Текст книги "Граф Брюс (СИ)"

Автор книги: Виталий Останин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 31

– Спаситель мне свидетель – я этого не хотел! – устало выдохнул Гром Михалыч. – Пусть меня и называют чёрствым чурбаном, но я, Брюс, ваши особые обстоятельства всегда принимал в расчёт! Однако же теперь моему терпению пришёл конец! Я знаю, что с вами делать!

Особые обстоятельства – это, видимо, тот факт, что до недавнего времени Роман Брюс считался смертником. Точнее, неизлечимо больным. Соответственно, к нему после столь чудесного исцеления, с общей меркой не лезли. Бедный мальчик, столько всего пережил и тому подобное. Но теперь лафа закончилась. Более того, с этого дня ко мне в школе будет уделяться самое пристальное внимание. Вот как следовало понимать речь нашего завуча.

– Вообще-то, пострадавшая сторона – это я, – без надрыва, просто напомнив, сказал я. – И произошло это в процессе отработки, которую вы, Георгий Михайлович, мне назначили.

– Пострадавших увезли на карете скорой помощи! С переломами! А вы, Брюс, стоите тут как ни в чём не бывало! Да ещё и дерзить пытаетесь!

– У меня, между прочим, тоже трещина в кости! – в качестве доказательства я даже продемонстрировал лангету, которую наложили прибывшие на вызов медики. – И ушиб мягких тканей!

– Хватит. – тихо, но властно прервал нашу перепалку директор школы, Самсон Викторович Левской. – Это не зал суда, чтобы я выслушивал ваши прения, господа. Георгий Михайлович, потрудитесь уже сказать, что вы предлагаете?

– Если у юного графа так бурлит кровь, и ему хочется драться, то пусть это делает в рамках турнира, – немедленно ответил завуч. – Там, по крайней мере, никто не сможет обвинить администрацию школы в том, что она не следит за дисциплиной!

Самсон Викторович на некоторое время погрузился в молчание, обдумывая предложение своего зама.

Разговор этот, как уже любой бы понял, происходил в кабинете директора. Сразу после неудачной попытки нанесения тяжких телесных повреждений группой лиц по предварительному сговору. Именно так полиция, вызванная, кстати, мной, классифицировала произошедшее. Приняв во внимание, что злоумышленники проникли в школу без разрешения и напали на одного из учеников.

Меня ни в чём не обвиняли. Полицейские быстро получили доступ к камерам наблюдения периметра школы, и увидели, что драку начал вовсе не школьник – я её лишь закончил. Применение магии против простецов тоже посчитали оправданным, старший наряда ещё и посмеялся, мол, гуманно вы с ними, господин граф. Могли ведь и головы проломить.

Скорая помощь увезла пострадавших идиотов – а как ещё назвать трёх простолюдинов, которые с битами полезли на дворянина в ранге Подмастерья? – мне же предстояло принять последствия, скажем так, административного характера. То есть, получить от руководства школы оценку произошедшего и наказание.

Несправедливо? Да. Я ведь действительно был в роли жертвы. Но для того же Гром Михалыча это была вторая выходка его учащегося за два дня. А у меня не было доказательств, что зачинщиком выступал баронет Алалыкин. Хотя это был именно он.

Я под конец блицдопроса членов клуба любителей лапты аж глазом дёргать начал. Серьёзно! Потому что полный тупизм же! Я тут весь настороже, жду нападения людей ханьского вана или ещё каких-нибудь злодеев калибра не меньше, меня охраняет сразу две спецслужбы, а на меня одноклассник гопоту натравливает! Дважды отхватив и не придумав ничего умнее!

Хотя на какое-то жалкое подобие заметания следов мозгов ему всё же хватило! Организацию своего коварного плана мести он возложил на ближайшего миньона – Кузьмина. И хотя тот фамилию свою наёмникам не сообщал, по описанию внешности я понял, кто это был.

Козлина даже не удосужился сообщить гопникам, что их цель – одарённый в ранге Подмастерья. Видимо, боялся, что они сразу откажутся. Или запросят в несколько раз больше. Сказал им только, что в драке я не дурак, а потому надо вырубить быстро, первым же ударом. Что они и попытались проделать.

