Текст книги "Там где твоё место (СИ)"

Автор книги: Влад Молоков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

По мере ознакомления с делом, комиссар мрачнел все больше, он относился к военно-политической части ведомства и к боевым операциям, скорее всего, имел только косвенное отношение. Информация, что среди уголовников есть более страшный враг и установлен адрес "конспиративной квартиры" где под охраной двух боевиков может находятся рация, оружие и другие улики, вынуждала его принимать сложное решение, брать ответственность, за которое он не был готов. Не в силу нерешительности или некомпетентности, а просто понимая, что можно запороть операцию. Хорошо, что мои пояснения не вызывали у него негативной реакции и он сразу поверил в немецких диверсантов.

– Значит, ОСНАЗ готовишь, – обратился он, наконец, принимая решение, – сможешь наличными силами провести захват?

– Парашютистов и партизан, – поправил я его, не желая ввязываться в авантюру, имея в качестве группы захвата неподготовленных людей.

– Вот я и вижу результаты "партизанщины", – кивает он на труп главаря и намекая на тела на улице. – Сам понимаешь, до комендантского часа, времени совсем ни чего осталось. В Управлении сейчас ни тревожной группы, ни подготовленных людей нет, а с любой из подмосковных баз их дергать, так пару часов потеряем. Диверсанты всполошатся, что их дружки вовремя не пришли и уйдут на запасную точку, ищи их потом.

Мотивы комиссара, как явные, так и скрытые понятны. Проблему необходимо решать немедленно, да и приятно, утром при сдаче дежурства, доложить руководству, что обезврежена группа диверсантов, захвачен ее командир и имущество. А если получится взять живым радиста, то перспективы открываются просто шикарные. Появляется возможность начать радиоигру со сливом противнику дезинформации, и награды прольются дождем, а кто руководил первоначальными мероприятиями? Собственно свои плюшки он получит при любом раскладе, главный источник информации уже под конвоем отправлен в Управление, а радист это просто приятный бонус.

На самом деле мы не сильно то и рискуем, при проведении операции по захвату наличными силами. Можно подумать, что диверсанты, вооружившись автоматами и обложившись гранатами, постоянно сидят возле заложенных, мешками с песком, окон и через амбразуры с подозрением рассматривают прохожих, ожидая нападения. В городе они уже больше месяца, встали на учет у участкового и успели примелькаться среди местных жителей, вон даже по кабакам ходят, то есть чувствуют себя вполне уверенно и спокойно. Значит, если возле их дома остановится, проходящий мимо патруль, это подозрения не вызовет. Красноармейцы отойдут в сторонку покурить, изображая беспечность, а старший патруля поднимется на крыльцо и попросит воды напиться. Что может быть банальнее, вполне себе обычная ситуация для жаркого летнего дня. Даже в мое время, такая просьба является нормальной, хотя и редко встречающейся. После того как откроется дверь, то можно считать, что крепость пала. Вырубить открывшего большого труда не составит, а дальше уже придется действовать по обстоятельствам. Вот здесь и не хватает подготовленных бойцов, которые ворвутся в дом, сразу заполняя все комнаты и пресекая любое сопротивление, как это красиво показывается по телевизору. С другой стороны привлекать к мероприятиям по задержанию преступников дополнительные силы в виде СОБРа, ОМОН или ОМСН начали в последние годы моей работы в милиции, до этого опера всегда обходились своими силами. Ох, сколько веселых и занимательных, а еще больше поучительных историй могу рассказать по этому поводу, да под хорошую закуску. Единственное беспокойство состоит в том, что находящиеся в доме могут просто не открыть дверь, вроде как дома нет ни кого. Тогда остается грубый штурм, а у нас ни каких адекватных средств подавления, вроде свето-шумовых гранат или "Черемухи" нет. Действительно, не боевые же гранаты бросать, даже наступательная, в простом жестяном корпусе в замкнутом пространстве натворит бед. Сразу вспомнился вид комнаты под Красногвардейском, где мы забросали гранатами ДРГ противника, ставшую похожей на скотобойню.

Что отразилось у меня на лице, во время раздумий не знаю, но комиссар радостно хлопнул меня по плечу: – Молодец, готовь группу. Чем могу, все получишь.

– Гранат, бы… – тем не менее, начал я формировать заявочку. Получится взять диверсантов чисто – очень хорошо. Но если все пойдет по худшему варианту, то людей терять не хочется. А лучшее средство зачистки помещений это граната, что не раз доказано на практике. Да и не вставшую на боевой взвод, можно забросить и хоть на мгновение отвлечь противника.

