Текст книги "Спец"

Автор книги: Виталий Дёмочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

«Надо же! Опять не получилось. Ей бы следователем работать!» – улыбнулся про себя Виталий, а вслух серьезно сказал:

– Если я не знаю, хочу ли я иметь своего ребенка, это значит, что я уже в сомнениях, а если сомневаешься, то лучше не иметь. А насчет твоего ребенка у меня нет сомнений, он мне нравится. Так что, если ты когда-нибудь все-таки разведешься со своим мужем. Вот, черт! Опять про него вспомнил! Блин! Зарекался же не вспоминать про него! Сам себе настроение испортил, да еще в такой день…

У Виталия действительно всерьез портилось настроение, когда он вспоминал про мужа Ирины. Ни у одного любовника, наверное, не возникает приятных ассоциаций при упоминании мужа, но у Виталия это проявлялось особенно остро. Она была не просто его любовницей, он любил ее, любил всем своим существом. И представить с ней рядом другого, знать, что тот другой каждый вечер ложится с ней в постель, трогает ее, это было выше его сил. В эти моменты он испытывал приступы ярости, злобы на него, на себя, но изменить сложившуюся ситуацию не мог, на Ирину влияют родители, она должна была решить сама, как ей быть. Он не хотел подталкивать ее ни к какому решению.

– Ну, перестань, пожалуйста. Представь, что его нет, – говорила Ирина, успокаивающе поглаживая его по плечу.

– Вот когда он не будет спать с тобой, пользоваться твоим телом, тогда и представлю, – все еще злясь на себя за неприятные воспоминания, сказал он.

– А вдруг скоро так и случится, – прошептала она ему на ухо.

– Ты серьезно? – обернулся к ней Виталий.

– Да, – тихо произнесла Ирина, прижимаясь к его плечу щекой. – Я люблю тебя.

– И я, – выдохнул он, постепенно успокаиваясь.

* * *

Ирина сидела в кухне своей квартиры перед маленьким зеркалом и заканчивала делать макияж. Оставались последние штрихи, когда громко хлопнула входная дверь. На кухню вошел Олег – муж, губы его были плотно сжаты, в глазах светились недобрые огоньки. В руке Олег держал какие-то листки.

– Ты где была? – резко, почти грубо спросил он, проходя на середину и принимая воинственную позу.

Это было необычно. Материально он сильно зависел от ее родителей, своим теперешним положением он был полностью обязан браку с ней, он понимал это и поэтому обращался с ней если уж не мягко и нежно, то, во всяком случае, вежливо.

Сейчас же он смотрел на нее так, будто хотел ударить. Может быть, действительно хотел, только боялся, что скажет теща и особенно тесть. По природе своей Олег был подл и трусоват, Ирина это поняла и удивлялась, как не замечала этого раньше.

– У мамы, – спокойно ответила она, не глядя на мужа и продолжая заниматься своим лицом.

– Угу! – с сомнением потянул он, и губы его сжались еще плотнее. – Вот это, вот, что? Что это? – заорал он, брызгая слюной и тряся в воздухе бумажками, что были зажаты в его руке. – Или, скажем так, кто это? Один и тот же человек тебе звонит по десять раз на день. И ты ему тоже звонишь. Я, кстати, проверял, голос мужской. Ну, как ты мне это объяснишь? – Олег бросил листки на стол перед Ириной. – Как? Как? Что молчишь? – он оперся на стол кулаками и навис над ней. – Хорошо я тебе это объясню.

Ирина сидела за столом, слушала крики мужа, но не произносила ни слова, только нервно теребила колечко на среднем пальце левой руки. Больше врать она не могла, да уже и не имело смысла. Из глаз ее потекли слезы, она уже хотела во всем признаться мужу, но никак не решалась.

– Что, – продолжал кричать Олег, – роман завела, да? Я устою тебе роман! Я покажу тебе похождения! Ну, что? Как ты мне это объяснишь? Как ты мне это объяснишь, потаскуха?!!

Ирина первый раз за все время разговора подняла на него полные слез глаза и тихо, но твердо сказала:

– Я не потаскуха. Я люблю его.

Олег распрямился, это признание распалило его еще больше.

– Я покажу тебе такую любовь!! Я тебе такую любовь покажу!! – гневно говорил он, тряся кулаком в воздухе, – И не только я.

