Текст книги "Кровавый евромайдан — преступление века"

Автор книги: Виталий Захарченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 5. Почему не был разогнан майдан? Взгляд на историю противостояния в Киеве

Эта статья Виталия Захарченко была опубликована 03.04.2015 в «Независимой газете».

Этот вопрос мне задавали не раз и не два. Пожалуй, ни одно мое интервью в СМИ или просто доверительная беседа с кем-либо не обходится без вопроса: «Почему же все-таки не дали команду разогнать майдан?» Я много раз на него отвечал, приводил факты, различные доводы и аргументы. Но все равно объяснение выглядело неполным и оставляло некий простор для вольных интерпретаций и умозрительных допущений.

Сегодня, по прошествии достаточного времени, я хотел бы дать исчерпывающий (насколько это вообще возможно) ответ, который, впрочем, отражает исключительно мое видение тех событий, как руководителя МВД Украины.

Первое, о чем стоит сказать. Вооруженный переворот на Украине готовился давно, системно и должен был случиться к выборам президента в 2015 году. Однако зарубежные кураторы решили воспользоваться удобным поводом – неподписанием договора об ассоциации Украины с ЕС – и форсировали события.

Подготовка к перевороту проходила по нескольким направлениям. Это и боевики для силового захвата власти, и информационная поддержка переворота в виде различных СМИ, и разнообразные общественные организации. Была ли у нас эта информация? Безусловно. Министерство обладало обширными данными о планах финансово-промышленных групп, о действиях многочисленных западных неправительственных фондов, о работе всяческих лагерей подготовки боевиков под благовидными формами (такие, как сборы «пластунов», патриотические и спортивные лагеря и пр.). Но здесь стоит напомнить, что данные вопросы национальной безопасности находились не в нашей компетенции, а в ведении СБУ (Службы безопасности Украины) и РНБО (Совета национальной безопасности и обороны).

Вся имеющаяся у МВД информация регулярно передавалась именно туда. Более того, я неоднократно лично докладывал на заседаниях РНБО о тех мерах, которые необходимо было бы принять, чтобы не допустить трагического сценария.

Как показали дальнейшие события, я не только был прав в своих опасениях, но и в некоторой степени даже недооценил циничности и кровожадности кукловодов из ЕС и США.

Уже с первых дней противостояния стало ясно, что основной технологией майдана будет обязательность «сакральной жертвы». Причем это должна была быть известная медийная фигура, дабы получить яркую телевизионную картинку и иметь подходящий повод для масштабной информационной атаки на власть.

Для запуска массового протеста нужна была провокация на камеры с разгоном «мирного протеста». И она случилась в ночь на 30 ноября 2013 года. Я уже неоднократно говорил, что данная провокация была организована руководителем Администрации президента – Левочкиным. Вкратце напомню сам механизм. За день до событий студенты, протестующие на майдане, заявляют о прекращении своей акции. Разбирается сцена, продлевается работа метрополитена, чтобы все студенты могли уехать. В это же время мне неоднократно звонит глава киевской администрации Попов с просьбой установить новогоднюю елку, но получает отказ. Кроме того, вечером я отдаю прямые указания начальнику киевской милиции ничего не предпринимать до тех пор, пока протестующие сами не разойдутся.

И тут ночью киевская мэрия направляет коммунальщиков для установки конструкций этой новогодней елки, а руководитель киевской милиции вдруг самостоятельно решает «зачистить» площадь от протестующих (студентов там, естественно, уже нет и в помине, зато уже есть представители «Правого сектора»). Тут же на месте событий «чудесным» образом оказываются телевизионные группы всех ведущих каналов, аппаратура освещения, масса общественных активистов и представители оппозиции. В такое количество случайных совпадений, согласитесь, сложно поверить. Таким образом, организаторы получают так необходимую им медийную картинку для возбуждения протеста.

Далее, 1 декабря последовала попытка спровоцировать милицию на открытое силовое противостояние у Администрации президента. Радикалы применили «сербский» опыт резкой лобовой атаки с использованием строительной техники. Расчет был прост, что правоохранители дрогнут и начнут ответные силовые действия. Однако и здесь получить ожидаемый эффект у организаторов не получилось. Милиция на провокацию не поддалась, а общество еще не было достаточно «разогрето» протестами и не поддержало столь откровенные агрессивные действия радикалов. Протест перешел в стояние на майдане. Радикалы тоже изменили тактику и перешли к планомерному наращиванию своих сил и формированию новых ударных групп.