– В разумных пределах, – тут же поправился он, – где же я тебе гранаты возьму, да и лишнее это.

И опять он прав лишнее это. Ну что же, вспоминаем приказ МВД РФ за номером 400, который только для служебного пользования, и адаптируем его под складывающиеся обстоятельства. К сожалению личного состава, у нас не много, но кроме группы захвата, необходимо предусмотреть оцепление, что бы посторонние в самый неподходящий момент в зоне обстрела не оказались. Группу блокирования, для отсечения путей возможного отхода. Не может такого быть, что бы за месяц они не предусмотрели экстренную эвакуацию, с подрывом или поджогом объекта. Хотелось бы и снайперскую группу для подстраховки, да много чего хотелось бы. А главной хотелкой было желание, что бы этим занимался кто-нибудь другой. Вот угораздило же так вляпаться. И уже не отвертишься, что-то приехавший военный прокурор не ровно ко мне дышит. Нужно дать ему немного времени "перегореть". С Татьяной успел только парой слов перекинуться, извиняясь за испорченный вечер.

Тяжело вздохнув, понимая, что придется обходиться тем, что есть, довел пожелания до полкового комиссара и сел, со слов задержанного, рисовать план-схему дома-объекта и прилегающую территорию. Оглядеться на местности, без привлечения внимания, вряд ли получится, поэтому примерную диспозицию каждый должен будет знать, хотя бы в соответствии с планом. Буквально полчаса назад сам говорил, что чем проще – тем лучше, но прикинув описание предстоящего места операции, понял, что без подстраховки не обойтись.

С десяток частных домов, затесавшихся рядом с промышленной зоной, пусть и не в центре столицы, но и не на окраине, располагались по одной стороне улицы, огородами выходя на овраг или скорее длиннющую траншею, используемую как ливневку. В двадцати метрах за ней начинался забор какого-то предприятия. Правда и огородами территорию приусадебных участков можно было назвать только с большой натяжкой. Раньше здесь, скорее всего, проживали ремесленники и мелкие купцы, поэтому вокруг домов стояли большие сараи, используемые как склады или мастерские. В интересующем нас доме, до недавнего времени, жил мастер краснодеревщик, основавший собственную артель, аналог ИП моего времени. Соответственно и двор и сараи использовались как производственные мощности и места хранения, как материала, так и готовой продукции. У соседей за редким исключением ситуация была аналогичной. Жестянщик и скорняк точно проживали рядом, об остальных бандит ни чего пояснить не мог.

От многоэтажек, расположенных всего в ста метрах, объект отделяла дорога, обсаженная с обеих сторон тополями, и несколько рядов хозяйственных ячеек, предназначенных для хранения всякого полезного, но не сильно нужного имущества владельцев благоустроенных квартир. Захламлять балконы они пока не научились. Повезло, что место достаточно уединенное и выставленное оцепление в глаза бросаться не будет.

Вернулся радостный комиссар, который где то мобилизовал десяток бойцов группы противопожарной безопасности, из тех, что призваны тушить немецкие зажигательные бомбы. Толку от них безоружных особого нет. Зато присутствует серьезность намерений, боевой задор и красные повязки на рукавах. Пойдут в оцепление, высвобождая мне бойцов, которых вместе со мной набрался всего десяток. С другой стороны, нам же не в атаку цепью идти, здесь рота и не нужна. Непосредственно в захвате я планировал использовать только хорошо зарекомендовавший себя патруль. Остальные, разбившись попарно, перекроют возможные пути отхода. На случай если все будет совсем уж плохо, решили задействовать счетверенную зенитную установку из пулеметов Максим, установленную в кузове полуторки. Как в песне – "Если враг не сдается, его уничтожают". Против такого аргумента немцам противопоставить будет нечего.

