Текст книги "Спец"

Автор книги: Виталий Дёмочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

В это время из дверей ресторана вышла девушка в роскошной шубе и открыла дверь черного леворульного нового «Лэнда».

– Опа-на! – восхищенно произнес Бандера, глядя на девушку, все деловые мысли моментально улетучились из его головы.

Изменилось не только выражение его лица, но и поза, он подался несколько вперед и напрягся, ни дать ни взять борзая, увидевшая мелькнувшего зайца.

Парни повернули головы в направлении «кобелиной стойки» старшего.

– А-а-а! – понимающе потянул Артур.

– Знаешь ее?! – удивленно спросил у него Бандера.

– Это Пивовара дочка. Хозяина ликерки, – ответил Артур, глядя на отъезжающий «Лэнд Крузер». – Папа ей «Лэнды» дарит на дни рождения, один новей другого.

– Да ты что! – восхитился Бандера, когда темный «Лэнд» с дочкой местного миллионера внутри, блестя полированными боками, плавно и бесшумно проплыл мимо них.

– Вот каких баб иметь надо! – проговорил он, провожая джип взглядом.

Парни тоже смотрели вслед уезжающей машине с красавицей за рулем.

– Да туда подкатывать бесполезно, – сказал Артур. – Пытались уже… На джипах подъезжали…

– Ваши джипы по сравнению с ее… – начал было Бандера, но Артур перебил его.

– Да, с хера-ли! Вон Енда три месяца за ней на «Лэксусе» ездил, она еще на восьмидесятом двигалась, говорит вообще глушняк! Даже не знакомится. Да она еще и замужем.

– Да какой там муж может быть! Альфонс какой-нибудь, – с ходу предположил Бандера и с пафосом, глядя на парней заявил: – не умеете вы подкатывать.

– Делай красиво, посмотрим, как у тебя получится, – предложил Скороход.

– Да запросто, – легко повелся на «слабо» Бандера и, улыбнувшись, высказал мужскую народную мудрость: – Нет баб, которые не дают, есть те, кто хреново просит! Дай-ка мне ключ от «Целики». Поезди пока на моем, – обратился он к Старому и стал снимать с себя длинный кожаный плащ, в маленькой спортивной машине в такой одежде ездить было неудобно.

К этому моменту план покорения недоступной красавицы у него уже сложился.

Толстый стащил с себя короткую дубленку и передал ее вместе с ключом от машины Бандере.

– Друган, давай только аккуратнее, мы с Доном ее вчера только купили, – почувствовав недоброе, попросил его Старик.

– Да все нормально будет, Старик, – оптимистично проговорил Бандера, на ходу натягивая дубленку Толстого и направляясь к белой «Целике».

Старик, хорошо знавший нрав друга, сильно сомневался в том, что будет нормально все.

Бандера, садясь в «Целику», посмотрел в сторону уже довольно далеко отъехавшего «Лэнда», прикидывая в уме через сколько кварталов он его нагонит. Старик, глядя с тоской на свою спортивную машину, сказал:

– Надо было резину зимнюю поставить, сейчас же гнать будет.

И как бы в подтверждении слов Толстого Бандера резко сдал назад, едва не угодив под проезжающий «Ниссан-Патроль».

– Тише, тише! – в один голос заорали Старик и Толстый. – Виталя, ты че делаешь?!!

Но Виталя, не обращая внимания на крики друзей, уже вдавил педаль газа в пол, и «Целика», роя ледяную корку на асфальте, устремилась вслед за уже скрывшемся из виду «Лэндом».

– Не гони! Лед на дороге! – крикнул вдогонку другу Старик, прекрасно понимая, что тот его не слышит, да и даже если бы слышал, ничего от этого не изменилось бы.

Все стояли и смотрели вслед удаляющейся и теряющейся в общем потоке машине с Бандерой.

– Да нет, бесполезно! – предсказал Артур результат охоты старшего.

– Да хер ее знает?! – усомнился в его предположении Толстый, лучше других знавший Бандеру и понимавший, что от него можно ожидать чего угодно.

– Может, замажем по соточке? – предложил Артур.

– Давай! – моментально согласился Толстый.

