Текст книги "Кровь Титанов. (Тетралогия)"
Автор книги: Виталий Бодров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 83 страниц)
– Мастер Лион сообщил мне важные новости. Во-первых, в Беларе обнаружились Таль, Лани, Бол, Боресвет, Нанок и Томагавка.
– Красивый был город – Белара… – с грустью сообщил бывший шут.
– Я могу продолжать? – Голос мага сочился ядом. Если с королем он общался подчеркнуто уважительно, то с Лемуром постоянно пикировался.
– Лем, уймись, – резко бросил король. – Потом позубоскалишь.
– Во-вторых, – продолжил маг, – Мастерл Лион сумел получить магическую карту с указанием, где искать Кольцо.
– То самое? – Король жадно подался вперед, и Мастер Лур не стал ему напоминать об обещании слушать молча.
– То самое. Так вот, Кольцо хранилось в Заповеднике Троллей… – Маг сделал паузу для возможного вопроса, но его не последовало. То ли король и его премьер прекрасно знали, где этот Заповедник находится и что из себя представляет, то ли им это было неинтересно. – И его сумели добыть. Только вот Мастер Лион с Болом и Боресветом…
Маг сделал еще одну паузу, давая слушателям возможность вспомнить, кто это такие. Короли ведь известны своей забывчивостью, а у шутов мозги и вовсе сдвинуты на одно полушарие.
– …Отстали от основной группы. Таль, Томагавка, Нанок, Лани и прибившийся к ним эльф сумели дойти до места и завладели Кольцом. После этого начались неприятности.
Маг снова сделал паузу, король немедленно воспользовался ею, чтобы выпить вина. Что-то говорило ему, что время хороших новостей прошло.
– После этого все и началось. Сначала Леданию – всю! – завесили Великой Сетью Дорана… это такое заклинание, ваше величество, которое не позволяет открыть портал. Добавлю, что мне такие чары были не под силу даже в прежние времена…
Его величество сочувственно кивнул. Сейчас бывший маг не мог сотворить даже простейшую магическую стрелу. Но напоминать ему об этом – жестоко.
– А потом… они все исчезли. Нанок, Таль, Лани… все. Мастер Лион говорит, что в Ледании их больше нет, определить их местонахождение он не способен, говорит только, след тянется на восток.
– В Заморье? – Лемур подобрался, как кот перед прыжком.
– Возможно. Точно неизвестно, но вполне вероятно. Следовательно, Ковен получил опасный для него артефакт, а заодно и наших друзей.
– Плохие новости, – помрачнел принц. – Ваши выводы, Мастер?
– Придется поторопиться. – Мастер Лур выдержал испытующий взгляд короля. – Да, ваше величество, меня очень волнует судьба Таля и его друзей, но еще более меня волнует судьба артефакта. Корраан пробуждается, скоро весь мир окажется в его власти. Только Кольцо и только в руках эльфийских чародеев способно спасти мир. А оно сейчас у тех, кто своей целью поставил разбудить Оставшегося…
– Это можно сделать с помощью Кольца? – осведомился король.
– Не знаю. Вероятно. Точно могут сказать только эльфы, думаю, это возможно, если чародеи Ковена сумеют разобраться в свойствах Кольца. Однако вряд ли они успеют. Корраан восстанет раньше, если мы не сумеем завладеть Кольцом.
– Что насчет штурма? – спросил Орье.
– Мы еще не готовы. Но больше времени у нас нет…
Глава 14
– Ну молодой человек, пришло время познакомиться. – Маг благодушно потер руки. – Меня зовут Мастер Эстелин, и я являюсь главой Ковена.
Таль вздрогнул. Архимаг ничуть не походил на злодея, скорее на доброго дедушку из сказки, но ему все равно стало страшно.
– Ты боишься, – это был не вопрос. Архимаг легко прочитал чувства Ларгета, как тот ни старался их скрыть.
– Боюсь, – не стал отрицать Таль. – Но не надейтесь, что я предам своих друзей.
– А я разве требую от тебя этого? – Казалось, Мастера эта игра забавляла.
– И никаких тайн вы от меня не узнаете, – добавил Ларгет на всякий случай.
– А ты их знаешь? Хоть одну? – Архимаг откровенно веселился.
