Текст книги "Интро Канарейки (СИ)"
Автор книги: Виктория Задорожня
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Я не дам тебе уйти!
Никита
– Тварь! Сука! – взвыл, стиснув, до отпечатка на коже, металлическую зажигалку. – Ты уверен, что это был он?!
Дима затянулся, и облокотился об угол рабочего стола.
– Я заподозрил его почти сразу, но не хотел говорить, не имея доказательств. Сам подумай… Он уехал заграницу спустя несколько дней после смерти Джонсона. Так? В это время к нему было не подкопаться. Когда ты заявил свои права на пост мэра, ублюдок вернулся…. – тяжело выдохнул и ткнул окурком в пепельницу, сжимая фильтр в пальцах. Изучающе на меня посмотрел… Реакцию читает. Весьма разумно. – Сейчас он снова набивается в союзники. Слепая жадность… Он так спешил обустроить себе место под солнцем, что проявил неосторожность. Наверное, впервые за всю жизнь. Теряет хватку… Не знал, у кого выведать инфу пытался…
– Подробнее. – прохрипел поддельно спокойным тоном, сузив от безумной ярости глаза
Дима сделал ещё один глубокий вдох…
– Илья расспрашивал у нашего человека, не доведался ли ты, кто проинформировал Скотта о вашем возможном местонахождении. Это вызвало подозрение. Копнули… Оказалось, что под влиянием обильного количества виски этот завсегда сдержанный парень становится очень болтливым. И далеко не всегда перед теми, кому стоило бы доверять. Он не совсем осознавал, насколько расширились твои связи за последний год. В общем, да, он себя выдал… Тогда он спелся с Джонсоном, считая, что тебе в этой битве ничего не светит. И сдал вас.
Стиснул до боли пальцы… Веки нервно сжались. Глубоко дышу, чтобы не разнести к чертовой матери весь этот кабинет!
– Как?! – прохрипел с характерным присвистыванием, мотивируя к пробуждению все скрытые грани разума. – Он же ничерта не знал!!!
Подельник скрестил руки, и посмотрел на меня с особым… Сожалением…
– Он и не знал. Ему рассказали…
– Кто?! – от нечеловеческого завывания по комнате разнеслось эхо. Я вжал ладони в стол, и лакированная поверхность проскрипела. Ещё немного, и, казалось, материя протрещит по швам.
– Кирилл… Кирилл Домбровский.
**************
– Пошёл прочь! – фыркнул гневно ошалелому секьюрити, когда громоздкий мужчина протянул мне руку, желая осведомиться в наличии приобретенного билета. Остался ведь один, на весь город, не знавший, с кем имеет дело! От яростного взгляда охранник нервно вжал голову в плечи, и уже сомневался, стоит ли продолжать спорить с надменным гостем, но я вдруг вспомнил, что парень просто делает свою работу… Не его вина, что все внутри меня вскипает!
Вздохнул раздражённо, закатил глаза. И протянул лоскут бумаги, с указанным местом и временем концерта… Признаюсь, была причина на то, что я не хотел давать в руки постороннему человеку этот ничего не значащий отрывок! Потому… Что для меня он значил слишком много… С того времени, как я последний раз касался взглядом своей девочки, прошло больше года… И сегодня, вопреки всем обстоятельствам, мне снова, хоть и с большого расстояния, хоть и на один момент, предстоит увидеть…
Сказать, что я ждал – не сказать ничего! Всё тело пробирала дрожь, не позволяющая держать равновесие. Душа устроила дикий пляс, вырывая обрывки дыхания, будто меня подбрасывает на американских горках. Нервно сжимал-разжимал пальцы, перебирая связку ключей… Хоть как-то прийти в себя! Немного обуздать чувства! Те несколько секунд, что понадобилось гардеробщице на изъятие с вешалки номерка – плыли целую вечность…
И умом то я понимаю, что не за этим здесь. Знаю, ещё слишком рано нагло являться перед ее глазами, и молить о присутствии ангела в моей никчёмной жизни! Я сделал недостаточно… Слишком мало… Вчера Илья поплатился сполна за содеянное. Как я и обещал, он испытал гораздо больше боли, чем спустивший курок англичанишка! Он раскололся почти сразу, как только тяжесть моей подошвы впечатала золотые перстни в его мясистые пальцы! Я стоял на них, перебирая весом, а он визжал, неистово, и говорил, как всё было, в тот роковой день…
Подтверждение слов Димы до сих пор отдается эхом… Кирилл Домбровский. Этот ублюдок, которого я считал чуть ли не братом, ради собственных эгоистичных чувств рискнул не только моей жизнью… Он рискнул жизнью Канарейки! Женщины, которой хотел обладать больше, чем желал ей счастья… Чем желал ей возможности дышать! И сегодня я здесь за тем, чтобы вернуть ему долг. По воле случая здесь будет и она. Я лишь одним глазком посмотрю… Сердце встрепенулось, гулким стуком разнося по телу тяжесть. Прикрыл веки… Дыши глубже. Ты не имеешь права сейчас вмешиваться в течение её жизни. Возможно, позже… Но, не сейчас.
