Текст книги "Высадка. Иней (СИ)"

Автор книги: Винд Таро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Она сама виновата, что отказалась посещать с ним булочную. Он ведь не просил чего-то дикого. Не требовал заполнить за него налоговую декларацию, не спрашивал рецепт чахохбили, не просил прочитать книги ксеносов.

Теперь он показал ей и всему городу, из какого слеплен теста. Кому-нибудь хочется заварного крема?'.

Часть 1
Греховод. Глава 5

Глава 5. Поцелуй кабана.

Интересно, как часто можно найти записки от лиц, страдающих желанием кого-то убить? Или описывающих в подробной и довольно самодовольной форме совершенное преступление? Мне кажется, что такого, по крайней мере, на Карфагене, не должно быть. В идеале и на Земле тоже. Шанс, что именно из штанов нашей биоженщины выпадет письмецо такого содержания, чрезвычайно мал.

Я даже не ожидал, что с такой регулярностью буду встречать на чужой планете бумажные письма.

Банкир отнёсся холоднее. Возможно, его сердце было разбито или он не до конца понял серьёзность ситуации. Мне не хотелось внушать ему, как жестоки бывают homo sapiens. С другой стороны, чего опасаться маньяческих наклонностей любительницы зебр, если она может просто добежать и порвать нас на куски. Пребывание на Карфагене – феерия смыслов.

Шакалопса, кстати, мы нашли довольно быстро. Он был буквально в двух километрах, чуть замёрзший, немного уставший. Я просто вырубил его рукоятью пистолета, он даже поскулить толком не успел. Не такие они и опасные, как казалось.

Про письмо говорить биошке мы не стали. Ну, правда, зачем это нужно? Так себе затея. Грубо говоря, если надеяться, что ситуация разрешится сама, коли есть на это шанс, то лучше не лезть. Она же не знает, кто именно записку подобрал, значит, нужно пробовать чувствовать себя в безопасности.

Когда Банкир увидел, как женщина разделывает шакалопса, он поведал нам следующее:

– Знаете, я как-то это. Увидел на дороге собаку, которую сбила машина. Она была ещё жива, но мне казалось, что вот-вот умрёт. А я терпеть собак не могу, не люблю. Их кормить дорого. Тратиться, ухаживать за ними, какашки убирать. Зачем мне это нужно? Потому собирался пройти мимо. Но что-то удерживало меня. Уколы сострадания. Вдруг я мог облегчить её боль? Надеялся, что она не умрёт. Не знаю, что на меня тогда нашло. Поднял её на руки, провонял псиной. Была зима, и моя меховая куртка вся смешалась с шерстью этой собаки. Хрен вычешешь. Я понёс её на руках в ближайший ветеринарный пункт, который был, к счастью, недалеко. Было здорово. Испытал себя настоящим героем. Даже врач ветеринарки смотрел на меня с уважением. Затем я подождал, пока её прооперируют. Оказалось, была сломана лапа, но в целом жизни собаки ничего не угрожало, ей оказали помощь. Вопреки моим убеждениям, решил взять собаку себе. Мне казалось, что это поступок совершенно правильный.

Банкир морщился, разглядывая, как женщина орудует самодельным ножом, разрезая животное.

– Ну так вот. Взял её домой, стала она жить у меня, было здорово. Конечно, траты на «Pedigree» и прочее. Но мой поступок оказался не таким обоснованным, как может показаться. Ведь потом, через какое-то время, я понял, что собака не испытывает ко мне тех же чувств, что испытывал к ней я. Как вам объяснить? То есть я заботился, выходил её, когда ей было сложно. Но как вела себя она? Ждала, когда я её покормлю? Что давала мне взамен? Виляла хвостом, иногда преданно на меня смотрела. Разве этого достаточно? – сказал Банкир с нажимом, – Разве этого достаточно для того, чтобы называть нормальным сосуществованием⁈

Его затрясло мелкой дрожью. Банкир снова рухнул на снег.

Зебрин чай проявляется по-разному.

– Я не могу назвать тебе своё имя, – сказала биолог, чтобы сгладить неловкий момент, – Да и ему тоже.

– Почему? – спросил я.

– Потому что, если назову, есть подозрение, что мои способности пропадут.

– С чего ты это взяла? Суеверия какие-то, – засмеялся я.