Но всё это полицейским я не сказал. Во-первых, потому, что это совершенно не в духе дворянства. То есть манёвр: «заплатить шпане, чтобы она обидчика битами отходила», тоже в книге дуэльных правил не записан, но не уподобляться же мне теперь Алалыкину! Стукачей в школе не любят чуть ли не больше, чем вот таких задир.

Во-вторых, во моего допроса злоумышленников, по плечу одного из них несколько раз пробежала красная точка лазерного целеуказателя. Что довольно недвусмысленно сообщило – Тайная Канцелярия (или Охранка, хрен их разберёт), продолжают за мной присматривать. И видели нападение, но не посчитали нужным вмешаться. Мол, не тот уровень угрозы, чтобы наружку с группой быстрого реагирования перед настоящим противником засвечивать.

Ну а в-третьих, Ринко тоже не вмешалась. В смысле, я увидел её уже после того, как обездвижил противников, она, оказывается, совсем неподалёку стояла. А потом ещё от неё самой услышал, что она их вела до самого нападения. Но решила не вмешиваться – была уверена, что уровень угрозы незначительный, и ей не с руки сбрасывать прикрытие простой японской школьницы.

Ещё и наехала на меня! Ты, дескать, по сторонам совсем не смотришь, а тебя, между прочим, очень серьёзные люди убить хотят. Вот и будет тебе наука. Несмертельный (пока!) урок.

Короче, после всех этих произнесённых и молчаливых обвинений в беспечности, я принял решение о заказчике никому не говорить. И теперь вот расплачивался, включением в школьную турнирную команду. В которой, на минуточку, состоял и мой недруг!

– Хорошо, – выбрав свою паузу до донышка, произнёс, наконец, директор школы. – Я подготовлю приказ о включении Романа в школьную сборную.

– А это разве не добровольно должно быть? – попытался соскочить я. Как бы, не для того я в этот мир попал, чтобы в глупых детских конкурсах участвовать. Другие дела есть, вообще-то!

– Ты господа-то не гневи, Брюс! – тут же подключился Гром Михалыч. – Два дисциплинарных замечания за три дня!

– Не по моей вине!

– Поэтому их и нет в твоём личном деле. – выступил на стороне завуча и Самсон Викторович. – И не будет, если…

Договаривать он не стал – оставил недосказанность. Хотя мне всё и без пояснений было понятно. Три дисциплинарных замечания в личном деле школьника являются основанием для сбора педагогического совета и принятия решения об отчислении проблемного ученика.

А мне это совсем не надо было. Совсем. И деньги за обучение не вернут, и перед дедом потом ответ держать. Опять же, новую школу искать, в общем – слишком много ненужных телодвижений с непрогнозируемым результатом.

Пришлось буркнуть:

– Ладно, включайте. Только чудес не ждите. Я Подмастерье.

– Как и большая часть сборной. – ухмыльнулся завуч.

Здесь, видимо, нужно пояснить, на что меня подписали. Каждая школа, в которой учились одарённые дети, должна была участвовать в соревнованиях под названием «Сеча», разновидности командной военно-спортивной игры с упором на магию. Дворяне же потенциальные защитники родины, большая их часть после школы или вуза даже в армию сходит на пару-тройку лет. В основном, чтобы получить отметку о прохождении действительной воинской службы, что даёт ряд преференций и послаблений в налогах от государства.

Вот детишек с восьмого класса – примерный возраст пробуждения магических способностей – и начинают потихоньку настраивать. И шоу – городские, областные и общеимперские соревнования по телевидению подсвечивают, и начальная военная подготовка. Умение действовать в команде, тактическое мышление, умение применять свой дар в условиях, максимально приближённых к боевым.

Но дело это добровольное. Если кто-то не хочет, а таких хватает, то силком в школьную сборную не тянут. С другой же стороны, участникам команды школа частенько помогает с учёбой. Оценки чуть повыше, на пропуски или даже прогулы глаза закрывает. Короче говоря, всё, чтобы вступить в сборную желали. А там уже внутренние отборы, главные и второстепенные составы… в общем кухня, в которую я до сегодняшнего дня не особенно вникал.

