Текст книги "Кровь Титанов. (Тетралогия)"
Автор книги: Виталий Бодров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 83 страниц)
– Поехали, – сказал наконец принц. – Что время терять, кто бы там ни был, его уже не догонишь. Если местный, он эти леса как свои пять пальцев знает.
Гоблин растопырил свою шестипалую ладонь и недоуменно хмыкнул. Неловко забрался на своего скакуна, тут же преисполнившегося самыми черными подозрениями на его счет.
– Надо бы догнать все-таки, – пробормотал варвар. Ребенок там или нет – еще вопрос, а вот если наведет на их след фараданцев, мало не покажется.
– Сиди уж, чудо, – бросила Лани. – С детьми воевать, тоже мне герой выискался…
Варвар хотел обидеться, но не успел. В разговор вмешалась секира.
– Кстати о героях, – начала она, выглядывая из сапога краем рукояти. – Есть вот такая одна история…
Все с интересом приготовились слушать. Даже Бол заткнулся и перестал махать руками. Дорога – занятие скучное, а топор знал немало интересных историй.
История и впрямь оказалась презанятная. Один герой (имени топор то ли не помнил, то ли не мог выговорить) решил однажды поискать приключений (чисто героическое занятие). Понятно, что эта фигня тут же с радостью откликнулась на его поиски. Для начала, как водится, встретился ему злой колдун. Эта разновидность неприятностей вообще липнет к героям, как мухи к варенью. Данный упомянутый колдун тоже решил к герою прилипнуть и задал ему три вопроса. Понятное дело, смелый рыцарь потому героем и стал, что в остальном ни в чем не шарил напрочь. И на все три вопроса колдун получил один и тот же ответ, но куда послали, не пошел, а превратил отважного рыцаря в лягушку.
Что бедолаге оставалось делать? Спрыгнул он с коня и зашлепал на ближайшее болото обедать комарами. И так бы бедолага и помер, но судьба дураков и героев для чего-то хранит. До поры до времени.
Приказал местный царь своим сыновьям в срочном порядке создать ячейку общества, то есть, короче говоря, ожениться. Попечалились сыновья, покручинились, простились с многочисленными любовницами и отправились судьбу пытать. Пытку для судьбы выбрали, надо признать, донельзя странную – шмаляли из лука в белый свет, как в медяшечку. Попали все трое – белый свет большой, промазать трудно. Но двое попали просто, а вот третий – дурак, конечно, – попал конкретно. Потому что у тех стрелы к нормальным небедным девкам прилетели, а у этого – в болото. Причем поцелил как раз в героя – тот, правда, воин был преизрядный и отпрыгнуть успел.
В общем, картина маслом, сидит себе на кочке лягушка, материт колдуна, стрелка идиотского и весь мир в придачу нехорошими словами…
– Какими словами? – полюбопытствовала Лани.
Такими, сказала секира, которых молодым девушкам знать не полагается. И тут, продолжила она, вываливает наш Иван-дурак, весь грязный, в тине и прямиком к стреле чешет, едва на героическую лягушку не наступив. Ну герой ему, ясен пень, и высказал все, что думает. Иван, конечно, дурак был, но вежливый, царский сын все-таки, вон как принц наш. Воспитанный, да. Извинился перед лягушкой и сделал ей куртуазное предложение неприличного толка. То есть предложил выйти за него замуж. Герой от удивления онемел, совсем как вон то тело, и что ответить не нашелся. А дуракам закон не писан, молчание как есть знак согласия, и, пока рыцарь заколдованный квакал что-то и глазами лупал, схватил его Иван-царевич в охапку и в губы смачно поцеловал, охальник такой. Нет бы сначала пол выяснить у незнакомой лягушки.
