Текст книги "Призрачная надежда (СИ)"

Автор книги: Виталий Козаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Сначала появилась тяжесть.

Она накрыла Лизу, словно на её свернувшееся калачиком тело поочерёдно забрались сотни пушистых котят. Они ворочались, устраивались поудобнее… и вдруг каждый из них начинал расти. Мгновение – и все уже весили по добрых четыре килограмма, превращаясь в упитанных поросят. Ещё миг – и обратно в комочки. Волна за волной. Становилось трудно дышать, ломило суставы, к горлу подступала тошнота.

Потом пришёл звук.

Сначала глухой, невнятный – как шелест дождя за стеклом. Но с каждым вдохом бормотание становилось громче, чётче, насыщеннее. Ругательства, вырывающиеся из пересохшего мужского горла, рвали тишину.

– Да чтоб тебя…

– Зараза…

– Обжора, отвечай!..

– Скунс тебе в задницу и шипокрыл в кабину…

– А хрен вам!..

С определённой уверенностью можно было сказать одно: голос принадлежал мужчине. И мужчина этот был явно не в духе.

А потом пришёл свет.

Яркий. Резкий. Болезненный. Ослепительный.

Чтобы его увидеть, рыжеволосой девушке, пристёгнутой к спальному месту, пришлось разлепить веки. Она сразу же зажмурилась – свет резал глаза, будто лезвием.

Повторная попытка – с поворотом головы вправо – оказалась успешнее. Перед ней предстала скромная каюта: минимум мебели, металлические вставки на стенах с причудливым узором и яркая картина с котёнком, вот-вот готовым прыгнуть на плюшевого хартуза.

Сквозь сонную дымку мозг цеплялся за образы, звуки, ощущения. Пять ударов сердца – и только тогда пришло осознание.

Это место ей хорошо знакомо. Слишком хорошо.

Это её гоночная яхта.

– Шустрик… – прошептали губы девушки.

Как приговор.

Как предупреждение самой себе.

Ярость пришла первой.

Не осознание ситуации, не страх – именно ярость. Она вспыхнула мгновенно, как выброс плазмы, и хлынула в кровь таким потоком адреналина, что действие снотворного рассыпалось, как пыль под ветром. Тело дёрнулось, пытаясь подняться, но туго затянутые ремни удержали. Девушка зарычала сквозь зубы, потянулась к замкам. Один – щелчок, второй – ещё один. Ремни отстёгнуты.

Девушка села, глубоко дыша. Несколько вдохов – чтобы стабилизировать сердцебиение. Взгляд – на руки, потом на одежду. Комбинезон стандартный, облегчённый, бежевого цвета. За поясом – ничего. Обувь мягкая, без усиления. Защиты нет. Но движение не стесняет – это главное.

Осмотр каюты прошёл быстро и методично.

Резкий поворот головы – взгляд к двери. Та открыта и зафиксирована в этом положении. Из рубки доносится мужской голос: приглушённый, раздражённый. Лица не видно, но по позе ясно – человек сидит за пультом, спиной к ней.

План оформился мгновенно.

Лиза встаёт, одной рукой опираясь о стену. Пару глубоких вдохов – и она полностью пришла в себя. Пять шагов – и поднос, замеченный ранее, уже в руке. Вес ощутим, хват удобный. Без шума, быстро, точно – вперёд. Каждый шаг отмерен. Расстояние до пилота сокращается.

Он сидит за пультом, сосредоточенный. Черноволосый, лет тридцать восемь, крепкое телосложение. На висках – проблески седины. Тёмная рубашка с расстёгнутым воротом, рукава закатаны. Взгляд напряжён, челюсть сжата.

Лиза выходит из тени.

Он чувствует движение за спиной, поворачивает голову —

– Ух ты! Вот это да! Са—

Фраза обрывается. Поднос в её руке движется быстро и точно. Через секунду металл врезается ему в лоб – без промаха.

Голова пилота резко откинулась назад. За ней – туловище. За туловищем – руки. За руками – штурвал. А за штурвалом – весь корабль.

Яхту дёрнуло. Девушка обеими руками вцепилась в спинку кресла, чтобы устоять.

