Текст книги "Чужая для монстра (СИ)"
Автор книги: Виктория Щабельник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Глава 16
Мы летели очень быстро. Ветер шумел в ушах, казалось, вырывал волосы с корнями. Мое сознание словно раздвоилось. Теперь я полностью отдавала отчет, где заканчивается Демиург, и начинаюсь я сама. Больше не было сомнений и метаний. Я чувствовала, как сила Демиурга стремительно тает, и понимала – побег наш единственный шанс. Нет, не спастись, а оттянуть навязанный нам бой, обезопасив остальных. Призрачная рана все еще болела, а это значило, что Демиургу сложно быстро восстановиться.
Божество, врезаясь мощной тушей в небо, рассекая воздух огромными крыльями, стремительно нас нагоняло. Невольно порадовалась, что из своей пасти он не способен извергнуть пламя. Но, думаю, у такой гадости есть еще много возможностей нам досадить.
Ящер поделился со мной своими опасениями, и я полностью их разделяла. Хранители черпали свою силу из мира, и в этот момент ящеру придется взять больше, чем могла позволить отдать умирающая планета.
Мы могли продолжать лететь, пока хватит сил. Недолго. Но оба предпочли иной выход. Наши разумы словно слились в одно целое, мы думали и действовали как единый организм, не тратя время на мысленное общение.
Ящер резко развернулся прямо в полете и ушел вниз, пропуская тварь над собой. Когтистая лапа прочертила четыре борозды на бледном брюхе темного божества. Тварь заревела, набросившись на нас своей немалой тушей. Эти пируэты высоко в небе были не для человеческого организма, но я и не была больше человеком, ощущая себя частью Демиурга и хранителя. Странное, противоестественное чувство, которое трудно описать.
Нас обдало смрадом дыхания твари. В облике блистательного божества он хотя бы не вонял.
Над нами сгустились тучи, и закапал дождь. Ледяной, колючий дождь окутывал нас темной серой волной. И было странно видеть, как капли дождя наносят вред толстой шкуре крылатой твари. Дождя, вызывного Демиургом, который забирал из мира последние силы для последнего боя.
Небо прочертила молния, рассекая воздух и разбрасывая нас в воздухе.
Тварь взвыла, оглушая трубным ревом. Капли воды на его шкуре смешивались с кровью и стекали вниз. Но раны не были настолько серьезны, чтобы его остановить. Вряд ли вообще что-то могло остановить эту гигантскую пиявку, вознамерившуюся присосаться к чужому миру.
* * *
Рейвен начал обращаться. Когти, клыки и броня, закрывающая кожу появились еще раньше, в бою с пришельцем. Теперь же, обращение, судя по всему, было полным. Альбер с трудом подавил естественный порыв отшатнуться, невольно сожалея о том, что лично вручил свою сестру этому монстру. Хотя… на счет того, кто тут больший монстр можно было бы поспорить. Оставшиеся в живых воины герцога, помятые и окровавленные тяжело приходили в себя.
Тварь ушла, оставив жалкую кучку от когда-то сильной армии. Еще бы немного, и от них самих мало что осталось. Герцог трезво оценивал собственные шансы на удачный исход сражения, не питая иллюзий. Теона спасла их жизни, дав пусть и слабый, но шанс. Теона… Горло Альбера сдавил ком, когда бывший главнокомандующий, издав рык, бросился прочь из замка, сиганув в выбитое окно. Альбер не стал удерживать своего зятя, тем боле, что в этом обличие тот мало контролировал животные инстинкты. Если он сможет найти Теону и помочь ей, Альбер был готов принять его и смириться с таким родством. Герцог перевел взгляд на некроманта. Парень неплохо им помог, но был почти без сил. И, наверное, он бы никогда не решился даже подумать о чем-то подобном. Но на кону была жизнь его сестры.
– Аранда! – окрик прозвучал глухо и сипло, но некромант обратил на герцога внимание чуть рассеянных глаз, – сколько тебе нужно силы, чтобы убить эту тварь?