Чары, само собой, спали. Такова уж сила поцелуя у принцев, даже, сказывают, девки мертвые в хрустальных гробах оживают порой, так зомбями и ходят, дуры. Вот и герой мигом расколдовался, взял дурака под белы рученьки да закинул в болото, пиявкам на радость. Только дуракам и море по колено, и царское происхождение здесь ни при чем. Вылез он из болота, герой за это время остыл, и стали они решать дальше, что делать. Потому как нравы в королевстве были строгие, поцеловать и не жениться – навек опозорить. Вот Иван сдуру и ляпнул, что, будь он девицей, запросто за героя бы замуж вышел. Слово не крокодил, выскочит – не слиняешь. Тут же нарисовался колдун, успешно косящий под болотную кочку. И пришлось Ивану за базар ответить – злыдень в два приема махнул рукой, колданул что-то, и не успел бывший царевич, а ныне дурак, губой шлепнуть, как стал девицей красоты неописуемой. Герой даже поначалу решил, что это кикимора из болота вылезла, больно уж Иван на нее смахивал.
А колдун тут же свалил, будто его и не было. Погоревал Иван, потом достал косметичку из сумочки и давай красоту наводить. И навел ведь, подлец, да такую, что бедный рыцарь неминуемо в него влюбился. Хочу, говорит, жениться на тебе, красная девица, и все тут.
А Иван, ну то есть теперь Иванна, ему и отвечает, дескать, много вас тут ходит, хоть что делай, а за тебя не пойду. И ушла к батюшке-царю. Тот, кстати, обрадовался – был, дескать, раньше сын-дурак, а теперь дочь-красавица. А ум царевне и ни к чему особо.
Вот так оно все и закончилось.
– А герой? – поинтересовалась Лани, захваченная увлекательным рассказом.
– А герой умер, – сообщила секира. – Потому что настоящий герой не может жить, если он никому не нужен.
– Грустная сказка, – пожаловался Нанок, которому героя было жаль до ужаса. Такая уж у него была душа, чувствительная и не чуждая высоких чувств. Чего иные цивилизованные нипочем не хотят понять и оценить.
– Да, веселого мало, в натуре, – согласился Боресвет. – Эк пацана заколбасило, просто атас. Так, в натуре, все герои передохнут, блин.
Гоблин молчал. Он пытался вспомнить, как по-людски сказать «засада», но упорное слово упрямо не шло в его зеленую голову. Тогда он заревел во всю мощь и потянулся к ятагану.
Известно давно и наверняка, что бесшумных засад не бывает. На эту тему написаны диссертации по тактике и стратегии, даны четкие ориентиры, какие звуки надо улавливать в какой местности, существуют даже специальные курсы для повышения слуха. И все равно люди раз за разом в засады умудряются попадать. Когда с вершин деревьев одна за другой полетели сети, только Лани успела уклониться. Фараданцы выбегали из-за деревьев с обеих сторон дороги. Яростно ругался Боресвет, не в силах обнажить меч, ему вторил пронзительный голосок секиры, доносившийся из сапога. Варвар рычал от бешенства, разом забыв все человеческие слова. Гоблин тоже рычал, так же как и щенок тьмы. Впрочем, как раз щенка сеть не удержала. Освободившись, он бросился следом за Лани, фараданцы метнулись было в погоню, но девушка легко от них ускользнула.
– Нет, ну это просто форменное свинство! – К Болу неожиданно вернулся голос, и он поторопился им воспользоваться. – Опять в плен! За что, блин?
– А ну заткнись, козел! – посоветовали ему. Обидно посоветовали, никакого такта и сочувствия к человеку, попавшему в неприятный плен. Неплохому человеку, кстати сказать, доброму, образованному и почти магу вдобавок. Да еще и скромному к тому же.
– Нет уж, хватит, намолчался! Лучше отпустите нас по-хорошему! А то уйдем сами…
Ему дали сапогом под ребра, чтобы заткнулся. Но заставить Бола замолчать можно было только особыми колдовскими чарами вроде кляпа. Или же хорошим ударом по голове.
– Вы просто не знаете, с кем связались, – продолжал распинаться Бол, предварительно охнув и ощупав ребра рукой. – Я вообще вашему маршалу троюродным внучатым племянником прихожусь! Вот развесят вас, гадов, на ближайших осинах или, скажем, березах… Вам какие деревья больше нравятся? Ну неважно. Вот я тогда посмеюсь!
Ему снова предложили заткнуться, но как-то не очень уверенно и без ударов по ребрам. Кто его знает, долдона этого, может, и впрямь маршалу родня. Тот тоже поболтать любит преизрядно, только не так пространно. Но «равняйсь!» и «смирно!» постоянно рявкает, а под хорошее настроение и на «вольно!» расщедриться может.
