Романа полной неожиданностью. Но реагировать надо было быстро. Роман сообразил, что такой человек, как его босс не оставит своего сотрудника без особого внимания.

– Так, братик. Нам дают хорошие деньги. Нам надо их отрабатывать. Такие шансы выпадают раз в жизни. Возражений не потерплю.

И Роман развернулся к Амаяку боком, подчеркивая, что разговор закончен. На самом деле он легко наступил на носок обуви брата. Этот сигнал означал, что надо помалкивать.

– Я соглашусь с Амаяком – круто взяли в оборот, но больше соглашусь с Романом – это наш шанс. Если мы выйдем на принципиально новый уровень, мы станем силой. А силой можно стать только при ком-то. А новый босс у нас, однозначно, сила! Так что работать и не дергаться. Такое мое мнение.

Такие определенные высказывания не были в духе Исмаил-хана. Роман посмотрел Гурзуфову в глаза. Тот немного прищурил левый глаз. Ну что же, понял игру Романа, поддержал, молодец. Ах, Амаяк, Амаяк, кто тебя за язык тянет? И какого?

Роман кивнул головой, показывая, что полностью со своим советником согласен.

– Ладно, что-то чай быстро остыл. Пойду я к нашим хакерам, пусть начнут собирать информацию по риэлторам. Кто сегодня у нас в офисе сидит?

– Куча сидит. Правда, он на колесах сидит. – Амаяк быстро пришел в себя от неожиданного отпора.

– Это ничего, Куча он и на колесах спец номер один.

Через час Роман заходил в офис. Там кроме дежурной охраны и бессменного бухгалтера сидел дежурный администратор – Алик Кучмарев, по прозвищу Куча. Рыжий рыхлый лохматый, с прыщами на лице и теле, он был развалюхой физически, постоянно мучаемый неизвестного происхождения болями, от которых спасался болеутоляющими. Но в отношении всего, что касалось компьютера, компьютерных сетей и Интернета ему равных не было. Во всяком случае, в команде Газаряна, несомненно.

– Привет, Куча! У меня для тебя есть срочная работенка. Как у тебя дела? Что новенького в Интернете нарыл? Как мужики друг друга в попу имеют?

Куча гомосексуалистом не был, он вообще был девственником в свои двадцать девять лет. Но любил смотреть всякое порево, причем мужское больше, чем какое-либо другое. Его часто подкалывали этим, но Куча «клал большую кучу» на все подколки и продолжал оставаться таким, каким он был – мудаковатым, наглым, хамоватым компьютерщиком, которого терпели только за профессиональные качества.

– Да нет, босс, смотрел, как в одном клубе зажигают… Вот, смотрите, парочка играет на раздевание… Вот… видите?

Роман все видел. И чем больше он всматривался в запись, сделанную из зала мобильным телефоном, тем больше понимал, что такое неожиданная удача.

Часть шестая

Пир во время чумы

Глава тридцать первая

Первое свидание

Москва. Щелковское шоссе. Район метро Щелковская. 29 марта 2010 года.

Из состояния упорной задумчивости Павла вывел звонок. Странно, кто это может ему звонить на этот номер телефона, он ведь его никому, никому не давал. И тут Павел хлопает себя по лбу, он вспомнил, что сам звонил Людмиле, вот только номер входящий не ее. В любом случае, надо рискнуть, взять трубку телефона. Павел так и делает, он готов к любой неожиданности, даже к звонку из Балтимора, но получается, что все намного проще.

– Пр’ивет, это Люда. Не успел меня забыть? Я с офисного набир’аю.

– Экономишь?

– Да, есть такое… Тут все р’авно безлимитка стоит. Если ты еще собир’аешься меня встр’етить, то сможешь это сделать черррез два часа у станции метр’о…

– Буду.

– Хор’ошо. Пока.

Павел положил трубку, внезапно им овладел приступ какого-то безумного и безудержного веселья. Ну и что? Что это значит, что глухой угол? Ничего подобного! Главное, что он сейчас и здесь жив, что он может двигаться, кушать, курить, ждать свидания с красивой девушкой. А все эти проблемы – найдет он того американца! Кстати, это шикарная идея, раз все равно ставкой стала его жизнь, почему бы не продать квартиру? Знаю, это будет непросто, но если скинуть цену, то вполне реально, у нотариуса оформить доверенность, тетя Алла займется продажей. Деньги можно будет зачислить на карточку, а снять их можно будет в любой стране мира по дороге к Штатам. Павлу показалось все таким простым, что перестала пугать даже перспектива вновь ехать через четверть столицы навстречу новым приключениям, тем более, что приключения должны были быть приятными.