– Много, Ваше Сиятельство, – скривился некромант, – вы даже не представляете всей ее мощи.
– Отчего же, – герцог ощупал кисть, предплечье. Похоже, переломы. Но отвлекаться времени не было, – отлично представляю.
– Мы не в силах ее убить. Это нереально в слабом мире, с размытыми границами. Единственное, что может у нас получиться – вышвырнуть ее за грань так, чтобы она не смогла вернуться. В ближайшие лет пятьсот.
– Насколько сильно ты хочешь отправить ее подальше? – криво улыбнулся герцог, сверля взглядом парня.
– Я готов преступить парочку глупых правил, если вы не станете афишировать мое участие в ритуале жертвоприношения, – некромант привстал на неокрепшие ноги, – но кого мне нужно жертвоприносить?
Его тон был шутливый, слегка нахальный, но Альбер без труда смог услышать в нем и страх, и сомнения, и нерешительность. Много лет назад за подобные ритуалы на некромантов открывали охоту, их объявили вне закона и преследовали как дичь. Теперь же, он, герцог, сам просит нарушить закон.
– Найдем, – герцог демонстративно оглянулся, устремив тяжелый взгляд на кучку защитников замка из личной гвардии императора, по глупости решивших окружить их снова. Император мертв, но его ментальный приказ все еще действовал на подчиненных. Альбер мог бы постараться… в другое время, в другом месте, после своего восстановления и крепкого сна, избавить их от влияния сдохшего старикашки. Но не теперь.
Ледяной колючий дождь, не причинял мне вреда, но основательно подмораживал и оставлял на языке привкус металла. Я понимала, что кровь не моя. Но она была везде, кажется, даже в воздухе. Когда ящер раскрыл свою пасть и выпустил в противника огонь, запахло горелой плотью. Было много огня, крови, и обжигающе ледяного дождя, стекающего по моим покрывшимся инеем волосам, лицу, одежде. Враг был сбит с толку, дезориентирован, но не побежден. Он казался таким сильным и непобедимым, намертво вцепившимся в этот мир и не желающим его выпускать.
* * *
– Ну что же, вы первые это начали, – заметил Альбер, настороженно следя за окружавшими их небольшое уцелевшее войско стражами. Что должен был пообещать безумный император, раз его слушаются даже после смерти? Неужели его власть над некоторыми подданными простирается до сих пор?
– Они давно не живые люди, – выдохнул некромант, – там нет разума. Лишь злоба и стремление выполнить последний приказ.
Нельзя сказать, что Альбера мучила совесть до этих слов. Не более чем любого правителя, который мгновенно оценивал все за и против и принимал допустимость жертв.
– Начинай! – приказал он Аранде, и тот активировал созданную на скорую руку пентаграмму. Некромант лишь надеялся, что нигде не ошибся, выводя дрожащими от слабости руками непрерывные линии, наполняя их силой, создавая смертельную ловушку из которой не было выхода.
И тут на них набросились. Бездумно, рискованно, не заботясь о собственных жизнях. Их пытались убить, вытеснить из зала, загнать в глухой коридор, где было бы легко уничтожить одного за другим.
Аранда чувствовал, с какой стремительностью пентаграмма вытягивает из него силы, опасался, что потеряет над ней контроль до того, как она насытится. Жертвоприношения не поощрялись в среде некромантов. Не то, чтобы за них кто-то кого-то мог наказать. Некромант наказывал себя сам, проявляя преступную самоуверенность и становясь жертвой собственного ритуала.
Кадир остро ощутил, когда жаждущий пищи знак жадно принял чью-то жизнь. Едва утраченный контроль был восстановлен, и некромант уже с большей уверенностью продолжил собирать свой жуткий урожай. Альбер и его воины стояли насмерть, не позволяя противнику их оттеснить. И противник падал и умирал, наполняя своей жизненной силой круг.
