Текст книги "Silver (СИ)"
Автор книги: Виктория Роа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Глава 15
*Ди
Говорят, что декаденс это томная дама в меховой горжетке и с папиросой в длинном мундштуке, морфинисты, и тексты популярной в 90-е группы «Агата Кристи», но для меня это настоящий, переломный момент личности, когда тебе шестнадцать, и ты толком не можешь понять, что хочешь почувствовать и испытать – кайф от вкусного секса, или же чувство настоящей любви, когда тебя сжимает в объятьях тот, кто готов целовать каждый палец на твоей изящной ноге.
И собираясь на ночное рандеву к мужчине, что мог бы заменить мне при желании отца, я без зазрения совести хочу окунуться в эту бездну страсти, в это жерло вулкана, где страсть и порок давно затмили собой любое светлое чувство невинности и приличия. Когда ты называешь его «папа», то стараешься воспитать в себе ту маленькую девочку, что воспевает идеал настоящего мужчины в лице этого «папы», но, когда ты облизываешь сладко свои нижние губы, и так маняще прикусываешь их срывая на скулящий шепот «папочка», тогда ты осознаешь, что такое настоящее безумство эмоций. Скрываясь под масками взаимного презрения, мы научились любить друг друга сквозь закусанные губы, сквозь терпкую ненависть, что при личной встрече сносит крышу.
Мама назвала меня Дианой, и по-настоящему я ощутила силу своего имени, когда научилась ревновать и бороться за независимость пуская в ход не только кошачьи клыки, но и острые когти. Зачастую, поступки мои нелогичные (как всегда считала мама), и вообще я склонна к эксцентричным решениям, но она никогда не думала, что я могу оказаться завоевательницей трофеев…ее трофеев. Я хорошо помню ее глаза, когда она застала меня в постели ее мужчины, что млел от ласк молоденькой девчонки. Может быть, я должна была бы хотя бы извиниться, но с другой стороны…я хотела заполучить его так давно, что отказываться от мечты, когда она была на уровне вытянутой руки просто не могла. Нас тогда разделял один поцелуй, что закончился настоящим возгоранием, казалось бы, мокрой спички. Пламя, пожар, что она сотворила – не угасаем.
В детстве я всегда была доброй, можно сказать, что в ущерб себе, но всегда любила соревнования с людьми, что были старше и выше меня. Только вот я с самого детства научилась побеждать. Мама считала меня простушкой из-за отсутствия девчачий сентиментальности и глупой влюбчивости в каждого встречного поперечного. Высокомерная не по годам, и, сука, расчётливая до каждого шага. Мама никогда этого не понимала, но это же лучше для нее. Разочарованная, обиженная, униженная она бросила семью, и порвала с нами все контакты. Но я никогда не жалела о содеянном.
Дима отправляет мне сообщение с местом встречи, и я приезжаю в эти придорожные мотели забываясь в его сладких поцелуях. От дешевой выпивки до никому не нужной дешевой контрацепции нас разделяют несколько минут, но от этого чувствуешь себя еще более порочным, но почему-то значимым. Минуты катастрофически долго тянутся, когда едешь в пойманном такси, где грязный водила, не стесняясь рассматривает тебя через зеркало заднего вида, и ты слышишь ухмылки, цоканье языком и пристальный взгляд под юбкой, куда его шаловливые ладони проникли еще в самую первую минуту, когда ты только открыла дверь машины. Ключ под ковриком, и несколько секунд предвкушаешь долгожданную встречу. Десять минут назад меня несло сюда «усталое такси», и вот фары потускнев, умчались в дом, где таксиста кто-то ждет дома, а это значит, что теперь никто будет прижимать лицо к стеклу, и грустить под свет фонаря, громыхания старого авто. Встреча…Она ведь такая желанная…тобой. Резкое проникновение ключа в замочную скважину, три поворота и дуновение резкого сквозняка обдает розовые щеки.
Нужно признать, но каждый померк в черной петле разочарований, и это лишь маленький нюанс от которого по сути никуда нельзя деться, даже если очень захотеть. Со временем понимаешь, что весь этот пущенный дым в глаза уже не заставляет плакать, а вот люди-сволочи давят на мозги, нервы, но главное не затрагивают сердце, ведь нельзя тронут то, чего нет. Впрочем, я давно уже поняла, что единственная твоя опора эта позвоночник, но тот прилив нежности, что копится в тебе многими часами тоже требует выхода и тогда ты выкуриваешь тонкую, вишневую сигаретку не забыв подписать ее «папочка».