А теперь придётся.

– Ну, раз так, и мы все благополучно разрешили, то я вас больше не задерживаю, Роман Александрович, – подвёл разговору черту директор и поднялся. Глянул на завуча. – Григорий, я в управу на совещание, документы на нового члена команды вечером оформлю. Он ведь сможет сразу приступить?

– Конечно. Я отменю ему отработку в зооуголке. А завтра после занятий буду ждать на тренировке.

Произнося это, Гром Михалыч довольно оскалился. Ещё бы ему не радоваться! Он ведь куратор сборной школы, а я, получается, к нему в прямое подчинение попал. Теперь глаз с меня не спустит!

Глава 32

Империя всегда готовится к войне. Неважно оборонительной или захватнической. Просто в этом кроется сама суть подобного государственного образования. Любого – Российская империя исключением не являлась.

Здесь всё так или иначе было связано с военным делом. Поговорки: «Хочешь мира – готовься к войне». Архитектура – старые кварталы, особенно в центре любого города возводились так, что при необходимости могли становиться настоящими крепостями. Даже набережные рек выглядели, как готовые линии обороны. Что уж говорить про одежду, ведь у гражданских служащих она была похожа на армейские мундиры.

При этом милитаристами русские не были. То есть, не замечал я поклонения оружию, желания захватывать другие страны или вырезать непокорные народы. Но культ воину, в среде дворян возведённый в некий благородный абсолют, присутствовал. Немало этому поспособствовали, кстати, ниппонцы, влившиеся в состав империи пару сотен лет назад. Добавив особенностей.

Не исключением были и школьные игры. В первую очередь шоу, альтернативные спортивные игры для магически одарённых людей, за ходом которых следили практически все слои населения. Но и первичная военная подготовка тоже. В форме игры будущие офицеры постигали основы тактики, боевое взаимодействие и… горечь утраты товарищей.

Да, последнее ни разу не шутка. Согласно статистике, так называемая естественная убыль среди участников «Сечи» составляла одну целых и три десятых процента. Которые приходились в основном на областные и общеимперские этапы. Это мне кицунэ рассказала.

– А ты как хотел? – по дороге домой вталкивала мне она, оказавшись настоящим фанатом этого вида «спорта». Я, по понятным причинам, об играх знал лишь в общих чертах. – Участники пользуются боевыми заклинаниями друг против друга. И чем выше ранг соревнования, тем более мощными. Так что несмотря на все меры предосторожности, защитное снаряжение и требования безопасности, периодически случаются и смерти.

– Бред какой-то! – мне и так-то в этом сомнительном развлечении участвовать не хотелось, а после слов лисы и вовсе страшно стало. Не для того я здесь, чтобы глупо погибнуть на «спортивной» площадке. – Стране это невыгодно! Одарённые ведь арсенал государства, скажешь, нет? Какой смысл давать им гибнуть на потеху толпе?

– Во-первых, не скажу. – девушка на ходу подпрыгнула, довольно высоко, кстати, и сорвала с ветки дерева лист. – Но именно у участников «Сечи» прогресс развития происходит на порядок быстрее, чем у других. Постоянный выброс адреналина, реальная опасность, необходимость применять все свои навыки в практически боевых условиях – всё это сильно подстёгивает одарённых. Даже на уровне районных соревнований. Так что, да, империи выгодно проводить такие игры, ведь в них выковываются будущие воины.

– А смерти? – основной посыл я не собирался забывать.

– А что смерти? – пожала плечами Ринко. – В запрещённых дуэлях гибнет гораздо больше одарённых. В иногда, но всё же случающихся войнах родов, тоже. Это, даже если обычную преступность не брать в расчёт, а там тоже статистика не самая радужная. Короче, опасность погибнуть на играх для одарённого не превышает таковой же в автомобильной аварии. Но что-то никто не отказывается ездить на такси, а?

Говорила она с таким знанием дела, будто уже много лет следила за развитием «Сечи». Что, скорее всего, было правдой – она ведь куда старше, чем выглядит.

– А во-вторых? – хмыкнул я. Первый довод скрепя сердце пришлось принять.