Вместительный зал забит. Многочисленная толпа отравила своим присутствием кислород. Встал в проходе, не имея представления о том, как пролавировать между столпившимися праздными зеваками. Ухмыльнулся… Да ради того, чтобы ближе её увидеть, я бы прорвался и через бетонную стену! Раскидаю всех к чертовой матери! Если хоть кто-то станет для меня помехой…
Иду напролом, и, словно ощущая мой дикий норов, мне уступают дорогу. А те, кто не имеет способности читать людей… Им же хуже. Я не остановлюсь. Нет такого повода, что может остановить меня на пути к любимой. Третий ряд. Хочу сделать ещё один рывок. Ещё ближе. Ещё ощутимее. До боли родной, любимый запах услышать… Коснуться взглядом к ее силуэту… Такому утонченному… Изящному…
В этот момент по залу разливается музыка… Вступление. Начало. Начало самой сладкой пытки. И я замираю. С бокового кармана на сцену выходит Она… Само великолепие! Та же, что и в день нашей первой встречи! С одной лишь разницей… Нет в её походке, выражении лица, прямой осанке, даже отклика безродной, неуверенной в себе, запуганной малышки… На сцену гордо вышла королева! Прекрасная, как воплощение самих небес! Нежная, как бутон розы… И неприступная, как ее шипы… Я забыл, как моргать. Застыл, упиваясь ею. Снова с ума сошел… Элен. Она встала возле микрофона. И я уже приготовился слушать, вторя губами первые слова. Только… Слова не прозвучали! Что пошло не так? Я знаю… Малышка, родная душа, ощущала меня так же отчётливо, как я ощущал её! Оставила аппаратуру… Подошла к краю сцены, и плевать ей было! На всё! На всех! Она впивалась взглядом в толпу. Замер. Ищет… Бегает по рядам. И находит… Один момент, позволивший соприкоснуться нашим взглядам! Утонуть в чернеющем блеске темно-карих глаз. Захлебнуться своей любовью! Ради этого момента я отдал бы все, что имею, заведомо! И она его оборвала…
Часть меня, самая эгоистичная, бессознательная, так желала броситься к ней! Запрыгнуть на сцену, сжать её хрупкое тело в своих руках, и утащить прочь! Просто, забрать своё! Она – моя! Ещё момент – и зарычу! Я же зверь! Вижу то, чем хочу обладать больше жизни, и не могу забрать себе! Держусь… Стою… Она оборачивается, и смотрит за кулисы. Ведёт рукой, и музыка стихает… Что ты решила, королева бала? Садится за фортепиано… Накрывает пальцами комбинацию клавиш… И… Небо! Что же ты делаешь, маленькая?
Я эту мелодию…. Эти слова…. Через себя пропускаю…. Вторю им. И плачу. Я помню… Слышу, Родная! Чувствую, что ты хочешь мне сказать! Моя жизнь… Моя зависимость…слёзы застилают глаза… Неясно вижу. Пытаюсь их смахнуть, чтобы не пропустить ничего! Ни единой секунды! И нахожу глазами её слёзы… Горячие. Сияющие. Болезненные, как мои…
Не чувствовать пульса, но слышать, как сердце
Прибавило мощных ударов частоты.