Она серьёзно ответила:

– Ты думаешь, есть место суевериям на Карфагене? Неужели ты думаешь, что планета настолько лояльна к суевериям?

Я замялся. Она продолжила, глубоко вздохнув. Я отметил, как поднимается её великолепная грудь.

– Так вот, после чая мне приснился сон, – как-то виновато сказала она.

– Я увидела кого-то похожего на тебя, покрасивше, конечно, – усмехнулась девушка, – Но в целом есть что-то общее между вами. Я представилась ему, после чего стала обычным человеком, без способностей.

– Это же просто закрученный сон. Он не означает, что на Карфагене функционируют торсионные поля, – хохотнул я.

Женщина обиделась и разговор предпочла не продолжать.

В общем, совершенно непонятная ситуация. Как этот чай использовать? В каких целях я должен его пить? Уподобляться наркоманам-уродам? Их и так на Земле больше чем нужно. Я помню, как Клоп угорал по различным наркотическим приблудам. То есть увлекался их коллекционированием, сам не употреблял, Он собирал различные вещи. Ему нравилось грабить наркоманов. Клоп избивал их, пинал мыском ботинка, с особым удовольствием смеясь, издевался над их мучениями. Осуждаю его тягу к насилию. Наркоманов тоже осуждаю.

Если мы здесь убиваем шакалопсов по просьбе какой-то женщины, которая боится назвать своё имя, не значит ли, что мы становимся частью преступного сообщества? Эти фирмачи выглядят довольно подозрительно. Происходящее мне нравилось всё меньше и меньше, хотя ещё недавно я не сомневался в плане нашей биологини. Но её отношения с этим дедом, как его там, Шамусом, очень, очень напрягали. Мне показалось, что слишком уж у них зашкварно. Наверняка спят вместе. В принципе, не мне их судить. Тут даже нечего добавить.

Спустя несколько дней после того, как зебру накормили костями со специальными травами, внутри неё всё начало бурлить. Весёлые, круглые существа с шипами продолжали недовольно клокотать, что-то бормотать в её брюхе. Позванивало стекло, и мне даже казалось, что оно чуть треснет. Всё это сопровождалось какими-то совершенно пришвинскими описаниями, аллегорически врывающимися в мою голову.

Очнувшийся Банкир степенно ухаживал за женщиной. Всё шло своим чередом, я даже как-то расслабился. Это казалось чем-то приятным, интересным, насколько вообще возможно в нынешней ситуации.

Так вот, самым необычным здесь было почувствовать почти домашний уют. Мои постоянные потные воспоминания о жизни на Земле совершенно не вязались с теми событиями, в которые нас погружал суровый Карфаген. Вот, казалось бы, я был каким-то анимешником, потом стал гопником, затем ударился в религию. Кто я сейчас, какое место занимаю в этом мире? Есть ли вообще этот мир? Почему вокруг всё так реалистично? Неужели тут какое-то подобие эксперимента. Что здесь происходит? Почему над нами кто-то так издевается? Кто-то же нас сюда высадил, тот, кто заставляет играть в дурацкие игры на своей планете. В игры, которые нам совершенно не по нраву. Тот же Валдай. По сути, я убил его, участвуя в чьей-то борьбе за власть. Но! Настоящая ли это власть или мнимая? Что могла сделать Кассандра, которую тоже ранили, что сделает Гривер, который сейчас возглавил Стужу? Я понятия не имею и даже не могу вообразить. Всё это настолько не вяжется с чем-то для привычным, обычным. Например, когда я ел вместе с Мариной, потом мы занимались сексом. Я ехал на работу. Ну, на работу это сильно сказано, скорее на изъятие у других ценностей. В какой-то степени это и была моя работа

Что ж, теперь нужно приобрести некоторый буст у фирмачей, чтобы мы чувствовали себя с Банкиром более защищённо. Идея постоянно тусоваться рядом с гипотетической маньячкой меня совершенно не прельщала. Хотя, может быть, это у неё вообще чьи-то мемуары, откуда мне знать?

Так или иначе, когда зебра изрыгнула из себя заветный чай, мы стали его с опаской, но пить. Приятная, чуть горчащая жидкость. Может быть, даже где-то терпкая, иногда солёная, вязкая, кисловатая на послевкусии. Чай уютно провалился в желудок.