Голова пилота ударилась о верхнюю часть кресла и повалилась набок. Тело послушно пошло следом. За телом – руки, за руками – штурвал. А за штурвалом, как и прежде, – корабль.

Когда его голова добралась до подлокотника, тело решило взять управление на себя. Оно потянуло голову и руки в исходное положение, но не рассчитало инерцию – и завалилось вперёд. Грудная клетка навалилась на штурвал, затем всё тело снова откинулось назад, вжимая мужчину в кресло.

Гоночную яхту бросало из стороны в сторону так, словно она угодила в центр шторма. Безумие длилось всего несколько секунд, но казалось – вечность. Затем всё внезапно стихло. Голова, тело и руки пилота наконец пришли к компромиссу и вновь стали единым целым.

Корабль успокоился. Девушка медленно разжала пальцы и убрала руки со спинки кресла. Она смотрела на результат своей работы без особых эмоций, с холодной сосредоточенностью. На лбу мужчины уже начал наливаться зловещий синяк. Скорость, с которой он рос, говорила о том, что выйдет знатный. Худощавое лицо пилота, на котором всё ещё лежала усталость, медленно наливалось багрянцем.

А затем он открыл глаза.

Глава 4

Для Джона Картера – а это именно он пилотировал гоночную яхту Шустрик – появление разъярённой фурии с растрёпанными волосами и глазами, пылающими такой яростью, что ими можно было бы поджечь двигатель, стало полной неожиданностью.

По словам тех, кто вручил ему тело этой самой фурии, она должна была пребывать в царстве Морфея ещё как минимум два часа. Но что-то пошло не так. Спящая принцесса решила, что её сон окончен – и вернулась в мир живых. Громко и эффектно.

– Ух ты! Вот это да!

Хорошо это или плохо – Картер не успел решить. Потому что фурия не собиралась вступать в переговоры. Она сразу перешла к действиям явно бандитского характера – энергичным, внезапным и, прямо скажем, насильственным.

– Са…

Что именно хотел сказать Джон, осталось тайной. Потому что в этот момент его догнал поднос.

Металлический, тяжёлый, с солидной инерцией – он появился в поле зрения пилота в самый последний момент. Когда что-то изменить было уже невозможно.

БАУМ.

Звук удара, разнёсшийся по всей рубке, стал финальной точкой. Сознание Джона решило, что будет лучше вежливо и без прощаний удалиться в туман. На время.

Он не видел, как его голова откинулась назад, как тело повалилось за ней, как руки потянули за собой штурвал, а за штурвалом дёрнулся весь Шустрик. Картер ничего этого не заметил. Его внутренний мир замер, будто ушёл в перезагрузку.

Вернулся он не сразу. Сначала – звон в ушах. Постепенно затихающий. А вот боль во лбу – наоборот, нарастала.

Потом неожиданно вернулось ощущение реальности.

Перед глазами Джона, слегка двоившимися (а может, даже троившимися), маячили две рыжих фурии – теперь уже не яростных, а, кажется, испуганных. Или удивлённых. Или и то и другое сразу.

Рядом дрожали два с половиной монитора возле кресла второго пилота, а количество звёзд за обзорным стеклом утроилось. Шустрик продолжал полёт. А впереди, в пустоте бескрайнего космоса, постепенно удаляясь вдаль, плыли ракеты.

Да. Да. Ракеты.

Картер моргнул. Попытался сосчитать. Сбился на пятой. Сделал глубокий вдох, закрыл, потом снова открыл глаза – и в этот момент услышал вопрос. Самый идиотский, какой только мог прозвучать в подобной ситуации:

– Это что… ракеты?

Это спрашивала проснувшаяся принцесса. Фурия. Рыжая, растрёпанная, виновато-недоумённая.

Картер хотел ответить что-то остроумное. Или едкое. Или хотя бы саркастичное. Но вместо этого из него вышло:

– Хм, прикинь.

С поддёвкой, с расстановкой, почти спокойно начал он. Но потом прорвало:

– Конечно, ракеты! Я, по-твоему, чем тут занимаюсь последние шесть часов? В видеоигры играю? Я, между прочим, наши жизни спасаю из дерьма, в которое мы вляпались! А тут ещё ты нарисовалась, дура набитая… Какого лешего ты вообще на меня набросилась?!

