Текст книги "Интро Канарейки (СИ)"
Автор книги: Виктория Задорожня
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Мир, в котором мы одни
Никита
Кирилл… Ублюдок! Меня уже слишком давно так не трясло! Моя девочка, моя малышка… Лишь она смогла меня успокоить! Иначе… Я бы сорвался, наверняка. И на одну жизнь в списке отнятых мною стало бы больше… Но, как только мягкие, ледяные, дрожащие ладошки накрыли мои, как Канарейка, севшим от холодных порывов ветра и долгого отчаянного крика голосом, докричалась до человека, сокрытого в пелене звериной ярости, я понял: она должна быть только со мной! Всегда! Не только я ей нужен, для защиты и покровительства, девочка нужна мне для того же! Те темные стороны меня, которые, сорвавшись с цепи, уничтожают на своём пути любое препятствие, малышка обуздала, приручила, и заставила внимать своей воле… Поэтому, я буду беречь её, а она меня, укрощая бесноватый нрав! Я отпустил Кирилла…
Вот только, даже в словах ублюдка есть истина! Если Канарейка так мне дорога, стоит ли скрывать это от всего мира? От неё самой? Неужели действительно стоит ждать собственной гибели, чтобы позволить ей дышать свободно? Нет, кажется, я готов! Готов принять её, как часть себя, а не как игрушку в руках Хозяина!
Громко, четко и уверенно заявляю об этом. Кириллу, чтобы тот наконец унял свои амбиции, и ей – девушке, которую люблю. Теперь ты – Элен, свободная птица, которую я буду стараться удержать не правом собственности, а ухаживаниями и нежностью.
Как же прекрасен был её взгляд, когда она услышала своё имя…когда я его назвал! Эти эмоции в медовых глазах не сравнятся с вынужденной покорностью! И мне уже было плевать, что там бросает напоследок давний приятель, навсегда скрывающийся с нашей жизни в диком танце снегопада. Ну, как плевать… Когда ублюдок надменно брякнул "до свидания" в адрес моей женщины, зверь снова начал ерошить холку, но, Канарейка остановила его, опять, в такой способ, от которого нельзя было отказаться!
Этот безумный, страстный порыв, властный и пленительный, выраженный в настойчивом, почти дерзком поцелуе… Так сладко, обжигающе, она меня не целовала никогда! Поцелуй вольной девушки, такой, каким он и должен быть.
Волна желания не заставила себя ждать! Я подхватил девочку на руки, и направился домой. Не могу ждать! Хочу сейчас же взять её, хочу насладиться тем, как она будет мне отдаваться. Если секс с ней будет походить на этот поцелуй… Одной мысли о грядущей ночи достаточно, чтобы член стал твёрдым!
– Никита, почему сейчас? Я же видела завещание… Ты не хотел давать мне свободу, до… – спросила девочка внезапно, и я, всмотревшись в глубину притягательных карих глаз, решил, что не хочу отвечать, второпях добираясь до кровати. Поставил её на заснеженную землю, и искренне, насколько умею, рассказал всю правду
– Я слышал ваш разговор с Кириллом… Как ты просилась остаться… Как говорила, что любишь… – моя девочка… знала бы ты, как много значили твои слова! За всю жизнь я не испытывал такого счастья! Ведь, на самом деле, когда я на бешеной скорости мчался сюда, то боялся не за твою жизнь. В глубине души знал, что Кирилл не причинит тебе вред! Я боялся, что ты сама захочешь сбежать! Предпочтешь его покровительство моему… Он мог дать тебе славу, обещал открыть тебя миру… Все женщины, что были раньше мне знакомы, охотно повелись бы на такое предложение. Но ты осталась со мной – Это одна из причин, за это тебе спасибо! И, ещё… Я тоже люблю тебя, Элин!