В воздухе пахло грозой, дождем, опасностью и кровью. Рейвен несся вперед, легко преодолевая невысокие холмы, склоны, стремясь к единственной цели – как можно скорее добраться до Теоны. Не дать ей навредить самой себе, не допустить ее столкновения с тварью. Любой исход боя таил в себе опасность для носителя Демиурга. Кто бы ни победил – чужая тварь или хранители этого мира, все равно пострадает его жена. Поэтому он готов был пожертвовать всем, лишь бы успеть вовремя.
Он бежал, не зная усталости, иногда ему казалось, что вот-вот взлетит, но все же притяжение к планете не позволяло ему этого сделать. И когда запах крови и гари стал почти невыносим, он понял, что почти на месте.
Перед ним разворачивалась картина воздушного боя. Две крылатые твари безжалостно наносили друг другу смертельные удары, они рвали друг друга клыками и когтями на части с неистовством и яростью. И на спине ящера, почти слившись с толстой шкурой, виднелась маленькая хрупкая фигурка его жены.
Глава 17
Было неестественно и захватывающе испытывать ощущения, несвойственные обычному человеку. Демиург во мне жил, сражался, ликовал и потреблял мои жизненные силы. Это было логичным завершением моего жизненного пути. Жизни в займы, никогда мне не принадлежащей. Победим мы с ящером, и я исчезну навсегда. Победит тварь, и я стану ее пищей. Выбор невелик.
Страх отступил, хотя и восторга кровавая битва не вызывала. Я все еще мыслила как Теона, но знала, что в последний момент приму нужное этому миру решение. Жаль… Мгновение сожаления о несбывшихся местах, о близких, которых придется оставить. О мужчине, которого я так и не узнала, быстро закончились. Тварь взревела, когда молния ударила в ее крыло, и подожгла его. Боль разъярила пришельца, увеличив его ярость и силу. В какой-то момент я поняла, что следующий удар сбил меня с шеи ящера. Я стремительно неслась вниз, но от столкновения с твердью меня спас хвост твари, перехвативший меня перед самым ударом, встряхнувший, и отшвырнувший меня прямо на скалы.
Я закрыл глаза, готовясь к жестокому удару, когда меня перехватили сильные и заботливые руки, не позволяя почувствовать боль.
– Рейвен! – открыв глаза, удивилась, поняв, что почти лежу на руках у собственного мужа.
– А ведь я был уверен, что отправил тебя в безопасное место к брату, – проворчал недовольно бывший главнокомандующий.
– Как бы я оставила тебя здесь одного, – шепнула я.
Он торопливо поцеловал меня и аккуратно усадил под каменный навес, чтобы защитить от надоедливых капель дождя. А после, разогнавшись, прыгнул ввысь, целенаправленно целясь в шею разворачивавшегося в нашу сторону монстра, готовящего новый удар, на этот раз, смертельный. Ящер не позволял твари приближаться ко мне, но против пришельца у него было не много шансов.
Вцепившись в шею твари, Рейвен выпустил когти и начал рвать плохо подающуюся плоть. Я почти слышала эти режущие слух звуки, видела ошмётки плоти пришельца, однако, это его обессилило, но не убило.
– Ты же все понимаешь, правда? – шепнула я сама себе, потому что та, кому предназначались слова, была со мной одним целым.
– Он силен, но против чужого бога ему не выстоять. Мальчик погибнет. Хранитель слаб. Твое тело не сможет сдержать такого всплеска.
– Я готова… но мне так жаль…
– Жаль, – отразилось эхом в воздухе. И я согнулась от резкой боли в груди. Было ощущение, что меня разрывает на части. Возможно, так и было на самом деле. Мое тело, до сих пор служившее Демиургу сосудом и пленом, ослабело настолько, что было неспособно сдерживать такую мощь.
Сквозь всплески боли я успела увидеть, как Рейвен пытается прикончить тварь, разрывая ей шею, действуя резко, жестко. Хранитель вцепился твари в бок. Но чужой бог был жив. Он тянул жизнь из нашего мира и казался непобедимым.