Ответ последовал незамедлительно:

– А нечего было меня похищать!

Джона чуть не передёрнуло от возмущения. Он даже поперхнулся словами:

– Тебя похищать? Тебя?!

Он выдохнул, но продолжил уже громче, с напором:

– Это, наверное, к тебе вломились в дом две человекоподобные гориллы в костюмах от Версаче с пистолетами «Бизон»! Это тебе мешок на голову натянули и отвезли в подвал завода, где какой-то психованный миллиардер предложил выбор: либо пилотировать корабль, чтобы свалить с планеты, либо сдохнуть. У него, видите ли, два пилота и один корабль!

Похищать тебя?! Да на кой ты мне вообще сдалась!

Его эмоциональная речь произвела неожиданный эффект: девушка вдруг задумалась, нахмурила брови и слегка сморщила нос:

– Из двух горилл, что к тебе приходили… тот, что шире в плечах и пониже ростом – у него был шрам на правой щеке?

– Ну да, – отозвался Картер, удивлённо.

– А второй… у него такая забавная гоблинская ухмылка?

Картер кивнул, почти с уважением:

– Точно. Я его про себя Гоблином звал.

– Понятно, – сказала девушка. – Первого зовут Крис, второго – Андрей. Они хорошие ребята. Сердятся только если завтрак стащить или в игре смухлевать. Вряд ли ты сделал что-то из этого. Значит, угрозы твоей жизни не было.

– Да ты…

– Погоди, – перебила она. – Давай по порядку. Ты ведь не полный кретин. Понимал, что планета под контролем захватчиков. Выбраться можно только на корабле. Ну и скажи, кто в здравом уме будет убивать пилота? Хорошего, плохого, любого.

Полным кретином Картер себя не считал. Но такой мысли он у себя в голове в упор не видел. Даже близко. Признаваться в этом не хотелось. А подходящего ответа не находилось, да она и не ждала. Продолжила уже увереннее, словно размышляя вслух:

– К тому же… папочка, используя кнут…

– Папочка? – у Джона это вырвалось само собой. Эта девчонка умела удивлять.

– Ну да, папочка, – без тени смущения ответила она. – Ты что, не знал? Меня Лиза зовут. Елизавета Лон, если тебе нужна полная версия. Матвей Леопольдович Лон – мой отец.

– Джон. Джон Картер.

Она кивнула, будто поставила галочку в каком-то внутреннем списке, и продолжила:

Так вот. Если папочка прибегает к кнуту в разговоре, то обязательно – обязательно – использует и пряник. А раз ты о прянике умолчал, значит, он был действительно хороший. Что он тебе предложил? Хотя… стой. Дай угадаю: деньги. Много денег?

Картер внутренне поморщился. Играть в карты с этой девчонкой он бы точно не стал – уж слишком легко она читает людей по нескольким репликам. Отпираться смысла не было. Он честно признал:

– В яблочко.

– Сколько?

– Два миллиона галактов. Расписка в сейфе. Условие – доставить твоё бренное тело подальше от захваченной планеты.

– Ага, – усмехнулась Лиза. – И ты вот так сразу и согласился?

– Нет, конечно. Я дал согласие только после того, как увидел корабль и услышал весь план побега. Кто бы его ни составлял – он был гений. Вероятность благополучно слинять с планеты прямо из-под носа у захватчиков была значительно выше, чем вероятность попасться. А если к этому добавить возможность неплохо заработать… ну, сама понимаешь – слишком уж заманчивое предложение.

– Плюс ко всему, – добавил Джон, потирая затылок, – я был уверен, что вывозить придётся твоего папашу. Так что можешь мне поверить – я даже успел придумать, как его немного… проучить.

– Как? – с любопытством спросила Лиза.

– Прокатить с ветерком. Всё-таки гоночная яхта, перегрузки обеспечены. Хотел устроить ему пару виражей на память. Да не срослось… Пока я набрасывал план полёта, подъехал автомобиль, из него вытащили тебя – и оказалось, что вывозить нужно вовсе не его. А тебя.

– И как тебе это объяснили?

