Текст книги "Чужая для монстра (СИ)"

Автор книги: Виктория Щабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Невская Виктория
Чужая для монстра

Глава 1

– Итак, сколько? – голос Альбера, моего брата звучал приглушенно, из-за разделявшей нас стены, однако, мне не пришлось слишком сильно напрягаться. Зато вся ситуация в целом жутко нервировала.

– Простите, не понимаю? – слегка озадачился Эдвард. Мой неофициальный жених. Неофициальный, потому что о нашей помолвке не было объявлено. Он сделал мне предложение, неделю назад, в пустынном парке академии, встав на одно колено. Романтический жест я оценила положительно, впрочем, как и само предложение. Но… наше счастье было невозможным без согласия на брак Альбера Корвина, герцога Сальеро. Моего сводного брата, единственного сына герцога Рино от первого брака. Я же была рождена во втором, позднем и отца не помнила. Впрочем, как и мать. После их смерти моим опекуном, как и новым властителем герцогства, стал Альбер.

Эдвард всегда привлекал взгляды противоположного пола. Боевой маг, сильнейший потенциал, древний, хоть и обедневший род, соседствовавший с герцогством. Все годы, что мы обучались вместе, мне казалось, что такой парень даже не посмотрит в мою сторону. Он и не смотрел. Многочисленные недолгие романы, кутежи в тавернах и подпольные бои занимали большую часть его времени. Я же училась, упорно и тяжело. О факультете боевых магов нечего было, и мечтать, но мой небольшой потенциал силы компенсировался усердием, и, в конце концов, я смогла стать одой из лучших выпускниц факультета целительства. А после, по протекции моего брата, меня ждала недолгая стажировка во дворце под чутким руководством придворного целителя, магистра Нимансура. Хорошее, престижное место, забота опекуна, теперь еще и предложение того, о ком я втайне мечтала вечерами в академии. Но мне совершено не нравилось направление, которое принял их разговор. Мое сердце сжалось в тревожном предчувствии.

– Сколько вы хотите за то, чтобы исчезнуть из жизни моей сестры навсегда, – тон Альбера стал скучающим. Как будто обстоятельства вынудили его отвлечься от более важных дел, и теперь приходилось общаться с совершенно неинтересным человеком по поводу нестоящей проблемы.

– Как вы смеете! Я люблю Теону и никогда от нее не откажусь! А ваше предложение недостойно аристократа! – слегка повысил голос Эдвард. Судя по звукам, доносящимся из кабинета, мой жених так и остался стоять у стола.

Брат молчал, но я вполне могла представить себе его пристальный изучающий взгляд, которым он прожигает Эдварда насквозь. Взгляд, от которого порой, у меня дрожали руки, и я всегда лепетала какую-то чепуху, производя впечатление умственно отсталой. Ничего не могла с собой поделать. С детства робела перед Альбером. Хотя разница в возрасте между нами не была слишком уж велика – девять лет. Но теперь я была готова выступить против Альбера и отстаивать вместе с Эдвардом нашу любовь. Именно поэтому сейчас я стояла у тайного хода в кабинет герцога Сальеро и бессовестно подслушивала их разговор.

– Любите? Вряд ли можно любить одну женщину и в то же время жить с другой.

Слова Альбера заставили меня похолодеть. Да, я знала, что Эдвард никогда не был праведником, однако, за полгода наших встреч, он не давал повода усомниться в его верности. Мы всегда были вместе, и даже наши однокурсники, которые поначалу не верили в силу его чувств и в возможность наших отношений, относились к нам как к паре.

– Ложь! Как вы…

– Узнал? Видите ли, мой юный друг. Я имею привычку интересоваться всем, чем живет моя единственная сестра. Не думали же вы так легко войти в мою семью? На что вообще надеялись? Вы сумели втереться ей в доверие и стать частью ее жизни. Что ж, мне показалось, что небольшой опыт в отношении мужского коварства станет ей полезен. Она слишком наивна и добра, чтобы видеть то, кем вы являетесь на самом деле. Именно поэтому я предположил, что вы примите некую сумму компенсации и уберетесь, далеко и надолго. Моя же сестра излечится от разбитого сердца и попранных девичьих грез и станет смотреть на этот мир более прагматично.