– Нет, – честно сказал Таль, глядя в глаза Эстелину. – Но вы можете полагать, что знаю.
– Я тебя уверяю, – Архимаг все-таки рассмеялся, – не нужно нам от тебя никаких тайн. У тебя хороший потенциал, а Ковену нужны сильные маги. Под нашим руководством твой талант расцветет, со временем ты можешь стать Мастером и даже Гроссмейстером…
Он сделал паузу, выжидательно гладя на юношу. Таль молчал. Он просто не знал, что сказать.
– Альтернативы нет, – мягко добавил маг. – Либо ты входишь в Ковен, либо… Кровь Титанов – сама по себе Сила, и мы сумеем найти ей применение.
– А что будет с моими друзьями? – угрюмо спросил Ларгет.
– Каждый из них будет решать сам за себя. Применение мы можем найти каждому, вопрос только, согласятся ли они с той участью, что мы для них определим…
В словах Архимага была угроза. Страшная и реальная. Страшная, потому что реальная. Он действительно мог сделать с ними все что пожелает, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Слишком это обременительная штука для главы Ковена – совесть.
И Таль дрогнул. Вместо того чтобы сказать гордое «нет», как подобает отважному герою, в чьих жилах течет кровь Титанов, он выдавил из себя жалкое «можно мне подумать?».
– Подумай, – согласился Архимаг. – Но не затягивай с этим, дружок. Скоро проснется Спящий, и мне будет не до тебя.
Лани держалась на допросе достойно. На все вопросы отвечала «не знаю», на предложение присоединиться к Ковену ответила гордым «нет», как и полагается порядочной девушке.
– А что будет с твоими друзьями? – мягко осведомился Архимаг. Лани содрогнулась. Глава вполне мог разрезать всех остальных на кусочки, только чтобы заполучить ее в Ковен. Ну как же иначе, девушка драконьей крови – слишком лакомый кусочек для магов.
– Они мужчины, – гордо сказала она. – Они не поддадутся на ваши посулы.
– И девушка тоже? – вкрадчиво спросил маг.
– Томагавка? – Лани оскорбительно рассмеялась. – Неужто вы посмеете тронуть племянницу самого Блина?
Маг расхохотался:
– Племянница Блина? Это она так сказала? Бедная доверчивая девочка, как ты только по пути не пропала? Племянница Блина! Ха!
– Вообще-то это сказал сам Блин, – слегка прищурив глаза, ответила Лани.
Смех Эстелина прервался. Он недоверчиво посмотрел на девушку, покачал головой.
– А ведь ты не врешь, – задумчиво сказал он. – Я-то ведь знаю, что не врешь, сам чары накладывал.
– Вы наложили на меня чары? – возмутилась Лани.
– На себя. Чтобы знать, кто мне врет, кто говорит правду. Видишь ли, девочка, можно, конечно, наложить заклинание на допрашиваемого. Но, если он проявит сопротивляемость к моим чарам, я вместо правдивой информации получу ложную, в которой, ко всему прочему, буду твердо уверен. Понимаешь меня?
– Понимаю, – задумчиво сказала Лани. – А если допрашиваемый врет, он все равно дает вам верную информацию, даже не подозревая об этом.
– Абсолютно точно, – обрадовался Архимаг. – Я вижу, ты прекрасно все понимаешь. А значит, должна понять и другое – мы все равно найдем возможность использовать каждого из вас. Только вот тот, кто пойдет на это добровольно, останется жить. А остальные – знаете, как поступают с использованными инструментами?
– Догадываюсь, – глухо обронила Лани. – Могу я подумать?
– Можете. В одиночестве думается лучше. Мы поместим каждого из вас в одиночную камеру.
Томагавка смотрела на Архимага с наглой улыбкой, и Эстелин почувствовал раздражение. Девчонка не боялась – совсем ничего. Если Таль и Лани, как ни храбрились, не сумели скрыть от Архимага свой страх, то здесь и скрывать-то было нечего. Может быть, конечно, стоило разложить на рабочем столе блестящие инструменты из числа тех, которыми пользуются палачи. Пытать девчонку маг, конечно, не собирался – много чести! А вот попугать, улыбочку эту сбить со смазливой рожицы – это не помешало бы.
– Здравствуй, красавица, – добродушно начал беседу Архимаг, затолкав упругий комок злости в укромный уголок души.
