Текст книги "Спец"

Автор книги: Виталий Дёмочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Ладно, играйте ребята.

– Сколько у нас там, в банке? – спросил Денис.

– Сорок восемь было, и сорок восемь дал. Девяносто шесть! – подсчитал Серега.

Денис посчитал доллары и положил их на кон.

– Во жара, – изумленно протянул уже вернувшийся Амбал и подошел к столу.

– По банку что ли? – спросил его Стас, во рту у него было сухо от волнения.

– Да, по банку, – спокойно ответил ему Денис, глядя на него своими голубыми глазами.

– Здесь, короче, сотка, – Стас достал из кармана пачку тысячных купюр, развернул их веером и, убрав четыре лишние купюры, аккуратно положил поверх долларов Дениса. – Я тебя вскрою, чтобы не душить.

Он так был уверен в своей победе и в душе гордился тем, что не стал выжимать рискового игрока, а сам благородно вскрылся, показывая ему свои сильные карты. Как он торжествовал внутри себя!

Стас медленно и торжественно положил перед Денисом три туза.

Глаза Волчка округлились, он отпрянул назад, будто на столе лежали не карты, а граната с выдернутой чекой.

– Да ты че!!! – обреченно застонал он и бросил на стол свои карты. Они перевернулись… Это были три шестерки.

– Ни хера себе!!! – увидев карты, завопил Серега и обхватил голову руками.

– Да ты че!!! – прошептал Стас, его глаза стали неподвижными. В наступившей тишине охранник позвал Амбала, который тоже замер и неотрывно смотрел на лежащие три шестерки.

Когда Стас убрал руки от лица, Волчек сгребал деньги со стола. Стас смотрел на них как завороженный, не в силах отвести глаз. Голова его была пуста, и по этой пустой голове металась одна единственная мысль: «Как же так?! Как же так?!»

Все произошло так быстро и неожиданно, что в его сознании это еще не уложилось.

Денис же, будто ничего не произошло, тасовал карты, по всей видимости, намереваясь продолжать игру. Услышав от охранника сообщение, Амбал вновь подошел к столу.

– Там Бандера приехал.

Его слова вывели Стаса из оцепенения.

– Играть что ли? – спросил он.

– А хер его знает…

– Ну, пусть войдет, – обронил не своим голосом Стас и подумал про себя: «Черт принес этого Бандеру! Не мог позже?!»

– Зови, – крикнул Амбал за дверь.

– Проходите, вас ждут, – сказал охранник Бандере, который сразу направился в игровую. Медлить было нельзя, нужно было выбить Волчка из игры, пока он в выигрыше. Толстый пошел следом, остальные остались общаться с охранниками, чтобы в случае форс-мажора сразу их обезвредить.

«Смотри-ка, как у них здесь все серьезно», – с усмешкой подумал Виталий, направляясь в игровую комнату.

Бармен, видя, что все вроде бы идет по мирным рельсам, спустил курки обреза.

– Здорово, всем! – произнес Бандера, входя в комнату вместе с Толстым.

Он поздоровался со всеми за руку, включая и Дениса, но с ним по-особому, давая понять остальным, что он с ним не знаком.

– Базар есть, – произнес он, садясь за стол на свободное место рядом с Денисом.

– По поводу? – спросил Стас, ему сейчас было не до базара, такие деньги проиграли, нужно было их возвращать.

Бандера молчал, медлил, потом подозрительно посмотрел на Дениса и спросил:

– Посторонние есть тут?

Денис положил колоду на стол, собрал выигранные деньги и скромно сказал:

– Ну, я, наверное, пока пойду, – всем своим видом показывая, что он не хочет мешать своим присутствием серьезному разговору.

Стас с Серегой растерянно переглянулись, денежки уплывали, уплывали безвозвратно. И виной всему был Бандера, так не вовремя припершийся. Не могли же они при нем тормознуть игрока внагляк, чтобы тогда говорили о них в городе.

Стас сделал последнюю, отчаянную попытку задержать Дениса.

– Слышь, ты погоди не уходи. В баре посиди, выпей, сейчас продолжим.

Денис согласно качнул головой, мол, хорошо, я подожду, и вышел из комнаты.

Амбал, поймав взгляд Стаса, направился было за ним вслед, проконтролировать, чтобы клиент не ушел.

