Текст книги "Охота на неверного мужа (СИ)"

Автор книги: Виктория Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2-4

Говорят, когда засыпаешь на новом месте, нужно загадать на суженого. После сложного дня и пары глотков вина за ужином я про это даже не вспомнила. Да и какая из меня гадальщица? Тридцать два года, десять лет и два месяца замужняя баба, то есть, давным-давно не девица. Кому я такая нужна? Нищая неудачница, не отличающаяся особой красотой? Никому. Потому и не думала я о женихах. Но мне неожиданно приснился Филип…

Мой работодатель приснился мне таким, каким он, должно быть, был до приключившейся с ним болезни. Бесшумно открыл дверь в мою комнату, крадучись, будто большой и хищный кот подошел к кровати. Постоял, пристально глядя на меня. В комнате было темно. Лишь в окно краем глаза заглядывала полная луна. Но того жалкого количества ее света, что доставало до кровати, хватило, чтобы рассмотреть выражение лица Филипа. Мне стало страшно: так смотрят на неприятное дело. Лекарство. Диетическое блюдо, которое хочешь не хочешь, а придется съесть. Но отнюдь не на молодую женщину. А Филип еще и добавил задумчиво:

– Мда-а-а-а… Это будет куда сложнее, чем я думал…

Вот здесь меня пронзил такой страх, что я непроизвольно села в постели, будто пружиной подброшенная. И… проснулась!..

Наверное, с минуту я пыталась осознать, что это был всего лишь сон, успокоить гулко колотящееся о ребра сердце. Будто испуганная птичка о прутья клетки, желая улететь подальше от пугающего ее существа. Комната тонула в темноте. Лишь от окна протягивался столб лунного света, упиравшийся в мою кровать. Я прислушалась: вокруг стояла такая тишина, что собственное хриплое дыхание оглушало. Спрыгнула с кровати и босиком пробежала до двери, приоткрыла ее, прислушалась. Дом и запущенный сад вокруг него мирно спали. Даже ветер не тревожил дремлющую листву.

– Привидится же такое, – пробурчала себе под нос, закрывая дверь и возвращаясь под теплое одеяло.

Согрелась я быстро. Но на этот раз сон не торопился принимать меня в свои ласковые объятия. И невольно мысли постепенно вернулись к хозяину дома, давшему мне приют. И к обстоятельствам, которые меня к нему привели.

Прошлой ночью я почти не спала. Слушала, как работает в доме лифт, когда припозднившиеся жильцы возвращались домой, как сопит на соседней подушке уставшая подруга. И никак не могла решить, что же мне делать дальше. Сон не шел ко мне. Единственное, что приходило в голову, это поискать вакансию домработницы с проживанием у работодателя. Я знала, что такое практикуется. Но внутри все восставало против подобного решения проблемы. Если сплетни дойдут до Глеба, а они дойдут, то меня в лучшем случае ждало бы унижение. В худшем – меня бы уволили. Но несмотря на это, я все равно встала рано утром и прошерстила объявления по найму прислуги на всех знакомых сайтах. Увы, как назло, именно сейчас прислуга никому не требовалась. И все же одно объявление нашлось. Более того, мне оно подходило по всем параметрам. В нем требовалась помощница по дому без опыта работы, но с проживанием. С трудом дождавшись девяти утра, я позвонила. Приятный мужской голос в телефонной трубке назвал адрес на другом конце города. И я поехала…

Впервые добираться пришлось на своих двоих и городским транспортом. Впрочем, найти искомый адрес оказалось несложно: я доехала до конечной одного из автобусных маршрутов и почти сразу увидела нужную улицу. Несмотря на то, что никогда ранее на этой окраине родного города не была. Почему-то я сочла это хорошим знаком.

