Текст книги "Гибель Армады"

Автор книги: Виктория Балашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Да, Ваше Величество, – мужчине очень хотелось закончить тяготившую его беседу.

Дверь за королём захлопнулась. Некоторое время звук его шагов был ещё слышен. Потом наступила тишина. В Эскориале не принято было шуметь. Люди передвигались словно тени.

«Странное место, – подумал шпион, – как в склепе: холодно, тихо и безлюдно». В Англии ему нравилось больше. Сумасбродная королева порой чудила и принимала странные решения, которые любила отменять и снова принимать по нескольку раз на день. Но по крайней мере в этом было что-то живое и более понятное человеческому разуму...

Ла-Корунья

В Виверо они простояли недолго. Очень быстро до городка дошли слухи о том, что Армада находится в Ла-Корунье. Де Лейва отправил гонца к герцогу с сообщением о местонахождении Левантийской армады. В ответ он получил приказ собрать все суда и присоединиться к основным силам. Вскоре Антонио вновь увидел плавучий город – в намного более потрёпанном состоянии, чем раньше, – но, как и прежде внушающим трепет и восхищение.

Когда же армада вошла в порт, стало ясно: герцог не планирует тотчас идти в сторону Ла-Манша. Несмотря на приказы короля и всеобщее недовольство промедлением, Медина-Сидония спокойно чинил получившие в шторм повреждения суда. Конечно, его спокойствие было обманчивым и чисто внешним. Тем не менее оно тоже вызывало раздражение командующих армадами и капитанов.

Антонио оставалось одно: болтаться по городу без дела и вспоминать прекрасную Розалину. Медальон висел на шее под высоким воротником и согревал сердце влюблённого юноши. Однажды, остановившись в тени большого дерева, Антонио заметил Риккардо де Вилара, идущего мимо быстрым, уверенным шагом. То ли от безделья, то ли из любопытства Антонио потихоньку последовал за ним.

– Вовремя я на тебя обратил внимание, – прошептал себе под нос Антонио, увидев слугу дона Риккардо, крадущегося на некотором расстоянии от своего хозяина. Антонио поотстал, но слежки не прекратил.

Дон Риккардо шёл не оглядываясь: видимо, был уверен в слуге, который прикрывал сзади. Через некоторое время де Вилар подошёл к красивому зданию и вошёл внутрь. Тут уж Антонио ничего не оставалось, как остановиться. Слуга тоже стоял на улице. Он занял свой пост у двери, присев на корточки и швыркая глазами налево-направо.

«Интересно, кто живёт в этом доме?» – задумался Антонио. Он прошёл в узкий переулочек и сел на ступеньку. Его с улицы не было видно, но и ему самому не проследить за входной дверью. «Буду выглядывать осторожно и смотреть, не ушёл ли слуга», – решил Антонио и вновь предался воспоминаниям о Розалине. Несколько раз он выглядывал из тёмного переулка удостовериться: слуга по-прежнему на своём посту. Часа через три, когда сидеть на ступеньке стало невыносимо: затекли ноги и заболела спина, наконец-то из поля зрения исчез слуга. Антонио посидел ещё немного и вышел на улицу.

Темнело. В окнах дома поблескивали зажжённые свечи. Антонио обошёл здание. С противоположной от главного входа стороны находилась вторая дверь, для слуг. Двое как раз не торопясь катили бочку с вином. Антонио подошёл к слугам:

   – Эй, – щёлкнул он пальцами, – а не дом ли это самого дона Мартина де Бартендона? – произнёс Антонио первое пришедшее на ум имя командующего Левантийской армадой.

Слуги катить бочку перестали. Они оглядели Антонио с головы до ног и, видимо, остались довольны его внешним видом, признав за богатого вельможу. Что ж, толстые золотые цепи, богато украшенный эфес шпаги, расшитый жемчугом камзол всегда производили на людей должное впечатление. Антонио выставил вперёд ногу в шёлковом облегающем чулке и приосанился.

   – Нет, – помотали слуги головами, – здесь живёт дон из Англии. Мы его имя и выговорить-то не можем – больно заковыристое.

   – Из Англии? – искренне удивился Антонио.

