Текст книги "Ликвидатор"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Киллер

«Лхасса» оказалась третьеразрядной гостиницей с крохотными номерами, но удивительными для Непала чистотой, уютом и тишиной.

Трехэтажный дом с балконами, окольцовывающими все четыре стены, и черепичной крышей, как на буддийских храмах. Внутренняя отделка холла сияла фальшивой позолотой и поражала искусной резьбой по ценным породам дерева.

Мягкая мебель была обтянута индийской златотканой парчой, и от этого театрального великолепия рябило в глазах и хотелось как можно быстрее подняться по деревянной лестнице на свой второй этаж и закрыться в номере, обустроенном по европейским канонам.

Мое появление в гостинице без документов, а лишь с запиской от Попова не вызвало никаких эмоций на бесстрастном темном лице портье-индийца в чалме такой величины, что казалось, тонкая гусиная шея вотвот переломится.

Он молча прочитал каракули, нацарапанные на гербовой бумаге посольства, вернул мне записку, забавно шевеля губами, посчитал деньги и вручил ключ от номера, не преминув цепким взглядом окинуть меня с ног до головы, в особенности выделив мою шикарную кожаную сумку.

Я не стал даже ужинать. Тщательно проверив замки и задвижки на дверях и окнах и приняв душ – удивительно, но в "Лхассе" была даже горячая вода, – я упал на постель с накрахмаленным бельем и сразу уснул, будто провалился в бездонный омут.

Я очнулся от беспамятного сна около двенадцати дня. Посмотрев на дешевые электронные часы, висевшие на стене рядом с кроватью, я страшно удивился и поспешил в душевую.

С удовольствием поплескавшись под приятно щекочущими струйками, я побрился купленной вчера по дороге в гостиницу одноразовой безопасной бритвой и заказал по телефону обед в номер – редкая услуга, насколько меня просветил Попов, для местных гостиниц.

Интересно, почему он рекомендовал мне именно "Лхассу"?

В дверь номера постучали. Я открыл дверь и, увидев улыбающуюся физиономию смуглокожего официанта из ресторана напротив "Лхассы", толкавшего перед собой тележку с обедом, пропустил его в комнату.

Что-то весело болтая на одном из непальских диалектов, на удивление крепко для обычного слуги сбитый малый стал шустро сервировать стол. Почти не прислушиваясь к его беззаботному трепу, я отвернулся к зеркалу, чтобы причесать уже высохшие волосы.

Не знаю, какое чувство включилось первым – интуиция, слух, "третий глаз", несмотря на мои титанические усилия срабатывавший не с такой эффективностью, как того хотел Юнь Чунь, – но я, еще не вполне сознавая, что делаю, молниеносно развернулся и, увидев, как уже посерьезневший официант достает из-под металлической крышки судка пистолет с глушителем, кувыркнулся через голову и ногой выбил оружие из его рук.

– Ты кто? – спросил я, подхватываясь. – Кто тебя послал? Отвечай, иначе умрешь!

Наверное, его неплохо обучили разным штучкам. Видимо, он считал себя хорошим бойцом кун-фу или таэквондо, потому что даже не бросился поднимать пистолет, лежавший ближе к нему, чем ко мне.

Парень лишь скорчил зверскую рожу и ударил с диким воплем "ки-иай!", отличительной чертой бойцов силового стиля.

Я знал этот удар – достаточно эффективный и практически неотразимый, если имеешь дело с человеком слабо тренированным или не имеющим понятия в восточных единоборствах.

Судя по уверенности, с которой был выполнен разворот, а затем переход в другую стойку, "официант" до сих пор не встречал противника, способного противостоять ему.

И когда его рука-таран, вместо того чтобы "заглушить" мое сердце, а следующим движением, направленным по сложной траектории вверх – в сторону, перемолоть мои челюсти в муку, вдруг ушла в пустоту, он от неожиданности растерялся.

Проскочив мимо меня, он автоматически, как и все хорошо тренированные бойцы, занял боевую позицию, но его лицо выражало растерянность и недоумение.

– Я не шучу, парень. Предупреждаю в последний раз – или ты скажешь, кто отдал приказ на ликвидацию, или я сломаю тебе все, что только можно.

Теперь он бросился на меня уже из отчаяния.