– А ну отдайте меня Хозяину! – завопила секира. – Нет, ну что за беспредел, в самом деле! Руки убери, лохматый, ты мне рукоять испачкаешь!
Всех пленных аккуратно перевязали довольно прочными веревками. По невозмутимому виду Боресвета Таль догадался, что порвать путы для него не проблема, только он не в курсе, что делать дальше.
Сам Ларгет тоже не очень понимал, что делать дальше. Оружие у них отобрали, хотя секира громко протестовала и грозилась поотрубать всем головы и прочие ненужные части тела. Пыталась даже по примеру Бола выдать себя за родню маршала, но ей не поверили ввиду слабого сходства. Впрочем, фараданцы отнеслись к говорящей секире с должным почтением, убрав ее вместе с сапогом в железный ларец. Вопли секиры тут же утихли – возможно, оказанные почести ее успокоили. Или просто ларец попался звуконепроницаемый.
– Куда вы нас тащите? – рискнул спросить Ларгет.
Ответ был вполне адекватен – древком тяжелого кавалерийского копья по хребту. Таль охнул и обозвал фараданца гнусным скорпионом, за что получил вторично.
Варвар зарычал и врезал коленом в неудобное место солдату, чересчур сильно затянувшему веревки. Тот охнул и согнулся, как перочинный ножик. Похоже, у него как-то появились проблемы со здоровьем. Мысль насчет того, что око за око, пах за пах, ему в голову отчего-то в этот момент не пришла. Зато она посетила то, что скрывалось под шлемами у его товарищей. Варвару мигом наваляли, использовав для этой цели древки копий. Тот зарычал громче, одним рывком порвал веревки и разжился на халяву копьем. Бывший хозяин оружия возражал не очень, тихонько подвывая и баюкая сломанную руку.
Нанок отпрыгнул в сторону, треснул древком очередного фараданца, подхватил ларец с топором и бросился наутек. Фараданцы азартно завопили и бросились в погоню, но догнать сильно спешащего варвара непростое занятие даже для породистого скакуна. А преследователи не озаботились оседлать коней, поэтому довольно быстро потеряли Нанока среди дикорастущих деревьев.
Зашевелился было Харкул, но тут же застыл, когда ему к груди приставили сразу четыре пики. Что и говорить, аргумент был весомый и доступный для любого вменяемого гоблина. Каковым Харкул, вне всякого сомнения, и являлся.
– Пива не найдется? – спросил Бол, которому хотелось поговорить после долгого и вынужденного молчания.
На него посмотрели неодобрительно и на всякий случай треснули древком копья.
– Ну зачем так сразу? – обиделся тот. – Могли бы сказать по-человечески – мол, пива мало, только для своих.
Ему по-человечески добавили ногами. Бол окончательно обиделся и замолчал, с презрением глядя в землю. Он хотел бы посмотреть с презрением на своих мучителей, если бы не стойкое необоснованное подозрение, что любое движение вызовет с их стороны новые бесчеловечные репрессии.
– Моя вас рвать и грызть, – мрачно сообщил гоблин.
Ему тоже двинули копьем, но гоблинов так просто не возьмешь. Харкул оскалил клыки и добавил:
– Многа-многа грызть и жрать.
После чего с гордым и мрачным видом заткнулся, исчерпав весь свой богатый словарный запас. Фараданцы пинали его не сильно, видно, берегли. Гоблин представлялся им некоей диковинкой, которую можно продать любителям редкостей за мелкую монету.
Таль начал насвистывать какую-то песенку. На него покосились неодобрительно, но бить не стали, вопросов вроде лишних не задает, гнусными словами не обзывается. Пусть себе поет, лишь бы не фальшивил слишком сильно.
Пленников подняли на ноги, забросили на крупы коней. Все пожитки и оружие фараданцы тоже оставлять не стали. С трофейными конями дело обстояло сложнее. На круп их не закинешь, больно здоровые и брыкаются вдобавок. Посовещавшись, сотник приказал нескольким всадникам вести пленных животных в поводу. После чего кавалькада двинулась в путь.