Да моё сердце сейчас напрочь из груди выскочит! И, чёрт меня дери! Её тоже! Как? Как знаю это?! Да она же моя настолько, что у нас даже боль одна на двоих! Жизнь одна на двоих! Одно сердце! Оно так громко бьётся, потому, что бьёт за меня, и за неё…
Ещё несколько слов… Ещё несколько нот… Любимая, скажи, как я могу остановить время?! Что могу сделать, чтобы эта песня не кончалась?! Ничего не могу… Бесполезный, жалкий болван! Не способный ни на что!!! Веду ладонью к ней… Хочу дотянуться. И не справляюсь. Прежде, чем визуально погладил издали дорожку солёной влаги – с её мягких губ слетели последние слова… И пальцы соскользнули с клавиш фортепиано.
Зал ликует. Зал неистов. Столько шума… Оваций… Букетов… Да заткнитесь на одно мгновение! Я хочу услышать… Шлейф тишины… Что она за собою оставила.
Поднимается. Подходит к краю. И смотрит прямо мне в глаза! Я услышал тебя, Канарейка. Можешь даже не сомневаться! А затем… Пара секунд… Мой ангел просто развернулся. Просто смахнул остатки слёз с покрасневших век. И ринулся прочь со сцены…
И мне бы стоять. И мне бы плакать, пока глаза не сведёт. Но… Я так не могу! Она убежит. Скроется. Её не будет в моей жизни?! Я так и останусь… Без неё?!
Одной мысли об этом было достаточно, чтобы ноги сами понесли за нею следом… Бегу, минуя ликующую толпу. Лечу, на всей скорости, как умалишённый! Запрыгнул на сцену. И рывок… Один. Оборвавший между нами расстояние…
– Я не дам тебе уйти!!! Не дам!!!
Последний… Или первый… Поцелуй
Канарейка
– Я не дам тебе уйти!!! Не дам!!! – Слова… Мираж… Видение… Отзвук собственного помешательства? Возможно, после врезавшегося в чуткий слух свиста зала, восприятие реальности мне изменило?! Но… Я замерла. На момент. Лучше упиваться обманчивыми галлюцинациями, чем признать, что, на самом деле, не может этот, самый родной, самый любимый голос, звучать прямо позади меня… Отчаянно звать! Меня! Только… Теперь, очевидно, меня подводит не только слух. Рука предательски передала память о его ладонях… Об их тепле… О силе, с которой Никита и прежде сжимал мои пальцы… Так реально!
Настолько… Что я готова в это поверить… Опустила взгляд на запястье. И… Словно пытаясь избежать обморока, сделала глубокий вдох… Эта ладонь. Его ладонь! Резко обернулась, и убедилась! Очертания, знакомые, лишившие меня рассудка, настолько близко, что могу дотянуться к ним… прикоснуться!
Он часто дышит. Запыхался… Пока бежал… Ко мне?! Никита… Мужчина, которого умудрилась полюбить больше жизни, сейчас здесь, прямо здесь! И прямо сейчас! Потому, что этого хотел? Хотел до такой степени, что сорвался с зала, минуя многочисленную охрану, запрыгнул на сцену, и бежал, не помня себя, за кулисы, лишь бы настигнуть ту самую, некогда отвергнутую им, безродную?!
Мы смотрели друг на друга. Молча. Там, за ширмой, ещё бурно звучали овации. Но, все звуки так далеки… А мы… Будто в отдельной реальности. В которой никому больше нет места! Вот только, так ли это? Я не знаю, какая часть меня признала лучшим выходом эмоций истеричный смех! Именно смех! Смеялась, глядя упрямо в его глаза… Пока небесные радужки напротив заплывали отчаянием и болью…
– Элен… – протянул мягко, поднимая дрожащую руку к моему лицу. И я представила… Как опускаю веки… Как жаркие, нежные пальцы обводят скулы… Как я тону в его объятиях, как плачу, и говорю то, о чем так давно хотела сказать! " Не оставляй… Забери… Останься Радом!!!"