Я почувствовал бодрость. Кофе с некоторых пор терпеть не мог, но чай зебры лучше повышал настроение. Такое нужно продавать в бургерных! Тогда у них не будет отбоя от клиентов.

Ощущения от чая необычные. Напиток придавал не только бодрость, но и покалывание в пальцах. Некое умиротворение. Я воспринимал себя совсем иначе. Взглянул на Банкира. По его блаженному выражению лица было понятно, что ему тоже по кайфу. Даже наша биолог выпила и растянула губы в чарующей улыбке.

Мне кажется, ещё немного и она со мной потрахается. Ну или с Банкиром. Кто больше её очарует.

Это было нечто. Действительно! Я попробовал свои рефлексы. Чай подействовал. Наверное, не сразу, но ощущались некоторые изменения в теле. Я рванулся вперёд, чувствуя себя Усэйном Болтом.

Банкир же посмотрел вдаль и сказал:

– Я могу сосчитать, сколько там деревьев.

* * *

Мы двигались всё больше вглубь леса. Куда идём, было непонятно. Всё-таки где точно искать пропавшую девушку, которая так нужна фирмачам, мы не знали. Вместе с тем со способностями Банкира и моими рефлексами мы могли больше не бояться.

Оставив зебру и биолога с её удивительным письмом маньяческого содержания, мы шли дальше. Я разглядывал свои руки, которые казались мне теперь гораздо сильнее и уверенней, вспоминал свой дом, вспоминал поездку, где меня кинули на сумку с деньгами. Ту отчаянную молитву, которую вознёс к небесам. Вспоминал себя, когда я ещё не назывался Греховодом, наверное, тогда я был совсем другим юношей. Раз я молод, значит, рано ставить на себе крест. У меня ещё есть возможность исправить те ужасные поступки, которые успел наворотить.

Теперь нужно придумать, как нам лучше поступать со способностями. Разбазаривать их понапрасну совершенно точно нельзя.

По дороге мы увидели вдалеке ещё одно существо. Сначала я подумал, что это очередной шакалопёс, но Банкир с его зрением и чувством пропорций, взглянув на животное, сказал:

– Больше всего смахивает на инопланетного кабана, обитающего среди снежных ландшафтов.

Фига себе он пафосный!

– Его тело покрыто густым и тёплым мехом серебристого цвета. Мех помогает удерживать тепло в холодных условиях. Крупная голова животного оснащена тупыми наростами, которые служат ему как оружие в борьбе за территорию и пищу, – не унимался Банкир.

– Пока мы спали, ты нашёл в сугробе Малую Карфагенскую энциклопедию? – съязвил я.

Он проигнорировал мой выпад.

– Глаза инопланетного кабана большие и ярко-бежевые, что обеспечивает ему неплохое зрение даже в условиях низкой освещённости. Нос животного имеет необычную форму, с длинными бородавками, которые, вероятно, помогают слышать запахи на больших расстояниях.

Интонация Банкира звучала увереннее, голос – напористым. Неужели чай зебры так подействовал?

– Маркус, этот кабан опасен? – спросил я, всматриваясь в мимические жесты собеседника.

– Мне кажется, да. Более того, он нас чует. Я не уверен. Как тебе объяснить? Я чувствую. Мне кажется, он ядовит. Или его зубы ядовитые. Он весь ядовитый! Не слишком большой, то есть размером даже меньше шакалопса. Но кабанчик должен как-то выдерживать конкуренцию. Сам Карфаген подсказывает мне, что он ядовитый. Даже несмотря на твою реакцию, возможно, яд убьёт тебя сразу, Греховод. Поэтому я бы лучше с ним не связывался. Есть у тебя ещё патроны в пистолете?

– На вас не напасёшься, – проворчал я.

– Я спросил, потому что оцениваю шансы выжить, – резонно ответил Банкир.

– Даже если есть, тратить их не нужно. Только привлекать сюда кого-то ещё. Мало нам внимания бандитов и деда с синей псиной. Не слишком ли много социального для тебя? Я всё-таки отношу себя к интровертам, – пробурчал я.

– Тогда нужно как-то отсюда уйти. Подальше.

Тут Банкир резко развернулся, а потом ткнул пальцем куда-то вдаль, за деревья. Я, естественно, ничего там не увидел.

– О чём ты?