Хороший боец всегда может различить настоящего мастера, даже не доводя дело до схватки. "Официант" понял, с кем ему выпало иметь дело; он знал, что проиграет, но, похоже, смерти боялся меньше, чем тех, кто его послал.

Я исполнил все, что ему обещал. Когда он, корчась от боли в сломанных конечностях, валялся на полу, я подошел к нему, поставил ногу на шею и спросил:

– Кто? Имя – и ты будешь жить. Кто тебя послал?!

Затравленно глядя снизу вверх, он лишь отрицательно покачал головой. Черт! Я так и предполагал… Может, под пыткой…

Нет! Будь что будет.

Разбуженный схваткой зверь в глубине моих мозгов, недовольно ворча, вернулся в свое логово…

Я вышел из "Лхассы" через черный ход. Это не исключало возможности нового нападения, если у лжеофицианта были помощники.

Но я был настороже, да и обстановка вокруг гостиницы не предвещала, насколько я мог судить по своим наблюдениям, никаких осложнений. Кто-то очень понадеялся на мою расслабленность.

На Попова я вышел сразу – при расставании он дал мне номер своего рабочего телефона.

– Что случилось? – встревожено спросил он, даже не начав слушать мои объяснения.

Его голос как-то странно вибрировал, будто он был взволнован до крайности.

Я рассказал.

– Странно… – На другом конце провода воцарилась минутная тишина. – Совершенно непонятно…

– Что здесь непонятного? Меня узнали и теперь открыли сезон охоты, – резко ответил я на его вялое удивление. – Кто я такой, в конце концов?!

– Хм… – хмыкнул Попов. – Если бы мы знали…

– И что мне теперь делать?

– Хороший вопрос…

– Я понимаю, что вы не обязаны заниматься какой-то подозрительной личностью, но, Бога ради, помогите мне улететь в Россию! Там, надеюсь, все прояснится. Я ничего не помню, никого не знаю, ни здесь, ни дома. За что меня преследуют и хотят убить?!

– Успокойтесь. Я сейчас дам адрес другой гостиницы…

– Нет! К черту все ночлежки! В очередную ловушку я больше не сунусь.

– Хорошо, может, вы и правы… У меня есть идея.

– Говорите, и быстрее. Я не могу долго торчать на одном месте да еще у всех на виду.

– Я попытаюсь что-нибудь придумать с паспортом. Но для этого нужна ваша фотография.

– Где я могу сфотографироваться?

– Это сделать проще простого. Где вы находитесь?

Я объяснил, где меня найти.

– Стойте возле статуи Будды с левой стороны, под пальмой. Я подъеду на своей машине… "шевроле" темно-синего цвета. Номер… – Он продиктовал его два раза. – Я возьму свой фотоаппарат. Буду через полчаса…

Место для встречи, да еще тайной, было отвратительным. Наверное, Попов плохо знал город, а я как-то в горячке не сообразил, что статуя стоит в сквере, с двух сторон омываемом автомобильными потоками.

Правда, там были и деревья, но среди них можно было разве что играть в прятки с детьми до пяти лет. В случае горячей ситуации путей для отступления у меня было совсем мало, да и те не внушали доверия.

Но делать было нечего, и я, спустя полчаса после нашего с Поповым разговора, стоял под пальмой.

Мне повезло, что я увидел "шевроле" раньше, чем его пассажиры меня. Не веря глазам, я, как в замедленной киносъемке, увидел выдвигающиеся в открытые окна пистолетные стволы, а затем и вспышки выстрелов.

"АЛАЯ ЛЕНТА "!!!

Все мои чувства мгновенно обострились до предела, и я начал свой страшный танец, неуклонно приближаясь к машине – взвизгнув тормозами, она остановилась примерно в двадцати метрах от статуи.

Стреляли двое; третий сидел за рулем, время от времени пробуя от нетерпения педаль газа; Попова среди них не было.

Я находился уже в десяти шагах от машины, когда у ликвидаторов не выдержали нервы. Они ведь стреляли почти в упор, но я был еще жив!

Один из них, с чисто русским лицом, вдруг завопил и выскочил из машины, на ходу меняя обойму. Другой, похоже китаеза, немедленно последовал его примеру. Наверное, им показалось, что стоя, да еще с такого малого расстояния, они сделают из меня решето…

Они умерли, так и не поняв, что случилось: первый с собственным пистолетом во рту, пуля которого снесла ему полчерепа, а второй с размозженным виском, куда я воткнул свои ороговевшие пальцы.