Ночной шарм, мысли, которые стараешься заглушить стаканчиком терпкого вина, парочкой сигареток, или же громким стоном оргазма, и этот старый мотель «Ночное рандеву», где и начинается вся моя жизнь. Не, серьезно, начиная от зачатия и кончая потерей невинности, что плавно перетекает в ночь безумного, грубого секса от которого ты просто без ума, но после диких стонов ты возвращаешься в минуты декаданса, выкуриваешь паршивую сигарету из рук «папочки» и снова вспоминаешь тягостные мысли, что пожирали тебя изнутри. Если поднять голову вверх, то вполне реально увидеть звезды несбывшихся желаний, какие были у моей матери. Мило.
Я прошла внутрь номера, и заметила его стоящего у открытого окна курящего сигарету. Каждая его затяжка похожа на секундный оргазм от чего кровь стынет в моих жилах чувствуя настоящую эйфорию. Толкнув дверь, я аккуратно захлопываю ее, и бесшумно, словно мышка крадусь к нему. Мои нежные прикосновения по спине, и он вздрагивает, но услышав нотки моего карамельного парфюма – расслабляется. В его руке стакан наполненный до половины вишневым вином, и стоило ему поднести напиток к губам, как я тут же, изящно вынула из его руки хрусталь. Он посмотрел время на своих наручных часах и выдохнул горький дым словно грозный дракон. Из старого радио хрипло разнеслась не менее старая песня группы Аракс «Летящей походкой».
– Ты опоздала на шесть минут. Что-то случилось? – он сделал очередную затяжку. – не похоже на тебя.
– Ожидала увидеть здесь твою новую подружку, но-отпив глоток вина я ухмыльнулась. – видимо, она не терпит грубости.
– Ревнуешь. – он повернулся ко мне в пол-оборота, и я медленно подошла ближе. – глупая, – запустив ладонь в мои волосы, он облизнулся. – неужели ты думаешь, что я готов променять столько лет проведенных с тобой на какую-то смазливую мордашку? – поцелуй в лоб и я таю.
Дима разворачивается клубничный леденец и кладет мне на язычок. Обвивая его своим змеиным жалом он нежно целует мои губы, играя влажным языком с моим. От настойчивых прикосновений я отказываюсь, и даже отпираюсь, и только, когда получаю резкий шлепок по ягодицам…успокаиваюсь. Заполненная темнотой комнаты размывается уличными звуками. В этой темноте забываются все принципы, разрушаются все рамки, забываются все правила, что шепчет мамочка на ночь. Манящий шепот заставляет меня спускаться к его ровным ногам. На ощупь. Видеть его ладонями. Нарисую влажным языком знак бесконечности на его паху, что будет долгое время напоминать ожог раскаленной стали. Он дышит глубоко, предательски спокойно, как может дышать только моральный садист, наполняя своим господством мое нутро. И я прикасаюсь губами к кончикам его пальцев, чувствуя, как он одергивает руку, чтобы сжать в ней мои волосы. Мой низ живота наполняется возбуждающей неизвестностью. Иголки страсти пронзают соски, впиваются до визга в промежность. Я обещала хранить обеды безмолвия, я обещала хранить нашу тайну извиваясь беспомощно в его сильных руках.
Мы боимся с тобой взгляда друг друга, ведь обжигают сердца совсем разные стихии. Ты мой Бог, мой Господин, мой хозяин, а я способная на выполнения раскрепощённых приказов строптивая девчонка, но яркий огненный лед нашей игры такой сладкий оксюморон. Насмешка жизни. Я так люблю обрывки догадок, недосказанность, твой холодный настрой, запрет сладок до опьянений, как хмельное вино, как разливающийся по лоно горячий каприз твоих приказов. Украдкой свидания, как колючие розы.