Банкир радостно зашептал:

– Модница, там Модница! Я говорю тебе, она! Я слышу её, чувствую!

Я сначала собирался сказать, что никого там нет, и на него так воздействует чай зебры. Но, учитывая новые способности Банкира, даже не удивляясь, подтвердил, что, если у нас выбор направляться к кабану или к Моднице, лучше к ней.

Банкир нахмурился:

– Кабан чует нас, но не приближается. Я так думаю, он боится, что справится только с одним из нас, а второй его убьёт. Потому нам решительно не нужно разделяться.

– Умный кабан, умнее многих из тех, с кем я знаком, – подытожил я.

Через метров семьсот где-то вдалеке стал различим женский силуэт. Ничего себе! Банкир гораздо, гораздо полезнее, чем мне казалось, до этого момента. С таким можно и в разведку. Я начал проникаться к нему чуть ли не дружескими чувствами. Слабеешь, Базиль, слабеешь. С неким удивлением я покатал своё имя на языке. Редко обращаюсь к себе, тем более не своим самовыданным прозвищем, а тем, что меня назвали при рождении.

Кричать не стали. Темп она держала довольно быстрый, и мы даже немного удивились, потому что Модница чуть ли не бежала. Дорогу, значит, явно знала.

Подумав, жестами я велел Банкиру остановиться, а сам рванул к Моднице. Не то, чтобы это было нужно. Мы бы и так её догнали. Просто мне хотелось почувствовать, на что способно моё обновлённое тело, а способно оно оказалось на многое. Я двигался и удивлялся, как не рвутся мои мышцы. Недавно я так же думал о женщине-биологичке. Неужели здесь всё так работает? Да будь у меня тогда в Стуже такие способности, я бы Валдая без всякой гранаты просто разорвал двумя руками на куски, и всё.

– Модница! – окликнул я знакомую.

Она резко обернулась и направила на меня пистолет.

Я присвистнул. Она недоверчиво посмотрела на меня, огляделась и опустила оружие.

– Что тебе нужно? В смысле, хотела сказать, какая приятная встреча. Греховод, – её голос звучал ровно.

– Даже не знаю, приятная она или нет. Ты мне лучше скажи, как там в Стуже дела? Что ты здесь делаешь? Мы, наверное, в нескольких днях пути от вашего Города, – мне даже не нужно имитировать радость от встречи.

– Ну, не нескольких, но идти неблизко. Я по заданию, – на её лице мелькнула тень сомнения.

– А оружие у тебя откуда? Не припомню, я такой пистолет у кого-то из жителей вашего посёлочка, – не заметить его опасно.

– Не твоё дело, – огрызнулась Модница, что совсем не вязалось с её привычным для меня поведением. – Ладно, я тебе доверяю. Хотя об этом пожалею. Фирмачи дали мне задание. Сказали, неплохо подсобят нам с провизией, которую я смогу доставить с их помощью в Стужу, а также с тканями и нитками, если я найду для них некую девушку.

– О, интересно. Нам тоже дали примерно такое же задание. Возможно, мы даже ищем одну и ту же девушку. И что, как поделим награду? Или будем друг друга устранять? Что скажешь? – я приблизился к ней так близко, что мог поцеловать.

Модница молча смотрела на запыхавшегося Банкира, который только подошёл.

– Не знаю. Вот Маркус добрый, пускай решает. А мы пока с тобой обнимемся, наверное, да? – она улыбнулась, метнув на меня игривый взгляд.

Я засмеялся.

– Давно пора.

С удовольствием погладил её жёсткие волосы и посмотрел в глаза. Мы не успели много пообщаться в Стуже, но тут быстро привыкаешь к кому-то. Её лицо потрескалось от климата, вместе с тем Модница всё ещё была красивой. У меня что-то кольнуло внутри. Хотя мне сейчас любую женщину покажи, и я, наверное, так же буду реагировать.

Банкир смотрел на нас, но когда Модница потянулась обнять его тоже, он отстранил её рукой, сказав:

– Мы тут кабана видели. Так вот. Мне кажется, он нам нужен. Нам троим. Я даже успел сочинить небольшую оду.

Маркус прокашлялся и продекламировал:

– Поцелуй кабана,

Если мало чувств,

Если в сердце своём ты совсем одна,

Поцелуй кабана,

То подъём, не спуск,

Ведь тобой загордится твоя страна,

Поцелуй кабана,

Он красив и добр,

А иначе сидеть тебе у окна,

Поцелуй кабана,

Разреши наш спор,

Может что-то скрывает щЕтина.