Озерная улица оказалась районом старинных, когда-то богатых домов. Ныне же бо̀льшая часть из них имела откровенно жалкий вид: потрепанные временем и погодой фасады, пошарпанные двери и ограды давно утратили былую роскошь. Местами неухоженная зелень даже как-то маскировала убожество крыш. Когда я шла по улице, мне казалось, что я неожиданно из современного города попала в какой-то сказочный и полный опасностей лес. Глядя на все это, невозможно было не ежиться. Казалось, что за мной наблюдают чьи-то внимательные и недобрые глаза, что вот-вот из-за куста или угла на меня выпрыгнет какой-нибудь вурдалак или зомби. Отчаянно хотелось повернуть назад. Но я заставляла себя идти вперед. Работа и жилье мне были нужны уже сегодня. Для страха и трусости возможностей не оставалось. Тем более что, несмотря на все убожество домов, указательные таблички присутствовали на всех. И я могла следить, как с каждым шагом приближаюсь к цели.

Нужный мне дом оказался самым последним в ряду. Окруженный высокой кованой оградой, потемневшей от времени. И одичавшим парком, потому что садом дубы, липы и каштаны даже такая невежда, как я не могла назвать. С кованых же, запертых ворот на меня скалились две рожи Медузы Горгоны. Настолько искусно выполненные, что казались живыми. Казалось, вот-вот змеи с чудовищных голов зашипят и бросятся на меня, женские глаза откроются и окатят меня злым и презрительным взглядом. А посреди всего этого великолепия на центральной створке красовался современный домофон…

Странные пристрастия, однако, у хозяина этого дома. Сдерживая дрожь ужаса и непрестанно косясь на Медуз, я протянула руку и нажала кнопку домофона. Ответа не было, кажется, целую вечность. Я уже даже успела подумать. Что дома никого нет, а надо мной кто-то нехорошо подшутил. Но потом раздался звуковой сигнал, и уже знакомый мне мужской голос холодно приказал:

– Представьтесь!

Отчаянно надеясь, что голос не будет дрожать от страха, я нервно назвалась:

– Ангелина Благовещенская. Мы с вами полтора часа назад договаривались о встрече.

– Проходите.

Раздался щелчок. Я неуверенно толкнула створку ворот, ибо калитки не заметила. Она открылась. Медленно и неохотно. Будто сомневалась, что меня можно впускать. Непрестанно косясь на Медуз, я торопливо шмыгнула на территорию. Ворота за моей спиной закрылись с мягким щелчком. Словно западня…

Пройти пришлось немало. Дом стоял в глубине запущенного, заросшего сорным кустарником и травой парка. Будто в лесу. И от ворот его не было видно. Если бы не широкая, тщательно заасфальтированная подъездная дорога, по которой я шла, сходство с лесом было бы полным. Над головой шумели вековые деревья, горьковато пахло какой-то травой. Слышалось печальное кукование кукушки. В другой раз я бы непременно задала ей дурацкий вопрос: «Кукушка, кукушка, сколько лет мне осталось жить?» Вопрос действительно идиотский. Я давно заметила, что стоит его произнести, как птица испуганно замолкает. А кажется, будто твоей жизни подошел конец. Мой персональный «конец» длится, сколько себя помню. Наверное, лет двадцать пять. Может, чуть меньше.

Дом, когда я его, наконец, смогла рассмотреть, тоже потрясал воображение. При виде него сразу возникали ассоциации с «Унесенными ветром» и логовом колдуна. Темный, почти шоколадного цвета. С колоннами и треугольным портиком слухового окна над крыльцом, мрачно косящегося на меня грязными стеклами. Двухэтажный, но довольно компактный. С тремя ступеньками, ведущими на неширокое крыльцо. И с богатой, украшенной резьбой дверью.

Дверь была закрыта. И я на миг прикусила губу: стучать или входить так? Ведь меня уже точно ждут. Немного посомневавшись, я потянула дверную ручку. Дверь со скрипом приоткрылась, неохотно пропуская меня в темное нутро дома. И первое, что я увидела, было инвалидное кресло напротив входа. В нем сидел, таинственно сверкая невероятно зелеными глазами, очевидно, хозяин дома…

Глава 3-1

Утром меня разбудил будильник, поставленный на половину седьмого утра. Несмотря на то, что я полночи проворочалась с боку на бок после того, как мне приснился Филип, времени выспаться хватило. Я чувствовала себя бодрой и деятельной вопреки пасмурной погоде за окном.

