Текст книги "Кровь Титанов. (Тетралогия)"
Автор книги: Виталий Бодров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 83 страниц)
– За Безгола!
– За Безгола! – подхватывает Соль, а Джой довольно ухмыляется.
Беру со стола чашу, рука дрожит, дорогое вино льется через край, пачкая белоснежную скатерть. Оборо оставляет Джефа, забирает у меня чашу. Перед тем как поднести ее к моим губам, она делает глоток:
– За Безгола!
Джеф пожимает плечами и делает большой глоток. Молча. Тень сказала и за него тоже.
Отпиваю вина, пристально смотрю на Леща. Тот в сомнении. Не высказались только он да еще Сазан, но тот всегда был тугодумом.
– Кто будет новым Главой? – задает вопрос Лещ.
Джой презрительно щурится, его эти соображения не волнуют. Да кто угодно – какая, к блину, разница?
– Достойных кандидатов два, – не торопясь, отвечает Зачинщик. – Ты и Безгол. Думаю, этот вопрос вы спокойно утрясете между собой. Без крови, без драки.
– Я тоже так считаю. – По губам Леща скользит улыбка, неуместная, как змея среди зимы. Он встает, поднимает чашу, словно салютуя присутствующим: – За Безгола!
С трудом сдерживаю слезы. Нам удалось! Спасибо тебе, Зачинщик!
– Сазан? – вопрошает Бенджамин последнего из заговорщиков.
– Я что? Я Безгола знаю, Безгол хороший. За Безгола!
– Предлагаю круговую. – Глаза Джоя сверкают. – Поклянемся на крови, как положено по обычаю Гильдии.
Бенджамин кивает, берет большую чашу, наполняет вином из кувшина. На правах хозяина протягивает Лещу как старшему. Тот делает глоток, обнажает запястье, делает неглубокий надрез. Кровь мешается с вином.
– Клянусь вызволить нашего брата или отомстить за него!
Следующий – Соль.
– Кровью своей клянусь и этим вином!
Джеф и Оборо. Святой Лакки, да могут они хоть сейчас не целоваться?
– Клянусь… клянусь своей кровью и этим вином! – звучат в унисон два голоса.
Чаша доходит до меня. С трудом поднимаюсь, обвожу глазами всех присутствующих.
– Кровью своей клянусь и этим вином!
Интересно, а кровь во мне еше осталась? Ладно, для такого дела не жалко. Ножом надрезаю забинтованное запястье, несколько капель крови скатываются в чашу. Делаю глоток, передаю чашу дальше.
– Клянусь своей кровью и этим вином!
– Клянусь!
– Клянусь!
– Клянусь!
– Весь город сошел с ума, – констатировала Томагавка. – Все ищут какого-то доппельгангера. В связи с чем лавки не работают, так как продавцы наперегонки с потенциальными покупателями рванули к королевской статуе на Королевской же площади.
– Доппельгангера? – подивился Боресвет. – А это что еще за зверь?
– Такой специальный двойник, – объяснил Бол. – Кому повезет его увидеть, того, что характерно, ждет летальный исход. То есть дуба даст, если по-гардарикски. Королю как раз повезло.
– Значит, король даст летального дуба, – резюмировал богатырь. – И народ хочет попрощаться с любимым монархом, пока тот еще жив. Нет, все равно не понял – а статуя здесь при чем?
– Сам посуди. – Бол поднял голову вверх, призывая в свидетели осенние тучи. – Многие ли живого короля видели?
– Вряд ли, – согласился богатырь. – Дык, он же на каждой монете нарисован, нет?
– Двойная марка тоже не у каждого есть, – ухмыльнулся эльф.
– Вдобавок статуя куда крупнее, – подтвердила Томагавка.
– Да, за две штуки голда чего только не сделаешь, – вздохнул богатырь. – Я вот что думаю – может, нам дойти до этой статуи, в натуре? Архитектуру децил позырим, достопримечательности там всякие. Ну и на статую глянем, вдруг этот доппель нам каким боком встретится?
– Прогуляться – это можно, – согласилась Томагавка. – К тому же сандалии все еще при нас, бесхозные. Как вам – не знаю, мне не подошли. Со штанами не гармонируют, и каблука нет вовсе.
