Текст книги "Нф-100: Геня, Петра, Лолита и Лилит (СИ)"

Автор книги: Влад Галущенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Галущенко Влад
Нф-100: Геня, Петра, Лолита и Лилит

Геня, Петра, Лолита и Лилит

Аннотация.

Фантастический роман о четырех сестрах от четырех отцов и одной беспутной матери. Четыре девочки – четыре разных судьбы. Геню природа наделила фантастическими способностями, Петру – фантастическим умом, Лолиту – фантастическим богатством, а Лилит – фантастической любовью. Встретятся ли сёстры, соединятся ли их удивительные судьбы?

Книга первая. Просто Геня

Глава 1. Вилла в вагончике

Золотой мужчина оказался простым бурильщиком из Сургута, а описанный им райский трехэтажный особняк с сауной и зимним садом – половиной строительного вагончика. Остатка моих денег хватило только на билет до Тюмени. Вопрос быстрого добывания денег на дальнейшую дорогу, как у многих женщин, лежал между панелью и торговлей.

После прокола на любовном фронте и развившейся мужефобии первый вариант отпал даже без внутренних колебаний. Второй продержался только до посещения местного ломбарда, где мне оценили подаренную золотую цепочку в стоимость комплексного обеда в вокзальном ресторане. После жиденького рыбного супа с сухариками решила часики с позолотой и серьги закладывать только на грани голодной смерти.

Послеобеденная дремота под противный скрежет вокзальных динамиков новых идей насчет выживания и проживания не принесла. А вот чтение раздела объявлений в местной газете взбодрило не только разум, но и тело. Разум требовал не верить, а ноги несли проверить.

Объявление коротенькое, но ёмкое: "Требуется няня с IQ не менее 140 для вундеркинда. Оплата – от тысячи евро".

Все. Мне, бывшей студентке физмата МГУ, не нужно было объяснять, что значит такая сумасшедшая цифра для женщины. Нет, не в евро, а в айкю.

Девушек на моем факультете было всего пятнадцать и то, только до первых экзаменов. После них осталась ровно половина. До четвертого курса дотянула только я одна. Как мне сказал профессор Мрочек, юное дарование двадцати лет с двумя докторскими диссертациями: «Тебя, мадам Роза, бог наделил математическими способностями за счет женской интуиции».

С мужиками мне не везло фантастически. В моем еврейском роду всех женщин звали Розами. Бабушка Роза как-то сказала, что моя прабабка Черная Роза даже была любовницей вождя. Правда, никогда не уточняла – которого. Черная, это наша родовая фамилия, которую еще никто не согласился поменять на фамилию мужа. Я вот тоже Роза Черная, чем очень горжусь.

Я из бесконечных нотаций матери усвоила только одно: красота еврейских девушек самая короткая по времени из всех наций.

«Розочка, не пойми меня правильно, но чем раньше ты продашь свой персик, тем больше тебе за него дадут, – нудно скрипела мать у плиты, регулярно и трубно прочищая рыхлый нос с черной бородавкой в засаленный фартук. – Твоя бабка еще пионеркой отдалась первому секретарю райкома, потому и живет сейчас на Канарах, а я, дура, тянула до восемнадцати, вот и досталась работнику ЦК, но не партии, а котельной».

На первом курсе в меня влюбилось больше половины факультета. Перспективы научного роста были у всех, но ни у одного после продуманных опросов я не нашла финансовой жилки.

На втором и третьем курсах та же участь постигла и уже не так многочисленных поклонников с других факультетов. Профессор Мрочек оказался прав – математик победил во мне женщину, а ведь выбор жениха по формулам – полный идиотизм. Жаль, что поняла я это только на отдыхе после четвертого курса.

С финансовой жилкой у Алехандра Боснийского, как он себя называл, по моим расчетам все было в порядке. У этого русского серба был папа миллионер, мама актриса и дедушка с фермой в Штатах. Намечались практически кругосветные путешествия и знакомства с толстыми кошельками.