А дальше майданные события стали развиваться по классическим схемам захвата власти через уличные протесты. На президента Украины оказывается колоссальное давление по всем дипломатическим каналам, информационная монополия «западных доброжелателей» и оппозиции становится тотальной. Ни одно действие правоохранительных органов не оставалось без пристального и пристрастного внимания послов ЕС и США. В этих условиях политическое руководство и Генеральная прокуратура требовали от МВД не просто строжайшего соблюдения законов Украины, но и зачастую откровенно перестраховывалось, чтобы не дать повода для новой волны критики в свой адрес «западными партнерами».

Нужно пояснить один очень важный момент, а именно почему наши бойцы патрульно-постовой службы, внутренних войск и спецподразделения «Беркут» были на первой линии противостояния без огнестрельного оружия. По нормам закона Украины (как, впрочем, и других европейских стран) правоохранители не имеют права выходить на охрану общественного порядка с огнестрельным оружием. И хотя в украинском «Законе о милиции» есть положение, что при наличии явной угрозы жизни работника правопорядка он имеет право применить оружие, но при массовом скоплении людей это положение неприменимо, ибо невозможно отделить мирных демонстрантов от радикалов, совершающих правонарушение. Вероятность, что в толпе пострадают дети, старики и просто люди, вышедшие на площадь, очень высока. Зная это, тактика прикрытия радикалов обычными протестующими применялась постоянно. Активно в подобном прикрытии участвовали священники греко-католической и «филаретовской» церквей.

В результате подобной технологии протестующие добивались такого положения, когда милиция часто не имела возможности активно оттеснять радикалов, в противном случае пострадали бы, скажем так, простые граждане, а организаторы получали бы желаемую картинку «расправы кровавого режима» над мирными демонстрантами.

Действенным «противоядием» против таких технологий мог бы служить закон о порядке проведения мирных демонстраций. Еще в мае 2013 года после известных событий, таких как «врадиевская хода» и демонстраций в столице, я в очередной раз призвал депутатов Верховной рады принять этот закон. Подобный закон действует практически во всех странах Европы и четко определяет права и обязанности как организаторов митингов, так и правоохранительных органов. Во многом именно поэтому с радикалами там не миндальничают. Однако закон, который позволил бы не допустить переворота в стране, так и не был принят.

Для понимания ситуации нужно также отметить и особую роль депутатов Верховной рады от оппозиции, которые не только постоянно подогревали градус противостояния в СМИ, но и, пользуясь своей депутатской неприкосновенностью, откровенно прикрывали радикалов. С их помощью на майдан завозились и оружие, и наркотические вещества, они, прикрываясь депутатской неприкосновенностью, сковывали любые законные действия правоохранителей. Казалось бы, противовесом должна была быть провластная коалиция в парламенте, но ни один депутат-регионал или коммунист не только не попытался призвать к закону своих коллег, инициировав, к примеру, снятие неприкосновенности с депутатов, нарушающих закон, но и не оказал какого-либо содействия правоохранителям на майдане. А нужно было всего лишь встать рядом с депутатом-оппозиционером и не допускать злоупотребления статусом. Так нет, депутаты-регионалы или тихо сидели в Раде, или вообще разъехались из пылающего Киева по курортам. К слову сказать, после переворота парламентское большинство очень оперативно «перебежало» на сторону путчистов и своим голосованием фактически легитимизировало захват государственной власти.

Итак, диспозиция правоохранителей и протестующих была такова, что действовать эффективно против радикалов мы могли только в случае принятия политического решения. Я постоянно докладывал руководству страны, что такая патовая ситуация не может длиться вечно. То, что мы продержались так долго, уже говорит о том, что МВД было фактически единственным ведомством в государстве, способным действовать в такой критической обстановке.

К сожалению, мы тратили очень много сил и ресурсов. Стоит напомнить, что кроме охраны правительственного квартала и противостояния с радикалами непосредственно на майдане мы охраняли все подъездные пути в Киев, где на блокпостах несли службу наши люди. Опять же текущие задачи по поддержанию правопорядка в Киеве с нас никто не снимал. Наши сотрудники, безусловно, устали от многомесячного стояния. По большому счету заменить их было некем. Уже к началу февраля мы начали ощущать существенную нехватку даже тех средств, которые позволяли нам сдерживать радикалов. Заканчивались запасы светошумовых гранат, эластичных пуль, слезоточивого газа.