Такое бывает, мозг человека, которого преследуют, иногда выделывает неожиданные штуки, человеку кажется, что он преодолел все препятствия, мгновения затишья воспринимаются им не как преддверие бури, а как манифест о полной победе над тяжелыми жизненными обстоятельствами. Наверное, мы не можем жить без положительных эмоций, и начинаем искать что-то хорошее даже в самой паршивой ситуации. А найти, чему порадоваться, можно всегда, вот и получается переоценка ситуации в самых розовых тонах. И эти розовые очки могут сыграть с человеком в бегах плохую шутку.

Павел обладал способностью быстро ориентироваться в ситуации и принимать порой единственно верное решение. Но сейчас его способности спали – не могли не спать, за эти несколько дней погони он был вымотан, не столько физически, сколько морально. Если физически он был все еще крепок, то нервная система была сильно расшатана, и сейчас Павел подсознательно искал любой повод, чтобы зацепиться за что-то приятное, положительное, ощутить острый вкус жизни. Главное, чего не хватает человеку в такой ситуации – это именно вкуса жизни, и это правда, что вкус становится значительно острее. Правда.

Павел летел к цели, он купил в переходе букет роскошных белых роз. Ему казалось, что именно эти цветы будут больше всего идти Людмиле, даже если ей нравятся ромашки, например. Что в ней есть? Ощущение какого-то высокого стиля, и к этому стилю идут именно такие белые, с чуть заметными розовыми прожилками, цветы. Он выбирал цветы не слишком долго, но тщательно, дважды отвергал предложения продавца, невысокого полного грузина, пока не выбрал идеальный букет из пяти цветов, абсолютно подходивших друг к другу.

Удовлетворенный сотворенной экибаной, Павел двинулся по заранее намеченному маршруту. Ему надо было добраться до Щелковской. И это практически из центра Москвы. Если воспользоваться метро – проблемы бы не было, но метро Павел сегодня отвергал. Маршрутки работали с двойным напряжением: не один Павел сегодня не хотел пользоваться метро. Подземка была самым удобным видом транспорта, но когда дважды в метро гремят взрывы за один день, люди, естественно, впадают в панику и предпочитают наземный вид транспорта. Воспользовавшись своим справочником, Павел вывел маршрут с всего одной пересадкой.

Казалось, что погода ему улыбалась. Сегодня, после того, как он трижды избежал встречи со смертью – не только в метро, но и на квартире своего друга – Михаила Корбута, и у дома бывшего начальника Роспатента Растопшина, где действительно его поджидали, но из-за теракта в метро люди были стянуты на поиски тела в метро и перекрывали станции одну за другой. Все это было не просто фактом слепого везения. Пока Павлу удавалось действовать спонтанно, избегать каких-то схем и не делать главной ошибки всех преследуемых – не паниковать! Как ни странно, но именно отсутствие паники и умение трезво рассуждать даже в самой непростой ситуации было тем фактором, который делал факт выживания Павла Полянского реальным. Павел еще не знало, как много будет зависеть от ближайших нескольких суток, как важно то, чем он совершенно случайно сумел завладеть, но он шел на свидание с девушкой, рискую нарваться на пулю киллера, шел, увлеченный гормональным всплеском в организме, не подозревая, что таким образом еще больше ставит в тупик погоню.