– Она любит меня и не позволит нас разлучить, – категорично заявил Эдвард, и я подивилась такой категоричности. Неужели считает меня настолько слабовольной, что я приму и смирюсь с изменой?

– Вы так в этом уверены? – тон брат, тот особый тон, которого я всегда опасалась, и который заставлял людей говорить правду. Небольшая тайна нашего рода, хотя этой способностью я не обладала. Но это значит, что он ведет допрос! Полноценный допрос, отбирающий у него много сил. И в следующий миг от слов моего уже теперь бывшего жениха, мне показалось, что моя жизнь рассыпается на осколки.

– Да она с самого начала смотрела на меня своим телячьим взглядом и просто мечтала, чтобы я обратил нее внимания. Кто она – пустышка, никто. Слабая целительница, которую и во дворец взяли только лишь потому, что ее брат герцог. Но что поделать…

– Вы проигрались и решили поправить свое финансовое положение за счет моей семьи, – продолжил брат тем же тоном. – А после на вас вышли люди, которые настоятельно посоветовали ускорить ваши отношения и поторопиться со свадьбой. Что они вам предложили?

– Пограничные земли, которые когда-то принадлежали нам, – неохотно ответил Эдвард. Да, брату было невозможно сопротивляться, однако, допрашиваемый им человек, не имея возможности контролировать свои слова, чувствовал и понимал, что и кому он говорит.

Я даже не заметила, как в волнении сгрызла ноготь – дурацкая детская привычка, от которой, казалось, давно избавилась Теперь же… Слез не было. Лишь чувство глубокого разочарования. Мне так хотелось поверить в чувства Эдварда, что ему даже не пришлось прилагать для этого усилий. Наивная глупая пустышка, прячущаяся за спиной брата и не видящая окружающей действительности. У меня никого нет, кроме Альбера и дела, которому, казалось, я хочу посвятить всю свою жизнь. Меня хвалили преподаватели, пророчили завидное будущее несмотря на маленький резерв. Я много работала со своим руководителем, и мы вместе добились некоторых успехов в лечении нескольких редких и тяжелых болезней. Но что если это будущее, очередная сказка, в которую я поверила. Что если похвала – лишь дань моему титулу и происхождению?

– Контакты этих людей вы предоставите моей службе безопасности, – резко продолжал Альбер, вызывая охрану. В кабинет вошли люди, и в полнейшем молчании увели сопротивляющегося и выкрикивающего угрозы Эдварда. Слушая крики этого человека, у меня появлялось чувство, будто я только что извалялась в грязи.

– Ты можешь войти, Теона, – голос брата звучал мягко. А я вздрогнула при мысли, что все время, что я подслушивала его разговор, он знал о моем присутствии.

Тихо приоткрыла хорошо скрытую от чужих взглядов дверь и проскользнула в кабинет. Прошла к столу, села в кресло, повинуясь молчаливому жесту Альбера и молча, уставилась на него. Он смотрел на меня спокойно, без следов раздражения на своем красивом, будто скульптурно вылепленном лице. Трудно иметь красавца-брата, будучи брюнеткой, со смуглой кожей лица, с цветом глаз невнятного болотистого оттенка, и полным отсутствием родовой силы. Он же, пепельный блондин с зелеными глазами, высокий, сильный, обладающий родовой магией. Мечта придворных дам и мамочек, имеющих дочерей на выданье. Правда, Альбер не спешил связывать себя узами брака, впрочем, не пренебрегая женским вниманием. Мы были с ним совершенно не похожи, словно дети разных родителей, что, порой, служило причиной мерзких намеков, которые брат, с легкостью и довольно жестоко пресекал. Когда-то одна из его пассий прилюдно заявила, что как только они с братом поженятся, бастарду чернушке не будет места в этом дворце. Это было последнее заявление сделанное женщиной. По слухам в тот же день ее отправили в женскую обитель, замаливать грехи. Если верить некоторым слухам, то пожизненно. Думаю, брата взбесило не столько оскорбление, нанесенное мне, как то, что его свободой кто-то посмел распорядиться. Впрочем, я не вмешивалась в его дела, а учеба стала занимать много времени.