Скороход, смеясь, «разбил» руки спорящих, напомнив при этом, что с разбивающего не берут, и все тоже засмеялись.

Виталий нагнал «Лэнд» после первого же поворота. Теперь он ехал за ним след в след, автоматически наблюдая, как она ведет машину.

Водила она неплохо, но чисто по-женски, это сразу бросалось в глаза. Она легко и удачно меняла полосы, но смотрела при этом в основном только вперед, не особо утруждая себя оценкой ситуации сзади и по соседним полосам. Ему понравилось, как она прошла на светофоре левый поворот. Выдвинувшись на красный на средину перекрестка, перекрывая тем самым дорогу двигающимся по-зеленому автомобилям, она, как только включился желтый, вывернув руль влево, резко нажала на газ и с небольшим заносом выскочила на соседнюю улицу. Несколько четких движений рулем, и она вывела тяжелый джип из небольшого заноса.

«Ты посмотри на нее! Молодец!» – мысленно похвалил ее Бандера, успевший проскочить поворот вслед за ней.

– Но по зеркалам она все равно не смотрит. Вот этим мы и воспользуемся, – решил Бандера, очередной раз заметив, как она при перестроении в правую полосу чуть не ткнула задним бампером успевшую вовремя притормозить серебристую «Мазду».

Наконец он понял, куда она направляется – в Торговый центр. Джип свернул на стоянку перед Торговым центром и, найдя свободное место, припарковался.

Бандера, подождав пока девушка выйдет из машины и уйдет в магазин, поставил «Целику» на свободное место напротив ее «Лэнд Крузера», все складывалось как нельзя удачнее. Место отличное, машины стоят так как надо, почти идеально, остается только ждать.

Бандера, не глуша двигателя, сидел и терпеливо ждал, как сидит охотник в своем схроне на солонце, ожидая добычу. Ждать пришлось недолго. Минут через пятнадцать знакомая фигурка появилась из автоматически открывающихся дверей супермаркета. В руках она несла несколько пластиковых пакетов с покупками.

Бандера напрягся, наступал ответственный момент.

Ничего не подозревающая девушка неспеша прошла к своей машине, приветливо пикнула сигнализация, разблокируя центральный замок. Она положила пакеты на заднее сиденье и села за руль. Бандера во все глаза наблюдал за ее действиями.

Вот она запустила двигатель, вот посмотрела в правое зеркало.

«Надо же, все же посмотрела!» – отметил про себя Бандера, вошедший уже в азарт охотника.

Джип немного дернулся, это она включила заднюю передачу. Вот она смотрит в левое зеркало, убеждается, что путь свободен, переводит взгляд на зеркало заднего вида. Вот этого момента и ждал Бандера, в салонное зеркало низенькую «Целику» не видно, и, пользуясь этим, он сдает немного назад, подставляя под мощный бампер «Лэнд Крузера» левый задний угол своей машины.

Не ожидавшая такого вероломства дочь хозяина завода по производству горячительных напитков трогается с места и сдает назад.

Удар! Легкая «Целика» отпрыгивает метра на полтора в сторону.

«Отлично! Все прошло как надо!» – ликовал в душе Бандера, теперь даже если и сразу дружбы не получится, эта авария послужит поводом для дальнейших обязательных встреч, будет время для развития знакомства.

Бедная девушка с круглыми от удивления и ужаса глазами выходит из машины и со словами: «Господи! Ну, откуда ты взялся?!» – чуть не плача, направляется к заднему бамперу своего минуту назад еще нового «Лэнд Крузера».

Изо всех сил сдерживая улыбку, Бандера выходит из тоже пострадавшей от удара «Целики» и старательно изображает из себя потерпевшего водителя. На машины он не смотрит, он смотрит на девушку.

«Ну, хороша!» – мысленно восхищается он, наблюдая за ней.

– Ой, мама! Новая машина! – продолжает сокрушаться девушка.

– Я машину отгоню, чтобы людям не мешать, – сказал Бандера в ответ на причитания девушки, давая ей этим понять, что готов решить проблему полюбовно. Раз он собирается отъехать с места происшествия, значит, не намеривается привлекать для ее решения соответствующие органы.