Время поджимало, поэтому проведя короткий, но подробный инструктаж мы выдвинулись к месту проведения операции. Снайпером вызвался быть полковой комиссар, выбрав позицию прямо в подъезде многоэтажки. Он же взял на себя организацию оцепления и взаимодействия групп, предоставив нам полчаса свободного времени, которое я потратил с максимальной пользой. В первую очередь, я реализовал задумку по обеспечению нас примитивным имитатором взрыва. От самого простого способа, где использовался бы порох из патронов, я отказался в пользу более, как мне показалось, эффективного, на который натолкнула обыкновенная пластиковая линейка. Многие в детстве баловались, используя данный предмет учебы для изготовления дымовушки, но мало кто знает, что процесс тления продолжается и в замкнутом пространстве, без притока воздуха. Например, помещенная в стеклянный пузырек, она выделяет дым, даже после закрытия крышки, до момента пока избыточное давление не разорвет его на мелкие кусочки. Естественно, что сопровождается это громким БА-БАХ и разлетающимся стеклом.

Пара аптечных бутыльков с закручивающимися пробками, нашлась в аптечке ресторана. В одном, объемом на сто миллилитров, был раствор йода, который я вылил в раковину, а во втором побольше, какое-то растолченное лекарство, его я решил оставить, рассчитывая, что при взрыве получится порошкообразная взвесь, затрудняющая обзор. Далее нарезал линейку тоненькими полосками, длиной по размерам стеклянной тары и обмотал бумагой, так, что бы они плотно проходили через горлышко. Снаружи оставался кусочек, который послужит запалом. Далее все просто, зажигаешь, и как только пластмасса разгорится, завинчиваешь пробку, после чего емкость стремительно заполняется дымом, а стекло начинает ощутимо нагреваться прямо в руке. Остается три – четыре секунды на бросок. Убить такой штукой невозможно, а вот напугать или отвлечь – запросто, что для нас будет лучшим вариантом. Скажи мне кто раньше, что на боевую операцию я возьму какие-то самоделки – рассмеялся бы в лицо. Но тут как говорится: – "Жить захочешь, еще и не так раскорячишься".

Потом провели тренировку, отрабатывая, как красноармейцы подсаживают нас с милиционером в окна, которые оказались на приличной высоте. Дома были старой постройки с высоким фундаментом, возможно, что раньше имелись цокольные этажи, поэтому без посторонней помощи, мы потратим, слишком много времени, что позволит противнику сориентироваться и встретить нас огнем. Из четырех фасадных окон выбрали два выходящих в зал, кухню и спальню посчитали второстепенной целью, так как из них внутренний двор не просматривается и наблюдатель всегда находится тут. Захватив центральную, самую большую комнату, получаем стратегическое преимущество, которое постараемся использовать с максимальной эффективностью.

Наконец все приготовления были закончены, и патруль неторопливо отправляется по дороге в сторону интересующего нас дома. Дав пройти им метров пятьдесят, выхожу навстречу, с другого конца улицы, рассчитывая оказаться в нужном месте одновременно с ними. Незаметно пробраться вдоль домов было практически невозможно из-за небольших палисадников, разросшихся перед ними. К тому же, если наблюдатель будет находиться на чердаке, то от него крадущийся не замеченным не останется. Последнее конечно маловероятно, сидеть по такой жаре в малоприспособленном для этого месте, по доброй воле вряд ли кто согласится. Да и предпосылок для этого нет, однако рисковать совсем не хочется и так все операция носит авантюрный характер.

Когда я дошел до остановившихся на углу дома красноармейцев, младший лейтенант уже поднялся на невысокое крыльцо и стучал в двери.

– Хозяева, водичкой не угостите? – крикнул он, не дождавшись реакции на стук.

Я тщательно осмотрел дом, особое внимание, уделяя окнам, пытаясь установить место наблюдения, так как наш информатор ни чего толком по этому поводу не пояснил. Сейчас в окнах осталось по одной раме, вторые устанавливаются только на зиму, причем без возможности открывать их наружу. Это тоже учитывалось при планировании операции. Легкие занавески полностью стекло не закрывали но, тем не менее, не позволяли рассмотреть, что происходит внутри. Находящиеся в доме ни как себя не выдавали, не реагируя на стук.