– Все слышала? – как ни в чем, не бывало, поинтересовался он. Я лишь кивнула, не в силах найти подходящие слова.

– Ты знал, что я за дверью? – решилась, наконец, подать голос.

– Знал.

– Почему не сказал раньше? Про Эдварда?

– Ты бы поверила?

– Да… нет… не знаю, не могу сейчас сказать. Мерзко, унизительно, стыдно думать об этом.

– Не стоит. Твоей вины здесь нет совершенно. Скорее, это мне нужно было вмешаться пораньше. Но я хотел, чтобы этот предприимчивый юноша вывел меня на серьезных людей. Поэтому, прости, что заставил тебя пережить все это. Хочешь воды?

Он спросил без перехода, словно эта мысль только что пришла ему в голову. Я лишь отрицательно помотала головой и поднялась с кресла.

– Мне нужно побыть одной.

– Понимаю, но прошу тебя, не замыкайся в себе.

Молча, пересекла кабинет и вышла. Чтобы словно в тумане пересечь коридор, войти в свои комнаты и, закрыв за собой дверь тяжело выдохнуть. Потом прошлась по комнате, без особой цели, осматривая ее взглядом. В последние годы я во дворце появлялась нечасто, проводя все время в академии и проживая в съемной квартире с охраной.

Наивная, бесполезная пустышка, без силы.

Подошла к секретеру и достала их ящика браслет связи. Несколько секунд колебалась, еще не уверенная что хочу так резко и быстро изменить свою жизнь. Нет, решительности было достаточно, но все же…

Больше не сомневаясь, я активировала браслет и дождалась, когда на маленьком экране появилось лицо моего учителя – магистра Нимансура.

– Теона! Не ожидал. Что-то произошло? – спросил сухонький невысокий старичок с добрыми глазами. Несмотря на свой возраст, магистр обладал огромным потенциалом силы и в молодости был боевым целителем, участвуя в прошлой войне. Давней войне, о которой многие уже и не вспомнят. Сейчас же над нашим миром нависла другая угроза. Неведомая, но оттого не менее опасная. Прорывы происходили по всему миру Адамантис и, хотя в нашем герцогстве пока не зафиксировано ни одного, было объявлено военное положение, и боевые маги постоянно патрулировали окрестности и границы.

– Магистр, вы предлагали мне уехать вместе с вами. Ваше предложение еще в силе? – с натянутой улыбкой я смотрела на морщинистое лицо своего учителя. Быть может, единственного, кто много лет назад поверил в то, что у целителя с малой силой может быть будущее в медицине.

– Конечно, милая. Ты изменила свое решение?

– Да, учитель, – горло перехватило спазмом, – изменила. Я хочу поехать с вами в тот отдаленный гарнизон. Я хочу стать настоящим врачом.

Гелик шел на снижение. Магия и технологии моего мира позволяли за недолгое время добраться в любую точку нашей планеты, что уж говорить об окраине герцогства, не очень большого. И хотя до сих пор мы не вышли в космос, многие ученые утверждали, что это время не за горам.

Да, у меня это получилось – заставить брата принять мою точку зрения и согласиться с тем, что хоть дворец одно из безопасных мест в герцогстве, но всю жизнь я в нем не проведу. Пора вылезать из скорлупы и познавать мир. И пусть это страшно, сложно, но я была готова. Альбер, после многих часов спора и пререканий, просьб и требований – смирился.

Я оглянулась на своих товарищей. Тех, с кем мне придется провести в этом уединенном, но не заброшенном месте почти семь месяцев. Харви, долговязый худой и нескладный, но очень добрый и талантливый парень, увлеченный ботаникой. На стажировке под чутким руководством магистра он должен был разрабатывать лекарство от гриппа, который в последнее время стал настоящей проблемой северных земель герцогства.

