Текст книги "Я хочу тебя трогать (СИ)"

Автор книги: Виолетта Роман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 12

Марианна

Слезы застилали глаза. Мелкая дрожь сотрясала тело от рвущихся рыданий. Я сжимала в руках эту злосчастную коробку так крепко, что в какой-то момент послышался характерный треск. Злость, обида – этих чувств было так много, что они снова трансформировались в ненависть к этому мужчине.

Казалось, я схожу с ума. Я сама не могла объяснить свое состояние. Отчего я так отреагировала на увиденную картину? Что удивительного в сексе этих людей? Берк

– животное, и был таковым с самого начала. Он похитил меня, увез в чужую страну и делает больно. И я полная дура, возомнившая, будто что-то значу для него.

Черт возьми, это снова игра. Всю неделю моего пребывания здесь Берк мало– помалу усыплял мою злость, мою бдительность. Тогда в подвале, у ринга, когда тот омерзительный мужчина стал приставать ко мне, Берк встал на мою защиту. Он приказал мне уходить. И я не медлила ни секунды. Сбежала в комнату, где долго приходила в себя после испуга. А потом Оля, придя в комнату, рассказала мне, что хозяин сломал ублюдку руку на глазах у всех. Из-за того, что тот посмел дотронуться до меня.

В ту ночь мы проболтали с Ольгой до самого утра. Оказывается, здесь Берк славится как человек чести. Он горой за своих, не дает их в обиду. И есть одно, чего он никогда не простит – предательство. Еще Оля рассказала мне о том, что у этого мужчины было сложное детство. Если вообще можно так выразиться о нечеловеческих условиях жизни этого человека. Конечно, все, сказанное ею, лишь слухи, догадки, построенные на рассказах и предположениях девчонок, но из всего этого я поняла, что мать Берка была проституткой. И мальчишка все свое детство провел в публичном доме. А потом ее убили. И в один день парнишку выперли на улицу. Именно с тех пор он и стал тем, кем является сейчас.

Этот рассказ поразил меня. Я не могла сомкнуть глаз, все думала и думала о Берке. Пыталась встать на его место. Понимала, что лично ко мне у Берка не было ничего. Только бизнес. Кто-то из неприятелей отца сделал ему заказ, хорошенько заплатив. А сейчас, видимо, дали указание держать меня при себе, присматривать. Я не знаю, какие у них планы на будущее, но в голове возникла одна мысль. Пусть она наивная, пусть глупая, но я так крепко ухватилась за нее, будто за соломинку, способную спасти меня.

Может, Берк отпустит меня? Если мне попытаться влюбить его в себя? Да, признаюсь, это звучит смешно и нелепо. Но мне так хочется верить, что все получится. Он ведь столько раз мог взять меня силой, мог убить или отдать на потеху своим людям. Да, он издевается надо мной, показывает свое превосходство, но реальной боли он мне не причинил.

И я поверила в свою мысль.

Когда на следующий день в кухне мне выдали перчатки, я еще больше убедилась в наличие сердца у этого мужчины. Я так воспряла духом, впервые за эти дни у меня появилось желание жить и бороться за себя.

Единственное, что омрачало эту неделю – резкие проявления неприязни ко мне со стороны Зейнеп. От того, как эта женщина измывалась надо мной, становилось понятно – она ревнует. Тем более, Ольга рассказала мне, что у хозяйки виды на Берка. Женщина уже долгое время сохнет по нему.

Я знала, как бы ни злилась на меня Зейнеп, ничего плохого мне не сделает. Побоится гнева со стороны Берка.

Но все мои надежды на светлое будущее развеялись в дым в тот момент, когда я переступила порог его кабинета.

Это было так омерзительно, так грязно. и так больно. Я задохнулась от спазмов в груди, от того, что все мечты рассыпались в одну секунду. Перед взором его взгляд, довольный, подернутый дымкой дурмана. Этот мужчина – чокнутый, погрязший по самую голову в этом дерме из убийств, грязи и денег. И все его добрые дела в мою сторону – лишь игра.