Варвар остановился после долгого и быстрого бега. Пару минут он наслаждался процессом дыхания, восстанавливая подорванные физкультурой силы. Потом внимательно огляделся по сторонам. Кроме деревьев, вокруг не было никаких фараданцев.
Первым делом Нанок решил разломать на мелкие части железный ларец. Для того чтобы даровать заключенному топору вожделенную свободу. Мышцы могучих волосатых рук напряглись в поистине титаническом усилии. Ларец скрипнул насмешливо, но ломаться отказался наотрез. Варвар удвоил усилия, лицо побагровело, глаза тоже, и вдобавок они полезли для чего-то на лоб. Ларец снова скрипнул, теперь уже жалобно.
– Ага! – обрадовался Нанок и добавил усилий.
Железные стенки затрещали, потом одна из них лопнула.
– Здорово, Хозяин! – обрадовалась секира. – Ты-то как здесь оказался?
– Забрел вот, – буркнул варвар, с трудом переводя дыхание.
– А рожа чего красная? – не отставала Томагавка.
– На солнце загорел, – окрысился варвар.
– Да, это бывает, – согласилась секира. – Ты смотри, осторожнее, кожа шелушиться начнет. Облупится еще, девки любить перестанут.
Варвар хмыкнул. Да, тут само собой, полный лес девок, сейчас вот как сбегутся дружно на его физиономию красную смотреть, топором не отмашешься. Совсем мозги потеряла железка… тьфу, да откуда ж они у топора!
– А куда ты это нас завел? – не отставала секира, которой, видимо, до зарезу приспичило пообщаться. – Вроде лес какой-то. Брось, Хозяин, пошли отсюда, мне здесь не нравится. А остальные куда делись? Они хоть и дураки редкостные, но мне без них скучно. Ты только Болу скажи, чтобы от меня отстал, зуб даю, ночью целоваться полезет…
– У тебя же нет зуба, – попытался легко отделаться Нанок.
– Это еще не повод меня целовать, – обиделась Томагавка. – Сам с ним целуйся, если хочешь. Он мне не нравится как мужчина.
Отчаянию Нанока не было предела. Болтовня секиры мешала ему думать, что у него и так, прямо скажем, получалось не очень.
– Давай договоримся так, – предложил он. – Ты вот прямо сейчас заткнешься, а я тебя не выкину в болото и заточу лезвие. Я, между прочим, думать пытаюсь.
– Правда? – удивилась секира. – А ты умеешь?
– Нет, – честно сознался варвар. – Но если ты не заткнешься, то точно не научусь.
Томагавка затихла. Вообще-то она была секирой доброй и незлобивой, за исключением привычки отрубать что ни попадя. Если б из-за нее любимый Хозяин не научился думать, он бы этого не пережил однозначно. Ее секирья душа (или же секирина?) страдала бы всю оставшуюся жизнь, это притом, что секиры живут, как правило, куда дольше людей.
Варвар наморщил лоб. Все люди, которые собираются думать, сначала морщат лоб. Некоторые еще чешут затылок и трут подбородок, но они пользователи продвинутые, а он простой, не испорченный цивилизацией варвар, ему это недоступно.
Все его спутники оказались в плену. Правда, сбежала девчонка с собакой. Хорошо было бы найти ее для начала, но как это сделать в огромном лесу, Нанок не понимал. Можно, конечно, покричать, благо голосом его Беодл не обидел. Ну а если на крики сбегутся все те же фараданцы, что тогда делать? Еще можно помолиться Беодлу, только он может и посмеяться над бедным заблудившимся варваром и одним многословным топором. Нет, молитва всяко не повредит. Надо только запросить побольше, чтобы Беодл хотя бы вывел его из леса. А там, может, и Лани найдется. Не будет же она всю жизнь в лесу жить. Ну он надеется, что не будет, на самом деле сумасбродная девчонка на все способна, хоть и не эльф ни разу. Да, порой среди людей та-акие особи попадаются…
– Хозяин, ты уже подумал? – не утерпела секира.
Нанок вопрос игнорировал. Рискни только ответить, и тебе тут же навяжут дискуссию о роли холодного оружия (и топоров в частности) в жизни человеческого общества. Томагавка меры совсем не знала и знать не хотела.