Николь, смешливая, румяная кареглазая красавица, с длинной толстой косой травница и зельевар. На нее засматривались не только парни из нашей группы, но и пара гвардейцев, сопровождавших нас по настоянию Альбера.

Толивер и Мет – братья обладающие магией стихий. Старший – работал с почвой, младший с воздухом. Дар у обоих был чуть выше среднего, они специализировались на возведении защитных укреплений, и сейчас ехали в гарнизон, чтобы совершенствовать свое мастерство.

Магистр Нимансур на время стажировки становился нашим наставником. В этой поездке я надеялась набраться практического опыта и оточить способности. Разумеется, во время учебы в академии у нас были занятия в больницах под чутким руководством учителей. Вот только самостоятельных операций мне пока еще никто не доверял.

На место мы прибыли в полдень. Нас встретил адъютант командира, проводил в выделенный нам домик, по ходу посвящая в детали гарнизонной жизни.

Домик нам понравился – на самой окраине городка, подальше от плаца и шума, который создавало большое количество людей в форме. Моим охранникам выделили домик поближе к центру городка. И время до конца дня мы занимались обустройством своего жилья, которое должно было стать нашим домом на несколько последующих месяцев.

– Как на счет поселиться вместе, а свободную комнату сделать лабораторией? – предложила мне Николь. Я охотно согласилась, хотя до сих пор ни с кем, ни разу не делила жилье. Но раз пришла пора меняться, нужно это делать резко. Тем более что комната на двоих на втором этаже оказалась небольшой, но светлой и уютной. Мы не брали слишком много вещей – лишь самое необходимое. Поэтому разобрав чемоданы, занялись лабораторией, под которую выделили самую большую из комнат на первом этаже, подальше от столовой и кухни.

Так, постепенно осваиваясь в чужом незнакомом городе, оторванные от остального мира, мы занимались делом, которое определяло всю нашу жизнь.

Под руководством магистра я приступила к работе в гарнизонной больнице – небольшом здании недалеко от казарм. К охране привыкла и научилась их не замечать. По уговору, они старались не попадаться на глаза и дежурили по очереди. Знаю, что раз в день они направляли отчет брату о моем состоянии. Сама же свела наше общение с Альбером к минимуму.

За месяц я вполне освоилась в больнице и уже ассистировала учителю на операциях. Чуть позже он доверил мне оперировать самой. Никогда не забуду того трепета и волнения, когда взяв в руки скальпель я сделала свой первый самостоятельный надрез. Пусть это была операция по удалению аппендикса молодому солдату, и в применении магии необходимости не было, я выходила из операционной возбужденной, раскрасневшейся от прилива адреналина и была счастлива как никогда раньше.

– Узнаю этот взгляд, – учитель похлопал меня рукой по плечу, – такая же сумасшедшая, каким и я был когда-то.

– Разве это плохо, учитель? – по лицу расползалась широкая улыбка, пока я наблюдала за тем, как санитары перевозят больного в палату, – быть такой же, как вы?

– На этот вопрос сможешь ответить лишь ты через много лет, дорогая Теона, – вздохнул магистр.

Время летело незаметно. Я с головой окунулась в жизнь гарнизонной больницы, проводя операции, разрабатывая совместно с Харви и Николь новые методы исцеления, при которых воздействие магии минимально. Чтобы не оказаться безоружными при наступлении холодов, делали все, чтобы жители гарнизона болели как можно реже, усиленно снабжая их противопростудными и противовирусными зельями. Постепенно начали замечать, что личный состав во главе с командиром стал нас немного сторониться.

