Текст книги "Женское лицо разведки"
Автор книги: Виталий Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
В этой награде содержится и признание большой доли участия в делах мужественных борцов с фашизмом двух смелых и самоотверженных антифашисток, Милдред и Либертас, которых мы вправе зачислить в бессмертный пантеон славных советских разведчиц.
Глава четвертая. Советские разведчицы в период Великой Отечественной Войны
Весь советский народ поднялся в едином патриотическом порыве на защиту Отечества от грозной фашистской опасности, советские разведчики и разведчицы были в первых рядах на невидимых фронтах битвы за победу в смертельной схватке с врагом.
В приводимых в главе кратких рассказах о советских разведчицах, проявивших свои лучшие качества во время войны, читатель заметит наряду с русскими двух американок, ставших советскими гражданами, в том числе Леонтину Коэн. Все они были объединены одним желанием – своей деятельностью укрепить оборону нашего государства и не останавливались при этом перед смертельной опасностью.
На примерах разведывательной деятельности советских разведчиц я еще раз хотел показать, что в разведке роль женщин, если она обладает высокими личностными качествами, не менее важна и значима, чем роль мужчин-разведчиков. Порою то, чего достигли такие разведчицы, как Леонтина Коэн или Анна Морозова было бы невозможно для разведчика.
Предлагаю читателю убедиться в этом самому.
Партизанка Аня Морозова
Этой молодой советской женщине выпала судьба дважды сыграть важную роль в разведывательной работе во время Великой Отечественной войны.
Тысячи молодых добровольцев вступили в ряды бойцов с немецкими агрессорами, среди них сотни приняли участие в подпольной деятельности в тылу немецких войск. Одной из них была Аня Морозова, работавшая до войны делопроизводителем в воинской части. Кто бы мог подумать, что суровые требования нелегальной работы в немецкой оккупации превратят эту скромную милую девушку в отважного руководителя диверсионно-разведывательной группы.
На этом, первом этапе ее участия в опасной схватке с немецкими захватчиками имя Ани Морозовой стало широко известно благодаря кинофильму «Вызываем огонь на себя» и блестящему исполнению ее роли актрисой Людмилой Касаткиной.
Второй этап ее деятельности в качестве разведчицы-радистки менее известен и происходил уже на чужой, немецкой, земле. Именно там, в Восточной Пруссии, где в неоднократных, ожесточенных схватках с фашистами разведывательной группы «джек», в которую входила Аня, она и приняла последний бой, взорвав себя и рацию гранатой.
Героические подвиги Ани Морозовой, отличавшиеся отвагой, смелостью и хладнокровием, были характерны многим ее коллегам-разведчицам. Десятки молодых радисток не только обеспечивали надежную связь партизанских отрядов, но и вместе с партизанами непосредственно принимали участие в боях. Наряду со ставшими известными героинями многие погибли безвестно, как и миллионы павших в Великую Отечественную войну бойцов Красной Армии.
Поэтому привожу подробный рассказ о Герое Советского Союза Ане Морозовой как дань глубокого уважения и благодарности за беззаветную службу Родине.
Когда разразилась Великая Отечественная война, делопроизводитель воинской части в поселке Сещи Смоленской области явилась к военному командованию и заявила, что хочет пойти добровольцем в Красную Армию. Ей отказали, сказав, что ее фронт – здесь.
Надо пояснить, что в Сещи располагался военный аэродром. В связи с приближением фронта и возникшей опасностью захвата аэродрома немцами Ане Морозовой предложили остаться в составе сформированного разведывательно-диверсионного отряда под командованием Константина Поварова. Она с готовностью приняла поручение и с приходом немцев приступила к подпольной работе, где любой неверный шаг грозил мучительной гибелью в руках гестаповцев.
Немецкое командование решило превратить Сещинскую авиабазу в одну из важнейших баз германской бомбардировочной авиации, откуда немецкие самолеты должны были отправляться бомбить Москву и другие русские города.
Учитывая значение этой немецкой авиабазы, разведывательно-диверсионная группа Поварова стала готовить условия для проведения диверсий против немецких самолетов. Под опытным руководством командира Аня Морозова подбирала из местных жителей кандидатов для участия в подпольной работе и обеспечивала связь отряда с партизанами.