– Оракул сказал, увидите знак – поймете сами, – вспомнил Бол.
– Только если нам объяснят, что это знак был, – пробурчал богатырь. – Уж лучше доппеля ловить. О том хоть знаем, что на короля децил похож.
Улицы были полны народа. Горожане решили использовать королевский указ о поимке злокозненного доппельгангера, несомненно призванного коварными магами, как неожиданный и от того еще более приятный светский праздник. Бол глазел по сторонам, Боресвет присматривал за кошельком. Не успеешь опомниться, как чья-нибудь ловкая ручонка залезет позвенеть чужим голдом. Народ в Ледании, по убеждению Боресвета, был на руку далеко не чист, раз уж воры тут не просто мирно воруют, а объединились зачем-то в Гильдию.
Больше всего народа было на площади, гордо именовавшейся Королевской. Разумеется, название было дано не просто так. Длинный ряд статуй, украшавших площадь, принадлежал как раз почившим венценосцам Ледании. За исключением последней, чей прототип еще не успел отдать Блину душу и прочие части тела. Впрочем, если легенды о доппельгангерах не лгали, шансы познакомиться с духом Зла у него были неплохие.
Протолкаться к статуе было непросто, но у них получилось. Боресвет просто пер напролом, остальные следовали за ним.
– Извини, братан. И ты извини, тетка. А тебе, если будешь ругаться, в ухо дам. Мужик, уйди с дороги, задавлю на хрен! Прости, что задавил, мужик…
Вслед им неслась сдержанная ругань, связываться с могучим гардарикцем никому не хотелось.
– Куда пру? Дык, вперед же. Ногу отдавил – так не фиг подставлять было. Сам туда иди, понял? А то дам раза – пеньки отбросишь. Может, и коньки, мне без разницы. Сам варвар, понял? А за «козла» ответишь. Эй, куда, а за «козла» отвечать? Которая тут статуя – доппельгангер?
– Вот эта, крайняя, – подсказал эльф.
– Мужик как мужик, по роже и не скажешь, что король. Постой-ка… рожа уж больно знакомая! Где-то я этого доппеля видел…
– Вчера, – подсказала Томагавка. – Когда с ворами дрались.
– В натуре, цыпа! Блин, башка того парня кучу голда весит!
– Сдается мне, это и есть знак, о котором говорил оракул, – задумчиво произнес эльф, любуясь горделивой статуей давешнего вора.
– Значит, вы говорили с самим Блином. – Глаза старого мага оживленно блестели. – Надо же, а я считал его существование детскими сказками!
– Думаю, его бы то позабавило, – улыбнулась Лани.
– Несомненно, позабавило бы. Интересно вот, что из сказанного им было правдой, а что – нет? Блин все-таки известен как Отец Лжи… с другой стороны, лгать тем, кого считаешь ниже себя, довольно унизительно, особенно для столь могущественного существа.
– Мне показалось, он говорил правду, – возразил Таль.
– О, без сомнения, – с жаром согласился Мастер Лион. – Однако, мой юный коллега, должен заметить, что лгать можно не только словами. Интонация, мимика, телодвижения – такие же составляющие лжи, как и слова. Скажем, вы говорите собеседнику чистую правду, сопровождая слова веселым смехом с иронической интонацией. Что он решит? Что вы всего лишь шутите – стало быть, сообщаемая ему информация правдой являться не может. Таким образом, не сказав ни слова лжи, вы ввели в заблуждение вашего собеседника. А уж слова… в половине случаев люди слышат совсем не то, что им говорят, а то, что они хотят слышать. Или, напротив, боятся.
– Почему вы считаете, что Блин нас обманывал? – требовательно спросила Лани.
– Потому что он Отец Лжи, – отрезал маг. – Впрочем, понять логику существа, подобного ему, нам не дано. Не исключено, что он сказал чистую правду, чтобы вы, памятуя о том, кто он есть, посчитали ее ложью.
Храп варвара на минуту прервал ученую дискуссию. Лани зашипела и дернула Нанока за рукав куртки.
– Не тревожь его, пусть спит, – улыбнулся маг. – Наши беседы скучны для неискушенных кассарадцев.