– А во-вторых, в соревнованиях крутятся очень большие деньги. Ставки – это только видимая часть.

– А невидимая – отмыв денег?

Лиса удивлённо посмотрела на меня. Будто я сказал что-то, чего не должен был. Похоже, зря я это спросил. Шестнадцатилетний граф не должен об этом знать. С другой стороны – я же нищий граф. Просто обязан быть в теме.

– И это тоже. Спонсорские деньги не всегда чисты, плюс для крупных меценатов предусмотрены хорошие скидки по налогам. Вложит какой-нибудь трест миллион в команду своего города, а в следующем году на три миллиона меньше налогов заплатит. Но куда важнее имидж. Он стоит гораздо дороже. В прошлом году, к примеру, доступ к разработке красногорской чёрной руды получила компания «Стерх», покровительствующая одноимённой команде из Новгорода. Обойдя в этом своего конкурента – компанию «Валидов и сыновья». И там, я тебе скажу, прибыли уже не на миллионы считаются.

– Каким это образом? – не смог я связать эти два факта. Как через спонсорство можно выиграть аукцион на разработку месторождения?

– Победив.

– Подожди…

– Наследнику престола, Его Высочеству Борису Андреевичу, очень понравилась игра команды «Стерх». – пояснила девушка. – Настолько, что он, склонив выбор отца в сторону нужной компании.

– Ну офигеть!

– Вот именно. Кроме того, не забывай, что «Сеча» – отличный клапан для сброса лишнего напряжения между крупными дворянскими родами. И лакмусовая бумажка для проверки лояльности. В общем, эти самые игры решают слишком много нужных государству задач, чтобы закрывать их из-за такого ничтожного процента летальных исходов.

– И вот в это меня засунули⁈

– Ой, не говори ерунды! – рассмеялась лиса. – Районный уровень не ровня областному или общеимперскому! Здесь нет ни больших спонсоров, ни особых денег, только амбиции директоров школ и отдельных учеников. Соревнования проходят на ранге Подмастерья, редко кто берёт Воина в таком возрасте. Сам понимаешь, что с такими вводными погибнуть на турнире – нужно очень постараться.

– Ну хоть это радует. – немного нервно хохотнул я.

– Тем более что ты неплохо подготовлен. Я ведь наблюдала, как ты справился с этой троицей простецов.

– Ключевое слово здесь – простецы!

– Тем не менее. Троих противников, которые были старше и физически сильнее себя, ты вполне спокойно уделал. Если бы ворон не считал, то и лангета бы не понадобилась. – она указала на мою руку, висящую на перевязи. – Завтра сходишь на тренировку команды, посмотришь на них и поймёшь, что опасался совершенно зря.

Я некоторое время шагал молча, решая сказать ей про Алалыкина.

– В основном составе человек, который нанял этих троих.

– Умеешь заводить друзей, что я могу сказать. Что ж, это прекрасный способ с ним разобраться раз и навсегда. О, смотри, мы уже дошли!

В самом деле, за разговором с кицунэ я только сейчас заметил за очередным поворотом родную улицу. И решил продолжить выпытывать из эксперта по «Сече», раз уж она у меня под боком, нужные сведения.

– Слушай, а как сами соревнования проходят?

– По-разному. Ты же в килу играл? Ну, которая с мячом?

– Да, конечно! – забавно, но в моём родном мире такая же игра называлась американским футболом. Конечно, в неё уже давно не проводились никаких чемпионатов, но когда-то она была очень популярна.

– На районных отборочных этапах чаще всего используется разновидность килы. Две команды, тяжёлый мяч, который можно пинать, бросать и перемещать магией, и две крепости. Занос мяча в зону крепости – очко. Пять очков у команды – победа.

– И всё?

– Ну, полигон побольше раз в пять, и противников можно бить куда жёстче, чем в оригинале. А так – да. На областных чемпионатах – другие сценарии.

– Какие?

– Во имя Аматэрасу, Ром-ром! – вдруг взбрыкнула лиса. – Тебя в сети заблокировали, что ли? Сам поищи! Всё, я пошла с Унием заниматься.

Толкнула дверь и скрылась в доме. В моём доме, вообще-то!