А после, ткань мира истончилась настолько, что сквозь медленно образовывающиеся на глазах прорывы я увидела другой мир. Темный, мрачный и зловещий. И он не был пустым и безжизненным. Те, кто застыли в ожидании по ту сторону, чем-то походили на нашего незваного гостя. И если нам так тяжело было справиться с одним, но что будет, если сюда хлынут тысячи?
Взгляд опустился вниз, где под ногами разверзлась бездна – живая и трепещущая, глядящая прямо мне в душу.
Она подбиралась все ближе, протягивая ко мне щупальца иного мира. Тот, кто смотрел на меня, вызывал жуткое чувство обреченности. Мне казалось, что я исчезаю, теряя одновременно сознание и жизнь. А та, что осталась вместо меня направляет всю свою силу на своего врага.
Мне казалось, что из моего тела вырвали огромный кусок, что меня рвут на части, и я кровоточу изнутри. Хотелось упасть на колени и кричать от боли и страха. Я понимала, что осталась совершенно одна – пустая мыслящая оболочка с разорванной душой.
* * *
Рейвен четко осознал момент, когда, казалось, замерло даже пространство, являя миру своего демиурга. А это значило лишь одно. Бывший главнокомандующий выхватил взглядом хрупкую фигурку, обреченно застывшую у самого края к которой из глубины разверзнувшейся пропасти подбиралось нечто омерзительное и опасное. Тонкое щупальце, похожее на стебель гротескного древа мягко обвилось вокруг ее щиколотки и потянуло вниз. Она же… не реагировала. Не сопротивлялась, лишь скрыла за веками пустой обреченный взгляд, словно смирившись со скорой смертью. Или же, это была лишь ее пустая оболочка. Но Рейвен в это верить не хотел и не мог.
Мужчина втянул когти, тут же съехав со скользкого от собственной крови монстра. Затем, спровоцировав чудовище на очередной кульбит, он максимально приблизился к месту прорыва. А затем прыгнул в бездну, вслед за ней. Несколько мгновений он падал, а после попал в одну из многочисленных ран планеты, через которую пытались пробраться чужаки.
Он вцепился в щупальце, удерживавшее его жену, и несколькими резкими движениями рассек его на части, вынудив отпустить свою добычу, ограждая их обоих от новых захватов. Не позволяя Теоне упасть, обхватил ее рукой, цепляясь за едва заметные выступы, пытался затормозить и прервать стремительное падения в неизвестность. Не смотря на весь трагизм ситуации, вспомнил, как совсем недавно он уже удерживал свою женщину над пропастью, а она замирала в его рука, боясь, лишний раз пошевелиться, с ужасом разглядывая его острые когти и клыки.
Он мог провисеть над бездной еще очень долго, не теряя силы, но обстоятельства в виде издающих мерзкий вой чужаков, вознамерившихся попасть в их мир и, заодно, добраться до них, заставляли действовать. К тому же, Теоне была необходима помощь. Неизвестно, насколько сильно на нее повлияло разделение с Демиургом. Рейвен не допускал мысли, что фактически, его жена может быть мертва. Кто угодно в этом мире, только не она. С замершим сердцем он ждал хотя бы единственный осознанный взгляд, говорящий о том, что он узнан, а она жива. Он не помнил точно, когда именно девушка стала ему настолько дорога. Но этого уже не изменить. Да и не хотел он отказываться от чувств, которые делали его сильнее, жестче и безжалостнее. Такова его природа. Но сможет ли она принять его, таким, какой он есть?
Очередная атака представителя другого мира, который решил использовать не щупальца, а клыки. Рейвен извлек клинок, полоснул по подкрадывавшейся темноте и в узком тоннеле раздался визг. Если переходы продержатся слишком долго, вряд ли получится сохранить их мир. Уже не будет кого спасать.
* * *
Альбер без особых внутренних терзаний перерезал горло последней жертве. По крайней мере, последней из тех, кто осмелился на них напасть. Отбросил кинжал, обвел тяжелым взглядом почти опустевший зал. Те из людей, кто был еще жив, не считая личной гвардии, жались по углам, боясь привлечь к себе взор убийцы. С этого дня здесь надолго запомнят герцога и вряд ли когда-то будут рады его видеть.