– Здравствуйте, дедушка. – Томагавка поклонилась в пояс и тут же хихикнула. – Недурное креслице. Можно я присяду?
– Садись, милая. – Архимаг взял себя в руки, доброжелательно улыбнулся. – И что же мне с тобой делать, такой красивой?
– Отпустить слабо? – поинтересовалась Томагавка.
– И стоило ли тогда ловить? Что взамен предложишь, хорошая моя? Свобода – она дорогого стоит…
– Могу с вами переспать, если инсульта не боитесь. – Томагавка соблазнительно улыбнулась и закинула ногу за ногу. – Или голой на столе станцевать, только не на этом, ветхий он у вас, развалится еще, чего доброго. Или еще каких извращений пожелаете?
– Пожелаю, милая, как не пожелать. Жизнь у нас тут скучная, без извращений никак не обойтись. Говорят, ты племянница Блина?
– А что, дядюшку тоже к извращениям припрячь решили? – поинтересовалась наглая девица, взяла с серебряного блюда яблоко и сочно им захрустела. – Вина налили бы девушке! Никакого воспитания, а еще Архимаг, Глава какого-никакого, а Ковена!
Архимаг впервые в жизни не нашел достойного ответа. Ему, одному из самых могущественных магов в мире, выговаривали, как мальчишке-приготовишке. Он молча пододвинул кувшин поближе к девушке (наливать этой стерве? Вот уж увольте! Да ни за какие извращения!) и уставился в свою чашу, приводя в порядок спутанные в клубок мысли и эмоции. Нет, ну какова девка! Врет небось что племянница Блина, наверняка она та самая знаменитая тетка.
Томагавка неторопливо потягивала вино, развалившись в кресле. Ситуация ее забавляла, Архимаг явно побаивался девушку и, что с ней делать, совершенно не представлял.
– Пожалуй, с Блином нам ссориться не с руки, – сказал наконец Архимаг. – Поэтому мы отпустим вас на свободу. Да, так, наверное, будет лучше для всех.
– Прекрасно! – обрадовалась девушка. – Значит, мы с моими спутниками свободны? О, благодарю вас, великодушный господин!
– О твоих друзьях, красавица, речь не шла, – неприятно улыбнулся Архимаг. – Свобода дается тебе одной, и советую воспользоваться ею, пока не поздно.
– Тогда я не согласна! – вскинулась Томагавка. – Вы же получили свое проклятое Кольцо, которое, между прочим, мне куда нужнее, чем кому бы то ни было, – что вам еще нужно?
– Не согласна – посидишь в одиночке, – резко ответил Архимаг. – Ты что думаешь, паршивка, если ты племянница Блина, так все перед тобой по струнке ходить будут? Кстати, надо еще разобраться, родня ли ты нечистому, хотя, по характеру судя, в это я поверить готов. Стража! Отведите ее в камеру. Пусть подумает, глядишь, спесь-то и слетит.
– Могу я по крайней мере допить свое вино? – ледяным тоном осведомилась Томагавка. – Или в вашем Ковене правила хорошего тона даже Главе неведомы?
– Допивай, – прорычал Архимаг. – И выметайся в свою камеру, паршивка! Честное слово, стоило бы тебя познакомить с нашим палачом, чтобы научить вежливости!
– А, так у вас только палач с ней знаком? И то, наверное, не близко, иначе нашел бы занятие поприличней.
– Ты допила свое вино? Тогда иди. Нет, стой. Для какой-такой надобности тебе нужно Кольцо?
– Чтобы превратить меня в секиру, – злорадно сообщила Томагавка, глядя, как вытягивается от изумления лицо Архимага.
– Именно в секиру? – деловито уточнил маг. – В камень там, в золотую чашу или в другие предметы мирного назначения не желаешь?
– Нет, спасибо. Раз уж дядя превратил меня именно в секиру, значит, у него были на то причины. Значительные, веские и, возможно, зловещие.
– Думаю, – медленно сказал Архимаг, – что мы удовлетворим желание твоего дяди. Какое все-таки мудрое существо этот Блин! Превратить тебя во что-нибудь спокойное и молчаливое, вроде секиры, – самая замечательная идея, о которой я слышал в своей долгой жизни!