Вместо того чтобы заняться делом, слуги с удовольствием продолжили разговор:

   – Англичанин здесь живёт больше года. Но по-испански говорит плохо. У него есть секретарь. Он-то с нами и объясняется. Раньше тут жил действительно какой-то богатый дон. Может, это и есть тот, кого вы ищите.

   – И куда же дон переехал? – поинтересовался Антонио.

Мужчины переглянулись и пожали плечами.

   – Не знаем. Нас-то наняли уже к англичанину. Он гостей не любит. К нему редко кто заходит. Но он и сам чаще дома сидит.

В этот момент дверь открылась. Толстая женщина выглянула на улицу и гаркнула, что есть мочи:

   – Ах, вот вы где стоите! Прохлаждаетесь! Не дождёшься вас, быстрее на тот свет отправишься! Что болтаете без дела?

   – Вот, сеньор ищет дом другого богатого сеньора. Мы объяснили, такого тут нет. А может, это тот, который до англичанина жил. А мы не знаем. Нас потом наняли, – один из слуг показал пальцем в сторону Антонио.

   – Извините меня, – женщина поклонилась и, подобрав юбку, спустилась со ступеньки, – эти бездельники вечно норовят увильнуть от работы. Идите, быстро! – скомандовала она слугам, освобождая им проход в дом. – До англичанина тут жил дон Риккардо де Вилар.

Услышав знакомое имя, Антонио вздрогнул. Женщина расценила его реакцию по-своему.

   – Вы его ищите? Так он сейчас в Ла-Корунье. Приходил сегодня в гости к англичанину, – тут она приблизилась к Антонио и зашептала ему на ухо, – он на тех огромных кораблях прибыл. Я услышала случайно. На тех, что в порту стоят.

   – Их король против Англии снарядил, – тоже шёпотом ответил Антонио.

   – Знаю. Всем велено молиться день и ночь за то, чтобы корабли быстрее повергли еретиков. Говорят, англичане, не в того Бога верующие, давно на людей перестали быть похожи. Звери страшные, – женщина всплеснула руками и хлопнула себя по бокам.

   – У вас ведь англичанин живёт. Он на зверя похож? – спросил Антонио с искренним интересом.

   – Нет, – ему показалось, что голос женщины звучал несколько разочаровано, – наверное, они не все обратились в зверей.

   – Так что ж де Вилар? Почему он к себе домой приходит, как в гости? – вернулся Антонио к более важной теме.

   – Не знаю, – в этом месте толстушка растерялась, – вроде корабли к нам в порт пришли случайно. Их шторма заставили. Ветер в это лето сильный, холодный, будто зима настала. Волн таких давно не видала. Думаю, просто не ожидал дон сюда вернуться. А уж раз вернулся, то зашёл к другу.

   – Англичанин его друг? – совсем запутался Антонио.

   – Странно, – кивнула женщина, – но этот англичанин, скорее всего, католик. Потому они и дружат. Да! Говорят, они не все еретики. Эта их королева кого-то заставила веру сменить, а кто-то сбежал со страшного острова в Испанию! – бурной фантазии женщины можно было позавидовать.

   – Спасибо, – Антонио понял, что вряд ли добьётся большего, только запутается в речах болтливой испанки.

   – Если дон придёт опять, ему передать, что вы его ищите? – спросила она напоследок.

   – Нет. Я ж не его ищу. Дона де Бартендола. Думал, мало ли, – Антонио запнулся, не сообразив быстро, что говорить дальше.

   – Так Бертондел тут не жил. При мне. А до того, может, и жил, – толстушка была готова продолжить беседу, но Антонио решительно пошёл прочь.

Всю дорогу в порт он обдумывал увиденное и услышанное. Информацией следовало срочно поделиться с доном Алонсо. Быстро поделиться не удалось...

* * *

Приказ короля – срочно выходить в море – никак не выполнялся. Отчаяние наполняло душу и сердце Медина-Сидонии. Но он никак не мог довести починку кораблей до конца. Заболевших матросов герцог разместил во временных госпиталях. Кроме кораблей в порядок приводили и прогнившие бочки для провианта. Обстоятельный адмирал даже не помышлял отправляться в дальнейший путь, как следует не подготовившись.

