Текст книги "Сагарис. Путь к трону"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Часть III
ИДУЩИЕ НА СМЕРТЬ

Глава 1
ШКОЛА ГЛАДИАТОРОВ

Школа гладиаторов – «лудий гладиатори» – Публия Нумиция среди частных заведений подобного рода считалась престижной. Кроме множества частных школ, в Риме существовали четыре императорские: Большая, Утренняя, где готовили бестиариев – гладиаторов, сражавшихся с дикими зверями, школа Галлов и школа Даков. Но заведение Публия Нумиция пользовалось особым авторитетом среди римских аристократов.

В последнее время у патрициев стало модным иметь своих личных гладиаторов, которые не только зарабатывали хозяину деньги выступлениями, но и выполняли функции телохранителей, что во времена гражданских волнений было чрезвычайно актуальным. А гладиаторы, подготовленные в школе Публия Нумиция, считались одними из лучших.

Сам Публий Нумиций был из плебейского рода, но очень гордился тем, что его номен – фамильное имя – точно такое же, как у патрицианской семьи Нумициев. Те, кто его мало знал, предполагали, что имеют дело с аристократом, а Публий умел пустить пыль в глаза. Частично и по этой причине патриции предпочитали заказывать себе личных телохранителей-гладиаторов в его школе.

Одно дело – общаться с ланистой[88]88
  Ланиста – учитель и хозяин гладиаторов, покупал и опытных гладиаторов, и рабов, которые у него обучались гладиаторскому искусству, продавал их или отдавал внаём устроителям игр.


[Закрыть] низкого происхождения, а другое – почти с ровней. Ведь ремесло гладиатора, впрочем, как и должность ланисты, считались в римском обществе постыдными, потому что те, кто предлагал своё тело за деньги, считались людьми недостойными.

Поэтому Публий Нумиций не очень удивился, когда его посетил богатый и уважаемый негоциант Валерий Плавтий Сильван Страбон. Несмотря на преклонные годы, ланист всё ещё выглядел превосходно – был высок, подтянут благодаря каждодневным упражнениям и держался непринуждённо. Он отлично владел всеми видами оружия, которые были в ходу у гладиаторов, и сражался с ними в учебных боях практически на равных.

Публий Нумиций и гость расположились в атрии его загородного дома возле имплювия – бассейна с удивительно прозрачной водой. Ланист гордился своим имплювием. У него был раб-грек, который знал секреты, чтобы вода оставалась чистой. Мало того, он запустил в бассейн красивых золотых рыбок, доставленных из южных морей, и Публий после трудов праведных любил отдыхать в атрии, подолгу любуясь их игрой.

Дом ланисты был достаточно просторным. Он мог себе это позволить, так как имел неплохой доход со своей школы. Очень немногие и только богатые люди имели в городе дом или отдельную виллу. Подавляющее большинство римлян проживало в доходных или многоквартирных домах, обычно не выше трёх-четырёх этажей. Император Август ограничил высоту домов по причине их довольно шаткой конструкции. К тому же строители стремились экономить камень. Римляне всё больше использовали при строительстве стен и укладке полов отличный известковый раствор. Он был очень крепким, устойчив к перепадам температур и служил долго.

Валерий с интересом рассматривал жилище Публия Нумиция. Конечно, вилла самого Валерия была гораздо роскошнее: украшена мраморными колоннами, полами и стенами, щедро увешана занавесями и уставлена элегантной мебелью из слоновой кости, бронзы и редких сортов дерева. Но общий план дома ланисты и виллы Валерия был похож – ряд комнат, сосредоточенных вокруг атрия, и ещё несколько комнат, выстроенных вокруг примыкающего сада. Дом Публия был двухэтажным; на втором этаже располагались спальни. Правда, Валерий добавил к атрию ещё и второй дом. Это был перистиль – часть здания, окружающего двор, построенный по греческому образцу.

В более просторных жилищах богатых римлян и в провинциальных городах во внутреннем дворе часто разбивали сад. Так сделал и Валерий. В Риме многие состоятельные люди были вынуждены довольствоваться садами на крыше солнечной террасы, где находились плодовые деревья и пруды с рыбой. А Валерий был не просто состоятельным, а очень богатым. В перистиле его дома находились спальни, домашний алтарь, кухня, столовая и библиотека, потому что негоциант интересовался литературой.