Вместо золотого прииска Алехандр привез меня в Сургут, но не в сам город, а на отдаленную насосную станцию, весь персонал которой жил в двух вагончиках. Сомнения о том, что в них можно разместить сауну и зимний сад были столь велики, что я отказалась вылезать из вахтового вездехода, вернувшись в Сургут.

Тюмень, конечно, не пятизвездочный европейский город, но и не грустная тундра. Цифра всего в две тысячи километров до столицы грела мое математическое сознание, подсчитавшее, что на билет реально можно заработать за пару месяцев. Такой перерыв в учебе меня не страшил, так как тот же Мрочек не позволит отчислить с факультета единственное его украшение, да еще с акью в сто пятьдесят. Даже юношей с таким коэффициентом умственного развития на факультете было не более дюжины.

Вот поэтому, когда я по женскому обычаю, примерила на себя объявление, то оно сразу пришлось мне впору. Особенно сумма оплаты, которая явно выдавалась раз в месяц, а не в год. Это только глупые америкосы тешат себя то почасовым, то годовым окладом.

Русские знают только две цифры – аванс и получка. Остальные заработки они называют

шабашка.

Мысленно перевела евро в деревянные и поняла, что уложусь всего в месяц материнских хлопот по уходу за чужим дитятей.

Глава 2. Первая встреча

По телефону нежный девичий голосок назвал адрес. Я так и не поняла, ответили мне из бюро по найму или из дома богатеев, желающих избавиться от родительских обязанностей. Я устроила себе мысленный допрос на тему: за какую сумму отдала бы в чужие руки собственного ребенка? Тысяча евро меня не вдохновила. Поэтому решила, что наниматели не просто миллионеры, но еще и предельно безнравственные типы.

Нужный адрес был написан на бесконечном бетонном заборе трехметровой высоты.

Удивил меня и вход: малюсенькая будка с вертушкой внутри. За окошком, разметав белесые кудри по столу, похрапывал солдатик с красной повязкой на руке.

"Неужели это воинская часть?" – мелькнуло у меня паническое предположение.

– Куда? – проснувшийся от треска вертушки паренек лениво таращил на меня опухшие глаза.

– По объявлению, – я протянула оторванный от газеты кусок.

– Проходи, – солдатик, даже не удостоив мятую бумажку взгляда, дернул рычажок и со стуком уронил голову на стол.

Сразу за будкой начинался лес, прорезанный до самого горизонта узкой аллеей. Идти так далеко мне не хотелось, и я с радостью обнаружила на беленой стене будки схему этого огромного заведения.

Судя по карте, называлось это хозяйство "НИИЧМ". "НИИ" – это я сразу расшифровала: научно – исследовательский институт, а вот вместо "ЧМ" на ум приходили разные нелепицы типа "чемпионата мира" или "чумных материалов".

Зданий на карте оказалось всего три, но на огромном расстоянии друг от друга. Первое было обозначено «ПП», второе – «ЖД», а третий еще хуже – «ИК». Соединяли их три аллеи – Золотая, Серебряная и Деревянная. Такой разброс зданий намекал на то, что архитектор больше озаботился противоатомной безопасностью научного объекта, чем удобством и красотой для будущих ученых.

Только ступив на узкую тропинку, я поняла, почему аллея названа Золотой. Метровой ширины дорожка была залита прозрачной упругой субстанцией, внутри которой поблескивали россыпи золотых монет. Наклонившись, я даже смогла определить старинные испанские дублоны, почему-то связанные в мозгу с неким Альфонсом, и пиратские пиастры, как напоминание о доблестном Флинте.

Через полкилометра слева открылся проход в серебряную аллею. На перекрестке, боязливо оглядевшись, достала из косметички пилочку для ногтей. Став на колени, поняла, что подобная мысль на хорошо просматриваемом перекрестке приходила не только мне. Упругий пластик был исполосован царапинами и изрыт мелкими ямочками с целью добычи золотого клада.

