Текст книги "Гибель Армады"

Автор книги: Виктория Балашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Посмотри, что творится, – с негодованием покачивая головой, твердил дон Алонсо, – ничего не готово! Герцог пишет указ за указом, пытаясь наладить дисциплину, а столько неприкаянного народу шатается по Лиссабону, даже не зная, что им там приказали делать!

Возмущение де Лейвы можно было понять. Голодные матросы, которым выдавали каждый день немного сухарей да глоток прокисшего вина, те немногие гроши, выданные на нехитрую одежду и проживание, спускали на женщин не очень строгого поведения, околачивавшихся возле порта. Некоторые и не собирались возвращаться на корабли, промышляя мелким грабежом или клянча милостыню. Боевого духа не наблюдалось.

Те, кто побогаче, изнывали от безделья, растрачивая собственные деньги в кабаках и в золотом отделанных каютах капитанов и командующих. Армада собиралась больше года. Тут любому терпению придёт конец. А уж после смерти маркиза все совсем приуныли: Медину-Сидонию не уважали, никаких особых подвигов за ним не числилось, прославленным моряком он тоже не являлся.

   – Завтра увидишь герцога, – усмехнулся де Лейва.

   – Я его видел издалека в Кадисе, – вспомнил Антонио недолгое пребывание в городе Медины-Сидонии, – считаете, он не достоин своего высокого звания? – прошептал он еле слышно. – Не справится?

   – Кто ж знает? – философски изрёк дон Алонсо. – Кто ж знает, – повторил он ещё более задумчиво, – море живёт по собственным законам, и к кому оно будет благосклонно, известно лишь Богу. Я думал, герцогу не так много предстоит сделать здесь на суше. Сейчас вижу, как был не прав. Армада находится в таком состоянии, которое внушает, говоря между нами, большие опасения. В прошлом году Дракон нанёс куда более ощутимый урон, чем казалось вначале.

   – Почему? – захлопал ресницами Антонио.

   – Потому что, мой друг, ни вино, ни вода, ни провиант в сырых, свежеструганых бочках храниться не будет. К тому же герцог грузит то, что итак в порту пролежало долго. На свежие припасы денег нет! – де Лейва остановился и, сощурив глаза, посмотрел вдаль. Печаль отразилась на его обычно таком бесстрастном, расцвеченном ярким, здоровым румянцем лице.

   – Почему король не даёт денег? – прошептал Антонио. – Ведь явно же не хватает?

Дон Алонсо пристально взглянул на Антонио. Какое-то время они так и стояли, друг напротив друга, не отводя взгляда в сторону.

   – Таких денег в казне нет, – наконец произнёс дон, – должен был помочь папа, да пока всё чего-то тянет. Ждёт, когда нога первого испанца коснётся английской земли. На что нам остаётся надеяться, это помощь Божья. Будет на то его воля, выйдем в море. Думаю, в мае. Не раньше.

   – Так и отец считает, – кивнул Антонио.

   – Верно считает. Ветер обычно начинает дуть в нужном направлении, погода устанавливается благоприятная. Кое-что успеем к тому времени подготовить – корабли, пушки, провиант, соберём матросов. Как-нибудь справимся. Но в таком состоянии Армада долго продержаться в море не сможет, – Алонсо нахмурился, – мы должны максимально быстро достичь нашей цели. Помощи ждать будет неоткуда. Французские берега – не вражеские, но и помогать нам там никто не станет...

На следующий день Антонио, как и обещал де Лейва, увидел герцога Медину-Сидония вблизи. Герцогу исполнилось тридцать восемь лет. Волос на его голове было немного, а те, что остались, уже тронула седина. Он был сухопар, среднего роста с невыразительным лицом человека несклонного к решительным действиям. Тем не менее мутные голубовато-серые глаза явно указывали на наличие у герцога недюжего ума. Он внимательно слушал отчёты капитанов, командующих и приближённых, непроизвольно теребя узкую бородку тонкими, длинными, унизанными кольцами пальцами. Исходя из того, что ему докладывали, можно было сделать один неутешительный вывод: состояние Армады представлялось именно таким, как его накануне описал де Лейва...