Ланиста угощал Валерия превосходным сетийским вином и фруктами из собственного сада. Это было любимое вино императора Августа, и Валерий мысленно отдал должное его вкусу. Сетийское ценилось очень высоко, наравне с фалернским, однако было достаточно редким.

Валерий оценил широкий жест ланисты. Тот понимал, что столь известный и богатый негоциант посетил его дом не просто для светской беседы, а ради важного дела. Он терпеливо ждал, когда Валерий перейдёт к главной теме.

Наконец гость утолил жажду и молвил:

– Уважаемый Публий! Моя просьба к тебе будет несколько необычной, но твой авторитет среди ланист столь высок, что к другому я просто не рискнул обратиться.

– Я весь внимание! – оживился ланист.

Он сразу понял, что Валерий хочет приобрести себе надёжного телохранителя (а может, и не одного) или предоставить сырой «материал», из которого нужно подготовить стоящего бойца. А это было недешёвое удовольствие. И Публий мысленно прикидывал, какую сумму можно содрать за это с богатого патриция. В том, что Валерий не поскупится, он был совершенно уверен. Род Плавтиев в древние времена был плебейским, поэтому его представители старались поддерживать свою репутацию патрициев большими щедротами, не жалея денег.

– Я хочу, чтобы ты в своей школе обучил надлежащим образом моего гладиатора, – немного помедлив, сказал негоциант.

– Какие проблемы, уважаемый Валерий! Все знают, что мой «лудий гладиатори» лучший в Риме. Гладиаторы моей школы – это победители!

– Не сомневаюсь. Но в этом деле есть одна особенность...

– Твой гладиатор – мавр? Это не проблема. Мавры – отличные бойцы. Конечно, после соответствующей подготовки.

– Нет, не мавр. Амазонка.

– Что?! – У ланисты от удивления отвисла нижняя челюсть.

– Да-да, именно так – женщина. Дева-воительница.

Какое-то время ошарашенный ланиста молчал, а затем молвил:

– Признаюсь, ты меня удивил. Амазонка! Чудеса... Я думал, что девы-воительницы – это миф. Откуда она?

– Из Таврики.

– Невероятно! Однако, чтобы её обучить всем премудростям гладиаторского ремесла, ей придётся сражаться с мужчинами...

Валерий улыбнулся.

– Не сомневайся, – сказал он, – моя амазонка даст фору многим твоим гладиаторам. Но её нужно приготовить для арены, а это для девы-воительницы несколько необычно. Она весьма успешно сражалась против легионеров, но не секрет, что гладиаторы – в основной своей массе более сильные бойцы, нежели имперские солдаты.

– Да, это так. И всё же...

– Тебя что-то смущает?

– Она будет одна среди грубых мужчин. Это может стать большой проблемой...

Валерий понял, что Публий торгуется.

– Чтобы снять эту проблему, я заплачу за её обучение столько, сколько ты скажешь.

– Ну, если так...

– Значит, ты согласен?

– Уважаемый Валерий! Как я могу тебе отказать? Только один вопрос – она свободная женщина?

– Нет. Она моя рабыня.

– Это упрощает дело.

– Так что, уговор?

– Уговор! Эй, кто там! Ещё вина! И принесите побольше закусок!

Публий Нумиций сиял. За большие деньги он готов был подготовить стоящего гладиатора, даже если тот никогда не видел оружия...

Сагарис держали в доме Валерия взаперти. Он никому её не показывал и никого к ней не подпускал, кроме старой служанки, которая не отличалась болтливостью. Валерий некоторое время выжидал, как аукнется его поступок. Но время шло, и никто даже не заикнулся, что богатый негоциант нарушил закон. Похоже, хитроумный Квинт Луций сумел заткнуть рты легионерам когорты, жаждущим мести за смерть Руфуса от рук амазонки.

Тем не менее Валерий, всегда отличавшийся осторожностью в торговых делах, решил на всякий случай обезопасить себя от наветов. Ему очень хотелось сделать Сагарис наложницей, даже супругой, однако его сдерживало nobilitas – патрицианское достоинство, вошедшее в кровь и плоть. К тому же Сагарис должна была, прежде всего, стать вольноотпущенницей, а значит, у сенаторов могли возникнуть вопросы, откуда она взялась и за какие заслуги получила вольную.