Он сел в машину и проехал на несколько метров, продолжая наблюдать за ней в зеркало, а она продолжала рассматривать повреждения своего дорогостоящего бампера, не обратив на его слова и действия никакого внимания.

Бандера и не ждал, что девушка поймет его примирительный жест, и почти ехидно отвлек ее от созерцания царапин на бампере словами:

– Девушка, вы не там смотрите. Вот здесь посмотрите, – он указал глазами, куда следует смотреть, – стопарь разбит, крыло с бампером делать и красить.

Она пошла к «Целике», потрогала рукой разбитый фонарь, вмятину на крыле, словно убеждаясь, что это все настоящее, что ей это не снится.

– По зеркалам-то смотреть надо иногда, – наставительно говорил ей Бандера, выходя из машины и продолжая рассматривать ее. – Зеркала вам зачем?

Девушка впервые за все это время подняла глаза и посмотрела на него.

Она смотрела на него своими грустными глазами, и Банину показалось, что он читает ее мысли, слышит те слова, которые она хочет, но не может сказать: «Ну, я же смотрела. Я сама не понимаю, как это произошло, но понимаю, что виновата я. И совершенно не знаю, что мне теперь делать и что говорить». Он читал это в ее глазах, как в открытой книге, и сердце его вдруг стало биться чаще, он еще никогда, как ему казалось, не понимал так, с первого взгляда и без слов, ни одного человека.

– Да не переживайте вы так, – сказал он совершенно другим тоном. – У вас же там одни царапины.

Девушка молча опустила глаза, а Бандере вдруг нестерпимо захотелось снова заглянуть в них еще раз, и он вдруг ставшим неожиданно для самого себя нежным голосом произнес:

– А хотите, я вам его покрашу? Сам.

И хотя эти слова были частью игры, частью его плана, он уже начал понимать, что с ним что-то происходит.

Девушка подняла на него глаза и тихо сказала:

– Но ведь я же виновата.

И от этих слов и от этого взгляда его как будто током ударило, и вдруг пришла мысль, что это не просто очередное знакомство, что это нечто большее. Откуда взялась эта мысль, он и сам не знал, но точно знал уже, что раньше с ним такого не происходило.

– Ну и что! Вы мне понравились, и я хочу сделать вам подарок. Вы мне только оставьте номер своего телефона. Мне это не трудно.

– Правда? – улыбнулась она.

И эта улыбка сразила его окончательно. Было в ней что-то, что не возможно описать и рассказать другим, это можно было только почувствовать.

– Правда, – сказал он, и сейчас это действительно было правдой, а не игрой. – Мне будет приятно вам помочь.

Девушка, достав из джипа листочек и ручку, написала свой номер телефона и протянула его Бандере.

– Я позвоню, – сказал он, беря листок из ее рук, – когда вам будет удобно?

– С утра, – вновь улыбнулась она.

Бандера никогда не испытывал подобных чувств и сейчас вдруг оказался в таком положении, когда он не знал, что говорить. Раньше он всегда знал, как нужно разговаривать с девушками, но сейчас он чувствовал, что эта девушка особенная, по крайней мере для него. Чтобы выйти из положения и не показаться тупым, он решил ретироваться и потом уже обдумать все происходящее с ним.

– До встречи, – сказал Бандера, теребя в руках листок с номером ее телефона.

Девушка села в машину, улыбнулась ему на прощанье, и темный «Лэнд Крузер», блеснув на солнце широким капотом, выехал со стоянки.

А Виталий смотрел ему вслед и кроме этого «Лэнда», увозящего девушку, он не видел больше ничего. Все вдруг исчезло, и машины, и люди, остались только медленно удаляющийся «Лэнд Крузер» и воспоминание о ее улыбке.

Он не видел, как на стоянке рядом с ним припарковался зеленый «Минивен», и как из него вышла изящная, улыбающаяся блондинка в белой распахнутой шубке. Это была одна из его многих пассий. Он не слышал, как она подошла к нему, никак не прореагировал, когда она положила руки ему на плечи. Перед глазами у него стояли глаза дочери водочного короля, а в ушах звучал ее тихий голос: «Но ведь я же виновата».