Странно, но, в этот момент пришло какое-то облегчение… Словно сбросил камень, лежащий тяжким грузом на сердце. А когда увидел её широко распахнутые глаза, счастливые и влажные, сверкающие в лунном свете, и вовсе решил открыть ей всего себя… Ни скованную годами оболочку безжалостного зверя, а человека, ютившегося внутри. Того, кто впервые за жизнь испытал столь глубокие чувства…
Я обнял её, прижал к себе, так сильно, чтобы со стороны наши тела казались одним целым. Обхватил руками влажные волосы, покрытые снегом, пропустил сквозь пальцы пряди, снова усилил хватку… Опустился в них, вдохнул шёлковую ваниль, прикрыл глаза, упиваясь ощущениями, веки сжались, от тысячи эмоций, накативших залпом, и зашептал… Не знаю, что из моих слов удалось ей расслышать, но я говорил обо всем, что когда-то не рассказал…
– Спасибо… Спасибо за то, что ты у меня появилась! За то, что такое прекрасное создание вообще существует на земле! И прости… Прости за то, что купил тебя, словно вещь! Что ревновал, и пугал тебя звериным нравом! Заставлял делать то, на что бы свободная Канарейка не согласилась! Прости, что на твоих глазах убивал! Прости, что позволил измазать руки в кровь тебе! – в какой-то момент ощутил на щеках, на её темно-каштановых локонах теплые слёзы… Не знаю, что она со мной творит, но, впервые с детства, я снова плакал, как желторотый юнец! Ненавижу ли я такого себя? Нет… Скорее, безумно рад, что снова могу ощущать… Она стала отчаянно сжимать мои плечи, перебирая руками, словно пытаясь найти незримую точку, задев которую, сможет разделить страдания одинокого волка.
– Тебе не за что извиняться! Да в приюте я не могла даже мечтать о таком Хозяине! Ты стал воплощением надежд каждой безродной! И нет, дело не в деньгах, роскоши, магазинах и ресторанах… Никита, ты персонаж той сказки, которая волей-неволей маячила в голове у всех девочек в бараке! Мужчина, которого я полюбила… Это я должна благодарить!!! – Малышка начала всхлипывать, вторя моим чувствам, и время вокруг застыло… Мы будто в отдельном мире! Далеко от всего, что прежде нас окружало! В объятьях друг-друга, спасались и плавились, словно две свечи, живущие лишь от обоюдного пламени…
Канарейка
Как приятно ощущать тепло, исходящее от камина, укутавшись в теплый шерстяной плед, вместе с любимым человеком… Правда, я думала, что по приходу в дом мы сразу направимся в его спальню. Очень уж эмоциональным выдался вечер… Пожар внутри чувствовался и во мне, и в Никите. Но, когда мужчина помогал мне снимать промокшие насквозь сапожки, от него не укрылась дрожь перемерзших ног. Теперь, по его твердому указанию, мы здесь, греемся у покрытых жаром углей, попивая горячее какао…
Эта картина… Со стороны мы, будто семья! Он кормит меня шоколадным печеньем, а я его, передавая ароматные хрустящие ломтики с губ в губы… Мы смеёмся, вспоминая каверзные моменты из жизни, касаемся друг-друга, как самые близкие люди, смотрим на полыхающие брёвна… Только, остались вопросы без ответов, которые пинают душу, прерывая минуты покоя. И я срываюсь, говоря о том, что считаю правильным решением
– Давай уедем? Давай, Никита? Так далеко, чтобы нас никто не нашел… Раз в год я буду приезжать сюда, чтобы принести цветы на могилу Одиннадцатой, реконструкцию и заботу о приюте доверишь Андрею. Я знаю, у него всё получиться! А мы будем жить, просто жить… – Он на секунду застыл, даже его мягкое дыхание перестало обдавать жаром макушку уха, затем погладил мои плечи, укутанные в плед, и тяжело вздохнул… Поставил на журнальный столик чашку с какао, и сгреб меня в охапку, окутав ароматом оставшейся зимней свежести и сигарет…
– Я не уеду, милая… Не оставлю то, чего добивался в течении жизни. Мне жаль, но эту твою просьбу исполнить не смогу.
– Но почему? – резко обернулась, вырвавшись с цепкой хватки, и впилась в синюю гладь его глаз своим непонимающим взглядом… – Что тебя держит? Нет… Не так… Что в этом всём тебе дороже собственной жизни? Моей жизни? Ведь, не станет тебя, и мне тоже ничего не захочется!
– Малышка, не стоит утрировать… Не ты ли говорила, что сокровища ценнее, чем просто дышать, не существует? Да и… Не собираюсь я умирать! Не беспокойся ни о чём… Всё будет хорошо! Поверь!