Когда амазонку отмыли от грязи, умастили ароматическими маслами, причесали и приодели подобающим образом, поражённый Валерий едва не задохнулся сначала от изумления, а затем и от вожделения. Сагарис показалась ему Минервой – покровительницей военных, в честь которой проводились гладиаторские игры во время Квинкватрий, главного праздника в её честь. Она была настолько похожа на мраморное изваяние богини, установленное в храме на Марсовом поле императором Октавианом Августом после победы при Акциуме[89]89
  Акциум мыс в Ионическом морс, на западном побережье Греции. Знаменит состоявшейся при нём 2 сентября 31 г. до н.э. битвой между бывшими участниками второго триумвирата Октавианом и Марком Антонием.


[Закрыть], что Валерий отказывался верить своим глазам.

Сагарис была гораздо смуглее римских матрон, но её загорелая шелковистая кожа не имела ни малейшего изъяна. На фоне белых одежд тело девушки выглядело просто потрясающе. Его не портили даже чересчур развитые для женщины мышцы, а уж тонкий гибкий стан и вовсе был выше всяческих похвал. Валерий мысленно дивился – как могла эта с виду хрупкая девушка сражаться наравне с мужчинами и даже побеждать закалённых в многочисленных войнах ветеранов?!

Для начала он решил сделать девушку личным охранником. Это ни в коей мере не возбранялось. Правда, женщин-телохранительниц не было даже у императриц, тем не менее закон не препятствовал нанимать их для личной охраны. А уж рабыню сделать телохранительницей можно было безо всякого разрешения. «Говорящим орудием труда» хозяин мог распоряжаться так, как ему заблагорассудится.

Конечно, Сагарис могла стать телохранителем и без обучения в школе гладиаторов, она превосходно владела оружием, однако над Валерием всё же довлело опасение, что когда-нибудь его тайна раскроется. Поэтому после недолгих раздумий он и решил в виде «наказания», положенного по закону, определить рабыню-амазонку в «лудий гладиатори» Публия Нумиция, хорошо зная его жадность к деньгам. Ведь женщин-гладиаторов учили в других школах.

Но ланиста и впрямь был мастером своего дела, а его гладиаторы считались одними из лучших. Наконец учебные бои с мужчинами дадут Сагарис гораздо больше, нежели тренировки с представительницами слабого пола.

А ещё где-то в отдалённых закоулках мозга прожжённого торгаша теплилась подленькая мыслишка вернуть деньги, потраченные на выкуп Сагарис и на её подготовку в школе гладиаторов. Если не удастся уложить девушку в постель по той или иной причине, пусть она принесёт ему пользу хотя бы в качестве гладиатора. А насильничать Валерий опасался, зная, на что способна амазонка.

Валерий понимал, что участие Сагарис в гладиаторских играх будет сенсацией. «На арене цирка амазонка-гладиатрикс[90]90
  Гладиатрикс, gladiatrices (лат.) – женщина-гладиатор. Поединки гладиатрикс служили удовлетворением низменных прихотей горожан и дарили им острые ощущения. Закон императора Септимия Севера о запрете гладиаторских боёв с участием женщин был издан лишь в 200 г. н.э.


[Закрыть]! Граждане Священного Рима, делайте ваши ставки!» – слышался в ушах негоцианта голос распорядителя боёв. И виделся золотой поток, который заполнял сундуки в подвале его виллы...

Известие о том, что ей предстоит обучаться в школе гладиаторов, Сагарис восприняла с олимпийским спокойствием. Валерий не стал ей объяснять, почему он так решил, а она уже привыкла к превратностям судьбы. Сражаться за свою жизнь было для неё привычным состоянием, а у рабыни не спрашивают, чего бы ей хотелось. По крайней мере, это гораздо лучше, нежели выполнять работы по дому.

Сагарис замечала откровенные взгляды Валерия и понимала их смысл, но слишком большим было расстояние между патрицием и рабыней. А у неё не было желания стать постельной принадлежностью Валерия. Она испытывала к нему чувство благодарности за то, что он спас ей жизнь, но не более того. Возможно, прояви Валерий настойчивость, Сагарис сдалась бы ему, однако осторожный негоциант не рискнул воспользоваться своим положением...