Блондинка обошла его, поцеловала в щеку, ткнувшись ему в грудь своим непомерно выдающимся бюстом, а Виталий стоял и смотрел куда-то вдаль, ни поцелуй, ни прикосновение огромных грудей не произвели на него ни малейшего впечатления.

Блондинка, непонимающе удивленно посмотрев на него своими большими, ярко нарисованными глазами, спросила:

– Что это с тобой?

Помолчав, Виталий посмотрел на нее туманным взглядом и еле слышно проговорил:

– Да все нормально.

– Я же вижу, что не все нормально. Скажи мне, что с тобой? – сказала блондинка, она не узнавала Бандеру, он был какой-то не такой.

А Виталий смотрел куда-то в даль, туда, где скрылся «Лэнд Крузер», и перед глазами стояло улыбающееся лицо этой девушки, у которой он от неожиданности свалившихся на него чувств даже имени не спросил.

Это и был тот поворотный момент в его жизни, когда Бандера начал постепенно исчезать, а вместо него стал проясняться уже другой человек, с другими мыслями и пониманием жизненных ценностей. Виталий был не прав тогда, когда спустя девять месяцев говорил Ирине, что она не отдалась ему тогда в их первую встречу, и они никого не зачали. Она не отдалась ему тогда, но новый человек все же был зачат и звали этого нового человека Виталий Банин, но ему предстояло еще родиться и расти, а это дело небыстрое и, как известно, мучительное. Но сейчас, в это мгновенье состоялось его зачатие. И здесь стоял уже не совсем Бандера, поэтому блондинка и не узнавала его.

– Да нормально все, – произнес он, отмахиваясь от девушки.

12

Воровство на предприятии Барсукова продолжало процветать. Дело дошло до того, что объем рынка ворованных товаров, продававшихся по демпинговым ценам, стал сравним с объемом легальных продаж. Прибыль неуклонно падала. Его собственная охрана не только не боролась с все возрастающими хищениями, но и сама в этом активно участвовала, уже одно из таких крупных хищений чудом раскрыла милиция, случайно узнав о крупной партии продаваемой аппаратуры.

Алексей Геннадьевич подумал и, скрепя сердцем, решил все же принять предложение Бандеры. Убытки настолько возросли, что теперь его почти не смущала связь с криминалитетом. Предприниматель понимал, что если не прекратить это воровство или хотя бы его не уменьшить, то ему грозят большие долги по кредитам.

И вот новоиспеченные охранники – Толстый, Скороход и Старик – сидели в кабинете начальника службы безопасности и слушали его инструктаж. Сотрудничество с предпринимателем Барсуковым в таком виде, как им предлагалось, радовало их еще меньше чем самого Барсукова.

Толстый и Скороход еще как-то более-менее спокойно перенесли свое новое назначение, Старика же просто с души воротило, и он, слушая инструктаж, этого не скрывал, хотя и сидел относительно спокойно.

– Ну, значит, в ваши обязанности будет входить охрана объектов предприятия, – говорил начальник охраны, – контроль за отгрузкой и разгрузкой товаров круглосуточно. Внутренние хищения у нас участились, так что сами понимаете, нужно пресекать все эти неправомерные действия. Рабочий график выбирайте сами, мой заместитель введет вас в курс дела.

При словах «пресекать неправомерные действия» парни переглянулись. Это они должны пресекать неправомерные действия? Они? Те, кто всю сознательную жизнь только и занимались совершением этих, так называемых неправомерных действие.

Надо же, какие жизнь фортеля выкидывает!

– У нас есть кое-какие зацепки по внутренним хищениям, – продолжал начальник, – вам остается только довести это дело до конца. С вашим опытом, я не думаю, что это будет большой проблемой. Ну, в общем, мы возлагаем на вас большие надежды. И я надеюсь, что вы их оправдаете.

* * *

Они сладко спали. Виталий тихо посапывал, обняв Ирину рукой поверх одеяла. Они не желали расставаться даже во сне.

Первой проснулась она, зашевелилась, потягиваясь под одеялом, полежала немного с открытыми глазами, потом приподнялась на локте и долго с нежной улыбкой смотрела на спящего Виталия. Словно почувствовав ее взгляд, он тоже открыл глаза и, увидев рядом любимое лицо, радостно улыбнулся. Потом он сладко потянулся, притянул ее к себе и поцеловал.