Все еще толком не зная распорядка дня хозяина дома, я спустилась на первый этаж сразу же, как умылась и оделась. Некоторое затруднение у меня вызвал подбор одежды. В своей квартире я обычно ходила в спортивном костюме или лосинах с длинной футболкой. Но здесь-то я вроде как на работе?.. Посомневавшись, я облачилась в старое, еще времен ухаживаний Глеба, платье-футляр темно-зеленого цвета, непонятно каким образом оказавшийся среди моих вещей. Я давно его уже не надевала, так как оно стало мне маловато в бедрах и талии. Но сейчас неожиданно поняла, что неурядицы с мужем помогли скинуть несколько лишних килограммов. И я снова могу спокойно носить этот наряд. Что я и сделала. Выглядит вполне себе по-деловому, а если испачкаю, то будет не жалко.

Вторым затруднением стало то, что я не знала пристрастий хозяина и не могла решить, что готовить на завтрак. Стояла и изучала полки навесного шкафчика, когда за спиной раздался шорох колес по полу и негромкий бархатный голос:

– Хочешь, я разорю фирму твоего бывшего и верну тебе деньги от продажи квартиры?

Хоть я и слышала, как приближается инвалидное кресло, все равно дернулась от неожиданности. Обернулась и ошеломленно уставилась в зеленые глаза:

– Зачем вам этот геморрой? – вырвалось у меня.

Я сама поразилась собственной реакции: меня волновало не то, что Глеб может все потерять, а то, что кто-то добровольно взвалит на себя труд вернуть утраченное мной по глупости.

Филипа ничто не смущало. Он легко пожал плечами и спокойно отозвался:

– Как видишь, моя жизнь ограничена этим инвалидным креслом и стенами моего дома. А когда я работаю, забываю про свою ущербность. И мне кажется, будто я живу полной жизнью.

И все равно я не понимала.

– Но вы же можете что-то сделать для себя… – промямлила неуверенно.

Филип неожиданно скривился:

– А смысл? Я все равно зарабатываю больше, чем трачу. А тебе деньги на собственное жилье однозначно будут нужны. Вечность же у меня ты работать не собираешься? – Я мотнула головой. Филип кивнул: – Ну вот. Нет, я не сомневаюсь в профессионализме Юрия Карловича. Но законными методами все, чего ты лишилась, не вернуть. А так сможешь уже к концу года купить пусть небольшую, но собственную квартирку. А потом заработаешь у меня денег и обставишь ее, – улыбнулся мне работодатель.

Я аж зависла. Настолько улыбка преобразила бледное, худощавое лицо. Даже показалось, что тучи над домом развеялись и выглянуло солнышко. Я с трудом переборола желание оглянуться на окно, чтобы проверить так ли это.

Такой Филип заставлял забыть про его неполноценность, манил, что-то будоражил в душе, напоминал, что я все еще женщина, которая способна нравиться противоположному полу. И которая хочет ему нравиться.

Кое-как справившись с неуместными, невовремя вышедшими из-под контроля эмоциями, я неуверенно пробормотала:

– Если так, то конечно… Я буду только рада…

Филип улыбнулся шире и радостней. Как ребенок, который получил в подарок игрушку, о которой давным-давно мечтал.

– Отлично! Я уже немного покопался в делах твоего бывшего. Но пока так, только из спортивного интереса. – В голове мелькнуло, откуда Филип может знать про дела Глеба, но мысль улетучилась еще до того, как я ее до конца обдумала. А все потому, что мой работодатель вдруг заметил мою позу и где именно я стою: – Ты что, раздумываешь, чем меня кормить? – весело фыркнул он. – Не забивай себе этим голову! Я до обеда не ем. Только кофе пью. Но его я в состоянии сварить себе сам. А вот обедать будем уже вместе. Но готовить можешь на свой вкус. Правда, врачи настаивают на том, что я должен есть больше овощей. Желательно свежих. А я очень люблю слабо прожаренное мясо.

Веселье Филипа оказалось заразительным. Я заулыбалась в ответ, неожиданно ощутив, как становится легко и весело на душе.