Неужели после чая зебры он тронулся? Банкир начинал меня напрягать.

Часть 1
Греховод. Глава 6

Глава 6. «Есть тот, чьи необдуманные слова подобны ударам меча, но язык мудрого приносит исцеление». Притчи, 12:18.

Земля. Около года назад.

Я чётко помню тот зимний вечер, мы шли мимо обычных высоких уличных столбов. По улице Декабристов было тяжело пробираться сквозь снег, который доставал до щиколоток. В три часа ночи его нападало довольно много, рыхлого и холодного. Расчищать дороги начнут только часа через два. Мы были уже пьяны, наш начальник, я, Клоп и Дега. В общем, шайка-лейка. Алкоголь почти закончился, но мы требовали продолжения замечательного вечера. Хотя какого вечера? Мы уже три дня отмечали успешное ограбление какой-то конченой старухи, которая так визжала, что обмочилась. Она не хотела отдавать свои драгоценности, только вот зачем они ей? Старая и некрасивая, к чему ей настоящие бриллианты? В жопу пихать? Зато мы с парнями сможем направить деньги в ценное русло, например, на поднятие собственного настроения.

И вот уже три дня мы пили сначала в ресторанах, потом в кабаках подряннее. То был единственный раз, когда мы так сильно забыли о конспирации и позволили себе веселиться, как захотели. Из последнего кабака нас выгнали, потому что он закрывался в три ночи, Дега же норовил устроить дебош. В кармане у Клопа ещё побулькивала четвертинка коньячка, который он загодя с собой принёс, что совсем мало для воплощения наших фантазий. Нам в ту ночь требовалось отведать как можно больше весёлых ситуаций.

Навстречу шла девушка, скромная на вид. Именно так, я даже со ста метров разглядел, что она скромняжка. Плечики поджала, смотрит вниз, будто рубль потеряла, светлые волосы выбивались из-под шапки. Она шла и боялась встретить кого-то вроде нас, она просто хотела дойти домой, но в ту ночь ей не повезло, потому что мы оказались её воплощённым кошмаром.

Когда я изрядно выпивал, то чувствовал в себе ту власть, которая превалировала надо мной самим. Я становился будто сам себе не хозяин. Мысль о том, что женщина, возможно, ни в чём не повинная, идёт сама в мои руки, и я могу с ней сделать всё что угодно, пьянила меня сильнее, чем многие рюмки выпитого виски внутри. Я чувствовал вожделение.

Я ведь могу её убить, лишить жизни, просто приставить нож к её горлу и вонзить его, и ничего мне не будет, потому что я член нашей банды. Ничего.

Мне почти физически нужно было ощущать, как она сопротивляется. Хватать, показывать свою силу. Разве не так поступают настоящие мужчины? Когда ты держишь её за руки, она пытается вырваться, но не может, потому что ты сильнее. Разве есть что-то приятнее? Я шёл в ту ночь и помню, как снежинки падали на мою любимую зелёную шапку с помпоном.

Дега тоже поливал её сальным взглядом. Я невольно почувствовал укол ревности, хотя в ночь празднования мы в нашей банде все равны. Всем достанется. Мы никуда не спешим, не торопимся. А если негде будет купить алкоголя, разобьём какую-нибудь витрину, заберёмся в магазин, возьмём то, что нам нужно. Потому что мы всегда берём то, что нам нужно. И будем брать. Я часть банды, и только вместе мы сильны. Мы не шакалы. Мы величественные и неподражаемые хищники.

Первым, конечно, к ней подкатил Дега со словами:

– Эй, красавица, куда идёшь? Куда?

Девушка старалась не обращать внимания на хулигана и двигалась вперёд.

– Да не обижу. Ну что ты, мы, наоборот, проводить хотим! Столько вокруг гопоты. Ну, пойдём, пойдём с нами, погреемся, пойдём в кабачок, заскочим, куда ты спешишь? – Дега хохотал.

– Извините, мне не по пути, – сказала она.

– Не по пути тебе с нами. Слышь, Клоп, чё она говорит? – возмутился Дега.