Требуя постоянной готовности к активным действиям, команды начать их мы так и не получили. Это, естественно, не прибавляло оптимизма нашим бойцам. Кроме того, за весь период противостояния было задержано, а потом по решению Верховной рады отпущено по трем так называемым «амнистиям» более 1000 радикалов. Безусловно, это придавало им уверенности в безнаказанности и выводило противостояние на более высокий уровень. Хотя даже тогда я видел пути разрешения кризисной ситуации. Так, во время обсуждения условий третей «амнистии» я предупреждал оппозиционеров, что на майдан поступает оружие. «Вы же уже сейчас не контролируете радикалов, а завтра, когда они окончательно вооружатся и окрепнут, и подавно не сможете. Поэтому я даю вам шанс остаться в правовом поле политического протеста и отмежеваться от радикалов. Вам нужно увести мирных протестующих с майдана на другую площадь. Тогда мои люди смогут зачистить оставшихся вооруженных радикалов». Однако мои предложения остались без ответа, оппозиционеры сделать этого не захотели.

Когда же в западной Украине начали захватывать военные склады, стало абсолютно понятно, что радикалы пойдут на вооруженный переворот. Я видел, что западные кукловоды не собираются мирно решать конфликт, им нужно было свержение власти, и поэтому нас целенаправленно заводят в ту ситуацию, когда иного выхода, кроме силового решения, не будет.

Несмотря на критическую ситуацию, политическое руководство продолжало рассчитывать исключительно на политические методы урегулирования. Я, в свою очередь, не питал иллюзий, и меня при любых договоренностях интересовал только один вопрос – кто будет разоружать радикалов, как это предусмотрено в предполагаемом политическом решении?

Вплоть до последних дней я говорил, что если будет команда – правоохранители смогут силовыми методами разогнать майдан. Но тогда надо четко понимать, что неминуемо будут жертвы. Сколько? Сказать невозможно, очевидно, что при таком скоплении людей – очень много.

Вероятно, именно эта опасность сковывала волю политического руководства, и приказ мы так и не получили. А когда наших сотрудников (замечу – безоружных) начали расстреливать 18 и 19 февраля еще до гибели демонстрантов, стало понятно, что ситуация окончательно выходит на кровавый сценарий.

18 февраля я попросил укрепить нас армейскими подразделениями, на которых можно возложить хотя бы охрану правительственных зданий, высвободив, таким образом, людей для более активных действий. Руководством мои просьбы были устно поддержаны, но вот только никто из военных эту команду так и не выполнил.

После расстрелов на ул. Институтской, 20 февраля, я в ночь на 21 февраля дал команду зайти в административные здания правительственного квартала и выдать бойцам огнестрельное оружие. О чем и заявил публично в своем телевизионном обращении. Находясь в административных зданиях, по закону наши сотрудники при попытке штурма имели полное право стрелять, кто бы нас ни атаковал.

Затем последовало подписание известных договоренностей президента и оппозиции под гарантии министров иностранных дел европейских стран, где предусматривался как отход правоохранителей, так и разоружение радикалов. Как я и предполагал, механизм разоружения радикалов не был прописан и, естественно, он не был осуществлен. А уже через несколько часов после подписания со сцены майдана Луценко и прочие оппозиционеры открыто призвали идти на штурм правительственных зданий. Стало очевидно, что им нужна еще большая кровь и никакие политические решения не работают. Циничность призывов оппозиции была еще и в том, что они осознавали – для них обратной дороги нет, и если они не захватят власть сейчас (пусть даже и ценой жизни сотен протестующих), им рано или поздно придется отвечать за кровь, которую они уже пролили на майдане.

Понимая, что ситуация резко обостряется, я высказал предложение руководству страны отходить вместе с внутренними войсками и «Беркутом» от Киева в восточные области Украины, в частности в Донецк. С моими предложениями согласился президент и дал соответствующую команду. Однако, как часто и случается при переворотах, произошло откровенное предательство. В то время когда я пробивался в Донецк и со мной временно была нарушена связь, внутренние войска по приказу заместителя командующего были возвращены в Киев, а «Беркуту» не дали выйти из города по команде одного из моих заместителей.

На расхожий вопрос, почему все это время я, видя нерешительность президента и бездействие парламента, не отдал нужный приказ правоохранителям самостоятельно, могу ответить просто. Чисто гипотетически это, наверное, было возможно. Более того, такие советы звучали неоднократно.