Он сел на землю и вознес Беодлу молитву. Звучала она примерно так:
– О Беодл, владыка священных гор и окрест лежащих земель! Во что ты меня втравил на этот раз, старый хрыч? Взывает к тебе Нанок из племени агаков, со смиренной просьбой. Хватит дурью маяться, о Беодл, да не облысеет твоя борода до конца года! Выведи меня из этого леса, а уж за мной не заржавеет. Если же ты не выполнишь мою просьбу, тебе же хуже. Буду доставать тебя молитвами, пока не оглохнешь. Абзац… То есть аминь.
Нанок сам понимал, что молитва звучит неубедительно. Надо было вставить пару крепких словечек, Беодл это любит. А так, чего доброго, оставит несчастного варвара в проклятом лесу, пока тот не одичает и не превратится в медведя. Говорят же старики, что все люди от медведей произошли, не все же они врут. Или таки все?
– Круто ты его послал, – одобрила секира. – Я, правда, не поняла – кого именно, вокруг же ни души. А, вон заяц пробежал. Ты на него ругался, Хозяин?
– Я молился Беодлу, – с достоинством ответил Нанок.
– Беодл – это бог? – уточнила деловито секира.
Варвар кивнул.
– Блин, Хозяин, у тебя точно не все дома, – сообщила Томагавка. – С богами так общаться нельзя, они этого не любят. Вот как врежет сейчас молнией, что будем делать?
– Беодл хороший, – заступился варвар за своего бога. – Он молниями почем зря швыряться не будет. Ну… дерево там может на голову уронить…
Оглушительный треск за спиной заставил его отпрыгнуть. Средних размеров дерево попыталось упасть на голову варвара, но промахнулось. Одна из веток чувствительно задела его по плечу. Нанок выругался, потирая ушибленное место.
– С юмором у твоего бога все в порядке, – сообщила секира. – Смотри, Хозяин, как он над нами прикололся, долбанул молнией в дерево.
В самом деле, верхушка дерева была обуглена. Скорее всего, именно ударом молнии. Вряд ли какой чудак решил бы разжигать костер на верхушке.
– Беодл пошутить любит, – согласился Нанок. – Только вот шутки у него… божеские. Ладно, будем считать, что он принял мою молитву к сведению. Пошли, Томагавка, не зимовать же нам здесь. Жрать уже охота, а нечего.
– Может, лучше подеремся с кем? – робко предложила секира.
– Это уж как Беодл даст, – пожал плечами варвар. – Я лично не собираюсь сломя голову бегать по всему лесу, чтобы подраться. Кому надо – сами придут.
– Эти найдут, – согласился Томагавка. – Ух и наваляем мы им, когда явятся!
Варвар повесил болтливое оружие на перевязь и решительно зашагал в неопределенном направлении. Лес ведь – нипочем не угадаешь, в какую сторону идти без специального путеводителя. Например, эльфа какого-нибудь.
– Может, хоть дерево какое срубим? – предложила нерешительно секира, но ответа не дождалась.
Нанок продирался сквозь заросли, периодически отпуская заученные эльфийские ругательства. Авось лес этот дурной примет его за эльфа и выведет, куда надо. Знать бы еще самому, куда ему надо…
Секира за его спиной жалобно вздыхала. Есть в жизни одна-единственная радость – срубить что-нибудь ненужное, и в той отказывает жестокосердный Хозяин.
Нанок, только вышедший на поляну, остановился как вкопанный. Там занимались сексуальными играми две здоровенные кошки. Кажется, их называют легьярами.
– Хвала Беодлу! – воспрянула духом секира. – Ну теперь подеремся!
Глава 10
Лани в лесу чувствовала себя как дома. Она ведь выросла в лесной деревушке, где и жили-то в основном дарами леса. Урожаем со скудных полей не прокормишься, а в лесу все есть: и грибы, и ягоды, и орехи. Даже мясо имеется, только оно бегает слишком быстро.