Клоп пискляво начал поддакивать:

– Да, да, да, да, да, да, не по пути ей. Так она перепутала берега! Пошли, киса, хватит.

– Я не пойду, – тихо сказала девушка и попыталась ускорить шаг.

Я схватил её за руку.

– А ну, стой. Ты будешь здесь столько, сколько мы захотим. Ты будешь говорить то, что мы захотим, ты будешь вести себя так, как тебе скажут, иначе ты пожалеешь. Ясно?

Она быстро-быстро закивала.

– Ясно, конечно, ясно. Отпустите, пожалуйста.

Я разозлился.

– Ты что, тварь, не поняла? Ты будешь говорить то, что я хочу, то, что мы хотим. И мы не хотим, чтобы ты говорила «отпусти, пожалуйста». Ясно? Ты будешь говорить, когда мы тебя попросим. И трижды подумай, что хочешь сказать? Ты меня поняла, сука?

Вместо ответа она начала кричать и плакать. Клоп ударил её в солнечное сплетение, девушка согнулась, продолжая ронять слёзы на глубокий снег.

– А ты сегодня в ударе, – сказал мне наш начальник. – Мне нравится, когда ты так себя ведёшь. Прикольно.

– Чё прикольно? – не понял я.

– Когда ведут себя так. Как не надо, – поощрил меня организатор банды.

Я не слушал, что говорил начальник. Кому это нужно? Я, сука, её заставлю быть послушной.

Под восторженный рёв нашей банды мы завели девушку в комнату. Нам по дороге удачно подвернулся вьетнамский хостел, где за три тысячи рублей хоть впятером ночуйте.

Дега дрожал, он видел, что перед ним беззащитная женщина, довольно хрупкая, весом, думаю, не больше ста пятидесяти пяти килограммов. Клоп навис над ней и сказал:

– Да, детка, ты будешь моей!

Наш руководитель расставил ноги и приспустил штаны. Я через трусы увидел его эрекцию.

Твари, хотелось бы сказать мне, но я испытывал то же самое. Она была такой доступной, она была такой близкой, она была такой нужной, и я с удовлетворением отметил, что красивее женщин я не встречал давно, даже в сериалах и кино.

Клоп, причмокивая от удовольствия, скинул одежду, подбежал к ней и сказал:

– Ну что, сука, оголяйся, я тебе присуну.

Она, медленно раздеваясь, тихо плакала, уткнувшись в кровать, потому что отчётливо понимала, что находится во вьетнамской гостинице, где можно было заткнуть рот девушке и буквально пронести её в комнату удовольствий. Паспорт спросили только у одного из нас, Дега любезно, но, скорее, из-за отсутствия мозгов, показал свой. В принципе, мы могли привести сюда трёх негритянок, жонглирующих факелами, и ситуация бы не изменилась. Пустили бы за три тысячи рублей ночь.

Нарыдала, похоже.

Во мне что-то перемкнуло, и я закричал:

– Парни, а ну-ка, стоять.

Все обернулись на меня. Взгляды были непонимающие. Я сказал: слушайте, ведь наша жизнь зависит от обогащения, зачем нам тело этой девушки? Она стуканёт в полицию, искать начнут. Дега документ вон предъявил. Как-то рискуем мы. Тут слышимость о-го-го. Вдруг вышибала есть какой? Давайте просто её отпустим, заберём серёжки, банковскую карту и прочее, потом отпустим. Я не хочу участвовать в этом корпоративном изнасиловании.

Клоп удивлённо сказал:

– Но она же уже здесь, ты что, не хочешь хотя бы немножко присунуть?

Дега расплылся в дебильной улыбке:

– Я бы точно ей сейчас напихал и кончил внутрь шлюхи.

На меня что-то нашло, и я резко прохрипел:

– Я вам всем сломаю носы сейчас. Тебе, тебе.

Обернувшись на нашего начальника, добавил:

– И даже тебе, если мы не отпустим эту даму. Драгоценности забирайте, а на её невинность и на целомудрие посягать мы не будем. Ясно?

Не знаю, что я такого сказал, может, в голосе что-то прорезалось, но все они просто покивали и ретировались.

Возможно, стоит тренировать интонации.

– Как тебя зовут? – стараясь говорить ровным тоном, спросил я.

Девушка хныкала, не поднимая головы. Надо заказать ей такси, но, во-первых, я не намерен палить свой девайс, во-вторых, её нужно вывести из злачного места. Не оставлять же одну не пойми с кем?