– Тогда зачем? – сбросила с себя его руки, которыми он только успел накрыть мои предплечья. – Зачем ты составил завещание?!
– Банальная перестраховка. На всякий случай. – Никита склонил на бок голову, изучая мою реакцию на каждый его жест. Этот мужчина не привык объясняться, и мне это известно. Но… Сейчас я не готова уступать!
– Не верю! Что-то происходит, что-то не хорошее! Чувствую это, и ничего не могу сделать… Я слишком боюсь тебя потерять! – упёрлась об его сильную грудь сначала руками, а потом склонила лицо. Сжала пальцы на его рубашке, будто опасаясь упустить самое бесценное сокровище
– Милая, ты меня не потеряешь… Честно! Я сделаю всё для нашего совместного счастья! Но, не могу всё бросить! С самого детства строил свою империю! И больше никогда не стану тем уязвимым парнем, который терял потому, что ничего не имел! – его лицо исказилось такой болью от этих слов, что она отбилась прямо мне в сердце! Я подняла на него глаза, и умоляюще спросила. Ведь, мне нужно знать, что за воспоминания терзают душу любимого
– Расскажи мне! Всё! Почему ты пошел по этому пути? Почему не можешь свернуть? Чего боишься?
– Хорошо, малышка – тяжело вздохнул, и крепко сжал мою ладонь, пытаясь найти поддержку. – Только потому, что это ты, я расскажу, кто такой Никита Зверь…
Здравствуйте, дорогие читатели! Как вы, наверное, догадались, в следующей части мы узнаем о прошлой жизни Никиты. Жду ответа в комментариях– интересно ли Вам будет понять мотивы человека, который ступил на такой опасный путь)) И, конечно, не забывайте о лайках и подписках 😉 Всех вас очень люблю 😘
Забытое прошлое
Канарейка
– С самого рождения я жил в очень похожем районе на тот, в котором расположен твой приют… – он нервно выдохнул, и опустил печальный взгляд, погружаясь в воспоминания, от которых пытался сбежать. – Моя мать… Скажем, не была образцовым родителем. Лицо отца я помню смутно… Только то, что этот ублюдок частенько распускал руки во время их совместных попоек. Бил нещадно, и меня, и женщину, давшую мне какую-никакую жизнь.
Она это всё, конечно, терпела. До мелкого, путавшегося под ногами, дела ей не было. А сама… Не знаю, что побуждало в ней такие сильные чувства к безработному садисту… Может понимала, что алкоголичка с "приданным" никому особо не нужна, может боялась, что её вышвырнут с той, пропахшей гарью и мочой, малосемейки, или, это действительно была такая, извращённая, любовь… Знаю одно, мне в их существовании была отведена не самая лакомая роль…
Чуть ли не каждый день в этой самой, затхлой комнатушке, собирались какие-то люди, ведущие подобный образ жизни. Бухали, какое-то ядреное пойло, которое бадяжили со всего, что под руку подвернулось. Это я, конечно, образно… Не знаю, что именно было в тех грязных пластиковых бутылках, но ужасный запах… До сих пор живёт в памяти! Еды дома не было почти никогда. Те скромные крохи, что оставались после разгула, не могли и голубя насытить! Потому я попрошайничал. Как правило, в вечернее время, пока у нас были гости.
Так длилось до моего семилетия… День рождения, конечно, праздновали только родители. Да они и каждый день так праздновали… К ночи отец уже изрядно захмелел. По накатанной схеме нашёл о чем повздорить с матерью, и пошел в разнос… Только хуже, чем обычно. До того момента он как то вовремя останавливался. Фингалы под глазами, синяки на теле… Ну, пару раз ломал рёбра. Но, в этот раз и не думал прекращать!
Я видел… Ещё немного, и ей конец… До того я не боялся так ни разу! Он бил её, бил, куда и чем придется! Ночную рубашку мамы заливала кровь… Если ничего не сделать… Этой мысли было достаточно, чтобы худощавый, трусливый ребёнок взял в руки кухонный нож, и бросился с ним на обезумевшего родителя.
Да, Канарейка, ты правильно поняла… Первым человеком, которого я убил, был мой отец.
