Текст книги "Охота на неверного мужа (СИ)"

Автор книги: Виктория Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Охота на неверного мужа
Виктория Серебрянская

Глава 1-1

– Почему вы хотите работать на меня? – спокойно спрашивает меня сидящий напротив мужчина.

Потенциальный работодатель пугал и шокировал: длинные, до плеч, черные волосы мягкими локонами, впалые, чисто выбритые щеки, интересная бледность, пронзительный взгляд зеленых глаз, костюм-тройка, белоснежная рубашка, старомодный шейный платок или как правильно там называется эта деталь гардероба, и… плед, укрывающий ноги… и инвалидная коляска…

Под пристальным взглядом мужчины мои руки словно живут собственной жизнью: нервно стискивают ручки сумки, норовят перебраться на борт давно вышедшего из моды пиджака и потеребить его. Мне приходится контролировать себя изо всех сил. Это как раз тот вопрос, которого я боялась больше всего. Придумать правдоподобную ложь не смогла. А признаваться, что как последняя лохушка позволила себя облапошить мужу, почти уже бывшему, вместе с его пигалицей, было стыдно. И я медлила, нервно сжимая и разжимая пальцы. Будто надеялась, что случится чудо, и странный мужик в инвалидном кресле удовлетворится молчанием вместо ответа.

Не удовлетворится. Я видела это по его глазам. Внимательным, ждущим. Нужно было что-то отвечать. И я, внутренне смирившись с очередным поражением, неловко призналась:

– Мне некуда идти. А вы желаете, чтобы ваша помощница постоянно проживала в вашем доме…

К концу второй фразы голос жалко увял. А я нервно стиснула пальцами многострадальные ручки сумочки. Молодец, Ангелина! Выставила себя беспомощной идиоткой! Кому нужен такой помощник, который не может решить даже собственных проблем?

Впрочем, с суждениями я поторопилась. Странный мужик лишь картинно приподнял идеально очерченные, но несколько широковатые для его лица брови:

– В наше время необычно слышать подобное. Если у вас нет родственников и друзей, можно снять квартиру… – обронил он. А я вздохнула.

Голос у этого инвалида был под стать его лицу, одежде и дому: густой и бархатный. Будто выдержанный временем. Как мой любимый парфюм, который я все-таки забрала, уходя от мужа.

Измену мужа я, как и другие порядочные жены, обнаружила совершенно случайно и почти четыре месяца назад. Банально и по классике: сначала нечаянно подслушала его телефонный разговор, а потом уже целенаправленно проверив сотовый супруга. То, что я там обнаружила, меня просто убило. Глеб уже несколько месяцев (дальше листать не хватило терпения и нервов) состоял в переписке и отношениях с некоей Лиской. Естественно, я устроила скандал. Показательный. С рыданиями и битьем посуды. И это стало моей ошибкой. Первой в длинной череде.

Почему-то я посчитала, что Глебка сразу же после такого покается, упадет на колени передо мной, попросит прощения и разорвет все отношения с этой Лиской. Но так бывает лишь в мелодрамах. Или это мой муж такой неправильный.

Глеб наорал на меня за то, что я шарю по его вещам. И холодно сообщил, что за все, что он для меня делает, я должна благодарить его до скончания дней и не попрекать маленьким радостями…

Маленькие радости… Это был шок, от которого я отходила не один день.

Этот скандал стал началом конца. Наш с Глебом брак дал сильную трещину, которая только увеличивалась день ото дня. Муж стал чаще задерживаться, порой не ночевал дома, приходил пропахший чужими дорогими (!) духами. От меня требовал только еды и чистую одежду без единой складочки. Мне при этом вообще перестал уделять внимание. Но когда я попыталась отплатить ему той же монетой, однажды намеренно задержавшись в гостях у единственной подруги Люси, обремененной тремя детьми и мужем, работающим в столице вахтенным методом, Глеб впервые меня ударил…

Всласть наревевшись и дождавшись, пока Глеб уснет, я спустилась во двор. На мое счастье, этим вечером муж почему-то поленился отогнать машину в гараж и бросил ее неподалеку от подъезда. Воспользовавшись этим и сопя от усердия, я порезала все четыре покрышки на новеньком, купленном всего семь месяцев назад внедорожнике Глеба.