Мой боевой инструмент не смог оставить даже царапину. Этот факт добавил уважения непонятному заведению и поставил очередное черное пятно на совести.

Успокаивало то, что, судя по карте, аллея с серебряными монетами упиралась в некое "ПП", которое по больничному опыту я перевела, как "приёмный покой".

Надпись на могучей дубовой двери «Пункт Приема» небольшой деревянной избы показала, что я была очень близка к истине.

Сразу за порогом под вывеской «Справка» стояла стилизованная под сказочную избушку на курьих ножках небольшая будка. Это была придумка уже другого дизайнера, начитавшегося братьев Стругацких.

– Куды, девонька? – голос старушки в окошке и его стиль явно говорили, что она очень далека от научного сословия.

Я молча протянула клочок газеты.

– Счас зарер.. загест... зарегиструю. Жди, – бабуля чем – то усердно скрипела по бумаге.

«Неужели гусиное перо?» – эта дикая мысль заставила заглянуть в окошко.

Старушка корябала стило по экрану ноутбука. Продвинутая, однако, бабуля!

Загудел принтер и вахтерша сунула в окно пропуск, на обороте которого был отпечатан

адрес: "Испытательный Корпус, кабинет 13, проф. Гомункулов С.С.". Вот и расшифровка чудного "ИК". Вовсе и не смешно.

До ИК меня вела Деревянная аллея. И была она собрана из спиленных деревянных кругляшей, покрытых приятным желтым лаком.

А вот сам корпус представлял собой шаткое сооружение в виде перевернутой пирамиды, собранной из огромных детских кубиков для изучения азбуки. Пятиметровые буквы-окна сверкали хрустальной голубизной.

Не то что входить, подойти к такой пирамиде было страшновато. Перед глазами мелькнул текст из будущей медицинской справки: «Смерть наступила от удара по голове детским кубиком». Мрак!

Внутри была хирургическая белизна. Она скрадывала углы и пространство казалось бесконечным. Сделав шаг вперед, я уткнулась носом в теплый и мягкий белый халат.

– Надеюсь, вы не кусаетесь? – приятный баритон доносился, казалось, с самого верха пирамиды.

– Нет, – зарделась я, узрев, наконец, на белом фоне желтоватое лицо высокого мужчины и протянула ему злосчастный пропуск.

– Вам, милочка, на тринадцатый этаж. Лифт перед вами, скажете, он вас довезет.

Долговязая фигура шагнула влево и растворилась в одном из белых коридоров.

В лифте не было ни одной кнопки. Я растерянно елозила потными ладонями по закрывшейся двери.

– Назовите номер этажа, – металлический голос лифтера мгновенно успокоил.

Однако! Как у них тут все необычно.

Молодой парень, сидевший в углу кабинета за огромным монитором, сразу напомнил мне профессора Мрочека.

– Начальник лаборатории излучений человеческого мозга Стоек Бронислав.

– Вы не серб? – я невольно вздрогнула, вспомнив Алехандра Боснийского.

Вот и разгадка еще двух букв. ЧМ – человеческий мозг. Укрепилась и вторая догадка о военном профиле этого института, а вернее всего военного полигона для исследования нового оружия. Здесь – явно связанного с возможностями человеческого мозга. Интересно как? В плане подавления или расширения? Хотя... и то, и то можно использовать в военных целях. Военная выправка и четкая рубленная речь Бронислава ясно намекала на военную подготовку. Наверное, под халатом скрываются погоны не меньше, чем полковника. Вон какое самообладание! Даже ухом не повел на провокационный и явно неприятный ему вопрос.

– Нет, беларус. Вы боитесь сербов?

– Просто... Неприятные воспоминания.

– А о беларусах?

– Нет, извините.

– Хорошо. Перед анкетой обязан задать два крайне неприятных вопроса. На что вы готовы за тысячу евро в час?

– В... кхы, кхы, вы сказали в час? – я чуть не подавилась своими же словами.

– Да, у нас почасовая оплата.

