Текст книги "Нежность ее губ (СИ)"

Автор книги: Виктория Роа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Это заставляет меня выть от изнеможения истошным стоном собственного бессилия. Почему слезы так предательски срываются с глаз, стоит мне вспомнить улыбку мужа? Почему моя измена ему жалит сильнее его похождений и откровенности по отношению к другим женщинам? Почему наслаждение, что так старательно дарит мне граф де Бюсси не способно в полной мере заполнить выемки моей любви? Только чувствуя, как его мужское орудие проникает внутрь меня, я не в силах сдержать того стона, какого ждала все это время. Он ласков со мной, груб, нежен, страстен, но он не мой. Сколько бы не длилась сегодня наша любовь – он не мой мужчина. Я не могу его любить. Это неправильно, и что скажет Генрих, когда увидит это? Душой понимаю, что предаю короля, но только тело…мое непослушное тело…оно так слабо перед любовью графа, что на секунду я возненавидела в нем мужчину.

Я закрываю глаза, и все мое тело содрогается от того, что чувствуете его руки на бедрах, медленно поднимающихся к талии, касаясь живота, окаменевшей груди. Резким движением ладони он выдергивает из моих волос гребешок, и рыжие кудри рассыпаются по спине морской волной, что приносит с собой холодный ветерок. И ведь сейчас, я пытаюсь заполнить пустоту внутри себя, чтобы уже утром вернуться к мужу, и продолжить с ним игру в «идеальных, любимых». Граф де Бюсси рычит сжима меня в своих руках, и я поддаюсь ему, я сдаюсь ему, и я им побеждена.

***

*5 лет спустя.

Я, наверное, схожу с ума, если позволяю ему те нежности, кои обычно доставляет муж, но только в руках этого мужчины, моего графа де Бюсси, я словно в руках самого князя мира всего, его поцелуи – языки огненной геенны. Мой муж, мой король, мой супруг…он закрывает глаза на ежедневные столкновения с графом, и лишь одобрительно кивает при виде де Бюсси, и я мое сердце обливается кровью от его безразличия. Конечно, за столом мы сидим вместе с Генрихом, держимся иногда за руки, а иной раз, он прикасается моего бедра, и нежно поглаживает его слушая сплетни моих фрейлин. Вчера утром граф де Бюсси отплыл из Франции, и тоска сковала меня по рукам. Я никак не ожидала, что его отсутствие моя душа воспримет так ужасно. Это не потому что теперь я должна проводить одна ночи, просто человек, что дарит столько удовольствия вдруг покидает тебя – удар по самому больному, что только у тебя есть. Надеюсь, он узнает по письмам о моей тоске.

Сегодня вечером Виктория зовет меня в дом моего брата Генриха на чтение собственных поэм, чем удивляет не меньше родственника. Разве они знакомы? Да и к тому же, она сама говорила, что не читает вслух собственные сочинения, и вдруг такая новость. Что же, если бы не политические советы, то я пришла бы в сопровождении мужа, но раз так складывается ситуация, то мне ничего не остается, как пойти с фрейлинами, которые не очень-то лестно отзываются о моей близкой приятельнице. Змеи. Они никогда ничего не понимали в литературе.

Я раскрыла тяжелые двери обеими ладонями, и сделав уверенно шаг вперед, шатнулась назад от удивления. Мой нелюдимый брат уверенно делает комплементы Виктории, и вместо гримас брезгливости и недовольства, она принимает его слова, как должное, и даже не морщится от поцелуя руки. Может быть, это странным кажется только мне, но все же, странно видеть столь заметную симпатию между этими двумя. Виктория повернулась ко мне, и улыбка оголила ее ровные зубки. Раскрыв ладони девушка крепко сжала мои локти, поцеловала в обе щеки и мое сердце на секунду остановилось, как и фрейлины за моей спины злорадно захихикали. Любопытство было слишком сильно, чтобы я не расспросила свою приятельницу о брате.

-Дорогая моя, сказать честно, но весьма неожиданно видеть Вас, прелестница, в обществе моего ревнивого брата. Простите за домыслы, но не короля ли Вы решили заманить в свою постель?-я улыбнулась.