Он нервно заходил по кухне, засунув руки в карманы брюк.

– Сейчас поедем к твоим родителям, расскажем им, какую они дочь воспитали! У мамы сейчас день рождения, заодно сделаем ей подарочек!

В этом был весь Олег, он неслучайно выбрал этот день, день рождения матери Ирины. Скорее всего, он знал о ее романе с Виталием и раньше, но для скандала выбрал именно этот день, зная, что в доме будут родственники, гости – известные в городе люди, и семейные разборки в этот день как нельзя более некстати. К тому же он знал, что Ирина любит своих родителей и ни за что не захочет их огорчать в такой день. А это хорошее средство для шантажа, и он не собирался упускать этой возможности. Расчет его оказался верным, мелкий, подлый шантаж удался.

– Не надо, пожалуйста! – попросила его Ирина, смытая слезами тушь текла по ее щекам.

– Ах, не надо! – торжествовал он.

Теперь можно было навязывать свои условия, и он не преминул этого сделать.

– Тогда слушай меня! – уже уверенным голосом хозяина положения диктовал свои условия Олег. – Сейчас мы вместе поедем и скажем ему, что вы больше не встречаетесь. Ты меня поняла?!

Ирина сидела, опустив голову.

– Ты меня поняла?!! – повысив тон, повторил свой вопрос Олег, он наслаждался своим хозяйским положением и хотел слышать ответ.

Ирина едва заметно кивнула головой.

– Иначе ты сама знаешь, что с тобой будет, – продолжал он и, несколько понизив тон, спросил: – Как его зовут?

– Виталий… – едва слышно выдавила из себя Ирина.

– Дай-ка мне твой телефон, – сказал Олег, хватая лежащий на столе телефон.

Он опустился на стул и набрал номер Виталия. Ему ответили.

– Да это не твоя маленькая, – ехидно проговорил Олег в трубку.

Он хотел сказать что-то еще, но Виталий отключил телефон.

– Ну что, моя маленькая?! – издевательски произнес Олег, глядя на поникшую Ирину. – Любовнечек-то трубку бросает.

Он еще раз набрал номер, поднес телефон к уху.

– О, смотри, сбрасывает! Не хочет говорить со мной. Ты думаешь, он тебя любит? Да ты нужна ему только для постели!

Олег опять набрал номер Виталия и опять неудачно.

– О, боится за тебя говорить! – сказал он и в очередной раз набрал номер.

На этот раз Виталий ему ответил.

– Виталий? Нам нужно с тобой встретиться, поговорить. Я думаю, ты понял кто? Да… Мы вместе будем…

Ну, скажем так, часиков в семь, у «Горизонта». Как? Тебя устроит? Ну, вот и хорошо… Ну, все…

Олег выключил телефон и швырнул его на стол, глядя на плачущую жену.

Ровно в семь они встретились. Ирина сидела на лавочке, ни на кого не глядя, Олег и Виталий стояли рядом, друг напротив друга.

– Скажем так, что мы теперь все делать будем? – спрашивал Олег, глядя на Виталия и делая ударение на слове «все».

– Я ничего не буду делать, – скрестив руки на груди, спокойно отвечал ему Виталий, – а вам, мне кажется, нужно разводиться.

– Скажем так, это тебе так кажется, – естественно не согласился с предложением Олег.

Брак с Ириной для него был карьерой, он давал ему социальный статус, положение в обществе. Сам-то он из себя ничего не представлял, все, что у него теперь было, дал ему хозяин той компании, в которой он когда-то работал простым продавцом и на дочери которого ему посчастливилось жениться. И вот так просто, за здорово живешь, уступить все это кому-то?! Нет уж, извините!

– А я так думаю, что это тебе нужно отстать от нее, – продолжал Олег. – Скажем так, оставь ее в покое и дай нам спокойно жить.

– Да не будете вы спокойно жить, – тихо и уверенно проговорил Виталий. – Не любит она тебя… да и ты ее.

– Скажем так, я сам знаю, люблю я ее или нет, – начал злиться Олег. – И не тебе решать, что нам делать! Скажем так, оставь нас в покое и дай нам спокойно жить!

– Ты называешь это жизнью? – едва слышно, с какой-то скучной интонацией спросил его Виталий.