– Продолжишь, если сможешь, – сказал Бандера угрожающим тоном, в упор глядя на Стаса.

Эти слова заставили Амбала остановиться, если здесь начнется потасовка, друзьям может понадобиться его помощь. Он развернулся и вновь подошел к столу, встав рядом с Толстым. Стас и Серега переглянулись, слова Бандеры звучали как угроза, но они еще не понимали, чем они вызваны. Серега развел руки в стороны, склонив голову набок, всем своим видом выражая крайнюю степень недоумения. Амбал растерянно смотрел то на Бандеру, то на Стаса, явно не понимая, что ему делать.

– Мало денег зарабатываешь? – продолжал между тем Бандера, не сводя со Стаса своего тяжелого взгляда.

– О чем речь, я не понял? – спросил Стас.

– А догадайся, – предложил ему в своей манере Виталий.

Стас глянул на Серегу, но тот лишь пожал плечами.

– Не понял! – произнес Стас, действительно не понимая, в чем дело.

А Волчек тем временем беспрепятственно пересек зал, где охранники разговаривали о чем-то с людьми Бандеры, и уже вышел в коридор-пещеру, когда один из охранников обратил на него внимание. Но охране никто не давал команды кого-либо задерживать. Охранник посмотрел на Волчка и равнодушно отвернулся. Денис нырнул в «пасть дракона» и покинул «Сказку».

В комнатке наверху Виталий, не торопясь, объяснял суть своих претензий к Стасу.

– И ты из-за этого Красного проблемы строишь? Забирайте, на хер он нам нужен, – сказал Стас. Он был как на иголках, такие деньги уходили, и все из-за этих дурацких претензий.

«Твою мать! Но как же он все же не вовремя, этот Бандера!»

– Сходи, посмотри. Может, он еще не ушел, – обратился Стас к Амбалу, не питая, впрочем, особых надежд. Тот послушно удалился.

– Ты считаешь, что это дело не стоит обсуждения? – задал вопрос Бандера, обращаясь к Стасу.

– Да стоит, базара нет! – ответил Стас, с надеждой поглядывая на входную дверь.

У него еще теплилась крохотная искорка надежды на то, что Денис еще не ушел.

– Просто ты нам сейчас такую рыбу обломал! – откровенно сказал Серега, глядя на Бандеру грустными глазами. Проигрывать они не любили, да и не проигрывали уже давно со своей «техникой».

– Стас, когда у ваших людей бывают проблемы, я уверен, вы решаете их сразу, по-горячему, – сказал Бандера. – Только приехал в город и узнал об этом, сразу решил расставить точки над i.

– Да нет, разговора нет, все правильно, – говорил Стас, а сам с надеждой смотрел на дверь.

Вошел Амбал и развел руки в стороны.

Стас и Серега все поняли, денежки уплыли. Эх, Бандера, Бандера, черт тебя принес так не вовремя!

11

Она сидела на кухонном диване и тихо плакала, обхватив растрепанную голову руками. На плите засвистел закипающий чайник. Ирина поставила его автоматически, сама не зная зачем, и уже забыла о нем, и теперь бездумно смотрела на него, не понимая, что нужно сделать.

Она медленно встала и, осторожно ступая босыми ногами, будто под ними был не пол ее квартиры, а скользкий-скользкий лед, двинулась к плите. Подойдя к плите, она долго собиралась с мыслями, наконец потянула руку и повернула ручку конфорки, свист чайника постепенно затих, растворившись в тишине пустой квартиры. И от этой тишины, звенящей и пустой, стало еще тоскливее, еще больше жаль себя, и она, опустившись на стул, уронила голову на стол и вновь заплакала.

Сколько она так просидела, она не знала, счет времени уже был потерян. Само время стало для нее уже каким-то другим, оно меняло свои свойства, то растягивалось, замирало, то вдруг день неожиданно сменялся ночью или наоборот.

Она подняла голову и, размазав по щекам слезы, посмотрела на незашторенное окно, в которое пробивался косой луч осеннего солнца. Но вместо окна пред ее глазами стояла картина медленно уходящего Виталия. Она постоянно вспоминала свои слова, сказанные ему тогда у «Горизонта», и его фигуру, размытую ее слезами, медленно, страшно медленно уходящую от нее. Он уходил навсегда. Ирина знала, он не вернется. Она сделала выбор, он принял его, повернулся и ушел, ушел из ее устроенной, ровной, размеренной, но такой тусклой и приторно скучной жизни.