Да очень просто. Сказали, что твоему слову точно поверят. А твоё коматозное состояние преподнесли как заботу о моём здоровье. Тебе, мол, не надо, чтобы перепуганная девка по рубке носилась. Мне – нет. Вот спала бы ты дальше – глядишь, и у меня сейчас голова не болела бы.

В глубине души Лиза уже всё поняла. Без лишних слов устроилась в кресле второго пилота – элегантно, но с той решимостью, с какой садятся за штурвал в самый разгар шторма.

– Ну и куда мы, собственно, летим? – спросила она, скрестив руки и уставившись на Джона.

– На Селену. Система Элизиум.

Лиза кивнула и наконец посмотрела на показания приборов. Текущая скорость, курс… идущие на перехват корабли Харонской империи.

– Это, вообще-то, гоночная яхта, а не посадочный модуль Спаситель. У меня бабушка на электросамокате в магазин быстрее ездила, чем ты корабль пилотируешь. Как ты вообще собирался от них удирать при такой скорости?

Это было особенно обидно – с учётом того, что сам Матвей Леопольдович строго просил быть осторожным на этом участке. Всё это Джон Картер и высказал Елизавете Лон, сидящей в кресле второго пилота, ничуть не стесняясь в выражениях.

Лиза молча выслушала его гневную тираду. Дождалась, пока иссякнет его красноречие, и выдала:

– Хочешь, я покажу, на что этот кораблик способен? Или сам справишься?

Именно в этот момент Джон решил сделать с этой особой то, что до этого собирался проделать с её папашей – прокатить с ветерком. С максимальным ускорением, на какое только способна эта яхта.

– Справлюсь, – ответил Джон. И занялся подготовкой корабля к ускорению.

Лиза тем временем вновь взглянула на показания радара, где по-прежнему отображались пиксели шести кораблей Империи – всё ближе и ближе подбирающихся к их яхте. А чуть в стороне от их курса ярко-синей точкой обозначался ещё один корабль. Он не удалялся, а наоборот – приближался.

Проверка данных заняла у Лизы всего несколько секунд. Она посмотрела на Джона, указала пальцем на синий кружок на экране и произнесла:

– Это же грузовой корабль Обжора. И он идёт к планете.

– Знаю, – отозвался Джон. – Я пробовал связаться с ним и предупредить об опасности, но связи нет. Каким-то образом чужаки заблокировали передачу не только на планете, но и на приличном расстоянии от неё. Они нас не слышат. Как и мы их. Остаётся лишь надеяться, что там, на борту, догадаются: такая странная активность и полное молчание не сулят ничего хорошего – и решат убраться подальше от этой системы.

А теперь пристегнись.

Он закончил перенастройку систем для максимального ускорения, подождал, пока Лиза застегнёт ремни безопасности, и нажал на кнопку Enter.

Прекрасное творение Лемур Технолоджис, как элитный скакун, застоявшийся в стойле и наконец вырвавшийся на волю, рвануло вперёд с яростью, будто желая доказать себе и миру, на что оно способно.

Тяжесть навалилась на Джона с такой силой, что перед глазами вспыхнули огоньки. В голову закралась мысль: а не переборщил ли он?

Пару мгновений спустя, когда пляска перед глазами начала утихать, Джон понял – нет, всё сделал правильно. Он перевёл взгляд на пассажирку.

Его разочарованию не было предела.

Прямо рядом с ним, удобно развалившись в кресле второго пилота, сидела Елизавета Лон. С полузакрытыми глазами. С улыбкой на губах.

Этой рыжей дьяволице определённо нравилось гонять с ветерком. Перегрузки она воспринимала как лёгкое неудобство – не стоящее внимания.

– Зараза, – пробормотал про себя Джон Картер.

* * *

Почти одновременно с тем, как Шустрик вышел на максимальный разгон, произошло ещё одно событие:

шесть кораблей Империи снова вышли на дистанцию гарантированного поражения и выпустили по яхте все оставшиеся ракеты – восемнадцать штук.

Весь запас смертоносного оружия, что был у них на борту.

Но это уже ничего не могло изменить.

Каждый третий пик на радаре отмечал: Шустрик удаляется от преследовавших его ракет.

А расстояние между яхтой и имперскими кораблями росло ещё быстрее.