– Я стараюсь помочь. Вдруг мои друзья вернутся? Я не очень желаю стоять и караулить тебя тут до утра, – голос становился мягче.

Моя взбудораженность потихоньку уменьшалась, сексуальное возбуждение тоже. Нужно помочь несчастной. Которую, впрочем, таковой сделали мы сами.

– Олеся, – пробормотала девушка. – Оставьте меня тут, пожалуйста.

Как же ей пояснить, что здесь не лучше, чем со мной.

– Олеся, у меня есть девушка, изменять не в моих правилах. Прозвучит дико для бандита, но у меня тоже есть принципы, – как приятно не врать!

Она шмыгала носом, но рыдать перестала.

– Расскажи о своей женщине. Так, чтобы я поверила, что ты не врёшь! – излишне сердито для её отчаянного положения сказала Олеся.

Но я понимал, к чему она клонит. Пробует проверить, иду ли я на контакт.

– Мою девушку зовут Марина. Она великолепна. Естественно, не знает о том, чем я промышляю. Она любит лежать на диване в шортах, болтая ногами в носках, – не буду говорить, что Олеся красивее Марины.

Олеся встала. Я попытался взять её за руку, но она отдёрнула еë.

– Я выведу тебя отсюда и дождусь, пока за тобой приедет такси. Вызывай сама. Куда поедешь – спрашивать не буду. Не появляйся тут в окрестностях минимум две недели, даже если живёшь здесь. Ты меня не знаешь, мы не виделись. В полицию не обращайся. Инструкции достаточно доступны для твоего понимания? – иногда нужно вести себя грубо.

Она обречённо закивала. Еë милое лицо вдруг скривилось.

– Телефон-то вы тоже забрали, – прошептала Олеся.

Блин. Она права.

Заказывать такси из мотеля опасно. Лишний след.

На другой стороне улицы шёл какой-то парень, который с кем-то разговаривал по телефону, жестикулируя свободной рукой.

Я схватил Олесю за руку и потащил к нему.

– Молодой человек, у нас с девушкой у обоих сели телефоны, вы не могли бы помочь нам с такси? – я сама вежливость.

Он раздражённо отмахнулся.

Я схватил парня за рукав куртки.

Он обернулся, его толстое лицо исказила злобная гримаса.

– Пошёл ты, – низким голосом рявкнул парень.

Я ударил его кулаком в челюсть, вырвал из руки наглеца телефон, который тот неаккуратно успел забрызгать кровью, и передал его Олесе.

– Пригоняй такси, я не хочу знать твой адрес, – рыкнул я.

Дрожащими руками девушка заказала машину.

– Приедет через семь минут, – протянула она мне телефон, тревожно косясь по сторонам. Как бы не драпанула.

Мобильник я экспроприирую за дерзость толстячка. Он, кстати, даже спорить не стал и поковылял по улице в другую сторону от нас.

– Когда такси подъедет, я отойду на семь шагов, чтобы ты не решила, что я собираюсь затолкать тебя в салон и довершить начатое там, – объяснял я план.

И ещё, чтобы водитель не разглядел моё лицо, пронеслось у меня в голове.

– Но вообще, размышляешь ты в верном направлении. Вдруг я сам таксист, и из-за мужской солидарности мы друг друга не сдаём? Кто тебе сказал, что на районе не орудует синдикат водил-насильников? – как тут удержаться от шутейки?

Её глаза расширились от ужаса. Я почувствовал стыд за свою садистское чувство юмора. Нужно контролировать то, что говоришь. Каждую фразу. Любую букву.

Иначе в лучшем случае столкнёшься с буквой закона.

Автомобиль вальяжно развернулся возле Олеси, я, как и обещал, стоя в отдалении, помахал ей рукой, развернулся и быстрым шагом отправился прочь.

Когда я вернулся домой, Марина, хоть и ждала меня, не обернулась. Она смотрела какой-то фильм о спуске в шахту. Мне такие совсем не нравились.

– Милая, я вернулся! Встречай с распростёртыми объятиями! – крикнул я с порога.

Марина напоказ пискнула, но всё же с удовольствием обняла.

– Как дела на работе? – проворковала она.

– Вполне неплохо, – честно ответил я. – Возникло некоторое недопонимание с коллегами, но мы его преодолели.