Да, она сделала выбор, но что она потеряла и что у нее осталось? Да все у нее осталось, все, что она имела с детства и что казалось ей естественным и необходимым. Не было только его, так резко ворвавшегося в ее раз и навсегда спланированную жизнь и разделившего ее на ДО и ПОСЛЕ.

В этой жизни ДО у нее было все, о чем только можно было мечтать. В детстве дорогие игрушки, красивы платья, в юности фирменные шмотки, норковые шубы, драгоценности, полное незнание, что такое бижутерия и зачем, собственно говоря, она нужна, французские духи и косметика, шикарные блестящие машины и впереди безбедная, беззаботная, обеспеченная жизнь.

А потом появился он, и началась жизнь ПОСЛЕ, в которой было все, что было и в жизни ДО, но плюс еще и любовь, которой до встречи с ним она не знала. Конечно, ей нравились мальчики, она заигрывала с ними, они за ней ухаживали, ей это доставляло удовольствие, тешило ее самолюбие. Но что такое любовь, она поняла только после встречи с ним. А любовь, как оказалось, приносит не только радости и сказочные удовольствия, но и проблемы, и переживания, и боль.

Ее любовь не вписывалась в ее мир, ее любовь имела иной социальный статус. И она, будучи девушкой неглупой, в полной мере отдавала себе отчет в том, что когда-нибудь настанет момент, что придется выбирать. Момент этот она ждала и страшилась его. Она знала, не могла не знать, что существует еще и другой мир, мир обычных людей, где считают рубли до получки, живут в коммуналках и ездят на автобусах. И тот другой мир был для нее как страшилка, которой пугают детей, чтобы они слушались родителей.

Момент выбора наступил неожиданно, там, в скверике у «Горизонта». И Ирина, за которую решали всегда родители, сама она решала только, какое надеть платье и какие к нему нужно серьги, вдруг оказалась перед сложной дилеммой: ОН или ВСЕ.

Она испугалась, спасовала и выбрала привычное ВСЕ.

Теперь она сидела на кухне, смотрела на молчавший телефон, плакала и запоздало понимала, что это ВСЕ без НЕГО не стоит и ломаного гроша. Взгляд ее упал на диван, на нем лежал календарь, сделанный из их с Виталием фотографии. Она тяжело встала и пересела на диван. Долго смотрела на фотографию, потом взяла календарь в руки и прикоснулась пальцем к изображению любимого, словно ощущая тепло, от него исходившее. Она, не зная того, в точности повторила жест Виталия, тогда после стрелки с Шустрым, когда он сидел в «Челленджере», рассматривал календарь и вел пальцем по ее фотографии, ясно ощущая тепло, от нее исходившее.

Отложив календарь, она посмотрела на телефон и уже знала наверняка, что все равно позвонит, все равно поднимет трубку и наберет родной номер, но в нерешительности оттягивала этот момент. Ей было страшно. Это был страх маленькой птички, которая всю жизнь просидела в золотой клетке, даже не помышляя о свободе, и вдруг увидела, что дверь клетки открыта и за ней сияет солнце, зеленеет лес, летают другие пичужки, но здесь, в клетке, стоит ее всегда полная кормушка. Птичка смотрит на открытую дверь, на кормушку и не знает, что ей делать.

Наконец птичка встала, вытерла слезы, привычным жестом откинула назад растрепанные волосы, подняла трубку и набрала до боли знакомый номер.

– Виталя…

* * *

– Ну зачем ты позвонила, – с нескрываемой болью в голосе говорил Виталий, не глядя на нее, – я уже начал привыкать к мысли, что тебя у меня больше нет.

Они сидели в его черном «Марке». После ее звонка с просьбой о встрече он долго не решался приехать, но чем ближе подходило время к назначенному свиданию, если его можно было так назвать, тем больше начинал понимать, что все равно приедет. От возможности увидеть любимую, услышать рядом ее голос он не мог отказаться.

– Я не могу… Я жизни не могу представить без тебя, – слова Ирины выбивали его из колеи, но он старался не поддаваться чувствам и оставаться спокойным.