Олег, явно нервничая, зачастил:

– Скажем так, пока тебя не было, унас все было нормально. У нас все было хорошо, мы нормально жили.

Он наклонился над Ириной, обращаясь к ней, ища в ней поддержку, продолжил:

– Ну, скажи: у нас все было хорошо, – он вновь посмотрел на Виталия. – Скажем так, у нас и будет все хорошо, если ты нас оставишь в покое. Мы будем нормально жить.

Молчавшая до сих пор Ирина, подняла на мужа полные тоски глаза и тихо произнесла:

– Да не будем мы уже нормально жить… Никогда не будем… Неужели ты этого не понимаешь?

Нет, Олег этого не понимал, мало того, что он просто не хотел этого понимать, так еще и определение «жить нормально» для него имело совершенно иное значение, чем для Ирины или Виталия. Когда он произносил или слышал слова «жить нормально», воображение его рисовало не те картины, что представлялись влюбленным в их мечтах о нормальной жизни.

– Будем!!! – закричал Олег. – Если я говорю, будем, значит будем! Скажем так, если ты оставишь нашу семью в покое, у нас все будет хо-ро-шо!

Он присел на корточки рядом с Ириной.

– Ну, пойми же! Пойми, у нас ребенок, – эту фразу он произнес совсем другим голосом, вкрадчиво, чуть ли не нежно, пытаясь надавить на ее материнские чувства.

– Это мой ребенок.

– Скажем так, это наш ребенок. Я официальный его отец, – Олег стучал пальцем себя в грудь. – Ну, ты же прекрасно знаешь.

Он обращался то к Ирине, то к Виталию, смотря на них поочередно.

– Скажем так, пока тебя не было, у нас все было хорошо. И я, как официальный ее муж, я тебя прошу, я очень тебя прошу, оставь нашу семью в покое. До тебя у нас все было хорошо и будет все хорошо, если ты отстанешь от нас. Я официальный муж, я официальный отец. И я никому не позволю отнять у меня мою семью.

– Да ты верный ход сделал, женившись на ней официально и усыновив ее ребенка, – произнес Виталий, он давно уже узнал о муже Ирины все, что ему было нужно, и относился к нему с явным презрением.

– Скажем так, я не делал никакой ход. Я люблю ее, она любит меня, – понес прерывающимся голосом Олег. – Я узаконил наши отношения.

– Да ты не ее любишь, – с некоторой насмешкой сказал Виталий, глядя на «официального мужа-альфонса», он был ему противен до тошноты. – Ты отца ее любишь, потому что прекрасно понимаешь, что если бы не он, то кем бы ты был. Да, никем. А на счет любви, ты у нее сам спроси, любит она тебя или нет. А я посмотрю, может, это она меня обманывает.

Пока Виталий говорил, Олег продолжал, что-то бубнить про свою самостоятельность, про то, что он самостоятельно обеспечивает семью, но Виталий, услышав весь этот бред, резко оборвал его словесный поток.

– Да это ты ее родителям расскажи!

Ирина с укором посмотрела на Виталия. Из всего того, что здесь сейчас говорилось, она уловила только самое обидное для нее.

– Виталь, ну как ты можешь? Я же люблю тебя, могу сказать это хоть при ком!

– И при отце с матерью сможешь? – ехидно и зло спросил ее Олег. – Давай! Давай сейчас поедем к твоим родителям, – предложил он с торжествующей улыбкой, он отлично знал, что она этого не сделает. – У мамы как раз день рождения! Сделаем ей подарочек!

Скажем так, я отлично знаю, что они тебе скажут. И ты это отлично знаешь! Знаешь ведь, да? Ты же прекрасно знаешь своих родителей!

– И ты этим пользуешься! – разгадал его игру Виталий. – Ладно, давай так. Я на твое место не претендую, не хватало, чтоб меня еще альфонсом назвали. Это тебе все равно…

– Каким еще альфонсом?! – взвился Олег. – Ты хочешь сказать, что это я альфон…

– Не перебивай! – перебил его Виталий. – Дай я скажу. Я не собираюсь на ней жениться и жить с ней вообще. Я уже говорил ей об этом. Если не хочешь разводиться, оставляй это все себе, живи с ней, только спите в разных комнатах и все.