Глава 5

– Нет! Нет! Этого не может быть!

Иоферник в бессильной ярости колотил кулаками по подлокотникам пилотского кресла имперской «Гарпии», наблюдая, как выпущенные ракеты одна за другой удаляются от гоночной яхты, в которую должны были попасть.

– Как ему это удалось? Залп был с дистанции гарантированного поражения, – донёсся в эфир вопрос командира звена поддержки.

Иофернику нечего было ответить. Он знал лишь одно – этот дерзкий ублюдок в удирающем корабле должен быть уничтожен. И он добьётся этого. Но сперва – догнать.

После залпа «Гарпия» и пять кораблей класса «Коготь» сбросили скорость, следуя строгим инструкциям, вбитым в головы ещё в академии. Теперь же упущенное нужно было срочно наверстывать.

– Ускоряемся. Предельный разгон до выхода на дистанцию и залп всем, что есть. Он не должен уйти, – с холодной решимостью отдал приказ Иоферник.

– Принято, – ответил командир звена группы поддержки, и звено имперских кораблей класса «Коготь» вместе с «Гарпией» Иоферника вновь рванулось в погоню.

* * *

А ведь всё начиналось так хорошо…

Первую обитаемую планету своих давних врагов они нашли быстрее, чем ожидали. Захват прошёл почти без сопротивления. Информация о том, что планета не имела орбитальной обороны и поблизости не находилось кораблей, способных дать отпор, разлетелась по флоту Харонской Империи молниеносно.

Иоферник тогда не поверил. Он участвовал в восьми кампаниях по захвату чужих миров – и каждый раз планеты встречали их огнём с орбиты: станции, платформы, крепости, боевые корабли… Даже в отсталой системе с красным солнцем в секторе R-7, у планеты с названием, которое он так и не запомнил, их встретили две защитные платформы и три фрегата. Тогда им пришлось штурмовать орбиту три дня и ещё месяц зачищать поверхность от очагов сопротивления.

А тут – ничего. Пустота.

Некоторые солдаты шептались, что это может быть ловушка. Но Дракс, командир карающей эскадры, уверенно сказал: нет. И оказался прав.

Пять кораблей Дома Серхонта – «Карающий», «Стервятник», «Падальщик», «Осквернитель» и «Глашатай Пустоты» – захватили планету Леда за три дня. Практически без боя. На поверхности кое-где ещё шли стычки, но о настоящем сопротивлении не было и речи. Воздушное пространство полностью контролировалось Империей.

«Гарпии» и «Когти», бороздя небо Леды, чувствовали себя полноправными хозяевами.

* * *

Беглец появился на четвёртые сутки после начала оккупации. Первая информация, полученная Иоферником из отдела воздушного контроля, указывала на то, что это – внутриатмосферный пассажирский модуль неизвестной конструкции.

Когда звено «Гарпий» – пять боевых машин – приблизилось на достаточную дистанцию, чтобы рассмотреть цель визуально, командир звена «Чёрный Спрут» Иоферник был склонен согласиться с аналитиками. На первый взгляд – ничего особенного. Безумцы на пассажирском модуле? Простая цель для опытных воинов Империи.

Так думал Иоферник – в самом начале.

Первые сомнения закрались в его душу, когда через пятнадцать минут преследования стало ясно: сблизиться с этим кораблём не удаётся. Он ускользал. Упрямо, уверенно, безошибочно. Ни один из гражданских модулей, осмотренных Иоферником на захваченных площадках, не был способен развивать такую скорость. Этот – держал дистанцию, не подпуская к себе ни на шаг.

Вторая сводка из аналитического отдела лишь подтвердила его вывод: аномально высокая скорость. Иоферник решил добавить перца в погоню – превратить её во что-то большее, чем просто преследование.

– Группа, внимание! – рявкнул он в переговорное устройство. – Открываем огонь. Повреждения – минимальные. Начальство хочет выяснить, кто удирает. Всем ясно?

– Принято! – отозвались бойцы.

Небо озарилось вспышками лазерных залпов. Выстрел за выстрелом. Целью было не уничтожение, а давление. Это сработало. До этого беглец лишь слегка петлял – теперь он начал бросаться в стороны, как загнанный зверь. Резко менял высоту, скользил у самой кромки деревьев, закладывал виражи такой точности и дерзости, что у Иоферника невольно вырвался выдох восхищения.