–Марго, что за мысли? Зачем мне Ваш брат? Да и к тому же, кроме дружеского общества он мне ничего не дает. Приятно слышать лесть из уст того кто умеет ее лить.-Виктория вздохнула.-если честно, то иду на жертвы ради Вас, Марго.-она посмотрела куда-то мне за плечо.

–Хотите сказать, что я правильно запомнила, что свои поэмы вслух Вы никому не читаете?-спросила настороженно я.

–Верно. Вы запомнили. Просто хотела, чтобы правда наконец-то всплыла.-она сделала шаг вперед, и приобняв меня за талию, Виктория отвела своим легким шагом меня на веранду.-боль, которую я причиню сегодня Вам, будет одной из самых острых. Кстати, где Ваш гасконец?

–К черту гасконца, о какой боли Вы сейчас мне говорите?-нахмурилась я.-что знаете Вы, чего не знаю я?

–Что если я скажу Вам, что обольстительный фаворит де Бюсси, уже не Ваш?-Виктория подошла ближе к каменной перегородке.-и это не мое желание, а самая настоящая правда.

–Еще одно слово и я подумаю, что Вы гугенотка.-засмеялась я.

–Как раз вовремя,-она посмотрела на карету, что с особым цокотом приблизилась к замку.-летучий эскадрон Вашей матери.-Виктория вздохнула.-а вон и его новая фаворитка.

Я подбежала к собеседнице, и облокотившись ладонями о камни, посмотрела вниз, и не поверила своим глазам.

-Это же графиня де Монсор. Как она может быть фавориткой графа?-я засмеялась.-это все слухи, а Вы, кажется, учили меня не верить слухам.

–Столь старая, и крепкая дружба с Вашим братом, позволила мне перехватить письмо Вашего дорожащего де Бюсси об этой дамочкой приближенной к королеве-матери.-она вынула из-за пазухи своего плотно облегающего платья письмо.-если будете читать, то постарайтесь не угаснуть от горя.

–Не угаснуть от горя?-переспросила я.

–Да. Таланты нашей дорогой де Монсор описаны в этом клочке бумаги во всех грязных подробностях.-Виктория уже было покинула веранду, но на секунду остановилась.-если хотите знать, то точно такое же письмо, но только о Вашем мастерстве он отправлял одному Шотландскому принцу, но только оно попало в руки Вашему брату. Мы просто не стали устраивать громких сцен, но…-девушка нежно приобняла меня за талию.-Генрих хотел убить де Бюсси за то, что тот позволяет такую грязь по отношению к Вам.

Графиня де Монсор улыбалась мне весь вечер, но только я не способна смотреть ей в глаза. Она словно видела меня обнаженной, и теперь знает, как это пробовать меня на вкус, да только стыд сковывает все мое тело от одной только мысли, что меня предали…

Глава 4

*Из воспоминаний королевы Марго.

Граф де Бюсси касается своими пальцами ее нежного подбородка, и смущенно пряча свое белоснежное личико, она словно робкая птица, что не доверяет рукам, и боится грубости, но стоит мужчине ласково погладить румяные щеки, как вся преграда робости рушится на месте. Она полна той невинной нежности перед ним, что становится непристойным наблюдать за одним лишь поцелуем этих двух людей. В ее глазах он видел собственное отражение. Собственный лик, как самый настоящий…идеальный. От каждой улыбки ее щеки становились горячее, и по телу спускались песчинки колющих чувств, что провоцировали шквал робких мурашек. Убирая спадающий рыжий локон с ее лица, граф де Бюсси мог простоять с королевой всю жизнь, что сейчас дана ему всевышним.

Пока фрейлины без стыда соблазняют короля Франции, его супруга, что хотела бы любить своего мужчину всем сердцем, нежно держит руки того, кто способен заменить в постели одного его…родного…близкого. В этих глазах она видела свое счастье, свою жизнь, свою судьбу, свой смыл, который так давно искала. Если бы этот миг мог продлится чуточку дольше, чем бесконечность, она бы все свои жизни отдала, чтобы держать за руки графа, чтобы принадлежать только ему, чтобы быть той, кто целует руки отдавая дань уважения своему единственному мужчине. Как жаль, что это так быстро кончится, и пройдет лишь несколько минут, как она спуститься, чтобы обнять мужа и притворится богобоязненной, верной женой. Душой быть с Генрихом, но только почему ее тело не с ним? Эти сны, что видит Марго в минуты долгой разлуки с де Бюсси, эти стоны сквозь сон и шепот любви, что так хочется сказать ему в моменты страсти тел.