– Вот вы скажите, Мастер, – сказал Таль, – то, что Блин говорил про Кольцо, – ложь?
– Возможно, и так, мой мальчик, – задумчиво ответил маг. – А возможно, что он сказал правду.
– Голова говорил, что вы нашли странную карту. – Лани вопросительно посмотрела на мага, тот ободряюще кивнул. – Не может ли она быть связана с Кольцом?
– Кто знает, – пожал плечами Мастер Лион. – В любом случае, не хватает кусочка головоломки. Интересно было бы раздобыть недостающую часть и посмотреть, что же за клад скрывает эта карта. Возможно, это и в самом деле эльфийское Кольцо. А может быть, другой артефакт, не менее сильный и интересный. Убежден в одном – тот, кто затратил столько усилий, чтобы скрыть карту, не стал бы зарывать в землю банальный горшок с золотом.
– А с серебром? – немедленно заинтересовался проснувшийся варвар.
– И с серебром тоже. Заклятие преобразования – это уровень Мастера, а Мастер не…
Талю так и не удалось узнать, что именно Мастер «не». Потому что как раз в это время дверь стремительно распахнулась, и в комнату ворвался нищий. Нанок, слегка опешивший от такой наглости, потянулся к секире.
– Что случилось, Фрол? – поинтересовался Мастер Лион, единственный из присутствующих сохранивший невозмутимость.
– Голова попался людям Короля.
– Которого? – поинтересовался маг. – Его величества короля леданского или Главы Гильдии воров?
– Последнему, – выдохнул нищий. – Еще новость: Ригольда ранили, он сейчас у Зачинщика. Познакомился я с этой личностью, человек, кажется, неплохой. Говорит, что Ригольду в его доме небезопасно. И еще сетует на то, что не может пригласить толкового лекаря, потому что… Еще одна новость: по всей Беларе объявлен королевский указ. Тот, кто предъявит голову королевского двойника-доппельгангера, получит две тысячи золотых и титул барона.
– Ох! – Маг схватился за голову, а варвар немедленно заинтересовался неведомым доппельгангером:
– Целых две тысячи? А как выглядит этот самый двойник?
– Практически, как сам король, – честно ответил нищий.
– Может, проще короля прибить? – задумался Нанок, но Таль бесцеремонно вмешался в мыслительный процесс варвара:
– А кто тебе тогда заплатит, горе мое?
Нанок промолчал. Об этом он как-то не подумал.
– Может, его леданское величество меня за медальон наградит? – неуверенно сказал он. – Посоветовали бы, как во дворец попасть?
– Что за медальон? – заинтересовался маг.
Талю он чем-то напоминал Бола – такой же любознательный, только повзрослевший и помудревший с годами.
Варвар молча полез за пазуху и вытащил снятый некогда с тела мертвого принца медальон. Маг потянулся было к нему, но нищий оказался быстрее.
– Откуда у тебя это? – спросил он, и варвар отшатнулся в страхе. Единственный глаз пылал яростью на изуродованном лице – казалось, странный нищий вот-вот вцепится ему в горло. – Отвечай!
– Снял с тела принца, – невольно повинуясь властному голосу, ответил Нанок. – Тело похоронил, а медальон собирался передать отцу покойного. Леданскому королю то есть.
– Кто его убил? – требовательно спросил Фрол.
– Не знаю… А ты кто такой, чтобы у меня спрашивать? – опомнился вдруг варвар.
– Сейчас – никто. – Ярость уходила из единственного глаза нищего, сменяясь бесконечной болью. – А всего год назад я был королем Ледании.
Он сел за стол, уронил голову на руки и тяжело, навзрыд, заплакал.
Глава 5
Заговор был молниеносным, выверенным до мельчайших деталей. Его величество узнал о нем как раз в тот момент, когда величеством быть перестал. Гвардейцы были куплены. Не все, конечно, тут бы у самого Блина денег не хватило, но для успеха заговора этого было и не нужно.
Несколько человек у дворцовых ворот, что пропустили одетых в темные плащи незнакомцев, и те еще, что охраняли спальню его величества.