Я хотел защитить маму. Как мог. Только, она моих стараний не оценила… Помню, как сейчас: стою, держу в руке окровавленный сплав. На полу, совсем рядом, труп папы… Ни кричать, ни плакать не могу. Полный шок, полная прострация… И лишь жуткий женский визг, слова в мой адрес, которые много лет она хранила в себе, но только тогда озвучила. О том, какой я ничтожный, о том, что ошибка природы. Что никто меня не просил… Что лучше бы умерло их залётное отродье, чем её любимый мужчина!
Труп она зарыла ночью, во дворе за домом. Такая себе могила… И после этого мы сосуществовали под одной крышей ещё пять лет… Мать не трогала меня. Боялась, что убийца-сын даст отпор. А я искал подработки, и получал за них пищу. Так жил сам, и её обеспечивал. Пока она не решила, что достойна более хорошей жизни.
Нашла какого-то сутенёра, который согласился предоставить своё покровительство. Показал "Высший свет", продавая изношенное тело за гроши каждому желающему. На мой протест… Меня выгнали из дома. Лучше было уйти по доброй воле, пока сутенер не подключил своих громил. Так я и поступил… Как продолжалась судьба мамы дальше– я не знаю. Когда стал на ноги, подключил каналы. Жила она после того ещё два года. Потом погибла… Какой-то очередной клиент подрезал…
Глаза Никиты пустые… Он не плачет, будто абстрагируется от всего этого кошмара… Пытается рассказывать, как сторонний наблюдатель. Но, я то вижу, как ему больно… Вижу, что старые шрамы ещё не зажили… Да и, такие шрамы вряд ли хоть когда-нибудь заживут… Крепко сжала его большую и сильную ладонь, пытаясь дать поддержку, напомнить, что я рядом, что всё позади… Любимый поднял на меня взгляд, и вдруг показалось, что пелена пустоты пропустила лучик света… Или, мне хотелось в это верить?
– Знаешь, я часто думал с тех пор – если бы имел что ей предложить, чем удержать… Возможно, она и сейчас была бы жива! Возможно, у меня бы, хоть недолго, была семья…
– Ты не виноват! Ни в чем не виноват! – нежно обняла, прижалась к твердому телу, за которым скрывается такая ранимая, искалеченная горем душа! У самой глаза на мокром месте… Пытаюсь сдержаться, чтобы не навеять ему своей тоски. Сколько же пережил этот мужчина! А я всё это время верила, что большей несправедливости, чем приюты, просто не существует… Оказывается, горе может найти и свободного человека…
– Возможно и не виноват…. Только, именно эти мысли мотивировали меня карабкаться к высотам. Когда остался без крыши над головой, подохнуть мог сразу. Но, я старался! Как мог! Не просто выжить… Начать жить! Благо, тогда было лето, и убежище не имело такого значения, как в холодную пору. Подработки свои не бросил, потому еды хватало. Только, на одних сухих пайках в качестве оплаты, выше беспризорника не поднимешься… потому я нашел вариант, как заработать. Стал барыгой. Характер уже тогда был боевой, носится по кабакам и клубам не боялся… Ну и, со временем меня заметил главный. Не знаю, чем я ему пригляделся, но он сделал меня своим приемником… А там понеслось– зашёл к нужным людям, провернул нужное дело. Поднимался выше и выше, пока не переплюнул своих "учителей". Пока не добился успеха… пока не стал тем, кем являюсь… И, именно поэтому, я не могу всё просто бросить. Прости.
Мне захотелось сделать хоть что-нибудь… Хоть как-то скрасить его печаль… Я поднялась выше, лицом к лицу, вдохнула аромат любимого мужчины… Коснулась его поцелуем, нежным, невесомым. Хочу быть нежной… Хочу ласкать так, чтобы он забыл все свои беды…
– У тебя не было семьи… У меня тоже. Тогда, давай станем семьёй друг для друга?
Я не желаю тебя отпускать!
Никита
Уже проснулся, но не спешу открывать глаза… Кажется, что любой неосмысленный жест, движение, может спугнуть момент. Она рядом, мирно дышит, обнимает… Я чувствую её ванильный запах, моя Канарейка… Моя Элен… Проматываю в голове вчерашний день. Столько чувств, эмоций, что дышать тяжело…но это приятная тяжесть!