Граф де Бюсси крепче сжал ладони Марго.

-Вы так прекрасны в этот час, что мое сердце может остановится. За что Вы так прекрасны, королева Маргарита?-шептал де Бюсси целуя нежную кожу ее рук.

–Я так люблю Вас, мой милый, люблю. Если бы Вы только могли это почувствовать так, как чувствую это я.-прошептала Марго, и резкий ветер развил ее волосы.-мне все жизни бы прожить, да с Вами, мой любимый, бремя разделить. Хоть крестьянкой, хоть рабой, но только бы Вашей….

***

И вот я, лишенная свободы, словно птица в золотой клетке должна просто быть здесь, чтобы посмотреть в глаза той, кто так нагло разрушила мое счастье, и теперь, без всякого стыда пытается крутить своим хвостом возле моего мужа. Неужели тебе мало моего любимого фаворита? Я старалась держаться ближе к Виктории и моему брату, ибо находится в обществе фрейлин мне становилось просто невыносимо. Они словно все знали обо мне, знали, что слухи о моем распутстве это не слухи, и теперь, каждая из придворных дам готовы меня осуждать, готовы бросать томные, надменные взгляды. Как оказалось, что дамы из летучего эскадрона моей матери оказались куда более благороднее, и вместо этих речей, этих взглядов из-под ресниц, они предпочитают молчать. Все, кроме графини Монсор, и в какой-то степени ее можно понять. Она теперь обладательница этого роскошного мужчины, что подарил мне счастье познать этот мир в красках любви, и что так подло разрушил мой идеальный мир грез по нем, мечтаний о счастье, где кроме нас только вечность. Надеюсь, они все довольны собой, как никогда.

-А вы слышали, что, когда ночью просыпаешься, и слышишь, как кто-то шепчет имя графа де Бюсси, то это, как всегда страдает наша королева Маргарита по своему лучшему любовнику, которого пыталась ставить выше остальных, или становится.-засмеялась графиня де Монсор.-но вы не волнуйтесь, ведь она покувыркается и снова примется за поиски своего идеального.

–А я слышала, что граф Бюсси…-начала одна из моих фрейлин.-даже хотел сбежать, но ненасытная королева свалила его прямо на ступенях замка.

–А я слышала, что она утолила свои земные желания прямо возле дверей в спальню короля.-присоединилась вторая фрейлина.

–Сама королева?-удивились остальные.-не может быть..-заахали девицы.-разве граф де Бюсси страдает от недостатка женской любви? С чего бы он решил кувыркаться с королевой? Все и без того знают, что у дверей ее спальни собирается очередь желающих побывать в постели у нее.

–А я слышала, что королева никому не отказывает.-злорадно улыбнулась графиня Монсор изредка косясь в мою сторону.

Я готова провалиться со стыда, пойти добровольно на эшафот, только бы не слышать этого…только бы не знать, что обо мне ходит такая молва, и знать о том, как мои приближенные топчут честь своей королевы смешивая ее с грязью. Сжав ладонь брата, я уткнулась со стыда в его плечо, и крепкая ладонь Генриха, нежно погладила мои волосы. Как же это гадко, как же это липко, как же ничтожно я себя чувствую. Мой муж…он просто улыбается слушая, как его женщину поливают этой людской грязью. Как ты можешь нежится в ласке этих предательниц? Как ты можешь радоваться этому?

-О чем мы можем говорить, если королеву Маргариту называют «Главной шлюхой королевства», и по слухам, она гордится своим прозвищем, и активно подогревает слухи о нем. Конечно, она ведь королева, а им можно совершенно любое безумие.-графиня Монсор посмотрела на меня и ее тонкая кисть обвила спину моего мужа.-наш Вы великолепный, как можно выполнять супружеский долг с женщиной, с которой этот долг выполняет все королевство?