Выждав оговоренное время, я дал команду на начало активной фазы захвата. Красноармейцы одним движением преодолели расстояние до дома, бросаясь каждый к своему окну. Мы с милиционером в это время зажгли пластмассу, выглядывающую из бутыльков, готовя мои самоделки к бою. Парни, не раздумывая, нанесли удар прикладами винтовок снизу вверх в перекрестье рам, вынося их вместе со стеклами внутрь помещения, и тут же присели, изображая ступеньку для нашего успешного проникновения в дом. Еще грохотали, падая, вбитые внутрь рамы, осыпаясь стеклом, а мы, крикнув: – "граната", забросили свои подарки внутрь и, не дожидаясь срабатывания, используя, подставленные спины бойцов, рванули следом. Оконные проемы значительно меньше современных, но помехой нам не стали, хватило и высоты и ширины, что бы не зацепиться. В комнате я оказался одновременно с двойным хлопком подрыва самодельного боеприпаса. Получилось совсем не плохо, не достаточно громко, что бы дезориентировать противника, но хватило, что бы, находящийся в комнате мужчина, бросился на пол, пережидая, как он думал, волну осколков. А подняться или использовать, зажатый в руке пистолет, я ему не дал, нанеся в движении удар ногой в голову. После чего сразу присел рядом, беря на прицел дверной проем из спальни. Лейтенант, благополучно приземлившийся рядом, взял под контроль выход в коридор и проход на кухню. Первоначальная часть плана оказалась выполнена.

Подобрав ТТ врага, я на всякий случай приложил его рукояткой по затылку, заниматься им сейчас не когда, срочно нужно обезвредить второго, а то дернет за какую-нибудь веревочку и взлетим мы вместе с домом на воздух. Не задерживаясь, я скользнул к спальне, оказавшейся пустой, что подтвердил быстрый осмотр. В это время за спиной раздался выстрел, а затем грохот автоматной очереди. Стремительно обернувшись, приседая в движении на колено и беря комнату на прицел, успел увидеть падающее в коридоре тело. К счастью не младшего лейтенанта, а второго диверсанта. Не давая ему время прийти в себя, если ранение окажется касательным, я бросился к упавшему, чуть не столкнувшись с милиционером, спешащим туда же. Все-таки слаженности нам не хватает, по договоренности он должен был оставаться на месте, продолжая держать сектор под прицелом. Хорошо, что хотя бы красноармейцы четко придерживались плана. Один держал под прицелом дверь на крыльце, а второй положив винтовку на подоконник, контролировал первого задержанного.

Выбежав в коридорчик, я увидел, лежащее на спине тело. Милиционер попал удачно, разворотив немцу все плечо. Рана хоть и кровавая, но жизненно важных органов, на первый взгляд не задето. Рубаха стремительно намокает от крови и в сознании он удерживается только силой воли, хотя взгляд уже "поплыл". К нашему счастью, сопротивляться при таком ранении он точно не способен и до упавшего автомата дотянуться не пытается. Вот казалось бы револьверы у нас одной марки, патроны одинаковые, а последствия от попадания у него серьезнее. Правда и выглядит его Наган вполовину больше моего, этакая брутальная армейская модель.

Пока мы обыскивали задержанных, при этом, на всякий случай, отрывая воротники – вдруг яд зашит, с улицы раздается шум подъехавших одна за другой машин. А еще через мгновение дом заполняется людьми, как в форме так и в гражданской одежде. По повадкам сразу видно специалистов из теперь уже родного ведомства, которые профессионально оттирают нас в сторону. Одни сразу забирают задержанных и увозят, другие приступают к тщательному, но очень аккуратному обыску дома, а третьи начинают опрос. Есть еще и четвертые, с важным видом обсуждающие что-то в сторонке. Интересно, где они все были всего полчаса назад. Уверен, что и специалисты по штурму зданий нашлись бы. Да, недооценил я полкового комиссара, который сейчас «гоголем» стоит среди коллег. «Сыграл» он меня, поймав на моей заинтересованности в подтверждении версии с вражескими шпионами. Ведь все мои выводы основывались на косвенных уликах и прямого подтверждения пока не получили, а вот два трупа и трое раненых уже имеются. Наличие же оружия и готовность его применить еще не о чем не говорит, на то они и преступники. Я и в штурме участвовать согласился только потому, что уж больно вопросы заковыристые стал задавать в ресторане подъехавший следователь военной прокуратуры. Рация, мне позарез нужен передатчик, что бы снять все вопросы, и не дай бог они его в лесу закопали. В этом случае я могу и в камере предварительного заключения посидеть, пока пленных не "расколют", все-таки мне преднамеренное убийство двух и более лиц светит.