Это был пилот.

Теперь задача перестала казаться простой.

«Что за дьявол сидит за штурвалом этой консервной банки?» – пронеслось в голове Иоферника. – «Такие виражи даже Гарпия не всегда выдержит, а он будто родился в кабине. Не может быть, чтобы это был просто беглец… Нет, тут что-то не так. Кто-то опытный. Очень опытный. Наверняка военный… или ас. Иначе не объяснишь».

Он чувствовал, как с каждой минутой азарт всё сильнее смешивался с раздражением. Это уже было не просто преследование. Это становилось поединком. Иоферник хотел победить. Не ради наград. Ради самого факта – чтобы этот выскочка знал, с кем связался.

Первая настоящая неприятность произошла на тридцать второй минуте погони. Беглец, только что набиравший высоту над горными вершинами, внезапно круто развернулся и нырнул вниз. Иоферник – следом. Звено держалось за ним, не отставая.

Все пятеро видели, как корабль стремительно приближался к земле – и в последний миг, используя маневровые двигатели, ушёл в горизонтальный полёт, почти касаясь камней. Затем – резкий манёвр, и он влетел в горный тоннель, проломившись в него с филигранной точностью. Проём был едва ли шире самого корабля.

Иоферник вошёл следом. С огромным трудом, на грани возможностей – но вошёл.

За ним – второй пилот. Удалось.

Третий – не справился.

Врезавшись в свод тоннеля, он исчез в пламени.

– Спрут – четыре выбыл, командир, – доложил один из бойцов, облетая гору сверху.

Это сообщение Иоферник получил сразу после вылета из тоннеля на противоположной стороне хребта. Первым желанием было – прикончить беглеца. Распылить на атомы, раздавить как таракана, наплевав на приказы. Но команда командования была однозначной: нанести минимальные повреждения, посадить и выяснить, кто пытается сбежать.

Иоферник решил напомнить об этом своим подчинённым. Чтобы кто-нибудь из них не сделал с беглецом то, что сам командир звена «Чёрный Спрут» уже успел мысленно с ним проделать всего минуту назад.

– Принято. Приказ прежний: наносим минимальные повреждения. Всем ясно?

– Принято.

– Ясно, командир, – откликнулись, на этот раз, только три голоса.

Корабль беглеца он заметил почти сразу – тот уходил от тоннеля в сторону моря, держась близко к земле. Если бы Иоферник не решился нырнуть за ним, тот, вероятно, сумел бы скрыться. А теперь… охота продолжалась.

Подтверждение его догадкам пришло минутой позже. Расстояние между двумя кораблями, прошедшими тоннель, и теми, что облетали гору сверху, было огромным. Теперь отставшие прилагали максимум усилий, чтобы его сократить. И это удавалось.

Материк закончился. Беглец и его преследователи летели теперь над морем.

– Тут некуда прятаться, – донёсся голос одного из пилотов. – Теперь он наш.

Оба отставших корабля, работая на пределе и явно превышая допустимые скорости для полётов внутри атмосферы, наконец догнали первую пару. Всё звено вновь сомкнулось в единый клин.

Третья сводка из аналитического отдела воздушного контроля указывала: курс беглеца направлен на второй по величине материк планеты Леда. Это озадачило Иоферника. Он знал тот материк – практически весь он был покрыт лесами. Там не было поселений, взлётных площадок или баз. Разведгруппы ничего не нашли. Да и сам Иоферник бывал там – пусто.

Пилот не дурак. Значит, что-то упустили аналитики. Или он сам.

Всё прояснилось спустя тринадцать минут, когда беглец пересёк границу материка, пролетел над лесами около трёх километров и, резко задрав нос, начал набирать скорость для выхода на орбиту.

Тревожное предчувствие защекотало в затылке. Иоферник инстинктивно начал раскачивать корабль из стороны в сторону, не сводя глаз ни с уходящего вверх беглеца, ни с поверхности планеты.

Это его и спасло.

Он первым увидел, как из-под листвы в небо взметнулись шесть ракет, точно нацеленных на его звено. Успел отреагировать. Успел увернуться. Ракета пронеслась в метре от его корабля.