Король, спавший довольно чутко, не стал тратить времени на выяснение личностей полуночных гостей. До парадной шпаги ему дотянуться не удалось, перевязь была аккуратно повешена на стену, как и полагалось по этикету. Зато скромный, лишенный украшений кинжал, по традиции лежащий в изголовье кровати, оказался весьма кстати. Именно в этот момент король оценил мудрость вековых обычаев. Кто из древних монархов спас себе жизнь и корону при помощи бесхитростного оружия и собственной храбрости, Форлатт Четвертый так и не узнал, но воздал искреннюю хвалу мудрому предшественнику. Заодно наградив проклятием тупоголовых Мастеров боевых искусств, обучивших его приемам владения оружием. Потому как упомянутые Мастера с незаслуженным презрением относились к воровскому умению орудовать кинжалом, предпочитая обучать юного тогда еще воспитанника более приличествующим его положению воинским дисциплинам.
Король оказался один против дюжины вооруженных мечами мерзавцев с одним лишь кинжалом и желанием остаться в живых. И это вот желание едва не перевесило численность и длинные клинки заговорщиков.
Сопротивления не ожидал никто. Ни те господа, что тщательно готовили подмену монарха, ни те, кто приводил выверенный план в исполнение. Потому последовавшие вместо полагающихся по традиции вопросов «Как вы смеете?» и «Кто вы такие?» два ножевых удара изрядно подорвали боевой дух заговорщиков. Вдобавок король им нужен был живым, слишком много важных вещей знал монарх – из тех, что положено знать только венценосцу и никому больше. А еще оказалось, что биться в помещении, пусть даже таком роскошном, как королевская опочивальня, куда сподручнее кинжалом, чем длинным мечом.
Он почти пробился. Ловко уворачиваясь от ударов и разя в ответ, он почти сумел открыть дверь потайного хода, ведущего на кухню. Мысль прорываться к казармам он отринул сразу, потому как неизвестно было, какими силами располагают заговорщики и кто их поддерживает. Вдобавок ход на кухню открывался проще и быстрее.
Он не успел самую малость. Дрогнул на мгновение, увидев перед собой собственное лицо, лицо своего двойника, и этого хватило, чтобы последний скрытый рычаг оказался для него недосягаем. Дверь была разблокирована, и открыть ее уже не составило бы труда, но дорога к ней была перекрыта.
Именно в этот миг он понял, что непременно умрет, умрет здесь и сейчас. Взять его живым так и не смогли, слишком яростен и умел оказался обреченный, впервые защищавший уже не жизнь свою даже, а смерть. И заговорщики это поняли. Перерезать глотку мерзавцу с его собственным лицом он не успел. Длинный клинок догнал его спину, полыхнуло красным, потом пришла тьма.
Как он сумел выжить, Фрол не знал. Скорее всего, заговорщики спихнули тело короля в реку, сняв с него все до последней тряпки и обезобразив до неузнаваемости. О том, что в нем теплится искра жизни, никто и не догадывался…
Все-таки короли куются из другого металла, восхищенно думал Таль, слушая рассказ нищего. Конечно, Фролу повезло, что выловивший его бесчувственное тело рыбак оказался вдобавок немного знахарем, но и тот считал, что лишь немного сможет отсрочить неминуемую кончину спасенного.
А он выжил. Огонек жизни, почти угасший под ударами клинков, сумел разгореться вновь, к вящему удивлению всей рыбацкой артели. Несмотря на сильную потерю крови, несмотря на воспалившиеся раны, на которые заговорщики не поскупились, все-таки выжил.
Когда он в первый раз увидел свое лицо, было желание покончить с собой. У него забрали все: корону, здоровье, даже собственное лицо. Он узнавал новости, и каждая из них была пригоршней соли на незажившие раны. Все, кто был ему дорог, оказывались либо на плахе, либо в заточении. Десяток громких заговоров – Фрол был уверен, что ни один из них не был настоящим, – и все бывшее окружение леданского короля перестало существовать. Очевидно, самозванцу мешали люди, хорошо знавшие его предшественника.
Все более-менее видные полководцы, разумеется, возглавили список жертв. Здесь, правда, заговорщики едва не перехитрили сами себя – последняя война с Фараданом наглядно это доказала. Лишь явленное Творцом чудо спасло Леданию от полной аннексии. По крайней мере так утверждали синерясые, и здесь Фрол был с ними полностью согласен. Именно чудо, Творцом явленное во спасение. Нет, кассарадец, у Беодла на такое чудо силенок не хватит, и не хватайся за топор, а то пиво на штаны вылью.