«Я сломаю тебя, Марианна», – говорил его взгляд.

Вот что он делает. Издевается. Как с собакой, то приманит, то оттолкнёт. И так противно мне стало, так мерзко. Зайдя в комнату, швырнула проклятые конфеты на пол и, упав на кровать, разрыдалась в три ручья. Ненавижу его! Ненавижу! Животное! Бессердечное чудовище! Не будет от него никогда и грамма тепла. Он не способен на него! Глупая я, глупая дурочка!

Эй, ты чего? – спустя минут двадцать в комнату зашла Оля.

– Ничего, конфеты будешь? – подтолкнув в ее сторону измятую пачку, стираю рукавом слезы с глаз.

– Ой, тут у нас истерикой попахивает, – протягивает задумчиво, придирчиво рассматривая меня. – Че стряслось-то? – устраивается возле изголовья кровати, вытаскивая из помятой пачки лакомство.

– Ничего, – зарываюсь в подушки лицом, не хочу ей признаваться.

– Ага, то-то лицо зареванное, – ухмыляется Оля, ни на секунду не поверив моим словам. – Кстати, конфеты вкусные, дорогие, небось. откуда?

– Так, подарок.

– Это что... Берк? – выдает предположение подруга, рассматривая трюфель.

– Видимо, да.

Молчит. А потом словно взрыв. Ее прорывает.

– Погоди, я, кажется, начинаю понимать... Хозяин услышал, что ты хочешь конфет. Точно. Мы же убирали в его кабинете, когда ты говорила про сладкое, – рассуждает вслух Оля, жуя шоколад. А мне удавиться хочется.

– И подарил их тебе. и что... Мари, что ты сделала? – подается ко мне, взвизгивая.

– А ну, рассказывай, я же сгорю от любопытства!

– Да нечего рассказывать, – поднимаюсь в сидячее положение. Тру покрасневшие глаза. – Я хотела поблагодарить его, пошла в кабинет... а там... – голос осекается.

– Что там?

– Он сексом занимался с Зейнеп, – слетает шепот с моих губ.

– Пф, – она вдруг начинает громко хохотать. Заливисто так, весело. А мне придушить ее хочется. Отвернувшись, накрываю голову подушкой.

– Ты серьёзно, Мари? – не оставляет Оля меня в покое. Ей богу, пристала, как банный лист. – Ты такая дурочка. Ты что, приревновала его к хозяйке? Эй, девочка, не знаю, что в твоей голове творится, но я хочу тебя расстроить. Берк никогда не посмотрит на такую, как ты. Никогда не полюбит. Он не умеет это. Зейнеп уже несколько лет пытается завоевать его, но он – как лев дикий. Ни одна его не приручит, тем более – рабыня. И лучше бы тебе даже не мечтать.

– Сдался мне ваш Берк, чудовище лесное. У меня жених есть. И он с отцом спасет меня.

– Ну-ну, – ухмыляется, как-то странно глядя на меня. – Ладно, не обижайся, я просто не хочу, чтобы ты страдала потом от иллюзий. Рано иди поздно он выставит тебя в клетку, Мари. Такие люди, как Берк, привыкли делать деньги на всем.

От нарисованной ею перспективы холодок бежит по позвоночнику.

– Сегодня, кстати, работы меньше будет. Клуб закрыт, только внизу пару боев будет, и все.

– А что случилось?

– Ты не знаешь? Машу, рыженькую, помнишь? – спрашивает подруга, убирая в сторону конфеты.

– Да.

– Клиент ее избил, пытался вывезти из клуба. Охрана его скрутила, надавали по щам. А он оказался сынком влиятельного мужика. В общем, хозяин с утра рвет и мечет. Разбирается с этим конфликтом. Вот и закрыли клуб. Но мне отдохнуть не удастся, – вздыхает огорченно. – Мой постоянный сегодня приедет. Придётся обслуживать. Ладно, я в душ.