– Ты в своем уме?!! Ты соображаешь, что говоришь?!! Так, скажем так, я законный муж, и это моя жена и нам… и… мне решать, что нам делать!

– Да не хочет она с тобой жить и быть с тобой вообще. Ты найди себе другую и встречайся с ней потихоньку. Я понимаю, что тебе так важно твое теперешнее положение и все те привилегии, которые дает тебе твоя теперешняя фамилия. Оставляй все это себе, а мы будем встречаться с ней потихоньку. Никто ничего знать не будет, и все будут счастливы.

– Кроме меня! Я не допущу это ни в коем случае! Скажем так, я люблю ее, мне никто не нужен, я муж, я буду с ней жить! Скажем так, я не соби…

– А давай скажем так! – резко перебил его Виталий, которому до смерти надоели его бесконечные «скажем так». – Пусть она сама выбирает, с кем ей быть. А то что-то ты ее мнения совсем не спрашиваешь.

– Хорошо, – согласился Олег, имея за душой козырь, – пусть решает. Ну, давай! Давай решай! И сейчас мы все вместе едем к твоим родителям и сообщим им о твоем решении!

Он знал, какое решение приняла бы она, не будь его давления, и знал, какое решение будет сейчас, после очередного упоминания о родителях. Будет мало, так он пройдется еще насчет дня рождения мамочки и все такое…

– Ну, давай, говори! Ты же знаешь, что потом будет, – он просто дразнил Ирину. – Ну, давай-давай! Ну, скажи ему, ну! А! Может, ты меня стесняешься? Хорошо я отойду.

Олег отошел на несколько шагов в сторону и повернулся к ним спиной, он был абсолютно уверен в своих расчетах.

После того как Олег оставил их, Ирина подняла на Виталия свои большие, полные грусти глаза и долго-долго смотрела на него. А он смотрел на нее и ждал, ждал ее решения. Возможно, сейчас решалась его, их судьба, но он согласится с любым решением.

А Ирина все смотрела и смотрела на любимое лицо, пока слезы не навернулись на глаза, и лицо его стало расплываться. Тогда она проговорила, тихо, еле выдавливая из себя слова:

– Виталичка, я очень тебя люблю, но нам нужно расстаться.

Виталий не произнес ни слова, он повернулся и медленно пошел к своей машине.

Она смотрела ему вслед и ей казалось, что она видит его в последний раз. Силуэт его начал сильно расплываться – слезы застилали глаза.

Видя, что Виталий уходит, Олег бросился за ним со словами:

– Подожди… ты совсем уходишь? Мы теперь можем жить спокойно?

Но Виталий не слышал его, у него в голове, как колокол, стучали слова любимой, мозги его затуманились. Для него этот удар был даже больнее потери погибших друзей.

– Постой! – кричал в догонку Олег.

Но «Челленджер» уже тронулся с места и через секунду скрылся за поворотом.

* * *

Прошлым разговором с Виталием и его результатами Олег не удовлетворился. Он хотел обезопасить себя всячески, застраховаться от любых случайностей. Поэтому он уже на следующий день обратился к частному детективу, агентство которого бралось за любую работу.

– У меня есть подозрения, что он хочет украсть моего ребенка, – говорил он сыщику, сидя напротив него в небольшой комнатке детективного агентства, – с целью получения большого выкупа.

Детектив, мужчина уже в возрасте и проработавший до самой пенсии в милиции, сразу усомнился в данной версии, однако вида не показал. По роду своей деятельности он знал Бандеру не хуже Олега, поэтому и сомневался. Но клиент есть клиент, как говорится, кто за девочку платит, тот ее и танцует.

– Я о нем, скажем так, навел кое-какие справки, – продолжал Олег. – Он неоднократно судим за тяжкие преступления. От такого, скажем так, всего можно ожидать. По этому я и обращаюсь к вам, к частному детективу. Мне необходимо установить за ней дневное наблюдение. Докладывайте мне обо всех ее контактах, особенно с ним, если таковые будут.

– Нам нужно составить и подписать договор, – сказал детектив.

– Да-да, конечно. Вот тут ее фотографии. Ну., его в лицо, я думаю, знаете? Да?

Сыщик согласно кивнул головой, когда-то он несколько лет руководил шестым отделом УВД, который впоследствии назвали УБОП, еще бы ему не знать Банина.