«Петушиный час», до поры себя ничем особенным не проявлявший, с приходом к власти двойника вдруг развил невиданную активность, что тоже наводило на кое-какие мысли. За какой-то год были уничтожены практически все маги королевства, уничтожены настолько ловко и изощренно, что сомнений не оставалось – готовилось это не один год. Патриарх, наблюдавший за действиями радикалов с возрастающим беспокойством, предпринять ничего не смог.
Фрол жадно осушил участливо поднесенный Лани кубок вина и продолжил.
Да, он жаждал мести. Больше всего на свете он хотел сделать то, чего не успел в ту памятную ночь, – вскрыть самозванцу глотку. Тем более он был почти уверен, что потайной ход никто так и не удосужился закрыть – хотя бы потому, что знал эту тайну он один. Останавливало его то, что с убийством самозванца в Ледании вспыхнула бы гражданская война. Король, даже лишенный всего, оставался королем. Защитником врученного ему свыше королевства. И грела еще сердце безумная, болезненная надежда. Что жив его единственный сын и наследник.
Принц Тудор, разумеется, был объявлен участником очередного заговора и удален от двора, но Фрол не сомневался, что он жив. Кто бы ни стоял за самозванцем, принц был им необходим как средство давления – на случай, если новоявленный монарх возжаждет вдруг самостоятельности. Широко разошедшийся слух о пропаже его высочества Фрол всерьез не воспринял, считая, что хозяева марионетки на троне просто спрятали его от греха подальше.
– Похоже, самозванец сумел до него дотянуться, – закончил нищий свое повествование.
Ответом ему было молчание. Рассказ несчастного короля потряс всех. Лани, не стесняясь, плакала, прижавшись к плечу Таля. Мастер Лион озадаченно потирал подбородок. Нанок яростно стискивал рукоять секиры, желая только, чтобы самозванец вдруг оказался в этой комнате сию же минуту.
– Мы могли бы помочь, – нерешительно начал Таль.
– Вернем тебе корону, а самозванца – того… – Варвар сделал жест ребром ладони. – Дело знакомое, чего уж там. Уж не страшнее Сугудая этот твой двойник…
Мастер Лион печально покачал головой. Он прекрасно понимал, что калеке никогда не доказать, что он настоящий король. Все, кто мог бы ему поверить и поддержать его, были либо мертвы политически, либо просто мертвы. Мало кто поверит словам заговорщика, а мертвые так и вообще неразговорчивы.
– Я не хочу возвращаться на трон, – сказал Фрол, и Ларгет содрогнулся, заглянув в его лицо. Казалось, что этому человеку незачем больше жить. – Но я хочу отомстить. – Теперь содрогнулся уже варвар, ослепленный полыхающим в единственном глазу нищего огнем. – И Творец в милости своей даровал мне такую возможность!
– Что ты имеешь в виду? – озадаченно спросил Таль.
– Ты имеешь в виду Ригольда? – поинтересовался Мастер Лион.
– Именно, – кивнул Фрол.
Нанок сморщил лоб, пытаясь сообразить, что к чему. О Ригольде он был уже немного наслышан, но связи между вором и королевским троном не улавливал. Это сколько ж спереть надо, чтобы король с досады издох! Одному вору столько нипочем не унести. Значит, ему потребуется помощь скромного, но чрезвычайно сильного варвара. Эх, был бы еще Боресвет – весь дворец вынесли бы за пару раз и загнали бы скупщику краденого… как там его? Нанок попытался вспомнить имя человека, у которого обретался упомянутый вор. Ладно, не этому, так другому загоним, не последний же он скупщик краденого в городе?
– Трон не примет его, – уверенно сказал маг. – Регалии Фраллов отвергнут его. И мне непонятно, как так случилось, что они самозванца признали?