Зато и опасностей хватает. Хищники и ядовитые гады, да и нечисть частенько пошаливает. Но люди ко всему привыкают, привычные опасности кому страшны? Тем более что ее, Лани, ядовитые гады отчего-то не трогали. Змею могла даже в руки взять, не укусит, только глаза закрывает, блаженствуя. Пауки ядовитые, хоть на змей и мало походили, тоже не кусали. Но пауков и прочих насекомых девушка не любила. Да что там не любила, просто боялась до судорог, даже простых бабочек. Это только на вид они красивы, а присмотрись поближе – страх один. Такой уродливой головы, как у бабочки, ни у одной змеи нет.
Щенок тьмы выскочил из кустов внезапно и бесшумно. Лани вскрикнула от испуга, но в следующий момент поняла, что это не хищник лесной, а ее собственная собака ростом с пони.
– Напугал ты меня, малыш, – сказала девушка. Сердце все еще бешено стучало о ребра, не веря в то, что опасности нет никакой.
Никак ей не ответил. Собаки говорить не умеют, даже магическим путем созданные. Зато все прекрасно понимают и смотрят на тебя умными глазами. Особенно когда сделают что-то запрещенное – например, обувь сгрызут или окорок стащат.
Вот и сейчас щенок смотрел на нее преданными глазами. И не поймешь, то ли он пакость какую сделать замыслил, то ли просто успел соскучиться. Вилял хвостом, как уважающей себя собаке и положено, и норовил лизнуть в лицо, благо рост позволял. Лани отмахивалась со смехом, он хоть и болонка тьмы, а обслюнявит, как обычная собака.
– Хороший, хороший. Ну хватит, Никак. Скажи лучше, куда нам идти?
Куда идти, Никак, разумеется, не сказал. Он сделал вид, что прекрасно знает, но нипочем не сознается. Из принципиальных соображений, надо полагать.
Немного подумав, девушка решила вернуться к дороге. Рано или поздно, фараданцам придется сделать привал. Ночью они точно остановятся, всем надо спать, даже фараданцам. Тогда, может быть, и появится шанс освободить остальных. Она в темноте видит прекрасно и умеет прятаться в тени так, что ни один часовой не заметит. А Никак в темноте вообще массу полезных способностей обретает. Жаль, что она не знает, каких именно. Кстати, Никак – слишком длинно звучит. Надо приучить его к имени Ник. И звучит красиво, и звать собаку проще. Да, решено, с этой минуты он будет Ником.
Выбор направления казался делом несложным. Все равно Лани не помнила, откуда пришла. Сложно запомнить дорогу, когда убегаешь сломя голову и прочие ноги. Значит, надо идти налево, положившись на интуицию. Незачем тут размышлять долго, все равно ничего лучшего не придумаешь. Если бы щенок тьмы был обычной собакой, можно было бы скомандовать «След!». Возможно, он и послушался бы. Но Ник мог брать след только ночью, в темноте. Или в подземелье каком-нибудь – но не будешь же ради этого искать подземелье? Тем более в лесу. Да, и у болонки тьмы есть свои недостатки.
Лес отнесся к ней благожелательно, признав свою. Хищники не встречались, хотя уже и вечерело. Один раз дорогу переползла ядовитая анакобра, но змей Лани не боялась. Даже если наступит ненароком, анакобра ее не тронет.
Прилипалу, что-то типа зловредной лесной пиявки, она заметила сразу. Даже не заметила, скорее почувствовала. Прилипала – зеленая, под цвет травы, увидеть ее невозможно. Разве что наступив на нее, но тогда уже поздно.
Лани аккуратно обошла прилипалу. Возможно, она сродни змеям и ее не тронет, но проверять это на практике девушка не желала. Зато непонятным существом заинтересовался щенок тьмы. Лани успела крикнуть: «Ник, нельзя!», но щенок ее не услышал. Есть у собак такая интересная особенность – не слышать, если им того не хочется. Интересное дело, стоит шепотом сказать «Иди обедать», и зверюга услышит за сотню ярдов. А можно орать во всю глотку «Нельзя!» и «Фу!», и в двух шагах нипочем не услышит.