– Вот машины, на которых она может ездить, – Олег выкладывал на стол фотографии и бумаги, к посещению он подготовился основательно. – Это вот сотовый телефон, это домашний… ну… если будете устанавливать прослушку. А вот его машина, на которой он ездит…

* * *

Закрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья, Виталий сидел за рулем «Челленджера», припаркованного на привокзальной площади. Он не спал, не дремал, просто сидел и ждал прибытия иркутского поезда. Настроения не было никакого, ни плохого, ни хорошего, пусто как-то.

Он вставал утром автоматически, не радуясь предстоящему дню и не ожидая от него ничего. По привычке ехал по делам, по привычке разговаривал с людьми, по привычке улыбался или наоборот распекал кого-то, но внутри не ощущал ничего, кроме пустоты. И пустота-то эта была какой-то ни холодной, ни горячей, ни щемящей и оставаться в ней не хотелось, и вырываться сил не было, не было и желания. Желаний вообще никаких не было, даже элементарных пить, есть, спать. Когда надо, он ел, но вкуса не ощущал, когда надо, он спал, но снов не видел, просто это было надо, и он это делал.

Объявили прибытие иркутского. Виталий, открыв глаза, смотрел, как медленно двигались зеленые вагоны, двигались-двигались и наконец встали.

Из разом открывшихся дверей потянулись пассажиры с чемоданами, пакетами, ящиками, мешками. Приехавших было немного, и Виталий сразу заметил высокого парня, в кожаной зимней куртке с большой спортивной сумкой через плечо. Это был Волчек – Денис Волков, его-то и встречал Виталий.

Увидев Дениса, Виталий слабо улыбнулся, но и эта грустная улыбка быстро растаяла на его лице. Подождав, когда Волчек подойдет поближе, Виталий вышел из машины и встал рядом так, чтобы Денис его заметил.

Они обнялись, поздоровались.

– Как доехал? – спросил Виталий.

– Да, ничего, нормально. Клиентов только хороших не попалось, – ответил Денис, не привыкший, по всей видимости, терять время даром.

– Да они рожи твоей хищной боятся, – пошутил Виталий. – У тебя же на лице все написано.

Денис хмыкнул, принимая шутку, и пошел садиться в машину.

Когда друзья сели в машину, Виталий посмотрел на его куртку и спросил:

– У вас что, уже зима началась?

– Ну, холодно уже, – ответил Денис, – Ну, так рассказывай, зачем вызвал?

– Да игровые тут наши начали гриву задирать, – медленно и как-то равнодушно выговорил Виталий. – Надо их наказать.

– Интересно! – удивился Денис. – Насколько я тебя знаю, по части кого-нибудь наказать, лучше тебя и нет никого.

– Не, Волчек, зачем кровь проливать, когда можно технично все сделать.

– Ну! – согласился Денис. – И чужими руками.

При этих словах Бандера строго посмотрел на приятеля, тот моментально оценил его взгляд и, улыбнувшись, давая понять, что это шутка, сказал:

– Да ладно-ладно, сделаем. Отход обеспечишь?

– Конечно нет, – серьезно ответил Виталий, – Пусть тебе по седлу дадут и деньги заберут.

Голубые глаза Волчка округлились.

Бандера изобразил на своем лице нечто вроде улыбки, давая понять, что это тоже была шутка. Бывшие зеки, привыкшие подкалывать друг-друга, молча улыбнулись. Один-один.

Виталий повернул ключ в замке зажигания, запуская двигатель, левая рука привычно потянулась к рукоятке переключения скоростей, но неожиданный вопрос Дениса остановил ее, заставив замереть в воздухе.

– От тебя что, любимая жена ушла?

Виталий с удивлением посмотрел на друга.

– С чего ты взял?

– Да взгляд у тебя какой-то пустой. Будто ты не рад этой жизни… да и встрече нашей.

«Ты смотри, какой психолог! Ну да, в его профессии без этого нельзя», – думал Виталий, глядя на Дениса.

– Да нет. Друга детства похоронил недавно, – Виталий не хотел обсуждать настоящую причину, это было глубоко личным, интимным.

– А-а, – отозвался Волчек таким тоном, будто хотел сказать: «Как скажешь, брат. Не хочешь – не говори».