– Мне холодно, – сказала Ирина, кутаясь в одеяло.

Из-за горизонта поднималось солнце, первый его несмелый луч блеснул в глазах Ирины, и она, положив руку на плечо Виталия, проговорила:

– Смотри! Солнце уже встает!

Он приподнялся на локтях и, взглянув в заднее стекло «Челленджера», завел машину с пульта сигнализации. «Печка» заработала сразу.

Они спали в машине, разложив задние сиденья, благо машина была просторная. Солнечный диск полностью приподнялся над горизонтом, разложив на ледяной поверхности озера, возле которого и стоял их джип, золотистую дорожку.

Виталий накрыл Ирину одеялом с головой, но она высвободилась и, глядя в окно, сказала:

– Слушай! Ну, у нас с тобой квартира есть, а мы живем в машине, как бомжи!

– Чем тебе здесь не нравится? – спросил Виталий нарочито грубым голосом и потащил ее под одеяло.

Под одеялом началась возня, хихиканья, айканья, ойканья, потом вздохи, а потом в течение какого-то времени джип мерно покачивался из стороны в сторону.

Наигравшись, голубки еще немного полежали, отдыхая от любовных утех, и начали одеваться. Пожалуй, одевание было самым серьезным неудобством проживания в машине, приходилось делать это практически лежа, да еще вдвоем и одновременно.

Виталий, распахнув переднюю дверь, сидел боком на кресле и чистил зубы, а Ирина, зябко кутаясь в теплую куртку, поливала ему из пластиковой бутылки.

– Смотри, лед уже! – скала она, глядя на раскинувшуюся перед ними водную гладь. – Озеро все уже замерзло.

Зима к тому времени уже начинала вступать в свою силу, первый снег почти растаял, но лед уже держался, и чувствовалось, что уже намечаются морозы.

Виталий проследил за ее взглядом и, вынув изо рта зубную щетку, проговорил с улыбкой:

– Во, блин! Щетка к зубам примерзает!

– Я тебе говорила, не лето уже. Дома надо жить, – сказала ему Ирина, поливая из бутылки, пока он споласкивал щетку и умывался.

– Давай! – он вместо ответа подставил ей ладони.

Плеснув себе в лицо водой, он улыбнулся и предложил:

– Давай поцелуемся на морозе, прилипнем друг к другу и будем вместе уже точно навсегда. Давай?!

Ирина рассмеялась и положила бутылку с водой в машину.

– Навсегда не получится, до лета только, – со смехом сказала она.

– Ты не замерзла? – спросил ее Виталий, вытирая лицо. – Давай, садись.

Ирина сидела на месте водителя и аппетитно грызла огромное сочное яблоко, Виталий включил в розетку прикуривателя бритву и тщательно выбрился, глядя в зеркало заднего вида. Когда от яблока почти ничего не осталось, Ирина потрясла его остатками в воздухе и сказала:

– Ну, сколько можно есть эти яблоки?!

– Вон вафлю погрызи… Хочешь? – предложил Виталий, не прерывая своего занятия.

– Не хочу! Я чаю хочу, горячего! – капризно, как маленькая девочка, ответила она.

– Ириша, ну не делай ты проблемы из ничего, – спокойно отвечал ей Виталий. – Давай купим термос и будет тебе чай горячий по утрам.

– Нет. Я хочу дома, как люди, – пропела она нежненьким голоском.

– А сейчас мы как кто? – спросил ее Виталий.

– А сейчас мы как бичи, то есть… – она на секунду задумалась, – то есть бомжи, ну какая разница.

– Ну, ты уж совсем, Ириска! Ты что?! Тебе же так нравилось! Говорила, это так романтично!

– Это романтично, когда редко, а постоянно так жить, так с ума можно сойти, – ответила она, засовывая огрызок яблока в пепельницу.

Народная мудрость, что с милым рай и в шалаше, подвергалась в данный момент серьезным сомнениям, во всяком случае, с ее стороны. И что ей скажешь, она была права, не может быть праздник каждый день, в этом случае он неминуемо превратится в будни, а то и того хуже.