А вот другие…

Три огненных шара почти одновременно вспыхнули там, где мгновение назад находились его товарищи. Обломки «Гарпий» рухнули в лес, вспарывая кроны, и взорвались среди деревьев.

– Убью… – зарычал Иоферник, глядя вслед удирающему кораблю, и направил свою «Гарпию» за ним – к самому краю атмосферы.

Аналитики ошиблись. У беглеца был не внутриатмосферный пассажирский модуль, а полноценный корабль странной конструкции – быстрый и манёвренный. Такие им здесь ещё не попадались. Зачем пилоту понадобилась вся эта гонка по планете, стало ясно Иофернику, когда он вышел на орбиту.

Манёвр позволил беглецу вырваться в космос в стороне от скопления боевых кораблей Харонской Империи, занятых разгрузкой оборудования и техники. Он удалялся в открытый космос, держа курс на выход из планетарной системы Скарца.

Позволить ему уйти Иоферник не мог.

Он уже связался с флагманским кораблём «Карающий», доложил о происшествии, запросил помощь и разрешение на уничтожение беглеца. Разрешение дали немедленно. А помощь, предоставленная флагманом, уже была на подходе – пять кораблей группы поддержки класса «Коготь» с максимальным ускорением летели в его сторону.

Объединёнными усилиями они обязательно уничтожат этого выскочку.

«Никуда он не уйдёт. Он заплатит за уничтожение моего звена», – думал Иоферник, всё ближе подбираясь к беглецу.

Теперь всем было видно: в открытом космосе корабли класса «Коготь» и «Гарпия» превосходят его по скорости. А значит – рано или поздно они его настигнут.

И это случилось.

Бортовые компьютеры имперских кораблей обозначили цель на радаре красным – корабль беглеца находился на дистанции гарантированного поражения.

Огонь, – скомандовал Иоферник после получения подтверждения захвата цели от всех кораблей группы преследования.

Шесть ракет отделились от пяти Когтей и одной Гарпии, устремившись вперёд – к беглецу.

– Замедляемся, – снова отдал приказ Иоферник. – Дело сделано.

Харонские пилоты подчинились, чтобы избежать столкновения с обломками корабля противника, обречённого на уничтожение залпом с дистанции гарантированного поражения.

Иоферник с восторгом наблюдал, как на радаре ракетные метки приближаются к цели. Он даже поглаживал край экрана ладонью, будто умоляя ракеты лететь быстрее.

И вот – миг до удара: пиксель Беглеца сливается с пикселями шести ракет.

Иоферник поднял голову, чтобы воочию увидеть огненный шар – символ торжества, венец охоты. Но вместо вспышки он увидел, как корабль беглеца рывком ушёл вверх, затем завалился на левый бок, скользнул вправо, нырнул вниз и вновь вернулся на прежний курс.

Взрыва не последовало.

Он не только не услышал воображаемого грохота, но и увидел, как на радаре пиксели ракет, прежде совпадавшие с точкой Беглеца, переместились вперёд на одно деление – теперь они удалялись от цели.

Иоферник открыл рот от изумления.

Это ведь была стрельба с дистанции гарантированного поражения. С неё невозможно промахнуться. Невозможно.

Больше сорока раз Иоферник выходил на такую дистанцию. Сорок пусков. Сорок уничтоженных целей.

Во всех случаях – без исключения – цели были уничтожены.

Во всех… кроме этой.

И тут он вспомнил.

Он уже видел нечто подобное.

Давно.

Очень давно.

И это воспоминание – как тёмный омут – медленно, неотвратимо потянуло его в прошлое.

* * *

Это случилось десять лет назад, когда Иоферник был ещё молод и малоопытен – всего лишь один из бойцов ударной группы Дома Серхонта, направленной на Талар для поддержки войск Харонской Империи в завоевании планеты. Их задачей был штурм одного из духовных центров – загадочного Замка Затерянных Душ.

О самой планете Иоферник знал немного. Талар находилась далеко за пределами его родных систем. Но о замке он слышал. Много. Странные, почти мифические рассказы – одни говорили о жрицах, что предсказывают будущее, другие – о целительницах, что излечивают одним прикосновением. Третьи шептали об обряде, называемом Танцем Дождя – испытании, которое могла пройти лишь истинная избранная: та, кого ни одна капля не коснётся во время танца под ливнем.