И что же? Проклятый Дрейк времени даром не терял. Вместо открытого боя он решил повторить своё прошлогоднее пиратское нападение на Армаду. Получив сведения о выходе Дракона из порта, герцог срочно созвал совещание. Когда Антонио вернулся в тот вечер на корабль, де Лейва уже успел уйти. А после совещания у герцога в его каюту набилось столько народу, что и помышлять о беседе наедине не стоило.

   – Командующие армадами предлагают поднимать паруса, – говорил дон Алонсо, – Медина-Сидония как обычно трусит, – рассерженный голос звучал всё громче, – он уверен, мы отобьёмся от Дрейка, встретив его у берега.

   – Глупости! – сказал кто-то. – Дракон налетит неожиданно, опомниться не успеем.

   – Может, нападение Дрейка – лишь слухи, – послышалось предположение.

   – Надеюсь, – дон Алонсо кивнул, – шпионы докладывают, сама королева благословила его на очередной поход. Его корабли полностью подготовлены и явно выходят в море не на прогулку. Если Дрейк не идёт к Ла-Корунью, то куда?

В комнате зашумели. Большинство поддерживало идею о срочном выходе в море навстречу вражеской эскадре. Встретиться с Драконом в море и вступить в открытый бой – это одно. Совсем другое – трусливо ждать его в порту. В Ла-Корунью вернулись не все корабли Армады – часть чинились в тех местах, куда их заставила прийти буря. И тем не менее, выход навстречу врагу был бы единственным достойным решением.

Вопреки своему же решению на следующий день от герцога пришёл приказ выходить в море. По палубе забегали матросы, недостающие бочки закатывались на корабли, всё, что не успели починить, пытались залатать на скорую руку. В суматохе Антонио забыл о приключении, которое с ним случилось в городе. Ночью он забылся коротким сном, а утром послышались залпы пушек: герцог давал сигнал к отплытию.

Едва Армада начала покидать порт, с флагманского корабля поступил очередной приказ. Якоря были сброшены, Армада встала.

   – Что случилось? – вокруг Антонио видел только мачты и не понимал, что произошло у Португальской армады, которая шла впереди.

   – Не вытягивай шею, бесполезно, – хмыкнул дон Алонсо, – капитан говорит, меняется ветер. Поэтому герцог боится идти дальше.

   – Нам не везёт, – Антонио даже не верилось, что история повторяется и погода вновь препятствует их продвижению к Ла-Маншу.

   – Надо продолжать идти. Иначе мы тут застрянем надолго, – ворчал де Лейва.

   – Но если шторм? – засомневался Антонио. – Герцог прав, следует переждать немного.

   – Если не рисковать, мы никогда не дойдём до цели. Скоро ветер пригонит к нам Дрейка. А мы тут все вместе толпимся у Ла-Коруньи. Ладно, подождём до завтра. Приказа возвращаться в порт не было. Ждём.

К вечеру поступило секретное сообщение: первые корабли Дрейка показались на горизонте. В то же время ветер переменился. За ночь погода впервые встала на сторону испанцев. Утром горизонт был чист. Дрейк повернул назад к берегам Англии, а Армада снялась с якорей. Берег всё больше удалялся из виду.

   – Хотел рассказать вам, дон Алонсо, – Антонио вспомнил о де Виларе и заговорил с де Лейва. Настроение на корабле царило приподнятое, и де Лейва тоже разделял всеобщее воодушевление:

   – Говори, – он улыбнулся.

Антонио попытался кратко и ясно изложить свою историю. Дон Алонсо не любил долгих, сбивчивых речей.

   – Понятно. Де Вилар шпионит, как и его отец. Мы в этом не сомневались. Не думаю, что он продал дом в Ла-Корунье. Временно поселил туда англичанина.

   – Зачем? Он же не знал, что Армада зайдёт в порт, да ещё и пробудет там месяц, – возразил Антонио.