Оля поднимается с пола и, выбросив коробку в урну, уходит в ванную. А я подскакиваю с кровати, как только остаюсь одна. Меня охватывает такое возбуждение! Это ведь то, что надо! Пустой клуб, Берка нет, а значит, и охраны мало. Скорее всего, только на парадном входе будет парочка. Более того, я слышала вчера разговор нескольких секьюрити, одна камера вышла из строя, как раз возле заднего входа. У меня получится! Просто нужно все сделать правильно и аккуратно!

Несколько секунд подумав, все-таки решаюсь. Оглядываю сторону Оли. Я видела, куда она складывает выручку. Небольшая шкатулка под подушкой. Я возьму немного, только бы хватило, чтобы доехать до полицейского участка, а еще лучше – посольства.

Раскрыв шкатулку, вытаскиваю пару купюр. Как только я возвращаю ее на место, распахивается дверь, и в комнату входит Оля.

– Ты чего? – удивленно застывает посреди спальни.

– Искала, что почитать. Хочу отвлечься, – нервно усмехнувшись, незаметно прячу деньги под футболку...

– У меня только Булгаков. Мастер и Маргарита, – произносит с виной в голосе. Странно, что ее расстраивает?

– Пойдет, – взяв с полки книгу, отхожу к своей кровати.

– Ладно, я в душ. Потом пойду в кухню.

– Тогда до утра, – улыбается Оля. – Кстати, Зейнеп подъедет через полчаса. Будет меня искать, скажи, что я с Бураком.

Кивнув, иду в душ. Стягиваю с себя одежду, становлюсь под струи воды. Мне дико страшно. Адреналина в крови так много, что начинает трясти, словно от холода. Я опасаюсь, что Оля раскусит мой обман. Боюсь, что попадусь. Но другого момента может и не представиться.

Повторяю про себя расположение камер и коридоров. Главное – добраться до первого этажа незамеченной. А там внизу будет проще. Никто не обратит внимания на девушку, вышедшую из дверей, решив, что я одна из танцовщиц, работающих здесь по найму. Нужно будет распустить волосы и прикрыть ими лицо.

Выбираюсь из душа, просушиваю волосы полотенцем. Натягиваю белую футболку. Деньги засовываю за пояс шорт. Вдох-выдох. Пытаюсь успокоиться.

Приложившись ухом к двери, вслушиваюсь. Черт. Оля еще там. Скоро придёт Зейнеп, убежать будет намного сложнее. Спустя минут пять, наконец-то раздается грохот двери. Выхожу уже в пустую комнату.

Подождав пару минут, открываю дверь и выглядываю в коридор. Никого. Пробираюсь на цыпочках до конца прохода.

Сердце бьется так быстро, что отдает гулким шумом в ушах. Я слышу звуки шагов и мужские голоса. Выглянув из-за поворота, вижу, что в мою сторону идут двое охранников. Черт. Что же делать?

Осматриваюсь по сторонам. Сзади меня – помещение с танцполом. Сейчас там никого не должно быть. Тем более, из помещения есть запасной выход, и я смогу спокойно миновать опасный участок.

Сорвавшись с места, дергаю ручку, распахивая дверь. Заскочив внутрь, закрываюсь. Вдох-выдох. Пытаюсь успокоиться. Но уже спустя мгновение замираю от ужаса, потому что слышу играющую со стороны сцены музыку. Оборачиваюсь, чувствуя, как с каждой секундой воздуха в легких все меньше.

Прямо напротив меня посередине зала сидит компания мужчин. Во главе стола – Берк. Абсолютно все взгляды прикованы ко мне, но один из них заставляет ежиться от страха.

Лицо хозяина напряжено. Он не отводит взгляда с уровня моей груди. И я уверена, он в ярости. Опустив глаза, вижу, что от влажных кончиков волос ткань футболки стала насквозь мокрой и, облепив тело, выставляет мою грудь на всеобщее обозрение.