Им удалось получить для некоторых участников подполья пропуска на аэродром, организовать доставку через партизан малогабаритных магнитных мин и уже провести первые пробные диверсии. Самолеты, вылетавшие с прикрепленными к ним магнитными минами с часовым механизмом, взрывались в воздухе. Поэтому немцы не могли установить причин гибели летчика и самолета, полагая, что он сбит советскими средствами противовоздушной обороны.
Вскоре погиб командир отряда Поваров, подорвавшись на мине, и Аня Морозова сама возглавила группу подпольщиков.
Несмотря на молодость и недостаток опыта, Аня оказалась способным организатором и конспиратором. Действовала она решительно и кроме диверсий организовала сбор разведывательной информации. Помимо находившихся в ее распоряжении местных жителей, обслуживающих немцев, она успешно завербовала единомышленников и среди рабочих аэродрома, располагавших возможностями осуществлять диверсионные операции.
В процессе поиска источников разведывательной информации у нее появился свой человек в штабе командования Сещинской авиабазы.
Благодаря добывавшимся под руководством Ани сведениям по Сещинской авиабазе был нанесен ряд сокрушительных ударов советской авиацией. Особенно такие налеты оказались эффективными в период подготовки немцев к наступлению на Курской дуге.
Конечно, не все гладко шло при проведении диверсий на самолетах. Однажды намеченные к вылету самолеты задержались и возникла угроза, что заложенная в одном из них мина взорвется на аэродроме. Чем это могло закончиться, Аня понимала: массовые аресты персонала, обслуживающего самолеты, в том числе и их исполнителя. К счастью, он не растерялся, успел снять мину и остановить часы, когда до взрыва оставались считанные минуты.
Также было несколько опасных случаев, когда Аня шла к партизанам и несла им собранную информацию, а возвращалась от партизан с магнитными минами. Стоило немецкому патрулю остановить ее и подвергнуть обыску, то провал был бы неизбежен.
Но на то она и оказалась прирожденным конспиратором, чтобы обходить все препятствия. Почти два года она действовала как подпольщик под носом у немцев, безуспешно искавших виновников утечки информации из авиабазы.
Когда в сентябре 1943 года Сещи были освобождены Красной Армией, Аня Морозова, теперь опытная разведчица, закончила школу разведчиц-радисток. Ее включили в разведывательный отряд «джек», который направлялся в тыл немецких армий, но теперь не на оккупированную или советскую территорию, а на исконно германскую землю – в Восточную Пруссию. Аня уже под псевдонимом «Лебедь» была радисткой отряда.
В конце июля 1944 года отряд «джек» в составе десяти советских десантников был выброшен на парашютах в глубокий тыл врага.
Группа «джек» в самом начале ее разведывательного рейда по тылам немецких армий попала в сложное положение. Сбросили их над лесом, и несколько парашютов запутались в ветвях деревьев. Их пришлось оставить, хотя они являлись демаскирующим знаком о десанте. Кстати, это обстоятельство явилось основой для другого произведения-воспоминания одного из оставшихся в живых участников этой акции – белорусского разведчика Наполеона Ридевского. Он написал книгу под названием «Парашюты на деревьях», а в семидесятых годах под тем же названием был снят фильм .
В отряде «джек» кроме Ани Морозовой была и вторая радистка, Зина Бардышева.
Десант высадился в районе немецкой ставки Гитлера под названием «Волчье логово». Вскоре висящие в лесу парашюты были обнаружены немцами. Это вызвало большую тревогу. Тем более что всего за неделю перед этим на Гитлера было совершено покушение.
Гаулейтер Восточной Пруссии Эрих Кох приказал во что бы то ни стало захватить советских диверсантов, которые, очевидно, нацеливались на «Волчье логово». Началась массированная охота немецких подразделений за советскими разведчиками.
Отряду «джек» длительное время удавалось быстро менять места, ускользать от засад немцев, успешно проводя разведку на местах. Так, штаб 3-го Белорусского фронта писал в отчете: «От разведгруппы «джек» поступает ценный материал. Из полученных шестидесяти семи радиограмм – сорок семь информационных».[32]32
28, с. 275
[Закрыть]
Можно представить, как, постоянно уходя от преследования, радистка Аня («Лебедь») на ходу шифрует разведывательные сообщения, выбирает подходящую полянку, распускает антенну и быстро отстукивает морзянку. По окончании все быстро свертывает, и весь отряд бегом покидает место, куда уже спешат немцы с радиопеленгатором. И так шестьдесят семь раз! Поскольку вторая радистка вскоре после приземления погибла в одной из стычек с немцами, вся тяжесть связи легла на плечи одной Ани.