   – Не знал, – медленно произнёс де Лейва, – может это совпадение, но такие совпадения не очень приятные. Ладно, сейчас он на корабле. Никуда не денется. Пусть шпионит. Всё равно передавать сообщения с корабля незаметно невозможно. Но ты продолжай за доном Риккардо посматривать. Мы взяли его с собой, потому что есть люди, которым очень интересно узнать, на кого он работает. Зачем ему было так сильно желать попасть на «Санта-Марию»?

Антонио вспомнил о Фредерико и старой мести. Его семья думает, де Вилар имеет отношение именно к этому, а вовсе не к шпионажу. По спине пробежал неприятный холодок. «С него станется преследовать обе цели сразу», – подумал Антонио и непроизвольно стал отыскивать глазами своего врага.

24 июля 1588 года

В привычку входило, проснувшись, сразу смотреть, не переменился ли ветер. Правда, Антонио научился определять погоду по тому, как ведёт себя его желудок. Нормально переварил съеденное накануне – небо ясное, настойчиво просит отдать еду рыбам – в лучшем случае на небе тучи, в худшем – льёт дождь и дует пронизывающий ветер. Короче говоря, чем хуже желудку, тем хуже погода.

Несмотря на то, что Дрейк скрылся из виду, а Армада продолжила движение вперёд, корабли шли ужасно медленно.

   – Прямо не верится, что доберёмся до Ла-Манша, – пожаловался Антонио де Лейве, – вроде погода хорошая, мы могли бы воспользоваться направлением ветра и быстренько достичь цели.

   – Я тебя понимаю, – дон Алонсо усмехнулся, – сам бы уж давно дошёл до Дюнкерка.

   – Дюнкерка?[4]4
  Дюнкерк – город во Фландрии, расположенный на территории нынешней Франции.


[Закрыть] – переспросил Антонио.

   – Там стоит Парма со своими сухопутными войсками, – пояснил Алонсо, – они не могут двигаться в сторону Англии и ждут нас.

   – Почему не могут двигаться? – Антонио было стыдно перед де Лейва за то, что вполуха слушал на совещаниях план действий Армады и заинтересовался им отчего-то только сейчас.

Де Лейва повнимательнее посмотрел на Антонио:

   – А ты, мой друг, не влюблён ли часом? – заметив, как густо покраснел молодой человек, дон Алонсо хлопнул его по плечу и громко расхохотался. – Прости, я не над тобой смеюсь. Любовь к прекрасной даме всегда украшает благородного рыцаря. Я смеюсь над этой модой подбивать плечи камзола. Рука не по плечу бьёт, а по вате, – он снова рассмеялся, – ладно, о деле. Герцог Пармский не может идти на баржах из Голландии, потому что вокруг так и снуют гёзы, да английские пираты. Они не дадут идти к проливу. А больших кораблей у Пармы нет. Возле Дюнкерка сплошное мелководье. Так что ждёт герцог нас. Мы должны расчистить дорогу, обеспечив баржам проход. С Армадой войско герцога Пармского и пойдёт к берегам Англии.

   – Так почему же мы так медленно двигаемся? – повторил свой вопрос Антонио.

   – Мы должны идти одним строем, – терпеливо продолжил дон Алонсо, – корабли Армады должны держаться вместе. Такова тактика – разбить строй подобного рода чрезвычайно сложно. Представь, сто пятьдесят кораблей на море одним единым строем. Вклиниться в него практически невозможно. Отставать корабли не должны, иначе отставшие становятся лёгкой добычей врага, – де Лейва вздохнул, – поэтому мы ждём отбившихся от строя. Некоторые суда текут, другие попросту не способны идти быстро.

25 июля 1588 года

Погода продолжала радовать. В каютах плескалось вино в бокалах, трюмы были заполнены бочками со свежими мясом и рыбой. Конечно, не одного Антонио раздражал медленный ход каракки, но растянувшийся на многие мили флот не мог наращивать скорость. Очередной приказ герцога Медина-Сидония строго-настрого запрещал отбиваться от общего строя, как по причине сильного отставания, так и по причине слишком быстрого хода. Огромные галеасы и гукоры старались изо всех сил не отставать, но их всё равно время от времени ждали: то ломался руль, то течь становилась такой сильной, что, не устранив её, судно всё равно не могло идти дальше.