–Кхм.-ухмыльнулась Виктория легко держа в правой руке высокий стакан наполненный терпким вином.-ах, простите, графиня,-девушка облизнулась.-кажется, Вы сбежали к симпатичному графу де Бюсси, именно в момент отсутствия в Париже Вашего супруга? Или память подводит забывчивую поэтессу? Мой замечательный друг Бюсси узнал, что изнывает от скуки милая графиня Монсор, и времени зря не теряя пристрелил лань главного гончего. Ах,-она отпила глоток, и подошла к моему мужу обхватив его левую руку своей.-романтика в чистом виде, выпью именно за это.-она подняла свой стакан и бросила сверху так, что алое вино залило грудь графини испачкав платье.-кажется, оно Вам, моя дорогая, больше не пригодится. Славно.

Дамы отпрянули от графини де Монсор, и даже мой супруг сделал несколько шагов назад, чтобы едкая жидкость не коснулась его одеяний. Графиня стояла в полной растерянности посреди зала, и давала всем рассмотреть, как ее роскошное бело-золотое платье становится алым. Это могли бы описать поэты, как липкие капли медленно стекали по ее белоснежной груди, и проникая под платье спускались по животу вниз, а обожатели если бы только могли увидеть свою фаворитку в таком положении не упустили бы шанс сорвать с нее одежды, чтобы собрать капли вина своими языками. На секунду мне стало даже смешно, но как только графиня повернулась ко мне, я увидела, как пылали огнем ненависти ее глаза. Брат завел меня за спину, и тем самым вызвал ироничную улыбку на лице моего мужа, а придворных дам.

-Мерзавка.-прошипела графиня де Монсор поэтессе, но тут вмешала королева-мать.

–Так, прекратите весь этот театр.-уверенно произнесла Екатерина подойдя своей изящной походкой к Виктории, и положив ладонь на ее плечо она посмотрела на меня, покачала головой и продолжила.-как королева-мать приказываю Вам, графиня де Монсор, впредь держать язык за зубами по поводу того, что творится в постели моей дочери, а Вы, моя дорогая,-мама нежно обхватила обе кисти поэтессы.-заслуживаете уважение меня, и светских женщин летучего эскадрона. Отстаивать честь чужого человека – редкость нашего времени, а Вы, как смелая женщина, не побоялись быть одной против всех. Похвально.

–Заслужить уважение шлюх это, конечно, очень почетно.-засмеялась графиня, но получив хлесткую пощечину от моей матери, резко сжала правую щеку, и застонала.

–Впредь, не желаю больше видеть Вас, графиня, в нашей обществе, как Вы смеете выражаться «Шлюх», чтобы Вы не позорили свое достижение «второй Девы Марии».-а этих словах моя мама удалилась.

Спустя несколько часов замок моего брата покинули все, кроме самого Генриха, меня и поэтессы. Довольная собой Виктория смотрела в окно, попивала медленно вино, и я заметила, как игриво она пританцовывает бедрами. Забавно, но без корсажа платье сидит на ее изящном теле намного лучше, чем если бы он был на ней. Прислуга подала ужин, но только есть я совершенно не хотела, и, хотя стол ломился как всегда от яств, все это было горьким на вкус от той горечи предательства, которое я не могу до сих проглотить, как бы не пыталась. Впрочем, Виктория практически не притронулась к еде, да и мой брат не смог поужинать видя, что компании у него поэтому нет. Так довольствуясь одной ножкой какой-то птицы поднос с которой стоял прямо перед ним, он медленно ковырял ее мясо, но редко отправлял его в рот.

Возвратится домой для меня было тоже самое, что пойти лишить себя жизни. Я знала, что мой муж сейчас утешает графиню Монсор, а знать о том, что тебя предают снова гораздо легче, чем увидеть в каких сладких поцелуях он это делает. Оба мужчины, что так дороги моему сердцу…они просто растоптали меня, как женщину, предпочли быть с той, кто знает больше в любви, но только никто из них не подумал о том, а что буду чувствовать я. Никто из них даже не задумался о том, какую боль доставят мне. Генрих отворил дверь в одни из самых лучших покоев, и сказал, что я могу оставаться здесь сколько пожелаю. Это очень мило с его стороны, но только утром на рассвете я вернусь домой, где надеюсь не застать свои страхи.