Неизвестно волнует разум, мысли душат в горячих снах, но ты мог бы напасть на меня сразу, разорвать хрупкое тело. Мог бы свести с ума, не касаясь моих запястий, волос, заставляя одним взглядом почувствовать настоящее избиение страсти, вызывая жар и самый страшный мороз. Я касаюсь ладонями ремня, и пальцы судорожно расстёгивают ширинку. На мгновение мое нутро завязывает жадно, туго вожделение, и я прикасаюсь губами в отвердевшему жезлу власти. Он сжимает своею рукой тонкий хрусталь запивая экстаз терпким вином между стоном называя меня «Сукой». Отнимая ритм моего дыхания, он туго сжимает ладонь на собранных в хвост волосах, и двигая бедрами позволяет изредка дышать, воскресая сквозь страх моей самой главное агонии «стоп», позволяя сгорать в этом бреду.
– Дыши, моя девочка, только медленно. – шепчет его хриплый голос.
Сладость намокших, соленых ресниц, как взаимный, даруемый друг другу постельный подарок. Мой пульс перелился за край, и я тону в этой горькой страсти. Он выкуривает меня заполняя легкие этим дымом безумства, читая мое тело словно оно написания пером святых. Пусть горят под обрывом волны, и наша кровь бушует по венам…пусть. Только безмолвно мы обо осознаем, что наша любовь похожа на колючие шипы самых непокорных роз. Все слова потерялись в прошлом, и сейчас есть лишь горячих дыханий нервный стон. И я прошу брать меня без спроса сильными, волевыми руками. Поцелуй полон вкуса горького от перца до нежной, пьяной мяты.
Наши встречи бывают редко, и только ночь расставляет по телам метки. Он позволяет мне познать силу его власти как можно глубже во мне оставляя лунные дороги по телу. Горячие краски страсти оставляют на коже своим узоры, заставляя дышать громко, глубоко ощущая ломку без него. Взгляд хитрого укротителя, что перевоспитал меня в послушную стерву. Я плачу в сладкой истоме смешивая телесное наслаждение с душевной болью.
Скованные все мои движения, чувствуя скольжение волевых рук. Душа в подчинении тела, и неважно куда мы попадем с тобой после: ад или рай, когда я так влажно целую твои пальцы. Шепчу имя твое словно молитву, сбрасывая все цепи сознания. Ночь догорает дотла. И купаясь в этих запретных грехах я так хочу до конца умереть в твоих раскаленных руках, что заставляют меня испытывать жажду. В твоем взгляде огнь и тугой запрет. В дыхании страх, контроль. Только ты знаешь, что «да» это «нет», но тебе наплевать ведь мои слезы – это соль по твоим еще живым ранам. От боли, от твоих грубых зажимов мой стон напоминает песню. Фиалковый оттенок твоей ненормальной любви, и только поцелуем приближаешь медовый рассвет. Заполняя своей горячей ртутью мое тело, ты даже не представляешь, как это чертовски мало…
Глава 16
*Ди
После сладкой ночи мы договорились, что я уйду первая, чтобы не привлекать внимание скучающих зевак, а уже вечером встретимся в одном интересном баре, куда не ступит просто так нога человека…простого человека. Скандальный и достаточно известный в криминальных кругах бар «Омега» был настоящим пристанищем проституток, где их понимали и иногда во что-то ставили. Как одна из выходцев этого занятия, могу сказать, что быть девицей легкого поведения – больно. Мозгами понимаешь, что ты выбрала это сама, но, когда идет свирепый дождь, что ударяет своими тяжелыми каплями по коже, то ты не стесняешься рыдать ведь дождь все смоет, но когда возвращаешься в «Омега» промокшая до нитки, то тебя встречает твой сутенер, и небрежно сжимая тонкие скулы смеется тебе прямо в глаза. Становишься частью миража, ходишь по лезвию ножа не замедляя шага, и от этого теряешь любые границы затерявшись в коридоре неоновых вывесок и освещенных развратом комнат. Взятая под конвой выделенного сутенером секьюрити проходишь в одну из грязных спален ветхого бара и понимаешь, что по сути твоя жизнь течет вниз по течению и твоя мера пресечения только жизнь равная нулю. Твой приговор уже объявлен, но только ты не можешь смириться. Я не смогла.
Да, «Омега» – пристанище для девиц легкого поведения, галантных и не очень сутенеров и не очень-то разборчивых клиентов. Картина складывается таким раскладом, что ты стоишь на коленях в маске белого кролика и вдруг входит твой клиент в белой, растянутой майке забрызганной кетчупом и в маске отвратительной свиньи. Вот и все. Сцена идеального изнасилования готова. После хорошо отработанной смены твой (как он себя называет) «папочка» одарит тебя довольной ухмылкой и какой-нибудь побрякушкой, какую ты выберешь сама, когда он поведет тебя на шоппинг только чтобы он отстал. Конечно, была у «Омеги» и другая сторона…более криминальная. Клиенты – уставшие преступники, чьи руки по локоть в крови, но ты так их понимаешь, что готова без платы слизывать капли этой крови с локтей только бы войти в число милостей, коими они разбрасываются без разбора, когда вникли в твою благодетель и расположение. Словно ты собираешься раздвинуть двумя пальцами не промежность, а целый мир непознанных ими запретных радостей. В такие моменты начинаешь обожать себя и дело ради которого положила голову на плаху, и сама выбрала палача.
За последнее время, страсти так часто крутятся вокруг Лулу, что я решила наведаться к ней лично и рассказать, что и как обстоит. Нынче ситуация складывается таким образом, что ее старшая сестра не имеет права проникнуть в «Омега», ибо стоит ей только сунуться, как с нее спустить три шкуры будет радостью для многих. Никто не знал, что малышка Лулу скрывается за стенами бара, и сейчас ее защищают, как собственную дочь многие криминальные авторитеты. В силу своей миловидной внешности, и покорного, хотя временами строптивого нрава, она достигла многие вершины и расположение многих людей. Насколько я знаю, сейчас она замужем за одним из таких клиентов, что готов облизывать ее потроха. Девчонка танцует в этом грязном баре уже год, и не высовывается за его стены потому что сестрица позаботилась, чтобы на каждом углу Лулу поджидала опасность. Она не щадит никого, а тем более за любимую их папенькой девочку, что может отобрать у старшой все, готова разорвать сестричку на кусочки.
Для меня было настоящим удивлением, когда войдя в бар, я увидела на сцене не только Лулу, но и ее напарницу в лице Весты. Наверное, именно из-за своей схожести девушки так отлично смотрелись на сцене. И глядя на эти пляски, я задумалась. Что может быть прекрасней, чем аппетитные пташки в ажурных белых чулочках и костюмах белых кроликов, что двигаются в такт соблазнительным песенкам скрывая прелести за тряпками? Зеваки готовы выть голодным волком, что хочет прижать к стене такого зайчишку и сорвать с него мех оставив нагую во власти когтистых лап хищника. Но только все было не так просто, и за натурой робких крольчат скрывались очень властные женщины. Была одна такая старая игра на денди-приставке, где в одном из уровней были длинноволосые блондинки в обтягивающих джинсах и с плетками? Так вот, никогда нельзя покупаться на невинную и смазливую мордашку, ведь невозможно предсказать в какой момент малышка вынет из-за спины кнут. Без вариантов. Кролики страдают каннибализмом. Как это будет славно: белая, мохнатая мордашка, испачканная каплями крови и этот невинный взгляд, дёргающийся носик, но только у тебя есть время досчитать до ста, чтобы убраться прочь, пока невинный кролик не оседлал и не вцепился зубами в твою шею. Я уверена, что взаимное уважение Весты и Лулу никак не продиктовано их возрастом.
Пожара в широком лесу не хватит, чтобы описать всплеск восторга в мужских сердцах при виде этих двух красоток. Однако, одну интересную деталь я заметила сразу. Те, кто постарше и капризнее (об этом знаю не понаслышке) западали на Лулу. Рыжеволосая, огненная красотка задавала им огонька, подогревала мужской интерес и активнее виляла своими бедрами, когда чувствовала наиболее хищные взгляды. Самые смелые просто складывали деньги пополам и оставляли на раскрытой ладони. Танцовщица резво спускалась со сцены и просто собирала купюры засовывая за лямки своих лохматых трусиков. Мужчины успевали одарить девчонку нежных поцелуем в тыльную сторону руки и улыбнуться, а после Лу снова возвращалась на сцену, где одаривала своих воздыхателей миллионами воздушных поцелуев. Что может быть приятнее, чем интересе сильных мужчин? Лулу знает ответ, впрочем, как и любая девушка. Только женское обольщение. Молодые мужчины до тридцати пяти не сводили взглядов с Весты и ее скромных глаз, которые она так стыдливо и наивно прятала от публики. Виляя бедрами, и играя своими гладкими плечиками она заставляла небольшую грудь маняще колыхаться. Под музыку волнительного джаза, был слышен цокот высоких каблучков.