– Как у американцев?

– Причем здесь они?

– Извините, вспомнила. Минутку, – я подняла глаза к белому потолку, высчитывая, за сколько часов заработаю на билет до желанной столицы. – А какой у меня будет рабочий день, извините?

– Шестнадцать часов.

Я заулыбалась. Бог мой, через два дня я уже буду на пути домой. И еще останется куча денег до конца обучения. Попыталась сосчитать, сколько штук мороженого я смогу себе позволить в день, но...

– Согласна, на всё!

– Вот и ладненько. Второй вопрос – есть ли у вас родственники, на кого вы хотите оформить завещание?

– Завещание? Но мне только двадцать...

– Это обязательное условие приема на работу. Итак? Муж, сын, дочь? На кого?

– А на маму можно?

– Да, конечно. Заполните и подпишите, – начальник подвинул ко мне лист.

Минут десять, кусая бедную ручку, я вписывала мамины данные в пустые клеточки.

– А теперь анкета, – Бронислав повернулся к монитору на боковом столе.

Я увидела жирную строку вверху: «Анкета няни Гени N 12».

– У вас что, двенадцать претендентов на эту должность? Будет конкурс? – мое настроение рухнуло под стол.

– Не – е – т, – неуверенно протянул Стоек. – Просто это номер анкеты.

– А кто такой Гена? Ребенок?

– Да, вы будете ее няней. Это девочка. Не Гена, а Геня.

Странное имя.

– А родители?

– Умерли. Геня взята нашим институтом на воспитание. Вы должны заменить ей мать для более полноценного воспитания.

– А отец тоже нанят? – нотки явного вранья не ускользнули от меня.

Всегда любила и понимала сериалы, где женщины работают следователями. Мужики даже представить не могут, что умная женщина видит их насквозь, как стекло. Бог не фраер, он знал какое оружие вложить в красивые головки против грубой мужской силы.

– Нет, отцом она считает меня. Но... давайте вернемся к анкете. Вы любите детей?

– Не знаю. У меня их не было.

– Нет, вообще. Детей, как... детей. Любите?

– Вообще – не очень. Особенно плаксивых и сопливых.

– Замечательно. А опыт общения с ними есть?

– Почему замечательно? Опыта нет. Только общение в школе.

– Замечательно.

– Да почему?

– Дело в том, что Геня только по виду маленькая трехлетняя девочка, а по интеллекту она взрослее нас с вами.

– Ну, это я знаю из объявления. Вундеркинд. Раннее развитие. А точный ее возраст?

– Восемь лет. А на вид – около четырех.

– Такая болезнь? Она больна аутизмом?

– Нет, абсолютно здорова! Только... как бы это вам объяснить...

– Ничего, говорите любым научным сленгом. У меня айкью сто семьдесят. Больше, чем вам надо. Я все пойму.

– У нее айкью зашкаливает за двести сорок. Она – гений. Но... Геня после трех лет перестала взрослеть.

– Как это – взрослеть? В умственном плане или внешне?

– Внешне. Сказала нам, что ей нравится быть маленькой.

Я задумалась. Да, проблем море. Выдержу ли я тридцать два часа рядом с маленьким

дьяволенком? Знала я одного такого гения, у которого тоже айкью уходил в небо. Он всех людей считал глупыми обезьянами. С девушек срывал платья и с ножом в руках пытался отрезать якобы скрываемый ими хвост. Тоже творил и с незнакомыми мужчинами.

– Она очень агрессивна?

– Как вы догадались?

– Был опыт общения с одним гением.

– И как?

– Он всех остальных считал мартышками. А Геня кем меня будет считать?

– Тут другое. Она незнакомых людей изучает.

– Как личности?

– Нет. Анатомию. Её внутренние отличия интересуют больше.

– Отличия? От кого?

– От неё самой. Она видит пальцами.

– Фу, а я уже подумала, что Геня режет людей.

– Если находит отличия – вырезает нужный орган. Сами увидите, у нее там целый банк человеческих органов.