– Здравствуй, это я…

Она вышла к Павлу из перехода, он стоял у одинокой фишки с буквой М в банальном кружке, она же шла навстречу ему в пальто, глухо застегнутом до самого воротника, берете, с крупной сумкой, вошедшей в моду в последнее время. Людмила следила за модой и одевалась пусть не с таким же шиком, как главные гламурные московские дивы, но со знанием дела и особенным вкусом, который был присущ ее тонкой натуре. Тонкой – это, скорее, относилось к ее фигуре, в которой удивительным образом сочетались эластическая упругость спортсменки и какая-то аристократическая хрупкость. Он не знал, что его притягивало к Людмиле, Люда не вполне понимала, что же ей нравится в этом гастарбайтере с Украины, но внимание этого молодого человека ей льстило. Она только недавно рассталась со своим молодым человеком, спокойным, самоуверенным парнем, слишком красивым и слишком ветреным, как это бывает, бывшая подруга перебежала ей дорогу, только для того, чтобы убедиться – он не лучше остальных. Получилась классическая глупая ситуация: сам не ам, да и другому не дам, парень хотел вернуться к Люде, но та уже не могла с ним общаться, а тут неожиданное знакомство в метро. Нет, она не бросилась на шею первого встречного, она, наверное, высоко оценила тот взгляд, которым мужчина раздевал ее прямо в вагоне метро. Конечно, он достаточно наглый, но при этом и достаточно воспитанный. Умеет найти подход к женщине, правда, когда женщина не слишком этому подходу сопротивляется. Не глуп, интересный собеседник, и, что самое главное, умеет слушать, не перебивая, хотя, Людмила была уверена, что большая часть того, что она наговорила, должна была бы вызывать у мужчины чувство протеста и смертельную скуку. А он слушал ее, причем глаза его не были отсутствующими! Он слушал ее с интересом! Кстати, кушает не так много, по правильной схеме, Люда при этой мысли невольно вздохнула. Каждый лишний килограмм искренне ее огорчал и она тут же его начинала сгонять: тренировками и диетой. Но кушать вкусно ей всегда нравилось. И еще ей нравилось, когда мужчина не жмотничал, а Павел, кажется, был именно из такого числа.

Он действительно оправдывал ее ожидания. На это свидание он пришел в хорошем костюме, пальто, чуть-чуть великоватом, скорее всего, рассчитанном на более холодную погоду и возможность одеть еще что-то в качестве утепления. Черный гольф немного банально, но ему это идет. Людмила оценила и букет, она любила больше всего подсолнухи. Декоративные подсолнухи напоминали ей про лето, даже в самое холодное время года. Но розы… эти розы были чем-то необыкновенным. Она уловила то, что букет был подобран с очень точным вкусом и очень точным намеком. Значит, ее новый мужчина не просто умен… И тут Люду охватило странное волнение – она видит человека второй раз в жизни, но уже думает о нем, как о своем мужчине, это было немного необычно, жутко волнительно, и очень приятно.

Пока что все ее романы были не самыми удачными, хотелось чего-то более постоянного, крепкого, настоящего, но настоящего в современных парнях и мужчинах было мало. Под юбку лезли многие, но чувства в этом не было. Никаких чувств, кроме похоти, тоже, в принципе, чувство.

– Здравствуй! Это тебе!

Он подошел и поздоровался просто, изящно, смело, открыто. Людмила немного покраснела, но не от ложной скромности, а от того, что ей понравилось это вступление, и букет цветов так красиво лег ей на руку.

– Здр’авствуй! Я р’ада, что ты позвонил. Не ожидала, но мне пр’иятно.

Люда редко была откровенной с мужчинами, тем более, с мужчинами, которых знала очень мало, но что-то подсказывало ей, что сейчас не стоит кривить душой, когда к ней идут навстречу так открыто, нет смысла прятать истинные чувства.

– И что будем делать? Я имею в виду, сколько у тебя сегодня времени? Скажи, ты очень голодна?

– Есть немного… нет, очень…

Людмила решила до конца держать марку – быть откровенной, так быть откровенной.

– Вообще-то я жуткая обжор’а. Сама не знаю, что со мной, но поесть вкусно очень нр’авится. Потом мучаюсь, сгоняю вес, потом снова ем. Потом ничего не ем. Вечный двигатель получается.

– Ну и я сегодня нагонялся, так что голодный как волк. Пойдем?

– Куда?

– В Мак Дональдс.

Павел посмотрел на ошарашенное лицо Люды и рассмеялся.

– Это была шутка. Разве я могу пригласить такую очаровательную девушку в забегаловку, пусть она даже очень симпатично выглядит.

– Да, ты не похож на человека, котор’ый питается в р’есторрранах быстр’ого питания.

– А где ты питаешься?

Людмила опять неожиданно покраснела.