«Лудий гладиатори» Публия Нумиция мало чем отличался от других гладиаторских школ. Она представляла собой около сотни маленьких комнатушек без окон, выходивших во внутренний двор, где целый день шли занятия. Жили гладиаторы по двое в голых каморках скромных размеров, спали на сенниках, питались из общего котла. В школе имелось прочное хранилище для разных видов вооружения и тюрьма для непокорных. Потолок в тюремных камерах нависал так низко, что проштрафившийся гладиатор не мог даже встать во весь рост. Нередко его приковывали цепями к стене и кормили гораздо хуже, нежели других воспитанников школы.

Школа была заведением, которое давала работу и хлеб большому числу людей. Помимо учителей – в основной массе бывших гладиаторов – при школе Публия Нумиция работали повара, массажисты, лекари, оружейники, могильщики, управляющий и многочисленные надсмотрщики и охранники. Гладиаторов кормили сытно и лечили добросовестно. Слишком дорогим был живой «товар», а Публий Нумиций слыл рачительным хозяином. Но были среди учеников школы и добровольцы, свободные граждане Рима. В первую очередь их привлекало вознаграждение из казны, которое получал каждый, кому в течение контрактного срока удавалось остаться в живых. Добровольно шли в гладиаторы не только бедняки и опустившиеся бездельники. Нередко в гладиаторские школы стремились попасть и юноши из вполне обеспеченных и даже знатных семей. На арену их влекла жажда приключений, рискованная игра со смертью.

В отличие от рабов, пленников и преступников, добровольцы имели право жить дома, но были обязаны регулярно являться в школу на занятия и службу. В остальном же свобода их не была ограничена. Многие даже были женаты и имели детей. И всё-таки их существование было незавидным, так как, подписав контракт, они обязывались беспрекословно подчиняться дисциплине своей новой профессии. Временную потерю свободы они подтверждали клятвой, что отныне их можно «жечь, вязать, сечь и казнить мечом». Впрочем, в любое время они могли расторгнуть контракт, если были в состоянии заплатить выкуп.

Тренировки, продолжавшиеся с утра до вечера, были очень интенсивными. Новички обучались фехтованию под руководством опытного наставника. Каждому из них давали деревянный меч и щит, сплетённый из ивы. Удары отрабатывались на вкопанном в землю бревне высотой в рост человека. Новичок должен был овладеть умением наносить сильные и точные удары в воображаемые грудь и голову противника, а также не раскрываться при обороне. Для укрепления мышц следующее после деревянного железное учебное оружие специально делалось в два раза тяжелее боевого. Когда новичок в должной степени постигал азы боевого искусства, его, в зависимости от способностей и физической подготовки, определяли в ту или иную группу гладиаторов.

В «лудий гладиатори» Публия Нумиция обучались «самниты», названные так по имени народа, хоть и покорённого римлянами, но нанёсшего Риму несколько военных поражений, за что его практически истребили в конце прошлого века. Их вооружение состояло из большого прямоугольного щита, шлема с высоким гребнем и султаном из перьев, короткого прямого меча и поножи на левой ноге.

На «самнитов» очень походили «гопломахи», с той лишь разницей, что их щиты были большими и круглыми. Соперниками «гопломахов» и «самнитов» (которые иногда назывались «секуторами») были, как правило, «ретиарии». Задачей «ретиария» было метнуть сеть с тяжёлыми грузилами по краям так, чтобы опутать противника с головы до ног, а затем уже прикончить его трезубцем или кинжалом. Ни шлема, ни щита у ретиария не было – ему приходилось рассчитывать только на собственную ловкость. В эту группу брали наиболее быстрых новичков.

«Фракийцы» были вооружены маленьким круглым щитом, небольшим изогнутым мечом, поножами на обеих ногах, железным нарукавником на правой руке и закрывавшим всё лицо шлемом с забралом, имевшим множество отверстий.