ЧАСТЬ 3

24 апреля 1588 года Англия

Ей докладывали, как идут дела почти каждый день. Угроза маячила где-то далеко, не двигаясь от берегов Испании ни на милю в сторону Англии.

   – Конечно, мы их испугали тогда в апреле. Но уж год прошёл. За год успеешь вновь подготовиться, если захочешь, – рассуждала Елизавета, – а они там и не торопятся вовсе. Значит, угроза преувеличена? Зачем содержать постоянный флот, когда враг не собирается на тебя нападать? – королева обращалась к любимому фавориту и другу детства Роберту Дадли, вовсе не рассчитывая услышать внятный ответ.

Тем не менее граф Лейстер откашлялся и встрял в монолог Елизаветы:

   – Думаю, испанцы всё же выведут Армаду из портов. Мы должны быть готовы.

   – Берег укреплён насколько возможно, – задумчиво произнесла королева, – с крайней южной точки идёт постоянное наблюдение за морем. Если только на горизонте появятся испанские корабли, об этом тут же станет известно всей Англии. Народ не даст врагу высадиться. В крайнем случае испанцы найдут здесь лишь выжженную землю. Ничего более! – заключила она сурово.

   – Что мы имеем? – Дадли взял в руки список английских кораблей, представленный адмиралом Говардом. – Тридцать четыре галеона Вашего Королевского Величества и сто шестьдесят три зафрахтованных. Лондонские купцы постарались!

   – Да и другие города тоже, – добавила Елизавета.

   – Пятнадцать тысяч пятьсот пятьдесят человек! Неплохо! – воскликнул Дадли, увидев, сколько человек было в составе экипажей кораблей.

   – Неплохо, – пробурчала королева, – кормить их всех, одевать, жалованье платить. Одно разорение казне.

   – Выхода нет. Сейчас надо бы держать экипажи наготове. – Граф был согласен с адмиралом: распускать экипажи нельзя. – Погода играет на стороне испанцев. Они могут покинуть порт в любую минуту.

Елизавета махнула рукой, то ли выражая покорность принятому решению, то ли показывая Роберту, что он свободен. Затем она подошла к графу и забрала у него листки со списком кораблей и экипажей.

   – Лорд Эффингемский на «Арке», – начала читать вслух Елизавета, – контр-адмирал Хокинс на «Виктории», вице-адмирал Фробишер на «Триумфе», вице-адмирал Френсис Дрейк – «Ревендж», вот самое лучшее название, – ткнула она пальцем в «Ревендж» Дрейка, – месть! Так, лорд Генри Сеймур на «Рейнбоу», – королева вернула списки Дадли, – говорят, у испанцев корабли-то побольше.

   – А, неповоротливые громадины! – Роберт скривился, – Говард уверяет, на них делать в море больше нечего! Наши – меньше, но они манёвренные: без этих нелепых украшений на носу и корме.

   – Правильное решение, – закивала Елизавета, – украшать корабль, лишь деньги тратить попусту. Корабль – не девушка па выданье, чтоб его прихорашивать.

Какое-то время оба молчали. По донесениям, полученным из Испании, Армада насчитывала около ста тридцати кораблей. Судя по спискам, представленным адмиралом Говардом, у англичан выходило около двухсот судов. Народу в экипажах, правда, раза в два поменьше, чем у испанцев. Впрочем, судя по всему, доны собирались в крестовый поход со всем своим скарбом и слугами. Профессиональных моряков у них там было не густо, а корабли вместо провианта и оружия забивались ненужным барахлом...

В дверь постучали.

   – К вам лорд-адмирал Говард Эффингемский, – доложил слуга с почтительным поклоном, – срочно!

В комнату вошёл высокий худощавый мужчина в белоснежном камзоле. На его голове красовался чёрный берет с белым пером. Адмирал давно поседел, но в свои пятьдесят два года выглядел подтянутым и моложавым.

   – Ваше Величество, – Говард снял берет и поклонился, – новости из Испании.

   – Что там у них? – Елизавета нахмурилась.