Но… Однажды, я уже была с ним рядом слабой. Однажды, я уже была с ним… Что изменилось? Есть ли повод надеяться, что все не повторится? Смысл верить, что правда ему нужна?! А может… Правда, может ведь быть так, что он здесь только потому, что я вернула голос?! Почему, если не поэтому?! Ведь раньше… Я была не нужна…
Истеричный хохот стих, и на смену ему тут же пришли слёзы. Веки стали влажными, и две ровные, сопровождаемые тихим всхлипом, кристальные струйки, скатились по щекам к подбородку…
– Малышка… – шепнул он, с сожалением, и меня накрыло… Волной дикой ярости… Я резко отдёрнула его руку! Впервые в жизни, противопоставив его власти своё… Решение.
– Не говори мне этого, Никита! – вскрикнула, подавляя волну новой обильной порции несдержанной печали. – Не смей говорить мне слова, которые могут сбить с толку…
Он замер. Не двигается. Кажется, даже не дышит! Тоска исказила лицо… Сожаление… И правда! Сожаление?!
– Жалеешь меня?! Думаешь, жалкая, раз не забыла?! Раз не смогла забыть?! И продемонстрировала это на глазах у Всех?! Но, мне не нужно этого… – бросила, отворачиваясь от него… Разрываю контакт глаз. Обрекая себя… Лишая даже иллюзии. Такой… Необходимой!
Сейчас я уйду. И он уйдет, словно не появлялся. Я же справилась с этим однажды?! Значит, справлюсь снова… Я же… Справилась? Задерживаю дыхание, чтобы не взвыть от боли! Сердце клокочет, как ошалелое! Рвётся наружу! К нему! Отринуть пытается голос разума! Но этого я ему не позволю… Делаю шаг…
Только, цепкая хватка, дерзкая, надменная, и такая родная, пресекает мою попытку оборвать эту связь! Он перехватил мою руку, потянул безвольное тело беспамятно любящей его женщины на себя, и сковал в жадных, удушающих, объятиях…
– Что ты говоришь?! – прорычал, как дикий зверь, мне на ухо, лишая всякой решимости… – Какая, к черту, жалость, родная?! Да я же ни минуты!!! Ни единого дня!!! Ни мгновения!!! Не мог отделаться от мыслей о тебе!!! От любви к тебе!!!
Я больше не могла держать себя в руках… Всхлипы стали частыми. Ни вырваться, ни подчиниться не способна… А он… Такой великолепный… Моё счастье, и моя беда, так близко… Говорит то, что я мечтала слышать… Хочу поверить! Хочу просто отдаться ему, без остатка… Но, неужели жизнь так ничему меня и не научила?
– Я должна идти… – бросаю настолько равнодушно, насколько качественно способна играть. Конечно, нет в этих словах и капли искренности, но… Он об этом не знает. Опешив, опускает руки. И я пользуюсь этим моментом, слетая с его рук, как бабочка, подальше от языков пламени…
Метр… Второй… Разделившее нас расстояние. Моё горе… Сила… И слабость… Смахнула подступившую слезу, и беззвучно шепнула…
– Прощай…
– Канарейка!!!! – крикнул вслед… Не останавливайся! Не оборачивайся! Решила идти – иди! Обрывай след… – Ты же видела! Видела, Родная?! Я повторял губами каждое слово из твоей песни! – Замедлилась… А ведь это правда! За один раз… Больше года назад… Как он мог запомнить? – Я знаю на память. Каждую ноту! Каждую фразу! Потому… Что эта песня не твоя, а наша! И я слышал её… Слышал, не только, когда ты пела ее впервые… Я слышал, когда ты пела, без голоса, прося остаться!