Небольшие связные корабли шныряли взад-вперёд, передавая приказы герцога от армады к армаде, от корабля на корабль. Попытка герцога удерживать дисциплину среди несчётного количества человек приносила свои плоды, но и не давала возможности быстро решать многие вопросы. Любые проблемы жёстко приказано было обсуждать с Медина-Сидония. Никакого самоуправства – иначе казнь. Командующим армадами и капитанам оставалось лишь бурчать проклятия себе под нос...

26 июля 1588 года

   – Вот оно! – Антонио вскочил с кровати, быстро оделся и выскочил из каюты.

Волны обрушивались о борт, покусывая нижнюю палубу, и судя по всему пытаясь достать верхнюю. Несмотря на раннее утро, солнца видно не было. Тучи покрывали небо, грозно нависая над кораблём. Куда ни глянь – чёрное небо до горизонта, сливающееся с чуть менее чёрным морем. Цвет воды, в солнечные дни переливавшийся от бирюзового к светло-голубому, сейчас возле корабля был тёмно-синим, а дальше становился ещё темнее. Мрачного оттенка, зловещего.

Каракка, хоть и была велика и строилась именно с целью противостоять сильным волнам, перекачивалась с боку на бок немилосердно. Антонио привычно расставил ноги пошире, пытаясь удержать равновесие. Тошнило уже не так сильно, как во время первых штормов.

   – Привыкаю, – кивнул он себе, – и то хорошо.

Мимо прошмыгнул в неизменных шароварах слуга де Вилара. Он метнул взгляд в сторону Антонио и скрылся в проёме, ведущем в каюты, располагавшиеся на нижней палубе.

27 июня 1588 года

Шторм усиливался. Скрип сопротивлявшегося дерева постоянно доносился до ушей Антонио, нервируя и внося сумятицу в душу. Казалось, корабль ожил, страдал, стонал и с трудом выносил постоянную борьбу с волнами. Руль не желал подчиняться капитану. Паруса рвало шквальным ветром. Матросы из последних сил лазили по мачтам вниз-вверх, проклиная всех, кто попадался на язык: Бог, дьявол – уж было им всё равно.

   – Как дела, дон Алонсо? – Антонио увидел де Лейву, вставшего рядом с ним.

   – Идём вперёд. Погода вновь должна перемениться, – ответил дон, перекрикивая шум волн и завывание ветра, – но мы потеряли несколько кораблей из виду. Армаду разметало. В прошлый раз мы находились возле берегов Испании. Сейчас дело похуже. Пристать нам некуда.

   – Франция? – крикнул Антонио на ухо Алонсо.

   – Не примут. Страна расколота на два противоборствующих лагеря. Города, поддерживающие протестантов, нас не примут. Ближайший дружественный порт в Кале. Но и в него мы зайти не сможем, если только болтаться вблизи берега. Раньше не пристать. Французы не станут открыто оказывать нам помощь.

28 июля 1588 года

Прогнозы оправдались. Выглянуло солнце. Осветило оно неприглядную картину – вокруг пусто. Несколько кораблей маячили невдалеке, но они не могли заменить собой всю Армаду. Антонио привык к окружающему его целому лесу мачт. Горизонт спереди и сзади был заполнен кораблями. Только теперь он понял, насколько неуютно стало в одиночестве.

Вскоре подошли паташи от герцога. Он указывал своё местонахождение и приказывал срочно воссоединиться с основными кораблями Португальской армады. Дон Мартин де Бартендона начал собирать галеоны Левантийской армады. То и дело приходили сообщения об обнаруженных судах. Все десять к вечеру были готовы идти вперёд.

   – Англия совсем близко, – дон Алонсо вглядывался в расстилавшуюся перед ним гладь моря, – мы, как никогда близки к цели.

   – Что мы там встретим? Как будут драться англичане? – спросил Антонио.

   – Драться будут, это точно. У них хорошие пушки. У них отличные пираты. Поможет ли умение грабить, достойно сражаться? Посмотрим.