   – В Лиссабонском соборе отслужили службу. Армада получила благословение. Думаю, скоро они выдут в море, – доложил лорд-адмирал.

   – Хм, – Елизавета покачала головой, – собрались всё-таки. Насколько они готовы? – поинтересовалась королева.

   – Сложно сказать точно. На корабли погружены пушки, бочки с провиантом. Экипажи не выпускают в город, чтобы солдаты и матросы не разбежались.

   – Что у нас? – Елизавета вновь кинула взгляд в сторону бумаг, скопившихся горой на столе. – Успели?

Говард вздёрнул подбородок кверху. Он считал, что сделал больше, чем было возможно. При постоянном желании королевы экономить на всём, приказах распустить экипажи бывало сложновато готовиться к встрече с испанским флотом. Но адмирал эти мысли оставил при себе. Вслух он произнёс:

Корабли полностью подготовлены и укомплектованы, Ваше Величество.

– Хорошо, – Елизавета улыбнулась краешками губ, – а вы хотели держать флот несколько месяцев в полной боевой готовности. Я была права – только сейчас он нам и понадобится. Не следовало торопиться.

Никто не посмел спорить с королевой, несмотря на то, что Говард и Дадли оба прекрасно помнили: флот был в надлежащем состоянии благодаря упорству, если не сказать упрямству адмирала и Дрейка. Хотя, королевская прижимистость сыграла отчасти положительную роль: провиант не успел прийти в негодность, моряки не чувствовали усталости от долгого ожидания на берегу, большинство кораблей были новыми, пушки блестели начищенными боками на солнце...

Испания

Стояло раннее утро. Розы благоухали, их тонкий аромат распространялся по саду. Красные, белые, жёлтые – цветы всех возможных оттенков начинали потихоньку раскрывать свои бутоны. Капли росы, словно слезинки, дрожали на лепестках. Филипп, как всегда в чёрном одеянии, прогуливался по тропинкам. Цветам не удавалось привлечь его внимание. Король никак не мог отвлечься от мыслей, которые безумным хороводом кружили в голове. Армада наконец-то была готова выйти в море. В лиссабонском соборе собирались отслужить мессу, и с Божьим благословением флот должен был пуститься в путь.

   – Неужели? – прошептал Филипп. – Неужели, Господи, свершится то, о чём так страстно я мечтал несколько лет?! Я проявил терпение, я ждал, – он резко остановился, огляделся и быстрым шагом отправился к дворцу.

В кабинете он в который раз разложил перед собой бумаги, касавшиеся подготовки Армады. Цифры, названия кораблей, вооружение, имена и фамилии капитанов, прогнозы погоды, возможные даты перемены направления ветра, письма герцога. Последнее раздражало больше всего. Медина-Сидония постоянно жаловался: нет денег, нет провианта, нет пушек, нет матросов.

   – Ничего, – усмехнулся король, – в итоге справился. Я не зря доверил ему Армаду. Человек исполнительный. Справился. Что до приложенных усилий – так куда без них. Они хотят, чтобы всё организовывалось как-то само собой, – Филипп бормотал слова себе под нос и продолжал шелестеть бумагой, – итак, армады, – он начал читать вслух названия, – Португальская – командует герцог Медина-Сидония. Кастильская – командует дон Диего Флорес де Вальдес, Бискайская – дон Хуан Мартинес де Рикальдо, Гипускоанская – дон Мигель де Окендо, Андалузская – дон Педро Вальдес, Левантийская – дон Мартин де Бертендон. Так, кто ещё? – опять раздался шорох перекладываемых с места на место бумаг. – Четыре галеаса составляют Неаполитанскую армаду, командует Хуго де Монкада. То, что пришло из Антверпена и Гамбурга – «Немецкая» армада – Хуан Гомес де Медина. Отдельно идут четыре португальские галеры – дон Диего де Медрано. Антонио де Мендоса ведёт паташи и урки: разведка и связь.

Филипп прошёлся по комнате.