Аня оказалась незаменимой и в другом – она прилично знала немецкий язык и могла вступать в разговор. Это было также крайне рискованно. Тем более, что гестаповцы пошли на зверскую фальсификацию: уничтожили небольшой немецкий поселок и объявили по радио, что это сотворили «советские диверсанты», требуя от всех немецких жителей немедленно сигнализировать о появлении всех подозрительных лиц.
У отряда «ДЖЕК» закончилось продовольствие, не было теплой одежды. Это видно из телеграммы командира от ноября 1944 года: «Все члены группы – это не люди, а тени… Они так изголодались, промерзли и продрогли в своей летней экипировке, что нет сил держать автоматы. Просим разрешить выход в Польшу, иначе мы погибнем»..[33]33
28, с. 275
[Закрыть]
Но они продолжали разведку, хорошо понимая, как нужна их информация Красной Армии перед решающим наступлением на район «Волчьего логова». Однако уходить от преследования становилось все труднее и в конце концов они оказались в окружении.
Отряд вел свой последний бой. Аня Морозова с рацией сумела ускользнуть и трое суток блуждала по лесам, пока не встретилась с польскими партизанами. И опять, уже с поляками, попала в окружение. Разведчице снова удалось спастись и пробраться в Польшу. Но в одном из боев партизан с немцами у Ани была перебита левая рука. Ей удалось найти временное убежище у польского смолокура, но и там ее настигли немцы. Отстреливаясь до последнего патрона, Аня Морозова, славный бесстрашный «Лебедь», не далась живой в руки ненавистных врагов, она взорвала себя и рацию гранатой.
О подвигах и мужестве этой талантливой молодой разведчицы свидетельствует Золотая Звезда Героя Советского Союза, посмертно врученная ее родственникам, и польская награда орден «Крест Грюнвальда» III степени, который вручается за исключительные боевые заслуги.
Американка «Дина» (Хелен Лаури)
Об этой американке я узнал в 1939 году, когда она была еще только негласным сотрудником нелегальной резидентуры внешней разведки в США. Курируя тогда как заместитель начальника американского отделения ИНО ГУГБ НКВД СССР (5-й отдел) всю разведывательную работу на Американском континенте, из досье на нелегальную резидентуру Исхака Абдуловича Ахмерова, действовавшую в районе Вашингтона, следовало, что в середине 30-х годов И. А. Ахмеров привлек к сотрудничеству американку «Дину». Она выполняла функции курьера по связи с легальной резидентурой в США.
«Дина» – Хелен Лаури, 1910 года рождения, из семьи близкого родственника первого секретаря Коммунистической партии Америки Эрла Браудера, была его племянницей. Ее рекомендовал Ахмерову один из его агентов, хорошо знавший семью Лаури, когда жил в городе Вычита, где «Дина» родилась и училась.
Беседа Ахмерова с «Диной» убедила его в пригодности ее для роли курьера. Она производила впечатление откровенной, но очень сдержанной, умеющей владеть собою женщины, четко и ясно выражающей свои мысли. Проявила готовность выполнять любые функции, понимая, что работа предстоит небезопасная, требующая сохранения полной тайны. Было видно, что выросшая в партийной среде, окружающей ее дядю, она впитала в себя атмосферу конспиративности, сопровождавшую его деятельность. Проведенная Ахмеровым дополнительная проверка «Дины» дала только положительные отзывы о ней. Ахмеров включил ее в работу своей нелегальной резидентуры.
Учитывая, что «Дина» была новичком в разведывательной работе, Ахмеров при каждой ее поездке с материалами, добытыми источниками информации, уделял большое внимание обеспечению ею конспирации и проявлению бдительности. Это было необходимо для безопасности перевозимой ею почты, которая состояла из нескольких десятков непроявленных пленок. При этом он учил «Дину» правилам проверки, обязательным на маршруте ее выхода на встречу с представителем легальной резидентуры и особенно при следовании после встречи, чтобы ненароком не привести с собой «хвост» – американских контрразведчиков.
«Дина» проявила большую сообразительность и явные способности к разведывательной работе. Это побудило Ахмерова постепенно расширять объем ее осведомленности в разведывательных методах работы, предполагая в дальнейшем более активно привлекать ее в качестве помощника.