Водитель, напуганный до полусмерти непредвиденным развитием событий, уже включал передачу, когда я очутился на сиденье рядом с ним. Ему было под сорок, и он никак не тянул на ликвидатора.

– Двигай, – приказал я, закрывая дверку. – Машина посольская?

– П-по… п-пос… д-да… – От испуга он лязгал зубами.

– Вас направил Попов?

– Н-не… н-не зн-наю…

– Поехали, черт тебя побери! – рявкнул я на него, чтобы хоть немного привести в чувство. – Да побыстрей.

Мой приказ он понял буквально и рванул с места так, что задымились шины.

– Не сшиби кого-нибудь, – посоветовал я, оглядываясь назад – нет ли погони.

Мы остановились на окраине города. Я задумчиво поглядывал на едва живого от страха водителя и размышлял.

Попов, ах, Попов… Скотина… Наверное, после моего ухода он связался с Москвой и получил приказ… А может, и не со своим ведомством?

Вопросы, вопросы… Кто я?

– Передашь Попову, что я его навещу. Пусть готовится, чтобы нашлось что ответить на мои вопросы.

– Вы… вы меня не убьете?

– В следующий раз, – "обнадежил" я водителя. – Мой тебе совет – держись подальше от дел, в которых ничего не смыслишь. А лучше всего – немедленно возвращайся домой. Например, скажись больным. Хоть ты и мразь, но у тебя, наверное, есть жена и дети.

– Д-да… дети… – А теперь усни на часок, пока я не определюсь – что и как…

С этими словами я нанес три легких удара – один в голову, два других в грудь в определенной последовательности – и водитель сполз на сиденье, глупо улыбаясь и похрапывая, будто и впрямь его сморил глубокий здоровый сон.

Волкодав

Ах, как хорошо чувствовать себя свободным человеком, когда никакая падаль не целится в тебя со «шмайссера», никто не пытается сломать шею или отравить бокал с вином, а начальство так далеко, что временами кажется, будто его и вовсе нет!

"Ой ты, палуба, палуба, ты меня раскачай. И печаль мою, палуба…"

Я стоял на носу теплохода и пел так самозабвенно, будто выпил по меньшей мере литр водки. В душе царила благостная пустота, голова осветлилась до прозрачности, а в тело вступила необычайная легкость.

Мне даже стало казаться, что вот-вот дунет еще один порыв морского ветра, посильнее, чем прежние, и я, как пушинка, сначала закружу над палубными надстройками, а затем взлечу в безоблачную высь и, подгоняемый лучами неяркого осеннего солнца, умчусь к желанным берегам, где наконец разродится эта трижды проклятая операция "Брут", – нетерпение прямо раздирало меня на части.

И это было единственное облачко на моем небосводе с тех пор, как мы с Мухой по подложным паспортам сели на комфортабельную посудину, отправляющуюся в круиз вокруг Европы.

– Клево, а? – Муха с бутылкой пива в руках лучился от счастья – судно уже давно вышло в нейтральные воды, и теперь ему сам черт был не брат. – Эх, Гренадер, заживем здесь… Вонючие пересылки, зоны, братва немытая… гори оно все белым пламенем! Свобода!

– А что будем делать, когда денежки закончатся?

– Не переживай, это моя забота.

– Так-то оно так…

– Ты мне не веришь? У меня в Греции есть дружок, у него бабок валом. Сашок мне многим обязан, так что не дрейфь, он нам найдет места потеплей да кусманчик пожирней, хе-хе-хе… – рассмеялся пахан.

Сашок! Александр Толоконник! Есть!

Я поддержал Муху, заржав так, что чайки, кружившие очень низко, над самой головой, с испугу взмыли ввысь, а пахан едва не уронил от удивления полупустую бутылку.

– Ты что, Гренадер, от счастья рехнулся?

– Плевать на счастье! Главное – подальше от зоны. А деньгу как-нибудь зашибем.

– Эт точно, – успокоился Муха, сам на взводе от удачного перехода границы.