До нашего приезда суровые гарнизонные вояки терпели недуги различной тяжести, мужественно стиснув зубы и не желая обращаться к лекарям. Сейчас же по настоянию магистра был введен обязательный медицинский осмотр, который солдаты почему-то невзлюбили. Но поделать ничего не могли. Особенно с тем, что нам становились известны их тайны и грешки, чего уж скрывать. Популярностью пользовались зелья, излечивавшие воспалительные заболевания мужской половой системы. Вот за ними мужское население гарнизона прибегало охотно, пряча взгляд и, краснея, благодарили за помощь. На наш с Николь недоуменный вопрос – откуда, Харви и сам немного помявшись, напомнил, что недалеко от гарнизона расположены несколько поселений, а в одном из них трактир, размещенный вдоль большой проезжей дороги. В этот трактир часто наведываются наши солдаты из тех, кто получает увольнительные. Вот там самые несознательные, скорее всего и цепляли эту хворь.

Вот так день за днем, в привычных заботах прошло почти четыре месяца моей стажировки. Счастливых, хлопотных месяца, о которых я всегда буду вспоминать с улыбкой и благодарностью к судьбе. А потом рядом с гарнизоном произошел прорыв.

Глава 2

– Ты сегодня какая-то особенно не выспавшаяся, – заметил Толивер и подмигнул своему брату.

– И тебе недоброго утра, – проворчала я, кидая в кружку кипятка щепотку трав, собранных Харви. Он утверждал, что они заставляют его принимать спокойно и достойно все тяготы нового дня. Что ж, попробуем.

Ночь прошла ужасно, мне снилась какая-то гадость, которую я сейчас уже и не вспомню. Однако ощущения от сновидений остались самые неприятные.

Мы расселись за столом всей группой. Утро – единственное время, когда мы собирались в доме все одновременно.

– А мы вчера соорудили больверк, – поделился Мет.

– А я начал испытания вакцины от гриппа на гурбахе, – вставил Харви.

– О, Всеотец! Не смей обижать это милое создание, – возмутилась Николь.

– Почему обижать? – опешил о подобного обвинения ботаник, – гурбах по имени Зигфрид чувствует себя хорошо, у него влажный нос, ясный взгляд и регулярный стул.

– Достаточно, Харви, мы поняли, что испытание проходит по плану, – вмешалась я, осушив в несколько глотков напиток. – Нам поры. Ты со мной?

– Только рюкзак заберу, – парень кинулся наверх.

Мы часто добирались до больницы вместе – у Харви был уголок на первом этаже, у меня на втором. Этот парень просто подкупал своей добротой, искренностью и готовностью помочь. Наверное, поэтому, из всей нашей группы мне с ним было легче всего общаться.

Мы прошли половину пути в сопровождении Дика моего телохранителя, когда нас почти оглушил протяжный вой сирены.

– Что происходит? – Дик остановил спешащего куда-то солдата.

– Прорыв! Чудом заметили. Еще неактивный.

Мы удивленно переглянулись. Здесь? В самой отдаленной части герцогства, почти на границе с ничейной землей?

– Нужно вызвать помощь! – обернулась я к гвардейцу.

– Не сомневаюсь, что командир гарнизона уже сообщил о прорыве куда надо, но помощь придет через несколько часов. Нам же необходимо срочно вас эвакуировать. Немедленно к докам.

– Нет, вы что? Я никуда не полечу! Вы предлагаете мне бежать, бросив остальных?

– Теона, – тихо вмешался Харви, – ты не можешь подвергать себя опасности. Подумай о брате.

– Я думаю о живущих здесь людях, Харви. Поэтому не могу просто уйти. Сколько в доках исправных геликов?

– Три. Каждый способен взять на борт от десяти до пятнадцати пассажиров.

– Значит, мы имеем возможность эвакуировать из гарнизона около пятидесяти человек. Если сильно потесниться.

– И лететь на пределе возможностей, – вмешался Дик.

– Им достаточно просто выйти из зоны возможного поражения. Исполняйте Дик, это приказ.

– Я должен охранять вас, госпожа, – твердо заявил гвардеец.

– Вы теряете время, которого у нас нет, – жестко бросила я, бегом возвращаясь в дом. Ребята уже все знали, были взволнованы и растеряны, и вскоре к нам присоединился второй телохранитель и магистр.

– Госпожа, герцог просит вас ответить на вызов.

Вздохнув, я поспешила уединиться в комнате, поняв, что разговор может быть не из легких.