– Как пр’идется. Чаще всего за день пять-шесть чашек кофе и пара бутеррррбр’одов. А иногда один только кофе. Если р’аботы много.

– И ты хочешь сказать, что не знаешь в окрестностях никакого приличного ресторанчика?

– Две остановки на метр’о…

– Извини, можно, сегодня без метро?

– Почему? Извини, если я что-то глупое спр’осила. Тебя так напугали эти взр’ывы в метр’о?

– Как тебе сказать… просто я сегодня оказался на станции парка Горького, когда это…

И только тут Люда заметила, что на скуле Павла расцветает хороший такой синячище, а на шее, правда, чуть заметно из-за пальто налеплен лейкопластырь.

– Тебе досталось?

– Ерунда. Мне повезло. Только осколками поцарапало немного. А вот другим так не повезло. Я не был в вагоне, хотя хотел туда войти. А задержался потому, что искал, откуда тебе перезвонить, так что ты спасла мне сегодня жизнь! Вот это я и хочу отметить.

– Вот как… И что ты можешь мне пр’едложить?

Глава тридцать вторая

В «Золотой лузе»

Москва. Жулебино. Привольная д.65/32. Бильярдный клуб «Золотая луза». 29 марта 2010 года.

Конечно, Павел за то время, что прожил в Москве, город немного узнал. Он знал хорошо окрестности Государственной научной библиотеки, потому что там проходила большая часть его рабочего времени, знал район около квартиры, которую снимал в этом бурном городе, знал еще несколько районов, куда заносила его жажда встреч и знакомств, которая в Москве его не покидала. Да, еще и район, где работала Лина. Конечно, всю Москву он не успел узнать. Он не был на Поклонной горе, не отдыхал на Воробьевых горах, говорят, там уже и отдохнуть прилично негде. Я мог бы перечислять еще много районов, в которых не побывал Павел, легче взять карту и отметить т небольшие места, в которых Павел был досконально уверен.

Одним из самых любимых мест Павла был бильярдный клуб «Золотая луза». Конечно, клуб находился не в самом престижном месте, но он был открыт недавно, имел очень приятный интерьер, хороший бильярдный зал и очень приятную обстановку: здесь было уютно, спокойно и не слишком людно даже в такое время – цены в заведении держали чуть выше среднего, в число посетителей входили больше постоянные клиенты, а в будние дни здесь людно не бывало никогда. Не то, что в выходные, он это место любил за два фактора: отличную кухню и наличие, кроме основного, еще и небольшого ВИП-зала с биллиардными столами. Кроме русского бильярда тут установили и американку (для разнообразия или в дань моде). Столов было не так много, а Паша в бильярд играть любил, и это заведение ему открыл один из парней, с которыми они встречались примерно пол года. Нет, не подумайте ничего такого… Ни Павел, ни его друг к гомосексуальному меньшинству не принадлежали. Они принадлежали к другому меньшинству – интеллектуальному.

Семен был лаборантом-химиком, работающим над диссертацией в надежде занять более высокое положение на кафедре. Химия их и связала. Они познакомились в библиотеке. Грустно осознавать, но все чаще патентная библиотека становилась для Павла чем-то вроде родного дома – там он работал, думал, курил, немного выпивал: для этого Павел приспособил небольшую флягу, которая аккуратно укладывалась в такой же небольшой блокнот. Туда входило немного коньяка, совсем немного. Но как приятно было в курилке или библиотечном туалете распить с новым приятелем немного спиртного за знакомство! Этот химик-лаборант был сыном владельца этого бильярдного клуба и страстным любителем покатать шары. У него была твердая рука и очень точный расчет, Павел обыгрывал его редко и то, только тогда, когда ему удавалось провести два-три фантастических удара за игру. Паша играл страстно, сильно, но часто ошибался, а вот его приятель ошибок почти никогда не делал. Как ни странно, в американку приятель Павла почти не играл, а вот русский биллиард считал игрой самого высокого ранга. В этом отношении их взгляды расходились. Американка давала больше возможности Павлу повиртуозить, ему намного чаще удавались красивые замысловатые удары, то, без чего сам Павел биллиард не представлял.