– Бред, – думал тогда Иоферник.

Но всё же, в одну из ночей, стоя под настоящим дождём, он попробовал станцевать. Слишком уж много было разговоров.

Промок до нитки, выругался… и решил больше не слушать сказки.

Прошло семь месяцев. Он получил задание. Цель – Замок Затерянных Душ.

Когда Иоферник впервые увидел его, он замер. Даже спустя годы этот момент остался в его памяти – чистым, как первый лёд.

Замок стоял высоко в горах. Дорога к нему вилась через узкое ущелье между двумя исполинскими скальными шпилями, уходящими в небо и теряющимися в облаках. Там, в этом проходе, была возведена стена – гладкая, строгая, цвета золотого песка, с белоснежными вставками из отполированных до блеска монолитов. Контраст слепил, но не отталкивал – наоборот, притягивал взгляд, манил.

В защитной стене были тяжёлые ворота из тёмного дерева. При дневном свете они порой казались кроваво-красными. А над ними – как маяк для затерянных душ – сияло золотистое солнце, символ этого места. Искусно вырезанное, инкрустированное, оно словно смотрело на каждого, кто приближался, не осуждая, но предупреждая.

За стеной, будто выросший из самой скалы, возвышался Замок.

Он был белым – не мёртвым, холодным белым, а живым, почти светящимся на фоне темнеющего неба. Жёлтые арки, балконы, колонны и балясины, словно вырезанные из янтаря, подчёркивали его монументальность. Башни – стройные, семигранные, с остроконечными крышами, некогда выложенными алой черепицей, теперь потемневшей до винного, местами – до почти коричневого оттенка – напоминали древние мечи, воткнутые в небо.

Вокруг – бескрайняя дикая природа: горные склоны, поросшие вековыми деревьями, туманы, стелющиеся по ущельям, и синие, дрожащие дали. Узкие тропы, мозаичные мостики, площадки для отдыха, массивные валуны, будто разбросанные рукой великана – всё говорило об утраченной цивилизации, которая жила в тонкой, почти священной гармонии с окружающим миром.

Это было не просто красивое место.

Это было самое прекрасное место, которое Иоферник когда-либо видел.

Но они пришли не любоваться.

Когда до ворот оставалось триста метров, командиры ударной группы дома Серхонта дали приказ:

Штурмовать.

Они не спрашивали, кто готов. Они приказывали.

Команды сыпались как град:

– Вперёд.

– Взять стену.

– Ломать укрепления.

– Поднять штандарт.

Передовые отряды пошли под гул барабанов, с боевыми криками, под рев артиллерии и треск тяжёлых винтовок.

Иоферник шёл вместе с ними – несмотря на страх, на глухое предчувствие, на ощущение, что внутри этого места скрывается нечто другое. Не враг. Что-то большее.

Он не дошёл до стены.

Взрыв отбросил его в сторону. Камень пробил броню, вошёл в плечо. Всё заглушило пульсирующей болью. Кто-то подхватил его за воротник, кто-то другой прикрыл. Они всё равно шли. Потому что командиры кричали. Указывали. Приказывали.

Стену взяли.

Но ценой десятков жизней.

Защитники отступили внутрь. Нападавшие начали укрепляться у подножия.

И именно тогда дозорный заметил её – тропу. Узкую, вьющуюся вверх по склону. Почти невидимую среди камней и зарослей. Она шла вдоль отвесной скалы, ввысь, в облака.

– Возможно, там засада, – пробормотал командир. – Мы не можем идти вслепую. Нужна разведка.

Иоферник – раненый, но живой – получил короткий, тяжёлый кивок.

– Иди. Возьми с собой ещё двоих.

Трое бойцов – измотанных, окровавленных – медленно пошли по тропе, опираясь на камни и друг на друга. Воздух становился чище, прохладнее. Шум битвы стирался с каждым шагом. Через несколько минут подъёма, когда казалось, что тропа ведёт в саму пустоту, перед ними открылось нечто неожиданное и удивительное.