Прилипала не дернулась к собаке. Это было удивительно, если учесть, что на теплую тварь реагировала молниеносно. Довольный щенок с удовольствием схрумкал непонятную штуку, после чего вопросительно посмотрел на Лани – дескать, чего звала? Девушка легонько шлепнула его. Ник принял обиженный вид, словно говоря: «За что? Я ничего плохого не делал!» Лани пришлось его же еще и успокаивать, чтобы бедная собака не заработала нервного стресса. Щенок, простивший хозяйку и получивший ее прощение, радостно затрусил вперед.
В отличие от обычных собак, он не останавливался у каждого дерева, чтобы пометить территорию, справедливо полагая, что весь мир – его неделимая собственность. Вдобавок соответствующие функции не были предусмотрены у гончей, сотканной из первородного мрака. Также можно было не бояться, что он кинется сломя голову за сучкой в период течки, разве что для того, чтобы плотно позавтракать. В общем, он выгодно отличался от любой известной Лани собаки. И как защитник не в последнюю очередь.
Щенок погрыз дерево, вспугнул глухаря и попытался его преследовать, явно сожалея об отсутствии крыльев. Лани уверенно шла в выбранном направлении, иногда меняя путь, чтобы обойти упавшее дерево или овраг. Собака путь не меняла: если на дороге вдруг лежит дерево – тем хуже для него. А в овраг забавно скатываться, повизгивая от восторга.
– А ну врежь ему, Хозяин! – донеслось откуда-то справа.
Потом последовал настолько страшный рев, что щенок испуганно присел и оставил в покое игравшего с ним в догонялки зайца, чему невольный участник этой игры был несказанно рад.
Голос Лани опознала тут же. Томагавка, больше некому. А рычал, по-видимому, варвар, у него это получается не в пример лучше, чем говорить. Только как они тут оказались, неужели фараданцы вместе с пленными так близко от нее? Соблюдая максимум осторожности (то есть треща кустами вдвое тише обычного), девушка двинулась в направлении подозрительных звуков. Кусты неожиданно закончились, и перед ней оказалась обширная поляна.
Что делать с легьярами, Нанок не знал. Если бы топор не завопил, можно было ненавязчиво убраться обратно. Варвар от всей души выругался. Похоже, звери заинтересовались им больше, чем друг другом. То ли уже удовлетворили свои сексуальные потребности, то ли успели проголодаться после любовных игр. Обе кошки двинулись на него, ненавязчиво заходя с двух сторон. Так обычно действуют опытные воины, беря противника в «клещи».
Варвар попятился. Ему совершенно не улыбалось драться сразу с двумя кошками. Легьяр покрупнее неожиданно прыгнул. Вообще-то ему полагалось сначала присесть и бить хвостом по земле. Отчего-то он не захотел поступать по правилам. Возможно, успел за день наприседаться и забить хвостом пуда два земли.
Варвар метнулся вправо, топор дернул его обратно. Железяке проклятой до зарезу приспичило подраться, чтоб ему заржаветь! Топору что, его кошки дикие не сожрут нипочем, даже если совсем оголодают.
– А ну врежь ему, Хозяин! – азартно завопил топор.
Варвар выругался. В последний миг он успел уклониться и даже попытался ударить зверюгу в ответ. Легьяр обладал потрясающей реакцией и невероятной скоростью. Легко уйдя от удара, он прижался к земле, глядя на Нанока желтыми прищуренными глазами. Варвару стало не по себе – взгляд был не звериный, по-человечески умный. На секунду отвлекшись, он едва не пропустил прыжок самки. В последний миг Нанок успел припасть к земле, кошка промахнулась и взревела совсем уж по-медвежьи.
– Нет, ну ты совсем ошалел! – возмущенно вскричал Нанок.
Легьяр угрожающе зарычал. Ему вторил другой, подбираясь перед прыжком.
– И ты тоже, – указал ему варвар, выставив перед собой секиру.
На кошку это впечатления не произвело. Оба легьяра одновременно двинулись на него, стремясь побыстрее покончить со слишком быстрым и увертливым варваром.
Черная тень метнулась через поляну. Остановилась перед варваром, оказавшись щенком тьмы. С любопытством, без всякого страха, Ник посмотрел на огромных кошек, явно собираясь познакомиться поближе. Легьяры попятились и предупреждающе зарычали.
– Ник, взять! Фас! – прозвенел колокольчиком голос Лани.