Виталий посмотрел на Дениса долгим взглядом, подумав при этом, что с такими людьми надо быть поосторожнее, и машина тронулась с места.

* * *

Бар «Сказка», где обосновались игровые, вполне соответствовала своему названию, во всяком случае, архитектурно. Входящий сначала попадал в коридор, который был стилизован под пещеру с вмурованными в ее темные неровные стены скелетами, а в зал попадал, как бы выходя из красной пасти дракона.

В полутемном зале, где на стенах висели огромные пауки и другие сказочные персонажи, гремела музыка.

Ей вторили светоэффекты, вырывая из тьмы отдельные лица, фигуры колышущейся в такт музыке толпы. В баре рекой текли пьянящие напитки, но даже и без них от одной только музыки и постоянного мелькания света можно было опьянеть. И толпа пьянела, входила в раж, дергалась, извивалась, сжималась в комок, распадаясь затем на отдельные группки, на отдельных людей и снова сбиваясь в огромный комок, безоговорочно повинуясь ритму. Ритм управлял толпой, сама мелодия никого не интересовала, ее могло вообще не быть.

Толпа, взлохмаченная и потная, отдавалась этой «музыке», называющейся в народе «кислотой», которая бесстыдно имела ее в этом темном зале. Время от времени раздавались завывания и крики экстаза, это отдельные части толпы, испытывающие в данный момент оргазм, не в силах были сдерживать переполнявшие их чувства. А звуки, вырывавшиеся из мощных колонок, развешанных по всему периметру зала, продолжали трахать и трахать обезумевшую от алкоголя и наркотиков толпу. Наконец отдельные крики слились в один мощнейший вой, означавший, по всей видимости, наступление одновременного оргазма, и музыка оборвалась. Толпа, тяжело дыша, растекалась по столикам и стойкам, в зале зажегся свет, засуетились официанты. Толпа распалась на отдельных людей, но ненадолго, как только отдельные граждане толпы успеют сделать заказы официантам и пополнить кассу в баре, ди-джей опять нажмет на кнопку, и начнется следующий акт, и так будет продолжаться до утра.

Но была в этой «Сказке» комната, где было тихо, звуки сюда едва доходили. В этой комнате играли. Об этой комнате Скороход рассказывал тогда, в ресторане, Бандере, здесь Стас со своей командой при помощи современной, причем не очень дорогой техники, делал свои деньги.

Сейчас напротив Стаса сидел Волчек и смотрел на него своими голубыми глазами, шла игра, ставки были небольшие: ход – штука. Стас смотрел на заезжего лоха с деньгами и думал, что пора поднимать ставки, время уже приближалось к двенадцати, а до утра нужно его выдоить.

Играли втроем, слева от Стаса сидел Серега.

Денис, предупрежденный Бандерой о подсматривающих устройствах, карты поднимал только изредка, когда ему это надо было. Делая вид, что он любитель рискнуть, играл в темную.

– Ты все время в темную играешь? – спросил его Стас, которому игра в темную была не с руки. Фортуна – вещь непредсказуемая, особенно при игре в «секу».

– Так интереснее, – ответил Волчек, изображая азарт.

– Ваше слово, сэр, – шутливо обратился к Стасу Серега.

– Дам еще двушку, – произнес Стас и бросил на стол две тысячные бумажки.

– Темнишь, да? – сказал Сергей и посмотрел свои карты, хмыкнул и бросил их на стол. – Я упал!

– Давай вскрывай, – сказал Денис, положил на кон сто долларов и взял тысячную бумажку в качестве сдачи.

– Вскрыл – попал! Очко! – бросил на стол свои карты Стас.

Игра его не увлекала, он чувствовал, что они легко разведут это склонного к риску голубоглазого лоха. Денис расставался с деньгами легко, ни охал, ни ахал, а деньги, судя по всему, у него были.

– Черт! – Денис взглянул на свои карты. – Попал.

Стас сгреб деньги со стола и начал раздавать, положив на стол штуку. Он посмотрел на Дениса и сказал:

– Так все деньги проиграешь в темную.

– Ну, че, или пан, или пропал, – спокойно ответил Денис.

«Ну-ну!» – взглянув на него, подумал Стас.

– Ну, а сейчас я затемню, – задорно проговорил Серега. – Двушка ход!