На шлемах «галлов» или «мирмиллонов» изображалась рыба, а их вооружение соответствовало галльскому. Несколько особняком стояли «эсседарии» – гладиаторы, сражавшиеся на боевых колесницах. Они были вооружены арканами, пращами, луками и дубинами. «Эсседариев» Публий Нумиций не готовил. Это было слишком дорогое удовольствие. Собственно говоря, как и «андабатов», но последних по иной причине.

В «андабаты» попадали наименее способные ученики. Они были вооружены только двумя кинжалами, без всякой дополнительной защиты. Довершал это снаряжение шлем с двумя отверстиями, совершенно не совпадающими с глазами. Поэтому «андабаты» вынуждены были сражаться друг с другом практически вслепую, наугад размахивая оружием.

Цирковые служители им «помогали», подталкивая сзади раскалёнными железными прутами. Публика всегда очень веселилась, глядя на несчастных, и эта часть гладиаторских боёв считалась у римлян самой забавной. Но Публий Нумиций не мог себе позволить тратить драгоценнее время и деньги на этот человеческий мусор. Убедившись, что с новичка никакого толку не выйдет, он старался продать его какому-нибудь провинциальному ланисте, мало смыслящему в своей профессии.

На занятиях от учеников требовалось строжайшее соблюдение дисциплины. Гладиатор не смел даже поморщиться, когда противник размахивал оружием прямо перед его лицом. За малейшую провинность ученика беспощадно наказывали: секли, сажали на цепь, а в особых случаях даже прижигали калёным железом.

В большинстве своём гладиаторы, стиснув зубы, терпели выпавшие на их долю тяготы, тем более что изменить они ничего не могли. Но порой некоторые из них впадали в отчаяние. Чаще всего их посещала мысль о самоубийстве. Надзиратели, зная это, строго следили за тем, чтобы во время тренировок никому не вздумалось обратить оружие против себя. Ученикам строго запрещалось иметь ножи или другие острые предметы. Нарушителей этого правила строго наказывали. И всё же отчаявшиеся рабы-гладиаторы находили способ свести счёты с жизнью. В «лудий гладиатори» Публия Нумиция бытовало предание об одном гладиаторе, который по пути на утреннее представление сумел так изогнуться в повозке, что голова его попала между спиц колеса, и ему сломало шею. Другой вонзил себе в горло острую щепку. Были и такие, которые дрались на арене без ненависти – то есть попросту позволяли себя убить. Иногда доведённые до крайности гладиаторы поднимали мятеж или совершали побег.

Гладиаторы, подобно актёрам, изгнанным из армии солдатам, мелким мошенникам и падшим женщинам, принадлежали к разряду так называемых «недостойных», то есть к отбросам римского общества. Они считались людьми второго сорта. Гладиаторы не имели права занимать государственные должности, обращаться с жалобами в уголовный суд, лишь в порядке исключения их иски рассматривали гражданские суды. Погибших во время игр или умерших от ран и болезней гладиаторов хоронили в общих могилах. Только изредка их удостаивали отдельного погребения, если этого настоятельно требовали и оплачивали родственники, хозяева или поклонники их воинственного искусства.

Школа Публия Нумиция отличалась от других подобных заведений более мягкими порядками. Хитроумный ланист знал, что иногда добротой можно достичь большего эффекта, нежели чрезмерной строгостью. Несмотря на то, что в «лудий гладиатори» существовала обязательная тюрьма, её камеры большей частью пустовали. Самым строгим наказанием в его школе считалось лишить гладиаторов возможности общения с женщинами лёгкого поведения.

В Риме проституция процветала в храмах, театрах, цирках, термах, в тавернах, постоялых дворах, на улицах и даже на кладбищах. Большинство проституток происходило из рабынь, работавших таким образом по принуждению хозяина, или из вольноотпущенниц, которые зарабатывали себе на жизнь.

Публичные дома располагались как на окраине или даже за пределами города, так и в центральной его части. Одним из старейших мест, где процветала проституция в Риме была Этрусская улица. Её название происходило от племени этрусков, которые пользовались дурной славой за чрезмерное сладострастие. А главным центром проституции в Риме был квартал Субура, связывающий Форум с восточной частью города. Местами для уличной проституции и частью для устройства лупанариев (публичных домов) являлись галерея Помпея, портик Октавия, портик Марцелла, располагавшиеся на Марсовом поле, портик Ливия на Эскливине, колоннады при храме на Палатине. Часто посещался проститутками и сводницами храм Изиды на Марсовом поле, Юлианский форум и находившийся там храм Венеры.