– Нет никаких элементарных удобств. Я даже в туалет не могу сходить, холодно, – продолжала она.

– Сейчас поедем в платный и сходишь, никаких проблем, – отвечал ей Виталий, аккуратно выбривая щеки. – Или в сауну. Хочешь? – спросил он, улыбаясь. – Заодно и помоемся!

– Мне не до шуток, Виталя. Давай, отвези меня домой. Я хочу в порядок себя привести, переодеться, – говорила она ему, полулежа в кресле и разглядывая свои ногти с уже изрядно облупившимся лаком.

Желания ее были понятны и вполне закономерны, она ведь не требовала ничего сверхъестественного, не устраивала скандалов, не вела себя как избалованная девчонка из богатой семьи, хотя и являлась таковой. К удобствам она привыкла с детства, ванна, теплый туалет, чистое белье и одежда были для нее естественны. Ей было с ним хорошо, по-настоящему хорошо, и она готова была терпеть некоторое время некоторые неудобства. Действительно, какой-то не очень долгий срок это было даже романтично, но жить так постоянно она не могла, да и не хотела. Зачем?!

– И вообще, давай жить дома, – предложила она, – как люди. Ну я прошу тебя!

Виталий ничего не ответил, и она, одолеваемая неприятными сомнениями, спросила:

– Скажи правду, тебе нечем платить за квартиру?

Виталий молча выключил бритву, продул ее и положил в чехол, потом серьезно взглянул на Ирину и начал говорить со всей серьезностью.

– Пока есть, но скоро будет нечем. У меня пацаны сидят в тюрьме, – глядя ей прямо в глаза, говорил он, что ж, пусть знает, раньше он этого ей не говорил. – За меня сидят, за то, что я сделал. Понимаешь? Я не могу не поддерживать их отсюда. Если сам сяду – другое дело. Но пока я здесь, я буду помогать им всем, чем могу, даже если придется отрывать это от себя.

– А от меня? А от нас, Виталь? – задумчиво глядя на него, спросила Ирина.

– Не дави на меня! Прошу! – выпрямился в кресле Виталий. – Я придумаю что-нибудь, что бы хватило и нам и им. В крайнем случае опять выйду на трассу.

Ирина хотела было что-то сказать, но он остановил ее:

– Не спорь со мной! Прошу тебя! Это дело практически легальное и конкурентов нет.

Он посмотрел на нее и в широко раскрытых глазах ее увидел немой вопрос. Он так привык понимать ее без слов, что и на этот раз правильно прочитал его в любимых глазах.

– Да, я обещал, – начал он в ответ, – но я думал, что смогу заниматься каким-нибудь… бизнесом что ли… Но я не могу… Ты уж меня прости! Не для меня это…

Ирина долго и задумчиво смотрела на него, а затем спросила:

– А я? А мы, Виталь? Мы для тебя? Ты разбиться можешь в любой момент или инвалидом стать. Как я тогда буду без тебя? Ты подумал? Я же не смогу перенести этого! Жизни не могу представить без тебя!

Виталий молчал. Ему вспомнились слова из книги «Маленький принц», которую он читал еще в детстве, но почему-то запомнил их.

«Мы в ответе за тех, кого приручили».

Теперь он был не свободен, теперь он был в ответе за нее, за себя и за них вместе взятых.

– Ну прошу тебя! Ну придумай что-нибудь! – продолжала уговаривать его Ирина. – Устройся, в конце концов, на работу. Тебя везде возьмут, ты ведь все умеешь! А жить мы пока можем у меня, он же ушел к брату своему. Там сейчас живет. Почему ты не хочешь пользоваться тем, что есть у меня?

– Спасибо тебе, но ты лучше учись пока. Пора тебе уже в институт, нагонять своих, – отвечал ей Виталий, уже решивший, как быть.

Действительно, она права, так жить нельзя, но воспользоваться благами ее отца он не может, это совершенно исключено. Ирине квартира досталась от родителей, которые уже, наверное, знали о нем и испытывали к нему неприязненные чувства. Поэтому о переезде туда не может быть и речи. Чем же тогда он будет отличаться от ее мужа, которого сам же и упрекнул в этом.