– Ну, дам двушку, – сказал, вновь не глядя в свои карты, Денис и, положив сто долларов взял сдачу.

В это время через стенку, в маленькой комнате за их игрой наблюдал оператор. Он внимательно смотрел на монитор, на который были выведены четыре камеры, установленные в игровой комнате и чертыхался про себя, этот лох упорно не поднимал карты.

– Стас, ты же видишь, он карты не поднимает. Ничего не могу сделать, – с чувством говорил оператор в микрофон. А Стас слышал его через вставленный в левое ухо радиодинамик. Он и без этих слов все видел, и это начинало его раздражать.

Он посмотрел свои карты и с едва скрываемой злостью сказал:

– Ну, эта темная меня… Поддержу двушку… – он бросил на стол две тысячные купюры.

– Дальше, да? – проговорил, ни к кому не обращаясь, Серега.

– Че, может тоже в темную сыграть, – глядя с улыбкой на Дениса, сказал он. – Ладно, посмотрю. Не буду масть сбивать.

Серега посмотрел карты и, удовлетворенно кивнув, сказал:

– Дам двушку. Дальше!

Слово было за Денисом.

Он, не открывая карт, бросил на кон две тысячи.

– Продолжу, – сказал Стас и тоже положил на стол две тысячи.

– Шатаете меня, пацаны, шатаете! – как-то неопределенно сказал Серега, бросил две тысячи и протянул свои карты Стасу. – Я на сверку.

Стас посмотрел его карты и бросил свои в колоду.

– Играй.

Получив ход, Волчек сделал ставку и вскрылся.

– Ой, бля! – воскликнул он, карты его были слабыми.

– Тогда банк мой, – довольно сказал Серега и сгреб деньги.

Денис посмотрел на часы, они показывали без семи двенадцать.

* * *

Бандера взглянул на часы приборной панели «Челленджера», двадцать три часа пятьдесят три минуты.

Они договорились с Денисом ровно на двенадцать. Это же «Сказка», а в сказках самое интересное всегда происходит в полночь, вот они и решили не нарушать добрых традиций. Рядом с «Челленджером» стоял «Марк» с Толстым за рулем. Толстый смотрел на Бандеру и пальцем стучал по своим наручным часа, как бы говоря: «Время, Виталя, время!»

– Да все нормально. Сейчас пойдем, – сказал Бандера.

– Во сколько пойдем? – спросил его Старик, сидящий слева.

– В двенадцать, – ответил Виталий. – Как раз вовремя зайдем туда. Он к этому времени зарядить должен колоду.

– У него получится? Не подведет? – с сомнением спросил Старик.

– Да не должен. Он умеет. Мы с Левой ему на иркутской попали конкретно. Если уж мы попали, Стасик поведется сто процентов!

– Че, в натуре обладает? – задал вопрос Старый.

– Ну, – утвердительно кивнул Бандера.

– Пускай нас научит, – предложил Старик. – На фиг нам эта трасса дохлая. Лучше будем лохов в карты разводить.

– Говорит, не может, – ответил Бандера. – У них там свои законы. Мастерство передают только в старости… или отмазывается. Ну что, пора уже, – посмотрел Виталий на Старика и, отрыв дверь джипа, крикнул: – Толстый! Пойдем!

* * *

К полночи готовился не только Бандера, но и Денис.

– Посмотрю разок, а то все бабки проиграю, – сказал он и поднял карты.

В комнате в этот момент стояла полная тишина, даже музыка внизу смолкла. И в этот момент оператор, увидевший карты, возбужденно заорал в микрофон:

– Двадцать очей, Стас! Двадцать очей!

В такой тишине звук из микродинамика в ухе Стаса слышно было на расстоянии, хоть и неразборчиво, Стас и Серега нервно переглянулись. Амбал, сидящий на диване с банкой пива и наблюдающий за игрой, резко встал и, гневно посмотрев на чучело медведя, в глаз которого была вмонтирована микровидеокамера, вышел из комнаты. Ворвавшись в кабинет оператора, он схватил его за плечо:

– Ты че, бля!

Но оператор и без него уже понял свою ошибку и напряженно смотрел в монитор, задержав даже дыхание. Денис сидел как ни в чем не бывало, делая вид, будто и не слышал ничего.