– Почему ты тогда его выбрала?

– Я не выбирала… У меня тогда другого выхода не было… Как сказать так… Он заставил меня, – неуверенно ответила Ирина.

Тогда, сидя на лавочке возле «Горизонта», она действительно была уверена, что выбора у нее нет, сейчас она была уже не так в этом убеждена.

– Силой что ли? – спросил Виталий и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Нет, – ответила она и, потупив глаза, продолжала, – он бы родителям все рассказал… прямо сразу…

– Почему ты так боишься родителей? Ты ведь уже взрослая.

– Я не боюсь, просто… – она запнулась и дальше говорить не стала.

Она не знала, что говорить, как объяснить ему, если она даже себе боится в этом признаться. Ирина просто опустила голову и нервными движениями разглаживала складки на юбке.

– Понятно! Привыкла к роскоши, боишься потерять ее, – жестко проговорил Виталий.

– Ну, что ты! Как ты можешь так говорить?! – слабодушно возмутилась Ирина, понимая, как он недалек от истины.

– Могу! – сказал Виталий, не щадя ее чувств. – Ты же смогла отказаться от меня.

– Перестань, – простонала она и, уткнувшись лицом в его плечо, заплакала.

Она тихо плакала, как плачет ребенок после сильного испуга, нашедший, наконец-то, потерянную маму, плечи ее вздрагивали, светлые волосы рассыпались по его плечам и груди, руки ее крепко обнимали его, будто она боялась, что он опять исчезнет и она снова останется одна.

От слез рубашка на плече стала мокрой. И по мере того как намокала рубашка, сердце Виталия оттаивало. Не многие могут вынести женские слезы, тем более слезы любимой. А он любил ее, и в этом было и его счастье и его беда.

Он смотрел на вздрагивающие обнаженные плечи, такие милые и такие родные, и душа его наполнилась теплым, нежным чувством. Та пустота, в которой он жил последние дни, вдруг куда-то исчезла, и жизнь вновь обрела смысл. Он обнял ее, прижал к себе и, гладя ее растрепанные волосы, сказал:

– Ну упокойся, Ириска. Я люблю тебя ничуть не меньше. Ты думаешь, мне легко было? Я страдал еще больше тебя.

– Правда? – всхлипнув, спросила она его и, оторвав лицо от плеча, с надеждой заглянула ему в глаза.

– Правда, – сказал Виталий и, посмотрев на ее заплаканное лицо, улыбнулся, той улыбкой, которую она так любила. – Ну и что ты у меня такая плакса?

Он взял любимое лицо в свои ладони, смахивая слезинки большими пальцами.

Пока ничего не подозревающие голубки мирились и миловались, сидя в машине, по городу, пренебрегая ограничениями скорости и остальными правилами дорожного движения, неслась темно-синяя «Виста». На ее заднем сиденье, наклоняясь к водителю, сидел Олег и, изнемогая от злобного возбуждения, орал:

– Быстрее-быстрее! Быстрее давай! Ну, жми! Быстрее давай!

Детектив, которого он нанял, честно отрабатывая свой немалый гонорар, сообщил ему о контакте его жены с Баниным. И теперь Олег, боясь опоздать, летел на всех парах на место встречи. Он желал застать их на месте преступления, хотя, что делать дальше, он пока не знал.

Вот и черный «Марк». Едва «Виста» остановилась, из нее выскочил разъяренный, с перекошенным лицом муж Ирины и, подобрав на ходу какой-то булыжник, бросился к машине Виталия. Перепрыгнув дорогу в пять шагов, он оказался у водительской двери и со всего размаха шарахнул исконным оружием пролетариата в стекло. Каленое стекло разлетелось на множество мелких кусочков. Перепуганная неожиданным нападением Ирина выскочила из машины и побежала. Разгневанный и поруганный муж кинулся вслед за ней, его лицо в этот момент выглядело совершенно безумным.

Моментально пришедший в себя Виталий видел все это из машины и, понимая, что сейчас может произойти все что угодно, сильно испугался за Ирину. Но что делать? Пока он выйдет из машины и добежит до Олега, тот ее уже настигнет, а что у него в голове – не известно. Недолго думая, Виталий запустил двигатель и направил «Марк» на Олега.