Спустя несколько минут постучалась Виктория. При всей своей уверенности ее глаза были полны печали. Видимо, только это не были способны скрыть ее голубые глаза. Как бы она сейчас не улыбалась мне, как бы не пыталась ободрить, но только все это меркнет. Все это кажется не естественным. Я переоделась в ночное платье, надела сверху халат, и накрывшись одеялом, просто легла без сил. Так отвратительно я себя еще не чувствовала. Виктория села на край кровати, и нежно поглаживая мое плечо, она сказала…

-Не печальтесь, Марго. Предательство любовника еще не самое страшное.-она вздохнула.-все могло быть гораздо хуже.

–Гораздо хуже?-прошептала я.-куда же еще хуже?

–Например, если бы это письмо все же попало в руки Шотландскому принцу.-она протянула мне письмо.-тогда бы все эти сплетни Ваших фрейлин оказались правдой, а так…все это и остается сплетнями.

–Почему? Почему Вы так отчаянно боритесь за мою честь?-спросила не понимая я, и нежно погладив ее нежную щеку, посмотрела в ее глаза, что так предательски заблестели при свете полной луны.

–Наверное, потому что Ваша жизнь мне не безразлична…-прошептала поэтесса.

Почему она заставляет мое сердце биться быстрее? Почему ее слезы ранят меня сильнее любого предательства?

Глава 5

Генрих III понимал, что война неизбежна. Он мог позволить себе быть примерным братом, что любил свою милую сестру, как женщину по родству, как человека в чьих жилах течет кровь их королевы-матери, но стоило ему закрыть глаза, как в туже секунду он вспоминал тот образ Марго, когда она по праву была Его. Его женщиной, что дает прикоснуться к бархатной коже бедер. Его женщиной, что слушает каждое недовольство, каждое беспокойство, каждую тревогу и готова прижать к груди, чтобы просто успокоить разгорячённый, мужской нрав. И вот сейчас, он, глотая ревность, позволяет ее супругу иметь столько фавориток, что чтобы сосчитать ему не хватило бы пальцев рук. Но что остается королю? Ревновать, когда хочешь оказаться на месте гасконца? Быть ее тенью, когда желаешь стать ее мужчиной? Генрих III ненавидел себя, любовь, что испытывает к сестре и натуру ее супруга, что мог бы стать верным, преданным мужчиной, кои будет целовать руки своей королеве, но вместо этого, неблагодарный гасконец выбрал путь изменника с самой сомнительной репутацией среди семьи, но с репутацией роскошного любовника среди женщин при дворе. Это Генрих III ненавидел еще больше.

Виктория спускалась по каменным ступеням вниз, и Генрих резко обернулся. Это была всего лишь поэтесса, что видела короля в разных красках, кроме одной – постель с ним она никогда не делила, да и это было им не нужно. Девушка села рядом с королем, и скрестив руки под грудью, она нервно начала топать носиком своей обуви, но вдруг вздохнула и нарастающий нервный тик сошел на нет. Перед королем привстало само спокойствием, сама выдержка. Мужчина хотел было заговорить, но вдруг поэтесса начала говорить.

-Если честно, то меня тошнит от ее окружения, и я считаю его отвратительным. Они, знатные дамы, что должны прикрывать веерами улыбки, когда их королева дает себе слабину пошло пошутить, а они? Они просто безобразны. Отсутствие нравственности, воспитание, да черт с ними с воспитанием и нравами, Генрих, они лишены простого уважения к своей королеве.-поэтесса резко встала и обошла длинный стол от края до края.-а этот ее гасконец? Разве он не ведет себя, как индюк? Пташки, конечно, так и крутятся вокруг него, а он и рад, что кто-то держит его за причинное место.-Виктория вздохнула.-я просто не понимаю этого. Я просто этого не понимаю. Да, черт возьми, почему женщины эскадрон Вашей матери ведут себя более прилично, хотя их задача куда более низменная? Почему женщины, кои знают, как обольщать светских мужчин ведут себя более прилично, чем какие-то там фрейлины? Это кто? Низший женский чин, а они радуются этому так, словно …

–Виктория, дорогая моя, они радуются этому потому что, Наваррец щекочет им шейки, и как можно догадаться, что каждая их этой свиты моей сестры метит на место либо главной фаворитки, либо на само место королевы.-Генрих III нежно приобнял поэтессу за плечи.-тут, видимо, мы с Вами просто ничего не можем сделать.