– Принято, шеф! – шутливо откозыряла я ему, закрывая дверцы шкафа. Себе на завтрак я пожарю сырники. Вчера видела творог среди заказанных продуктов.

– Приятного аппетита, – пожелал мне Филип, касанием пальца оживляя мотор, управляющий креслом. – И да, обращайся ко мне по имени и на «ты».

Кажется, это был приказ, замаскированный под просьбу.

Едва я позавтракала и прибрала за собой, как к Филипу приехали медики: холеный врач, больше похожий на средневекового графа, по недоразумению нацепившего медицинский костюм, и медбрат, габаритами напоминающий трехстворчатый шкаф с антресолями. У моей мамы такой был. Шкаф, в смысле. Впрочем, если медбрат делает массаж, его комплекция вполне оправдана.

Филип скрылся с медиками где-то в глубине дома, где я еще не бывала. Как я подозревала, там находилась спальня хозяина дома. Перед этим мне он вручил увесистый конверт формата А4 с просьбой доставить тот по адресу, указанному на бумажке. Сама бумажка крепилась к конверту скрепкой.

Адрес оказался на противоположном краю города. Поскольку в целях экономии хозяйских денег я воспользовалась общественным транспортом, то на дорогу туда и обратно у меня ушло более полутора часов. К счастью, на месте, в какой-то странной конторе, располагавшейся на первом этаже обычного жилого дома, под скромной вывеской «Дорин и партнеры», у меня без возражений забрали пакет, выдав о том расписку. Что меня удивило. Ранее мне не приходилось заниматься чем-то подобным. Но всегда казалось, что за получение письма расписки не выдают. Что еще удивило, так это то, что у принимавшей пакет женщины, сухощавой и некрасивой, неопределенного возраста, с гладко зачесанными назад волосами, отливали красным глаза. Но от этого я отмахнулась. Освещение в конторе оставляло желать лучшего. Лишь на месте секретаря ярко горела настольная лампа. Немудрено, что мне почудился кровожадный блеск в ее глазах.

На обратном пути мне неожиданно позвонила Люся:

– Привет, подруга! – раздался в наушнике ее бодрый голос после того, как я провела пальцем по экрану смартфона и поднесла его к уху. – Как ты там? Как устроилась? Как работодатель? Работой уже завалил?

– Привет! – выдохнула я в трубку, отворачиваясь к окну автобуса. Так у меня была хотя бы иллюзия уединения. Хотя транспорт в это время был полупустым. – Все хорошо! И прости, что не позвонила вчера. Просто столько всего навалилось…

– Все-таки завалил работой, ирод, – хмыкнула в трубку Люся. И тут же рявкнула в сторону: – Васька!.. Не смей Лизу дергать за волосы!..

Пока подруга переводила дыхание, я быстро вклинилась:

– Вовсе нет! Филип очень хороший. По крайней мере, пока кажется таким. Просто… Просто вчера, когда я от тебя возвращалась с чемоданом, меня выследил Глеб со своей Лиской. И эта крашенная стерва устроила скандал у ворот Филипа. Да такой, что ему пришлось выбраться из дома и вмешаться! А потом, после того, как прогнал Глеба с его шалавой, Филип пригласил ко мне своего адвоката… В общем, – вздохнула я, – день вчера прошел в высшей степени плодотворно.

– Даже так… – с какой-то странной, задумчивой интонацией протянула подруга. – Ну тогда мне все понятно.

Поведение Люси меня озадачивало. Она всегда была прямодушной и открытой. А тут словно пыталась что-то скрыть от меня. Или выведать.

Я ошиблась в своих предположениях. Но слова подруги меня почти напугали:

– Слушай, подруга, – спохватилась она через секунд десять подозрительной тишины. – Я ведь чего звоню: вчера тебя у меня искал какой-то неприятный, лысый мужик с бегающими глазками.

Глава 3-2

В голове за одну секунду пронесся настоящий рой догадок: от детектива, нанятого Юрием Карловичем, до какого-то амбала, направленного, чтобы расправиться со мной, Лиской.

– И… что он хотел? – осторожно выдохнула в трубку.