На душе стало немножечко легче. Хотя месть не принесла ожидаемого удовлетворения. А утром… Утром Глеб мгновенно догадался, чьих рук это дело. Уходил муж на работу с поджатыми губами и горящими от ярости глазами. Я забилась в комнату, с ужасом осознавая, что натворила. И вполне справедливо опасаясь, что Глебка снова распустит руки. Но… Муж не тронул меня. А вечером пришел словно чужой. Сухо, с порога сообщил, что подал на развод. И до суда поживет «у Лиски». А потом собрал вещи и не прощаясь ушел. И с его уходом что-то умерло у меня в душе…

Реплика потенциального работодателя неожиданно пробудила во мне целый шквал неприятных воспоминаний. Горло перехватило от спазма, когда в памяти замелькал адвокат Глеба, сначала уведомляющий меня, что после развода мне будет выплачена стоимость двушки, которая мне досталась после смерти мамы, и которую я с радостью и не задумываясь продала восемь лет назад, чтобы у Глебки был стартовый капитал для открытия своего бизнеса. Тогда я даже не подумала, что однажды не понаслышке узнаю, что такое процедура развода через суд. И что такое раздел имущества. Особенно когда вдруг понимаешь, что квартира, в которой все эти годы ты жил, была подарена на свадьбу родителями мужа. Но оформлена при этом на имя свекра. Так же, как и открытая на твои деньги фирма мужа…

Кое-как сглотнув застрявший в горле колючий ком, я отозвалась тихим и совсем уж ломким голосом:

– Я давно осиротела. А у подруги своих детей трое, мне в ее квартире места точно нет. Максимум ночь переночевать. Что же касается квартиры, доставшейся от родителей, то… Я ее продала, чтобы у мужа был стартовый капитал начать бизнес. Вот только когда я ее продавала, была молодой и очень глупой. Не подумала, что все это нужно как-то зафиксировать официально. А муж свой бизнес записал на отца. Так что теперь, при разводе, оказалось, что своего у него ничего нет. Только одежда. Квартира, бизнес и даже машина оформлены на его родителей…

Я все-таки сломалась и не смогла сказать, что Глеб цинично выставил меня из нашей квартиры лишь с чемоданом, в который даже не вся моя одежда и обувь поместились. Я только и успела, что сдернуть с туалетного столика флакон любимых духов, пока «его Лиска», оказавшаяся грудастой девицей с обесцвеченными под блондинку волосами, смотрела в другую сторону. Да припрятать золотой браслет, который Глеб подарил мне на годовщину свадьбы. Парочку вообще не заинтересовало, как и на что я буду жить. Так что я ни словом не соврала странному мужику, когда сказала, что у подруги можно лишь ночь переночевать. Так уж получилось, что я осталась без жилья как раз накануне того дня, когда супружник Люси должен был вернуться с вахты домой. Прошедшую ночь я спала на его половине супружеской кровати. Но эту ночь мне хоть на вокзал иди…

Мужчина в инвалидном кресле наблюдал за мной внимательно и бесстрастно. Но я все же успела заметить, как он мимолетно поджал в брезгливой гримасе губы, как набежала тень на ясные и нечеловечески-яркие зеленые глаза. Похоже, мужик балуется линзами. Впрочем, мне до причуд других дела нет. Тут со своими бы проблемами разобраться. Вот что вызвало у мужика неприязнь? Я? Или Глеб?

– Вашему положению не позавидуешь, – медленно протянул он, кажется, на ходу принимая решение относительно меня. Сердце в груди оборвалось. Откажет!