После того когда резидент Базаров был отозван домой в конце 1936 года, нагрузка Ахмерова по руководству агентами сильно возросла . Ему стало трудно обеспечивать необходимые меры безопасности на встречах с источниками разведывательных материалов, успевать их обработать, снимать на фотопленку, часто по несколько сотен страниц, и быстро возвращать агенту. Ему требовался настоящий помощник и он стал обучать «Дину» фотографированию материалов, разрешая выходить на него только для возвращения материалов.
В дальнейшем, убедившись, что «Дина» действует умело, стал поручать и приход к месту встречи для приема от него самого материалов, которые надлежало сфотографировать и затем вовремя вернуть ему пока еще продолжалась встреча, для возврата агенту. Введя «Дину» в эти новые ответственные обязанности, Ахмеров убедился в ее высоких личных качествах. Она действовала уверенно и хладнокровно, находя наиболее оптимальный выход из создававшихся сложных ситуаций.
Поскольку с более ценными источниками информации на связи у Ахмерова находился и ряд агентов, не требовавших особо квалифицированного руководства, он решил подключить к связи с ними «Дину». На этой почти полностью самостоятельной работе «Дина» также оказалась на высоте требований. Связь ее с такими агентами действовала без срывов, она своевременно получала от них порою очень важную оперативную информацию. В тех случаях, когда требовались оперативные и более квалифицированные указания агенту, Ахмеров сам шел на встречу вместе с «Диной», приобщая ее и к более специфическим сторонам руководства агентами.
Напряженная совместная работа Ахмерова с «Диной» неизбежно сближала их, увеличивая их взаимопонимание и взаимное уважение. Помимо служебных задач им приходилось много обсуждать общие вопросы о положении в США и в мире. «Дина» проявляла большой интерес к жизни в Советском Союзе, в свою очередь много житейских подробностей узнавал Исхак Абдулович о жизни в США.
Ахмеров не был женат, поэтому вполне естественно, что на определенном этапе работы с «Диной» он стал обращать на нее внимание не только как на помощницу. но и как на милую привлекательную женщину.
Она все больше нравилась ему. Отсутствие у нее склонности к чисто женской болтливости, сосредоточенность на определенной цели в жизни, интерес к истории, культуре, иностранным языкам – все это вызывало его одобрение. Так, к концу 1938 года Исхак Абдулович стал признаваться себе, что такая женщина, как «Дина», могла бы стать хорошей женой. В свою очередь Дина не скрывала своего удовольствия от работы с Ахмеровым. Ей нравилось его всегдашнее спокойствие, сдержанность в выражении чувств, тихий голос, скромная элегантность.
Одним словом, они полюбили друг друга. Если для «Дины» это кроме радости и обещания будущего счастья ничего не сулило, то для Исхака Абдуловича создавало служебные проблемы.
Ахмеров знал, что, во-первых, во внешней разведке категорически запрещались внеслужебные отношения с агентами. Во-вторых, в Советском Союзе советским гражданам запрещался брак с иностранцами.
Как Центр посмотрит на его заявление разрешить жениться на «Дине»? Зная наши порядки и по доходившим до него слухам о жестокости вставшего во главе НКВД Берии, он не без основания опасался негативной реакции на свою просьбу.
В 1939 году Берия без объяснения причин дал указание об отзыве И. А. Ахмерова в Союз. К этому времени я как раз приступил к работе на американском участке деятельности внешней разведки, поэтому телеграмма И. А. Ахмерова с изложением просьбы о женитьбе на «Дине» и разрешением приехать в Советский Союз с нею как женой поступила ко мне. Начальник внешней разведки Павел Михайлович Фитин сообщил мне, что Берия, прочитав телеграмму, возмутился и приказал подробно доложить ему об Ахмерове и о «Дине». Павел Михайлович не ожидал ничего хорошего от предстоящего доклада. Он поручил мне подготовить все материалы так, чтобы попытаться преодолеть уже возникшее у Берии недовольство не только самой необычной для НКВД просьбой, но и самим Ахмеровым.
Зная из дела И. А. Ахмерова, что «Дина» являлась племянницей Э. Браудера, я предложил сделать запрос о родственных связях «Дины» и отношении ее родственников к возможному отъезду в СССР. Павел Михайлович согласился и подписал составленный мною запрос.