Как же, перешел бы он, не будь Акулы, который сейчас бродил вокруг нас кругами, просеивая взглядом всех подозрительных, с его точки зрения, личностей…

Муха надрался до поросячьего визга, и я оставил его в каюте досматривать остатки видений, навеянных танцовщицами, развлекавшими туристов стыдливым стриптизом, где фигурировали в основном поамерикански мускулистые ноги, а все, что выше – наше, родное, самое существенное, – было прикрыто сверкающими от мишуры лоскутками.

В натуре – за что деньги такие платим?!

Именно так и выразился Акула, когда мы "случайно" встретились и "познакомились" в баре теплохода.

– Ну, бля, и дерут! – возмущался мой связник и руководитель группы прикрытия – назначенный по моей просьбе Кончаком буквально за сутки до отхода судна. – Мало того, что там смотреть не на что, так к ним еще и не протолпишься. Гля, сколько гавриков в очередь стало. Может, надавать им по мордам? Пусть не думают эти затраханные крали, будто все то, что блестит – золото.

– Это ты можешь. И не более. Твоей рожей только младенцев пугать.

– От такого слышу, – отпарировал ничуть не обиженный Акулькин. – А вообще – позвольте доложить обстановку, шеф.

– Валяй.

– Все о'кей.

– Ну?

– Угу.

– А подпись на рапорте поставил?

– Счас… – Акула налил себе и мне по полному фужеру. – Вздрогнем?

– Ну а если серьезно?

– Так и я о том же. Давай по банке, чтобы разговор пошел как по маслу.

Посмеиваясь, я выпил и закусил солеными орешками.

– Просеял всех сквозь мелкое сито. Боюсь ошибиться, но пока все чисто. Ребята на позициях, так что неожиданностей не жду. Но все равно будь настороже, – непривычно серьезно сказал Акула.

– Мог бы и не напоминать.

– Извини, Волкодав, это мое первое серьезное задание такого рода. Не хотелось бы вляпаться по самое некуда. А если учесть, что мой подопечный – это ты…

– Ладно, не скули. Как-нибудь, сообща…

– Что-то на сердце тревога, старлей. Как в тот день под Кандагаром, когда половину нашей группы душманы положили.

– Давай помянем…

– Давай…

Мы снова выпили.

– Доложишь Кончаку, что путь мы держим все-таки в Грецию. – Я подозвал стюарда и заказал еще бутылку и кое-что из закуски.

– Бу сделано… – Акула с вызовом смотрел на сидевшего неподалеку здоровяка с золотой цепью на шее в палец толщиной. – Развеяться бы…

– Кончай. Не хватало нам засветиться на всю катушку из-за примитивной драчки с каким-нибудь гражданским дятлом.

– И то… – Он со вздохом сожаления стал глядеть в другую сторону. – Бывали дни веселые…

– Пой, ласточка, пой… – Я потянулся за бутылкой и нечаянно зацепил керамическую вазочку с засушенными цветами.

Уж не знаю, как я исхитрился поймать ее у самой палубы. Наверное, вазочка и так не разбилась бы, ведь у нас под ногами было ковровое покрытие, но я порадовался – несмотря на энное количество спиртного, реакция оказалась на высоте.

Разгибаясь, чтобы поставить хрупкую керамическую штуковину на прежнее место, я нечаянно скосил глаза… И едва не свалился со стула.

Чтоб я так жил! Ах, Акула, Акула, где были твои гляделки?! Хотя… кто мог подумать?

– Сукин сын… – прошипел я, наливая и ему. – Едва не вляпались…

– Ты о чем?

– Не вертись! Сиди смирно, улыбайся… вот так… Хлебни глоток… А теперь закуси…

– Где? – Акула все понял.

– В конце бара, с правой от тебя стороны, неподалеку от выхода. Пожилая пара.

– Ты что, рехнулся?! – Акула осторожно скосил глаза вправо. – Из них уже песок сыплется.

– На этом они таких, как ты, недоразвитых, и ловят.

– Кончай пугать…

– А я и не пугаю. Только держи себя в руках. Ты никогда не слышал о супругах Нельке?

– Кто это?

– Моисей и Роза, в девичестве Кацеленбоген. Элита ликвидаторов Моссад. Это они и есть.

– Какое отношение Моссад имеет к нашей операции?

– Не знаю. Единственное, что мне известно, так это то, что в данный момент супруги Нельке якобы отошли от дел. Официальных дел. Они работают только по частным контрактам. И за очень приличное вознаграждение. Я так понимаю, чтобы не терять форму. У них денег куры не клюют.