Глава 33

Остаток дня я решил потратить на то, что уже давно собирался сделать, но никак не мог взяться. То есть пойти, наконец, в больницу. Проклятые обстоятельства, будь они неладны! Только успел легализоваться и освоиться, как со всех сторон полетели удары – похищение деда, ханьская разведка, русские контрразведчики, наёмники, детские школьные разборки! Ещё и в дурацкую сборную по «Сече» записали, будь она неладна, на что тоже придётся тратить время, чтобы не привлекать к себе внимания.

Но с шести до десяти вечера у меня время имелось. Поздновато, но уж как есть. Поэтому перекусив, мы с лисой отправились в больницу. Точнее, в дом призрения – лечебное учреждение находилось под патронажем великого князя Алексея Николаевича Шереметьева, двоюродного дяди императора, и обслуживало самые бедные слои населения. Здесь бесплатно могли получить лечение сироты, оставшиеся без средств к существованию, пенсионеры, разного рода бродяги и тому подобная публика.

Выбор был сделан давно и по множеству причин. Во-первых, больница находилась буквально в двух шагах от дома. Во-вторых – контингент заведения был именно таким, какой и был мне нужен. То есть, люди, которые мало кому интересны, зачастую без родни и друзей. В-третьих, врачи здесь, по мнению деда, были настоящими коновалами. Больше отбывали на работе время, чем действительно лечили людей.

Для меня это значило, что при случае чудесного исцеления пациента, они с большей вероятностью облегчённо вздохнут, перекрестятся и быстренько выпишут пациента, нежели соберут консилиум и начнут выискивать причины этого феномена.

Но было ещё и в-четвёртых. Многие желающие сделать доброе дело (или очистить нечистую совесть) дворяне оказывали дому призрения помощь. Кто деньгами, просто переводя на счёт деньги, кто вещами и продуктами, а кто и личной помощью.

В большей степени последними были женщины из благородных родов. Преследующие как минимум две цели – как-то помочь нуждающимся, и засветиться на благотворительной деятельности. На фоне этих расчётливых барышень я и планировал затеряться. Никого же не удивит пришедший волонтерить граф, который к тому же сам не так давно был прикован к больничной койке.

Ринко мой мотив не очень поняла. Не спорила, но смотрела странно. Типа, ты же выжил, оправился после болезни, ну и радуйся! Зачем тащиться в эту обитель скорбей, какую вину в душе искупать? Давай лучше дома останемся, я с Унием позанимаюсь, ты тоже себе дело найдёшь.

Но одному идти не дала. Мол, хватит, я тебя уже одного отпустила, и вот что из этого вышло! А дед твой, между прочим, с меня, если что, спросит! В общем, загадочная ниппонская душа.

Главный врач больницы Евгений Ильич Фомин, несмотря на поздний час, ещё не успел уйти домой и согласился меня принять. Без особого интереса выслушал о причинах визита, слегка поскучнел, когда понял, что речь пойдёт не о спонсорской помощи, но покивал, и, не тратя время на разговоры, вызвал дежурного доктора.

– Вот, Игорь Федорович Герасимов, прошу любить и жаловать. – представил его мне. – Сегодня дежурит по больнице. Игорь Герасимович, граф Брюс…

– Прошу, без чинов!

– … и его спутница желают прийти на помощь нашему заведению. Вызвались поработать сегодняшнюю смену санитарами. Пристройте их к делу, голубчик.

Медики характерным образом переглянулись, что сказало мне больше, чем множество слов. Мол, ещё один носитель голубой крови решил снизойти до простых смертных. Походить с надушенным платочком у носа по палатам, чтобы потом можно было рассказать друзьям, как сильно он помогал низкому сословию.

– Я действительно хочу помочь, – с нажимом повторил я. – И работы не боюсь. В том числе и грязной.

Теперь уже лиса на меня посмотрела очень хорошо читаемым взглядом. Дескать, милый друг, а я-то тут каким боком? Меня твой дедушка только на охрану подписал, ну и ещё по мелочи. Таскать «утки» из-под лежачих больных я не подписывалась.

– Ну, раз так, вы точно найдёте молодым людям дело! – легонько прихлопнул ладонями по столу Фомин. – А теперь прошу меня простить, мне пора.