– Они и не признали, – зло ухмыльнулся Фрол. – Регалии, которые носит этот, с позволения сказать, король, – обыкновенная подделка. Потому-то он так усиленно и разыскивает артефакты предыдущей династии. Ведь, если ты помнишь, до обряда Солнца Ледании осталось всего полгода…
– Если Регалии не признают его как своего владельца, обряд он не переживет, – согласился Мастер Лион. – Да, теперь все сходится. Стало быть, это его фальшивое величество подкинул Гильдии эту выгодную работку…
– Которую Ригольд исполнит для себя лично, – хихикнул злорадно нищий. – Скипетр и Корона Маргонов его уже признали, думаю, и остальные Регалии поддержат его притязания на власть.
– А он там не помрет ненароком? – осторожно встрял в непонятный разговор Нанок. Если он все правильно понял, Ригольда этого крепко подранили и ему позарез требуется помощь знающего и мудрого мага. А лучше двух, если Мастер Лион согласится.
– Надо поспешить, – согласился Мастер Лион.
– Поспеши, сынок. – Король ласково похлопал Кобру по плечу. – Ты понял, что надо делать?
– Да, наставник. Ригольд у Зачинщика, возьму верных людей и попытаюсь его захватить.
– Не «попытаюсь», сынок, а «захвачу». Пытаться будешь, если облажаешься, уж мой палач свое дело знает. И еще: вздумаешь сводить сейчас с Ригольдом счеты – пожалеешь, что вообще родился.
– Я все понял, – поспешно сказал Кобра, неслышно скрежетнув зубами. Значит, убрать подонка под шумок не получится. Жаль…
– Потом я тебе его отдам, – ухмыльнулся Король. – В постоянное, так сказать, пользование. Но сейчас он мне нужен, так что не зарься на мои игрушки. И еще одно – если, против ожидания, Ригольда в «Дне» не окажется, попроси Зачинщика передать ему мое предложение. Регалии Маргонов за голову Безгола. Насколько я знаю щенка, должен купиться. Но лучше притащи мне Ригольда сюда, я ему все сам изложу подробно и доступно. Все понял?
– Да, наставник.
– Тогда иди. И смотри, сынок, не облажайся.
Интересно вот, а призраков качает порывом ветра? Если нет, они довольно-таки прочные и вполне себе материальные существа. В отличие от меня. Потому как прорвавшийся из неплотно закрытой двери скознячок едва не свалил меня с ног.
На столе ждала чашка куриного бульона – уже не горячая, но еще не совсем остывшая. Я с жадностью осушил ее, пренебрегая лежавшей рядом деревянной ложкой. Оставалось еще куриное крылышко, но заняться им у меня не осталось сил.
Спавший в кресле по соседству Сигр встрепенулся и влез мне на колени. Я предложил ему крылышко, но кот с негодованием отверг подношение. Я сюда, дескать, не жрать пришел, а о твоем здоровье, балбес этакий, волнуюсь. Я улыбнулся и погладил сердитого зверя по спине. И я, и он прекрасно знали, что, как только я снова сомкну веки, курица будет незамедлительно сожрана. Ясное дело, беспокойство о моем здоровье отнимает у котика массу сил… Однако заснуть снова мне не дали. Дверь осторожно открыли, голос Зачинщика объявил кому-то за дверью:
– Не спит он уже. Заходите.
И они зашли. Фрол, одетый вполне прилично, с коротким мечом на поясе (святой Лакки, я его поначалу и не узнал!). Мастер Лион с коротким посохом в руке (жить ему, что ли, надоело? Он бы еще на спине «колдун» написал, чтобы уж точно никто не ошибся), ладная зеленоглазая девчонка (должно быть, это и есть Лани, ученица Безгола). Следом за девчонкой в комнату заходит воин с секирой на спине. Лакки клянусь, ему для этого пришлось пригнуться. Таких здоровенных ребят я еще не видывал. Вот уж кому вором никогда не стать: ни в одной толпе затеряться не сможет.
Последним заходит молодой, ничем не примечательный парень, каких в любом городе полным-полно. Если забыть о том, что горожане с эльфийскими луками за плечами расхаживают нечасто.
– Привет, ребята, – говорю с трудом. – Рановато вы, похороны еще не сегодня.
– Похороны отменяются, – резко говорит Мастер Лион. – Сейчас мы тебя вылечим.