Это только в книжках убил человека и идешь спокойно дальше, в жизни все совсем не так. Нет, если ты сразу решаешь не иметь дел с правоохранительными органами, и с места происшествия скрываешься, то шанс избежать наказания возможно и появляется, если не найдут. Но когда ты сам пришел и даешь показания, то нужно быть очень осторожным. Даже применив оружие для защиты жизни своей семьи, имеешь почти стопроцентный шанс оказаться обвиняемым. Не любит наше государство, когда его граждане решают вопросы обеспечения своей безопасности самостоятельно. И не важно, что напавший на тебя является закоренелым преступником и сам пришел или пришли тебя убивать. Формально он или они такие же граждане этой страны как и ты. Уголовное дело, в любом случае, возбуждается по факту, а вот дальше как повезет. В законе о милиции, а потом и полиции имеется специальная статья, дающая право на применения оружия, но как же неохотно сотрудники этим правом пользуются, в отличии от наших зарубежных коллег. А все потому, что даже имея законные основания, замучаешься потом отписываться, причем с непредсказуемым результатом.

Через некоторое время, нас, под предлогом, что дом может быть заминирован, выгнали на улицу, а мне так открытым текстом сказали следовать в управление для дачи показаний. Уже садясь в машину, к счастью без конвоя, я с облегчением услышал, что найден заминированный тайник. Прямо гора с плеч упала, позволяя окончательно выстроить четкую линию поведения, благо, что опыт в этом у меня приличный.

глава 13

Глава 13

Как я и думал, в управлении нас продержали всю ночь хорошо, что допрашивали пусть и очень подробно, но без особой дотошности и пристрастия. С одной стороны ситуация понятна – задержана вражеская разведывательно-диверсионная группа, и я молодец, а кое-кто наверняка уже дырочки под ордена прокалывает, с другой – имеет место неправомерное применение оружия с человеческими жертвами. Это мне так дежурный следователь военной прокуратуры зачитал первоначальную формулировку после рассмотрения им протокола осмотра места происшествия и свидетельских показаний. Из которых следовало, что я пришел в ресторан в компании любовницы. Напился и в состоянии алкогольного опьянения, вышел на улицу в сопровождении молодого мужчины и в результате конфликта, вызванного внезапно возникшими личными неприязненными отношениями, стал стрелять из нештатного оружия в него и троих его знакомых, чем причинил последним огнестрельные ранения различной степени тяжести, повлекшие смерть одного из них. Он же пояснил, что материалы по этому факту будут выделены в отдельное производство и рассматриваться независимо от шпионской истории, чем совсем не удивил и не дождался с моей стороны ни каких негативных реакций. Линия поведения была заранее продумана и мои показания давали другую картину происшедшего. Очевидные факты, что выпивал в компании знакомой отрицать было бы глупо, свидетелей куча, а официант профессионально оценил и доложил о количестве употребленного коньяка. Поэтому, в этой части, я полностью подтверждал все сказанное, а вот тому, что происходило под аркой, свидетелей не было. Тут мое слово шло против показаний раненых и задержанного бандита, и давало мне широкое поле для маневра. В других обстоятельствах трое, объединившись против одного, имели бы неплохие шансы показать случившиеся в выгодном для них свете и предстать невинными жертвами моего пьяного произвола. А наличие у них оружия могли отрицать, ссылаясь, что его подбросили. По крайней мере, так бы все с девяносто процентной вероятностью развивалось в мое время. Не думаю, что сейчас было бы по-другому, если бы не всплыла их связь с немецкой разведкой. Тут статья настолько тяжелая, особенно в военное время, что скрывать попытку нападения на меня просто не имеет смысла. Что такое десять лет лишения свободы по сравнению с высшей мерой социальной защиты. Если бы «Промокашка», пуская кровавые сопли, сразу не подтвердил мои догадки, то живых свидетелей в этом деле и не было бы. Жизнь научила не оставлять в таких случаях подранков.