Томагавка презрительно хмыкнула. Спокойное и молчаливое! Ну этот старый пердун ее плохо знает. Вот будет сюрприз…
Нанок позвенел цепями, прикинул расстояние до Архимага. Далеко, старый колдун зря рисковать не собирался. Были бы еще руки спереди скованы, другое дело, а так – только позориться. Выставлять себя на смех врагу Нанок не собирался.
– Могучий варвар с Кассарадских гор, – задумчиво сказал Эстелин. – Такой мог бы стать украшением любой армии, дослужиться до генерала. А умные генералы порой становятся и королями. Ты бы хотел быть королем, Нанок?
– Беодл упаси, – ужаснулся варвар незавидной участи.
– Интересно. – Маг подался вперед. – Почему это доблестный варвар не желает надевать на голову корону?
– Уши натирает, – угрюмо сказал Нанок. – Вы вот скажите мне, господин хороший… как вас там зовут-то?
– Мастер Эстелин, Глава Ковена, – не без гордости представился Архимаг. – Ты у меня в гостях, достойный…
– Так вот, господин Мастер Кокона, – перебил его варвар, имевший о вежливости самые смутные понятия. То есть знал, что слово такое есть, но вот что означает, понятия не имел и не стремился заиметь. – Почто вы нас похватали, будто воров придорожных?
– Что значит «будто»? – Архимаг сделал вид, что крайне изумлен. – Колечко вы стащили? Значит, воры. Схватили вас на дороге? Стало быть, придорожные. Так что, дорогой мой варвар, все законно.
– Законно? – возмутился Нанок. – Чтоб честного грамотного человека ни за что хватали и в тюрьму тащили? Законно? Ах вы колдуны проклятые, дайте только руки освободить, все здесь переломаю! И вино, которое ты, Глава Мастера, в одно рыло хлебаешь, выпью! И…
– Грамотный? – заинтересовался Мастер Эстелин, пропустив мимо ушей ту брань, которой щедро поливал его собеседник. У варваров это ведь не ругань, а неотъемлемая часть речи, любому известно. – А ну, вот тебе бумага, напиши что-нибудь!
– А руки мне за спину завернули, чтоб писать удобнее было? – съязвил варвар, и Эстелин отметил у него наличие зачатков разума. Пожалуй, уговорить его будет сложнее, чем казалось сначала. Зато и приобретение будет более ценным, чем он рассчитывал.
– Если пообещаешь не делать глупостей, руки тебе скуют спереди, – предложил Архимаг. Он ничем не рисковал, варвары всегда держат слово, данное врагу. Не то что мудрые, не обремененные предрассудками дикарей маги. Особенно члены Ковена.
– Идет, – согласился Нанок.
Двое стражей, проявив изрядную сноровку, сняли с него цепь с хитроумным замком. Двое других держали у горла варвара короткие мечи и при малейшем движении готовы были пустить оружие в дело. Нанок размял затекшие кисти, на которые тут же легли оковы.
– Ну пиши, – потребовал Архимаг.
Нанок взял грифель и нацарапал несколько букв.
– Что это? – удивился Эстелин, с трудом разбирая кривые каракули. – «Убей сцыбя ап счену»? Это ахарский, что ли?
– Он самый, – ухмыльнулся варвар и неожиданно прыгнул вперед. Прямо с тяжелым креслом, к которому был предусмотрительно прикован. Стражники, чуть расслабившиеся после того, как варвар вновь оказался скован, рывок прозевали, и склонившийся над листом бумаги маг оказался в пределах досягаемости для длинных рук Нанока.
Эстелин резко отдернулся назад, демонстрируя прекрасную реакцию, и тяжелые кулаки варвара лишь слегка смазали его по лицу, но и этого хватило, чтобы могущественный маг отлетел вместе с креслом на пару ярдов. Повторный рывок Нанока остановил массивный стол из черного дерева с серебряной инкрустацией. Опомнившиеся стражи швырнули варвара на пол и принялись ожесточенно обрабатывать сапогами. Нанок инстинктивно прикрыл самое варварское место скованными руками, проклиная того мастера, что пошил такие тяжелые сапоги.
– Не насмерть! – Бледный от ярости Эстелин поднялся с пола. – Слишком легкая смерть для подонка!