– Я не потерплю неповиновения, Теона, – грозный, непривычно сухой голос брата, как только я активировала браслет, едва не поколебал мою решимость. Но все же…

– Альбер, ты герцог этих земель, твои люди в опасности. Как я могу бросить их одних. Пожалуйста, не заставляй меня тебе грубить. Я не хочу ссориться. Особенно сейчас.

– Я не позволяю тебе рисковать, сестра, – твердо произнес Альбер.

– Каждый из нас делает то, чему его учили. Ты – правишь герцогством, а я лечу людей.

– После прорыва их там может никого не остаться. Выжженная территория, Теона, вот все что бывает после.

– Мы попробуем сделать все, чтобы этого не произошло, Альбер. Не нужно меня ненавидеть за то, что я тебя ослушалась. Пожалуйста. Просто поторопись, и пришли боевиков до того, как будет поздно.

– Маги уже в пути. Минимум через два часа они будут у вас.

– Вот видишь, все не так плохо. Солдаты гарнизона смогут нас защитить и продержаться до прихода помощи. А мы будем работать в больнице, и помогать раненым. До встречи, – с неестественной улыбкой прервала разговор, и, повинуясь какому-то наитию, резко ушла от захвата телохранителя, и, послав в него импульс силы, помогла опуститься на пол.

– Даже не думай, – обернулась на Дика, который осторожно, приближался ко мне.

– Герцог мне не простит, – мягко, словно говорит с душевнобольной, произнес Дик.

– Мне не составит труда усыпить и тебя. Но ты можешь делать свою работу и быть рядом.

Несколько долгих мгновений Дик раздумывал о перспективах ослушаться приказ герцога и возможности составить компанию спящему товарищу.

– Хорошо, но если вас убьют…

– Я об этом пожалею, поняла. Но прошу тебя, не нужно так далеко заглядывать в будущее, – резко прервала его и поспешила закинуть в сумку то, что могло пригодиться. На миг застыла перед крошечной шкатулкой. Там не было никаких драгоценностей. Лишь пару камней, которые я в детстве искренне считала своими талисманами, колечко, подаренное братом на мое десятилетие и давно уже ставшее слишком маленьким. А еще ожерелье, созданное в порыве творческого рвения на одном из уроков по артефакорике. В тонкую цепь из белого металла с причудливой вязью были вплетены камни – накопителями. Не раздумывая слишком долго, надела его себе на шею.

– Смело, – Мет встретил меня на лестнице и так же складывал заряженные кристаллы силы, чтобы использовать их при необходимости, – глупо, но смело.

– Благодарю, – прошипела я, и мы группой выдвинулись из дома к больнице, предчувствуя скорое появление раненых. Проводили взглядом взлетающие гелики, уносящие в безопасное место детей.

– Магистр, что будет с остальными? – поинтересовалась Николь, – от волнения и быстрой ходьбы она раскраснелась и тяжело дышала.

– Гражданские смогут укрыться в подземных тоннелях, пока опасность не пройдет, – учитель не выглядел напуганным, напротив, от него исходило спокойствие, уверенность и твердость в принятом решении. Он мог уйти, но остался с нами. Каждый из нас осознавал, что рискует, однако, выбрал именно этот путь.

Мы не дошли до больницы нескольких метров, когда в городке начали появляться бегущие в ужасе люди. Их было несколько десятков и я еще никогда не видела в гарнизоне настолько разношерстной, мечущейся в страхе толпы.

– Не гарнизонные, – заметил Дик.

– Это деревенские, – пояснил Мет, рассмотрев приближавшегося к нам огромного мужика с ребенком на руках. За него цеплялась плачущая растрепанная женщина, видимо, жена.

– Что случилось? Почему вы не остались дома? Здесь опасно! – остановил бегущих магистр.

– Везде опасно! – резко притормозил мужик, передавая ребенка женщине и утирая рукавом выступивший на лбу пот, – рядом с развилкой дороги, что ведет к нашему дому, дети заметили какое-то странное сияние. Вот мы и…

– Второй прорыв, – прервал его магистр, – невероятно, раньше такого не было.