– Ну, бля, ты меня напугал. Прямо весь дрожу. – Мой бывший сержант разозлился. – Хочешь, я их сегодня в расход пущу? Акулам на корм.

– До акул еще далеко, дружище. А пасть захлопни, ведь они наши земляки: Моисей из Одессы, а Роза киевлянка. И кстати, обучали их в нашей конторе, естественно в свое время.

– А как они в Израиль попали с такой биографией?

– Молча. По подложным документам. И наверное, не без помощи Моссад. Они работали в основном по выявлению и ликвидации нацистских преступников. Но не всегда. Опасная парочка, прошу учесть. И предупреди своих ребят.

– Может, за этими старперами проследить? Кто с ними на связи и прочее.

– Категорически запрещаю! Мы не знаем, что у них за задание, а засветиться раньше времени я не желаю. Они вас, как мальчиков, уделают. Я же сказал, что это асы своего дела.

– А вдруг они на Муху нацелились?

– Вряд ли. Но гарантий я бы не дал. Но с другой стороны – на кой он им?

– А если они просто путешествуют? Туристы. Захотелось повидать родные места.

– Вот ты и узнай это. Срочно выйди на связь с Кончаком, может, в конторе что известно. И проверь их паспортные данные у капитана. У него есть списки пассажиров. Он предупрежден и обязан оказать нам любую посильную помощь. Пароль для капитана: "Вам привет от Ивана Тарасыча". У него есть номер космической спецсвязи, по которому он позвонит, чтобы удостоверить твою личность. Назовешь свой код. Желательно не во всю глотку.

– Я что, ку-ку?

– Это я на всякий пожарный случай. А теперь хватит тебе лакать, пора браться за дело. Сделай перекличку своих орлов, чтобы, случаем, не кемарили.

– Я уже ученый… – пробормотал сердито Акула, с сожалением посмотрел на недопитую бутылку и, притворяясь вдрызг пьяным, поплелся к выходу.

Я продолжил уже сам. Но осторожно, малыми дозами. И не спускал глаз с супругов Нельке.

Ну кто может подумать, что эти милые улыбчивые старички – настоящие монстры?

Я вспомнил данные из их досье – перед любым заданием "борзые" были обязаны в нашем компьютерном архиве обновлять свои сведения о предполагаемых противниках, действующих агентах других стран, и не только нашего профиля.

Даже в электронной подаче материалы на супружескую пару выглядели впечатляюще. Им обоим было уже за шестьдесят, но тем не менее они еще посещали спортзал и участвовали в тренировочных спаррингах. Вот тебе и бабуля, Божий одуванчик…

Я сидел и размышлял. Если Нельке здесь по заданию, значит, у них, как и у меня, должна быть группа прикрытия. Кто? Поди вычисли среди сотен туристов… И все же – неужто они идут по следу Мухи? На кой он им?

Толоконник! Все дело в нем.

Узнать бы, чьи денежки прикарманил этот ушлый малый. Вот откуда и могут ноги расти. Похоже, что и Нельке в курсе дела о дружбе Вараксина и Толоконника.

А может, я просто перестраховываюсь? Не знаю, не знаю…

Но, как бы там ни было, теперь нужно быть осторожным вдвойне. И главное – не отсиживаться в обороне, это хуже всего, а нападать самим, вести активную резведку боем.

У меня в голове сложился интересный планчик…

Киллер

Большей скотины, чем Аттар Синг, думаю, в Катманду найти нельзя. Это гротескное подобие человека, одинаковых размеров в ширину и высоту, сидело в кресле людоеда из детских сказок – размером с диван – и беспрерывно жевало.

Долго искать его мне не пришлось – похоже, Бешеный Аттар являлся одной из достопримечательностей столицы Непала.

Его логово – некогда богатый, а теперь полуразвалившийся дом – назвать жилищем можно было только с натяжкой; оно находилось в районе, граничащем с трущобами. Длинное здание фасадом выходило на узкую улицу, а задняя сторона утопала в свалке пищевых отбросов, зловоние которых проникало даже в покои толстого урода.

В комнатах царил полумрак, и ветхая обстановка при недостаточном освещении казалась хотя и старой, но солидной и не столь обшорканной, как на самом деле.