Тяжело дыша, он подошел к Наноку и самолично пнул его в бок.
– Сковать ему руки с ногами и бросить в самую тесную камеру, – приказал маг. – Посмотрим, тупоголовый, как ты запоешь через пару дней!
– Запою? – удивился варвар. – Да я через пару дней завою!
– Рад, что ты это понимаешь, – ухмыльнулся маг, восстанавливая самообладание. – Скажи, отчего ты решил нарушить слово?
– Слово? – удивился варвар. – Я сказал – «идет». Кто идет, куда идет – ты не уточнял. Так что слова я не нарушил!
– С ума сойти, – негромко пробормотал Эстелин, когда стражи увели пошатывающегося Нанока. – Меня, Главу Ковена, обдурил полунеграмотный варвар! Наверное, слишком много работаю, отдохнуть надо. Пожалуй, на сегодня хватит.
Таким Мастера Лиона я еще не видел. Даже когда атаковали Гильдию. Даже когда шли в Заповедник Троллей. Собранный, целеустремленный – и смертельно опасный. Настоящий Мастер-маг, какими я их себе и представлял когда-то. У такого кошелек не попятишь – вмиг пальцы оттяпает.
– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю.
– Я говорил с Мастером Луром. – Маг немногословен. – Он предложил мне присоединиться к походу против Ковена. Я ухожу, ваше величество.
Жаль, конечно. На престоле я еще не освоился, поддержка мне бы не помешала. Но надо – значит, надо. Магу виднее, в конце концов. Да и Ковен этот в Ледании распоряжается так, будто короля здесь вовсе и нет. Кроме того, ребят выручать надо, и девиц тоже, хоть Томагавка и на редкость неприятная особа. А ко всему этот Ковен захватил еще и магическую карту. Она, в общем-то, свою роль сыграла, но часть этой карты – зачарованные одним сильным колдуном Сандалии. Простые и деревянные – однако ж одна из Регалий, и без нее меня ждет долгая и мучительная смерть во время обряда «Солнце Ледании». В общем-то, Ковен этот достаточно всем подгадил, и поход против него – дело, угодное Творцу и святому Лакки. Жаль только, что при этом я остаюсь без своего придворного чародея. Мало ли что понадобиться может, маг ведь вещь в хозяйстве полезная, местами даже незаменимая.
– Возвращайтесь поскорее, – говорю ему. – Ваше искусство нужно Ледании, сударь.
– Постараюсь управиться поскорее, ваше величество. – Маг отвешивает изысканный поклон, делает два шага спиной вперед, разворачивается и уходит. Вот таким слогом мы теперь и общаемся.
Переворот прошел на удивление гладко. Всю ночь Фрол с гвардейцами уничтожал доверенных лиц мертвого уже самозванца, всю ночь Мастер Лион выговаривал дворцовой страже, пока она наконец ни уверилась, что действовала на стороне заговорщиков, после чего дружно пала на колени и, бия себя в грудь, вымаливала прощение. Я дал – жалко мне, что ли? Ребята ведь, по сути, ни в чем не виноваты, кроме разве что моей стойкой и давней неприязни к всякого рода страже.
Дальше – проще. Все знатные семейства дружно повалили во дворец выразить мне свою преданность и осудить покойных заговорщиков. Это и понятно – поиски живых сообщников все еще продолжались, и попасть в их список никто не хотел. И уж в личности короля усомниться в такое время желания ни у кого не возникло, даже если и зарождались у кого смутные подозрения, он держал их при себе.
А мудрые советы Фрола и объявленное королевское недомогание помогли мне войти в курс всех дворцовых дел. Ну не всех, а некоторых, самых срочных и важных. Остальные пока терпят.
Ко мне подходит Фрол, отвешивает поклон. Довольно небрежно отвешивает, короли, даже бывшие, кланяться как положено не умеют. Вообще-то мы были наедине, и делать это было вовсе не обязательно, но и Фрол, и Мастер Лион обращались теперь ко мне только официально. Чтобы ненароком не выйти из роли на людях. Мне же можно было обращаться как пожелаю, король имеет право на некоторые причуды. И на проявление сердечности к людям, которые спасли его жизнь.
– Ваше величество, к вам посетитель. Барон Безгольчук просит аудиенции.
– Проси.