– Что ж, Ангелина, – вновь заговорил мужчина, видимо, придя к какому-то выводу, – с моей стороны некрасиво радоваться тому, что жизнь загнала вас в угол. Но, думаю, именно это поможет вам легче примириться с некоторыми ограничениями и условиями, с которыми вы столкнетесь, оставшись работать у меня. – Зеленые глаза работодателя смотрели цепко и даже пугающе. Но у меня все равно затрепетало от радости сердце. Он инвалид, а значит, не сможет причинить мне физический вред. А с остальным разберусь! – Как вы видите, я прикован к инвалидной коляске, – с нотками отвращения в голосе продолжил хозяин дома. – Но ухаживать за мной вам не придется. Этим занимаются профессионалы. От вас мне потребуется другое: закупать продукты в дом и лекарства, которые мне назначают врачи. Выполнять мои мелкие поручения вроде отправки и получения корреспонденции. Когда усиливаются симптомы моей болезни, – он снова поморщился, – читать мне и печатать за меня на компьютере. И в такие дни мне требуется помощь, чтобы выбраться из дому и вернуться обратно.

Наверное, на этой фразе мои глаза непозволительно округлились. Потому что мужчина горько хмыкнул:

– Не удивляйтесь. Позади дома есть пандус, и дверь приспособлена для того, чтобы я сам мог ее открыть и закрыть. Но когда симптомы усиливаются, я, к сожалению, даже так не могу попасть в сад и подышать свежим воздухом.

Мне стало стыдно за свою реакцию:

– Простите!..

Мужчина молча кивнул. А потом продолжил:

– В целом, это все ваши обязанности. Мне просто нужен кто-то, кто сможет впустить и провести гостей, помочь, когда я слабею во время приступа, ну и просто компания. Я устал от одиночества. Но есть пара ограничений. Я вам сейчас их озвучу, а вы подумайте, Ангелина. Если не сможете их придерживаться, нам лучше расстаться сразу, – сухо предупредил мне странный мужик. – Итак. Жить вы будете на втором этаже. Я туда не поднимаюсь после того, как со мной случилось это, – он кивнул на свои неподвижные ноги и едва заметно поморщился. – Весь этаж ваш. Но! С одиннадцати ночи и до пяти утра вы не должны спускаться вниз даже под страхом смертной казни! Вы меня понимаете? – Я ошарашенно кивнула. Хотя смысл требования в голове не помещался. – Если вам нужен ночной перекус или еще что, готовьте это заранее. Я повторяюсь: чтобы вы не услышали, спускаться вниз нельзя! Вы сможете выполнить это требование?

Я невольно призадумалась. Требование было странным. Очень. Но не невыполнимым. Хотя…

– А если вам станет плохо? Потребуется помощь? – неуверенно спросила у хозяина дома.

Смотреть в ярко-зеленые глаза было сложно. Взгляд давил и препарировал. И в то же время притягивал к себе мой взгляд.

– Нет, – сухо и сурово отрезал мужчина. – Ночью я буду справляться со всеми проблемами сам! Требование не покидать второй этаж – приоритетно.

Что ж, правду говорят: «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует». Проще говоря, кто платит деньги, тот и заказывает банкет. Я не в том положении, чтобы кочевряжиться. Требование у мужика странное, но вполне выполнимое. Сейчас самое главное для меня – выжить. С остальным буду разбираться по мере поступления проблем. И я уверенно тряхнула головой:

– Я смогу выполнить это требование!

Меня смерили еще одним сканирующим взглядом. И предупредили:

– Подумайте еще раз, Ангелина. Это не прихоть, а вопрос вашей безопасности.

Вот здесь, честно говоря, мне сделалось страшно. Да что такого творится в этом доме по ночам? Вот только этот страх перевешивал другой: если меня не возьмут на это место, сегодня я буду ночевать на вокзале!

– Справлюсь, – упрямо повторила я.

Мужик склонил к плечу голову. Будто признавая мою победу:

– Что ж… Тогда прошу в кабинет! – Он сделал приглашающий жест рукой. – Подпишем договор. Меня, кстати, зовут Филип. Прошу обращаться ко мне только так!

Глава 1-2

У меня ноги сделались ватными, когда я услышала про подписание договора. Даже ушам своим не поверила. Неужели у меня получилось?.. Я сумела заполучить работу и жилье?..

Пока я приходила в себя, Филип успел откатиться на своем кресле довольно далеко и почти скрылся в сумраке плохо освещенного коридора. Пришлось догонять, стараясь не греметь на весь дом каблуками. Впрочем, далеко идти не пришлось. Кабинет располагался практически за углом. Филип, убедившись, что я иду за ним следом и нигде не потерялась, ловко вкатил кресло в комнату. Я следом за ним переступила порог.