– Получилось! – спустя долгие мгновения молчания с трудом произнес Аранда, утирая со лба пот, имеющий почему-то красный цвет. Он выглядел посеревшим и обессилевшим. – Этот мир меня услышал, он откликается и… взывает. Границы истончились, Демиург слишком слаб, чтобы сражаться с чужаком и контролировать пространство. Его сородичи пытаются перейти к нам. Это не то, чего хотела тварь. Она берегла этот мир для себя. Сейчас же, если они набросятся на нас все вместе, нам не выстоять.
– У тебя достаточно силы? – вкрадчиво поинтересовался герцог, снова бросив взгляд на жавшихся в углу солдат. Они были в ужасе, но почему-то не спешили покидать опасный зал, в котором проводили запрещенный ритуал. Возможно, причиной этого стали доносившиеся за стенами замка звуки. Чудовищные хрипы, визги и крики. Хмурое небо почернело, сквозь разбитые окна молнии выхватывали из темноты тех, кто успел прорваться первыми. Мелких, быстрых и смертоносных.
Рейвен едва успел среагировать, когда сухая, осыпающаяся под его весом почва, задрожала, а после, стены тоннеля, в котором они зависли, начали медленно соединяться. Сверху на головы обрушился поток из смеси воды и большого количества обломков горных пород, глины и мелких камней, снизу, из темноты раздавались сипение и хрипы. Не дожидаясь пока их раздавит или съедят, мужчина, закинув жену на плечо, начал подниматься верх, каждую секунду рискуя быть снесенным со стены, получить роковой удар в голову или оказаться в лапах одной из тварей. Он понимал – стоит какой-нибудь твари попытаться их схватить, вполне возможно, что у него не будет сил и времени удержаться.
Когда над головой появилось хмурое небо, он торопливо вцепился в щедро политую дождем почву и рывком выдернул себя из ставшей слишком узкой расщелины. Несколько мгновений, шумно и хрипло дыша, он с усталым равнодушием прислушивался к отчаянным хрипам, исходящим из проема, но вот прямо на его глазах края расщелины, бывшей еще недавно болезненной раной на теле планеты, соединились. Одновременно с этим дыры между мирами начали закрываться, отсекая от дома остатки чужаков, которых с победным рычанием добивали хранители планеты.
Рейвен откинулся на спину, не обращая внимания на гряз и лужи образовавшиеся от продолжительного ливня, и с жадностью слизывал с пересохших губ влагу, чувствуя, как холодные капли дарят его избитому и израненному телу жизнь. Его взгляд был устремлен в посеревшее небо, где спустя многие столетия воцарялись его истинные хозяева – ящеры.
Значит, у Альбера получилось?
Осторожно, чтобы не навредить, он приобнял бесчувственное тело Теоны, чтобы согреть его и укрыть от дождя.
– Теона, – шепнул он едва слышно, пытаясь привести жену в чувства, и со страхом глядя в ее бледное, безжизненное лицо, – ты не можешь оставить меня одного. Ты обещала.
– Что происходит? – Альбер с брезгливостью наблюдал, как отсечённая конечность твари все еще трепыхается в грязной луже. Несколько бессвязных движений, и щупальце замерло навсегда.
– Мне кажется… что все, – Аранда, осунувшийся и измученный до предела стоял, слегка покачиваясь, у границы рисунка, – прорехи закрываются.
– Могу ли я быт уверенным, что ни одна из этих тварей больше не захочет сюда вернуться? – сухо спросил Альбер, однако встал рядом с некромантом, опасаясь, что тот не удержится на ногах и упадет вслед за своими жертвами.
– На несколько сотен лет, думаю, можете, – с трудом ворочая языком, произнес Аранда, – а после, это проблема наших потомков. К счастью, уже не моя.
И бесшумно опустился на пол. Точнее, герцог едва успел его подхватить до того, как тело некроманта встретилось с твердым мрамором.