– Пас! – с сожалением бросил карты Стас.

Видя, что игра продолжается, Амбал еще раз дернул выдохнувшего с облегчением оператора и резко напомнил ему, поднеся к лицу огромный кулак:

– В тишине ни слова!!!

– Понял, понял, – затараторил тот, выпученными глазами продолжая смотреть в монитор за игрой и не веря, что пронесло.

Зная, что у соперника больше, Серега использовал последний шанс – блеф.

– Давай заварим, – предложил он, давая понять, что у него тоже неплохие очки. Но Волчек отрицательно покачал головой, и, когда на следующее предложение поделить банк, он уверенно ответил, что сам его заберет, Серега бросил карты. Сдвинув небольшой банк к себе и еще раз украдкой взглянув на часы, Волчек стал собирать карты. Он тасовал неумело, несколько карт выпало из колоды. Стас и Сергей с тщательно срываемой усмешкой наблюдали за лохом.

– Дай зажигалку, – попросил Стас.

Серега протянул ему огонь, тот закурил. Денис в это время произвел какую-то быструю манипуляцию с колодой и положил ее на стол, предлагая Сереге сдвинуть.

– Надо чаще в светлую играть, – нравоучительно сказал Стас. – Денег больше будет.

Денис молча раздавал карты.

– Ну, видишь, стреляет, – подтвердил Серега. – Так же по штуке?

– Да, давай по штуке, – согласился Денис.

Серега посмотрел свои карты: десятка, туз, дама,

все одной масти, но он молчал.

Посмотрел в свои и Стас: три туза. Сердце его екнуло, такая комбинация приходит крайне редко, нужно только умело ее использовать. «Пора!» – решил он и, делая вид, что блефует, бросил на стол сто баксов, сказав при этом:

– Сотка – ход.

– Дальше. Сотку дам, – сказал Серега и бросил на стол три тысячи.

– Дальше, – согласился Денис и тоже положил деньги, но карты так и не открыл.

– Че, опять в темную хочешь? – спросил его Стас. – Тогда по банку!

Он отсчитал деньги и бросил их на кон, при этом многозначительно посмотрев на оставшуюся после сдачи колоду.

– М-да! – ухмыльнулся Серега и тоже отсчитал деньги.

Микрофона у него не было, и в случае сильной карты соперника Стас показывал ему глазами на колоду, что означало «падай в колоду». Волчек карт не поднимал, значит, сейчас красноречивый взгляд Стаса означал, что у него самого выигрышная комбинация. Но на руках Сереги «тридцать одно», и сбрасывать такие карты он не собирался.

– Поддержал! – Сергей показал глазами, что уверен в своей победе.

Стас едва заметно покачал головой. Денис молча, не поднимая карт, отсчитал деньги, он старался делать вид, что расстается с деньгами легко. Стас, на все сто процентов уверенный в своей победе, удивленно мотнул головой:

– Ну, тогда еще раз по банку! Сколько там? Полтинник есть?

– Там… – задумался Серега и поднял глаза к потолку, подсчитывая в уме размер банка, – сорок восемь!

В это время Бандера со своими шел по стилизованному под пещеру коридору. Он шел впереди, следом за ним Старик и Толстый, потом остальные.

– Стоп, ребята! Вы куда? – подскочила к ним охрана, как только они вошли в зал.

– Иди, скажи Стасу и остальным, Бандера приехал. Разговор есть, – сказал одному их охранников Виталий.

Бармен из-за стойки с интересом наблюдал за происходящим и, как только услышал слово «Бандера», тут же поставил шейкер и, вытащив из шкафа обрез двустволки, взвел оба курка. Он слышал, что в городе пацаны говорили, мол, Бандера стал не тот, мол, Бандера совсем другой, но кто его знает, Бандера есть Бандера. От него всего можно ожидать. Виталий же спокойно стоял в зале и ждал, когда о нем доложат.

А в комнатке наверху продолжалась игра.

– Сорок восемь, – проговорил Стас, считая деньги. – Дальше!

Все смотрели на Серегу, который, увидев очередной и уже уверенный взгляд Стаса на колоду, просто побоялся спорить со старшим и, попереживав для вида, сбросил карты так, чтобы потом можно было показать Стасу, что он заставил его сбросить, и сказал: