Текст книги "Нежность ее губ (СИ)"
Автор книги: Виктория Роа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Эпилог
Нежность ее губ
Глава 1
Они восхваляют его, как самого Богобоязненного, как чистейшего из всех королей, как одного из самых любящих мужчин, и как умнейшего из правителей, что когда-либо вступали на Французский престол, но только я знаю, что все это лишь пущенная в глаза пыль, и ничего больше. Разве может женщина не видит в глазах своего супруга ту привязанность, которую он испытывает к ней? Правильно, всего этого не видишь только тогда, как ее нет, и не скрывается. Что толку от его планов, когда у самого пустая, деревянная голова, которая просто не способна на рождение здравой мысли и зачем тебе твое тело, если ты просто не создан для любви?
Мысли. Они не дают мне покоя каждую ночь. Как только мой супруг засыпает в нашем супружеском ложе, просыпаюсь я, и подхожу к окну, где мне удобно думать, удобно мыслить, удобно млеть от прикосновения холодного ветра, что, блуждая в ночи, заставляет пламя ненасытной страсти возгораться вновь. Это не тайна для королевства, да и они не стесняются в своих выражениях называя меня шлюхой, но в конечном то итоге, перестаешь замечать все эти замечания простолюдинов. У них своя неудовлетворенная жизнь, что касается далеко не постели, а моя…она печальна до ужаса, и только касается это всего лишь любви. Может быть, они задавались вопросом о том, когда замужняя женщина ищет любви в чужих, мужских руках? Я могу с уверенностью сказать, что только безразличие супруга может подтолкнуть на такие гадкие похождения, как мои, да и приносят ли они мне удовольствия? Я не знаю. С одной стороны, мое тело способно успокоиться, но душа…что толку от страсти в постели, если она не касается души? Я не знаю ответа, и боюсь, что пока живу здесь…в этом замке с Генрихом, то так и останусь своего рода вдовой при живом муже, который никогда не был со мной. Как я уже сказала, к чему страсть, когда ты холоден ко мне, как к женской душе.
И вот сейчас, он спит повернувшись на левый бок, и мирно посапывает нежась в своих сладких снах Морфея, и только я не могу уснуть. Звезды светят так ярко, что я плавно открываю окно, чтобы просто рассмотреть их очертания, увидеть знакомые силуэты и просто сосчитать их. «Звездная дочь»-улыбнулась своим мыслям я, и услышав, как мой супруг недовольно вздохнул, я поспешил закрыть ставни. Все-таки ветер еще холоден. Уже завтра состоится коронация моего брата, и я с супругом приглашены, как одни из главных гостей, но только сердце мое неспокойно. Сколько еще я буду играть в эту игру «идеального брака», если, когда я беру за руку своего мужа, то ничего кроме как дружеской теплоты и не чувствую? В его распоряжении множество женщин, что готовы выполнить любой его каприз ради роли «главной, любимой фаворитки», и если бы не его глупое безразличие напоказ, то другие женщины видели бы во мне нечто больше, чем «королеву-куртизанку». Глупые.
Подойдя к высокому зеркалу, я поставила на подоконник свечу, и устремила свой взгляд на отражение. Этот жемчуг моего тела не мог оставить в покое никого. В игре пламени мои черные глаза блестят янтарём, а рыжие, вьющиеся в мелкую кудряшку волосы спадают на спину достигая длиною полных ягодиц. Стоит мне опустить прикрывающую руку, как в отражении показываются налитые, молочные, полные груди, что так нравятся этим мужчинам, но разве это так важно? Платье, которое приготовили мне на завтра слуги – отвратительно. В нем я чувствую себя некомфортно, смешно, мерзко. Оно обтягивает меня до такой степени, что грудь практически вываливается из него, а это значит, что из-за заинтересованных взглядов мужчин, я снова стану посмешищем. Еще мой брат…он просто придёт в бешенство, когда увидит, что все они смотрят на меня, но увы, все что остается мне – терпеть этот театр плохих актеров, и дышать.
***
Коронация моего брата Генриха III прошла великолепно. Новоиспеченный король удалился в свои покои сославшись на нервное изнеможение очень рано, и оставив знать праздновать внизу, он и догадаться не мог о том, что здесь будет творится. Одна девушка, что провинилась в глазах своего супруга была наказана игрой «Вишенки». Изящно сложенная, миловидная девушка вышла в свет полностью обнаженной, и прикрывая ладонями свою аккуратную, небольшую грудь, ее подталкивали вперед. Как только она оказалась в центре гостей, один из молодых графов бросил ей под ноги крупные ягоды вишни, и она, захлебываясь слезами скромно опустила на корточки, и продолжая прикрывать одной ладонью свою грудь, второй она собирала ягоды. Недовольные гости поначалу ворчали, что она делает это слишком сухо, и тогда, ее супруг решил исправить ситуацию пихнув молоденькую девочку грубо ногой так, что ее так любимые мужчинами места были показаны в их сочной зрелости. Она плакала, глотала комки слез, но продолжала собирать вишни, кои из них сочились своим вишневым соком в ее ладонях.
Я стояла у веранды, и просто наблюдала за этим «зрелищем», что так возбуждало этих зрителей. Не понимаю, почему женщины всегда страдают в подобных ситуациях, и почему женская измена всегда воспринимается, как поступок, на который ее подталкивает сам дьявол, а мужчины, что так любят пощекотать шейки молодым девицам всего лишь те, кто могут подарить здорового ребенка. Эта несправедливость заставляла мои руки сжиматься в крепкие кулаки и закусывать от злости нижнюю губу. Мне было безумно жалко эту провинившуюся девушку, но в силу своей собственной беспомощности, я просто не могла вмешаться, ибо это могло выглядеть лишь моим дурным тоном. Провинившаяся закричала, и я не в силах смотреть на ее страдания, просто отвернулась, чтобы увидеть лес, что заполнил своими зелеными ветвями земли замка. Красивые, высокие деревья могли дотронуться солнца, как могла это сделать я, если вытяну руку вперед, чтобы сжать его в ладони, но не почувствовать жара. «Давай, птичка, покажи нам свое гнездышко»-ехидно подмечал супруг провинившейся, и зло хохотал, когда слышал стон сквозь рыдание. Женский плач самое страшное наказание. Я обернулась, и увидела, как к веранде плавно движется женская фигура.
Она прошла сквозь толпу словно видение, а не женщина. Ростом с меня, но чуть более изящно сложенная. Я обратила внимание на ее лицо. Оно было необычным. Словно эта дама чужестранка, ибо ее темно-голубые глаза напоминали море, как длинные, черные ресницы воронов в голубом небе. Круглолицая, но приятная. Ее небольшие губы искажала этакая надменность, что не свойственна девушкам в ее возрасте, а возраст ей я дам чуть больше двадцати. Тонкий носик, небольшие ушки. Мне стало так чудно от ее платья, что я невольно была прикована к нему. В то время, как все светские женщины предпочитали открытое декольте, да так, чтобы можно было быстро оголить грудь, то эта незнакомка была одета в длинное платье черного цвета с закрытым верхом, длинным рукавом и изящно подчеркнутой талией. Подол ее платья обшит изумрудом, и бархатными лентами. Как гости могли ее не заметить? Темно-каштановые волосы собраны в высокий хвост, что в свою очередь в тугую косу, и обмотан вокруг основания в круг. На ветру ее щеки быстро стали розоветь в силу светлой кожи.
Провинившаяся снова закричала, и девушка, что так уверенно шла ко мне вдруг остановилась. Это было больше, чем удивление, и не меньше, чем самый сильный ужас. Она уверенно подошла к ползающей по вишневым мякотям девушке, и подняла ее с колен. Капли сока оставались на черном бархате, но ей словно было все равно. Я не слышала, что говорил ей супруг этой девушки, но, как только мой муж Генрих подошел ближе, то положив свою руку на ее плечо что-то ответил, и тогда весь нарастающий бунт сошел на «нет», а девушка в черном платье изящно увернулась от объятий моего мужа. Я отвернулась от этой плохой комедии на словах одного из толпы: «ведите следующую виновницу».
Вдруг, моей талии коснулась женская ладонь, но так мимолетно, словно это ветер коснулся моего тела, и я обернулась, но за спиной уже никого не было, и только та незнакомка уже стояла рядом облокотившись локтями о перегородку, и смотря куда-то далеко за лесные массивы. Я удивилась, и склонив голову на бок, посмотрела в глаза этой смелой даме, и увидела, как небольшие губы исказила улыбка. Не могу понять, что ей нужно. Почему из всей свиты она решила подойти именно ко мне?
-Вы думали о том, как бы не попасть на место виновницы?-спросила незнакомка своим хрипловатым голосом.
–Нет,-я обняла свой локоть правой ладонью.-я думала о том, почему женщины всегда страдают пытками подобного рода, почему женщины должны всегда быть желанными, и почему заниматься любовью с тем, кого она любит всем сердцем должно караться стыдом, и наказанием в пытке сжигания взглядами желаний ее тела, и…-я вздохнула.-и как не стать той самой, кто будет просить помощи и окажется неуслышанной.
–Королева Марго,-девушка облизнулась.-Вы часом не изучали историю, как науку?
–Историю, как науку?-удивленно спросила я.-это был обязательный предмет моего воспитания, но к чему Вы это? Простите, но как мне обращаться к Вам? Неудобно получается, что я не знаю, как и зовут Вас.
–Виктория.-улыбнувшись ответила незнакомка.-а по поводу истории…-облокотившись ягодицами о перегородку, она скрестила ладони под полной грудью и вздохнула.-так вот, если верить истории, то женщины всегда были слабы перед лаской тела, да и сама Дева Мария не такая уж святая, как нам преподносит библия, но все же, вот это все,-она кивнула на очередную девушку, что ползала по липкому полу собирая ягоды.-это последствия нашей безалаберности. Это наши ошибки.
–Почему? Почему наши ошибки?-возмущенно спросила я не понимая, что хотела сказать моя новая знакомая.
–Тут все просто,-она не сводила своего взгляда с виновницы.-сначала, мы хотим стать фаворитками короля, после без уму желаем дать ему себя в постели, дать вкусить себя словно сочное яблоко, и когда остаемся огрызками, то бредим, что станем будущей «Королевой-Шлюхой», но только вместо пригретого места верной жены получаем вот это.-она кивнула на виновницу.
–Королевой-Шлюхой…-прошептала я, и резко обернувшись, столкнулась с ее пристальным взглядом на меня.
–Молва всегда опережает нас, королева.-ее голос был тих, и в чем-то даже разочарован.-но я не осуждаю Вас, Марго.
–Виктория,-я подошла ближе к девушке, и коснулась своей левой ладонью ее длинные пальцы.-если Вы про мою связь с герцогом де Гизом, то могу уверить Вас, что эта связь была разорвана мною до замужества, чтобы не порочить честь моей семьи, и не дать воронам склевать сердце моего дорого родственника.
–Я не имею ничего против того, что Вы любите, да и вот это мне не нужно знать.-девушка вздохнула, и надменно улыбнулась.-я верю, что Вы честны в своих мыслях, и душа Ваша хочет любви, а не телесного наслаждения, да и здесь я только потому что, хочу познакомить с одним человеком.
–С одним человеком?-удивилась я и вдруг заметила, как мой супруг приближается к нам. Его звериный оскал был мне знаком лишь по другим женщинам, и сейчас, все его очарование было направленно на птичку Викторию, что кривилась в настоящей эмоции мерзости, как только он находился рядом.-король мой, муж мой, хочу познакомить тебя с Викторией.
–Виктория,-Генрих хотел было поцеловать кисть девушки, но она резко одернула ее.-хорошо, рад приветствовать Вас в нашей обители, и хотел бы, чтобы пребывание здесь было комфортным, и…-его кисть резко сжала плечо девушки.-приятным.
–Король мой,-она нежно обхватила своей изящной кистью его острый подбородок, и заставила склониться к ее личику.-не заставляйте меня дать Вам хлесткую пощечину, что опозорит Ваш властный статус перед свитой. Впредь, зарубите на носу, что прикосновения ко мне-это ошибка с Вашей стороны, которая влечет за собой нехорошие последствия. Чтобы добиться уважения среди знати, мне не обязательно быть Вашей фавориткой.
Я стояла рядом в состоянии удивления, и настоящего восхищения. Она так резво отшила моего супруга, что прежде я не видела не от одной дамы нашего общества. Виктория очень смелая девушка, и эта смелость достойна посмертного уважения. За все это время ее пребывание в нашем обществе, я ни разу не видела, чтобы она принимала участие в игре, или принимала бы знаки внимания, но шальную страсть она разбудила в моем супруге. Все это время он не сводил с нее взгляда, изредка пытался обласкать ее сердце своими пустыми словами, но только она не собиралась пить яд из его уст. Позже, когда аромат цветущих роз, что способны свести с ума, а ночь становилась с каждым днем все звёздная и звёздная, на веранду вернулась Виктория с каким-то очень милым молодым человеком.
Этого французского дворянина звали Луи де Клермон Бюсси д’Амбуаз, и если честно, то с первой минуты нашего знакомства, он заставил мое сердце биться сильнее прежнего. Его голос, его манеры и изысканность речи напоминали мне глоток терпкого вина, что жжет и нежно спускается по горлу ниже. Я слушала его многочисленные рассказы о военных походах, но о том, что люди называли его «Буйным любовником» умалчивал. Впрочем, возможно, мне и не следовало бы знать, что он славится именно военной деятельностью и любовными делами, но все же, рядом с ним мне становилось теплее, и ночь не казалась такой холодной, как раньше, и, хотя мы только проговорили несколько часов, я хотела бы увидеться с ним снова, но только наедине, чтобы лишние глаза не разносили то, что видели, даже если это что-то станет мимолетный поцелуй, которым он может одарить свою королеву.
Прежде, чем покинуть замок, я хотела найти в толпе Викторию, но девушки словно здесь и не было. Тогда мне не осталось ничего, кроме, как попросить Бюсси помочь мне снова встретиться с его приятельницей. Именно от него я и узнала, что Виктория поэтесса, что славится в знатных кругах именно своими поэмами, любовными романами. Это было приятное удивление для меня. Если судьба снова столкнет меня с этой женщиной, я хотела бы спросить ее о многом, а еще Граф де Бюсси попросил меня о встрече, которой я не могла отказать. Он пообещал прийти завтра ночью, чтобы мы смогли встретиться без лишних глаз. Моему супругу все равно будет безразлично, куда я пропала среди ночи. Это ему не интересно. Совершенно.
***
Мы оба поступаем неправильно. Закрывая глаза, я вижу образ графа де Бюсси, и вместо супруга представляю именно его в моей постели, и вся страсть, которой сейчас меня одаривает муж мой Генрих, лишь плод той мимолетной любви, какую сегодня он испытал к незнакомке Виктории. И хотя сейчас нам так хорошо вдвоем – все это вранье, каким мы кормим друг друга в надежде спастись от той похоти, какая обуздала нас обоих. Самое странное, что испытываю сейчас я – желание встречи с этой девушкой-призраком. Граф де Бюсси порадует завтра меня своим присутствием, наши дружеские отношения с мужем мы скрепляем сейчас путем дикой телесной любви, и все бы хорошо, если бы не одно но…
Глава 2
Я проснулась поздно утром, когда по разговору слуг поняла, что уже десятый час. Мой супруг уже давно проснулся, и, когда я коснулась ладонью его сторону ложе, то дотронулась лишь пустоту, смятое одеяло. Из окна доносился смех моих фрейлин, голос моего мужа и его друзей, и я подумала, что эти несколько часов свободных от его общества, я могу посвятить себе. Водные процедуры были как раз кстати, и мои слуги приготовили ладью, наполненную горячей водой с лепестками роз. Мне нравится, как пахнет мое тело после того, как лепестки цветов пропитают его своим нежным, но одновременно терпким запахом. Я закрыла глаза, и на секунду погрузилась полностью в воду. Волосы отяжелели, и словно якоря потянули меня вниз. Резко поднявшись со дна, я разбрызгала воду по полу, и тяжело дыша, осмотрела вокруг. Никого. Почему тогда сквозняк был таким, словно кто-то вошел? Ничего.
Сегодняшняя ночь обещает быть одной из самых лучших в моей жизни. граф де Бюсси должен прийти ночью, и возможно, именно сегодня он позволит прикоснуться к себе. От одной мысли о том, что его тонкие губы могут уже сегодня дотронуться моей шеи, я извиваюсь в воде, словно змея на солнце. По телу пробежала волна мурашек, и я не в силах совладать этими чувствами, склонила голову на бок, и коснулась ладонью покрасневшей шеи. Граф…скорее бы наступила ночь. Фрейлины продолжали смеяться, и, хотя Генрих никогда не умел шутить, они смеялись, чтобы их «любимому Королю» было приятно. Что же, если он того хочет, то пусть наслаждается, но только бы не трогал меня. После водных процедур, я закрылась в спальне, чтобы одеться, нанести на кожу лучшие духи, и быть готовой к внезапным гостям.
Мой выбор остановился на одном из моих любимых платьев. Обшитая юбка рубинами, что блестят на солнце, и смотрятся так нежно на золотой ткани. Кружевные рукава, которые позволяют моим запястьям обнаженно выглядывать из-под ткани, и плечи этого платья плотно обтягивают руки на уровне подмышек, и это декольте, что повторяет форму моих округлых грудей. Каждая кривая линия повторяющая очертание тела обшита драгоценными, ярко-красными камнями. Тяжелые серьги с рубинами, диадем с ними же, и подвеска, которую я люблю больше всего. На моих тонких пальцах надеты тяжелые перстни с дорогими камнями, которые каждый мечтал поцеловать. Мои вьющиеся рыжие волосы я собрала на бок так, чтобы они мягко лежали на плече, и оголяли левую сторону шеи. Я была готова для поцелуев. Духи с запахом цветочных масел пропитали мое тело, и я с уверенностью была готова к встрече с графом де Бюсси. Сегодня, он увидит не уставшую королеву, а ту, что ждала встречи с ночи с ним. Я смогу быть той, кто желал встречи, кто желал снова услышать его голос…
Святая дева, надеюсь, ты простишь мне мою слабость. Надеюсь, ты сможешь простить мне мою любовь. Простишь мою неверность, но если бы только мой супруг смог видеть во мне женщину, любить ее во мне, то ничего этого не было бы. Я хотела дарить ему любовь, но только, как я могу, если в день своей свадьбы, мне приходилось держать его под руку и гордо выходить перед высшим светом под возгласами «Король и Королева Навварские». Это, наверное, странно, но в день свадьбы я ощущала сердцем не любовь Генриха, а ревность, что черными собаками разрывала душу моему брату. Я знаю, что он ненавидит моего мужа, но и любить меня для него проклятие. Возможно, я не могу быть счастьем, если приношу проблемы, боль и нестерпимое желание любить себя, как сладострастное тело, но не умную женщину. Как только слезы начали накатываться на глаза, я закрыла свое отражение рукой, чтобы не видеть этих слез, и спустилась вниз, покинув свои покои.
Какое же для меня было удивление, когда спустившись вниз, я обнаружила свою вчерашнюю незнакомку. Виктория сидела за обеденным столом, медленно пила винный напиток, и что-то записывала в свою плетенную книгу. Девушка подняла свой взгляд, и улыбнувшись, отодвинула в сторону свои записи, и даже высокий стакан. Я отодвинула стул, и села рядом с ней. Сегодня она одета все в такое же закрытое платье, но только более свободного пошива. Неужели, она не носит корсаж? Для меня эта девушка казалась нечто больше, чем просто гостьей, да и дело не в том, что она появилась снова неожиданно. Может быть, она слышала ночью мои мысли?