Вспоминаю её слова… Давай станем семьёй друг для друга? Конечно, малышка! Родная… Я готов разделить с тобой всё, что имею, если добровольно согласишься взвалить на себя бремя истерзанной души… А после… Член становится твёрдым, наливается и пульсирует от жарких кадров прошедшей ночи! Я был прав. Свободная девочка гораздо лучше умеет любить!
После нашего непростого разговора, она посмотрела, с жалостью, от которой обычно меня бросало в бешенство. Но, не в этот раз… Сам не знаю, почему, но с ней, с такой искренней, с девушкой, способной понять, мне самому захотелось стать слабым, хлебнувшим горя, пареньком, которого стоит поддержать… Утешить…Согреть в объятьях… И она согрела! Сначала, в нежных, бережных, еле ощутимых. Словно боясь спугнуть, малышка гладила меня ладошками… Но, когда я понял, что этих касаний мне мало, и сгреб её, крепко прижав к себе, робкая птичка тоже дала себе волю…
Повторила Тот вольный поцелуй, словно соревнуясь с моим! Сплеталась со мной языками, с напором, играя в мою, запретную, игру. Побуждала те грани, инстинкты, что заставляли меня срываться, забывать о манерах, и грубо брать своё! Частое теплое дыхание и тихие непроизвольные стоны отдавались невыносимым желанием!
Я сбросил плед с наших плеч, небрежно, нетерпеливо. Даже не расправив мятую материю, принялся гладить девочку через тонкую ткань своей рубашки, которую, в усладу моему взору, дал ей сегодня вместо насквозь промокших, холодных вещей. Гладил в самых отзывчивых, податливый местах. Гладил грубо, ощутимо. Сминал упругую грудь, пропускал через пальцы твёрдые соски. Сначала накрыл их языком, прикусил легонько зубами, прямо через тонкую ткань…жаркая, вязкая влага, пропитавшая одежду над вздернутыми горошинами, продлевала её удовольствие. А затем, одним рывком задрал рубашку вверх, оголяя возбуждённую плоть, и по ней побежали контрастные мурашки. Малышка громко вздохнула, от остроты сменивших друг друга ощущений, а я снова вобрал в рот поочерёдно каждую грудь… Как же это было сладко, упиваться откликом её сногсшибательного тела…
Стал опускаться ниже, желая доставить больше наслаждения, но, она меня остановила. Дрожащей рукой сжала мой подбородок, и потянула лицо на себя. Впилась губами в губы, смиряя страстным поцелуем. И прошептала, невнятно от частого, сбивчивого дыхания.
– Я тоже хочу попробовать… Первой…
Да только после этих слов, сорвавшихся жаром с её пухлых, алых от длительной нещадной ласки, губ, можно было тут же кончить! Я удивился, признаюсь… Такого от неё не ждал… Но, чёрт побери! Если скажу, что не желал ничего подобного, это будет самой нелепой ложью за всю мою жизнь!
Потянулся руками к молнии на джинсах… Но, она неуверенно перехватила мою ладонь, и положила её себе на плечо. Вот значит как? Что ж, твоя взяла… Девочка хочет, чтобы я отдыхал, и получал удовольствие… Так и поступим! Расслабился, и позволил действовать.