– Медовый месяц закончился, – продолжал он. – А жить мы пока будем у моих родителей, если ты так не можешь. Поехали, заберем вещи с квартиры, ее нужно освободить.

– Поехали, – с радостью согласилась Ирина, запуская двигатель. – Только давай ко мне домой заедем, я хочу помыться и переодеться.

– На квартире сможешь и помыться, и переодеться, – предложил ей Виталий, ему почему-то очень не хотелось, чтобы она даже близко подходила к своей квартире.

– Да все хорошо! – обнадежила она его, улыбаясь. – Я не долго. Одна нога там, а другая у тебя, – и она в подтверждение своих слов положила ему на колени свою левую ногу.

* * *

Ирина поднималась по лестнице своего подъезда, мечтая о горячем душе и чистом белье. Как она все же соскучилась по нормальному жилью.

«Нет, я все-таки его уговорю пожить здесь. Поживем немного у его родителей, и я его уговорю», – думала она, подходя к двери и доставая из кармана ключ.

Она резко навалилась на дверь и в этот момент попыталась повернуть ключ, замок заедал, и дверь открыть можно было только так. С первого раза не получилось. Она толкнула еще раз, все, дверь приветливо распахнулась.

«Ну, вот я и дома!» – подумала она.

* * *

Пока Ирина будет приводить себя в порядок, как она говорит, мыться и переодеваться в своей квартире, Виталий решил навестить родителей. Да и потом надо же хотя бы предупредить, что он собирается у них жить, да еще не один к тому же. И даже не с женой, хотя и с Ириной.

Он нажал на кнопку родного звонка, за дверью послышались шаги, и она распахнулась. На пороге стояла мать. Увидев сына, лицо ее осветилось улыбкой, она обняла его, прижала к себе. Сын для матери всегда остается сыном, и не важно, сколько ему лет, для нее он всегда будет тем же мальчишкой.

– Привет! – радостно сказала она, поцеловав его в щеку. – Как дела? – спросила она его немного обеспокоенно, видя, что он не проходит в комнату.

– Нормально, – успокоил он ее, – мам, я поживу у вас немного?

– Конечно, живи, Виталий. Это твой дом, ты и должен здесь жить. А то живешь не понятно где! – заворчала она и, направившись на кухню, почти скомандовала, как бывало в детстве, – Иди, проходи, покушаем!

– Я не хочу есть, – сказал Виталий, не отслоняясь от дверного косяка. – Только я не один буду, – почти крикнул он скрывшейся на кухне матери, – с девушкой!

* * *

Ирина вошла прихожую и, еще не успев зажечь свет, поняла, что в квартире кто-то есть, хотя, как она это определила, она и сама не знала. Привычно потянув руку, она щелкнула выключателем.

Так и есть! В коридоре стояли ботинки Олега, она узнала их. Настроение сразу пропало, улыбка исчезла с ее лица. Вот кого она хотела сейчас видеть меньше всего.

«И чего он приперся? Что ему здесь надо?» – думала она, проходя на кухню, оттуда слышалось звяканье посуды, значит, он там.

Она шла, медленно, оттягивая момент неприятной встречи с бывшим, как она считала, мужем. Шаг, еще шаг, в душе она по-детски надеялась, что может он растворится, пока она медленно идет, исчезнет куда-нибудь. Но нет, он никуда не исчез, не растворился, он спокойно сидел за столом и пил чай. Пил чай и ждал, когда она войдет.

Наконец она нехотя, через силу вошла на кухню.

Олег поставил чашку на стол, встал, подошел к ней и как ни в чем не бывало, будто ничего и не происходило, сказал, обнимая ее за плечи:

– Ну, здравствуй, милая!

Ирина резко отстранилась от него, как от чего-то мерзкого и неприятного, так отстраняются от испачканных стен, так обходят зловонные лужи.

– Ну зачем ты пришел? – устало спросила она.

Олег понял ее вопрос по-своему и моментально встал в боевую позицию.

Ирина знала Олега довольно хорошо и понимала, что он бы не пришел, не имея в руках козыря, значит, он что-то задумал, и у него было, что ей сказать.