Он не собирался ни убивать его, ни калечить. Точно рассчитав направление и силу удара, а уж в этом опыта ему было не занимать, Виталий легонько ткнул его левой частью переднего бампера по ногам. Легкий скользящий удар и часть импульса черного «Марка», по всем законам физики, передались обезумевшему мужу. Он отлетел метра на полтора и плюхнулся вниз лицом на мягкий газон.

Дальнейшего развития событий Виталий наблюдать не стал, с его-то условными судимостями этого делать не стоило. «Марк» взревел двигателем и, выбрасывая камни из-под задних колес, исчез с места происшествия.

Краем глаза Виталий заметил, как Ирина опустилась на колени недалеко от мужа и обхватила голову руками, вероятно решив, что Виталий его совсем убил – тот лежал неподвижно.

Через несколько минут «Марк» влетел на территорию автосервиса и, поднимая облака пыли, резко остановился прямо посредине площадки. В это время там находились Старик и Толстый.

Бандера выскочил из машины и, отмахиваясь от пыли, крикнул Толстому:

– В машину! Скорей! Поехали!

Толстый, не задавая лишних вопросов, направился к белой «Селике», на ходу доставая из кармана ключи. Он сразу понял, что случилось что-то серьезное, иначе всегда спокойный Виталий не говорил бы таким тоном.

– Вы куда? – ничего не понимая, спросил Старик.

Но на этот вопрос ему никто не ответил. Уже садясь в машину, Виталий крикнул ему:

– Скажи, чтоб стекло поменяли на «Марке»!

И, едва захлопнув дверь, обратился к Толстому, сидящему за рулем:

– Давай к «Навигатору» скорее!

– Что случилось-то, расскажи?! – выпучил глаза в зеркало заднего вида Толстый.

Старик посмотрел вслед удалявшейся «Селике» и повторил свой вопрос, но уже тихо и без надежды на ответ:

– Вы куда?

Потом, покачав головой, направился к брошенному посреди площадки «Марку» и, увидев рассыпанные по салону осколки, удивленно протянул:

– Не по-о-нял…

По дороге Виталий коротко рассказал Толстому о произошедшем.

Около «Навигатора» по тротуару ходила Ирина взад-вперед, обхватив себя руками за плечи, а за ней семенил ее благоверный и орал:

– Я тебе говорил, что оно так все и будет! Я тебя предупреждал? Вот оно и случилось! А я тебя предупреждал?! Я тебе говорил!

Толстый припарковал машину на большом расстоянии от клуба, но все происходящее было отлично видно.

– О! Да он живой, смотри, целехонький. Ходит на ногах своих нормально! – радостно проговорил Толстый.

– Да я слегка только его зацепил, чтобы он ее не ударил, – уточнил Виталий.

Действительно, все повреждения у Олега состояли только из порезанной правой руки, и ту он порезал, когда выбивал стекло в «Марке».

Виталий, внимательно наблюдая за происходящим, обратился к другу:

– Дай бинокль, Толстый.

Толстый порылся где-то под сиденьем и протянул ему оптический прицел.

Виталий взял прицел, потряс им в воздухе и с чувством произнес:

– Вот этим бы прицелом и по башке!

– За что?! – возмутился повернувшийся Толстый, он смотрел на старшего круглыми удивленными глазами.

– За то! Сколько раз говорил, чтобы машины были укомплектованы! – пояснил Виталий, глядя в прицел.

– А это чем не бинокль? У меня всегда порядок. Почему ты на меня всегда наезжаешь?! – сказал Толстый, обиженно отвернувшись.

– Потому что если бинокль у тебя найдут, то ничего не будет, а поймают с прицелом, будут бить, пока не обсерешься, – популярно объяснил товарищу Виталий, неотрывно наблюдая за происходящим в прицел. – Еще и мокруху какую-нибудь повесят. И вообще, слушай, что тебе старшие говорят, не пререкайся!

– Да я-то постарше тебя буду!

– Старшим ты был, когда… мы в школе учились… Слушай, что он там ходит взад-вперед?! Не едет никуда…

– А времени уже много прошло? – спросил Толстый.