Яркий свет озарил танцующих кроликов, и обитатели бара замерли. Лу вышла первой. Ее пышное, соблазнительное тело сводило с ума брутальных мужчин. При каждом фривольном движении она излучала грацию, невероятный всплеск либидо и видно, что процесс раскованного танца не способен оставить ее равнодушной к этому виду искусства. Веста же аппетитная, но слишком незрела по своей натуре для постояльцев пташка. Если для сравнения, то она скромна, как Рокси из мюзикла «Чикаго», и быть может, именно это выдает в ней истинного, робкого кролика. Девушки кокетливо улыбались, как вдруг двери «Омега» громко отворились. В зал гордой походкой вошла Виктория в сопровождении своей свиты. Лулу сразу узнала Татьяну и тем сильнее зашевелились волосы на ее рыжей головенке. Я знала только одно: если Виктория породнилась с Таней, то страховка группировки теперь просто бешенная. Не каждый авторитет может позволить себе дружбу с такой личностью, как Таня.
;
Танец подходил к концу, и соблазнительные кролики принимали свисты восхищения, и цветы от преданных поклонников. Самый отважный постоялец бара вручил роскошный букет бордовых роз Весте и девушка, повернувшись задницей к нему игриво повиляли своим пушистым хвостиком. Мужчина отвесил смачный шлепок по упругим ягодицам, и девушка сжалась от такой резкости выронив цветы из рук. Лепестки разочарованно осыпали на сцену, и их даритель ожидал получить не менее смачную пощечину, но девчонка повернулась, и склонившись над мужским лицом нежно потрепала его за колючую щеку прошептав «Не шали». Увидев среди зевак меня, Лулу кивнула в сторону гримерки, и я быстро забежала внутрь, а за мной резво последовала и Веста. Облокотившись ягодицами о деревянную преграду, она тоскливо сползла вниз. Лулу протянула ей салфетку и Веста медленно стерла ярко-красную помаду с пышных губ.
– Не привычный цвет? – спросила улыбнувшись я. – говорят, что это цвет доступности, зайка.
– Вот именно. – Веста вздохнула. – не хочу быть похожей на местных проституток. Оставь эту помаду шлюхам. Они съедают ее за день не считая количества.
– Лу, ты видела Вику? Кажется, она породнилась с Таней. – покрутившись вокруг зеркала я посмотрела на Лулу. – это очень плохо для тебя, верно?
– Я надеюсь, что это не ты привела ее. – Лулу резко ударила ладонью по столу. – Ди, у меня сейчас нет таких денег. Я танцую в этом бл*дском баре за несколько сотен в день и ничего больше. Суммы долга сейчас просто нет. – вздох.
– Спроси у мужа? Если верить слухам, то ты успела выйти замуж. – я выкрутила темно-розовую помаду, и откинув волосы назад провела ярким цветом по мягким губам. – спроси у него.
– Замуж? Ди, это слухи. Я прячусь от Лины вот уже восемь месяцев. Ди, если Вика скорешилась с Таней, то я пропала. – Лулу плюхнулась на мягкий стул и застонала. – мамочка, я пропала.
– Да? – Веста сняла с головы заячьи ушки. – почему?
– Таня лучшая в своем деле. Она верховодит бандой «красная лилия».-я игриво улыбнулась.-Mademoiselle pas de chance можно сказать.
– Это тоже проститутки? – Веста склонила голову на бок словно любопытный щенок.
– Это наемные убийцы, милая. Каждый бандюга знает им цену. – Лулу посмотрела на свое отражение.
– Что-то мне подсказывает, что она здесь по твою душу, красотка. – я обвила ладонями спинку стула.
В дверь раздался стук. Веста со всей силы облокотилась на дверь, не позволяя ее открыть. Словно испуганный грызун она заметалась в своей клетке, и страх заставлял робкое сердечко быстро стучать, нарушая комнатную тишину. Я достала сигарету и закурила, кивнув на дверь. Веста аккуратно приоткрыла преграду, и в щели проема показался изящный силуэт Вики. Револьвер в руках Тани не предвещал ничего хорошего для Лулу, но почему-то, на секунду я представила, как не дернусь даже если сейчас она ворвется сюда и пустит пулю в лоб кроликам. Я останусь все в той же позе и буду докуривать сигарету чувствуя, как под ногами растекаются лужи девичьей крови. Легкая атараксия конечностей заставила пальчики приятно покалывать. Мысленно я представляла, как католический женский хор будет петь «Ave Maria» не нарушая мои бренные секунды табачного опьянения. В конце концов, никому не удастся отмыться от грязных историй. Увы, я просто не умею молиться.