Вернувшись с доклада я стал размышлять, как помочь разведчику Ахмерову? Мне было понятно, что одинокий мужчина, находясь многие годы в изоляции от нормальной жизни, по горло загруженный напряженной работой, не мог нормально устроить свою семейную жизнь. И вот представился идеальный в его условиях шанс решить эту проблему без ущерба для службы, а скорее – к ее выгоде. Так искренне считал я.
Пришел ответ из США о том, что «Дина» является одной из любимых племянниц Э. Браудера и он благожелательно отнесся к возможности ее отъезда в Союз и замужеству с советским разведчиком И. А. Ахмеровым. О нем он имел возможность ранее узнать. Я сел писать для Берии доклад.
Справка об Ахмерове была только положительной. В ней указывалось много важных разведывательных операций, которые он успешно осуществил, в том числе, несколько вербовок источников информации из числа видных американских сотрудников госучреждений. В том числе указал источник в государственном департаменте США, материал которого только что был нами получен из США и был подготовлен для доклада Сталину за подписью Берии. Я рассчитывал, что все это должно было смягчить недовольство Берии просьбой Ахмерова.
В справке на «Дину» помимо доклада о ее активном многолетнем сотрудничестве с внешней разведкой указывалось, что она является племянницей первого секретаря КПА, который уделял ей большое внимание, интересовался ее судьбой. Узнав о ее намерении выйти замуж за советского разведчика и поехать с ним в Советский Союз, он одобрил это решение.
Несколько усилив и подчеркнув близость «Дины» с Э. Браудером, мы рассчитывали, что отказ Ахмерову в его просьбе, безусловно, обидит «Дину». Это в свою очередь может повлечь недовольство Э. Браудера, а тот при случае может пожаловаться на Берию самому Сталину. А уж этого Берия избегал всячески!
Если этот скрытый аргумент подействует на наркома, то Ахмеров будет спасен. Начальник внешней разведки Павел Михайлович Фитин согласился с моими справками и, взяв информацию агента для доклада и подписи Берии, отправился к нему.
Признаюсь, что в ожидании возвращения Фитина я впервые сильно переживал за незнакомых мне лично разведчиков. В дальнейшем, когда удалось близко узнать их, я мог только радоваться, что помог «Дине» стать советской разведчицей, официально у нас признанной.
Когда Фитин вернул мне материалы на нелегальную резидентуру Ахмерова с положительным ответом на просьбу, я впервые подумал хорошо о Берии. Но Павел Михайлович дал мне понять, что не стоит заблуждаться, насчет того, что у Ахмерова теперь не будет проблем из-за почти вынужденного согласия Берии. Он оказался прав.
О том, как Берия относился к Ахмерову, видно было на пресловутом совещании у наркома в январе 1940 года, о котором я подробно писал в своих воспоминаниях. Тогда во всеуслышание Берия определил его положение, как находившегося под подозрением в принадлежности к американской разведке .
В результате предвзятого голословного обвинения Берии нелегальная резидентура с десятком ценнейших агентов находилась без связи целых два года, а ее руководитель И. А. Ахмеров – на «карантине», фактически ничего не делая для внешней разведки. Кроме того, что активно помогал мне и другим молодым разведчикам осваивать разведывательное мастерство .
Думаю, что и счастье молодоженов было омрачено вынужденным служебным бездействием и его самого, и его жены «Дины».
Конечно же, проведенная наша с ним совместно задуманная и подготовленная операция «Снег» была прежде всего плодом его опыта, а мое успешное ее исполнение – результатом его тщательной и вдумчивой подготовки.
Не повторяя подробностей этой моей первой разведывательной операции, описанной в моих воспоминаниях, напомню, что задача сводилась к тому, чтобы я посетил ответственного сотрудника министерства финансов США Г. Уайта и от имени легендарного Билла, в лице известного ему И. А. Ахмерова, якобы находившегося в Китае, передал ему «идею о необходимости воздействия США на Японию, с тем чтобы она воздержалась от нападения на СССР». Операция была сложной для меня, поскольку я еще не имел опыта в разведывательной работе и впервые выезжал в капиталистический мир.
Ко всему еще я очень слабо знал английский язык.
И вот в процессе подготовки к этой операции я впервые лично и обстоятельно познакомился с «Диной», которая по рекомендации и под руководством Ахмерова занялась моей языковой подготовкой к трудному разговору с Уайтом.