–Да это возмутительно.-девушка резко подкинула в воздух пару тарелок и они с грохотом упали на пол.-а если их Наваррец завтра лишится головы, то что будет дальше? Кому эти шлюхи будут нужны?

–Налить Вам вина, милая?-улыбнулся Генрих.-кажется, Вам нужно успокоится.

–Мне нужно успокоиться? Да я сейчас пойду вырежу эту свиту.-возмущенно ответила поэтесса.-зачем она такая нужна тогда? Ваша сестра королева из знатного рода. Да что вообще такое? Почему она не может собрать свой эскадрон, как мать? Будь я королевой, они бы у меня уже прошли по пиратской доске. Каждая кто лезет к моему мужу.

–Будь Вы королевой, то я боюсь, что Франция стала бы самой воюющей страной.-Генрих засмеялся.-не нужно так нервничать. К тому же, у меня есть очень интересное предложение для Вас, дорогая.

–Убить короля Наварры?-улыбка на лицу поэтессы становилось постепенно хищным оскалом.-или это слишком?

–Думаю, что да. Это было бы слишком. Конечно, я вижу, что Вы единственная в своем роде, кто не боится смерти, войны, но все же. Для такой утонченной женщины, как Вы, у меня есть другое предложение.-мужчина подошел ближе к поэтессе.

–Давай честно, но, когда мне было четырнадцать, то меня пытались топить, и тогда я поняла, что такие, как я для вельмож простой мусор, что остается делать? Так и выживаешь, поэтому, я не знаю пощады в своем гневе. Солнце однажды потухнет, как и наступит вечная луна, но пока я могу что-то сделать, то я делаю.-девушка вздохнула.-это было лишнее. Так что за предложение? Учтите, я очень плохо сплю по ночам. Поэтому, днем моя жизнь меняется местами с ночью.

–Забавная Вы, если честно, но тем больше нравитесь мне. Хотя, мы с Вами схожи.-Генрих снова засмеялся.

–Намекаете, что мало кому нравимся?-поэтесса облизнулась.-так это сущность всех великих людей в истории. Все время Вас перебиваю. Что за предложение?-оголила в улыбке белые зубки девушка.

–Станьте фрейлиной моей сестры, и я щедро одарю Вас вознаграждением.-ответила Генрих III, и продолжил.-если не Вы, то моя сестра пойдет по грешной дороге разврата. Такое с ней уже случалось. Да…случалось.

–Вознаграждение мне не нужно.-Виктория вздохнула.-только с одним условием.

–Слушаю.-мужчина сел в кресло.-любое.

–Если я стану фрейлиной Вашей сестры, то этот бродячий цирк ей придется распустить. Либо одна я, либо эти крысы. Выбор за Вами.

–Да разве могу я решать за сестру?-Генрих резко сжал ладонь девушки.-разве от меня в конечном итоге будет зависеть решение? Что если Маргарита будет против?

–Решите эту задачу, а мне нужно удалиться в свои покои.-поэтесса поднялась наверх оставив короля в замешательстве.

***

*Королева Маргарита.

Я проснулась рано утром. Первые лучи солнца дотронулись моих волос, лица и открыв глаза, я долгое время щурилась, ибо свет солнечных лучей был так ярок, что в один момент даже обжигал глаза. Несколько маленьких птиц сели на окно, и щебетали свою утреннюю песню. Сев в кровати, я продолжала прикрывать ладонью свет, но спустя несколько минут смогла привыкнуть к нему, и даже начать постепенно греться. В замке тихо. Наверное, все еще спят. Как я и хотела. Теперь у меня есть все возможности уйти без объяснений, без разговоров. Водные процедуры оставлю до дома, а сейчас я собрала багаж, и накинув плащ с капюшоном, постаралась быстро выйти вон, но резкий женский кашель буквально схватил меня за руки прямо перед дверью.