   – Сто тридцать судов! Армада одним своим видом способна сразить врага! – он представил себе целый плавучий город, грозно выступающий навстречу мелким английским судёнышкам. Огромные галеасы и галеоны, возвышающиеся над водой, как исполины, как замки, стремящиеся к небу. Высокие мачты, надутые ветром паруса, развевающиеся флаги...

   – Наша победа в руках Господа. – Филипп положил руку на деревянное распятие, лежавшее на столе возле разбросанных бумаг.

Его сердце билось чуть быстрее обычного. Волнение всё сильнее охватывало душу. Филипп вспомнил Елизавету Неожиданно ему стало интересно, что она сейчас делает, о чём думает. Шпионы докладывали о проводимой королевой подготовке к вторжению испанцев. Насколько она действительно готова? Слухи приходили противоречивые.

   – Война, впрочем, выигрывается не теми, кто лучше подготовился, а теми, за кем стоит Бог, – Филипп сжал распятие так, что побелели пальцы, – но мы и готовы лучше. С таким флотом, – он взглянул на только что просмотренные документы, – им не выстоять. Главное – высадиться на берег. А там уж и папа наконец поймёт, кому необходимо оказывать поддержку, и перестанет сидеть сложа руки. Кругом – сплошной обман и пустые разговоры. Ничего! Скоро наступит долгожданная справедливость.

Утренняя свежесть отступала, уступая место жаркому солнечному дню. Запахи цветов, пение птиц могли отвлечь кого угодно, но не испанского короля. Он продолжал бормотать что-то, раскладывать перед собой бумаги, с нетерпением ожидая вестей из Лиссабона.

   – Сегодня святой день, святой день. Свершится долгожданное чудо...

Лиссабон

Он не спал всю ночь – назавтра планировалось торжественное благословение Армады. Наконец-то! Антонио понимал, его цель близка. Он сядет на корабль, ветер надует паруса и погонит его вперёд навстречу победе. Ожидание, длившееся более года, сменилось волнением: Антонио не просто впервые выйдет в море, но более того, он сразу попадёт на великое сражение!

   – Всё-таки дон Алонсо оказался неправ! Видимо, Армада готова. Деньги прислали, и герцог сумел снарядить флот, – говорил утром Антонио самому себе, поправляя кружевной, высокий, белоснежный воротник. Затем он прицепил шпагу, ещё раз глянул на себя в зеркало и вышел на улицу.

Повсюду развевались флаги – город подготовили к славному событию. Но Антонио знал, что это лишь видимость. Медина-Сидония приказал всеми силами поднимать боевой дух матросов и солдат. На самом деле жители Лиссабона давно устали от вечно пьяных, обозлённых участников крестового похода. Да и откуда взяться тёплым чувствам у народа, чью страну совсем недавно испанский король нагло присоединил к своим владениям.

Антонио подъехал к собору. В рядах вельмож он сразу заметил де Лейву и, спешившись, поспешил к нему.

   – Устроили праздник, – сквозь зубы прошипел Алонсо, – денег как не было, так и нет.

   – Почему тогда герцог решил, что Армада готова?

Алонсо взглянул на своего юного друга. Тот в недоумении смотрел по сторонам на приодетых солдат и матросов, которых согнали к собору.

   – Надо как-то действовать. Король настаивает. Но ни сегодня, ни завтра мы не выйдем из Лиссабона. Герцог намерен ждать денег. Следует закупить свежий провиант и выплатить хоть какие-то деньги экипажам.

На улице стало совсем шумно. К собору подъехал герцог Медина-Сидония. Как и у Антонио, лицо герцога обрамлял кружевной воротник. Но вместо расшитого золотом камзола, на нём сверкал доспех, ослеплявший окружающих блеском отражающегося солнца. Герцог спешился. Вокруг него образовалась небольшая толпа из приближённых. Де Лейва и Антонио прошли вслед за ними в собор.

Несмотря на грустные слова Алонсо, молодой человек почувствовал, как его охватывает волнение. Во время мессы он не слышал ни слова из тех, что произносил архиепископ. Антонио очнулся лишь в конце, когда на улице грянул торжественный залп и герцогу вручили знамя, с которым он собирался идти в поход. На знамени был изображён герб Испании и лик Христа.