Примерно два десятка длительных занятий по постановке моего произношения, основательно искалеченного предыдущим преподавателем, сделали чудеса. Я стал уверенно чувствовать себя в разговорном английском языке, по крайней мере в пределах той лексики, которую посчитал необходимой для меня И. А. Ахмеров. Он исходил из содержания тех «идей», которые замыслил передать Уайту. Успех в языковой подготовке обеспечивался, с одной стороны, педагогическим талантом «Дины», а с другой – конкретизацией Ахмеровым тематики, которой я должен был овладеть.
Но помимо этого конкретного дела я извлек из общения в качестве ученика с «Диной» очень много пригодившихся мне в будущем конкретных сведений о жизни в Америке, об американском менталитете, о многих особенностях поведения американцев, которые необходимо учитывать разведчику.
Но главное, я хорошо узнал «Дину» и понял, почему Исхак Абдулович полюбил ее. Я внутренне гордился, что помог преодолеть возникшие препятствия на пути соединения судеб этих двух замечательных людей.
С началом Великой Отечественной войны я прилагал все усилия к получению согласия Берии на возвращение Ахмерова в США к руководству нелегальной резидентуры.
Какие экстремальные ситуации создавались при возвращении Ахмерова в Америку, я описал в своих последних воспоминаниях .
Две из них были очень опасными: первая – для срыва их благополучного возвращения в США, а вторая была чревата такими последствиями, которые могли привести к их суровому осуждению за шпионаж во время войны, вплоть до смертной казни.
Хотя обе ситуации возникли вокруг самого Ахмерова, но они полностью затрагивали и «Дину» как его жену не только по советским законам, но и по их международным документам. Исхак Абдулович всячески оберегал «Дину». Но ведь жена, как правило, точно знает или угадывает то, что тревожит мужа.
Вспоминаю, в каком смятении находилась «Дина», когда Исхак Абдулович в августе 1941 года отменил посещение американского посольства. Он сказал, что встретил в той же гостинице, в которой они находились в Москве, знакомого по своей прошлой жизни в Китае. И более того, приятель опознал Исхака как «турецкого» студента. Хорошо, что он не узнал, что «турок» волшебным образом стал «канадцем», иначе путь в американское посольство был бы для них закрыт.
Вторая «случайность» идентичного характера произошла уже в Нью-Йорке, когда они перешли на свои «настоящие» документы, обжитые в США пятилетним пребыванием там Ахмерова в первый срок. На этот раз, если бы Ахмеров не сумел быстро избавиться от своего давнего пекинского преподавателя, который не мог предполагать, что перед ним теперь стоял не «турецкий» студент, а по документам «настоящий» американец, провал был бы обеспечен.
То, что пережил за несколько минут «радостной» встречи на улице Нью-Йорка сам Исхак Абдулович, представить несложно. Мгновенная мысль, что не только большая работа, проделанная многими людьми во внешней разведке, и их с «Диной» собственный труд по руководству нелегальной резидентурой за пять лет предыдущей работы в США, но, главное, наш народ, Родина, которые так нуждались в период начавшейся войны в получении важной разведывательной информации, могут теперь не получить ее, заставила его мобилизовать всю волю, изобретательность и способность найти выход из создавшегося критического положения!
Когда нежеланный знакомый исчез из поля зрения, Исхака Абдуловича охватила такая невообразимая усталость, словно он отдал все силы тяжелому физическому труду, так сильное нервное напряжение за пару минут истощило его духовно и физически.
Когда он вернулся домой к «Дине», он еще не «остыл». Она мгновенно поняла, что произошло что-то чрезвычайное, так как хорошо знала – вывести из душевного равновесия мужа было невозможно. Когда он рассказал ей о пережитых минутах, она тоже испытала настоящий страх перед теми последствиями, что таил в себе возможный провал.
Кстати, этот случай побудил Ахмерова обсудить с «Диной» меры, которые в случае каких-либо осложнений с одним из них должен был предпринимать другой. Так, на случай провала Ахмерова, «Дина» должна прежде всего уничтожить у себя все возможные улики, говорящие о ее участии в разведывательной работе совместно с ним, затем принять меры к извещению Центра о случившимся, используя известный ей телефон легальной резидентуры, и, перейдя на нелегальное положение, ожидать указаний Центра.