-Здравствуйте, моя милая.-поздоровалась с ней я, и девушка кивнула мне в ответ, но не произнесла ни слова.-приятный день начинается с приятных людей, и должна Вам признаться, что думала всю ночь именно о Вас. Почему вчера Вы так быстро ушли? Я даже не успела попрощаться.
–Тысяча извинений, и увы, это моя натура.-она отпила глоток напитка, и лишь спустя секунду я почувствовала, что пьет она не вино, а обычный сидр.
–Вы меня простите, но разве прилично девушке вроде Вас пить этот напиток? Может быть, я слишком простая, чтобы давай советы, но разве сидр – это не напиток бедняков? Хотите вина?
–Хотите сидр?-Виктория улыбнулась.-я, принесла его именно для Вас.-она облизнулась.-согласна, его подают в каждой таверне, но только мой сидр настаивается не на гнилых яблоках, и добавляется в него множество различных специй, что делает его приятным на вкус, и в чем-то даже полезным.
–Тогда это не сидр.-я улыбнулась, и нежно обхватив стакан в ее руке, коснулась пальцев поэтессы, и она ничего не сказав, просто позволила мне отпить из ее чаши. Вкус ягод, зеленых яблок и какой-то терпкой специи делали этот напиток поистине аристократичным.-Виктория, снимаю перед Вам шляпу, но черт возьми, это прекрасно. Неужели, это создали Вы?
–Как Вам новый знакомый?-спросила меня девушка, и я покраснела.-вижу, что это взаимная симпатия не оставила равнодушными двух романтических натур. Что же, это похвально, значит, в этом приторном мире разврата еще осталось место для нежности и чувств.-Виктория допила сидр, и поставив аккуратно чашу на стол, собрала книгу, и хотела было уйти, но тут я резко сжала ее руку.-в чем дело, Марго?
–Вы хотите снова так просто уйти?-спросила шепотом спросила я.-Вы снова хотите оставить меня вот так?
–Простите, но как вот так? Я вроде не Ваш любовник, что оставляет обнаженной посреди мягкой травы, и тем более, не фрейлина, что соблазнила короля. Так в чем проблема?-Виктория посмотрела на меня, и в ее глазах было нечто просящее меня остановить ее от решения уйти.
–Позвольте мне дикую просьбу, но раз Вы поэтесса, то расскажите что-то из того, что пишете.-пролепетала я, и казалось, это на момент остановило девушку.
–Я не читаю то, что пишу. Это заставит меня сомневаться.-уверенно ответила она.
–Хотите, я прочитаю Ваши поэмы, а Вы просто послушаете?-предложила я, и тогда поэтесса просто рассмеялась.
–Вы так ищите предлог оставить меня, что я уйти с моей стороны – свинство.-Виктория вздохнула.-хорошо, я останусь, тем более, судя по приближающемуся смеху, то Ваш супруг возвращается с утреннего похода по женским холмам.
–Моя Вы милая, прошу простить его выходки, кои он позволит по отношению к Вам.-извинилась я, и судя по всему, это было не зря.
Генрих вернулся в замок, и застав Викторию в нашем доме, он расцвел словно долго спящий весенний цветок, которого вдруг обняли лучи солнца заставив пробудиться ото сна. Его поистине мужское очарование дало о себе знать. Словно индюк, что так пытается произвести впечатление, он начал расхаживать из стороны в сторону, и вокруг поэтессы, но только она была холодна. Тогда, он резко схватил ее за локоть, чтобы отвести в сторону, но получил хлесткую, громкую пощечину. Я хотела было кинуться на защиту строптивой девицы, но к удивлению, наблюдала, как Генрих только потер свое лицо ладонью без дальнейших действий. Что не так с этой девушкой? Почему она позволяет себе такие резкие действия и не боится, что в честь ее возведут эшафот на главной площади, что и нарекут именем строптивицы? Дамы прикрывались веерами, и откровенно смеялись над этой девушкой, но только мне не было смешно, и я всерьез задумалась о том, чтобы распустить этих девиц, что зовутся моими фрейлинами, ради поэтессы, что умеет не только постоять за себя, но и что-то более глубокое. Когда Генрих закрылся в зале заседаний, куда спустя несколько часов съехались советники и участники, мы с поэтессой выбрались на прогулку вдоль лесных массивов, где королевские охотники должны были выпустить собак отправившись за будущим ужином сегодня.