– Я пришел домой, – отрезал он, опуская руки и отходя от нее. – Это мой дом.

Олег прошел на свое место и сел на стул, затем показал на фотографию ее сына, висящую на стене, и сказал жестко:

– А это – мой ребенок!

– Это не твой ребенок, мой, – сказала Ирина, она уже начала догадываться, о чем пойдет речь, и внутренне содрогнулась.

– Мой, – довольно спокойно и уверенно возразил ей Олег, – потому что отец не тот, кто родил, а тот, скажем так, кто воспитывал. И с родителями твоими я тоже договорился, что ребенок останется в любом случае со мной.

Худшие опасения ее подтвердились, она до последнего надеялась, что он не пойдет на такую подлость, но она слишком хорошо о нем думала. Ирина подошла к столу и обессиленно опустилась на стул. Ей вдруг стало нехорошо, голова кружилась, сердце стучало так, будто собиралось выпрыгнуть из груди. В мозгу стучала одна мысль: «Ну вот и все! Ну вот и все!» Она почти не слышала, что именно он говорил.

– Ребенок останется со мной вне зависимости от того, уйдешь ли ты к этому уголовнику или же решишь остаться со мной, – продолжал объяснять ей ближайшие и далеко не радужные перспективы Олег.

– Да как ты можешь?! Это мой ребенок, – подняла она на него глаза.

Олег был спокоен, он сделал глоток чая, поставил чашку на стол и твердо произнес:

– Я повторяю! Это мой ребенок! А ты плохая мать, раз связываешься с этой мразью. И твои родители тоже так решили. Не веришь? – с усмешкой спросил он. – Позвони матери, спроси, посмотрим, что она тебе скажет.

Ирина с опаской смотрела на свой телефон, чувствуя, что Олег не блефует.

– Ну, что ты? Давай, звони, – говорил Олег, показывая на лежащий на столе телефон. Несомненно, он знал, что скажет ей мать, поэтому спокойно закинул ногу на ногу и, достав сигарету из пачки, с удовольствием закурил.

Олег внутренне ликовал, с родителями ее он уже обо всем договорился, выхода у нее теперь не было никакого. Ребенка она не бросит, он это точно знал.

Ирина набрала номер матери, хотя тоже конечно догадывалась, что она ей скажет, но в глубине души теплилась надежда, мать все же. Пошли гудки вызова, сердце забилось так сильно, что ей с трудом удалось выговорить только одно слово.

– Мама, – тихо произнесла она в трубку, когда ей ответили. Казалось, что биение сердце защемило голосовые связки, и она не смогла даже поздороваться.

– Ну что, с уголовником спуталась, да?! – кричала в трубку мать, даже не поздоровавшись. – Сколько сил мы на тебя с отцом положили! Ребенка мы к себе забираем. Поняла? И машину у тебя заберем и все остальное. Можешь идти на все четыре стороны, ты нас с отцом предала.

Ирина выронила телефон и, закрыв лицо руками, заплакала.

Олег сидел напротив нее, покуривал, пуская дым в потолок, и улыбался, улыбался нагло, открыто, не скрывая своего торжества.

Он был вновь хозяином положения, хотя и не без участия родителей.

Вдоволь насладившись своей победой, а именно так он и расценивал все происходящее, он встал, неспеша потушил сигарету и, расправив плечи, произнес командным голосом:

– А теперь слушай меня!

И он начал диктовать свои условия, не обращая внимания на ее слезы, расхаживая по комнате и размахивая руками.

– Мы остаемся жить вместе. Пусть любви, скажем так, больше нет, но ты моя жена, у нас семья, и она не должна распадаться. Будем просто жить, растить ребенка. Так хочет отец. Выбора у тебя, скажем так, нет, иначе родители от тебя откажутся, ты же сама слышала. И пойдешь к своему урке голая, босая и про ребенка можешь забыть. Ты думала, что я просто так возьму и уйду?! Что просто так сдамся перед твоим зэком?! Черта с два! Я-то поумнее его буду! Нашел выход из положения, теперь все останется у меня! И сын тоже, и родители на моей стороне! Да и ты, я думаю, останешься со мной, потому что не захочешь терять все это. Так? – резко спросил он, наклонившись над ней.