Тонкие пальчики накрыли пуговицу. Не совсем умело, чего и следовало ожидать, малышка принялась расправляться с незамысловатой застёжкой. Всё потому, что она сильно хочет сделать всё быстро, и от того нервничает… От этого завожусь ещё сильнее! Немного грубее, чем рассчитывал, сжал её хрупкое плечо, закатил глаза от этих чертовски приятных ощущений! И она, заметив мой настрой, невольно улыбнулась… Более уверенно ладонь обвила жёсткую ткань, и через мгновение мой пульсирующий, горячий член уже был в её руках… Как же это… Дьявол! Это просто… Пока подбирал в голове подходящие слова, теплый, и довольно ловкий язычок, скользнул по натянутой головке… Пальчики погладили тяжёлые яйца, а свободная рука обхватила ствол по всей длине. Я застонал… Нет, не для того, чтобы продемонстрировать удовлетворение! Несмотря на то, что это был не самый качественный минет, девственный, так сказать, в моей жизни ещё ни разу не было такого наслаждения! Удовольствие само рвалось наружу, с самой гортани, выражая почтительность к сочным губкам птички… Она читала мои эмоции, и от того движения становились всё более уверенными… Во рту пересохло от частых глотков воздуха… Но, я не хотел дойти до финала так! Хотел ощутить вкус её наслаждения, и кончить обоюдно, упиваясь стоном ангельского голоса…
Привстал, девочка растерянно посмотрела, а я прижал её ближе, лизнул солоноватые от собственной смазки губы, и резко уложил на плед, широко разводя ножки. Провел пальцем по жаркой дырочке… Она сочится, встречает меня желанием, и я проскальзываю внутрь, резко, на всю длину фаланги, снова и снова, пока птичка не начинает подрагивать… Спускаюсь ниже, накрываю языком торчащий клитор, ускоряюсь… Как много влаги! Какая податливая… Стоны перерастают в крики, она хватается за мои волосы, чувствую, как на сладком теле выступила испарина, ноги импульсивно сводятся, девочка пытается свернуться в клубок, дрожит, сжимается… И в этот момент я в неё проникаю, широко разводя губки, чтобы задеть самые чувственные точки… Её и свои…
Так горячо… Так дико… Член скользит во влаге пульсирующей плоти, набирая темп. До упора, быстрей, ещё быстрей… Птичка отвечает, толкается на встречу, а затем… Хватается за моё плечо, и ведёт меня вверх… Просит сесть… Я послушно сажусь. Она устроилась сверху, лицом к лицу… Нетерпеливо целует, берет в ладонь ствол, и вставляет его в себя… Перехватывает инициативу… Поднимается… Опускается… Знакомится с новыми ощущениями… Ведёт влево… Вправо… По кругу… Набирает обороты…
Размеренный, чувственный стон… Обоюдный… От этой, новой Канарейки, мою крышу сносит, кажется, ещё больше! Беру её за талию, поддерживаю, чтобы помочь ускорится… Подбираем нужный темп, сумасшедший, дикий… И, одновременно сдаёмся друг-другу, бессильно падая на скомканный, мятый плед…
Позже я отнес её в Нашу спальню, и там мы продолжали наслаждаться, пока усталость не взяла своё, и не склонила в объятья Морфея… Не странно, что она сегодня спит дольше обычного… Что ж, отдыхай, птичка… А мне нужно кое-что уладить…
Открыл глаза, посмотрел на её мирно спящее, до одури красивое лицо… Я ни за что не позволю тебе быть несчастной! Именно поэтому, сейчас мне нужно уйти…
Только, увы, не удалось прокрасться незамеченным… Нежная ладошка со всех сил обхватила моё запястье. Обернулся. Канарейка смотрит встревоженно, широко распахнув сонные веки
– Ты куда?
– Милая, у меня дела… Сегодня я буду поздно, но, завтра мы вместе куда-нибудь сходим. Договорились?
– Не ходи! Пожалуйста!
В медовом взгляде читается страх. В попытке успокоить, мягко обвил пальцами теплую руку. Поднес к губам, коснулся поцелуем.
– Малышка, мы же вчера об этом говорили… Мне ничего не угрожает, не переживай!
Она нерешительно мотнула головой. Опустила печальный взгляд.
– У меня дурное предчувствие! Будто, если отпущу тебя сейчас, всё закончится… Разобьётся, как хрустальная ваза, которую больше не склеить!
– Ну, что ты такое говоришь? Ничего не закончится! Для нас двоих всё только начинается!
Канарейка сдаётся, или понимает, что этот разговор закончится моей правдой. Сжимает напоследок руку… Изучает лицо… И отпускает… Сколько боли в её глазах! Сколько отчаяния! На мгновение я и сам проникся этими чувствами, и замыслился… А вдруг её предчувствие не лжёт? А вдруг, если уйду, и правда потеряю то, что искал почти всю сознательную жизнь? Неужели не стоило отпускать эту нежную ладонь? Только, не могу всё бросить… Говорю сам себе…
И, сейчас, не смотря ни на что, я верю в это! В то, что сказал! Хочу верить, вопреки всему! И убеждаю себя в этом, пока покидаю девочку, не находящую себе места! Смотрю на неё в приоткрытую дверную створку… А она на меня… Нет, малышка, отказаться от тебя Зверь ни за что не сможет, а значит, какими бы ни были обстоятельства, он будет жить, не смотря ни на что!