Городить сложные оправдательные конструкции я не стал, в моем изложении все выглядело простенько. Да, сидел выпивал со знакомой. Имею полное право – в свободное от службы время обмывал правительственную награду. Для чего и прибыл в столицу, в смысле не коньяк пить, а за орденом. Проездные и командировочные документы в порядке, отметки о посещении предписанных организаций проставлены. С револьвером проблема тоже разрешилась просто. Он был вписан у меня в служебное удостоверение, следом за положенным по штату ТТ, как наградное оружие, что давало мне право на его свободное ношение и соответственно применение. Молодой человек, подсевший за наш столик, вел себя вызывающе, и я предложил ему выйти проветриться. Нет, желания подраться не было, просто хотел представиться по полной форме, не привлекая к себе внимания окружающих, демонстрацией корочек, полагая, что это образумит хулигана (Что поделать вот такой я скромняга). На улице, вместо одного молодого человека, меня ожидала целая группа, которая, потрясая оружием, потребовала от меня разглашения сведений составляющих государственную тайну при этом, громко радуясь, что «гер офицер» их щедро наградит. Как законопослушный советский гражданин и коммунист, я призвал их добровольно сдаться, но в ответ получил только угрозы и оскорбления, как в свой адрес, так и в отношении Советской Власти и ее партийных руководителей. После чего действуя, как командир Красной Армии, применил оружие для задержания явных врагов, предателей Родины и пособников немецко-фашистским оккупантам. Стрелял по конечностям, но волнение и левая рука подвели, поэтому у всех ранения в корпус тела. Один из задержанных сообщил, что они добровольно оказывают помощь фашистскому командованию, выполняя мелкие поручения сидящего в ресторане немецкого офицера. Ну и дальше все в таком же духе. Звучит не очень реалистично и как-то наигранно? Да вот честное партийное (и крест во все пузо), так и было, можно спросить у задержанных.

На самом деле, иллюзий я не сроил и розовых очков не надевал, понимая, что при необходимости мне могут вменить все что угодно, вплоть до вредительства. Такие времена, что руководство чувствует себя более уверенно, если имеет на сотрудника какой-нибудь «крючок» в виде компромата. А что может быть для этого лучше, чем уголовное дело, которое можно в любой момент возобновить по вновь открывшимся обстоятельствам и «правильно» дорасследовать. Выражение «Ни кто не забыт и ни что не забыто» у кадровиков имеет свой скрытый подтекст, а так же отдельную папочку в личном деле, с которой тебе ни когда не дадут ознакомиться.

Повезло, что сложившаяся ситуация устраивала все заинтересованные стороны. Меня, вместо награды, оставляли в покое, ограничившись благодарностью в личное дело и на перспективу заимев рычаг давления. Контрразведка получала задержанных и свои дивиденды. Военная прокуратура спихивала дело, не сулившее ни чего кроме суеты и головной боли. Наверняка были еще и четвертые и пятые, кто воспользуется ситуацией в своих интересах, но я был рад, что все закончилось относительно благополучно для меня. Существовал неплохой шанс отправиться в штрафбат, что ставило крест на моих дальнейших планах. Возможно, что всевидящее око местной реальности продолжает попытки нейтрализовать мои жалкие попытки изменить историю. Каков процент вероятности нарваться на вражескую ДРГ в миллионном городе?

Под утро все же удалось подремать на креслах в небольшом актовом зале, так как в коридорах даже лавочек предусмотрено не было, да и зачем они, толп лиц, желающих давать показания, в этих стенах не ожидалось. Для допросов предназначались совсем другие кабинеты, это нам сделали исключение, так сказать «по блату». Татьяна ни чего толком рассказать не могла, но на всякий случай, под предлогом действия комендантского часа, ее не отпустили, и она тоже коротала здесь время. По ее взглядам, бросаемым на меня, можно было легко прочитать, что наши романтические отношения закончены.

Отпустили нас к десяти часам утра, предварительно в очередной раз, прогнав по всему перечню вопросов и убедившись, что показания существенно не изменились. За все время допросов у меня ни разу не поинтересовались наличием клинков немецких парашютистов, один из которых, по моему мнению, и спровоцировал такое неожиданное окончание свидания. Уже уходя, я поинтересовался у следователя, почему в качестве объекта нападения выбрали меня, и очень удивился, узнав, что немец, которого, кстати, уже опознали по имеющимся оперативным учетам, увидел у меня на руке часы своего брата. Они были сделаны на заказ и имели какие-то характерные приметы. Мне часы достались вместе с Маузером от командира немецких парашютистов, сброшенных практически нам на голову под Борисовом. Из всех трофеев, что мы тогда получили, я выбрал эти за какую-то надежность и основательность, а так же за то, что они сильно напоминали мне «Командирские».