На случай провала самой «Дины» она должна действовать по разработанной для нее в Центре отступной легенде, отрицая связи вообще с внешней разведкой и с Ахмеровым, в частности.
Дальнейшая разведывательная работа «Дины» шла без каких-либо чрезвычайных событий. Ахмеров как опытный профессионал так внимательно следил за ее деятельностью, что она все глубже понимала и осваивала эту работу. Теперь Исхак Абдулович стал поручать ей не только связь, но и руководство отдельными ценными источниками. Их напряженная работа, высокая ответственность за результаты, понимание своей роли в обеспечении своевременной добычи остро нужной разведывательной информации для победы Красной Армии над фашистскими агрессорами находили положительную оценку в Центре. За получение особо ценной информации они были награждены правительственными наградами.
Победное завершение войны означало конец срока их командировки в США. Разрешение вернуться домой супругам Ахмеровым было как никогда кстати. «Дина» была беременна и они хотели, чтобы их ребенок, родился дома, на советской земле. Но произошла новая «экстремальная», но на этот раз счастливая ситуация.
Прибыв в СССР, еще ожидая обещанной квартиры и находясь в гостинице, «Дина» родила Исхаку Абдуловичу сразу троих детей: двух дочерей и сына.
Мне довелось вновь встретиться с моими старыми знакомыми уже в 1949 году.
Вернувшись также из загранкомандировки, я в 1949 году стал работать с нелегальной службой внешней разведки. К великому моему удовольствию, я встретил там Исхака Абдуловича, который руководил одним из отделов этой службы. Одновременно он часто совершал нелегальные поездки в капиталистические страны, выполняя отдельные задачи руководства.
От него я узнал, что Елена Ивановна Ахмерова, бывшая «Дина», работала преподавателем по американскому диалекту английского языка, готовила молодых разведчиков для нелегальной работы в качестве американцев.
Когда через три года мне надо было провести нелегальную инспекционную поездку по странам Европы, я снова прибегнул к помощи Елены Ивановны, которая в течение нескольких уроков помогла освежить мой английский. Это были приятные встречи для нас обоих. Мы вспоминали, как Елена Ивановна с ужасом слушала мой тогдашний английский язык и думала, что у меня ничего не получится. Но теперь мы оба были другими. Я уже побывал в «поле», мой английский, как она считала, вполне соответствовал среднему американцу, роль которого я и собирался играть.
Она же, оставаясь все той же привлекательной и живой женщиной, ей было всего немногим более сорока лет, уже была опытной мамой трех сорванцов, которые непрерывно бегали по квартире и вокруг нас. Иногда, когда дети слишком увлекались, она коротким, спокойным замечанием быстро наводила порядок.
Во время поездки, когда мне требовалось голосом подтвердить, что я действительно «чистый американец», я с благодарностью вспоминал советы «Дины». Да, «Дины»-разведчицы! Потому что она подсказывала мне не только лексическую сторону разговора, а давала и разведывательный совет – чем и как можно тушить сомнения и вызывать доверие, используя нужные слова.
Когда я в 1973 году отбыл в новую командировку, от Ахмеровых я регулярно получал открытки с поздравлениями и также аккуратно им отвечал.
Исхак Абдулович скончался в возрасте 75 лет, а Елена Ивановна пережила его на пять лет, окончив свой жизненный путь в 1981 году. Из троих детей сегодня двоих уже нет: Миша погиб рано, дочь Маргарита умерла в 1998 году. Осталась хранить память о своих родителях, дружных и самоотверженных разведчиках, дочь Екатерина, сама уже воспитавшая сына – внука разведчиков.
В истории внешней разведки сохранится память не только о выдающемся разведчике Исхаке Абдуловиче, но и о его верной помощнице – Елене Ивановне Ахмеровой, американке «Дине», ставшей советской разведчицей.
Детская писательница – полковник разведки
Есть в жизни немало одаренных, талантливых людей, имена которых широко известны в какой-нибудь одной области. Но есть и такие, хотя их немного, чья творческая жизнь с одинаковым успехом охватывает не одну, а несколько областей.
Зоя Ивановна за свою полувековую трудовую деятельность половину этого срока была разведчицей Рыбкиной, а другую половину – писательницей Зоей Воскресенской. Замечательно, что на таких сложных и требующих творческого таланта и способностей участках профессиональной деятельности она преуспела, добившись конкретных результатов.