Вообще-то представлять посетителей Фрол (который уже назначен канцлером, хотя указ еще до сведения подданных не доведен) вовсе и не обязан. Для этого есть специальный человек… как он там называется? Дворецкий – это у вельмож, а вот у короля? Мажордом? Может быть, но не уверен. Собираюсь спросить у Фрола, но не успеваю. Мой канцлер самолично распахивает тяжелые краснодеревянные двери, и в них заходит некий смутно знакомый господин. Да, вырядился барон как заморская птица канарейка. Весь в желтом и зеленом, очень пышно и безвкусно. Как и полагается провинциальному барону. Только вот лицо под париком – чем-то оно мне знакомо.
– Что, величество, не признал?
Вот это фокус! Уж голос-то я нипочем не спутаю! Безгол, Безгол же, собственной воровской персоной!
– А разве мы встречались, барон? – удивленно говорю я, и мой наставник разражается хохотом.
Охотно присоединяюсь, хлопаю его по плечу, он хлопает меня в ответ. Когда-то после таких похлопываний мне приходилось подниматься с пола. Сейчас – нет. Так, пошатнулся слегка. Не дело королю на полу валяться!
– А ты вырос, приятель, – говорит Безгол, начисто забывая добавлять «величество». – Высоко поднялся, блинило!
– Куда уж выше, – вздыхаю я. – Сам-то как? С Лещом договорился?
– А ты как думаешь? – хищно улыбается Безгол. – Лещ – он вор правильный, но слишком уж осторожен. А Главой Гильдии не может быть человек, который «слишком» хоть в чем-то.
Он улыбается, с улыбкой глядит на меня, качает головой.
– Вырос мальчик, – говорит с какой-то грустью и нежностью – так, что у меня щемит сердце. – На вот, подарок тебе принес.
Он осторожно расстегивает дурацкого цвета камзол.
– Мя! – говорит мой кис, высовывая наглую рыжую морду. И добавляет, требовательно глядя мне в глаза: – Рмя-я-яу!
Кажется, я немного понимаю кошачий язык. «Привет! Есть хочу!» – вот что говорит мне мой ригольд. И его величество король Ледании покорно отправляется кормить наглого кошака.
Нанок напряг мускулы, силясь избавиться от оков. Бесполезно, массивные браслеты и не менее массивные цепи были сработаны на совесть. Вдобавок трудно что-то сделать, лежа на полу: ни тебе равновесие удержать, ни точку опоры найти. От неудобной позы затекло все тело. Нанок бы сейчас отдал левое ухо, чтобы чуть-чуть размять мышцы. Еще немного – и их начнет сводить. Боль он терпеть умеет, боль – но не беспомощность. Варвар проклинал тяжелый стол, помешавший ему добраться до горла Архимага. Если б удалось прикончить блинова мага, его бы просто убили на месте. Смерть от меча – что может быть достойнее для воина? Если б не проклятый стол!
Варвар зарычал от бешенства и сделал новую попытку освободиться. Сдаваться он просто не умел.
Таль жадно обгладывал куриную ножку. Кормить стали существенно лучше – Архимаг показывал ему свое расположение. Намекая одновременно, что все может стать куда хуже, если он не примет правильного решения.
Решение! Да еще правильное! Откуда ему знать, какое правильное? Ковен хочет, чтобы миром правил Корраан – воплощение мирового Зла. Этого допустить нельзя. С другой стороны, если люди Архимага предадут смерти его и его друзей, мир тоже лучше не станет. Что выбрать? Что?
Таль отбросил обглоданную кость и прошелся по камере. Надо решать. Надо. Помощи ждать неоткуда, выбираться надо самостоятельно. Только вот как? Сломать дверь камеры и Боресвет с Наноком бы не смогли. Даже вместе. Магия? Таль поднял руку и прочитал привычную «Стрелку». Привычный огонек затеплился в руке и тут же погас. Слова заклинания падали мертвыми птицами, не влияя на ткань мироздания. Так и должно быть – камера надежно изолировала магию. Чародеи Ковена не собирались давать возможность своим пленникам колдовать на своей территории.