– Я так и не поняла, – с досадой призналась Люся. – Времени на беседы с ним не было совершенно, дети остались дома с мужем, нужно было торопиться, пока они не поубивали друг друга. А мужик этот нес какую-то пургу. Что-то про то, что сегодня собирается внеочередной шабаш и мы с тобой обязательно должны там быть. Представляешь? – Я, честно говоря, выпала в осадок и не знала, что подруге отвечать. К счастью, Люся в моих ответах не нуждалась: – Можно было бы подумать, что мне почудилось от усталости. Но нет. Соседка мимо проходила и тоже услышала. Потом переспрашивала у меня, о каком шабаше идет речь. Пришлось отбрехиваться, что мужик не в себе, что я его в первый раз вижу, а он, видимо, принял меня за какую-то свою знакомую.

– Наверное, он и вправду сумасшедший, – с облегчением выдохнула я, ухватившись за удобное и правдоподобное объяснение. – Почему ты решила, что он ищет именно меня?

Подруга ответила не сразу. Я даже подумала, что связь оборвалась и нужно перезвонить. Но с соединением все было в порядке. А Люся, в конце концов, выдохнула севшим голосом:

– Потому что он спрашивал, где сейчас Ангелина Божок…

У меня перехватило дыхание. Я дружила с Люсей со школы. Вопреки тому, что после выпускного наши с ней пути разошлись. Она пошла учиться на швею, я сумела поступить в университет на экономический. А прозвище… В последнем, выпускном классе к нам в класс пришел мальчик, сын военного, которого перевели служить в наш город. Тогда девчонки чуть не передрались за него: русоволосый, с чуть более длинной, чем обычно носят мужчины стрижкой и густыми кудрями, с ясными, голубыми глазами и хорошо развитой мускулатурой спортсмена, Юра обладал именно той внешностью, что способна была кружить головы всем женщинам без исключения. Хотя тогда мы этого еще не понимали в силу юности и неопытности. Просто сходили с ума, пытаясь привлечь внимание красавчика. А он почему-то выбрал меня. Хоть и очень своеобразно: Юра вроде и старался все время держаться рядом со мной, но особо сближаться не торопился. Был скорее другом. И это именно он прозвал меня почему-то Божком…

– Юра?.. – шокировано и неуверенно выдохнула в трубку.

– Непохож, – безапелляционно отмела предположение Люся. И вскоре я поняла, почему: – Я тоже, было подумала, что это он. Просто изменился до неузнаваемости. Даже придя домой, полезла в выпускной альбом. И поняла, что до такой степени измениться нельзя: у Юры было чистое лицо, а у этого мужика на левом виске, почти на границе роста волос багрово-фиолетовое родимое пятно, напоминающее спрута. Оно небольшое, но не заметить невозможно. – Сквозь слова Люси пробился какой-то шум. И подруга быстро затараторила: – Мой пришел. Ладно, будем прощаться, подруга. Ты не забывай меня, звони хоть изредка! И это… – неожиданно добавила она, засопев в трубку, – будь осторожна. Может, все это и выеденного яйца не стоит… Все, Лин, пока! – скомкано закончила подруга, когда я услышала совсем рядом с ней требовательный голосок Лизы: «Мам, есть хочу!»

Я задумчиво нажала на отбой, заблокировала экран смартфона и сунула его в сумку. Глупость какая-то получается. Столько лет никому не была нужна, и на тебе. Да нет, похоже, что это какое-то недоразумение. Просто нелепое совпадение. Зря Люська накрутила себя. Не стоит эта встреча внимания.

* * *

Последующие два дня прошли очень тихо. Я была предоставлена сама себе и редко пересекалась с Филипом. Откровенно говоря, я начала недоумевать, с какой целью он взял меня к себе в дом. Чем дольше я за ним наблюдала, тем больше понимала: он давно потерял мобильность и вполне успел приспособиться к своей неполноценности. Я ему совершенно не была нужна. Но зачем-то же он меня взял в дом?

За ужином четвертого моего дня в его доме Филип неожиданно спросил, с аппетитом поедая едва обжаренной бифштекс:

– Ангелина, а ты суеверна?