С кораблей тоже послышались залпы орудий. Медина-Сидония вышел из собора, сел на лошадь и поехал в сторону порта, торжественно держа знамя перед собой. Вельможи последовали вслед за ним. Пороху было мало, но пушки исправно палили в честь благословения похода: герцог поднимал боевой дух подчинённых.

Чуть позже стало понятно: дон Алонсо был прав – Армада пока остаётся в порту. Герцог собрал всех командующих армадами, капитанов и ближайшее окружение, чтобы сообщить об очередной задержке.

   – Я жду известий от короля, – говорил он медленно, будто каждое слово давалось ему с огромным трудом. – Надеюсь, мы сможем вскоре выйти в море.

   – Погода сейчас стоит идеальная, – подал голос один из капитанов, – хорошо было бы ею воспользоваться. Ветер дует в нужную сторону.

Медина-Сидония кивнул, не вступая в спор. Его взгляд остановился на одной, лишь ему видимой точке. Решение было принято, и герцог не собирался его менять.

   – Да, конечно. Я вас понимаю. Но мы не покинем порт, не закупив свежего провианта. То, что у нас есть, – протухло, сгнило или кишит червями. Больницы заполнены, – он помолчал, – заполнены теми, кто отравился раздаваемой едой и питьём. С кораблей бегут, потому что мне нечем платить жалованье. Не хватает пороха. Собрал я вас здесь не только для того, чтобы сообщить об очередной задержке. Несмотря ни на какие препятствия, мы всё же выступим на днях. Поэтому я приказываю, – герцог снова замолчал. Глядя на него, никто не мог и вообразить, что он способен командовать огромным флотом. Усталый, не вполне здоровый человек, не привыкший брать на себя ответственность, желал одного: быть рядом с женой в уютном поместье вдали от всех этих забот и непреодолимых препятствий.

   – Я приказываю не отпускать экипажи в город. Никаких игр, развлечений, плотских утех. Молитвы, строгий распорядок. Души моряков и солдат должны быть подготовлены к служению высоким помыслам.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Большинство присутствовавших и сами устали от долгого ожидания. Оставалось смириться и ждать...

* * *

   – Отец просил кое-что разузнать, – де Лейва пригласил Антонио в свою каюту сразу после совещания у герцога, – теперь у нас есть время поговорить спокойно, не торопясь. Речь пойдёт о де Виларе.

   – Сыне? О том, который числится на «Санта-Марии»? – уточнил Антонио. При упоминании имени графа, у него тут же проснулся интерес к теме разговора.

Дон Алонсо наполнил бокалы красным вином. На столе стояли фрукты, по стенам каюты плясали отблески пламени свечей. Тяжёлые серебряные канделябры отражались в бокалах, придавая вину своеобразный неестественный металлический оттенок.

   – Я расскажу то, что выяснили мои люди. Не в моих интересах брать на борт корабля человека, который тайно действует против Испании. Полученные мною сведения не обрадовали, скажу честно. Влиятельное лицо настаивает на присутствии де Вилара на Армаде. Необходимо доказать, что этот человек играет на стороне англичан. Доказать мы это сможем, только уличив де Вилара в шпионаже. На корабле тех, кто знает истину, двое: ты и я. Так что слушай внимательно. Родриго де Вилар, кровный враг твоего настоящего деда, Фредерико Альвареса, служил одновременно всем и никому. То есть в первую очередь он преследовал свои интересы и зарабатывал деньги любыми возможными способами, работая на несколько стран сразу. Он готов был предать каждого, переметнувшись на сторону врага, если враг платил больше. Когда Франция вступила в тайный сговор с Османской империей, де Вилар понял, кто ему на самом деле ближе по духу. Огромный дворец, выстроенный им в Эдирне, поражал бьющей в глаза роскошью и великолепием. Во дворце жили наложницы и жёны графа. Разве мог он о таком даже мечтать в Англии, Франции или Испании?

   – Фредерико был уверен, граф мою бабушку Матильду тоже хотел поместить в гарем. Я прочитал об этом в его письме, – встрял Антонио.