Переживания по поводу того, что этой ночью мне придется ночевать на вокзале, отступили, я немного успокоилась и начала обращать внимание на окружающую обстановку. А посмотреть было на что. Мне даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: Филип богат как Крез[1]. Антикварная мебель, обшитые темными деревянными панелями стены, какие-то картины в простенках, явно написанные маслом и, похоже, старинные. На столе стоял раритетный письменный прибор на мраморной базе, украшенный искусно выполненной фигуркой оскалившегося льва, перешагивающего через бревно. Похожий лев, только точащий когти о выполненный в виде ствола дерева штатив, украшал настольную лампу под зеленым абажуром. И вот эта лампа мне была знакома: Глебка хотел ее купить кому-то в подарок. Но узнав цену, сразу же отступился. Я в ошеломлении подняла глаза на Филипа. Кто же ты такой, мой работодатель?

– Возьмите себе стул и садитесь поближе к столу, – бесстрастно скомандовал предмет моих размышлений и кивнул в угол. Проследив за его взглядом, я увидела стул с резной высокой спинкой. Тоже, похоже, антиквариат. Во всяком случае, стул был тяжеленным невероятно. И таким же неудобным.

Пока я подтаскивала стул к столу, пока устраивалась на нем, Филип подкатился к столу с другой стороны, дернул мышку, оживляя компьютер, крайне неуместно смотрящийся в этой комнате, словно сошедшей с иллюстрации дореволюционных жилищ, и потребовал:

– Давайте документы.

Паспорт протягивала через стол с внутренним содроганием. И вздрогнула по-настоящему, когда нечаянно коснулась мужских пальцев… Они были холодны как лед. Я непроизвольно вскинула взгляд на Филипа. Мужчина скривился и неохотно выдавил:

– Извините. Из-за болезни температура моего тела снижена. А я слишком редко тесно общаюсь с… со здоровыми. И забываю про то, как действует на них прикосновение к моей коже.

Мне опять стало стыдно. Ну, молодец, Ангелина! Что сказать! Заставила больного человека извиняться за то, что он искалечен!

Щеки обожгло краской стыда, и я смущенно залопотала, почти не контролируя то, что болтаю от смущения:

– Это вы меня простите!.. Я не должна была себя так вести! И вам совсем не нужно извиняться за то, что вы болеете! В этом нет вашей вины! А я привыкну! Это просто от неожиданности!..

Несмотря на волнение, я все же заметила, как в первый миг Филип буквально окаменел. Но потом несколько расслабился, дернул уголком рта, обозначая улыбку. Ярко сверкнули его зеленые глаза, когда он открывал мой паспорт.

Мой работодатель, между прочим, первый за мою жизнь, очень быстро внес все нужные данные в документ и отправил тот на печать. Видимо, у него был заранее заготовлен шаблон. Паспорт вернулся ко мне сразу же, как только заработал принтер.

– Прочтите все внимательно, Ангелина, – уже более благожелательным тоном предложил мне мужчина, протягивая распечатанные листы. – Я забыл сообщить вам про еще одно ограничение, кроме запрета спускаться вниз по ночам. Вы не должны открывать шторы там, где они задернуты. Увидите, кроме кабинета, это еще пара комнат, где я люблю бывать. Объясню, почему: приступ может накрыть меня в любой миг. А когда он начинается, солнце, если оно светит прямо на меня, добавляет болезненных ощущений и слабости.

Я уверенно кивнула, мол, поняла. И углубилась в чтение. Впрочем, особо читать было нечего. У меня в руках был стандартный договор о найме на работу, мне уже приходилось такие видеть у бывшего мужа. В документ скрупулезно были внесены мои обязанности и права, а также ограничения. Подводных камней я не нашла. Даже мелким шрифтом. А вот сумма зарплаты порадовала.

Филип точно уловил момент, когда я закончила чтение, и предложил:

– Если вас все устраивает, подписывайте. Я ведь правильно понимаю, что вы хотите перебраться ко мне в дом уже сегодня?