– Где? Прямо в ее комнате? – я вздрогнула.

– Конечно. Хотя комнатой это трудно назвать. Сами увидите. Сейчас я занесу вашу анкету в базу данных и пойдем. Итак, ваш рабочий день начнется ровно в шесть вечера. В двенадцать Геня ложится, а в восемь – подъем.

Через десять минут мы подошли к бронированной двери с маленьким круглым окошком.

– А почему стекло с блестками?

– Это поляризационное полимерное соединение, отклоняющее луч лазера.

– У нее есть боевой лазер?

– Просто лазерная указка. Но она ее переделала в оружие.

– Эта малявка?

– Вы что, не поняли?

И только теперь до меня кое-что стало доходить.

Они ее боятся!

Мозги просто вскипели от поиска выхода из этой смертельно опасной ситуации.

– Если вы сможете убедить Геню в своей любви, она вас не тронет, – видимо, опять внутреннее смятение отразилось на моем лице.

Надо взять себя в руки и с этого момента строже контролировать все эмоции.

Убедить в любви! Вот! Именно это решение нашла и я! Если она извела уже одиннадцать нянь, значит, они ей стали не нужны. А что нужно в первую очередь маленькой девочке? Не ее могучему взрослому мозгу, а ее телу ребенка? Материнская ласка!

– Открывайте, – я решительно шагнула к двери.

Стальной стук закрывшейся двери и тройной щелчок затворов разделил мир на две половины. На жизнь и смерть.

Смерть выглядела, как милая крошка в коротком халатике с двумя торчащими карманами. Она голой попой сидела в песочнице посреди огромной высокой комнаты и лепила из мокрого песка пирожки. Глянувшие на меня васильковые глазки дополнили идиллию счастливого детства.

Глава 3. Первая беседа о человеческом бытие

– Тетя, тебя назначили моей двенадцатой няней, да?

– Нет, не назначили. Я сама решила стать твоей мамой, – выдавливать слова было чрезвычайно трудно, так как первое же неверное могло стать последним.

– Правда? – девочка весело захлопала пухлыми розовыми ладошками. – Тогда иди ко мне лепить пирожки.

Девочка привстала и помочилась на горку песка. Отступила на шаг и сунула ладошку в карман халатика.

«Что у нее там? Явно не пистолет. Ах, да, Бронислав что-то говорил о лазерной указке, которую она переделала в оружие. Интересно, как?» – мысли мелькнули и, видимо, отразились на лице, так как внимательные глаза малявки потемнели.

Я тогда даже и не догадывалась, что именно на эти вопросы меня послали искать ответы эти дяди с военной выправкой. Явно в каждом из кубиков огромной пирамиды сидят в заточении под их пристальными взглядами сотни вундеркиндов, детей, больных аутизмом или обладающих необычными способностями.

Рука девочки напряглась. Я поспешно села на песок возле темного пятна. Взяла ковшик и быстро слепила три пирожка.

– А ты не дура, – девочка вынула руку из кармана. – Встань.

Малявка быстро провела по мне мягкими нежными пальчиками.

– Нет, ты не моя мама, – она деланно, по-детски вздохнула, демонстрируя глубокую скорбь. – У тебя соски девичьи и живот тоже.

– А если тебя вырастили в пробирке из моей яйцеклетки?

– Что ж, это вариант. Пока принимается. Плохо, что я помню себя только с пятого дня после рождения.

– А отца?

– Бронислава? Да, он первый держал меня на руках, – девочка еще раз вздохнула.

– Так ты уже восемь лет здесь одна? На волю не хочется?

– Тебе уже сказали? Придется кое-кому обрезать длинный язычок. На волю? Это ты так называешь свой мир? Душные города, квартиры-клетки, машины-убийцы и рабский труд на других. Нет. Для меня воля – это возможность жить и мыслить без ограничений. Не работать и получать все, что пожелаю.

– Именно поэтому ты решила не взрослеть?