Щенок недоуменно оглянулся, явно не понимая, чего от него хотят. Этой команды он еще не слышал. Там, «Лежать!» или «Место!» знакомо и хорошо понятно.
Легьяры опять дружно попятились, угрожающе рыча. Похоже, они изрядно побаивались щенка. Может быть, их смущало отсутствие запаха, или просто чувствовали исходящую от него опасность. Огромные кошки явно были настроены ретироваться, по возможности сохранив лицо, как и полагается владыкам леса. То есть сохранив морду, конечно.
Щенок весело бросился к ним, приглашая поиграть. Он не разделял извечную неприязнь собачьего рода к кошачьим хвостам и просто хотел общаться. А вот легьяры, судя по всему, четко опознали в странном существе собаку, что пришлось им отнюдь не по вкусу. Общаться с собакой большие кошки по каким-то причинам не желали. Едва щенок бросился к ним, виляя хвостом, оба легьяра метнулись в разные стороны и исчезли за деревьями. Самка – направо, самец – налево. Самцам вообще свойственно налево, даже если они всего лишь большие кошки.
Ник затормозил, в недоумении глядя то направо, то налево. Так ничего для себя и не решив, вернулся к Лани с обиженным выражением на черной морде. Со мной никто не хочет играть, говорил он всем своим видом. Лани потрепала его по загривку, почесала за ухом:
– Хороший пес, хороший.
Ник весело запрыгал вокруг нее, приглашая поиграть.
– Поиграй один, ты уже большой, – строго сказала девушка.
Один так один, подумал щенок. С ним не очень-то играли и когда он был маленьким. Впрочем, нормальная собака в состоянии сама найти себе развлечение. Вот, например, левый сапог этого варвара выглядит вполне привлекательно…
– Кыш! Отстань от меня, Беодл тебя раздери! – возопил варвар, вытаскивая ногу из шаловливой пасти развеселившегося щенка.
– Хорошая собачка, – не согласилась секира. – Лани, можно я ее поглажу?
– Нет, – поспешно сказала девушка. – Не надо его баловать.
Щенок с опаской отодвинулся от варвара. Похоже, ему не слишком хотелось, чтобы секира его гладила по голове. Тем более что невдалеке он углядел весьма любопытную белку, имевшую неосторожность спуститься на землю. Общаться с ней было гораздо интереснее, чем с топором. Ник радостно тявкнул и бросился в погоню. Белка стрелой взлетела на дерево, щенок попытался повторить этот номер, но у него не получилось. Упрямства собаке было не занимать, он предпринимал все новые и новые попытки достать белку.
– Как вы здесь оказались? – спросила Лани.
Варвар и топор переглянулись.
– Мы сбежали, – признался Нанок. – Порвали веревки… то есть я порвал, от этой железки разве помощи дождешься…
– Я бы попросила, – возмутилась секира. – Кто чуть башку легьяру не снес? Если б кто-то не отпрыгнул трусливо в сторону, у нас сейчас была бы прекрасная шкура.
– Если б я не отпрыгнул в сторону, кое-ктоподвел бы меня прямо под удар лапы, – в свою очередь возмутился варвар. – И эта шкура, о которой ты поминал, топор тупой, сожрала бы именно меня, потому что кое-ктосделан из несъедобного низкосортного железа.
– Гнусная клевета! – заверещала секира. – Грязные инсинуации! Я сделана из прекрасной стали и зачарована самым что ни на есть магическим образом!
Варвар предпочел промолчать, но на всякий случай решил потом уточнить, что такое инсвинуации. Если сумеет это слово выговорить, разумеется.
Щенок тьмы все-таки умудрился влезть на нижнюю ветку дерева, но хитрая белка упорхнула на самую верхушку. Ник одолел и вторую и третью ветки, но выше подняться уже не смог. Более того, вниз он тоже не мог спуститься, слишком страшно было. Боятся собаки высоты, уж так они устроены. Будь он какой-нибудь драной кошкой, проблемы не возникло бы. Именно в этот момент щенок и понял, почему собаки так ненавидят кошек. Ник жалобно заскулил, пытаясь привлечь внимание любимой хозяйки.