Во-первых, следующими моим логическим шагом неизбежно должен был бы стать арест президента и парламента. Ибо такие действия в любом случае называются военным переворотом (только с другой стороны).

Во-вторых, такие шаги имели бы шанс на успех только при поддержке военных, а ее не только не было, ее и быть не могло. В Украине нет и никогда не было военной элиты, способной взять на себя политическую ответственность за судьбу государства. И это красноречиво подтвердили все последующие события, и Крым, и война на Донбассе. Я прекрасно осознавал положение вещей и иллюзий по этому поводу не строил.

И главное, основой аргумент предлагающих такое решение всегда один. Погибли бы сотни, но удалось бы сохранить страну и уберечь тысячи жизней. Для начала, это в корне не верно. Уберечь страну от гражданской войны таким способом невозможно, она началась бы тогда не на Донбассе, а в центре и на западе. И главное, неужели те, кто склоняются к этой гипотетической возможности, всерьез уверены, что западные страны допустили бы такое развитие событий?

Запад тут же заклеймил бы нас как военных преступников и события в военном плане начали бы развиваться по сирийскому сценарию. И что должна была делать тогда Россия в такой ситуации? Убежден, что при таком развитии событий угроза большой европейской войны была бы куда реальнее, чем сейчас.

И последнее, я до сих пор очень сильно переживаю, вспоминая те времена. Без сомнения, я чувствую и свою ответственность за случившуюся трагедию. Но я точно знаю, что свой долг офицера я выполнил до конца и с честью.

Главное, я не преступил закон, я до последней возможности защищал государство от разрушения. Я горд, что мои милиционеры, бойцы «Беркута», простые солдаты внутренних войск оказались куда честнее и мужественнее, чем многие политики. Они защищали не власть конкретного президента Януковича – они отстаивали само государство Украина. И я уверен, что их подвиг еще будет оценен по достоинству.

ГЛАВА 6. Разные версии расстрелов

То, что накануне годовщины расстрелов на майдане нынешней киевской власти придется как-то отчитываться перед обществом о результатах следствия, было понятно всем.

Точно так же было понятно, что как раз в этом-то и проблема – фактически отчитываться нечем. А посему стали появляться самые нелепые версии.

Из официальных лиц только Турчинов заявил 21 февраля, что «приказ о расстреле» якобы отдавало первое лицо государственной власти Украины через министра МВД и главу СБУ. При этом никаких доказательств он не привел. Впрочем, за день до этого Турчинов в эфире телеканала «1+1» заявил, что «Вадим Новинский также отдавал приказы на расстрел майдана».

Другие персонажи – Порошенко, Наливайченко и Парубий – высказали, по сути, одну и ту же версию – о неких «снайперах из России». Первые два даже опустились до нелепых обвинений Суркова, помощника президента РФ.

Интернет-издание «Левый берег» опубликовало главу из книги Сони Кошкиной «Майдан. Нерассказанная история», которая называется «Кто дал команду стрелять по майдану?». Там приводятся свидетельства Ткаченко, командира днепропетровского «Беркута», и Андрея Шевченко, депутата от «Батькивщины». Первый утверждает, что огонь по его бойцам открыли из здания консерватории. Второй говорит: «Я вполне допускаю, что в консерватории мог „работать“ кто-то из майдановцев – какой-нибудь неустановленный „народный мститель“».

Примечателен и вывод самой Кошкиной: «То, что бойня 20 февраля началась с выстрелов из консерватории, сегодня сомнений не вызывает. Стрелки довольно оперативно покинули здание – когда в консерваторию подоспели люди Парубия, там никого не было. Отыскать их не удалось».

Очевидно, еще одна версия будет озвучена Международной консультативной группой СЕ 31 марта, с ней, в частности, сотрудничает бывший прокурор Махницкий. В этом докладе должен быть сформулирован вывод, отвечает ли расследование этих событий требованиям Европейской конвенции по правам человека и прецедентного права Европейского суда по правам человека.

Любопытно, что Махницкий также утверждает, что доклад должны сначала передать украинской стороне, после чего «Украина должна дать согласие на обнародование отчета». Махницкий также заявил, что «если этого не произойдет, то он лично обнародует документ», ибо «участники майдана имеют право знать альтернативное мнение о том, что происходило после убийств».

Все это выглядит как дешевое позерство. Мол, я такой борец за правду. Если что – и европейцев смогу одернуть. В связи с этим возникает только один вопрос: почему же, будучи генеральным прокурором и имея все возможности для всестороннего расследования, Махницкий так ничего и не сделал для раскрытия истины?