– С двух сторон, чтобы наверняка, – прокомментировал Дик, сверля меня сердитым взглядом, одновременно пытаясь активировать браслет связи. Браслет молчал.

– Слишком поздно, – шепнула я в ответ на взгляд, прошла к ступеням больницы и опустила на них сумку, – они не успеют. Кто-то очень хорошо постарался сделать так, чтобы они не успели.

– Все силы гарнизона брошены на локализацию южного прорыва. Там командующий, солдаты, боевые маги…

Снова взвыла сирена, на этот раз особенно раздражающе громко.

– Если зайдут с тыла, гарнизон обречен. Не выживут даже те, кто сейчас в тоннелях.

– А знаете, всегда мечтал стать боевым магом, – не к месту заявил Мет. Николь всхлипнула, и со злостью утерла слезы.

– Вы что надумали? Сдурели? – возмутился Толивер. Я видела, что его возмущение вполне разделяет Дик, но у того просто не было выбора. Как не было его и у нас всех. С того самого момента, как прозвучал первый сигнал тревоги.

– Вернись в дом, приведи в сознание Хорса, он должен иметь возможность себя защитить в случае чего. Это приказ, – я придавила Дика взглядом, и он к моему глубокому удивлению беспрекословно меня послушал.

– Ну что же, дети мои, – излишне оживленно начал магистр, – у нас с вами появилась возможность присутствовать при невероятном магическом возмущении пространственных слоев. Думаю, вам будет интересно.

Оживленный тон сошел на нет, наполнившись, горечью и страхом. Страхом, за наши жизни. Я это чувствовала.

– Сколько у нас времени?

– Около получаса. Как ранее свидетельствовали выжившие очевидцы. Если, разумеется, их показаниям можно доверять.

Спустя четверть часа мы были на месте. Спешили, как могли, используя передвижной мобиль, поэтому застали момент, когда черный цветок, прекрасный в своей чуждости этому миру начал расцветать, чтобы расширить пространство и приоткрыть двери.

– Сейчас нам не поможет оружие. И боевые маги здесь бессильны. Вспомните, чему я вас учил на дополнительных занятиях, – магистр обернулся к нам с застывшей улыбкой. Его развевающиеся на ветру волосы оказались покрыты инеем. Я не сразу поняла, что в воздухе искрятся снежинки. Да и все пространство вокруг цветка пропитывал жуткий холод.

– Помнишь, Толивер, как в детстве ты пугал меня той зеленой жирной гадиной, сидящей на листке клавера? – поймав удивленный взгляд брата, Мет пояснил, – просто захотелось, чтобы ты знал, как меня это бесило.

– Я знал, поэтому и делал, – бросил Толивер, потом, подумав секунду, добавил, – прости!

– Да ладно, – пожал плечами Мет и, отойдя от брата на нужное для ритуала расстояние, приготовился. Мы все заняли свои места, образовывая полукруг позади учителя, и делясь с ним своей силой. Он же, используя кристаллы-накопители, аккумулировал ее, направляя в цветок, чтобы предотвратить его полное раскрытие.

Ледяной ветер бросал в лицо жалящие снежинки, пробирал до костей. Да и страх не добавлял уверенности в собственных силах. Впервые мы столкнулись с тем, чему не находили объяснений, с тем, против чего нас бороться не учили. В какой-то момент почувствовала присутствие своих телохранителей и давящее ощущение, которое мы все испытывали, немного отступило, равномерно распределяясь на восьмерых. А после…

Цветок резко увеличился и раскрылся, явив нашим ошеломленным взглядам равнину, с чахлыми кустарниками, светилом, идущим на закат и солдатами, в боевом снаряжении, ждавшими, когда проход расширится настолько, чтобы пересечь разделявшую нас невидимую грань. Края перехода сияли чернотой, дыхание в воздухе превращалось в пар.

Ближе к переходу стояли три фигуры, затянутые в броню. Один из трех, высокий и мощный выступил немного вперед, и я смогла увидеть наброшенный на лицо капюшон, серый плащ и перчатки.