Я ужинала салатом с куриной печенью, и от неожиданности эта самая печень с моей вилки свалилась:

– Странный вопрос… – Я окинула Филипа внимательным взглядом. – Не знаю, не задумывалась. А почему интересуешься, можно спросить?

Мой работодатель обычно вел себя невозмутимо-спокойно. Неторопливые жесты. Отсутствие лишней болтовни. Но сейчас я вдруг с удивлением поняла, что Филип сегодня как-то излишне возбужден. Будто чего-то ждет.

Отправляя в рот очередной кусок мяса, с которого капал кровавый сок, мужчина пожал плечами:

– Просто. Просто застольная беседа. Вспомнил, что сегодня – пик полнолуния. Самое мистическое время. Вот и решил спросить, как ты к этому относишься.

Когда Глеб приглашал к нам гостей, за столом разговоры велись на самые различные темы: от бизнеса и инвестиций до модных тенденций, гадалок и карт таро. Потому объяснение Филипа мне показалось естественным.

– Да никак, – выдохнула в ответ, снова набирая на вилку салат. – Никогда этим не заморачивалась. Да и мистикой интересуюсь лишь на уровне прочтения заинтересовавшей меня книги.

– А что любишь читать? – тут же спросил у меня Филип, отпивая из своего пузатого бокала красное вино.

Мазнув взглядом в этот момент по лицу работодателя, я с трудом подавила внутреннюю дрожь: прочему-то померещилось, что у мужчины на губах не вино, а кровь. Похоже, нервы у меня расшалились совсем. Надо бы попить успокоительного. А может, это как раз влияние той самой полной луны. Никогда в это не верила. Но не на пустом же месте возник фольклор?

– Мне нечасто выпадает возможность почитать, – ответила, опустив взгляд в тарелку. Так было почему-то спокойнее и проще отвечать. Хотя тянуло посмотреть на Филипа неимоверно. Как магнитом. – Но, если случается свободное время, люблю фэнтези про попаданок и драконов.

– А сама хотела бы встретить дракона? – последовал новый вкрадчивый вопрос. – Или другого какого-нибудь сказочного героя? Оборотня, например?..

Меня передернуло. Я старательно обходила стороной книги про перевертышей. Мне почему-то казалось, что это сродни зоофилии – крутить любовь с тем, кто время от времени покрывается шерстью и превращается в какого-нибудь зверя. Люся надо мной открыто потешалась. Мол, драконы ведь тоже могут считаться оборотнями, хоть и покрываются не шерстью, а чешуей при смене ипостаси. Но вот драконы мне почему-то нравились своей силой и благородством. А оборотни в первую очередь ассоциировались с волками и лисами, неверностью и похотью.

– Лучше эльфа или вампира, – неловко хохотнула я. Надеюсь, Филип не пристанет ко мне с расспросами почему. Все-таки странную тему для застольной беседы он выбрал сегодня.

К счастью, Филипа мой ответ удовлетворил. Он закинул в рот последний кусочек мяса, забрал недопитое вино и, пожелав мне приятного аппетита, отправился куда-то по своим делам. Шорох колес быстро потерялся где-то в той стороне, где располагалась хозяйская спальня. В той части дома я еще не была. Филип не приглашал, а без спросу бродить там мне казалось неудобным.

Доев свой салат и убрав со стола, я решила подниматься наверх. На первом этаже мне нечего было делать. Особенно если Филип уже удалился к себе. И я чуть не сковырнулась от испуга и неожиданности с лестницы, когда за спиной раздался вкрадчивый голос хозяина дома:

– Ангелина, ты помнишь правило? Ни в коем случае не спускаться на первый этаж! Что бы ты ни услышала! Ты меня поняла?

Оглянувшись через плечо, я неловко кивнула. И с трудом сглотнула вдруг ставшую вязкой слюну: кресло Филипа стояло в тени, спиной к окну. Его заливал какой-то зловещий и холодный лунный свет, превращая в ожившего покойника. И лишь на месте глаз мужчины мне чудился кровавый блеск…