Я против воли покраснела. Но была вынуждена кивнуть. Радуясь, что у меня есть хоть какое-то дело, позволяющее не смотреть в лицо мужчине, схватила с письменного прибора первую попавшуюся ручку и…

Мгновенная острая боль заставила не только забыть про неловкость, но и взвизгнуть от боли. По ощущениям я не письменный прибор взяла в руки, а стиснула незащищенными пальцами шипастый стебель розы.

Филип неожиданно резво перегнулся через стол и схватил выпавшую из моих пальцев злосчастную писалку:

– Простите, Ангелина! Я забыл про нее! – Филип резким движениям выдвинул верхний ящик стола и зашвырнул туда ручку. – Позавчера сам же сломал на ней металлический завиток украшения, да так и бросил на столе. Не думал, что такое случится. Простите еще раз!

Я, не задумываясь, сунула пострадавший палец в рот, пососала ранку и замерла, поймав на себе шокированный взгляд Филипа. Только в этот момент по-настоящему осознав, насколько дико выглядит в его глазах то, что я сотворила. Вон, от шока глаза, как зеленые фонари горят!

Мужчина молча выложил передо мной исправную ручку. Я так же молча взяла ее и подписала документ, внутренне сгорая от стыда. Опозорилась я на славу. Это ж надо было додуматься!..

Мое самобичевание прервал мягкий голос Филипа, который тоже поставил свою подпись на бумагах:

– Ну вот. Я сейчас дам вам запасную связку ключей, чтобы вы могли сами отпирать и запирать ворота и входную дверь. Отправляйтесь за вещами. Сегодня у вас еще нерабочий день. Выберете себе комнату, обустроитесь. А уже завтра приступим.

Я бодро кивнула в ответ. Что ж, новая жизнь начинается не очень гладко. Но это неважно. Никто и не обещал, что будет легко. А мне пока вообще лучше сосредоточится на предстоящем суде.

Вместе с ключами, которые мне отдали здесь же, попросту выудив их из второго ящика стола, я получила и банковскую карту с «небольшой суммой на продукты и другие хозяйственные мелочи». При этом Филип предупредил, что ему приходит расшифровка. Так что чеки нужны только в том случае, если я буду снимать наличные и оплачивать товары и услуги так. Чувствуя некоторую неловкость, я уточнила, нужно ли купить что-то уже сегодня. Оказалось, что сегодня после обеда как раз привезут продукты на неделю. И было бы неплохо, если бы я к этому времени уже была в доме, и сама приняла заказ.

Намек был понятен. Я подскочила, попрощалась и помчалась к двери. Но не доходя до нее, сообразила, что не убрала за собой стул, который стоял так, что мог помешать инвалидному креслу. Поэтому я вернулась и убрала его за собой. При этом заметив, как Филип резким движением убрал руку под стол. Выходила из особняка я, мучительно размышляя: примерещилось мне или нет, что, когда я обернулась, мой работодатель с наслаждением нюхал… ручку?..

_________________

[1] Крёз – последний царь Лидии из рода Мермнадов, правивший в 560–547 гг. до н. э. Считается, что Крёз одним из первых начал чеканить монету, установив стандарт чистоты металла и гербовую царскую печать на лицевой стороне. По этой причине он слыл в античном мире баснословным богачом, его имя стало нарицательным

Глава 1-3

К подруге домой, за своим несчастным чемоданом, я летела словно на крыльях, не замечая ничего вокруг, на ходу строя планы. Наверное, правильно говорят, что все, что ни случается, к лучшему. Наверное, нам с Глебом и вправду было не судьба прожить вместе всю жизнь до самой старости. Видимо, не зря маме он так активно не нравился. Не стоило даже начинать скандалить и трепать себе нервы. Филип кажется воспитанным и разумным. В его доме можно будет перевести дух, пережить суд, выяснить по поводу своего диплома, а потом и попытаться устроиться на работу по специальности. На съем квартиры к этому времени я денег заработаю…

Меня немного задело то, что Люся меня практически не стала слушать, когда я ей попыталась объяснить, куда съезжаю. В квартире, что называется, стоял дым коромыслом, а сама подруга нервно наводила последний лоск перед приездом супруга и одновременно готовила праздничный обед. Ей было не до меня. Вздохнув, я забрала свой чемодан и потопала с ним в новую жизнь.