– Минут десять, – неуверенно ответил Виталий и опять возмущенно спросил не известно кого. – Ну что тут ходить туда-сюда?! Ехал бы домой… Что-то тут не то…

– Дай я посмотрю, – повернулся Толстый к Виталию и взял прицел.

– О! Так это же Ткачук! – воскликнул он, когда поймал в прицел фигуру метавшегося Олега.

– А ты его откуда знаешь? – заинтересованно спросил Толстого Виталий.

– Да мы у него водку брали по полцены. Ликеры там всякие… Он же продавцом в «Бальзаме» работал, – объяснил он.

– Кто мы?

– Мы с Рустамом.

– А-а! Понятно! Ладно, про водку потом поговорим, – сказал Виталий, снова направляя прицел на Олега.

– Да мы на тюрьму загоняли пацанам, – почувствовав недобрые нотки в интонации старшего, начал оправдываться Толстый. – Че ее в магазине покупать, когда он нам ворованную по полцены скидывал. Ты же сам говорил, если есть возможность, покупайте все у крадунов, и нам не накладно будет и босоте там приятнее ворованное есть. Твои же слова?

– Мои, мои, – ответил Виталий, – только сомнения у меня, что эта водка до пацанов доходила. Ликеры особенно.

– Да кончай ты! – возмущенно отверг обвинения Толстый. – Че ты опять начинаешь?!

– Ладно, проехали, – согласился Бандера, этот разговор был сейчас не ко времени.

– Так это он ее муж, что ли? – спросил Виталия Толстый, глядя на Олега через лобовое стекло. – Никогда бы не подумал! Смотрятся как папа с дочкой.

А Олег бегал за Ириной и говорил все одно и то же:

– Я тебе говорил! Я тебя предупреждал! С кем ты связалась!

– Во дает Ткачук! – почти с завистью говорил Толстый. – Везет же каким-то чертополохам!

– Только он не Ткачук уже, – сказал Виталий. – Пивоваров!

– Он что, фамилию что ли сменил?

– Угу! Замуж вышел, – пояснил Виталий, – за хозяина ликерки.

– Так это он ее фамилию взял? – опять задал вопрос Толстый.

– Его, – уточнил Виталий и с чувством добавил, – ее ему на хрен не нужна!

Олег тем временем перестал бегать туда-сюда и сел на переднее сиденье машины, но сидел неспокойно, постоянно поглядывал назад, будто ожидая чего-то или кого-то.

– Ты смотри, а! – сказал Виталий, вглядываясь в прицел. – Две машины рядом и не уезжают! По ходу мутит что-то!

– Может, скорую вызвал? – высказал вполне резонное предположение Толстый.

– Да я вот и смотрю! Для него это был бы хороший козырь, – сказал Виталий, оглядываясь по сторонам. – Если грамотно сыграет, меня с моими условными упрячут сразу!

– Так он же целый! – не согласился Толстый.

– Какая разница! Факт наезда есть. К тому же у этого типа ума хватит сломать себе что-нибудь, чтобы поверили.

Олег в этот момент, увидев что-то, выскочил из машины и почти бегом направился к газону, где его сбил «Марк» Виталия. Найдя нужное место, он осторожно лег лицом вниз в ту же позу, что и лежал сразу после удара.

Ирина подошла к нему и, толкнув его ногой, возмущенно закричала:

– Вставай! Ты что?!

Со стороны улицы Советской раздался усиливающийся вой сирены «скорой помощи».

– Вот сука! Разворачивай быстрей в легавую! Быстрее, Толстый! – быстро проговорил Виталий, сползая вниз с сиденья. Он мгновенно все понял и не только понял, но успел найти выход из создавшейся ситуации. По опыту он знал, что в таких ситуациях в милиции больше верят тому, кто придет первым. И хоть «Марк» был без номеров, найдут его без труда, искушенный Бандера понимал это. Теперь нужно было «отметиться» в милиции до того, как «скорая» привезет «пострадавшего» в больницу. На счету была каждая секунда!

– Дай телефон, Толстый, – сказал Виталий, лежа почти на полу машины.

Когда Толстый протянул ему телефон, он схватил его и быстро набрал номер Старого.

– Старый! Старый! – кричал в телефон Виталий. – Стекло поменяли?

– Да, поменяли уже, – спокойно отвечал ему Старик.

– Выставляйте обратно! Выставляйте обратно, говорю, Старый!