Когда я выпивал, то говорил уверенно.

У Марины очень слабый нюх, потому она почти не чувствовала запаха алкоголя, если, конечно, не поднести бокал ей к носу.

– Я рада, что ты дома! Принёс поесть? – она делала вид, что не заметила пакета с фаст-фудом у меня в руке.

Я поднял его и зашуршал.

– Нельзя же оставлять тебя голодной.

Марина улыбнулась, начала снимать с меня куртку. Из кармана выпал окровавленный телефон.

Вот попадалово!

Она подняла мобильник.

– Чей он? Почему на нëм кровь? – терпеть не могу, когда у неё такой голос.

– Нашёл. Он лежал у подъезда. Выставлю в соцсети объявление, вдруг владелец откликнется, – не моргнув глазом, соврал я.

– Не лги мне! – она отшатнулась. – Если ты его нашёл, почему графический пароль на нём такой же, как на всех твоих устройствах.

Марина показала разблокированный экран.

Ох, так нелепо попасться.

– Ты мне изменяешь? – на глаза Марины навернулись слëзы.

– Нет, что ты! – тут я не врал.

Даже отказался от сочной клиентки, которую посадил в такси. Надо было записать номер такси.

И зачем я только решил разблокировать телефон? Зачем мне это понадобилось? Такая профанация. Вот что делает алкоголь.

Телефон, как в дрянном фильме, зазвонил в руке Марины.

– Алло, кто говорит? – она, наверное, подозревает, что у меня любовница. На деле значительно хуже.

– Если ты, мразота, не вернёшь мне мобилу, к тебе сейчас такие люди приедут. Ты пожалеешь, что ешь не через трубочку. Вот же позёр, даже не выключил телефон, не выкинул симку, – Марина поставила на громкую.

С плаката на стене меня виновато глядел Жан-Клод Ван Дамм.

Я выхватил у Марины телефон и продолжил разговор с законным владельцем похищенного мной устройства связи:

– Салат, прекрати прикалываться. Не смешно, напугал мою девушку. Ну, забыл телефон, забыл. Ладно, что ты. С кем не бывает, напился, – я говорил посмеиваясь.

Марина непонимающе смотрела на меня. Я сделал характерный жест ладони, прикрывающий рот, и сказал:

– Мы с другом после работы немножко посидели в кабаке, он перепил и собирался позвонить бывшей, я сказал, что не отдам ему телефон, пока не протрезвеет. Ну и пароль на свой сменил от греха, вдруг разжалобит меня или возьмёт телефон со стола, когда пойду к писсуару. Не брать же с собой в туалет его телефон.

Марина улыбнулась, но тут же нахмурилась.

– А кровь почему?

– Да об стойку головой ударился, когда задремал. Не зря мы его Салатом кличем, – я не переставал искать отмазки на ходу.

– Понятно, – Марина успокоилась. – Я уж подумала, что ты врёшь. Ты напугал меня. Ты же знаешь, не люблю тех, кто врут. Ты же не врусилиск?

Занятная интерпретация термина.

– Нет, я самый честный человек в этой комнате, – засмеялся я, обнял и поцеловал свою девушку.

– Эй, даже честнее меня? – хихикнула Марина.

* * *

Утром мне позвонил Клоп.

Мы с ним крайне редко разговаривали по телефону, да и вообще члены банды не должны были друг другу звонить лишний раз.

Но он наяривал раз за разом. Я продрал глаза и поднял трубку.

– Что тебе надо? Что-то срочное? – сонно пробормотал я, встав с кровати.

– Чё, на ней написано, что она твоя? Почему её пожалел? Так сказал уверенно, типа давай без секса, вмешался. Отдохнуть не дал! Мразь ты, а не друг! – судя по голосу, Клоп всё же нашёл, где догнаться алкоголем.

– Кто тебе сказал, что я твой друг? Мы партнёры. Не какие-то там коллеги, с которыми можно сыграть в боулинг. Ещё раз мне позвонишь по пустяку, я тебе руку сломаю, – искренне пообещал я идиоту и бросил трубку.

Я снова улёгся на удобный матрас. Хотя кому-то он мог не показаться таковым. Пружины премило колыхали моё тело.

Пробовал уснуть, размышляя, где же пролегает граница между подонком и рыцарем.