После долгих переговоров с привратником, ничтожным созданием преклонного возраста, хлюпающим носом и горбящимся, будто на его плечах лежал, как у Атланта, весь земной шар, меня препроводили в холл, где на засаленных оттоманках развалились подозрительные типы в количестве трех персон, с виду не менее отвратительные, чем их хозяин; это была охрана.

Особо не церемонясь, меня обыскали с ног до головы, а затем втолкнули в кабинет-спальню-столовую и, наверное, одновременно сортир толстого сукиного сына.

Мы смотрели молча друг на друга с минуту. При этом Аттар Синг не прекращал жевать и отрыгиваться.

Перед ним стояла глубокая миска с мясом и кувшин с вином. Позади меня сопели охранники; от них несло, как из выгребной ямы.

– По какому делу к нам пожаловал высокочтимый сахиб? – Голос у Аттара Синга совсем не соответствовал его комплекции и был высок и визглив.

– Мне бы хотелось поговорить наедине.

Хозяин дома, казалось, не понял моих слов. Он задумчиво жевал и смотрел сквозь меня. Может, я не так построил фразу?

Конечно, мой непальский оставлял желать лучшего, хотя пока что меня понимали достаточно хорошо. И никто не удивлялся моему варварскому произношению – в Непале, где пропасть разных племен и народностей, на литературном языке говорили только феодальная элита и высшие чиновники.

Наконец Аттар Синг, будто очнувшись, отрицательно покрутил головой:

– Сахиб не будет говорить со мной с глазу на глаз. У Аттара Синга нет тайн от его друзей.

"Друзья" за моей спиной одобрительно загудели.

Ладно, пусть будет так. Похоже, Бешеный Аттар кого-то побаивается, что, судя по собранной мною довольно скудной информации о толстяке, было вовсе не странно: Аттар Синг не раз вступал в спор с законом и руководил шайкой отъявленных негодяев, занимающихся рэкетом и торговлей опиумом. Он не был особо крупной фигурой на преступном фоне столицы Непала, но и задних не пас.

– Хорошо, согласен.

– Хи-хи-хи… хи-хи-хи… – закатился вдруг толстяк. – Сах… Хи-хи… Сахиб соизволил согласиться… Хи-хи…

Позади меня тоже захохотали.

– Не вижу ничего смешного, уважаемый Аттар Синг, – решил я подпустить немного примитивной лести, потому как "уважаемым" хозяина дома мог назвать только умалишенный.

– В моем доме согласие на что-либо могу изъявить только я.

– Как прикажете, уважаемый, – не стал я спорить.

– Так какое там дело у сахиба?

– Кому был сдан в аренду самолет… – я назвал тип аэроплана и дату вылета, – и на каких условиях?

Мне показалось, что в "кабинет" толстяка ворвался космический вакуум – обжигающий холодом, безмолвный и безграничный. Аттар Синг застыл, как каменное изваяние, даже глаза закатил под лоб, будто его хватил кондрашка. А охранники и дыхание затаили. Чудилось, что на стенах комнаты мерцают крохотные огоньки, предвестники грозовых разрядов.

И гром грянул. Аттар Бешеный полностью оправдал свое прозвище.

Он орал, плевался, рвал свою пегую бороденку, швырял на пол все попавшееся под руку, топал ногами, пытался творить молитвы вперемешку с проклятиями… – короче, бесновался, будто одержимый.

Я оглянулся: охранники в страхе кланялись, словно механические игрушки, которым вставили новые батарейки и забыли выключить.

– Ты… ты посмел… у меня спросить это?!

– А что необычного в моем вопросе?

– Вон… вон! Убирайся из моего дома! А вы чего стоите, разинув рты?! – рявкнул он на охранников. – Я за что вам плачу, бестолочи?!

– Аттар Синг, ты совершаешь большую ошибку, – спокойно сказал я, хотя охранники уже схватили меня под руки и пытались сдвинуть с места, чтобы выволочь за дверь. – Мой вопрос отнюдь не празден, и мне вовсе не по душе манеры твоих шавок.

– Ха! Манеры ему, видите ли, не по душе! Каков наглец… Что вы медлите! – снова рявкнул он на охрану. – Выбросите его за порог! И если ты еще когда-нибудь появишься здесь…

Договорить Бешеный Аттар не успел, слова застряли у него в горле. Вытаращив и так большие маслянистые глаза, он в полном безмолвии наблюдал, как я расправлялся с его отребьем, так плохо игравшим роли телохранителей.