– Она должна жить, – жестко произнес Рейвен не оборачиваясь, но прекрасно чувствуя за спиной присутствие невероятной мощи и опаляющего жара.
– Мне жаль, но это невозможно. Ее тело было моей тюрьмой. И когда я стала свободной, оболочка начала разрушаться. Ее дух уже далеко, – печально произнесла Демиург.
– Значит, мне нужен некромант, – заключил мужчина.
– Зачем?
– Чтобы вернуть ее дух. И если для этого потребуется найти для моей жены новое тело, я это сделаю.
– Ты пойдешь на преступление? – в тоне Демиурга не было удивления, лишь легкий интерес. Словно избавившись от сковывавших ее пут, она избавилась от всего, что когда-то делало ее слабой, и уязвимой.
– Не задумываясь. Она мне дороже всех в этом мире. Неужели ты думаешь, что меня остановит ложная мораль или чья-то чужая жизнь? – Рейвен полуобернулся, краем глаза замечая рядом с собой лишь неяркую почти прозрачную фигуру.
– И ты готов стать таким же, как Император?
– Я никогда не стану таким, как Император, – возразил мужчина, – но могу пойти гораздо дальше, чем осмелился он. У тебя целый мир, который закрыт от чужих божков. Неужели твоя сила иссякнет, если ты не откажешься совершить одно маленькое чудо.
– Я не вмешиваюсь в жизнь особей, населяющих мою планету.
– И все же, ты прожила несколько жизней. Не задумывалась о том, что невмешательство не всегда благо. Даже для тебя.
– Ты мне угрожаешь, смертный? – легкая ирония и жар на несколько секунд сменился холодом.
– Вспомни, благодаря кому ты смогла вернуться. И сделай для нее хоть что-то, – Рейвен не просил. Не требовал. Но почему-то Демиургу казалось, что здесь и сейчас ее ставят перед выбором. Но как он посмел?
Рейвен же понимал, что рискует, и прежде всего, жизнью Теоны. Если Демиург придет в ярость, то сметет с лица своего мира их обоих. Он был готов умереть, но не потерять Теону.
– Такая преданность той, кого ты даже ни разу не назвал своей, – заметила Демиург, и Рейвен ощутил, как его спину опалило жаром, – меня удивляют столь острые чувства. Что если ты ошибаешься? Эта оболочка пуста, ее наделяла жизнью моя сущность. Это нормально, преклонятся перед создательницей, и греться в лучах моей силы.
Рейвен смотрел на Демиурга прямо, не моргая и не отводя взгляд. Он не прятал своих мыслей, напротив, хотел бы чтобы это могущественное существо хотя бы на миг почувствовало всю палитру его собственных чувств. Волнение и страх за кого-то другого. Обреченность, неспособность принять возможную потерю. Нежелание смириться. И он заговорил.
– Эта оболочка принадлежит моей жене. Теоне Корвин Дар. Той, благодаря кому ты существуешь. Той, кто спасла твой мир и не позволила сделать из него кормушку для тварей. Ты этого не смогла. А она сделала.
– Ты смеешь сравнивать! – Демиург сама не ожидала от себя вспышки свершено неожиданного, но искреннего гнева, – не сравнивай творца и человеческое существо. Она была уязвима и лишь выполнила свое предназначение.
– Неужели это хрупкое тело тебя настолько пугает?
– Ты бредишь, смертный.
– Пугает тем, что способно стать тебе клеткой, – предположил Рейвен.
Демиург промолчала, и Рейвен ощутил как жар, опаляющий тело отдаляется от него. Нельзя допустить, чтобы творец исчезла. Иначе Теона умрет, и он не в силах будет ничего изменить. Но ведь она же смогла – пошла наперекор здравому смыслу и приказу брата, пересекла границы миров, чтобы вернуться и спасти его, Рейвена. Мужа, которого ей навязали.
– Постой, – окликнул он Демиурга, – мы покинем твой мир. Добровольно. Навсегда пересечем границы и запечатаем переход. Никто и никогда больше не сможет обрести над тобой власть.