   – Не исключено, – кивнул де Лейва, – неизвестно, как долго он планировал пользоваться услугами Фредерико. Думаю, граф понимал, в конце концов Фредерико всё-таки постарается осуществить свою месть. Так и случилось. Но получив удар кинжалом, Родриго де Вилар не погиб. Он отдал приказ выследить Фредерико и убить. Убить подло, не в открытом поединке, а в толпе людей во время похорон Марии Тюдор. Смерть наступила мгновенно. Впрочем, сам де Вилар прожил после этого не долго – удар, нанесённый Фредерико, всё же оказался смертельным.

   – А его сын? Если граф содержал целый гарем, значит, у него должно было быть много детей? – спросил с любопытством Антонио.

   – Меня интересовал только тот ребёнок, который будет находиться на нашем корабле, – пошутил дон Алонсо. – Когда де Вилар умер, его сыну исполнилось двадцать два года. Сейчас Риккардо Санчес де Вилар – пятьдесят один. Он унаследовал все богатства отца. Об остальных детях, если они и существовали, ничего не известно.

   – Родриго Де Вилар был испанцем?

   – Его отец – француз, мать – испанка. Нам не удалось выяснить, кто была мать Риккардо. Сын долгое время оставался в тени. Он вёл уединённый образ жизни, практически не покидая дворца в Эдирне.

   – Риккардо мусульманин? – глаза Антонио расширились, он быстро-быстро захлопал длинными ресницами.

   – Кто ж знает. Если его мать с Востока, то почему нет?

   – На кого он работает? Почему он решил уехать из своего дворца? – засыпал вопросами Антонио. – Родители уверены, он хочет отомстить!

   – А я не уверен, – усмехнулся Алонсо, – думаю, он давно забыл про вражду отца и Фредерико. А ещё точнее, скорее всего, о ней и не знал. У меня собраны некие сведения, но они дают слишком мало информации. Во-первых, Риккардо уехал из дворца пять лет назад. Он начал путешествовать. Объехал всю Европу и даже сумел съездить в Америку и вернуться обратно, преумножив собственные богатства. Как ты думаешь, на чьём корабле он туда ходил?

У Антонио ответа на поставленный вопрос не было, и он просто отрицательно помотал головой, мол: «Даже не догадываюсь».

   – На корабле Дракона! – де Лейва отпил вина и посмотрел на юного друга, словно оценивая произведённое впечатление.

   – Дрейка? – переспросил Антонио.

   – Его самого! Каким-то чудом дон Риккардо попал на корабль Дрейка, отправлявшегося к берегам Америки. Оттуда он прибыл ко двору Елизаветы, в Англию. Затем приехал в Испанию, купил дом в Кадисе. Его стали принимать в самых знатных домах – как же, богатый дон, не женат, образован. В начале прошлого года, Риккардо решил присоединиться к Армаде. Почему он выбрал экипаж «Санта-Марии»? Опять же не думаю, что из-за давно забытой вражды с твоим дедом, Антонио. Просто самые богатые семьи, самые известные фамилии отправляют своих сыновей и мужей в составе моего экипажа. Так, наверное, и де Вилар, разузнав, на каком корабле лучше ему находиться, примкнул к нашему.

   – То есть бояться нам нечего? – уточнил Антонио.

   – На всякий случай смотри во все глаза. Я не хотел бы придавать историю гласности – незачем всем знать, кто такой де Вилар. Но ты должен следить за каждым его шагом. Месть или не месть, а шпионить в пользу Англии он вполне способен. Странная история его путешествия с Дрейком не даёт мне покоя. Ведь Риккардо мог отправиться к берегам Америки с одним из испанских кораблей. Почему-то он выбрал другой путь. Ничего не доказывает его связи с Англией. Ничего подозрительного. Кроме череды странных поступков: неожиданный отъезд из Эдирне, путешествие с Дрейком, недолгое пребывание при дворе Елизаветы и, наконец, решение идти с Армадой в море.

   – Странно, – согласился Антонио, – в моих интересах не спускать с него глаз, – он допил вино и задал последний интересующий его вопрос, – когда мы всё же выступаем, дон Алонсо?