Я не стал их калечить, только усыпил не менее чем на десять минут. Внешне мои действия выглядели как пассы фокусника, но эффект от них был поразителен.

– А теперь прекрати свои вопли, болван, и рассказывай. – Я подошел к толстяку почти вплотную. – Иначе вместо этого мяса, – я показал на разбросанную по полу еду, – заставлю тебя жрать собственное дерьмо.

– Ав-ва-а… – Аттар Синг побагровел до такой степени, что мне показалось, будто его хватил апоплексический удар. – С-сахиб…

– Да, урод, – сахиб! Запомни это на всю оставшуюся жизнь! Говори!

– Я… я не з-знаю, кто это был…

– Ты вновь за свое?!

– Клянусь пресветлым Буддой! – Он молитвенно сложил ладони рук. – Можешь убить меня, но это чистая правда.

– Этот человек был европейцем?

– Да… – Толстяк посмотрел на меня с удивлением. – Но откуда?..

– Я так понимаю, что он не в аренду взял твой самолет, а купил?

– С-сахиб очень проницательный человек… – пробормотал испуганный до потери пульса хозяин дома. – Но купчую мы не составляли…

– Как он на тебя вышел?

– Ну, я так думаю… – начал он; но, посмотрев мне в глаза, смешался и решил не лгать. – Ко мне направил его Бхагат Синг.

– Бхагат Синг? – нельзя сказать, что я был сильно удивлен, – похоже, этот пройдоха лавочник выступал посредником в доброй половине сомнительных сделок в столице Непала.

– Да-да, он сказал, что человек надежный… Я помогу сахибу найти Бхагат Синга!

– Обойдусь. Он платил наличными или чеком?

– Разве Аттар Синг похож на глупца? Тем более, что я успел и самолет застраховать. – Толстяк самодовольно ухмыльнулся – он понял, что я не причиню ему вреда. – Конечно наличными. Серебряными мохарами. О-о, это была огромная куча монет.

– А он не боялся, что ты когда-нибудь проболтаешься?

– Хи-хи… Как же, Аттар Синг проболтается… Будто ему не дорога собственная голова… – Хозяин дома снова хихикнул. – Тот европеец привел очень веские соображения на этот счет…

– И какие же?

– Во-первых, он пришел не один, с ним были еще четверо очень крепких вооруженных мужчин. А вовторых, он заставил меня подписать некие бумаги… очень неприятные бумаги… из-за чего даже десять лет тюрьмы могут показаться сущим пустяком… Сахиб никому не расскажет о нашем разговоре? – вдруг встревожился Аттар Синг.

– Постараюсь, – отмахнулся я от него, как от назойливой мухи; по крайней мере, с Бхагат Сингом я был просто обязан поговорить, что делало сохранность тайны толстяка явлением весьма проблематичным.

– Спасибо, спасибо, сахиб… – попытался поклониться толстый урод.

– И последнее – кто нанимал экипаж?

– М-м-м… – промычал, пряча глаза, Аттар Синг.

– Не темни. Ты?

– О, сахиб, это была моя ошибка!

– Ты знал, что самолету крышка, и обрек людей на верную гибель?

– Тот человек обещал дать им парашюты!

– И ты, конечно же, поверил, – с горькой иронией сказал я.

– Он обещал…

– Мне сказали, что семьи летчика и штурмана получили гроши. И все из-за того, что полет не регистрировался, как положено. Так вот, слушай внимательно: ты выплатишь их родным по десять тысяч долларов. Понял? В противном случае твои махинации с "арендой" и страховкой самолета станут достоянием гласности.

– О-о-о… – застонал сраженный наповал толстяк. – Я буду разорен!

– Не прикидывайся нищим! Может, напомнить, сколько ты получил от страховой компании?

– Хорошо, хорошо, я все сделаю, как говорит сахиб!

– И поступишь очень правильно. Иначе я еще раз навещу твою конюшню и откручу тебе башку. Пока!

Согбенный привратник, подслушивавший под дверью, склонился передо мной едва не до пола и засеменил впереди, открывая скрипучие двери. Я вышел на улицу и только здесь вдохнул полной грудью.

Мой путь лежал назад, в лавку Бхагат Синга.