Отмечаю это «мы». Стало быть, парень с луком – маг? Выглядит слишком молодо, но кто этих чародеев разберет? Может, он старше, чем моя неведомая прабабушка, а молодым только выглядит.
– Валяйте, – говорю.
Сигр поочередно обнюхивает гостей, неожиданно выгибает спину и шипит на Лани. Он испуган, что-то в ней есть такое, что до смерти перепугало не самого трусливого в мире кота. Не обращая внимания на выпущенные когти, девушка кладет руку на рыжую спинку, и кот замирает. Он все еще испуган, но верит, что вреда она не причинит. Удивляться нет сил, я откидываюсь на подушки.
– Ляг на спину, – командует маг.
Послушно подставляю пузо его рукам. Молодой маг неотрывно следит за действиями Мастера, как жадный до знаний ученик. Мастер Лион читает заклятие, и я чувствую, как боль отступает.
– Можно я, Мастер? – нерешительно спрашивает молодой маг.
Мастер Лион снисходительно кивает, уступая ему место. Странное это колдовство. Молодой маг не произносит заклинаний, не делает присущих магам повелительных жестов. Лишь закрывает глаза, складывает ладони лодочкой. Потом выворачивает их от себя, и я вижу висящий между ладонями шар золотого огня. Маг, не открывая глаз, приближает ко мне шар, и мне становится страшно.
– Как ты это делаешь? – хрипло спрашивает Мастер Лион, и по голосу я понимаю, что творится нечто невозможное.
Старый маг ошеломлен, потрясен до глубины души. Проникаюсь к его молодому коллеге невольным уважением, уж Мастер Лион в жизни повидал всякого, говорят, даже женскую баню видел.
Меж тем золотой шар касается раны на моей руке, чуть подсохшей, но все еще свежей. Зажмуриваюсь в ожидании боли… ничего не происходит. Ласковое теплое поглаживание, становится на миг чуть горячо, потом это проходит. Слышу прерывистый вздох Мастера Лиона, решаюсь открыть глаза. Маг по-прежнему стоит с закрытыми глазами, золотой огонь все еще бьется меж его пальцев. А раны на руке нет, будто корова слизнула! Только шрам остался, багровый, уродливый, но это я как-нибудь переживу.
Приподнимаюсь на кровати, со стоном валюсь обратно. Блин проклятый, у меня ж еще две раны, о которых я совсем забыл! Недоверчиво ощупываю руку – может, это иллюзия? Нет, боли не чувствую, все так и есть, рана непонятным образом исчезла. Сигр изворачивается в руках девушки, норовя подставить голову под золотой огонь.
– Чудо, – бормочет Зачинщик и смотрит на мага как на пророка. Он довольно набожен, этот скупщик краденого, не понимаю, правда, как это сочетается с его профессией, не самой честной на свете, если разобраться.
Молодой маг разбинтовывает вторую рану, и я не могу понять, почему он побледнел: то ли сомлел от вида крови, как положено добропорядочному чародею, то ли врачевание отняло у него много сил. Девушка смотрит на него с тревогой, бросается поддержать под руку, но он ее отстраняет. Снова закрыты глаза, снова золотистый огонь скользит меж его пальцев. На этот раз смотрю во все глаза, как золотистый шар убирает потеки крови, как рана сначала закрывается, а потом исчезает прямо на глазах, оставляя после себя багровый рубец. Прав Зачинщик, это чудо. Видели бы парня синерясые – мигом объявили бы очередным святым. Или же сожгли бы на костре, на всякий случай.
Мастер Лион смотрит жадно, пытаясь понять действие заклинания. Видимо, это ему не удается, вид у мага потрясенный и растерянный. Стало быть, все-таки чудо, не магия.
Молодой маг, еще более бледный, разбинтовывает мой несчастный бок. Кусаю губы: повязка присохла к ране, тревожить ее довольно болезненно. Мастер Лион кладет коллеге руку на плечо, подпитывая его магической силой. Зачинщик стоит, прислонясь к косяку двери, губы его шевелятся – наверное, шепчет молитвы.