Услуги официальных проституток были дороги, им приходилось платить по пятнадцать-двадцать ассов за посещение, поэтому Публий Нумиций пошёл по другому пути – при школе он держал около трёх десятков молодых рабынь. Несмотря на немалую цену, которую ему пришлось за них заплатить, в конечном итоге они оправдали его расходы.

Днём женщины помогали поварам и убирали помещения, а по вечерам ублажали наиболее отличившихся в боях гладиаторов. По этой причине ученики «лудий гладиатори» Публия Нумиция старались изо всех сил, лишь бы заполучить на ночь одну из женщин...

Появление Сагарис в школе гладиаторов вызвало большое волнение среди гладиаторов. Один из них, самый заслуженный, – он уже провёл на арене двадцать успешных боёв – завидев девушку, категорически заявил:

– Сегодня она моя!

– С какой стати?! – возмутился другой гладиатор, не менее заслуженный. – В последнее время, Приск, ты стал много себе позволять!

– Пошёл ты в Аид! – отгрызнулся Приск. – Право первой ночи – моё! Я доказал это на недавних играх!

Разъярённые гладиаторы уже готовы были выяснить отношения на кулаках, но тут появился сам ланист.

– Приск, Ютурна, уймитесь! – грозно рявкнул Публий Нумиций. – А то я не посмотрю на ваши заслуги и отправлю в эргастул, чтобы вы там немного поостыли.

– Хозяин, ты сам сказал, что сегодня моя очередь иметь женщину! – не сдавался Приск. – У меня есть право выбора!

– Я правда так сказал?

– Клянусь богиней Ма[91]91
  Ма – малоазийская богиня-мать, стала прообразом греческой Кибелы.


[Закрыть], это чистая правда!

Публий Нумиций коварно ухмыльнулся.

– Ну, ежели так... – молвил он, бросив косой взгляд на Сагарис.

Амазонка хорошо поняла, о чём идёт разговор, и решила про себя, что задушит наглого гладиатора, если он попытается взять её силком. Немногие из дев-воительниц знали специальные приёмы борьбы, которыми владели только жрицы племени. А им было запрещено передавать свои знания непосвящённым. Но мать Сагарис пренебрегла запретом и обучила дочь всем премудростям самозащиты без оружия.

– Ежели так... – продолжал хозяин «лудий гладиатори», – то я не против. Но! – Он поднял вверх указательный палец. – Но не раньше, чем ты победишь её в поединке!

– Что-о?! – У Приска глаза полезли на лоб. – Хозяин, это шутка?

– Я похож на шутника? – резко спросил ланист. – Завоюй её! И этой ночью сможешь хорошо поразвлечься.

– Ладно... – В голосе Приска прозвучала угроза. – Это мы быстро...

– Ну-ну... – Ланист хищно осклабился.

Он уже знал, что собой представляет амазонка. Но проверить, так ли она сильна на самом деле, как её представлял Валерий, не мешало. Конечно, без членовредительства! Школа – не цирковая арена. А гладиаторы – слишком ценный товар, чтобы портить его в угоду чьим-либо амбициям. В том числе и желаниям Приска.

Конечно, гладиатор принёс ланисте много денег своими победами, но ещё больше будет неприятностей, ежели с амазонкой случится беда. Публий Нумиций не сомневался, что в таком случае Валерий сотрёт его в порошок. Похоже, эта девка много значила для известного негоцианта. А о связях Валерия в Сенате ланист был наслышан. Да и его торговый компаньон Гай Рабирий Постум, один из богатейших патрициев Империи, имеет большой авторитет среди законодателей.

– Принести учебное оружие! – распорядился ланист. – Второй номер!

Спустя недолгое время двор «лудий гладиатори» превратился в арену для гладиаторских боёв. Был убран весь учебный инвентарь, место для схватки посыпали свежим песком и очертили круг чтобы зрители (а их набежало много; весть о необычном поединке разнеслась по школе, как лесной пожар) не мешали бойцам.