Я обернулась. Это была Виктория. Она выглядела так, словно не ложилась этой ночью спать. Собранные в низкий хвост каштановые волосы покорно лежали на ее правом плече, и несколько впалые глаза меня в чем-то даже пугали, но одета она была так ярко, как обычно наряжаются на выход. Сняв с волос капюшон, я подошла к девушке, и она молча улыбнулась мне. Ах, как жаль, что у меня нет столько времени, чтобы поговорить с ней.

-Простите, милая, но я очень спешу.-прошептала я.-Вы зайдете вечером ко мне? Хотелось бы обсудить с Вами одну из поэм, что Вы зачитывали вчера вечером.

–Думаю, что Вам, сестра моя, больше не нужно будет ждать, когда наша дорогая Виктория почтит своим визитом королеву. Властью данной мне нашей королевой-матерью, и ее инициативой и принятым решением, я должен сообщить Вам, милая, что отныне, фрейлины, что окружали Вас до этого дня сегодня же покинут замок короля Навваррского, а по приказу королевы-матери, мы ставим поэтессу в Ваши фрейлины, как одну за восьмерых. Собственно, это решение не обсуждается, Маргарита, и единственное, что ты можешь это смирится с решением.-Генрих III нежно коснулся плеч поэтессы, и по ее спине пробежали мурашки.-так, что Вы скажете, королева Навваррская?

–Моей фрейлиной?-прошептала я и сделав шаг назад на секунду задумалась.-моей фрейлиной..-шепот.-но разве подобные решение Вы, брат мой, не должны были принимать со мной?

–Это было мое решение.-послышался приближающийся голос королевы-матери. Она вышла из кухни, и в своей свойственной, виляющей, легкой походкой подошла к скамье, где сидела поэтесса.-моя милая, мы думали об этом всю ночь, и хочу сказать, что лучшей кандидатки мы просто не могли приставить.

–Простите, конечно, но я не хочу Вас, Виктория, обидеть, просто Ваш род не уходит в знать, и не будет ли это странным, что моя фрейлина обычная…-я замолчала ибо произносить подобное было бы слишком обидным.

–Крестьянка?-легкая улыбка иронии появилась на лице поэтессы.

–Прости.-мое щеки зарумянились от того стыда, что я унизила хорошего человека.-прошу меня простить, я не имела ничего дурного на счет Вас, моя милая, пожалуйста, не нужно на меня злиться. Просто таковы традиции, и я….

–На счет этого,-мама приобняла меня за плечи.-родная моя, можете не переживать, ибо Виктория…

–Дочь королевского кузнеца и монахини.-уверенно произнесла девушка.-но это не мешает мне быть благороднее любой придворной дамы.

–К тому же,-мама улыбнулась.-с момента ее утверждения в Ваши фрейлины, мы сразу же наградим ее титулом графини, выделим небольшое поместье, и тогда никто не сможет придраться. Я правильно говорю, сын мой?-обратилась мама к Генриху и он одобрительно кивнул.-так что, никаких проблем.

Я не имела ничего против Виктории, но н секунду, словно, как видение мое сердце сжала сильная боль, и закрыв глаза, я увидела, как нашем с Генрихом ложе нежится он с моей новой фрейлиной. Мне стало так больно, что слезы выступили на глазах. Всего лишь видение, да и к тому же, поэтесса никогда хорошо не отзывалась о моем муже. Что же, буду считать, что это просто мой страх, что однажды, я не смогу смотреть на то, как наслаждается всеми земными благами мой мужчина, и, хотя его трудно назвать моим, сердцем я любила этого бедного гасконца.

-Но что я скажу мужу?-спросила нерешительно я.-как я смогу объяснить, что произошло с моей свитой?

–Об этом можете не волноваться, моя дорогая.-мама улыбнулась еще шире.-наш славный наваррец уже в курсе новых изменений при дворе, поэтому, карате будет подана и вы, мои хорошие, со спокойной душой можете отправляться в путь.