Старик слушал, но не понимал, глаза его округлялись все больше и больше. То прилетел, кричит, меняйте, то теперь поменяли, так выставляйте обратно! Че за дела, в натуре! Сорвались, как подорванные! Даже куда не сказали!

– Выставляйте и стекла насыпьте, чтоб все стало, как и было, – продолжал давать быстрые указания в трубку Виталий.

Он набрал еще номер.

– Вадя, позвони Артуру, чтоб он ехал в ГИБДД, я там буду… Да, проблемы. В ГИБДД, Толстый! – уже обращаясь к другу, начал наставлять Виталий. Толстый уже все понял и жал на все железку.

– Сейчас, я когда зайду, позвони тоже Артуру. Объясни ситуацию, скажи, чтобы сделал что-нибудь.

Наконец показалось здание ГИБДД, Толстый резко затормозил. Виталий быстро вышел из машины и скрылся за входной дверью. Толстый, немного отъехав от центрального входа, остановил машину и набрал номер Старика.

– Старый, какой у Артура телефон в конторе? Сотовый не отвечает… В конторе какой телефон? Все давай! А? Хреново дела! Ну, все разберемся, – Толстый отключился, рассказывать Старику подробности не было времени.

Он быстро набрал продиктованный Стариком номер.

– Артур Вениаминович? – спросил он, когда на другом конце сняли трубку. – Здравствуйте! У нас проблемы…

– Что случилось? – спросил Артур Вениаминович, сидя у себя в кабинете. – Его уже арестовали? Сам пошел? Ну, хорошо, попробуем…

Артур Вениаминович положил трубку, немного посидел, глядя на телефон и размышляя, к кому бы обратиться в этом случае. Потом он взял со стола свою записную книжку, нашел в ней нужный ему номер и набрал его:

– Марина Александровна?

* * *

Виталий сидел в кабинете дознавателя, здесь же были и Олег с Ириной. Он сидел у окна, вдалеке от стола, она, дознаватель – белокурая женщина средних лет в этот момент беседовала с Олегом.

– Значит, вы утверждаете, что гражданин Банин умышленно сбил вас на улице Крестьянской? – спрашивала она его с профессиональным равнодушием на лице.

Олег вскочил со стула и подбежал к столу дознавателя.

– Конечно! Да вы что?! Вы бы видели! Он прямо на меня ехал, – сбивчиво, но очень эмоционально, размахивая руками, одна из которых была перевязана, стал отвечать на простой вопрос Олег. – Вы не понимаете, вы не знаете, а он ехал прямо на меня! И конечно же умышленно!

– Да постойте вы! – перебила его дознаватель, – Давайте еще раз и по порядку.

Олег согласно закивал головой и опустился на свой стул, но молчал он недолго. Не дожидаясь вопросов, он начал говорить опять, и опять так же сбивчиво и бестолково:

– Да вы… да я… да. Я не один был… со мной сотрудник был… видел все… может подтвердить. Ну, что вы, – он показывал дознавателю перевязанную руку, – я только что из… из больницы… посмотрите… тут видно все…

– Я смотрела заключения врача, – все с тем же профессиональным спокойствием отвечала она, – у вас ничего серьезного.

Олег опять вскочил с места.

– Да это я сам… сам спасся… профессионально… Я семь лет в десанте служил… голой рукой бутылку шампанского бью… Скажем так, обучен всем падениям и ударам… А вот он, – кричал Олег, показывая на спокойно сидящего Виталия, – он хотел меня сбить, насмерть сбить.

– Присядьте, пожалуйста, – попросила его дознаватель.

Ирина все это время сидела, опустив голову, ни на кого не глядя, ей почему-то было стыдно за Олега, все же это ее муж. Олег сел.

– А вот свидетели Старков и Глушко утверждают, что вы первым напали на Банина, – констатировала дознаватель, глядя в протокол.

– Я напал? – неубедительно удивился Олег.

Он никак не ожидал, что так быстро найдутся свидетели.

– Да я просто… жену с ним рядом увидел… в машине, – почти заикаясь тараторил Олег, – скажем так, я его уже предупреждал… еще раз, если с ней увижу…

– А гражданин Банин утверждает, что никогда не видел вас раньше. Так? – обратилась она к Виталию.