В гостинице меня ожидало известие, что вернулся Пономаренко и жаждет встретиться для обсуждения оставленной мною у секретаря заявки по материально техническому обеспечению и вооружению формируемых партизанских отрядов. Отчаянно хотелось спать, но пришлось по-быстрому привести себя в порядок и выдвигаться. Во-первых, от таких приглашений не отказываются, формально он является одним из моих непосредственных руководителей; во-вторых, я сам кровно заинтересован в этом. Если по снабжению центра переподготовки десантников вопрос можно решить через армейское руководство, то партизан брать на довольствие ни кто не спешил. Если в первый месяц войны засылка комсомольцев после двух-трех дневной подготовки, больше похожей на инструктаж и вооруженных одним револьвером была, хоть как-то оправдана. То сейчас, имея время на подготовку и обучение, необходимо было кардинально менять подход, формируя слаженные и хорошо вооруженные группы, готовые с ходу приступать к выполнению возложенных задач. Иначе теряется сам смысл создания базы для их подготовки.

Пантелеймон Кондратьевич встретил меня в хорошем настроении. Поздравил с наградой и слегка намекнул, кого стоит за это благодарить.

– Слышал, слышал о твоих вчерашних похождениях, – улыбаясь, начал он, – только Москва это не передовая, поосторожнее с оружием обращаться нужно. А вообще-то молодец, утер кое-кому нос. Но я тебя не за этим пригласил. Лично спасибо хочу сказать за то, что помог заместителя командующего округа – генерала Болдина из окружения вывести. Очень резонансное событие получилось. А то понимаешь, после расстрела Павлова народ несколько приуныл, очень нужен был пример героического прорыва.

– Я все понимаю и уже прошел инструктаж в политуправлении и дал кучу подписок.

– И еще раз молодец. Так что там у тебя за предложения, что уж больно список длинный.

Пришлось по новой рассказывать и убеждать в необходимости организации полноценного снабжения вновь создаваемых отрядов. Пономаренко во многом со мной согласился, при этом записав еще один довод для создания единого штаба партизанского движения, за создание которого он горячо ратовал. После часовой беседы и нескольких звонков, меня перепоручили одному из замов и дальше мы до самого вечера не слазили с телефонов, обзванивая соответствующие инстанции, уточняя и согласовывая интересующие меня вопросы. В результате этой кипучей хозяйственно чиновничьей деятельности передо мной открылись склады трофеев Польского похода Красной армии. Армейские, мобилизационные и хранилища НКВД, о которых я тайно мечтал, так как в последних хранилось все самое лучшее, остались мне не доступны. Так же без удовлетворения осталось желание разместить на военных заводах заказ на изготовление аналога, так понравившегося мне немецкого «Штурмпистоля» и боеприпасов к нему. Единственное, что в качестве утешения получил направление на Научно-исследовательский полигон стрелкового и минометного вооружения Главного Артиллерийского Управления (НИПСМВО ГАУ) Красной Армии, который являлся центральным научным учреждением, через которое проходила вся новейшая техника, разрабатывающаяся для вооружения армии. На полигоне проводились исследования в области различного оружия, конструкторские и экспериментальные работы по созданию перспективных видов вооружения, составлялись руководства по эксплуатации новых образцов оружия. Здесь же проходили испытания образцы иностранного вооружения, и обобщался опыт боевого применения вооружения пехоты. Существовал шанс заинтересовать, какого ни будь конструктора и через него пропихнуть такое нужное для действий во вражеском тылу вооружение.

Замотавшись, забыл о необходимости выступления перед рабочими Московских предприятий в составе агитбригады, за что получил строгое предупреждение и под роспись ознакомился с графиком на оставшиеся два дня. После чего поужинал всухомятку, попросил дежурную по этажу привести форму в порядок и завалился спать. Визита Татьяны я не ждал.

Утром встал хорошо отдохнувшим и с прекрасным настроением, явной причины для которого вроде бы не было. Свою речь для выступлений перед трудящимися номерных, то есть режимных, заводов, я не готовил, понадеявшись на знания, полученные в партшколе и умения отработанные в будущем. Тем более что от меня как фронтовика больше ожидали, какой ни будь героический рассказ и еще пять минут выделялось ответить на заданные вопросы. До приезда агитационного автобуса я успел привести себя в порядок и позавтракать. На сегодня планировалось посетить два завода, и я рассчитывал успеть заскочить на один из подмосковных арсеналов, где складировались польские трофеи. Первоочередной задачей ставилось как не удивительно не вооружение, а обмундирование и самое главное обувь. Комсомольцы прибывали в гражданском, рассчитывая получить красноармейскую форму, которая им была не положена, так как по какому-то странному выверту тыловиков, они не считались мобилизованными. Правда с этим Пономаренко обещал разобраться в самые короткие сроки, а то глупость полная получалась, им ведь боевое оружие вручать нужно.