Сначала я честно собиралась ехать с чемоданом общественным транспортом. Денег было не так уж и много. Скорее, мало. Да и не аристократка я, вполне ножками могу пройтись. Но потом мне на глаза попалась вывеска кондитерского магазина. И в голове мелькнула шальная мысль, что начало новой жизни можно отметить хотя бы тортиком, если на хорошее спиртное денег нет. Ну а выйдя из магазина, я увидела прямо напротив его входа свободную машину такси. Кажется, это была судьба. С тортом в руках, красиво перевязанным нарядной бархатной ленточкой, в общественный транспорт опасно соваться. И я решила: кутить так кутить! И по сторонам в этот момент я вообще не смотрела. А зря!

На следующий за такси автомобиль я обратила внимание лишь тогда, когда было уже поздно: высадивший меня таксист уехал, а я достала ключ и отперла калитку, готовясь войти на территорию своего нового дома. И в этот миг услышала, как за спиной хлопнула дверца машины. Непроизвольно обернулась через плечо, посмотреть, кого принесла нелегкая, и…

– Ах ты гадина!.. – с визгом налетела на меня пассия бывшего мужа, выставив вперед скрюченный пальцы, увенчанный длинными наращенными ногтями ярко-алого цвета. – Немедленно верни драгоценности! Они не твои!..

Встречи с пальцами-когтями я избежала чудом: непроизвольно отшатнулась, наступила на какой-то камешек и начала заваливаться назад. Это-то меня и спасло. Алые когти хищно мелькнули перед глазами, бессильно царапая воздух, а я испуганно прижалась спиной к столбику калитки. Но та просто Лиска сдаваться не собиралась.

– Дрянь!.. Воровка!.. – верещала она на всю улицу, не оставляя попыток добраться до меня своими когтями. – Глеб, что ты стоишь?.. Вызывай полицию!..

Самое неприятное во всем этом для меня оказалось не обвинение в воровстве, между прочим, совершенно незаслуженное, и не то, что мне приходилось туго в попытках устоять перед напором наглой девицы. А то, что Глеб безучастно стоял у машины, хмуро глядя на безобразную сцену и поигрывая ключами. Будто никак не мог решить, что ему делать: вмешаться или плюнуть на все и уехать?

– Тортик купила? – продолжала бесноваться пассия мужа, все сильнее наседая на меня. Я в школе была паинькой и драться совершенно не умела. Все, на что меня сейчас хватало, это избегать встречи с алыми когтями, которыми Лиска пыталась вцепиться мне в глаза. – Будешь праздновать удачную операцию?

Как ни странно, но именно упоминание о тортике слегка привело меня в чувство. А может то, что ленточка, которой он был перевязан, начала съезжать от беспорядочных рывков. Короче, я словно проснулась. Покосилась на коробку в руке, молча размахнулась и как во сне надела ее на голову мерзавке.

Наверное, мне сам бог помогал проучить стервозу: удар получился нужной силы и очень точным. Коробка раскрылась на темени девицы, и тортик живописно украсил модную стрижку паршивки. Куски масляного крема вперемешку с шоколадными решетками в виде крылышек и засахаренными вишнями залепили пассии Глеба глаза, повисли на носу и ресницах, украсили собой высокую грудь в декольте…

Лиска застыла, будто парализованная. Будто не могла поверить в происходящее. Кажется, даже дышать перестала. И именно в эту секунду благословенной тишины позади нас раздался ледяной, надменный голос:

– Что здесь происходит?..

Я чуть не застонала вслух, осознав, что крики у ворот привлекли внимание Филипа и заставили его выбраться из дома, чтобы посмотреть, что творится у ворот его дома. Ну спасибо Глебу и его прошмандовке!.. Теперь я останусь без жилья и работы! А следовательно, и без денег!