Сагарис с лихой усмешкой на строго очерченных губах выбрала себе германский меч – за неимением длинного испанского гладиуса. Германский меч был лишь немного короче последнего, что вполне устраивало девушку. Что касается Приска, то ему было безразлично, с каким оружием выйти на поединок с девкой. Он подобрал себе обычный пехотный гладиус – с ним удобно сражаться при тесном контакте.

Приск уже представлял, как обезоружит свою «добычу» и на глазах ланисты и всей школы заключит её в объятия. Но прежде девка получит от него доброго «леща»: знай, с кем связываешься! Приск видел бои женщин-гладиаторов, но их сражения больше походили на театральное действо, нежели на настоящую кровопролитную схватку. Да и обучены они были неважно. За редким исключением. Знаменитые ланисты неохотно брали женщин в свои школы – с ними была одна морока.

Ладно бы ещё рабыни занимались столь непрестижным ремеслом, но ведь в гладиаторы шли и дочери патрицианских семейств ! Конечно же, своей популярностью женщины-гладиаторы не могли превзойти мужчин. Мало того, многие состоятельные римляне при всей их развращённости были настолько шокированы появлениям на арене дочерей преторов и даже консулов, что активно протестовали против таких зрелищ, которые они считали непристойными. Тем более что женщины сражались с обнажённой грудью.

Однако простолюдины, заполнявшие арены цирков, – а таких в Риме, как и в провинциях, было большинство, – напротив, находили выступления полураздетых женщин очень привлекательными. Многие считали, что нет ничего более волнующего, чем бой женщин-гладиаторов ночью, при мерцающем свете факелов...

Вторым номером шли затупленные учебные мечи нормального веса. Первым номером считалось тупое оружие, в два раза тяжелее боевого. Публий Нумиций решил, что Сагарис пока не готова к отягощениям. С виду амазонка не производила впечатления грозного противника, обладающего большой физической силой. Только опытный глаз мог заметить лёгкие вкрадчивые движения Сагарис, предполагавшие неплохую технику владения оружием и большой опыт поединков.

Бой начался в вихревом темпе. Приск надеялся побыстрее закончить дурацкое представление, предвкушая уединение с девицей в своей крохотной каморке. К его удивлению, Сагарис легко справилась с наскоками, а когда в очередной раз, нанося, казалось бы, неотразимый удар, Приск провалился в пустоту, амазонка неожиданно резко хлестнула гладиатора по заднему месту. Удар был нанесён с такой силой, что Приск едва удержался на ногах.

Зрители – большей частью охранники (которые всегда были настороже), гладиаторы и школьная прислуга – восхищённо взревели. Всё было проделано настолько мастерски, что у ошарашенного ланисты глаза полезли на лоб. Так разобраться с Приском, великим мастером меча, редко кто мог. Что касается гладиатора, то он совершенно озверел. Его, Великого Приска, опозорила какая-то пришлая сучка! И это видела вся школа! Убить, растерзать девку! Приск уже не хотел предаваться любовным утехам. Наказать! С этой мыслью он и набросился на Сагарис, горя желанием отомстить за свой позор.

Именно этого амазонка и ждала. Любая схватка требовала не только боевой ярости, но и холодного рассудка. А Приск словно сошёл с ума. Он молотил мечом по щиту Сагарис, как дровосек топором по непокорному пню. Нанести колющий удар опытный гладиатор был просто не в состоянии – девушка тщательно держала нужную дистанцию.

А затем и вовсе случилось неожиданное. Сагарис вдруг отбросила щит, перехватила руку Приска с мечом, и с такой силой швырнула его на арену, что казалось, земля загудела. Ошеломлённый гладиатор сделал попытку встать на ноги, но тут последовал удар мечом плашмя по голове, и он надолго погрузился в беспамятство...

Во дворе школы воцарилась мёртвая тишина. У ланисты даже челюсть отвисла от изумления. А затем раздался грохот; сначала тихий, нестройный, потом всё более и более громкий. Это били мечами о щиты воины охраны, которые стояли на стенах, окружавших «лудий гладиатори», выражая таким образом своё восхищение блестящим поединком.

– Язата! – вскричала Сагарис, поднимая вверх свой германский меч. – Язата-а!!!

Её переполняло доселе неведомое чувство победителя, которому всегда важна благосклонность зрителей. На миру и смерть красна.