29 июля 1588 года Англия

Первыми испанский флот заметили на мысе Лизард. Патрульные корабли вышли из ближайшего порта. Сигнальные огни начали передаваться по всей береговой линии острова. Дрейк потирал руки. Ему не терпелось вступить в бой с испанцами. Тем более что последняя вылазка не имела успеха. В пиратские рейды отправиться он не мог. Бездействие не давало покоя неуёмной душе корсара. И вот наконец зверь сам шёл в ловушку. Иначе действия испанского флота Дрейк не называл. В успехе он не сомневался. Вся его тактика сводилась к тому, чтобы действовать точно так же, как во время его пиратских вылазок. А другой он и не знал.

Конечно, разведка доносила о перемещениях Армады. Но её устали ждать. Англичане проявляли, пожалуй, не меньшее нетерпение, чем испанцы. Донесения полетели в Лондон. Королева поняла: пробил час действовать. Деньги, выделяемые из казны на поддержание флота в боевой готовности, наконец-то тратились не впустую.

* * *

В Лондоне всё было готово к приёму «гостей». Темзу укрепили под личным руководством графа Лейстера. Ополчение начистило доспехи. Новые пушки, отлитые лучшими во всей Европе мастерами своего дела, блестели на солнце. Погода, как и прежде, играла на стороне англичан.

   – Посмотри, сам Господь показывает нам расположение, – Елизавета чувствовала себя одним из солдат, вставших в строй на защиту Отечества. Энергии пятидесятипятилетней женщины мог позавидовать и юнец. Привыкшая к длительным пешим прогулкам королева в помещении не находила себе места и, как всегда, мерила шагами комнату. Роберт Дадли в глубине души хотел бы присесть, но этикет подобной вольности не позволял: королева не сидит, не сидит её подданный. Пусть даже и сильно к ней приближённый, фаворит, пользующийся неслыханными привилегиями. Любыми привилегиями, кроме позволения сидеть, когда королева ходит по комнате.

   – Да, испанцы идут явно против воли Господней, – согласился Дадли, – я бы на их месте давно бы уж повернул назад.

   – Филипп упрям как осел, – Елизавета усмехнулась, встав на мгновение, чтобы посмотреть на графа, – я его знаю. Когда-то также упорно пытался сбежать от моей сестрицы обратно к себе домой.

   – Он труслив?

   – Пожалуй, нет, – Елизавета задумалась, вспоминая испанского короля в молодости, – мне кажется, он изменился. Стал хитрее, злее и упрямее. Он слишком помешан на своей вере. Такой фанатичности в нём не было. Мы пытались решать вопросы мирно, – королева встала и скрестила руки на груди. И вправду могло померещиться, что она смиренно готова идти навстречу пожеланиям испанского родственника, – но когда инквизиция казнит моих подданных лишь за то, что они преданы англиканской церкви и своей королеве! Англичане, находящиеся на испанской территории, вынуждены проститься с жизнью, будучи осуждёнными судом чужого государства!

   – Они пожалеют, если действительно нападут на нас, – вставил Дадли.

   – Конечно, пожалеют. Не сомневаюсь. Я собираюсь ехать на побережье. Я лично выступлю перед солдатами и моряками.

В комнате повисла пауза. Сделанное королевой объявление несколько удивило графа. Он знал, королева была способна на многое. Но зачем ехать выступать перед собранным войском? Выступить перед представителями Сити – понятно. Они дают деньги. Простые люди без того преданы своей королеве и Англии.

   – Зачем? – повторил вслух вопрос Роберт.

   – Поднять боевой дух народа! – заявила Елизавета, ещё больше выпрямив спину. – Сейчас же отдам распоряжение готовиться к отъезду из Лондона. Медлить нельзя. Если испанцев уже заметили на горизонте, то скоро они будут возле наших берегов. Я выезжаю сегодня же.

Спорить было бесполезно. Граф не помнил толком Генриха Восьмого, отца Бэт, но был уверен: в этот момент она походила на него, как никогда. То не женщина говорила с ним, а правительница, Богом назначенная руководить Англией и оберегать её от врага. Королева, получившая корону не путём интриг, а волею Всевышнего. Дадли поклонился.

   – Я еду с тобой, Бэт, – торжественно произнёс он.

   – Нет, Роберт. Я ценю твою преданность, но ты должен остаться в Лондоне. На тебе – оборона города. Ты здесь командуешь гарнизоном и не имеешь права покидать свой пост.