Горький, колючий ком перекрыл горло, мешая дышать. Я виновато покосилась на Филипа. Но сказать в свое оправдание хоть что-то не успела. Пассия бывшего прочистила, наконец, от крема глаза и завизжала бензопилой:

– Су-у…

– ТИХО, – веско оборвал ее Филип. От его голоса у меня по коже пробежал стылый холод. Неудивительно, что наглая девица испуганно заткнулась.

Такой Филип и меня пугал. В целом ничего не изменилось: мой работодатель по-прежнему сидел в инвалидном кресле. И оружия у него в руках не было. Но при всем при этом его худощавая фигура внушала какой-то суеверный страх. Словно я стояла голая и беззащитная перед самым опасным хищником вселенной, готовым бросится на меня и растерзать.

Зеленые глаза впились в меня жутким, вымораживающим до самого дна души взглядом. Филип все тем же ровным, спокойным голосом спросил у меня:

– Ангелина, кто эти люди и что им от меня нужно?

Мне дико не хотелось отвечать на этот вопрос. Но и промолчать было немыслимо. Я скованно пробормотала:

– Не от вас. Это мой бывший муж. И его любовница…

– Я невеста Глеба!.. – снова завопила Лиска. Но под взглядом зеленых глаз, который Филип перевел на нее, моментально заткнулась. Будто воздухом поперхнулась.

– Девушка, вам слова никто не давал, – ровным голосом отозвался Филип. – И мне безразлично, кем вы приходитесь бывшему мужу моей помощницы. Мне это не интересно. А вот то, что вы на нее напали… И устроили скандал на пороге моего дома… Очень даже интересует. – Филип перевел взгляд с ошеломленной таким обращением девицы на меня и задал вопрос: – Ангелина, что произошло? Быстро, коротко и внятно.

Я сглотнула. Ситуация была отвратительной. По-моему, хуже мне не приходилось ничего переживать.

– Меня обвинили в воровстве, – неохотно созналась. И тут же добавила: – Но я ничего не крала! Из всех подарков мужа я забрала только один браслет! Остальное осталось!..

Лицо Филипа изменилось, приобрело неуловимо-брезгливое выражение:

– То есть, твой бывший муж не только выгнал тебя с одним чемоданом, но еще и отобрал все свои подарки?

– Она порезала шины на машине Глебушки!.. – взвизгнула Лиска. – И обязана была компенсировать убыток!.. Они дорого стоя…

– Вам слова никто не давал! – ледяным тоном мгновенно осадил ее Филип.

В наступившей тишине было слышно, как в отдалении проезжают машины. Как ветер шелестит листвой на деревьях. Меня поразила эта тишина. Как и то, что Глеб стоял молча, не делая даже попытки вмешаться. Заступиться если не за меня, то хотя бы за свою нынешнюю пассию. Предоставляя Лиске самой выпутываться из заварившейся каши. С глаз словно шоры спали. И как я раньше не замечала, насколько слабовольный и неприятный Глеб?

– Я требую, чтобы вы немедленно отсюда уехали, – ровно и холодно заявил Филип спустя полминуты. И у меня оборвалось сердце в груди. Уволил!.. – Все дальнейшее общение с Ангелиной, в том числе и выставление претензий, только через адвоката! Ангелина, у тебя есть контакты адвоката твоего бывшего супруга?

– Есть, – ошарашенно вякнула я. Господи, что происходит?..

– Отлично. Не позднее сегодняшнего вечера мой юрист свяжется с вашим. А теперь – убирайтесь! Или я вызову службу охраны!

Словно прочувствовав, осознав, что шутки закончились, Глеб отмер. Подошел, схватил любовницу за локоть и поволок к машине. Я успела заметить, как он скривился. Будто ему было неприятно к ней прикасаться. Спустя несколько секунд хлопнула дверца машины. Почему-то деваха даже не подумала сопротивляться, покорно позволив запихнуть себя в салон внедорожника. Еще через три удара сердца машина протестующе взвизгнула покрышками и скрылась вдали. А я осталась наедине со странным мужчиной, не только давшим мне работу и крышу над головой, но и не побоявшимся вступиться за меня, в то время как сам находился в крайне уязвимом положении…