   – Скоро. Насколько я понял, герцог не собирается ждать долго. Даже если от короля не поступят обещанные деньги, Армада выступит в течение недели. Оставаться в порту становится дороже, чем выходить в море с теми силами, что у нас есть сейчас. Да и с королём лучше не спорить. Его терпению приходит конец. Погода установилась благоприятная. Выступим позже – упустим нужное направление ветра. А вернуться нам надо до наступления осени. Иначе, не вернёмся совсем, – печально заключил де Лейва.

9 мая, 1588 год Лондон

   – Они так и не выступили?

   – Нет, что-то их продолжает держать в порту. Ветер установился благоприятный. Почему они не выходят, не понятно.

Елизавета снова посмотрела на донесения шпионов, выведывавших информацию по всей Европе.

   – Тут количество кораблей, численность экипажей, орудий, закупленного пороха. Это письмо с отчётом командующего Армадой Филиппу. Нет интереснее книги – этим документом зачитываются все, включая папу, обещавшего ссудить испанцам денег в случае победы над Англией. Цифры впечатляют. Но не желают ли нас ими запугать? Выиграть войну, толком даже её не начав.

   – Ваше Величество, время играет за нас. Чем позже вступят испанцы, тем сильнее станет английский флот. А вот им выходить позже не имеет смысла – погода недолго будет на их стороне. У них в запасе месяц, максимум два. После выдвигаться в сторону Ла-Манша уже слишком опасно. Можно и не успеть вернуться.

   – Вы исходите из того, что они не высадятся на английский берег. Только в этом случае им придётся возвращаться обратно, – королева посмотрела исподлобья на вице-адмирала.

   – Именно так, Ваше Величество, я и рассуждаю. Испанцам придётся возвращаться.

   – Мне нравится такой исход. Что ж, пусть стоят в порту, сколько им заблагорассудится со всеми своими ста тридцатью кораблями. Тем более, у нас кораблей уже сейчас больше. Около двухсот, не так ли?

Точно так, Ваше Величество. Тоннаж наших судов меньше. Но тысяча тонн – это не то, чем нужно гордиться. Такие корабли лишь внешне могут запугать врага. Наша тактика – не давать им приближаться и не вступать в абордажный бой. На нашей стороне скорость и манёвренность. Огромные галеоны и галеасы уж очень сильно зависят от ветра и перемены погоды.

   – Так чего они сейчас ждут? – повторила вопрос Елизавета. – Если им невыгодно оставаться дольше в порту, что их там держит?

Мадрид

   – Почему он не выступает? – Филипп старался держать себя в руках, но сохранять присутствие духа ему удавалось с трудом.

Казалось бы, всё было готово. Отслужили мессу, водрузили знамя на галеон Медины-Сидония, погрузили провиант и пушки. Но герцог опять требовал денег. Ему постоянно чего-то не хватало.

– «Пороха мало, необходимо закупить свежие продукты», – зачитывал раздражённо Филипп, – я приказал выходить в море! Вслед мы отправим суда с провиантом. Ничего страшного не случится, если недостающее погрузят в море. Хорошо ещё, нам удаётся держать эту переписку втайне. В Европе уверены – Армада представляет собой нечто доселе невиданное. Сражаться с ней бесполезно даже пытаться. Если герцог успеет, ему ничего не будет стоить беспрепятственно пройти Ла-Манш, соединиться с Пармой и обрушить на Англию такую армию, с которой никто не в силах совладать.

Король сел за стол и начал писать очередное гневное письмо Медина-Сидонии с приказом немедленно выступить. Про деньги – ни слова...

Лиссабон

Второй раз Антонио волновался чуть меньше. Тем не менее ночью он всё равно ворочался с боку на бок, забываясь коротким сном, а после вновь просыпаясь. То от громкого окрика матроса, то от волн, стучавших о борт каракки, то от громкого храпа, доносившегося с соседних кроватей.

«Выступаем. Неужели всё-таки выступаем?!» – проносилось в голове, и никакая другая мысль не вытесняла мысли о предстоящем выходе из порта.