Постепенно начинало смеркаться, и я, взяв поэтессу под руку, старалась сохранить такт ее медленного, несколько вальяжного шага. Девушка не спешила, и больше молчала чем говорила, что иногда заставляло меня оказываться в самом странном ступоре. О чем с ней можно говорить? И нужно ли, если чувствуешь, как бьется ее сердце и этого словно достаточно? Было кое-что, о чем я не могла поговорить со своими фрейлинами, с придворными дамами или хотя бы написать в дневнике, чтобы не держать это в себе. Как только псы и их хозяева охотники заприметили дичь, я остановилась и вздохнув, сжала ладонями ее холодные руки. Поэтесса поняла, что я сейчас, я снова буду говорить.
-Виктория, простите, что так получается, но мне больше некому это рассказать, и если я продолжу держать в себе все то, что разрывает меня на части, то однажды, просто сойду с ума.-я вздохнула и отвела стыдливо взгляд.-тот человек с коим Вы вчера познакомили меня…
–Вы про графа де Бюсси? Да, очень приятный молодой мужчина, но его дуэли, постоянные любовницы однажды выйдут ему боком, но он неплохой человек.
–Да, граф де Бюсси…-я снова вздохнула.-он не выходит у меня из головы, и я чувствую, что если не смогу слиться с ним в одно целое, то просто не смогу больше смотреть в сторону мужчин. Такое бывает?
–Конечно, если хотите, то прочтите одну мою балладу.-Виктория улыбнулась.-«Под покровом ночного неба» называется. Там, конечно, про любовь королевы и бастарда, но чувства главной героини будут Вам близки.
–Думаете? Но, что если это не взаимно, и граф де Бюсси просто хочет попробовать моего тела?
–Что теряет королева от этой редкой связи?-спросила меня Виктория обернувшись.-в конце концов, если хотите, то не бойтесь своих желаний.
–Но молва…-начала говорить я, но была перебита.
–Она все равно назовет Вас потаскухой, как и меня бездарной поэтесской, что ищет утешения под королевским крылом.-она улыбнулась, и крепко взяла меня за руку.-если то, что хотите Вы должно произойти в Вашей судьбе, то оно произойдет, даже если Франция завтра сгорит в адском огне.
–А мой муж?-спросила я.
–Найдет спасение под юбкой более доступной девицы.-поэтесса остановилась.-это и каждому любителю сидра понятно.
–Виктория, а Вы далеко не вертихвостка, как о Вас говорят мои фрейлины.-с удивлением произнесла я.
–В их глазах я шут, да и пусть смеются, пока могут. Мне, если честно, то все равно на то, что любят трепать эти хмельные лбы, я больше живу по тому, как хочет сердце, а не тому, что требует от меня общество, возомнившее себя знатью.
День сменился вечером, и я, словно никогда не любившая жду графа де Бюссо ради запретной встречи.