Глава 13

Берк

Сижу, улыбаюсь, делаю вид, что все нормально. Я спокоен. А самого ломает изнутри, нах*р! Сука! Чертов ублюдок избил мою шлюху, и теперь я же должен сгладить всю ситуацию. Да он должен валяться на дне канавы и кормить червей. Но нет же, этот долбо*б оказался сыном влиятельного человека Омара Озкана. У него сеть ювелирных магазинов по всему миру. И с таким человеком нельзя ругаться. И как бы ни хотелось переломать все кости его садисту-сыночку, нужно держать себя в руках.

А эта тварь Юсуф Озкана сидит и скалит зубы в моем направлении. Ему крышу сносит от вседозволенности и власти. Как меня бесят такие у*бки. Они ведь ничего собой не представляют. Без имени своих родителей. Они лишь бледные тени, которые пришли в этот мир на все готовое и мнят себя богами. В этой жизни им все подано на блюдечке с золотой каёмочкой. Они не знают, что такое копаться в мусорке в надежде, что кто-то выбросит объедки, и ты сможешь хоть что-то сожрать и успокоить на время желудок. Что такое зимовать зиму на холоде в обнимку с собаками, чтобы не замерзнуть до смерти. И плакать от того, что животные намного человечнее, чем люди, что они не прошли мимо, как все человечество, а остались и греют. Не знают, что такое бороться за свое выживание и перегрызать врагам глотки. В девять лет они играли в игрушки, а я в девять лет засунул ржавый гвоздь в глаз такому же уличному мальчишке, как и я сам. Потому что тот хотел украсть мою обувь. Они – еб*ные домашние растения, а мы – уличные сорняки, которые только и могут, что заглядывать в окна и завидовать.

Жизнь та еще сука, которая любит иметь тебя в разных позах. Ты лишь можешь подстраиваться, чтобы было удобно. Что я сейчас и делаю. Подстраиваюсь и разрешаю Юсуфу иметь себя, и ничего не могу с этим сделать. Против его отца я не выступлю открыто.

– Мне нравится твой клуб, Берк, – сделав затяжку сигаретой, сказал Омар.

Сегодня клуб выходной. Я теряю огромные бабки. Но, сука, сижу, улыбаюсь и киваю.

– Благодарю.

– Ты не думал открыть сеть таких по всей Турции? Уверен, многим пришлись бы такие клубы по душе.

– Думал. Но в других клубах не будет меня. Вдруг кто-то захочет нарушить правила и уйти безнаказанным, – глаза Юсуфа блеснули, а Озкан старший засмеялся и начал давиться кашлем.

– А ты дерзкий! – в перерывах между приступами произнес старик. – Мне это нравится.

Сделал глоток виски и посмотрел на часы. Мы уже сидим здесь несколько часов. Когда они уже свалят отсюда, нах*й?

За столом снова начинается неспешная беседа. Играет тихая музыка, танцовщицы извиваются на пилонах. И тут появляется она.

Все поворачиваются на звук отпираемой двери. А я сатанею. П*дла! Еб*ная русская шлюха! Я мог бы и догадаться, что она что-то такое устроит! Какого хрена я от нее не избавился еще?

– Это кто? – спрашивает Омар. – Пусть подойдет ближе.

Твою мать, а! Даю знак охраннику, чтобы подвел Марианну к столу. Девушка белее мела. И с каждым ее нерешительным шагом к нам меня все больше и больше поглощает безумие. Волосы влажные, футболка намокла, и сквозь нее проступают ареолы сосков. Член тут же оживает. Краем глаза замечаю, как ближе к столу подошла Зейнеп.

– Кто это у нас такой наглый? – спрашивает Озкан, когда девушку подвели к нам. Ее трясет, глаза лихорадочно перемещаются с одного мужчины на другого. Я улыбаюсь. И обращаюсь к Вебер на русском.

– Ох, Марианна-Марианна, тебе не живется спокойно, да? Ну, ничего, сегодняшнее наказание ты никогда не забудешь.

Только что передо мной стояла запуганная сучка, а в следующую секунду – уже разъяренная пантера. В ее глазах загорается безумие. Она выворачивается и хватает со стола стакан с виски, швыряет в меня. Он пролетает в нескольких сантиметрах от головы.