В Лиссабоне Антонио не нравилось. Ожидание стало сказываться и на его спокойном характере. Третью неделю он жил в тесной,-душной каюте, перебравшись из комнаты, которую он занимал в городе, на корабль. Каждый день Антонио ждал команды «Поднять паруса», но тщетно. Моряки умудрялись сбегать с кораблей, несмотря на строжайший запрет герцога отпускать их на берег. Девицы вольного поведения приходили в порт ежедневно, смущая непотребным видом мужчин и предлагая свои услуги за сущие гроши. Жалованье велено было не выдавать до выхода в море. Иначе деньги тратились на девок, игры и выпивку. В больницах не хватало мест: протухшие продукты, которыми кормили моряков, вызывали дизентерию. Да и другие болезни быстро распространялись на битком забитых людьми кораблях.

Утром Антонио проснулся от громких криков и топота, раздававшихся со всех сторон. Он понял, что проспал дольше обычного, вскочил с постели и вызвал слугу, помочь срочно одеться.

   – Что там происходит? – спросил Антонио, натягивая рубашку.

   – Отдан приказ выходить в море, – бесстрастно сообщил старый слуга.

   – Как выходить? – молодой человек опешил. Несмотря на то, что накануне Медина-Сидония вновь зачёл указ короля, в происходившее верилось с трудом.

   – Сейчас выйдите на верхнюю палубу и сами увидите, – потряс седой головой слуга.

Антонио выскочил из каюты, на ходу застёгивая камзол. Дул ветер, нещадно натягивая поднятые паруса. Чья-то рука опустилась на плечо Антонио. Он вздрогнул и обернулся.

   – Посмотри, какая красота! – воскликнул дон Алонсо де Лейва. – Такого ещё свет не видывал, – и он повёл Антонио на нос корабля.

Они продирались через толпу сновавших по палубе матросов, и разглядеть по дороге что-нибудь было чрезвычайно сложно. Наконец они оказались на небольшом свободном пятачке у самого форштевня. Спереди, слева и справа перед взором вырос лес из мачт. Поднятые паруса всех мыслимых расцветок закрывали горизонт.

   – Вот, смотри! Такого больше в жизни не увидишь! – заверил де Лейва. – Тебе неслыханно повезло. Великая честь – участвовать в подобном походе.

У Антонио не хватало слов для ответа дону Алонсо, и он просто кивал, не в силах осознать, что происходит. Забылся де Вилар, родители и даже прекрасная Розалина, от которой он никак не мог дождаться ответа.

   – Смотри-ка, а вот и интересующая тебя персона, – неожиданно в сознание ворвались слова Алонсо, – чуть правее, у борта стоит Риккардо де Вилар.

Мужчина, среднего роста, чуть выше Антонио, облокотился о шпагу и смотрел не вдаль, как все остальные не занятые делом члены экипажа, а вниз, на воду. Его кожа была смуглой от постоянного пребывания на солнце, а может, подумал Антонио, он унаследовал её от матери восточного происхождения. Волосы де Вилара, чуть тронутые сединой, тем не менее оставались густыми и тёмными. Черты лица выдавали в нём человека хитрого и решительного.

   – Начинается, – произнёс Антонио, скорее обращаясь к самому себе. Приключения, которых так жаждала душа юноши, поджидали его буквально в двух шагах.

   – Будь осторожен, – предупредил де Лейва, – этот человек не прост. Думаю, как и отец, он не обладает такими качествами, как благородство и честность.

Долго беседовать о де Виларе не удалось. Ветер начал усиливаться, и де Лейва внимательно посмотрел на небо:

   – Погода меняется. Ветер явно переменился.

   – Что это значит? – Антонио тоже отвлёкся от созерцания Риккардо де Вилара.

   – В ближайшее время узнаем. Насколько я понимаю, выход в море опять откладывается. Иначе мы пойдём в противоположную от Англии сторону.

Вскоре капитан подтвердил слова де Лейвы. По всем кораблям приказали отдать якоря и спустить паруса. Горизонт опустел. Повсюду теперь торчали лишь голые мачты. Антонио начал замерзать – холодный ветер пробирал до костей.