Ларгет ударил кулаком в стену. Тут и отчаяться впору, без хорошего топора дверь не взломать, а так далеко любезность Архимага не простирается. Что еще попробовать? Молнию? Таль привычно уже прочитал древнее заклинание. Безрезультатно. Стены словно вытягивали из него Силу, подавляя волшебство в зародыше. Неужели нет способа пробить эту защиту?
Бакалавр на его месте уже сдался бы. Сдался бы и Мастер, поняв тщетность своих усилий. Но ученики… для них ведь слово «невозможно» – пустой звук. Надо только понять, что делать. Всего лишь понять… Таль сел на пол, обхватив руками колени. Было ведь нечто такое, что могло помочь. Иначе откуда это ощущение, будто свою судьбу он держит в своих же руках? Думай, Ларгет, вспоминай… Стоп! Вот оно! Сеть! То заклинание, что не давало ему колдовать в Ледре! Тогда Сила пришла изнутри и выжгла опутавшие его незримые нити, сосущие из него энергию. Как это делалось?
Таль положил руки на холодную стену камеры. Под ладонями что-то словно бы шевельнулось – может быть, наложенные на стены чары чувствовали опасность? Таль нахмурил брови, силясь вспомнить, что же он тогда сделал. Как же все происходило тогда?
…Короткая фраза, высвобождающая заложенное в артефакт заклинание, – и в лицо Таля полетел комок странной субстанции, раскрываясь в полете в светящуюся сеть. Завизжала Лани, свистнул над ухом метательный нож, и в этот момент Сеть накрыла Ларгета. Такая же, что спеленала Учителя на развалинах школы!
– Есть, – завопил пленивший его маг и тут же переключился на Лани. – Брось нож, девка! Сдавайся по-хорошему! Ну сказано тебе, брось нож!
– Лови, – выкрикнула Лани, нож вонзился в плечо мага.
Его напарник выругался, бросаясь к девушке.
– Ладно, по-хорошему ты не умеешь. – Тот, что с жезлом, резко побледнел то ли от злости, то ли от боли.
Таль пытался ударить молниями, но Сеть не давала ему колдовать. В полном отчаянии он пытался разорвать невесомую субстанцию руками, понимая, что попытка эта обречена на провал.
Откуда-то хлынула волна обжигающей Силы, сконцентрировавшись в кончиках пальцев. Таль рванул Сеть повторно, и она начала гореть. Ладони пылали в темноте, с кончиков пальцев слетали искры. Сеть с треском лопнула, опадая на землю…
Вот оно! Сила послушно хлынула в кончики пальцев, затанцевала искрами на поверхности стены. Таль ощутил, как корчатся в незримом огне обрывки чужих заклинаний. Действует! Пока странная Сила не покинула его, Таль повернулся к двери. Здесь чары еще держались, Ларгет ощутил сопротивление, и все-таки его огонь был сильнее. Медленно, неохотно заклятия поддавались. Кончики пальцев жгло так, будто их опустили в кипяток, Таль прикусил губу, чтобы не закричать. Можно было сделать передышку, собраться с силами, но уверенности в том, что он сумеет сотворить чудо еще раз, у Ларгета не было.
Паутинка чар лопнула и скукожилась. Ларгет с силой тряхнул пальцами, освобождаясь от… чего? Он не знал, как называется то, что сейчас случилось. Да это его и не волновало. Чары сняты с двух стен и двери – может быть, этого хватит, чтобы творить в камере заклинания?
Но сначала надо было позаботиться о руках. На кончиках пальцев вздулись волдыри, Ларгету становилось дурно при мысли, что этими вот руками ему придется делать магические пассы.
Таль сел в угол, поискал магическую линию. Чувствовал он себя так, как могло бы чувствовать себя выжатое белье, будь оно человеком. Золотой шар, дрожа, загорелся у него на ладони. Сил едва хватило, чтобы его зажечь, битва с зачарованными стенами стоила ему слишком дорого.
Золотой шар коснулся обожженных пальцев, слизывая с них волдыри. Таль едва не заплакал от неожиданного облегчения, хотя правая рука все еще болела. Он аккуратно перенес шар на другую руку и повторил операцию. После чего устало поднялся, добрался до небрежно заправленной койки (хоть не охапка соломы, и на том спасибо) и завалился спать. Что он будет делать, если маги Ковена обнаружат нарушение защиты камеры, Таль даже не думал.