Всю дорогу до Тилбери народ приветствовал королеву. Настроение англичан не оставляло никаких сомнений: если враг и высадится на берег, его встретит ожесточённое сопротивление народа, привыкшего к довольно-таки свободолюбивому правлению Елизаветы и не желавшему попасть под кровавый топор испанской инквизиции. Страшные истории о жестоких казнях еретиков, учинявшихся Филиппом на всех подвластных ему территориях, не вселяли в сердца англичан надежды.

Англия, не имевшая полноценного, постоянного войска, получила ополчение, которому мог бы позавидовать любой командующий многочисленной армией. Елизавета с триумфом ехала к морю. Словно уже победила всех, кого могла на воде и на суше...

Недалеко от берегов Корнуолла

Ликованием встретили новость – с идущих первыми кораблей Армады с мачты увидели мыс Лизард. То была Англия! Наконец-то цель всего предприятия, хоть и вдали, но замаячила перед уставшими глазами моряков. Герцог велел служить молебны. На всех кораблях подняли флаги, а многочисленные священники, находившиеся на всех до одного судах, приступили к своим прямым обязанностям.

   – Господь проявил к нам милосердие, – произнёс де Лейва, – насколько простирается Его великодушие, увидим в ближайшее время.

   – Вы не исполнены оптимизма, – заметил Антонио.

   – Я не первый день живу на свете. Просто привык реалистично смотреть на вещи. Посмотри внимательно на берег, – де Лейва указал пальцем в сторону земли.

Антонио постарался вглядеться в остров повнимательнее, не зная толком, что ему следует рассмотреть. Темнело. Он вглядывался изо всех сил и, в конце концов, смог довольно чётко разглядеть то место, где заканчивалось море и начиналась земля. Звёзды, начавшие рассыпаться по небу, облегчали задачу. Картина, представшая перед глазами Антонио, поражала великолепием. Привыкнув к плохой погоде, чёрному, без просвета небу, ветру, пробиравшему до костей, как тепло ни оденься, молодой человек сейчас наслаждался лёгким, тёплым бризом. Он забыл, что находится не на морской прогулке, что впереди неминуемые схватки с врагом, а главное, не один день штормов, дождей и диких ветров...

   – Так вот, – дон Алонсо прервал размышления Антонио, – видишь огни?

Пришлось вернуться с небес на землю. На острове в самом деле горели огни, вполне различимые с корабля.

   – Костры? – спросил Антонио. – Что нам с них? Греются англичане.

   – Это сигнальные огни. Смотри, как они ровной линией бегут вдаль по побережью. Мы будем плыть и наблюдать, как о нашем продвижении сообщают всё дальше и дальше.

   – Как вы догадались? – удивился Антонио.

   – Это очевидно.

Для Антонио ничего очевидного в данном факте не было, и он лишь покачал головой в ответ. Вдруг чуть правее он заметил белеющие на тёмном фоне паруса.

   – Смотрите, дон Алонсо, английские корабли.

   – Думаю, патрульные. Тоже нас высматривают. Нападать не будут. Проследят за нами, сколько смогут. Разведка доносит, англичане свой флот разделили на три части. Тут где-то скоро будет Дрейк в районе Плимута. Скорее всего, он-то нас и встретит. Затем в Дувре – адмирал Говард. И, наконец, лорд Сеймур. Он должен сдерживать Парму, помогая голландцам.

   – То, что они разделились, для нас хорошо или плохо? – задал вопрос Антонио, до этого момента не задумывавшийся о тактике англичан.

   – Сложно сказать. Я бы напал на Плимут, пока Дрейк там один маячит. Но герцог твёрдо намерен идти в Ла-Манш. Он отказывается воспользоваться заведомым преимуществом.

   – Почему он упорно вас не слушает? – для Антонио авторитет де Лейвы был непререкаем.

   – Он не слушает не только меня. Сегодня все высказались за нападение. Во-первых, фактор неожиданности. Сейчас мы его можем использовать. Во-вторых, погода на нашей стороне. Дрейку будет сложно бороться с ветром, и он застрянет у берега. Его сила – в море, но выдержит ли он абордажный бой? Не уверен. У нас явное численное преимущество. В-третьих, на помощь Дрейку прийти не успеют – ветер их погонит не в ту сторону.