Ноги будто приросли к полу. Накрыла ладонью лицо… Говори! Продолжай! Донеси до меня то, что заставит остаться! Навсегда… Быть твоей…
– Я слышал! И жаждал этого! Не меньше! Но, как я мог?! Рисковать тобой?! Я отдал бы за наше единение всё в этом мире, но, не готов был отдать тебя, за шанс…
– Так что изменилось?! Что стало иначе?! Теперь тебе не страшно!? – вскрикнула, давясь воспоминаниями о том горе, об ужасе, в который он меня окунул… Оставил без дыхания! На год!
– Теперь… – в пару секунд он приблизился. Приложил большой палец к щеке, и утер с кожи солёную влагу… Так нежно… Невесомо… Как умел лишь он. Самый сильный из мужчин. Самый близкий… – Помнишь, я говорил тебе, что готов расстелить мир у твоих ног? Так вот… Любимая… Миром ещё не владею. Но, никакая тварь!!! Никто!!! Не посмеет прикоснуться к тебе и пальцем… И сейчас, я прошу, поверить мне… Я заберу тебя. И больше, никогда!!! Ни за что!!! Не отпущу… Ведь ты нужна мне… Как вода… Какое-то время я мог протянуть без, но, в последствии, начал погибать…
Я смотрела в его глаза, и видела в них… Свою жизнь. Искренность…. Надежду… И любовь… Да разве, на самом деле, я могу уйти?! Оставить его?! Сбежать?! Нет… Кому я вру? Не столько во мне силы… Чтобы похоронить себя заживо в собственном теле… Ведь погибал все это время не он один!
Подняла нерешительно взгляд… Утонула в глубине его бездны. Эти мягкие губы… Тепло его тела, убаюкавшее меня. Уносящее в тот далёкий рай, к которому я уже касалась однажды, и не смогу потерять теперь…
Он наклонился. Какая же я рядом с ним… Маленькая. А он… Такой большой и сильный. Забери меня! Забери с собой… И мне больше ничего не нужно…
Запах сигарет и его парфюма. Теперь мне не нужно ловить отголоски! Будто заново научилась дышать… Вдыхать свободу! Счастье…
Взгляд к взгляду. Лицо к лицу. И поцелуй… Трепетный и чуткий. Сплетение наших тел… И душ… Поцелуй, подаренный мне, вместо последнего… Поцелуй, ставший нашим новым, первым…
Поплачь, родная… В последний раз
Никита
Моя девочка… Нежная, родная! Самая нужная… Необходимая, как кислород… Жадно сжимаю руками, обхватываю пальцами каждый доступный участок её манящего тела, люблю… Нет! Это больше, чем любовь! Одержимый до безумия, я понимаю, что она нужнее мне, чем воздух! И не существует, не может существовать того, что это изменит…
Целуя, даже не пытался быть нежным… Непроизвольно пил ее дыхание, впивался в мягкие, ванильные губы… Вольно ласкал языком податливый ротик, и не мог сдержать этот неконтролируемый порыв… А малышка радо отвечала… Наслаждалась моим напором, упивалась звериным рычанием, опаляющим чуть слышные постанывания.
– Я люблю… Люблю… Веришь?! – шепнул, ловя блеск темно-медовых глаз… – Родная… Я без тебя не смогу! Ни дня не мог…
Не знаю, как, но, я ощутил. Она верит. Знает это. Чувствует! Меня чувствует! Как и я её… Пока Канарейка пела… Пока яростно кричала… Пока равнодушно уходила, я знал, что каждая её эмоция вторит моей… Та же зависимость, те же симптомы… Мы – одно целое! Два жадных друг до друга зверя… Волк и его волчица… И я больше никогда не позволю ни ей, ни себе, пройти через это снова… Не отпущу от себя! Ни на шаг…
– Я тоже… – обхватила ладошками мои плечи и впилась влажным от набежавших слёз взглядом в мои глаза… Чтобы я прочёл… Чтобы понял, запомнил, и жил с этой мыслью! – Тоже люблю тебя! – дрожащие пальчики переметнулись к моим, покрытым трёхдневный щетиной, щекам, оставили по себе дорожку мурашек, обвили скулы, и надавили, фиксируя моё лицо… "Не отворачивайся"… Будто мысли услышал… Но, я не отвернулся бы, ни при каких обстоятельствах! – Любимый… Не оставляй! Никогда! Ты нужен мне! Больше, чем что либо в мире…
Обнял ещё сильнее… Слышу, как клокочет ее сердце… Как оно вторит моему… Ради этого стука, в унисон, я переверну к чертовой матери всю планету! Но никогда! Не позволю им разделиться…
– Моя девочка… Моя Элен… Клянусь тебе! С этих пор Ты – часть меня самого! Половинка… Моя жизнь! Моё дыхание! И это останется неизменным, даже если ты захочешь иначе!