– Ненавижу! Ты больной ублюдок! Что ты можешь сделать, чего еще не сделал?! Иди на х*р, мразь! – кричит так, что я вижу, как на ее тонкой шее проступают вены.

Маленькая дешевая дрянь! Во мне все кипит от ярости. Медленно встаю со стула, не спускаю с нее взгляда.

– Кто эта малышка? Я ее хочу! – слышу возбужденные слова Юсуфа.

– Она не продается, – бросаю холодно, все так же глядя на Вебер. Обхожу стол и хватаю ее за предплечье с такой силой, что она начинает шипеть от боли. Разворачиваюсь и тащу ее к двери, но услышав слова, летящие в спину, останавливаюсь.

– Любая спустившаяся в подвал сучка может быть поставлена на кон. Это правила твоего заведения, или я что-то путаю, Берк? – раздается тихое шипение Омара.

Пальцы еще сильнее сжимаются на коже брюнетки. Ублюдок! Тварь!

Поворачиваюсь вполоборота и смотрю на Юсуфа.

– Она моя.

– Но она здесь. В подвале. Здесь свои правила, и ты их знаешь.

Стискиваю челюсть и прикрываю глаза. Пошлю его на х*р – свяжусь с дьяволом. Уже завтра от клуба камня на камне не останется. Все мои братья окажутся на улице. Мы останемся ни с чем. Стоит ли русская шлюха такой цены? Замираю. Смотрю на нее. Марианна все понимает. Я вижу, как пламя ярости гаснет. От него и следа не осталось. Теперь не я ее держу. Она меня. Вцепившись в рукава рубашки, смотрит на меня, моля.

– Это он? – шепчет пересохшими губами. – Берк, это он избил Марину?

Молчу. Она все понимает и так. Из ее глаз вдруг брызжут слезы. Они стекают тонкими ручьями по ее бледному лицу, орошая влагой искривленные в плаче губы.

– Нет, Берк. Не отдавай меня ему. Пожалуйста, – плачет, шепча без остановки. Красивая, сучка.

– Иди, – отдаю ей команду. Застывает. Смотрит на меня в неверии. – Я сказал, иди. Ты же знаешь правила, – подталкиваю ее слегка, заставляя идти вперед.

Внутри все глохнет. Замогильная тишина, даже сердце не бьется. Смотрю на то, как, сотрясаясь от плача, она идет вперед. Смотрю на довольную рожу Юсуфа. Сука пожирает ее глазами.

Прикрываю глаза. И словно фильм перед глазами – его руки на ее теле. Испуганные глаза Марианны и слезы. А потом я вспоминаю Маринку и то месиво, во что сегодня ночью превратил ее этот кусок дерьма.

А потом происходит взрыв. Меня накрывает такой волной гнева и ярости! Становится абсолютно пох*р на все. Я понимаю одно. Не отдам ее ублюдку. Не могу.

– Марианна! Ко мне! – бросаю команду. Девка, успевшая уже подойти к Юсуфк, реагирует моментально. Секунда, и она за моей спиной. Прижимается дрожащим телом.

– Правила нарушать нельзя, – произношу тихо, в то время как внутри клокочет все. – Будем решать спор так, как положено, Юсуф.

Он удивлен. Смеется, косясь на своего папашу. Но нет, ублюдок, я не шучу. Озкан старший переводит на меня взгляд. Выдерживаю его. Если Юсуф хочет сучку, пусть покажет, есть ли у него яйца.

– Пошла в клеть, – бросаю шлюхе.

– Нет, Берк, пожалуйста, – она кричит, сопротивляется, но я заталкиваю ее внутрь, не обращая никакого внимания на ее проклятия.

– Что происходит?! Выпусти меня! – рыдает, бьет ладонями по железным прутьям. Идиотка, только хуже делает.

– Заткнись, бл*дь, и не рыпайся, а то наказание Уфука покажется тебе милостью, – приблизившись к ней прошипел едва слышно. Девка тут же притихла.

Закрыв ее, обернулся к столу. Все замерли. Даже танцовщицы перестали танцевать. И я знаю, почему. За семь лет существования клуба я ни разу не дрался на ринге.