Антонио в недоумении пожал плечами. Отчего король поставил командовать Армадой такого нерешительного человека? Де Лейва заметил реакцию молодого человека:

   – Герцог строго выполняет инструкции короля. Тот велел идти к берегам Голландии, соединяться с Пармой, не ввязываясь в открытые бои. Затем, объединившись, всей огромной силой нападать на англичан. Основной целью является высадка на берег, а не военные действия на море. На суше мы однозначно их одолеем.

   – Значит, герцог всё-таки прав? – Антонио окончательно запутался.

   – Отчасти. На войне надо принимать решения быстро, в зависимости от создавшейся ситуации. А ситуация сейчас сложилась в нашу пользу. Мы могли бы по крайней мере ликвидировать эскадру Дракона, а то и его самого лично.

День подходил к концу. Антонио напряжённо вглядывался в темноту. Он представлял себе корабли, стоявшие в портах англичан, готовящихся к бою. Сигнальные огни чётко очерчивали контуры острова, словно перед Антонио расстелили гигантскую карту юго-западной части Англии. Глаза привыкли к темноте. Услышав неподалёку шорох, Антонио повернулся и с лёгкостью признал в производившем лёгкий шум человеке слугу де Вилара. Пока слуга не успел его заметить, Антонио скрылся в небольшом углублении возле кают. Фонарь в этом месте не висел, так что он оказался в кромешной тьме.

Надо отдать должное слуге, он тоже не желал вставать в освещённое место. Но Антонио различил, как дьяволёнок перегнулся через перила и начал явно что-то спускать на верёвке вниз в воду. Затем, он подтянул верёвку обратно к себе и неслышной тенью шмыгнул вглубь корабля. Антонио прокрался к борту и посмотрел на море. Маленькое судно, по сравнению с караккой скорее походившее на скорлупку, отчаливало от «Санта-Марии». Слышались лёгкие шлепки весел о воду: паруса те, кто находился на судёнышке, поднимать не хотели, чтобы оставаться незамеченными.

   – Так, так, – Антонио не мог чётко сформулировать мысль, крутившуюся в его голове. Понятно было одно: надо бежать к де Лейве, докладывать о произошедшем инциденте.

Дон Алонсо не спал. Он склонился над картой, махнув Антонио рукой: «Проходи».

   – Я опять засек на нижней палубе слугу, – Антонио подошёл поближе.

   – Что слуга? – не отрываясь от карты, спросил дон Алонсо.

   – Передал что-то на верёвке людям, подплывшим к нашему кораблю на крохотном судёнышке. Никто в темноте не разглядел ни судна, ни человека, спускающего на него письмо, – заметил печально Антонио.

   – Тьма кромешная, кто ж обратит внимание? На то и расчёт. Одно ясно точно – сведения передаются англичанам.

   – Почему не французам? – назвал Антонио первую попавшуюся ему на ум национальность. – Или голландцам? – второе предположение высказывалось просто в качестве необходимой альтернативы.

   – Голландцам? – начал с последнего де Лейва. – Нет, за них стоят те же англичане. Иногда вдруг французы вспоминают, что и они могут претендовать на лакомый кусочек. Но в данной ситуации странно следить за нами ради Голландии. Как-то у меня не сходится. Следить за нами ради Англии, тоже странно. То есть единственными, кого могут интересовать наши планы, являются англичане, против которых мы и идём. Остальные – лишь наблюдатели. Конечно, голландские повстанцы очень хотят победы Елизаветы. Но их силы слишком уж слабы. Выведают тут они что-то у де Вилара или нет, роли существенной не сыграет. Что они смогут сделать? Ничего. Что могут, итак делают, задерживая герцога Пармского у своих берегов.

   – Значит, де Вилар шпионит в пользу Англии? – уточнил Антонио.

   – Очевидно. Дом в Ла-Корунье, депеши, отправляемые с корабля, – всё говорит в пользу этой версии. Впрочем, я и не сомневался, что дело обстоит именно так.