Между нами, прямо из потрескавшейся почвы торчал металлический продолговатый брус, от которого исходили эманации страха, отчаяния и безысходности.

Я не почувствовала, как осыпался мой первый накопитель, зато после разрушения последнего тело накрыло липким потом, и я ощутила как сила стремительно покидает меня. Более того, благодаря дару целителя, я понимала, что то же самое сейчас испытывают мои товарищи. Бледнея с каждым мгновением, я остро пережила момент, когда упала Николь. Телохранители еще держались, а вот Мет и Толивер были на последнем издыхании, как и Харви. Опустошение, боль, страх – чужие эмоции захлестнули меня, а затем резко оборвалась связь, позволяющая нам передавать силы своему учителю.

На моих глазах магистр тяжело повалился навзничь, устремив взгляд в небо. Мне не нужно было тянуться силой, чтобы понять – мой учитель мертв, полностью исчерпав себя. А переход, словно почуяв наше бессилие, дрогнув, начал раскрываться еще стремительнее.

Последние мгновения жизни, разделяющие ее на до и после. И сейчас это после может никогда не наступить.

– Это конец, отходим! – Хорс сделал попытку потянуть меня за рукав, но я резко высвободилась из захвата, не отводя взгляда от учителя. Добрый, любящий, отдававший всего себя целительству и своим ученикам. Он не заслужил такой смерти. Никто из нас этого не заслужил!

Я сделала шаг, второй, и уже не слышала выкриков сзади. Резкий ветер, превратившийся в ураган, сбивал с ног, не давая приблизиться к цветку, и я упала, как и едва не схвативший меня Дик. Поднялась на ноги быстрее него, и уже не обращая внимания ни на что, и ни на кого с упорством двинулась к цели – брусу, который с каждым пройденным мною шагом разрывал границу между мирами. Он позволил захватчикам приблизиться настолько, что я слышала их голоса, чувствовала запах и вкус металла, песок, забивающийся под веки, въедающийся в кожу. Преодолевая стену ледяного ветра, я ворвалась в центр урагана, почти оглушенная внезапно обрушившейся тишиной.

Голо чужака, резкий, хриплый, обращенный ко мне едва не вырвал меня из состояния полутранса, в котором я приближалась к переходу. Тот человек в плаще сделал знак, и его бойцы опустили оружие, еще секунду направленное на меня и готовое выстрелить. Значит, рядом с переходом стрелять нежелательно. Возможно, именно поэтому я все еще жива? И меня не изрешетили огненные палки чужого мира?

Я действовала мгновенно, скорее, по наитию. В том, что я делала, вообще не было смысла. Мною двигала ярость, отчаяние, страх и горе и боль потери. Опустившись на колено перед стержнем, я с усилием вырвала его из высохшей и потрескавшейся почвы. А затем, не желая удерживать в руках эту мерзость, бросила ее через переход, возвращая создавшему его миру. Брус еще в полете засиял мертвенным светом, а затем взорвался, разбросав как кукол стоящих ближе всего к нему людей, отшвырнув меня от перехода, впечатав затылком в почву. Последнее, что я смогла осознать – обжигающую боль в руке, полное опустошение, стремительно исчезающий цветок и чувство безумного удовлетворения. Я справилась!

* * *

Рейвен Дар, главнокомандующий армии императора Морана проследил за схлопнувшимся переходом. Ветер гнал пыль, а вместе с ней и частицы того, что лучшие ученые называли Великим открывателем. Ключ не выдержал небрежного обращения с ним аборигенки и взорвался едва ли не у нее в руках. Ему пришлось сильно напрячься и остановить огненную волну, чтобы его люди не пострадали.

Они рассчитывали на молниеносную победу, но благодаря девчонке, их планы откладывались. Нужно было узнать, какого вахра эти дети со стариком делали на границе герцогства и почему их никто не предупредил, что местные способны притрагиваться к Ключу. Обе атаки оказались отражены. В первой жители герцогства задействовали всю боевую мощь гарнизона. Во второй…