Лани сжалась в комок и тихо выла от страха. Непонятный Ковен, страшный Архимаг, опасность, грозящая ей и ее друзьям, – все это пугало ее. Но тесные стены, давящий потолок и одиночество, полное одиночество в серой отвратительной камере – приводили ее в ужас. Она била маленькими кулачками в наглухо закрытую дверь, она кричала, требуя выпустить ее, пока не сорвала голос. Никто не открыл, никто не откликнулся.
Если бы в камере имелось хоть малюсенькое окошко, ей было бы легче. Запертая в каменном гробу, девушка то ли умирала, то ли сходила с ума. Она каталась по полу, раздирая одежду, визжала, осыпала проклятиями Архимага и весь его бредовый Ковен – пока хватало сил.
Сейчас она сидела в углу, прижав к груди окровавленные руки, и тихо не плакала даже, а выла. Ощущение, что она сходит с ума, усиливалось, Лани засунула кулачок в рот, чтобы не закричать…
И… почувствовала вкус своей крови – крови дракона.
Лани закричала в полный голос, не понимая, что происходит. Мир рассыпался на мириады серебряных искр, кружившихся в каком-то безумном танце. Виски пронзило острой болью, но охватившее девушку беспредельное наслаждение забивало все прочие ощущения. Она менялась – и это изменение было чудесным, чарующим, великолепным. Кто она, что она – она не знала, она забыла уже, кем была минуту назад – безумно, бесконечно долгую минуту.
Испуганный крик сменился восторженным ревом – не тем, что может издать человеческое горло. В просторной комнате лежал, свернувшись, великолепный юный дракон и с восхищением рассматривал свое отражение в зеркале (Архимаг расщедрился, поместив ее в довольно приличную камеру). Стены и потолок по-прежнему давили на нее, но теперь это вызывало уже не страх, а ярость. Ее, свободного дракона, посмели поместить в каменную клетку? Где даже невозможно расправить крылья, чтобы полюбоваться их красотой?
Лани – нет, Эланиэль – грозно взревела. Мощный шипастый хвост ударил в каменную стену, заставив здание содрогнуться. Стена покрылась трещинами, но устояла, что еще более усилило ярость дракона. В коридоре засуетились, забегали – если кулачки девушки не могли привлечь внимание охраны, то драконий хвост подходил для этого как нельзя лучше. Лани злорадно ухмыльнулась во всю зубастую пасть. Ну теперь они у нее попляшут!
Повторный удар – и куски камня вываливаются вниз, вызывая приступ паники у задравшей головы стражи. Еще миг – и прекрасный серебристый дракон взмывает в безоблачное синее небо.
Чудовищный удар, потрясший здание, Нанок ощутил всем телом. С грохотом обрушилась стена, едва не придавив несчастного грамотного варвара, густым серым облаком взвилась пыль. И сквозь нее Нанок успел увидеть серебристую тень, секундой позже исчезнувшую из виду.
Ни фига себе, подумал варвар. Они что, и драконов в тюрьму сажают? Нанок покачал головой и воспрянул духом. Ненормальные маги, сажающие в тюрьму драконов, долго прожить не могут. Беодл свидетель, он еще выберется отсюда живым. Или хотя бы погибнет достой-ной воина смертью.
Нанок, извиваясь змеей гадюкой, выполз через отсутствие стены в ту камеру, где держали дракона. Пыль еще не окончательно осела, и варвар постоянно чихал, вытирая нос о собственное плечо.
Солнце ласково потрепало его по щеке золотыми лучами. Нанок улыбнулся.
В двери тяжело заворочался ключ, обитая железом дверь нехотя распахнулась. Тюремная стража. Ну куда же без нее.
– Стена! Это ты сломал? – Стражник был совсем молодой и глупый.
– Ага, – мрачно сказал Нанок. – Всю ногу отбил, крепкая, зараза.
– Да не слушай ты его, – посоветовал страж постарше, держа в руке обнаженный меч. – Врет все.
– А девка? С девкой что сделал, говори, гад! – не унимался молодой.
Нанок лениво сплюнул на пол.
– Мал ты еще, козлик, знать, что с девками делать, – ответил он с ехидной ухмылкой, которую молодой тут же стер кованым сапогом. Нанок вторично сплюнул, на этот раз кровью.