Мягкая улыбка… Искренняя, щемящая, озарила собою серое пространство закулисного кармашка… И уголки моих губ ответили ей тем же, приподнимаясь от обоюдно счастливых эмоций…
– Я могу сказать тебе то же самое…
***************
На улице прохладно… Вечереет… Луна озаряет слетающие с неба снежные хлопья… Белесое зарево струится под ногами, подобно бриллиантовой крошке… Всё, как тогда. Как в вечер перед нашим расставанием… Прижимаю девочку ближе, укутывая в своё пальто, чтобы, ни дай Бог, не замёрзла… Утыкаюсь носом в пряди смольных локонов… Вдыхаю запах… Мог ли я поверить, что этот момент настанет вновь? Даже мечтать не смел! Это было так далеко от реальности, что, клянусь, теперь, испытав несбыточное, я искренне поверил в чудеса! Раз сейчас в моих руках сам ангел – грех в них не верить…
Она молчит… Улыбается бескрайним просторам… Обителю созвездий… Вдаль… Поглаживает обьявшую ее ладонь… Окутывает своим теплом.
– Спасибо… – прошептал в ту же заоблачную высь, куда устремился её взгляд. – Спасибо…
Свободной рукой выудил из кармана связку ключей… Не хочу отстраняться. Ни на мгновение. Кажется, теперь я не способен на это! За всё время, что мы были порознь, за каждый миг, что я дышал лишь памятью о своей женщине. Хочу наверстать всё упущенное! Насытиться, после долгого изнуряющего голода… Хватит ли для этого всего времени этого мира? Сомневаюсь… Но, попытаться стоит!
Сейчас я усажу девочку рядом с собой. Укрою ее колени пледом, и включу на магнитоле одну из песен, слушая которые, весь этот год вспоминал… Прикрывал глаза, задерживаясь в машине после каждой поездки. И отчётливо видел ее образ… Она услышит… И всё поймёт… я заведу мотор, и мы приедем к Нам домой! Нагреем теплое какао, а может даже, чёрт возьми, выпьем по несколько бокалов вина, болтая ни о чём, и обо всем! Сегодня… Впервые за этот нескончаемо долгий промежуток времени… Можно отдохнуть… Душой и телом… В трепетных объятиях друг-друга… Всю ночь напролет… Весь следующий день… Всю будущую жизнь… Покой так близко! Вдыхаю на полные лёгкие, и чувствую, как душа порхает от счастья в груди сотней! Нет, тысячей! Радужных бабочек… Наверное, так счастлив я не был ещё никогда!
Только… На пол пути к намеченной цели, нас окликнул… Знакомый с давних пор слащавый голос… Человека, ради которого сюда приехал, человека, присутствие которого пробудило ту темную сторону, что в объятиях Элен стихла… И теперь, из-за неё же, начала свирепствовать с неведанной прежде силой…
– Канарейка!!! – надрывный обескураженный голос не ведающего ровным счетом ничего господина Домбровского!
Замерли. Доносящийся позади скрип снега под тяжёлыми подошвами говорил о его приближении… Стиснул пальцы… Взглотнул… Рука машинально потянулась к припрятанному за кофтой стволом… На лице прорисовались желваки… Убить ублюдка быстро?! Не изнурять же пытками на глазах малышки?! Только… Желание раздавить собственноручно его немыслящий череп прямо-таки на части сознание раздирает!