А я смотрю. Смотрю, как затягивается рана в боку, ощущаю, как уходит из тела раскаленный гвоздь боли. Смотрю на лицо юного волшебника – или же святого, – что бледнеет при каждом всполохе золотого огня. Смотрю, как сжимает плечо молодого мага Мастер Лион, щедро делясь своей Силой, как бьется в руках Лани Сигр, стремясь прикоснуться острой мордочкой к золотому чуду, не кусая, однако, рук девушки.
Молодой маг опускает руки и отступает на шаг. Бледность уходит с его лица столь же быстро, как снег под струей горячей воды.
– Спасибо, – говорю хрипло, откашливаюсь, повторяю: – Спасибо тебе. Меня зовут Ригольд, и я твой должник.
– Меня зовут Таль, – кивает молодой маг, протягивает руку к девушке, представляя ее: – Это Лани. А вон того горного великана зовут Нанок. Он из Кассарада.
Вот, значит, каковы они, знаменитые кассарадские варвары. Где-то я уже видел похожего тролля…
– Как ты себя чувствуешь? – робко спрашивает Лани.
Честно прислушиваюсь к своим ощущениям. Они… странные. Чего-то хочется, а чего – не знаю.
Пожрать бы, предлагает Шепот Удачи, и желудок тут же одобрительно вопит, что да, самое время.
– Жрать хочу, – сообщаю я.
Фрол тут же достает из кармана заплесневелый сухарь, отданный ему, очевидно, каким-то отзывчивым горожанином. Варвар с готовностью протягивает флягу. Зачинщик спешно отдает приказания слугам насчет обеда.
Игнорирую сухарь, принимаю флягу. Нанок одобрительно кивает, видя, как ее содержимое исчезает в моей горящей глотке. Восхитительное ощущение, когда у тебя ничего не болит! Слабость осталась, но вот боли – нет. Мастер Лион торопливо кладет мне руки на плечи, и слабость послушно отступает перед его мастерством. Самочувствие все еще ниже среднего, но я хоть чувствую себя живым.
– Ну и где нам искать этого вора? – вопросил в очередной раз Боресвет. Богатырь казался возбужденным, то ли из-за невыполненной задачи оракула, то ли из-за избытка принятых горячительных напитков. – В натуре, я так понимаю, знаки должны раньше давать. А то фигня выходит – сначала встретили пацана, а потом уже его статую узрели. И где теперь его искать?
– Сам придет, – буркнула под нос Томагавка, пребывавшая не в лучшем расположении духа. Сейчас, как никогда прежде, ей были видны преимущества физиологии секиры. Говорят еще, что у эльфиек критических дней не бывает… врут, поди. Потому как если это правда, мир устроен крайне несправедливо.
– Вот тот тип был среди нападавших, – неожиданно заявил Бол.
Все, как по команде, повернулись и обозрели указанного типа. Тот занервничал, смущенный излишним вниманием к его персоне.
– Проследим? – предложил эльф.
Боресвет с сомнением покачал головой.
– Такого за руку не поймаешь, – сказал он. – Вора в городе выследить? В натуре, братан остроухий, ты сам не знаешь, что говоришь. Тебя в лесу тоже не вдруг поймаешь…
– Так что ж его, просто так отпустить? – возмутился Бол.
– Ты его поймай сначала, герой, – фыркнула Томагавка.
– Можно в рожу дать, – предложил Боресвет одновременно с ней.
Тип поспешно скрылся в ближайшем переулке. Азартно дернувшаяся следом Томагавка едва не словила метательный нож, умело брошенный улепетывающим вором. И все. Погоня на этом закончилась. Попытка Лониэля обнаружить следы на каменной мостовой результата не дала, а запах беглеца надежно скрыла волна городской вони. Эльф пожал плечами, признавая поражение.
– В городе я ничего не умею, – признал он.
Боресвет хлопнул его по плечу.
– Нешто мы кому морду набить не найдем? – удивился он.
– Ночь не за горами, – поддержала его Томагавка. – Воры полезут из своих убежищ… может, и наш парнишка объявится. Или же те, кто на него охоту объявил.
– Еще один! – Глазастый Бол дернул Боресвета за руку. – Не смотри, дубина, иди себе дальше. Пусть Лониэль выслеживает, у него лучше выходит.
– А я прослежу за Лониэлем, – хихикнула Томагавка. – Меня и не приметит, на девушку кто ж внимание обратит?