– Вот. Ты второй раз не дура. Понимаешь, кому в вашем мире разрешено все – детям. И я решила остаться ребенком навсегда.

– Разве это возможно?

– Конечно. Природа создала нас совершенными для совершенного мира. Но вся беда в том, что мир изменился в худшую сторону. Пойдем, я покажу тебе дерево жизни, – малявка растоптала все слепленные пирожки и потащила меня за руку в дальний угол комнаты.

Там действительно в детской колыбельке росло деревце, листьями похожее на лимон.

– А это что? Торф? – я пальцем ткнула в пористую почву.

– Нет. Мои какашки. Ты потом будешь удобрять мое деревце?

– Конечно, – я внутренне улыбнулась, представив процесс обкакивания детской колыбели.

– Нет. Это не здесь. Пойдем в мою химичку.

– Куда?

– В химическую лабораторию. У меня есть еще радиоэлектронная лаборатория и мастерская. Но они в другом углу.

– Вот. Это горшок. Это тигль для обжарки. А это ящик с навозными червями. Вот они и готовят почву для дерева жизни.

Мне стало стыдно за грешные ненаучные мысли. Хотя... кто в босоногом детстве не писал в кадку с фикусом?

– Ты ешь плоды дерева, чтобы не взрослеть?

– Какая ты наивная, хотя и лучше других. По крайней мере, вопросы умеешь задавать. Садись сюда, – девочка показала на офисное кресло. – Слушай и запоминай. Есть всего три причины, почему человек стал быстро стареть. Первая – в атмосфере уменьшилось количество кислорода, а это привело к нарушению копирования Х – хромосом. Каждая последующая имеет более короткие отростки. Когда копировать нечего – человек умирает. Вторая причина в том, что организм человека постепенно отравляется окислами. Есть разные антиоксиданты, которые могут выводить вредные окислы из организма. Мое дерево – просто самый мощный антиоксидант. Если хоть неделю поешь его листочки – твой организм полностью освободится от накопившейся отравы.

И третья причина старения – нарушение внутриклеточного энергообмена. Эти три причины тесно взаимосвязаны и решаются в комплексе.

– Геня, ты до этого сама додумалась или вычитала в книгах?

– То, что рассказала – есть в свободном интернете. А вот как резко прекратить старение – это уже сама. Тебе только этого пока не понять – тямы маловато. Пойдем лучше в мою мастерскую, там все проще.

Стены длинной комнаты с паркетным полом были увешаны выдранными из разных радио и телеустройств внутренностями.

– Геня, а почему тебя так зовут?

– А как же иначе? Бронислав сказал после моего рождения, что если мальчик – значит Гений, а если девочка – Геня. А я не против.

– А зачем курочишь телевизоры? Они теперь, как трупы висят, – я ткнула на стены.

– Опять ты не права. Мне просто корпусы не нравятся, поэтому я сначала разбираю, а потом собираю, но уже на стене. Если не веришь, могу любой телек или комп включить, – Геня схватила со стола один из пультов и нажала на кнопку. Экран телевизора мгновенно вспыхнул и мультяшные звери запрыгали по экрану.

– И зачем ты это делаешь?

– Раньше делала, когда изучала устройство. Теперь это мне уже неинтересно, – она выключила телевизор. Вот Интернет я люблю и могу лазить по его просторам бесконечно.

Кстати, ты веришь в вечность?

– Да.

– А в вечный двигатель?

– Если увижу, то поверю, но пока не видела.

– Пойдем, покажу несколько штук, – Геня подвела меня к настенным часам. – Видишь, дверка прибита гвоздями?

– Да.

– Эти часы я уже два года не завожу, а они все идут.

– Ну, два года это же не вечность.

– А что по-твоему вечность по нашим понятиям? Для человечества вечность – это срок жизни атмосферы планеты, правильно? Не будет атмосферы, не будет и человечества.

– Согласна.