Малышка заметно занервничала, сомкнула веки, будто пытаясь закрыться в себе, от происходящего. Это заставило меня вспомнить… Правильно расставить приоритеты… Накрыл прохладную ладошку… Она нерешительно подняла на меня полный надежды взгляд… Да, родная, всё именно так! С этого момента за все твои проблемы ответственность несу только я! Ты можешь просто быть слабой в руках дикого Зверя, который ради тебя разорвет глотку любому, что ставит под сомнения твой покой и счастье…
Резко обернулся. Встреча глаз нагрянула осознанием… Я смотрю в них, и вижу отклики того же безумия, что подавляет здравомыслие и во мне. Кирилл – мужчина, страстно, отчаянно желающий мою женщину! Вот только… Он был не прав! Не потому, что боролся! А потому, что из-за него она чуть не погибла!
Одним рывком, молниеносным, приставил пистолет ко лбу ошарашенного, тяжело дышащего, подонка. От ярости взгляд темнеет, краски путаются…
– Никита… Что?… Как?… Почему?!… – невнятные оборванные отрывки речи – единственное, на что хватило ума признанного во всем мире гения! А я не дрогнул… Дал лишь один, вполне уместный, ответ…
– Ты. Знаешь. – отрезал, и рад был заметить, как лицо Кирилла исказилось неподдельным страхом и сожалением.
– Прости… – Вот. Теперь он говорит в правильном направлении. Дрожащим, чуть слышным голосом. Только, плевать мне на его извинения! Он не заслуживает жизни… Надавливаю пальцем на курок… Прижимаю сильнее… Немного больше натиска – и всё. Последний виновник самого страшного события в наших жизнях будет наказан. Но, за четверть шага до финала, на холодный металл смертоносного орудия легла рука Канарейки… Перевел на неё безумный взгляд, и в него пришла ясность…
Этот человек – не враг для неё. Он тот, кто год заботился, помогал, и поддерживал. Он тот, благодаря кому её услышали во всём мире. Он тот, кто вернул ей голос… Стоит ли ей знать, из-за кого однажды этот самый голос исчез?! Стоит ли знать, из-за кого больше года назад наши жизни превратились в жалкое подобие существования?! Задумался… Хотя, кажется, я уже знаю ответ. Если я решил, что не позволю своему ангелу страдать – то так и будет. Она не проронит слезы, по павшему на её глазах предателю… Опустил пистолет. Посмотрел в упор на подрагивающего Домбровского… От страха он дрожит, или от горя? Кажется, я знаю… Его наказало само небо. Он будет жить, отчаянно любя. Ту, что никогда ему не принадлежала. И никогда принадлежать не будет.
– Мы уходим. На этот раз, Кирилл, в последний раз…
Он понимает. Должен понимать. Что это конец… Но, руководствуясь одним лишь несгибаемым чувством, шепчет…
– Канарейка… – и тянется пальцами к отголоскам ее очертаний.
– Мне жаль… – срывается с губ малышки, и она ещё ближе прижимается ко мне, давая понять однозначно, каким всегда был её выбор… – Это – Он. А больше мне ничего не нужно… Ты же понимаешь?!
А он… Понимает. Знал это. От начала до конца. Уходили мы под размеренные всхлипы, болезненные завывания, опустившегося на заснеженную землю, влюбленного Кирилла Домбровского. Некогда лучшего друга… Почти брата… Сердце сжалось… Наверное, в память о былом… Поднял глаза к небу…
" Порою мне кажется, что Вы способны на наказание, гораздо более безжалостное, чем банальная смерть…"
Девочка крепко сжала мою ладонь. Обернулся, всмотрелся в её лицо… По щеке скользит слеза. Слеза сожаления и жалости… Утер влагу большим пальцем прохладной руки…
– Поплачь, родная… В последний раз… О всем былом… Несправедливом… Болезненном… А я соберу твою боль. И нарисую на твоём лице улыбку… Всегда…
Дорогие читатели! История практически подошла к концу. Через несколько дней выйдет эпилог. Пожалуйста, пишите отзывы, расскажите, какое впечатление по себе оставило Интро моей Канарейки) Не забывайте о звездочках и подписках) Всех Вас очень люблю)