Герасимов тоже не стал разводить политесов. Потащил нас в ординаторскую, где быстро сплавил дежурной медсестре. Та к подобному явно привычная, сперва хотела нас напоить чаем, а после приставить к какому-нибудь больному поблагообразнее. Но изрядно удивилась, когда наткнулась на моё решительное сопротивление. А услышав, что я хотел бы помогать не на словах, а делом, нахмурилась. Видимо, моё поведение слегка рушило ей картину мира.

То ли дело дамочки из аристократических кругов. Нарядятся – чисто ангелы! Пирогов накупят, пирожных и прочих сладостей. По палатам проплывут, несчастных улыбками одарят и с чистой совестью в ординаторскую – чаи пить, да похвалы выслушивать.

Но спорить не стала. Лицо её как бы говорило: ну раз блажь такая у графа, кто я, чтобы ему мешать? Выдала нам с лисой тряпки, швабры и ведра и отправила мыть полы в палатах лежачих. А потом, разглядев, что мы действительно не халтурим, грязь не размазываем, и носы от запахов не воротим, стала привлекать к более «осмысленной» работе.

Да, к тем самым «уткам» – Ринко была мне очень благодарна!

За четыре часа, что мы провели с ней в больнице, я успел присмотреть несколько пациентов, представляющих для меня интерес. Из них выделил троих, которые подходили практически идеально. Подросток тринадцати лет с сердечной недостаточностью, который был буквально прикован к кровати и доживал последние месяцы (по словам всё той же медсестры). Мужчина лет тридцати, про которого медперсонал ничего не знал – его привезли уже бессознательным с какой-то драки, диагностировали отёк мозга и теперь просто ждали, пока он отойдёт. И женщина, которой на вид было лет пятьдесят, хотя в медкарте был записан возраст всего лишь двадцать четыре года. Её дожирал рак желудка.

Пацан был сиротой, женщина одинокой, а мужик… про него, как я уже говорил, никто ничего не знал. Но с учётом того, что умирал он тут уже неделю, а никто так и не пришёл к нему, то и тут большой семьёй не пахло.

– Я сюда больше ни ногой! – эмоционально заявила мне невольная напарница, когда мы покинули дом призрения и направились к себе. – Столько страданий, такой сильный запах смерти! Бр-р! При одном только воспоминании у меня мурашки по коже!

– Завтра снова сюда приду, – пожал плечами я, размышляя над тем, кого лучше выбрать первым. – Мне это нужно.

По всему выходило, что коматозника – этого точно никто не хватится! И списать на внезапное исцеление проще всего. Да, отек мозга после удара тупым предметом по голове, редко проходит самостоятельно, но чего только в жизни не случается, правда? Это не терминальная стадия рака, чудесное исцеление от которого захотят исследовать специалисты. И не внезапное исчезновение сердечной недостаточности у подростка.

Хотя на этих двоих я тоже нацелился.

– Рома, зачем тебе это, а? – Ринко забежала вперёд и встала передо мной, заглядывая в глаза.

О, серьёзный разговор пошёл. Я даже не Ром-ром!

– Я чувствую в этом потребность. Объяснял же…

– Не знаю! Не верится что-то! Ну, выжил ты сам, им-то чем поможешь? Ты не целитель…

– А вдруг? Что, если после моего исцеления у меня откроется возможность спасать других?

– Не говори ерунды! Как по мне, ты просто транжиришь время, которое тебе подарили!

– Ну тогда назовём это русской ментальностью, – хмыкнул я. – Загадочной и непостижимой. И сойдёмся на том, что я, если не буду делать того, что считаю правильным, то буду чувствовать себя хуже. А мне это не нужно.

Как ни странно, но последний довод кицунэ заставил задуматься и серьезно кивнуть. Наверное, вошёл в унисон с какой-то ниппонской традицией. Во всяком случае, она отошла с дороги, и больше до дома этот разговор не поднимала. А я потратил этот отрезок пути на то, чтобы составить доклад в родной мир и отправить его. Довольно короткий: «Нашёл донора. Готовьте очередника к переходу. Выход на связь через двадцать часов».