– Так, открывайте, кролики. – произнесла с ноткой иронии Таня.
– А…а если мы не хотим? – Веста высунулась, но приставленное дуло к ее лбу сразу переубедило игривую девчонку. – да…да ладно, я же шучу.
– Твои низкосортные шуточки так скучны, зайка. – Таня резко толкнула дверь ногой.
Виктория никогда не была одна. Ее свита – лучшие наемные убийцы нашего города. Татьяна, Камилла дочка обаятельного водителя, да болтушка Ди то есть я. Такая свита, по сути конечно же, может заменить любую преступную группировку. Осторожность Виктории никогда ее не подводила, и возможно, благодаря этому она все еще жива. Удивление постигло и меня, когда в комнату следом своей важной походкой вошла следователь Добровольская.
– Как нам к Вам обращаться? – ухмыльнулась я выдыхая в сторону дым. – госпожа полицейская?
– Я рада, малышка, что у тебя веселое настроение. – следователь резко выбила из под меня стул.
– Лулу, не хочешь поздороваться? – Виктория облокотилась о край стола. – мне казалось, что старых друзей приветствуют иначе.
– Я догадалась, что с такой бандой просто так не приходят. – Лулу чиркнула зажигалкой закурив тонкую сигаретку. – если ты на счет долга, то я все верну, но позже.
– Плевать на долг, Лу. – Вика развернула кресло с танцовщицей к себе. – ты забыла, что я всегда относилась к тебе, как к сестре.
– Но как ты смогла ее найти? – удивилась Веста. – я ведь ничего не смогла найти про Лу.
– Это да, но мы объединили силы, – Кира вздохнула. – хорошенько подумали и кинули жребий.
– Мы думали, что Феликс как-то причастен к твоему исчезновению. – Вика провела нежной ладонью по рыжим локонам Лу. – но пораскинув мозгами поняли, что тюфяк вроде Феликса ничего не смог бы сделать.
– Не называй его так. Он помог мне уйти от преследования. – Лу провела своей кистью по волосам вверх.
– Возникла непредвиденная ситуация, и странно, что ты… – Кира подмигнула Лу. – ничего не слышала об этом. Твоя ненаглядная сестрица вступит в права владения «Омега» через трое суток, как только закончит с бумажкам. Она выкупила бар у сосунка, что был здесь прежде. Ты не в завидном положении. Сейчас я заинтересована только в одном, – следователь аккуратно сел на край высокого стула перекинув ногу на ногу. – кто убил отца двойняшек.
– Рома мертв? – опешила Лу. – но…Боже, как же его дети?
– Это вопрос второй. Их похитили, и возможно, что за этим стоит твоя сестрица. – Кира покосилась в мою сторону. – Ди, ты в хороших отношениях с Линой, верно?
– Если это можно считать хорошими отношениями, то да. – выдыхая в сторону дым ответила я. – здесь каждая криминальная крыса знает меня в лицо, а значит, любой сможет убрать меня, когда я суну свой нос в чужие дела. – вздох.
– В этом вся проблема, и мне даже обидно. Ты была идеальным кандидатом. – улыбка на лице сыщика становилась шире. – именно поэтому, это задание мы поручаем Весте.
– Задание? – опешила девчонка. – какое??? Учтите, два задания я уже провалила.
– Лина сейчас ищет себе гувернантку. – Кира Сергеевна улыбнулась. – я не намекаю, а просто рассказываю.
– И-и-и? – Веста нахмурилась почесывая подбородок. – я должна наняться гу-гувернанткой к Лине? А если она опять поймет, что я засланная?
– Ты станешь ушами в доме Лины, а ты… – Кира склонилась над моим затылком вдыхая запах сладких волос. – станешь ушами в ее постели.
– В постели… – повторила ухмыляясь я.
Безобидный кролик не стучится дважды.