– Так вот эти часы будут ходить вечно, пока существует атмосфера. Вернее, будут работать, пока не сотрутся и не превратятся в прах его детали. То есть, если эти часы сделать из вечных материалов, то они станут по-настоящему вечными.

– Вот, а ты говоришь – вечный двигатель! Кстати, а как он устроен?

– Проще некуда. Если из тонкого упругого металла спаять герметичный барабан, то, что с ним будет?

– Что?

– Он будет дышать при изменении внешнего давления. Такой барабан я поставила внутрь часов. Приваренная к одной из стенок тяга через храповик подкручивает пружину. Вот и все.

– А еще, что есть у тебя вечного?

– Вертолет с вечным двигателем. У него на винтах крепятся обмотки из серебряной проволоки, а на валу – мощный электродвигатель на постоянных редкоземельных магнитах. Правда, для его запуска нужен аккумулятор. Вот – смотри, – Геня достала из груды деталей в углу железную пирамидку со штырем наверху. Из другой груды – два многолопастных винта с утолщениями на концах. Надела на штырь винты и нажала на кнопку аккумулятора.

Винты раскрутились, вращаясь в разные стороны и издавая тонкий свист. Пирамидка с аккумулятором внутри приподнялась. Ганя отпустила кнопку, отключив аккумулятор. Вертолет продолжал, покачиваясь, висеть в воздухе.

– Видишь, теперь двигатель питается не от аккумулятора, а от тока в обмотках, вращающихся в магнитном поле земли.

– А как им теперь управлять?

– Еще проще. Видишь на аккумуляторе еще две кнопки со стрелками вниз и вверх. Одна разгоняет винты и переводит аппарат на новую стабильную высоту, а вторая – тормозит вращение. Развороты и движение по горизонтали можно производить за счет прецессии вращающихся винтов, наклоняя их в стороны.

Геня нажала на кнопку торможения и вертолет плавно опустился и затих.

– Вот скажи, что бы ты хотела еще иметь у себя вечного, кроме часов?

– Вечные батарейки для фонариков и телефонов.

– Ну, это же так просто. Ты и сама сможешь сделать. И не одним способом, а сразу тремя.

– Вечный заряд батареек?

– Нет, вечный подзаряд аккумуляторов. Самое простое – это подзарядка батарей, например, сотового телефона от солнечных панелей. Это, кстати, давно применяют на разных аудиоплеерах. Я отодрала с одного плеера солнечные панельки и приклеила на заднюю стенку телефона. Стоит вытащить телефон на свет, как начинается подзарядка.

– А если телефон в кармане?

– Тогда можно использовать движение. Обычный соленоид, если вместо сердечника вставить плавающий редкоземельный магнит, становится источником тока. Вверх – вниз при ходьбе движется сердечник, вырабатывая ток.

– А третий способ вечной подзарядки?

– Тепло человека – вот еще один источник тока. Качественная термопара обеспечит небольшую, но постоянную подзарядку.

Я была поражена простотой и оригинальностью технического мышления девочки. Не зря ее назвали Геня.

Звонок в зале раздался ровно в полночь. Я взяла Геню на руки и прижала к груди. Девочка замерла и прикрыла свои васильковые глазки. Я осторожно ее переодела и уложила в кроватку. Свет в комнате начал медленно пригасать. В этот день моя работа закончилась.

В коридоре первым ко мне подошел Бронислав с раскрытой папкой в руках.

– Роза, дорогая, тут в нашем договоре небольшой пробел. Надо срочно поправить. Мы не обговорили длительность вашей работы.

– И очень хорошо. Это буду решать только я сама. Должен же в этом заведении, заполненном рабами, хоть один свободный человек?

– Но, мое начальство... Оно так довольно вами. Подпишите, – Бронислав обреченно протянул в мою сторону раскрытую папку.

Я молча прошла мимо. По его фразам я поняла, что каждое слово в комнате Гени не только прослушивается, но и записывается на видео. Бог мой, а ведь завтра моя очередь удобрять Дерево Жизни!