Очевидно, что накануне годовщины евромайдана нынешняя власть не удосужилась даже выработать единую позицию по поводу того, кого же назначать виновными.

Дошло до комичной ситуации. Если вдуматься, то версия Турчинова в корне противоречит не только высказанному Порошенко, но и Парубием, а он входит в единый с Турчиновым «Народный фронт». Либо приказы отдавали официальные лица Украины, либо руководители другой страны – снайперам из этой страны.

Поэтому чем громче и нелепее будет версия, тем лучше. Мы же помним заветы духовных наставников хунты: «Чем ужаснее ложь – тем охотнее в нее поверят».

Однако, как говорят, шила в мешке не утаишь и правда рано или поздно станет известна. К слову, вывод о том, что стреляли именно радикалы майдана, был подтвержден 12 февраля британским сайтом ВВС, журналисты которого провели собственную реконструкцию событий. Они взяли интервью у снайпера-майдановца, утверждающего, что 20 февраля 2014 года он стрелял из консерватории по милиционерам.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Версии расстрелов на майдане – цитаты из «Википедии»

«2 апреля 2014 года Виктор Янукович дал интервью российским и зарубежным СМИ, в ходе которого утверждал, что не отдавал приказа разгонять митингующих и что „стрельба велась с тех зданий, которые в то время контролировались оппозицией“. В интервью американскому кинорежиссеру Оливеру Стоуну в декабре 2014 года Янукович заявил, что действовавшие снайперы – это „иностранные элементы, введенные прозападными фракциями“ и что „не обошлось и без следа ЦРУ“».

«4 апреля 2014 года бывший глава МВД Украины Виталий Захарченко в интервью „Первому каналу“ утверждал, что сотрудники милиции, в том числе „Беркута“, не виноваты в массовых расстрелах на майдане. По его мнению, майдановцы, а также сотрудники внутренних войск и „Беркута“ пострадали от стрельбы, которая велась из здания, находившегося под контролем „коменданта майдана“ Парубия. По словам Захарченко, Парубий контролировал и другие захваченные здания, в которых были оборудованы „камеры пыток“».

«Собственное расследование дела киевских снайперов провел журналист немецкой аналитической программы „Монитор“ телекорпорации ARD Штефан Штухлик, которое было показано на этом телеканале 10 апреля 2014 года. Подводя итоги своего расследования, журналист заявил, что версия оппозиции по делу о киевских снайперах по многим пунктам не соответствует действительности. Так, например, снайперский огонь, скорее всего, велся из гостиницы „Украина“, которую контролировали силы оппозиции; или, например, неизвестные снайперы обстреливали одинаково и протестующих, и силы охраны правопорядка».

«9 апреля 2014 года грузинский офицер, бывший командир батальона „Аваза“ Тристан Цителашвили сделал заявление о том, что „снайперами, стрелявшими на поражение в людей на майдане, были бывшие сотрудники силовых структур экспрезидента Грузии Михаила Саакашвили“, а непосредственно ими руководили Гиви Таргамадзе и Гиа Барамидзе. Экс-президент Республики Южная Осетия Эдуард Кокойты счел версию Цителашвили реалистичной, а „Клуб генералов Грузии“ поставил версию под серьезное сомнение, сообщив, что Цителашвили делает сенсационные заявления регулярно, но никогда не предоставляет подтверждающих документов».

«12 февраля 2015 года журналист британской медиакорпорации ВВС Гэбриел Гейтхаус опубликовал некоторые материалы, могущие свидетельствовать о том, что стрельба, возможно, была начата протестующими. В частности, анонимное интервью ВВС дал участник евромайдана, назвавшийся Сергеем; он рассказал, что утром 20 февраля вел огонь из здания консерватории по сотрудникам правоохранительных органов, целясь при этом только по конечностям».

«20 апреля 2015 года кандидат в президенты Польши депутат Европарламента VIII созыва Януш Корвин-Микке в интервью польскому изданию Wiadomosci заявил, что снайперы, которые расстреливали людей на майдане, были подготовлены в Польше. Он выразил уверенность, что Варшава согласилась на подготовку снайперов с целью заручиться благосклонностью США. Политик, по его словам, не раскрыл никаких секретов, ведь все эти факты якобы уже давно известны, сославшись в качестве аргументации на разговор Эштон и Паэта».