Вот и сейчас, как только они зашли в ресторанчик, разделись, Павел направился к одному из своих самых любимых столиков в углу заведения, столику на двоих под зеленым абажуром, свисающим с потолка. Официант появился незамедлительно, сообразил, что обстановку стоит обинтимить: приглушил свет, принес две свечи, зажег их, принял заказ, а еще через мгновение на столе оказалась ваза, в которую удобно лег букет цветов.

– Что будешь заказывать?

Люда смотрела в меню и на цены.

– Тут все так дор’ого…

– А ты не обращай на это никакого внимания. Лучше подумай о том, что тебе хочется.

– А я могу заказать, как мне хочется? Я ведь пр’едупр’еждала, что безумно хочу есть?

– А зачем стесняться?

– Очень мило с твоей стор’оны.

Павел вычитал все, что хотел, как раз к столику подрулил официант.

– Еще минуточку, может, начни пер’вым. – предложила Людмила.

– Тогда мне уху, фирменную рыбу, только попроси, чтобы она была не слишком острой, салат «Царское село».

– А что будешь пить? – Люда поинтересовалась, чуть высунувшись из-за меню.

– Да, забыл… водка.

– А вы уже определились?

– А какая водка? – тут же поинтересовалась Людмила.

– Я в курсе. – ответил официант, чем привел девушку в состояние немого восторга.

– Так… я буду… солянку, салат «Цезар’», кар’тошку по-селянски, мясо – вот это какое мясо? – и девушка ткнула пальчиком в меню, заставив официанта согнуться почти пополам.

– Это наше фирменное, очень рекомендую.

– Присоединяюсь. Бери – не пожалеешь. – посоветовал Павел.

– Тогда еще мар’тини. – скромно добавила Людмила.

– Двойной? Белый? – уточнил официант.

– Ну да, что там цер’емониться.

– С чаем или кофе определимся позже.

– Слушай, скажи, почему ты так мало кушаешь? Нет, то что это пр’авильная еда, я поняла, но мужчина должен много кушать.

– Почему?

– Мне так кажется. Все мужчины едят много. Они так устр’оены. У них такая физиология.

– Значит у меня совсем не такая физиология. Понимаешь, я ем ровно столько, сколько хочу, а когда не хочу, то не стесняюсь оставить на тарелке даже нетронутую еду.

– Как я тебе завидую. Я когда ем, остановиться пр’осто не могу. Останавливаюсь потом, когда утр’ом встаю на весы.

– Кстати, хотел спросит, ты пьешь исключительно мартини?

– Отчего же? Я и водку пью, вино не слишком люблю. Иногда коньяк, если он хороший. Но когда есть возможность выпить маар’тини, то почему бы и нет?

– Бланко?

– Ну да, он у нас самый р’аспр’острррраненный.

Тут как раз принесли еду. Люда попробовала салат и удовлетворенно хмыкнула.

– Ну вот, тут салат «Цезар’ь» именно такой, какой должен быть на самом деле. Обожаю именно этот салат.

– Я заметил.

– Скажи, а почему ты со мной заговор’ил в метро? Хотя нет, скажи лучше, почему ты мне позвонил сегодня, почему?

– Ну, внешне ты мне понравилась – это раз.

– Я заметила, да…

– Кроме того у тебя нет этого противного тягучего московского акцента. А это самый большой плюс, который может быть у девушки.

Павел улыбнулся. Он вел вполне светскую беседу с девушкой, в уютном ресторане, который не был самым лучшим местом его пребывания. Если кто-то отслеживал его связи, то к этому ресторану могли тоже добраться. Но Павел плевал на все догмы, и это ему помогало. Его так долго пасли в привычных для него местах, чтобы убедиться, что он их старательно избегает, а тут еще эта история в метро и его сумка, которую преследователи, несомненно, нашли среди всего того хаоса. Все это должно было играть, и играло в пользу преследуемого, но Павел прекрасно понимал, что фора вот-вот закончится. И что ему обязательно надо будет оказаться в надежном убежище, где есть возможность спокойно переждать, желательно, подальше от Москвы. Хотя на Украину возвращаться не стоит – думается, на пропускных пунктах его будут отлавливать. Они это умеют, конечно, не вериться, что господин Аликперов и таможню под собой держит, настолько тесно, чтобы его искали по ориентировкам, но кто его знает? Проверять правоту последнего высказывания пока не хотелось.