Виталий согласно кивнул головой.

– А ваше нападение на него, – продолжала дознаватель, глядя на Олега, – он воспринял, как попытку убить его, и вынужден был защищаться, как он утверждает, посредством своего автомобиля.

Такого оборота дела Олег никак не ожидал. Он растерянно смотрел то на дознавателя, то на Виталия. И без того выпученные глаза его чуть было совсем не выскочили из орбит от такой наглости.

– Да он… да, как… да, мы вот недавно… все вместе… еще недели не прошло… стояли все вместе… Вот вы у нее спросите, – он показал пальцем на молчавшую Ирину. – Она скажет! Ты ведь скажешь? – он тронул ее за плечо.

Ирина никак не отреагировала ни на прикосновение, ни тем более на его слова.

– Все обговаривали, чтоб к тебе больше не подходил, – обращался Олег к Ирине, – Ведь так?! Так?!

– Так! – перебила череду его вопросов дознаватель, – Значит, вы признаете, что первым напали на Банина?

– Я… я не нападал… я просто разбил стекло в его машине потому что… он закрылся в ней и я… не знал, скажем так, что он делает с моей женой. А… я… мне надо было достать ее оттуда, поэтому я и разбил стекло, но… Может быть, он там душил ее, а? Ну, вот и… Я просто видел… но я не видел, что он с ней делает. Я просто видел, что она там.

Виталий смотрел на Олега, и ему было противно и смешно одновременно. Было противно слушать эти причитания, произносимые по-бабьи визгливым голосом, противно смотреть на это перекошенное, растерянное лицо.

«Как она может с ним жить?» – удивлялся Виталий. – «А он ведь еще больший идиот, чем я предполагал!» – думал он, слушая наиглупейшие объяснения Олега. Сразу было видно, что в кабинете милиции он впервые и слова «Уголовный кодекс» слышал только по телевизору.

– Так, – вздохнув, сказала дазнаватель, – прочтите и распишитесь.

– Да если бы на моем месте был обычный человек, – говорил Олег, проходя к столу и беря ручку, – он бы там на месте умер от удара.

Супермен поставил свою подпись на одном из листков, распрямился и, тыкая ручкой в сторону Виталия, громогласно заявил:

– Он меня хотел специально сбить! И это все видели! – он вновь склонился над столом, оставляя свои бесценные автографы на других листках протокола.

Пока он подписывал протокол, Ирина и Виталий неотрывно смотрели друг на друга. Ее грустные глаза спрашивали:

– «Что же теперь будет, Виталя?»

И он, поняв ее вопрос, отвечал ей взглядом:

– «Не бойся, моя маленькая. Все нормально будет».

Им обоим казалось, что понимают друг друга без слов. С самого первого дня их встречи Виталий мог правильно понимать ее с одного взгляда, а со временем заметил, что она тоже понимает его без слов. И от этого чувства их еще больше усиливались.

Наконец Олег Пивоваров, урожденный Ткачук, закончил подписывать протокол. Дознаватель подвинула ему еще одну бумажку и вежливо попросила:

– Вот здесь распишитесь тоже.

– А это что? – спросил Олег.

– Подписка о невыезде, – просто пояснила дознаватель, для нее это была рутина, обычное дело, но для него…

– Это я должен давать подписку о невыезде?!! – чуть не задохнулся Олег. До сего момента он наивно полагал, что обвиняемым в этом кабинете был Банин, а кто же еще, ведь Банин бандит.

И вдруг подписку о невыезде суют ему!

– Да. Вы же первым напали на Банина.

– Так… это я во всем виноват оказался?! И… теперь меня могут… посадить?

– Статья предусматривает лишение свободы, – спокойно объяснила ему дознаватель.

– Вот… вы ей скажите, – Олег указал ручкой, которую он так и держал в руках, на Ирину, – что меня могут сейчас посадить. Скажите! Скажите, чтоб она слышала!

– Я вас под стражу не заключаю. Я вас отпускаю под подписку. Подпишите.

– Я подпишу, – с некоторой угрозой в голосе проговорил Олег, – где? Здесь? Но вы знайте, я просто так не сдамся! Скажем так, вы еще узнаете! Узнаете, кто я такой! Да я сейчас сюда такие силы подтяну!