–Теперь у этого прелюбодея будут обрезаны все пути к изменам.-засмеялся мой брат.-наша очаровательная поэтесса не подпустит короля Навваррского к себе и на расстоянии вытянутой руки.

–Хотите сказать, что все это делается ради этого?-опешила я.-все это только для того, чтобы он не смог смотреть на женщин?

–Ну, чтобы он не смог смотреть на женщин ему стоило бы выколоть глаза,-Виктория облизнулась.-так что, это всего лишь обрезание его блудных ходов.

–Это все звучит странно, и отдает горечью, но если так хотите Вы, мама, то пусть будет так.-ответила я.

Ближе к вечеру мы все же добрались до дома, где застали моего гасконца в его привычном состоянии. Он встретил свою королеву той самой легкой ухмылкой, пока одна из моих бывших фрейлин нежно облизывала его острое ухо, но все его наслаждение жизнью было прервано, когда прислуга взяла багаж поэтессы, ее накидку, и девушка подошла ближе ко мне. Генрих легким толчком отпихнул от себя блудницу, и поднявшись подошел к нам. Я была удивлена, но он склонился к моему лицу, поцеловал в щеку, но тут же отодвинул в сторону. Галантный пропадание на колено, и его губы уже целуют кисть моей новой фрейлины. В этот раз, она даже стерпела, ничего не сказала, и даже не ударила его по щеке. Я заметила, как ее щеки покраснели. Кажется, мой супруг добился своего.

-Очень славно. Теперь, мы с Вами, моя дорогая, будет встречаться гораздо чаще, и я надеюсь, что холодное сердечко дитя искусство, однажды оттает в королевских руках, и будет согрето в постели.-Генрих снова раскрыл свои крылья, коими очаровывал каждую женщину.

–Что же, мой король, очень мило с Вашей стороны, что такое обхождение я получаю именно от Вас, но знаете,-ее аккуратная ладонь коснулась его торса, скользя выше и выше доходя до шеи, и проникая пальцами в бороду. Резким движением она сжала ее, и склонила лицо моего мужа к своему.-чтобы мое сердце оттаяло, мне нужны королевские руки, но только не Ваши. Думаю, что именно здесь я и смогу стать согретой королевским вниманием.

–Я могу быть очень настойчивым.-тонкие губы Генриха расплылись в животном оскале.

–В таком случае, последствия будут неизвестны даже мне.-Виктория облизнулась.

–Кажется, ветер постепенно меняет направление.-гасконец клацнул зубами прямо перед аккуратным носиком девушки.-моя Вы забавная.

–Не обольщайтесь моей минутной доброте.-поэтесса удалилась в свои покои.

Мы остались с мужем внизу, где он протянул мне серебряный кувшин наполненный терпким вином, приобнял за талию, и видимо, хмель совсем вскружил ему голову, как и естественный запах тела моей фрейлины, ибо поцелуи меня стали более сладкими, объятия более долгими, голос более хриплым. Таким он был в те моменты, когда ему нравилось чье угодно очарование, но не мое. Этой ночью мне не пришлось страдать от обычного одиночества, ибо муж мой проявил все свое умение в любви. Ласки до утра, поцелуи ниже пупка, и это его рычание дикого зверя в моменты его самой сильной любви. Все это было так сладко, но я знала, что не мой образ, не мои глаза он держит в своей памяти. От этого становилось безумно больно, а ненависть к матери, как и к моей фрейлине постепенно становилась сильнее.

На рассвете, я снова открыла глаза. Не могу спать, когда солнце нежно гладит по лицу, и ничего другого не остается, кроме, как начать свой новый день. Накинув на плечи легкий халат, я аккуратно приоткрыла спальную дверь, и вышла в коридор, где заметила, что дверь в спальню Виктории открыта. На секунду я даже испугалась. Вдруг, что-то случилось ночью? Подбежав к комнате, я обнаружила поэтессу. Она что-то писала за своим столом, и самое забавное это практически сгоревшая свеча, множество листов бумаги, чернила на ее пальцах, и заправленная постель. Ложилась ли она? Робко постучавшись, я заставила ее вздрогнуть от неожиданности.