Павел настоятельно обдумывал планы спасения: ему нужны были деньги – в достаточном количестве, новые документы и возможность выбраться за границу России.

Но самое главное, ему нужно было надежное убежище и запас времени. Достаточный для того, чтобы осуществить программу спасения.

Людмила улыбнулась в ответ.

– Моя мама учительница р’усского языка. Я пр’осто обязана была говор’ить без акцента. Кр’оме того, я не кор’енная москвичка. Я из Егор’ьевска.

– Вот как?

– Это р’айонный центррр под Москвой.

Люда сказала это немного обиженным тоном. Ее «Вот как?» Павла совершенно не устраивало. Павел понял, что слишком задумался о своих проблемах и перестал слушать собеседницу, это было неправильно. Он пробежался взглядом по залу – никого, кто мог бы представлять для него угрозу, не заметил, после чего отругал себя, одернул и активно включился в разговор.

– Так, а кто твои родители? Мама учительница, а папа?

– Мама учительница, а папа инженер’.

– Простой советский инженер?

– Вот именно. Обычная семья. Я пошла по стопам мамы – стала учительницей физкультур’ы.

– Закончила козлофак? Извини, у нас так в педе этот факультет именно так называют.

– Ну, кому козлофак, а кому…

– Стоп, обиделась?

– Нет, зачем же…

– Это на голодный желудок. Поешь, я ведь не хотел тебя обидеть, хотел пошутить. Получилось не совсем удачно.

– Ладно, пр’оехали.

– Можно тебя спросить?

– Это что, будет какой-то интимный вопрос? – Людмила иронично приподняла бровь.

– Вероятно. Тем более, выпивку уже принесли. За тебя!

– За тебя… Нет, давай-таки сначала за меня. За тебя выпьем на следующем заходе.

Они сдвинули бокалы – Павел рюмку запотевшей от холода водки, Люда бокал мартини правильной конусовидной формы на хрупкой ножке.

– Скажи, у тебя парень есть?

– А у тебя? Извини, нет, мы р’асстались. Не так давно.

– У меня парня точно нет.

Павел улыбнулся. Он любил обыгрывать слова собеседника, но теперь старался, чтобы это не выглядело слишком обидно.

– Девушки и жены тоже. – окончательно уточнил ситуацию Павел.

– Ты р’азведен?

– Женат не был. Не голубой. Просто так сложилась жизнь.

– А именно?

– Я прилично стал зарабатывать не так давно, а содержать семью на жалкие крохи научного сотрудника было безответственно.

– Так ты человек ответственный?

– Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Экзюпер’и, «Маленький пр’инц»…

– Вот именно. Теперь за меня?

– Вот именно. За тебя.

Глава тридцать третья

Игра на раздевание

Москва. Жулебино. Привольная д.65/32. Бильярдный клуб «Золотая луза». 29 марта 2010 года.

Павел больше не отвлекался на «посторонние» мысли. И это было, в какой-то мере, правильным решением. Он наметил план действий, и от этого ему стало немного легче. Знакомство с интересной девушкой? А почему бы и нет? Павла преследовало чувство, что Люда ему нужна, для чего, он еще не понимал, да и зачем было понимать? То, что было предчувствием, не требовало каких-либо доказательств. Он чувствовал это на каком-то подсознательном уровне: они чем-то связаны, и поэтому шел на этот диалог, настроенный самым решительным образом.

Людмила не была настолько уверена в том, что Павел – это то. что ей нужно. Когда тебя бросает любимый человек еще долго сердце болит от осознания боли и несправедливости. И. хотя в разрывах виноваты обычно обе стороны, женщина всегда находит себя менее виноватой. И в этом есть свой глубокий смысл. Павел был привлекательным, мартини было выпито, заказано еще раз и выпито еще раз, а пока ожидался новый заход официанта с новой двойной порцией того же мартини, Людмила все больше чувствовала, что хмелеет, что голова ее начинает кружиться, что этот кто-то кружит ей голову своим спокойствием, терпимостью, теплом. И она догадаться даже не могла, какими душевными усилиями давалось Павлу это спокойствие.

Официант в предвкушении обильных чаевых бороздил воды ресторана перед Павлом, как броненосец в дальнем походе – неторопливо, с достоинством, и с таким же постоянным упорством. Чтобы не мешал, Павел попросил его узнать, или сегодня играет Брокер.