Стянул с себя футболку и без слов зашел в Октагон. Несколько минут спустя ко мне присоединился и Юсуф. На его лице играла довольная улыбка. Ублюдок считал, что уже выиграл, раз его папочка здесь. Но нееет. Он правильно сказал. Здесь внизу действуют совершенно другие правила.

Разминал мышцы и чувствовал, как из меня хочет вырваться зверь. Дикий, голодный. С одним желанием – убивать. Я даже рад, что сучка зашла в зал и привлекла к себе внимание Омара. Она предоставила мне возможность поставить на место этот богатый кусок дерьма.

На ринг зашел специально обученный охранник. Он будет исполнять роль рефери.

Судья подал знак подойти ближе и стал рассказывать правила. Да, здесь таковые имелись, их было всего три.

– Не бить в пах, не выдавливать глаза, если противник просит остановить бой – останавливаетесь. Все ясно?

Мы одновременно кивнули, и прозвучал гонг. Юсуф тут же перешел в прессинг. Он начал ходить кругами вокруг меня. Я присматривался, просчитывал его. Было несложно найти брешь в его защите. Мог бы вырубить его тремя ударами и покончить с этим, но я хочу совершенно другого. Внутри меня сейчас столько ярости, мне нужно что-то более масштабное, чем полуминутный бой.

Омар ударил левым джебом прямо в челюсть, я не стал блокировать удар. Он улыбнулся, уже предвкушал победу. Следующая серия ударов пришлась в корпус. Я все пропускал, а Озкана наступал и локтем заехал мне по носу и губам. Почувствовал металлический привкус во рту. Встряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Высунул язык и слизал кровь. Вот теперь шоу начинается. Пошел в наступление. Я избивал его, вкладывая в удары всю ненависть и презрение. Как тебе такое? Когда тебя бьют, а не ты – беззащитных девушек? Ногой двинул суку в солнечное сплетение, и тот согнулся, ловя ртом воздух. Апперкотом повалил его на пол. Сел сверху и начал добивать. Его зубы прорвали кожу на моих костяшках. Лицо превратилось в месиво, даже глаз не видно. Я должен остановиться, но меня накрывает. Вместо его рожи перед глазами испуганное лицо девчонки, сцены, как Омар тр*хает ее, а потом избивает. Во мне море злости. Нет. Это долбанный океан. Эта злость выплескивается из меня подобно волнам в шторм. Руки немеют от ударов, а из груди рвется рычание. Хук, хук, чувствую, как ломается лицевая кость. Кто-то что-то кричит и пытается оторвать меня от ублюдка. Трое охранников держат меня, не пуская к папиному сынку, они вытаскивают меня ринга. Во мне все бушует! Зверь недоволен, он хочет убить добычу! Разорвать на мелкие кусочки. Грудь ходуном ходит, адреналин бежит по венам. Не вижу, чувствую взгляд Марианны на себе. Резко поворачиваюсь к ней и иду к клетке. Маленькая русская шлюшка, из-за которой я нарушил все принципы! Прижалась к прутьям, словно они смогут защитить ее от меня. Протягиваю руку и хватаю за майку, ткань жалобно рвется, почти оголяя левую грудь. А мне до одури хочется скинуть ткань вниз и посмотреть, какого цвета ее соски. Притягиваю ближе. Смотрит на меня так странно. Плачет и боится. Или там есть что-то еще? Да пох*р. Неважно. Провожу пальцем по губам, пачкая кровью. Какая же она ох*еная! Красивая, породистая, сексуальная. Другой рукой хватаю за горло и чувствую бешенный пульс под пальцами. Сдавливаю сильнее. Начинает задыхаться, ухватилась за руку своими, пытаясь ослабить хватку. Отпускаю только затем, чтобы притянуть к себе сзади за шею. Впиваюсь губами в ее. Врываюсь в ее рот языком. Крышу сносит от ее вкуса. Сладкая, словно мед. Прутья не дают полностью прикоснуться к ней. Но даже они меня сегодня не остановят.