Глава 3
Громче стоны, громче шепот. Я сгораю в его руках, стекаю по пальцам словно расплавленный воск, что только что касался горящего фитиля свечи, и теперь, размяк в горячих руках, чтобы снова быть собранной. Граф де Бюсси пришел поздно ночью, когда вся прислуга разошлась по своим постелям, и если честно, то и я уже надела свое ночное платье, когда дверь в спальню предательски заскрипела. Это был он. Граф улыбнулся мне несколько хмельной улыбкой, но это не помешало мне броситься в его объятье, чтобы слиться в сладком поцелуе. Он нежно обнимал мое тело прижимая к холодным дверям спальни, где мой супруг укутывался в одеяло, ибо ночь стояла на редкость холодная, а его привычка спать голым – чревата простудой. Нежно-персиковый халат пал к ногам, когда руки графа коснулись плеч, и я, словно стою на холоде покрываясь приятными мурашками. Целуя губы, спускаясь к шее, граф де Бюсси грубо прижимает мое тело к двери, и я не в силах вырваться, чтобы хотя бы увести его в спальню, где смогу побороть свое смущение. Что если нас кто-то увидит? Что если слухи обо мне найдут свое оправдание? Щеки загорелись огнем крапивы, и я, зажимая ладонью рот позволяла ему себя ласкать, чтобы дать насладиться не столько чувственным телом, сколько беспомощным скулежом.
-Неужели молва правдива в своих словах, королева?-улыбаясь прошептал граф де Бюсси облокотившись правой рукою о дверь, а левой настойчиво раздвигая мои ноги.
–Вы уже слышали это…-шепотом ответила я.-но разве я не могу позволить Вам любить себя?
–Обязаны.-прорычал он грубо сжимая бугорок, что так предательски нависает над моим бутоном, и скользя двумя пальцами по нижним губам, граф самодовольно улыбнулся.
Одним резким движением граф облокотил меня на каменную, лестничную перегородку, и задрав ночное платье, грубо шлепнул по ягодицам, кои покрылись мурашками от гуляющего, холодного сквозняка в замке. Я боялась только одного, что нас заметят. Настойчивость его не знала преград, и с каждым прикосновением его желания находили выход в реагировании моего чувственного тела. Я чувствовала жар, что нарастающее спускается от груди к животу и ниже, и спускаясь к бутону, заставлял его сочится нектаром для трудолюбивых пчел. Требуя своего опыления, я выглядела такой жалкой в глазах графа, что он сжалился и дал выход своему жало, проникая до самого основания моего цветка. Извиваясь в руках этого мужчины, я старалась сдерживать стоны, что давалось мне крайне тяжело. Касаясь губами оголённой шеи, он продолжал грубые движения в меня, и останавливался лишь на секунду, чтобы коснулся языком впадинку на спинке между лопаток. От моего глубокого, поскуливающего выдоха дверь в одну из комнат прислуги отварилась, и я практически начала реветь от предстоящего ужаса, но вдруг граф, быстро отвел меня на ступени, где заставил встать на колени.
Это было так же нереально, как и то, что нас почему-то не заметили. Грубо овладевая мною сзади, граф де Бюсси был на пределе. Его движения становились более глубокими, прикосновения грубее, но только я не была готова прекратить опыление. Это же так мало. На секунду он остановился, и все его тело передало волну мне. Я почувствовала, как мой бутон заполняется им, как каждый лепесток покрывается тягучим соком его хоботка, и он дрожит, зарываясь лицом в мои волосы продолжая тяжёлое, хриплое дыхание. Мое нутро словно выдохнуло, но нечто жгучее желание оседало на самом дне живота, что заставляло чувствовать себя нечто вроде хищницы, волчицы, что при полнолунии воет словно одинокая женщина. Потребовалось несколько минут, чтобы перебраться в одну из спален, что я готовила для будущей фрейлины.
Мне летать в постели с этим мужчиной становится смыслом всего естества. Чрево, заполненное им, мягкие постели, что становится смятыми. Ожидание, что сполна окупилось той страстной похотью, которой меня награждает молва, и сейчас…я словно та, о ком так сладко щебечут придворные дамы. Почему? Почему с этим мужчиной мне так хорошо? Я сгораю в безумии собственной слабости, и только его ладони касаются тела, как сотни нервных окончаний колется подкожными иглами заставляя меня извиваться на его детородном органе, коим он способен дать мне познать вкус безумия. Слышу, как эхо разносит по замку мои стоны, но ничего не могу с этим поделать. Ничего не могу с этим поделать, ибо я слаба перед своими желаниями, перед своими чувствами, перед тем, что хочет мое тело.