– Что это за Бр’окерррр такой?

Людмила заинтересовалась, наклонилась к столу, так что ее волосы мгновенно перекочевали на лицо. Она дунула сквозь зубы, отгоняя мешающую прядь, потом еще раз, и только после этого переменила позицию тела в пространстве, чтобы уже ничего не мешало.

– Один виртуоз игры на русском бильярде. Он такие трюки умеет вытворять – просто диву даешься. На него сходятся посмотреть со всей Москвы. Иногда он тут дает гастроли. Но редко. Думаю, вдруг нам повезло?

Павел так не думал. Если бы здесь намечался быть Брокер, в залах бы яблоку не было куда упасть. Он просто хотел избавиться на какое-то время от назойливых пролетов официанта, чуть изменив образ его мыслей. Примерно так: еще будут играть в бильярд, следовательно, уйдут не скоро, следовательно, чаевых быстро не срубить. Ну а дальше – все и так должно стать ясно – парень потеряет жгучий интерес к их столику и будет появляться не чаще, чем того требует обстановка.

– Ты игр’аешь?

– Русский, американка…

– Давай сыгр’аем! Я классно умею шар’ики гонять. Только амер’иканку. Хор’ошо?

– Ничего против не имею. Давай. Раз ты говоришь, что умеешь, то давай. Только надо посмотреть, или столы не заняты.

Тут нарисовался официант.

– Милейший (почему-то Павлу захотелось применить к официанту именно это старорежимное обращение «милейший», официант внутренне скривился, но виду не подал), что там за обстановка?

– Брокер сегодня не появится. Столы свободные, в большом зале играют в американку и два сукна свободны. Маленький зал свободен полностью. Вот такая-с у нас обстановочка-с.

Последовала небольшая месть оскорбленного официанта.

– Так мы тогда маленький зал забьем… американку.

– На партии или на время?

– На время. Зачем себя числом партий ограничивать?

– Все будет сделано в самом лучшем виде.

– Идем, – это Павел сказал уже Люде.

Они поднялись и пошли в маленький зал. Это была не очень большая комната, в которой под фиолетовым сукном, которое несколько резало взгляд, расположились два довольно больших стола для русского бильярда. Стол под американку был под привычным зеленым сукном, что взгляд, наоборот, успокаивало. Официант был уже тут, он открыл ключом запорное устройство, привел в действие таймер времени, после чего гордо подняв голову направился по своим, официантским, делам.

– Нам сюда два пива, – тормознул его Паша. – Тебе какое?

– Миллер’.

– Один Миллер и один Хайнекен.

Официант гордо кивнул и растворился в туманной перспективе зала. Хотя народу было мало, но в зале находился охранник. Точнее, он находился при входе в маленькую бильярдную, так, что мог контролировать и большую часть общего зала, и комнату для бильярда. Охранником оказался довольно молодой паренек с прыщами на все лицо и немного самодовольным выражением этого же прыщавого лица. Павел стал выгребать шары и складывать их в пирамидку.

– Уточняем правила. Первый шар определяет полосатые или цветные, восьмерку – последним. Кто забивает раньше – проигрыш. Бить только в свой шар. Если два шара – должен быть свой обязательно. Да, если при последнем ударе восьмерка падает, а биток вылетает – тоже проигрыш.

– Я в кур’се…

– Вот и хорошо.

Павел как раз установил пирамидку и даже вывел биток на точку.

– Будешь первой?

– Буду. А на что игр’ать будем?

Люду порядком покачивало. Нет, она не была пьяной, совсем пьяной, но уже доза мартини была для нее почти что пороговой. А вот что бывает, если переступить порог – мало кто знал. Нет, крышу у девочки не рвало, она просто становилась веселой, очень веселой и бесшабашной, даже более веселой, чем в этот самый момент.

– А какие есть предложения?

Павел нервно посмотрел в зал – нет, новых посетителей не было. Вообще ничего подозрительного не происходило. Он, конечно же, не знал, как это может происходить что-то подозрительное, но его интуиция, интуиция беглеца помалкивала. Паша отругал себя за то, что отвлекается от игры. Люда грациозно выгнулась. Примерилась. После довольно резкого удара пирамида развалилась и полосатый шар закатился в лузу.